Конечно, ноги размять хотелось, что-то предостерегало, давая понять, что лучше это не делать.
— Ладно, — буркнула я, — побуду послушной девочкой.
Искренне хотелось верить, что Грехт не притянет тушу кабана, не кинет мне что-нибудь вроде мачете и не велит разделывать тушу. Так-то я крови не боюсь, но самое зверское дело, которым я занималась, как когда-то говорил артист Леонов в фильме «Полосатый рейс», резала докторскую колбасу. Ну, ладно, не колбасу — курицу и мясо. Но не тушами же!
От нечего делать, я заглянула в котомку. Хм, что у нас тут? Ещё свертки. Судя по запаху — опять же травы. И какая-то светлая ткань, на лён похожа. Хм, не такие уж и дикари наши ребята. Надо бы повнимательнее присмотреться к его набедренной повязке, а то всё как-то было не до этого.
В руках оказалась небольшая, размером с ладонь, баночка с приятно пахнущей мазью. Бережно сложенные листья, по запаху чем-то напоминавшие мяту, были переложены тонким полотном и бережно завёрнуты в ткань погрубее.
Аккуратно сложив всё как было, я чуть отодвинула котомку и улеглась на спину. Пульсация в руке возобновилась, пришлось вновь нащупать свёрток с травами. Итак, сейчас есть возможность полежать и подумать. Сформулировать. Если увижу Чиу, то вытрясти из него всю душу: как я тут оказалась? Зачем приковали к скале? Ну и, собственно, как вернуться домой? Мне всё-таки на работу надо, да и родители переволнуются. А я хоть и не пай-девочка, но и не совсем оторва.
Против компании Грехта я ни капли не возражала, пусть даже его намерения были столь далеки от не распутных, как этот шалаш от московского небоскрёба. Красивый мужик, хоть посмотреть… На руках носит, от чудовищ спасает. Не так плохо, как может показаться. А главное — не перед кем стыдиться.
Я и сама не заметила, как в размышлениях провалилась в сон. На этот раз меня снова сжимали кольца Чиу, но вокруг не было ни солнечной долины, ни бездонного неба — только бесконечный мрак и космический холод. Начало и конец всего.
Сердце больно укололо, мышцы в руке свело судорогой. Я вскрикнула.
— Ты хотела меня видеть? — прошипели на ухо. — Я здесь, дочь моя.
— Ну, допустим, не совсем дочь, — заметила я, глядя в огромные золотистые глаза, отчего голова пошла кругом.
Да уж, дерзить — очень неосмотрительно, но почему-то очень хочется. Видимо, есть какое-то подсознательное чувство, что меня не тронут.
Чиу искоса глянул на меня, показалось, что во взгляде скользнуло лукавство.
— Ещё нет, конечно. Но скоро ей станешь, Ладушка.
Я вздрогнула. Так меня называли только родители. Внимательно посмотрела на змея, постучала пальцами по чешуйчатым кольцам.
— Чиу, может, ты, конечно, и бог, но посвяти меня в происходящее. А то я как слепая на оргии! Всё надо делать на ощупь!
Змеиные кольца чуточку сжали меня, заставив взвизгнуть и запаниковать. Чиу шипяще рассмеялся.
— Дерс-с-ская девчонка.
— Тут с вами станешь, — буркнула я, чувствуя, как кольца медленно расслабляются. — Иначе ж нельзя. Только зазеваешься — цап! — и готово.
— Что готово? — полюбопытствовал Чиу, его огромная голова прижалась к моему плечу.
Я как-то резко остыла, всё желание буянить куда-то резко делось.
— Другой мир, — тихо произнесла я. — Ведь правильно же?
Поначалу такое предположение показалось дурацким. Потом — фантастическим. Но после сна появилась твёрдая уверенность, что это не моя родная земля. Как поняла? А чёрт его знает. Возможно, сыграло, что не бывает таких больших глюков… то есть, змей. А может…
Чиу внезапно тихо вздохнул:
— Что ж, ты не так глупа, как показалось с первого раза, — с лёгкой иронией заметил он.
Захотелось пнуть его, но я благоразумно от этого воздержалась. Ещё удавит от избытка чувств.
