Совсем уж некстати вспомнилось, что там, наверху, остался Тургун. Я отогнала от себя ненужные мысли. Потом Тургун, потом Грехт, потом…
— Стойте! — крикнули за спиной.
Мы с Лелаб, словно по команде, обернулись. На лице моей спутнице отразилась вся досада, которая только могла появиться в такой ситуации.
— Этих ещё принесло, — пробормотала она.
Я с опаской посмотрела на троих вооружённых шариярцев с саблями наголо. Кажется, эти ребята из дворцовой охраны Асафа. А может, и нет, всех не упомнишь. Но настроены явно недружелюбно. А отмахиваться от трёх здоровых мужиков двух женщинам без пистолетов — крайне неосмотрительно.
Однако Лелаб ничем не показывала, что ей страшно. На мгновение меня взяла зависть.
— Что вы делаете? — громовым голосом спросил один из них, медленно спускаясь к нам.
Мне стало не по себе. Что врать-то? Я кинула взгляд на спутницу. Однако та лишь улыбнулась.
— Да понимаете…
Вскрик, удар — один из шариярцев скатился по лестнице. Звон стали, рычание — не звериное, но, кажется, и не человеческое. Бронзовая молния, проклятья на непонятной языке.
С недоверием я поняла, что вижу перед собой Тургуна. Из шариярцев в живых остался всего один, да и тот едва держался на ногах. Тургун не смотрел на нас — его целью были мужчины. Теперь стало ясно, почему улыбалась Лелаб. Однако должен же был и прийти наг!
— Это сомнительная помощь, детка, — тем временем задумчиво протянула она, оглядывая Тургуна так, словно собиралась утянуть в тёмный уголок и предаваться с ним плотским утехам до прихода всех святых. Если, конечно, они не постесняются сюда заглянуть. Хотя, чего уж скрывать, в битве он и впрямь выглядел так, что невольно забывалось всё вокруг.
— Подбери слюни, милочка, — словно прочитав мои мысли, сказала Лелаб. — В койку ещё успеешь затащить своего красавчика. Сейчас не до этого.
Я раскрывала рот, чтобы ответить, одного последний шариярец болезненно вскрикнул и рухнул на ступеньки. Тургун поднял взгляд и посмотрел прямо на меня. Широкая грудь вздымалась от дыхания, кожа поблёскивала от пота. На руках и одежде засохли пятна крови. Но явно не его — врагов. Взгляд — яростный, не глаза — пылающие чёрные солнца. Опасный. Сильный. Зверь.
И смотрит на меня так, будто хочет на месте сожрать с костями. И почему-то этот взгляд совсем не пугает, даже наоборот…
— Что здесь происходит? — спросил он.
Спустился медленно, чеканным шагом. Я невольно зашла за спину Лелаб. Когда тебя трахнули взглядом на расстоянии — это приятно (или оскорбительно, зависит от ситуации), но вот если это самое расстояние резко сократилось, то лучше ретироваться. На всякий случай.
— Это долгая история, — невозмутимо ответила Лелаб. — Поверь, ты совсем не тот собеседник, с которым бы мне хотелось поделиться деталями.
Тургун, кажется, готов был вцепиться ей в глотку, однако с трудом, но всё же взял себя в руки. Сделал глубокий вдох.
— Демон с тобой, старая ведьма, благодари своего отца, что ты уродилась женщиной.
— Это почему? — невольно вырвалось у меня.
— Он с женщинами не дерётся, — охотно разъяснила Лелаб и бросила на Тургуна лукавый взгляд. — Благородный.
Тургун посмотрел на меня. Не произнёс ни слова и ухватил за запястье. Притянул к себе. Заглянул в глаза. Мне стало жарко, словно оказалась обнажённой среди пустыни под палящим солнцем. Во рту почему-то пересохло. Захотелось отвести взгляд, но не вышло. Появилось странное чувство: одновременно и стыдно, и желанно.
Ладони Тургуна легли на мои плечи, по телу пробежал жар. Сердце пропустило удар. Какие у него красивые губы. Какие…
— Нашли время, — буркнула Лелаб. — Деточки, ау, заниматься непристойностями потом будете.
Я резко отпрянула от Тургуна, мысленно ругая себя на все лады. Что это ещё за наваждение? Вокруг драка и большие проблемы, а мне до одури хочется повиснуть на шее полуобнажённого варвара и пусть весь мир подождёт.
Тургун, кажется, всё понял. Усмехнулся, но ничего не сказал.
Я мотнула головой, пытаясь понять, чем вызвана эта гормональная паника. Однако разобраться в себе так и не сумела, потому что в тот же миг меня сгребли в охапку и прижались к губам. Страстно, горячо, крышесносно. Широкие ладони огладили мою спину, вжимая так, что не шевельнуться. Дикий зверь дорвался до добычи. Целовал властно, жадно, словно наказывал за то, что истомился ожиданием.
Воздух стал раскалённым. Показалось, что я разучилась дышать. Превратилась в мягкий воск, готовый принять любую форму под сильными мужскими руками.
Мир исчез. Желание придушить — тоже. Внутри все горело и плавилось. Я отвечала на поцелуй и, казалось, что слаще его губ нет ничего не свете. Запах крови и железа, кружил голову, пробуждая воистину варварские желания.
— Чего только не увидиш-ш-ш-шь, — прошелестел где-то рядом голос Айшу. — А я-то пер-р-реживал…
Я прервала поцелуй ровно на столько, чтобы вымолвить одно слово:
— Зря.
Тургун подхватил меня на руки. Неожиданно на меня накатила волна страшной слабости, перед глазами потемнело, и я потеряла сознание.
— Баю-баюшки-баю, — напевал кто-то жутко противным голосом, — не ложися на краю. Придёт серенький волчок и укусит… ай, хвостатые предки души моей!
Меня качнуло и тут же сжало со всех сторон. Я шумно выдохнула — хватка ослабла.
— Могут ли быть у души предки? — задала я философский вопрос.
Глаза открывать не хотелось. Меня баюкал огромный космический змей и даже пытался петь колыбельную. Хоть выходило и отвратительно. Однако это можно было простить.
— Конечно, — невозмутимо ответил Чиу. — Народная змеиная мудрость гласит: если что-то есть в этом бренном мире, значит, обязательно есть и яйцо, из которого оно вылупилось. А раз есть яйцо — есть и тот, кто его снёс.
— Ну, с яйцами — это ты, конечно, погорячился, — заметила я и всё же посмотрела в жёлтые глаза «приёмного» отца.
Он только вздохнул. Однако мне показалось, будь у него плечи — пожал бы ими.
Я поудобнее устроилась на его кольцах, свернутых, словно большой ковёр. Растянулась и закинула руки за голову. Чиу любезно положил хвост так, что можно было облокотиться, словно на подушечку.
— Погорячиться с яйцами — это уже яичница, — наставительно произнёс он. — А ни один нормальный муж тебе это не простит.
Я закашлялась. Чиу аккуратно постучал меня по спине кончиком хвоста.
— Слушай, может, хватит уже надо мной издеваться, а? Куда меня тянут и что делать с той кучей мужиков, которые встречаются мне на пути?
— Девочка, ты уже большая. Не мне тебе рассказывать, что надо делать с мужчинами в самом расцвете лет, — невинно сообщил он. Но потом всё же посерьёзнел: — Ну, ладно. Так и быть, кое-что расскажу. А то у тебя дар куда-то вляпываться.
Сказанное заставило меня вспыхнуть от возмущения. Вот нахал-то! Ничего толком не поясняет, швыряет в разные головоломки, выплывай, милая, сама, а теперь ещё жизни учит.
Я скрипнула зубами и мило поинтересовалась:
— Ну-ка подробнее, папочка. Подр-р-р-робнее.
— А что? — ни капли не смутился Чиу… — Я кому говорил не связываться с Асафом, а? Не помнишь?
— А ты бы смог противостоять? — прищурилась я. — Не веришь — сам попробуй.
Глаза Чиу расширились от изумления, потом он только фыркнул. Что вышло дико забавно, потому что я никогда не думала, что змеи так могут. Пусть даже и такие большие.
— Доченька, я слишком стар, чтобы перекрашиваться в голубые.
— Загадочная синева тебе бы пошла, — ехидно отметила я. — Особенно под глазом. Правым.
— А ты меня любиш-ш-ш-шь, — сделал вывод он.
— Несомненно, — заверила я и несильно ткнула кулаком в чешуйчатый бок. — Ну, так что? Где ответы на мои вопросы?
Чиу сделал вид, что временно оглох. Пришлось пнуть его ещё раз, на этот раз ногой. Однако, кажется, мои манипуляции особого эффекта не воспроизвели. Змей-бог ушёл в себя и, кажется, не собирался возвращаться.