— Мир Азулу проклят, — прошипело возле уха, и по коже пробежали мурашки от прикосновения влажного языка. — Наша ссора с Асдейхом была не единственной. И после каждой — рождались демоны. Много бед приносили. Но сама понимаешь… — Чиу на какое-то мгновение умолк, а я задержала дыхание, не смея прервать его речь. — Я всё же считал себя более виноватым, старый змейс, мог бы и подумать. Но нет — сила разрушения берёт своё…
Меня крутанули в чёрном пространстве. Я со страху впилась пальцами в кольца, однако Чиу только мягко рассмеялся.
— Успокойся, не уроню, — утешил он, правда, тут же добавил: — Если будешь хорошо себя вести.
— А если не буду? — осторожно спросила я, не особо горя узнать желанием, куда меня могут бросить.
Чиу улыбнулся, и эта улыбка мне совсем не понравилась.
— Так что с демонами? — аккуратно возвратила я разговор в прежнее русло.
— Плохие ребята, — поделился мнением Чиу. — Бегают везде, гадят. Беспредельничают — ужас. В общем, помогать людям надо.
— И-и-и?
— Вот и приходится одаривать их своими дочерьми, — задумчиво произнёс Чиу, шлёпнув хвостом в чернильном пространстве. Миг — вокруг вспыхнули миллиарды звёзд.
— Так лучше, — пробормотал он, — а то старею, понимаешь, вижу плоховато. Так вот, о чём мы тут?
— О дочерях, — ехидно подсказала я. — Которые каким-то образом забираются из других миров, правильно я поняла?
— Угу, — как ни в чём не бывало согласился Чиу, — видишь ли, Лада, женщины восприимчивее к моим божественным дарам.
Прозвучало с такой жалобной интонацией, что я невольно рассмеялась.
— Мужчины — чурбаны неотёсанные? — уточнила, поудобнее устраиваясь в кольцах бога. Кажется, это не так уж и плохо, как может показаться.
Чиу вздохнул:
— Да. Есть такое. Впрочем, что можно было ожидать от созданий Асдейха…
Так, это, конечно, хорошо. Но там бы ближе к телу, тьфу, делу. Я поёрзала, стараясь отвлечь внимание Чиу.
— Не возись, — строго сказал он, и пришлось замереть. — Так вот. С местными женщинами последнее время одни неприятности.
Мне показалось, что Чиу поморщился. Судя по всему, женщины варваров стали не лучше мужчин. Что ж, такое бывает. С кем живёшь, оттого и нехороших вещей набираешься.
— … поэтому пришлось договориться с вашими богами на обмен, — закончил он.
У меня отвисла челюсть от такого заявления.
— Подожди-подожди. — Я попыталась принять относительно вертикальное положение, однако ничего не вышло. — С какими это — нашими богами? И я, конечно, рада, но всё-таки это не их, а меня сюда засунули!
Чиу лениво зевнул и улыбнулся:
— Тебе понравится, — обезоруживающе сказал он. — А боги… поверь, у вас там их больше, чем вы можете предположить.
Золотой глаз задорно подмигнул. Я задохнулась от возмущения и стукнула кулаком по чешуйчатому телу. И плевать, что выронит! Точнее, не выронит! Если б была не нужна, то не тащил бы из одного мира в другой.
— Почему я?!
Взывать к совести не было смысла. Глядя на эту самодовольную морду, я понимала, что таковая у Чиу попросту отсутствует. Не морда — совесть. Некоторое время мы молча жгли друг друга взглядами. В конце концов, пришлось признать своё поражение. Но оно-то и неудивительно — тягаться с богом.
— Поверь, так лучше, — тихо произнёс Чиу. — Двадцать третьего марта две тысячи шестнадцатого года по вашему летоисчислению ты бы погибла. Полетела бы к родителям, а самолёт попал в аварию.
Я замерла, не веря своим ушам. Слышать современные слова от существа из странного мира и времени было просто невообразимо. Потому сказанное проходило сквозь какую-то завесу. Самолёт… авария…
— Но до этого я не один раз летала и… — начала я.
— Было нормально, — грустно продолжил Чиу. — Да, так оно и бывает. Всё нормально-нормально, а потом — бац! И всё верх дном. Поверь, девочка, я знаю, о чём говорю.