Тишина космического пространства странно убаюкивала. Я вспомнила Тургуна. Губы сами собой растянулись в улыбке. И хоть я смутно представляла, как следует с ним общаться дальше, но понимала, что… хочу этого. Хотя, конечно, нельзя этого показывать. Мужчины, они существа доверчивые. Один раз покажешь, что он тебе нравится — и ку-ку. Возомнит себя хозяином и богом.
Я тяжко вздохнула. Размышления о женской доле никогда не повышали настроения. Что ли, ещё раз стукнуть Чиу?
— Ну, короче, — неожиданно подал голос он, словно почувствовал мой недобрый настрой. — Сейчас вы прибудете в пределы змеелюдей. Неплохое местечко, скажу я тебе, с удовольствием бы погулял там, но пока нет времени. В споры Лелаб и Пламенного нага не влезай — это их давние тёрки.
— Я заметила, — хмыкнула. — Слушай, а почему она Айшу называет мелким?
— Потому что он мелкий, — тут же невозмутимо ответил Чиу. — Никуда особо не суйся: уж коль не смогла удержаться от соблазна переспать с Асафом, то будь любезна, не заходи в храмы нагов. На тебя Алкубра мог шлёпнуть магическую метку. А это не очень хорошее дело.
Что-то это совсем нехорошее дело. Мне поплохело. Я как-то совсем не подумала, что необузданная страсть Асафа — это просто похоть, помноженная на вседозволенность, но оказалось, что всё куда хуже. Мда, плохо, когда живёшь в мире без всяких там магий — упускаешь детали.
— Ладно, — вздохнула я, — разберёмся. Что дальше?
Чиу удивлённо поглядел на меня.
— А мне откуда знать? Ну, с Тургуном уж сами решайте что, чего и как. Люди взрослые, мне свечку держать не на…
Я пнула его. Он ойкнул.
— Дурища, никакого воспитания!
— Сам виноват, — парировала я. — Значит, никаких других запретов нет?
— Ну-у-у-у, — задумчиво протянул Чиу, — пока я ещё не придумал.
Я нахмурилась, но Чиу и не думал делать вид, что он смущён или удручён.
— Слушай, — внезапно осенило меня. — А какое отношение ко всему этому безобразию имеет Эрму?
Чиу на какое-то время задумался. Было заметно, что он силится вспомнить, где мог слышать это имя.
— Шаман змееловов, — любезно подсказала я.
— А-а-а-а… Ну, и что? Где ты его видела?
— В зале, — ядовито ответила я. — Когда должна была танцевать баха-сур. Это зараза только бросала странные взгляды и загадочно улыбалась.
— Сильно загадочно?
В жёлтых глазах Чиу зажёгся интерес.
Я пожала плечами.
— Ну так. Но сам факт! Откуда он взялся в Шарияре?
— Это мы выясним, — пообещал он. — А пока…
Сияние звёзд померкло, космическая тьма окутала всё вокруг.
Миг — я открыла глаза и поняла, что нахожусь в незнакомой комнате.
Я огляделась. Вот так и доверяй мужчинам. Пусть даже они хвостаты и клянутся в том, что испытывают к тебе отеческие чувства.
Здесь были низкие потолки, стены выложены какими-то фиолетовыми, лиловыми и белыми камешками. На первый взгляд — хаотичная мозаика. Но если присмотреться, то становится ясно, что камешки складываются в фигуры фантастических существ. Важно — под каким углом ты это всё рассматриваешь. Живая голограмма во всю комнату.
Ложе, застеленное иссиня-чёрным постельным бельём, напоминало кокон. А может, и огромное яйцо.
Я встала с кровати, посмотрела сверху вниз. Да уж, точно яйцо. Если у людей кровати обычно деревянные или металлические, то тут был какой-то неизвестный мне материал. Выглядело так, словно ложе выточили из огромного аметиста. Красиво и невероятно. Видимо, наги любят кровати экзотической формы. Да и белье. Я снова коснулась одеяла — невероятно гладкое и мягкое. Хочу такое домой. Жалко только, что, кажется, сейчас я совершенно бездомная.
Я вздохнула и медленно двинулась вдоль стены. Положила ладонь — почувствовала приятный холодок. Ни тебе мебели, ни хоть какого на вход. Что-то мне это совсем не нравится.