Я посмотрела в золотые глаза и увидела:
…бескрайнее синее небо, потом – стальную птицу с красной полосой на боку. Ощущаю спинку сидения, слышу мелодичный голос стюардессы, которая просит подготовиться к посадке. А потом — удар, боль, вопли ужаса. Сирены, дождь и мама-мама, как больно. Мертвенная белизна потолков больницы и тихое: «Мне очень жаль». Да нет, это не больница… Но что? И снова дождь. Люди в чёрном. Небо — серое-серое. И снова дождь, только чёрными цветами раскрываются зонты. Монотонная молитва, бледные лица родителей, глаза, что провалы в черноту. И хочется крикнуть: «Я здесь!», а не выходит. Горло — сухое, и горсть сырой земли падает сверху. Ещё и ещё. И дождь…
Я вздрогнула. Моргнула. Голова Чиу раскачивалась из стороны в сторону, длинный язык дрожал.
— Верь мне.
Я сглотнула и глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Хотелось бы, чтоб это было просто гипнозом. Но бешено колотящееся сердце подсказывало, что это не так. Чиу действительно показал будущее.
— А… родители? — тихо спросила я.
Чиу только издал какое-то неясное шипение. Кажется, лучше спросить об этом попозже. Что ж, так и сделаем. Кое-как очухавшись от увиденного, я посмотрела на змея.
— Что я должна делать?
Чиу коснулся хвостом моей руки. Запястье вспыхнуло болью, я вскрикнула.
— Тш-ш-ш, так надо.
Раскрыв глаза от изумления, я смотрела, как от локтя до запястья левой руки обвилась пунктирная спираль, вспыхнула ярким огнём и тут же потухла, оставив на коже едва заметное сияние. Осталось чувство лёгкого покалывания и тепло, будто я только что убрала руку от огня.
— Это моя метка, — шепнул Чиу. — В беде прикоснись к ней или позови. Придёт кто-то из моих чиучалэ — в обиду не даст. Но об этом должны знать только змееловы. В Азулу многих народов, не все чтят меня, многие преступают змеиный закон. А красивых женщин — любят. Поэтому — будь осторожной.
Кольца чуть ослабли, внутри всё подскочило от страха. Я вцепилась в Чиу.
— Стой! Подожди! Ещё один вопрос!
— Ну? — недовольно буркнул он. Кажется, беседовать с человеческими девицами бог не очень-то любил. Или любил. Но не очень долго.
— Почему я была прикована в пещере? От кого спас меня Грехт? Кто такой Брог?
— Один вопрос только, Лада, — довольно хмыкнул Чиу. — Ты плохо считаешь, потренируйся на досуге.
— Да как… — возмутилась я, но неожиданно услышала резкое ржание коня и раскрыла глаза.
Коней было явно больше одного. Cон мигом слетел. Пробудилась сладко дремавшая до этого интуиция и завопила, что надо делать ноги. Змея-спираль на руке вспыхнула жёлтым.
— Надеюсь, понимаю всё правильно, — пробормотала я и глянула сквозь щёлку. Пока никого не видно, но земля дрожит, а шалаш тут стоит как тополь на Плющихе, во всей красе. Захочешь мимо пройти — не пройдёшь.
Мигом подхватив котомку, я выскочила из шалаша и метнулась к густым зарослям, окружавшим поляну. Конечно, не особо умно, но всё же лучше, чем сидеть и ждать. Трусость в предупреждении неприятностей — это не трусость, а благоразумное предвидение. По крайней мере, хочется так думать.
Котомку прихватила из чисто хозяйственных побуждений. Вдруг придётся валить подальше? Грехт — мужик сильный, знающий, без неё справится. Или же наоборот — если ему сильно потребуются вещи, то отыщет меня во что бы то ни стало. Логика получалась страшно женской, но другой я просто не владела.
Практически распластавшись на земле, я замерла.
На поляну выехало несколько всадников. Все — здоровые сильные мужики. Ладно скроенные, по типу Грехта. Только тот больше походит на викинга, а эти явно с примесью южной крови. Темноволосые, смуглые, однако не менее рослые.
Затаив дыхание, я насчитала восемь человек. Да уж, почти отряд. Почти все в кожаных доспехах, у некоторых на головах — рогатые шлемы. Я невольно сжалась. Ой, не нравится мне это, совсем не нравится.