Неожиданно раздался стон. Совсем слабый, едва различимый. У меня по коже пробежали мурашки.
Я замерла, позабыв, как дышать. Это что ещё такое?
Стон повторился. Спустя секунду что скрипнуло. Совсем рядом. Фиолетовые камешки под ладонью вдруг зашевелились.
Охнув, я отпрянула, во все глаза уставившись на стену.
Фиолетовые и лиловые камни ярко сияли. На мгновение все накрыла какая-то необъяснимая тишина. Казалось, я даже не слышу собственного дыхания. Ладони взмокли. Мысли заметались с бешеной скоростью: что, если оттуда сейчас вылезет нечто такое, что придётся драпать? А тут даже под кровать не спрятаться, потому что она дурацкая!
Камешки упали мне под ноги. Из тёмного проёма в комнату пополз перламутровый туман. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я облизнула пересохшие губы. На большее просто не хватило.
Туман становился густым, переливался светом, казался… живым.
Стон прозвучал вновь. Но на этот раз я поняла, что там есть слова. Значение их скорее почувствовала, чем поняла.
— Помоги… Змеедева, помоги…
В голове появился странный шум, словно я провела много времени на солнце под прямыми лучами. Перед глазами заплясали оранжевые круги. Перепугавшись до жути, я совсем не храбро и даже без попытки поиграть в героиню, забралась с ногами на кровать.
Хоть на мне и осталось тёмное простенькое платье, в которое я обрядилась, никаких спиц для волос не было. То есть, отбиваться можно только кулаками.
— Змеедева-а-а-а…
«Ладно, — подумала я, — в крайней случае, если Это примет какую-либо материальную форму — накину на него одеяло и буду лупить ногами».
— Помоги-и-и…
— Ага, щас, — брякнула я.
Туман, кажется, обалдел от такого заявления и замер. Во всяком случае, сияние стало куда слабее. Некоторое время висела странная тишина.
— Ты меня слышишь? — неожиданно раздался полный изумления голос, походящий на шипение. Только не на змеиное, а на то, как шипит вода, когда падает на раскалённую поверхность.
— Слышу, — подтвердила я, понимая, что теперь могу различить очертания человекоподобной фигуры. Хоть и постоянно клубящейся, словно дым на костром.
— Феерично, — отметил туман. — Так и знал, что что-то пойдёт не так.
Я привстала на кровати, с любопытством разглядывая незваного «гостя». Кажется, это что-то новенькое. Чиу не предупреждал о чём-то подобном. Да и Лелаб тоже.
— А, собственно, ты кто? — поинтересовалась я.
— Я? — удивился туман. — Я — шуару. Разве не видно?
— Видно, — признала я. — Только пока ещё не совсем понятно, что именно. Видишь ли, дорогуша, ранее никогда такого не видела.
Раздалось недовольное фырканье. Почти обиженное. Однако я уже поняла, что вреда мне не причинят. Существо явно больше заботило, что кто-то о нём не знает, чем что-то ещё.
— Наши совсем уже потеряли страх, — пробурчал туман, то есть шуару. — Обещали жертву, а результат — ничего.
Я похолодела. Так, кажется, всё сделала крайне неправильный вывод. Может, это туманное нечто любит кушать людей, а я тут с ним лясы точу?
— А ваши — эт-то кто? — всё же, заикаясь, спросила я.
— Ну, эти, — буркнул туман, — хвостатые умники.
Ага, значит, наги.
— Ты… — Он замолк, словно разглядывал меня. — Слушай, ты какая-то другая. У тебя… У тебя два хвоста, — глубокомысленно изрек. — Здесь что-то не так.
Я поспешно закуталась в одеяло. А то мало ли — вдруг решит, что два — это перебор и надо срочно один убрать.
— Это так надо, — со всей уверенностью, на которую была способна, заявила я. — Меня тут вообще принимают, как гостью. А вламываться вот так вот в спальню — неприлично.
— Стойте! — крикнули за спиной.
Мы с Лелаб, словно по команде, обернулись. На лице моей спутнице отразилась вся досада, которая только могла появиться в такой ситуации.
— Этих ещё принесло, — пробормотала она.
Я с опаской посмотрела на троих вооружённых шариярцев с саблями наголо. Кажется, эти ребята из дворцовой охраны Асафа. А может, и нет, всех не упомнишь. Но настроены явно недружелюбно. А отмахиваться от трёх здоровых мужиков двух женщинам без пистолетов — крайне неосмотрительно.