К шалашу подъехал один из них. Ещё один образчик самца с картины Вальехо. Мышцы бугрились под бронзовой кожей. Чёрные волосы волнами ниспадали на плечи. Да уж, такой руку пожмёт — потом долго лечить переломы будешь. Торс — обнажённый. С таким видом можно смело идти в авангарде при нападении на племя амазонок. Воинственные девы мигом позабудут о войне и утащат красавца на ложе. Все сразу.
Он обернулся, словно услышал мои мысли. Высокий лоб, нахмуренные брови, глубоко посаженные чёрные глаза. Правда, не настолько, чтобы портить внешность, уж скорее придают свирепый вид. Прямой нос, квадратный подбородок, есть ли шрамы — понять трудно: либо совсем тонкие, либо пока ещё нет. Губы сурово поджаты. Глаза внимательно смотрят, словно выискивают добычу. Охотник. На мощной шее — ожерелье из чьих-то клыков. Не такой, как Грехт. В то же время не чувствовалось ни особой свирепости, ни желания уничтожить. Хотя казалось, наэлектризовался воздух. И всё же красив. Дикой, неукрощенной красотой, которой в городах не сыскать.
Я вжалась в землю ещё сильнее, проклиная всех богов, в особенности Чиу. Ну, вот какого, а? Он же только начал говорить про племена и тут такое здрасте! Поскорее бы вернулся Грехт. В жизни не особо горю желанием перекладывать проблемы на плечи мужчин, но здесь иного выхода не вижу.
К черноволосому красавцу подъехал варвар в рогатом шлеме. Пониже ростом и поуже в плечах.
— Они должны быть рядом. Далеко бы ещё не ушли.
— Я вижу, Брог, — хмыкнул тот, и я вздрогнула.
Чиу ответа не дал, но, кажется, привёл этого человека чуть ли не за руку.
— Змееловы всегда быстро уходят, — проворчал Брог, метнув взгляд в кусты, чуть поодаль от меня. — Но предсказатель не мог ошибиться, Чиу дал им женщину.
— Хорошо бы, чтоб твой предсказатель не оказался шарлатаном, — хмыкнул черноволосый, судя по всему, главный в этом отряде, и спрыгнул на землю. — Но здесь никого нет.
«Правильно, — подумала я, — абсолютно правильно. Никого нет, валите, куда хотите. И женщин тут тоже никаких нет!».
— Тургун, Урья не ошибается, — заметил Брог.
Но тот только отмахнулся и нырнул в шалаш. У меня возникла предательская мысль отползти куда подальше, но разум возобладал. Всё же Грехт говорил о хищниках. И влезть на их территорию, а потом с воплями вылететь в объятия этих варваров — идея не из лучших.
Тот, которого назвали Тургун, тем временем вышел из шалаша.
— Змеелов ещё не добыл женщину, иначе б там не было такого беспорядка.
Я прикусила губу. Беспорядок? А разве там что-то было кроме шкур да котомки? Да и та сейчас возле меня. Хм, определённо я тут многого не знаю.
— К пещере? — крикнул кто-то из воинов.
Тургун было кивнул, но потом замер. Медленно-медленно, словно зверь, заслышавший подозрительный звук, он обернулся. Посмотрел прямо на меня.
Я почувствовала привкус крови — прокусила губу значит. Но молчать. Надо молчать — чтобы невольно не выдать себя даже вдохом. Внутри всё сжалось от страха. Взгляд чёрных глаз не предвещал ничего хорошего.
Бесшумно, словно огромная хищная кошка, Тургун двинулся ко мне. Казалось, можно было рассмотреть, как солнце отражается в чёрных волосах, иззолачивает его фигуру, превращая в бога, созданного из солнечного света.
Воздух стал вязким. Каждое движение Тургуна – будто слово в приговоре. И приговор явно не в мою пользу. Я сжала кулак и мысленно воззвала к Чиу. Ну, же! Ты же сам сказал, что могу позвать!
Никакого ответа не приходило, однако Тургун замер всего лишь в шаге от того места, где скорчилась я. Втянул воздух, как хищник и неожиданно коротко рыкнул. Я только чудом не пискнула и не шевельнулась. Звук… может ли такой издавать человеческое горло? В его движениях появилось что-то странное, пугающее ещё больше.
Чиу! Помоги мне, Чиу! Отец змеиный, мангуст тебя за хвост, я ж сейчас заору как резаная!
Вдруг Тургун посмотрел мне прямо в глаза.
— Ладно, — буркнула я, — побуду послушной девочкой.
Искренне хотелось верить, что Грехт не притянет тушу кабана, не кинет мне что-нибудь вроде мачете и не велит разделывать тушу. Так-то я крови не боюсь, но самое зверское дело, которым я занималась, как когда-то говорил артист Леонов в фильме «Полосатый рейс», резала докторскую колбасу. Ну, ладно, не колбасу — курицу и мясо. Но не тушами же!
От нечего делать, я заглянула в котомку. Хм, что у нас тут? Ещё свертки. Судя по запаху — опять же травы. И какая-то светлая ткань, на лён похожа. Хм, не такие уж и дикари наши ребята. Надо бы повнимательнее присмотреться к его набедренной повязке, а то всё как-то было не до этого.
В руках оказалась небольшая, размером с ладонь, баночка с приятно пахнущей мазью. Бережно сложенные листья, по запаху чем-то напоминавшие мяту, были переложены тонким полотном и бережно завёрнуты в ткань погрубее.
Аккуратно сложив всё как было, я чуть отодвинула котомку и улеглась на спину. Пульсация в руке возобновилась, пришлось вновь нащупать свёрток с травами. Итак, сейчас есть возможность полежать и подумать. Сформулировать. Если увижу Чиу, то вытрясти из него всю душу: как я тут оказалась? Зачем приковали к скале? Ну и, собственно, как вернуться домой? Мне всё-таки на работу надо, да и родители переволнуются. А я хоть и не пай-девочка, но и не совсем оторва.
Против компании Грехта я ни капли не возражала, пусть даже его намерения были столь далеки от не распутных, как этот шалаш от московского небоскрёба. Красивый мужик, хоть посмотреть… На руках носит, от чудовищ спасает. Не так плохо, как может показаться. А главное — не перед кем стыдиться.
Я и сама не заметила, как в размышлениях провалилась в сон. На этот раз меня снова сжимали кольца Чиу, но вокруг не было ни солнечной долины, ни бездонного неба — только бесконечный мрак и космический холод. Начало и конец всего.
Сердце больно укололо, мышцы в руке свело судорогой. Я вскрикнула.
— Ты хотела меня видеть? — прошипели на ухо. — Я здесь, дочь моя.
— Ну, допустим, не совсем дочь, — заметила я, глядя в огромные золотистые глаза, отчего голова пошла кругом.
Да уж, дерзить — очень неосмотрительно, но почему-то очень хочется. Видимо, есть какое-то подсознательное чувство, что меня не тронут.
Чиу искоса глянул на меня, показалось, что во взгляде скользнуло лукавство.
— Ещё нет, конечно. Но скоро ей станешь, Ладушка.
Я вздрогнула. Так меня называли только родители. Внимательно посмотрела на змея, постучала пальцами по чешуйчатым кольцам.
— Чиу, может, ты, конечно, и бог, но посвяти меня в происходящее. А то я как слепая на оргии! Всё надо делать на ощупь!
Змеиные кольца чуточку сжали меня, заставив взвизгнуть и запаниковать. Чиу шипяще рассмеялся.
— Дерс-с-ская девчонка.
— Тут с вами станешь, — буркнула я, чувствуя, как кольца медленно расслабляются. — Иначе ж нельзя. Только зазеваешься — цап! — и готово.
— Что готово? — полюбопытствовал Чиу, его огромная голова прижалась к моему плечу.
Я как-то резко остыла, всё желание буянить куда-то резко делось.
— Другой мир, — тихо произнесла я. — Ведь правильно же?
Поначалу такое предположение показалось дурацким. Потом — фантастическим. Но после сна появилась твёрдая уверенность, что это не моя родная земля. Как поняла? А чёрт его знает. Возможно, сыграло, что не бывает таких больших глюков… то есть, змей. А может…
Чиу внезапно тихо вздохнул:
— Что ж, ты не так глупа, как показалось с первого раза, — с лёгкой иронией заметил он.
Захотелось пнуть его, но я благоразумно от этого воздержалась. Ещё удавит от избытка чувств.