Однако Лелаб ничем не показывала, что ей страшно. На мгновение меня взяла зависть.
— Что вы делаете? — громовым голосом спросил один из них, медленно спускаясь к нам.
Мне стало не по себе. Что врать-то? Я кинула взгляд на спутницу. Однако та лишь улыбнулась.
— Да понимаете…
Вскрик, удар — один из шариярцев скатился по лестнице. Звон стали, рычание — не звериное, но, кажется, и не человеческое. Бронзовая молния, проклятья на непонятной языке.
С недоверием я поняла, что вижу перед собой Тургуна. Из шариярцев в живых остался всего один, да и тот едва держался на ногах. Тургун не смотрел на нас — его целью были мужчины. Теперь стало ясно, почему улыбалась Лелаб. Однако должен же был и прийти наг!
— Это сомнительная помощь, детка, — тем временем задумчиво протянула она, оглядывая Тургуна так, словно собиралась утянуть в тёмный уголок и предаваться с ним плотским утехам до прихода всех святых. Если, конечно, они не постесняются сюда заглянуть. Хотя, чего уж скрывать, в битве он и впрямь выглядел так, что невольно забывалось всё вокруг.
— Подбери слюни, милочка, — словно прочитав мои мысли, сказала Лелаб. — В койку ещё успеешь затащить своего красавчика. Сейчас не до этого.
Я раскрывала рот, чтобы ответить, одного последний шариярец болезненно вскрикнул и рухнул на ступеньки. Тургун поднял взгляд и посмотрел прямо на меня. Широкая грудь вздымалась от дыхания, кожа поблёскивала от пота. На руках и одежде засохли пятна крови. Но явно не его — врагов. Взгляд — яростный, не глаза — пылающие чёрные солнца. Опасный. Сильный. Зверь.
И смотрит на меня так, будто хочет на месте сожрать с костями. И почему-то этот взгляд совсем не пугает, даже наоборот…
— Что здесь происходит? — спросил он.
Спустился медленно, чеканным шагом. Я невольно зашла за спину Лелаб. Когда тебя трахнули взглядом на расстоянии — это приятно (или оскорбительно, зависит от ситуации), но вот если это самое расстояние резко сократилось, то лучше ретироваться. На всякий случай.
— Это долгая история, — невозмутимо ответила Лелаб. — Поверь, ты совсем не тот собеседник, с которым бы мне хотелось поделиться деталями.
Тургун, кажется, готов был вцепиться ей в глотку, однако с трудом, но всё же взял себя в руки. Сделал глубокий вдох.
— Демон с тобой, старая ведьма, благодари своего отца, что ты уродилась женщиной.
— Это почему? — невольно вырвалось у меня.
— Он с женщинами не дерётся, — охотно разъяснила Лелаб и бросила на Тургуна лукавый взгляд. — Благородный.
Тургун посмотрел на меня. Не произнёс ни слова и ухватил за запястье. Притянул к себе. Заглянул в глаза. Мне стало жарко, словно оказалась обнажённой среди пустыни под палящим солнцем. Во рту почему-то пересохло. Захотелось отвести взгляд, но не вышло. Появилось странное чувство: одновременно и стыдно, и желанно.
Ладони Тургуна легли на мои плечи, по телу пробежал жар. Сердце пропустило удар. Какие у него красивые губы. Какие…
— Нашли время, — буркнула Лелаб. — Деточки, ау, заниматься непристойностями потом будете.
Я резко отпрянула от Тургуна, мысленно ругая себя на все лады. Что это ещё за наваждение? Вокруг драка и большие проблемы, а мне до одури хочется повиснуть на шее полуобнажённого варвара и пусть весь мир подождёт.
Тургун, кажется, всё понял. Усмехнулся, но ничего не сказал.
Я мотнула головой, пытаясь понять, чем вызвана эта гормональная паника. Однако разобраться в себе так и не сумела, потому что в тот же миг меня сгребли в охапку и прижались к губам. Страстно, горячо, крышесносно. Широкие ладони огладили мою спину, вжимая так, что не шевельнуться. Дикий зверь дорвался до добычи. Целовал властно, жадно, словно наказывал за то, что истомился ожиданием.
Воздух стал раскалённым. Показалось, что я разучилась дышать. Превратилась в мягкий воск, готовый принять любую форму под сильными мужскими руками.