— Мир Азулу проклят, — прошипело возле уха, и по коже пробежали мурашки от прикосновения влажного языка. — Наша ссора с Асдейхом была не единственной. И после каждой — рождались демоны. Много бед приносили. Но сама понимаешь… — Чиу на какое-то мгновение умолк, а я задержала дыхание, не смея прервать его речь. — Я всё же считал себя более виноватым, старый змейс, мог бы и подумать. Но нет — сила разрушения берёт своё…
Меня крутанули в чёрном пространстве. Я со страху впилась пальцами в кольца, однако Чиу только мягко рассмеялся.
— Успокойся, не уроню, — утешил он, правда, тут же добавил: — Если будешь хорошо себя вести.
— А если не буду? — осторожно спросила я, не особо горя узнать желанием, куда меня могут бросить.
Чиу улыбнулся, и эта улыбка мне совсем не понравилась.
— Так что с демонами? — аккуратно возвратила я разговор в прежнее русло.
— Плохие ребята, — поделился мнением Чиу. — Бегают везде, гадят. Беспредельничают — ужас. В общем, помогать людям надо.
— И-и-и?
— Вот и приходится одаривать их своими дочерьми, — задумчиво произнёс Чиу, шлёпнув хвостом в чернильном пространстве. Миг — вокруг вспыхнули миллиарды звёзд.
— Так лучше, — пробормотал он, — а то старею, понимаешь, вижу плоховато. Так вот, о чём мы тут?
— О дочерях, — ехидно подсказала я. — Которые каким-то образом забираются из других миров, правильно я поняла?
— Угу, — как ни в чём не бывало согласился Чиу, — видишь ли, Лада, женщины восприимчивее к моим божественным дарам.
Прозвучало с такой жалобной интонацией, что я невольно рассмеялась.
— Мужчины — чурбаны неотёсанные? — уточнила, поудобнее устраиваясь в кольцах бога. Кажется, это не так уж и плохо, как может показаться.
Чиу вздохнул:
— Да. Есть такое. Впрочем, что можно было ожидать от созданий Асдейха…
Так, это, конечно, хорошо. Но там бы ближе к телу, тьфу, делу. Я поёрзала, стараясь отвлечь внимание Чиу.
— Не возись, — строго сказал он, и пришлось замереть. — Так вот. С местными женщинами последнее время одни неприятности.
Мне показалось, что Чиу поморщился. Судя по всему, женщины варваров стали не лучше мужчин. Что ж, такое бывает. С кем живёшь, оттого и нехороших вещей набираешься.
— … поэтому пришлось договориться с вашими богами на обмен, — закончил он.
У меня отвисла челюсть от такого заявления.
— Подожди-подожди. — Я попыталась принять относительно вертикальное положение, однако ничего не вышло. — С какими это — нашими богами? И я, конечно, рада, но всё-таки это не их, а меня сюда засунули!
Чиу лениво зевнул и улыбнулся:
— Тебе понравится, — обезоруживающе сказал он. — А боги… поверь, у вас там их больше, чем вы можете предположить.
Золотой глаз задорно подмигнул. Я задохнулась от возмущения и стукнула кулаком по чешуйчатому телу. И плевать, что выронит! Точнее, не выронит! Если б была не нужна, то не тащил бы из одного мира в другой.
— Почему я?!
Взывать к совести не было смысла. Глядя на эту самодовольную морду, я понимала, что таковая у Чиу попросту отсутствует. Не морда — совесть. Некоторое время мы молча жгли друг друга взглядами. В конце концов, пришлось признать своё поражение. Но оно-то и неудивительно — тягаться с богом.
— Поверь, так лучше, — тихо произнёс Чиу. — Двадцать третьего марта две тысячи шестнадцатого года по вашему летоисчислению ты бы погибла. Полетела бы к родителям, а самолёт попал в аварию.
Я замерла, не веря своим ушам. Слышать современные слова от существа из странного мира и времени было просто невообразимо. Потому сказанное проходило сквозь какую-то завесу. Самолёт… авария…
— Но до этого я не один раз летала и… — начала я.
— Было нормально, — грустно продолжил Чиу. — Да, так оно и бывает. Всё нормально-нормально, а потом — бац! И всё верх дном. Поверь, девочка, я знаю, о чём говорю.
Я посмотрела в золотые глаза и увидела:
…бескрайнее синее небо, потом – стальную птицу с красной полосой на боку. Ощущаю спинку сидения, слышу мелодичный голос стюардессы, которая просит подготовиться к посадке. А потом — удар, боль, вопли ужаса. Сирены, дождь и мама-мама, как больно. Мертвенная белизна потолков больницы и тихое: «Мне очень жаль». Да нет, это не больница… Но что? И снова дождь. Люди в чёрном. Небо — серое-серое. И снова дождь, только чёрными цветами раскрываются зонты. Монотонная молитва, бледные лица родителей, глаза, что провалы в черноту. И хочется крикнуть: «Я здесь!», а не выходит. Горло — сухое, и горсть сырой земли падает сверху. Ещё и ещё. И дождь…
Я вздрогнула. Моргнула. Голова Чиу раскачивалась из стороны в сторону, длинный язык дрожал.
— Верь мне.
Я сглотнула и глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Хотелось бы, чтоб это было просто гипнозом. Но бешено колотящееся сердце подсказывало, что это не так. Чиу действительно показал будущее.
— А… родители? — тихо спросила я.
Чиу только издал какое-то неясное шипение. Кажется, лучше спросить об этом попозже. Что ж, так и сделаем. Кое-как очухавшись от увиденного, я посмотрела на змея.
— Что я должна делать?
Чиу коснулся хвостом моей руки. Запястье вспыхнуло болью, я вскрикнула.
— Тш-ш-ш, так надо.
Раскрыв глаза от изумления, я смотрела, как от локтя до запястья левой руки обвилась пунктирная спираль, вспыхнула ярким огнём и тут же потухла, оставив на коже едва заметное сияние. Осталось чувство лёгкого покалывания и тепло, будто я только что убрала руку от огня.
— Это моя метка, — шепнул Чиу. — В беде прикоснись к ней или позови. Придёт кто-то из моих чиучалэ — в обиду не даст. Но об этом должны знать только змееловы. В Азулу многих народов, не все чтят меня, многие преступают змеиный закон. А красивых женщин — любят. Поэтому — будь осторожной.
Кольца чуть ослабли, внутри всё подскочило от страха. Я вцепилась в Чиу.
— Стой! Подожди! Ещё один вопрос!
— Ну? — недовольно буркнул он. Кажется, беседовать с человеческими девицами бог не очень-то любил. Или любил. Но не очень долго.
— Почему я была прикована в пещере? От кого спас меня Грехт? Кто такой Брог?
— Один вопрос только, Лада, — довольно хмыкнул Чиу. — Ты плохо считаешь, потренируйся на досуге.
— Да как… — возмутилась я, но неожиданно услышала резкое ржание коня и раскрыла глаза.
Коней было явно больше одного. Cон мигом слетел. Пробудилась сладко дремавшая до этого интуиция и завопила, что надо делать ноги. Змея-спираль на руке вспыхнула жёлтым.
— Надеюсь, понимаю всё правильно, — пробормотала я и глянула сквозь щёлку. Пока никого не видно, но земля дрожит, а шалаш тут стоит как тополь на Плющихе, во всей красе. Захочешь мимо пройти — не пройдёшь.
Мигом подхватив котомку, я выскочила из шалаша и метнулась к густым зарослям, окружавшим поляну. Конечно, не особо умно, но всё же лучше, чем сидеть и ждать. Трусость в предупреждении неприятностей — это не трусость, а благоразумное предвидение. По крайней мере, хочется так думать.
Котомку прихватила из чисто хозяйственных побуждений. Вдруг придётся валить подальше? Грехт — мужик сильный, знающий, без неё справится. Или же наоборот — если ему сильно потребуются вещи, то отыщет меня во что бы то ни стало. Логика получалась страшно женской, но другой я просто не владела.
Практически распластавшись на земле, я замерла.
На поляну выехало несколько всадников. Все — здоровые сильные мужики. Ладно скроенные, по типу Грехта. Только тот больше походит на викинга, а эти явно с примесью южной крови. Темноволосые, смуглые, однако не менее рослые.
Затаив дыхание, я насчитала восемь человек. Да уж, почти отряд. Почти все в кожаных доспехах, у некоторых на головах — рогатые шлемы. Я невольно сжалась. Ой, не нравится мне это, совсем не нравится.