Мир исчез. Желание придушить — тоже. Внутри все горело и плавилось. Я отвечала на поцелуй и, казалось, что слаще его губ нет ничего не свете. Запах крови и железа, кружил голову, пробуждая воистину варварские желания.
— Чего только не увидиш-ш-ш-шь, — прошелестел где-то рядом голос Айшу. — А я-то пер-р-реживал…
Я прервала поцелуй ровно на столько, чтобы вымолвить одно слово:
— Зря.
Тургун подхватил меня на руки. Неожиданно на меня накатила волна страшной слабости, перед глазами потемнело, и я потеряла сознание.
Глава 17. Подземные города нагов
— Баю-баюшки-баю, — напевал кто-то жутко противным голосом, — не ложися на краю. Придёт серенький волчок и укусит… ай, хвостатые предки души моей!
Меня качнуло и тут же сжало со всех сторон. Я шумно выдохнула — хватка ослабла.
— Могут ли быть у души предки? — задала я философский вопрос.
Глаза открывать не хотелось. Меня баюкал огромный космический змей и даже пытался петь колыбельную. Хоть выходило и отвратительно. Однако это можно было простить.
— Конечно, — невозмутимо ответил Чиу. — Народная змеиная мудрость гласит: если что-то есть в этом бренном мире, значит, обязательно есть и яйцо, из которого оно вылупилось. А раз есть яйцо — есть и тот, кто его снёс.
— Ну, с яйцами — это ты, конечно, погорячился, — заметила я и всё же посмотрела в жёлтые глаза «приёмного» отца.
Он только вздохнул. Однако мне показалось, будь у него плечи — пожал бы ими.
Я поудобнее устроилась на его кольцах, свернутых, словно большой ковёр. Растянулась и закинула руки за голову. Чиу любезно положил хвост так, что можно было облокотиться, словно на подушечку.
— Погорячиться с яйцами — это уже яичница, — наставительно произнёс он. — А ни один нормальный муж тебе это не простит.
Я закашлялась. Чиу аккуратно постучал меня по спине кончиком хвоста.
— Слушай, может, хватит уже надо мной издеваться, а? Куда меня тянут и что делать с той кучей мужиков, которые встречаются мне на пути?
— Девочка, ты уже большая. Не мне тебе рассказывать, что надо делать с мужчинами в самом расцвете лет, — невинно сообщил он. Но потом всё же посерьёзнел: — Ну, ладно. Так и быть, кое-что расскажу. А то у тебя дар куда-то вляпываться.
Сказанное заставило меня вспыхнуть от возмущения. Вот нахал-то! Ничего толком не поясняет, швыряет в разные головоломки, выплывай, милая, сама, а теперь ещё жизни учит.
Я скрипнула зубами и мило поинтересовалась:
— Ну-ка подробнее, папочка. Подр-р-р-робнее.
— А что? — ни капли не смутился Чиу… — Я кому говорил не связываться с Асафом, а? Не помнишь?
— А ты бы смог противостоять? — прищурилась я. — Не веришь — сам попробуй.
Глаза Чиу расширились от изумления, потом он только фыркнул. Что вышло дико забавно, потому что я никогда не думала, что змеи так могут. Пусть даже и такие большие.
— Доченька, я слишком стар, чтобы перекрашиваться в голубые.
— Загадочная синева тебе бы пошла, — ехидно отметила я. — Особенно под глазом. Правым.
— А ты меня любиш-ш-ш-шь, — сделал вывод он.
— Несомненно, — заверила я и несильно ткнула кулаком в чешуйчатый бок. — Ну, так что? Где ответы на мои вопросы?
Чиу сделал вид, что временно оглох. Пришлось пнуть его ещё раз, на этот раз ногой. Однако, кажется, мои манипуляции особого эффекта не воспроизвели. Змей-бог ушёл в себя и, кажется, не собирался возвращаться.
Тишина космического пространства странно убаюкивала. Я вспомнила Тургуна. Губы сами собой растянулись в улыбке. И хоть я смутно представляла, как следует с ним общаться дальше, но понимала, что… хочу этого. Хотя, конечно, нельзя этого показывать. Мужчины, они существа доверчивые. Один раз покажешь, что он тебе нравится — и ку-ку. Возомнит себя хозяином и богом.
Я тяжко вздохнула. Размышления о женской доле никогда не повышали настроения. Что ли, ещё раз стукнуть Чиу?