К шалашу подъехал один из них. Ещё один образчик самца с картины Вальехо. Мышцы бугрились под бронзовой кожей. Чёрные волосы волнами ниспадали на плечи. Да уж, такой руку пожмёт — потом долго лечить переломы будешь. Торс — обнажённый. С таким видом можно смело идти в авангарде при нападении на племя амазонок. Воинственные девы мигом позабудут о войне и утащат красавца на ложе. Все сразу.
Он обернулся, словно услышал мои мысли. Высокий лоб, нахмуренные брови, глубоко посаженные чёрные глаза. Правда, не настолько, чтобы портить внешность, уж скорее придают свирепый вид. Прямой нос, квадратный подбородок, есть ли шрамы — понять трудно: либо совсем тонкие, либо пока ещё нет. Губы сурово поджаты. Глаза внимательно смотрят, словно выискивают добычу. Охотник. На мощной шее — ожерелье из чьих-то клыков. Не такой, как Грехт. В то же время не чувствовалось ни особой свирепости, ни желания уничтожить. Хотя казалось, наэлектризовался воздух. И всё же красив. Дикой, неукрощенной красотой, которой в городах не сыскать.
Я вжалась в землю ещё сильнее, проклиная всех богов, в особенности Чиу. Ну, вот какого, а? Он же только начал говорить про племена и тут такое здрасте! Поскорее бы вернулся Грехт. В жизни не особо горю желанием перекладывать проблемы на плечи мужчин, но здесь иного выхода не вижу.
К черноволосому красавцу подъехал варвар в рогатом шлеме. Пониже ростом и поуже в плечах.
— Они должны быть рядом. Далеко бы ещё не ушли.
— Я вижу, Брог, — хмыкнул тот, и я вздрогнула.
Чиу ответа не дал, но, кажется, привёл этого человека чуть ли не за руку.
— Змееловы всегда быстро уходят, — проворчал Брог, метнув взгляд в кусты, чуть поодаль от меня. — Но предсказатель не мог ошибиться, Чиу дал им женщину.
— Хорошо бы, чтоб твой предсказатель не оказался шарлатаном, — хмыкнул черноволосый, судя по всему, главный в этом отряде, и спрыгнул на землю. — Но здесь никого нет.
«Правильно, — подумала я, — абсолютно правильно. Никого нет, валите, куда хотите. И женщин тут тоже никаких нет!».
— Тургун, Урья не ошибается, — заметил Брог.
Но тот только отмахнулся и нырнул в шалаш. У меня возникла предательская мысль отползти куда подальше, но разум возобладал. Всё же Грехт говорил о хищниках. И влезть на их территорию, а потом с воплями вылететь в объятия этих варваров — идея не из лучших.
Тот, которого назвали Тургун, тем временем вышел из шалаша.
— Змеелов ещё не добыл женщину, иначе б там не было такого беспорядка.
Я прикусила губу. Беспорядок? А разве там что-то было кроме шкур да котомки? Да и та сейчас возле меня. Хм, определённо я тут многого не знаю.
— К пещере? — крикнул кто-то из воинов.
Тургун было кивнул, но потом замер. Медленно-медленно, словно зверь, заслышавший подозрительный звук, он обернулся. Посмотрел прямо на меня.
Я почувствовала привкус крови — прокусила губу значит. Но молчать. Надо молчать — чтобы невольно не выдать себя даже вдохом. Внутри всё сжалось от страха. Взгляд чёрных глаз не предвещал ничего хорошего.
Бесшумно, словно огромная хищная кошка, Тургун двинулся ко мне. Казалось, можно было рассмотреть, как солнце отражается в чёрных волосах, иззолачивает его фигуру, превращая в бога, созданного из солнечного света.
Воздух стал вязким. Каждое движение Тургуна – будто слово в приговоре. И приговор явно не в мою пользу. Я сжала кулак и мысленно воззвала к Чиу. Ну, же! Ты же сам сказал, что могу позвать!
Никакого ответа не приходило, однако Тургун замер всего лишь в шаге от того места, где скорчилась я. Втянул воздух, как хищник и неожиданно коротко рыкнул. Я только чудом не пискнула и не шевельнулась. Звук… может ли такой издавать человеческое горло? В его движениях появилось что-то странное, пугающее ещё больше.
Чиу! Помоги мне, Чиу! Отец змеиный, мангуст тебя за хвост, я ж сейчас заору как резаная!
Вдруг Тургун посмотрел мне прямо в глаза.