— Ну, короче, — неожиданно подал голос он, словно почувствовал мой недобрый настрой. — Сейчас вы прибудете в пределы змеелюдей. Неплохое местечко, скажу я тебе, с удовольствием бы погулял там, но пока нет времени. В споры Лелаб и Пламенного нага не влезай — это их давние тёрки.
— Я заметила, — хмыкнула. — Слушай, а почему она Айшу называет мелким?
— Потому что он мелкий, — тут же невозмутимо ответил Чиу. — Никуда особо не суйся: уж коль не смогла удержаться от соблазна переспать с Асафом, то будь любезна, не заходи в храмы нагов. На тебя Алкубра мог шлёпнуть магическую метку. А это не очень хорошее дело.
Что-то это совсем нехорошее дело. Мне поплохело. Я как-то совсем не подумала, что необузданная страсть Асафа — это просто похоть, помноженная на вседозволенность, но оказалось, что всё куда хуже. Мда, плохо, когда живёшь в мире без всяких там магий — упускаешь детали.
— Ладно, — вздохнула я, — разберёмся. Что дальше?
Чиу удивлённо поглядел на меня.
— А мне откуда знать? Ну, с Тургуном уж сами решайте что, чего и как. Люди взрослые, мне свечку держать не на…
Я пнула его. Он ойкнул.
— Дурища, никакого воспитания!
— Сам виноват, — парировала я. — Значит, никаких других запретов нет?
— Ну-у-у-у, — задумчиво протянул Чиу, — пока я ещё не придумал.
Я нахмурилась, но Чиу и не думал делать вид, что он смущён или удручён.
— Слушай, — внезапно осенило меня. — А какое отношение ко всему этому безобразию имеет Эрму?
Чиу на какое-то время задумался. Было заметно, что он силится вспомнить, где мог слышать это имя.
— Шаман змееловов, — любезно подсказала я.
— А-а-а-а… Ну, и что? Где ты его видела?
— В зале, — ядовито ответила я. — Когда должна была танцевать баха-сур. Это зараза только бросала странные взгляды и загадочно улыбалась.
— Сильно загадочно?
В жёлтых глазах Чиу зажёгся интерес.
Я пожала плечами.
— Ну так. Но сам факт! Откуда он взялся в Шарияре?
— Это мы выясним, — пообещал он. — А пока…
Сияние звёзд померкло, космическая тьма окутала всё вокруг.
Миг — я открыла глаза и поняла, что нахожусь в незнакомой комнате.
Я огляделась. Вот так и доверяй мужчинам. Пусть даже они хвостаты и клянутся в том, что испытывают к тебе отеческие чувства.
Здесь были низкие потолки, стены выложены какими-то фиолетовыми, лиловыми и белыми камешками. На первый взгляд — хаотичная мозаика. Но если присмотреться, то становится ясно, что камешки складываются в фигуры фантастических существ. Важно — под каким углом ты это всё рассматриваешь. Живая голограмма во всю комнату.
Ложе, застеленное иссиня-чёрным постельным бельём, напоминало кокон. А может, и огромное яйцо.
Я встала с кровати, посмотрела сверху вниз. Да уж, точно яйцо. Если у людей кровати обычно деревянные или металлические, то тут был какой-то неизвестный мне материал. Выглядело так, словно ложе выточили из огромного аметиста. Красиво и невероятно. Видимо, наги любят кровати экзотической формы. Да и белье. Я снова коснулась одеяла — невероятно гладкое и мягкое. Хочу такое домой. Жалко только, что, кажется, сейчас я совершенно бездомная.
Я вздохнула и медленно двинулась вдоль стены. Положила ладонь — почувствовала приятный холодок. Ни тебе мебели, ни хоть какого на вход. Что-то мне это совсем не нравится.
Неожиданно раздался стон. Совсем слабый, едва различимый. У меня по коже пробежали мурашки.
Я замерла, позабыв, как дышать. Это что ещё такое?
Стон повторился. Спустя секунду что скрипнуло. Совсем рядом. Фиолетовые камешки под ладонью вдруг зашевелились.
Охнув, я отпрянула, во все глаза уставившись на стену.
Фиолетовые и лиловые камни ярко сияли. На мгновение все накрыла какая-то необъяснимая тишина. Казалось, я даже не слышу собственного дыхания. Ладони взмокли. Мысли заметались с бешеной скоростью: что, если оттуда сейчас вылезет нечто такое, что придётся драпать? А тут даже под кровать не спрятаться, потому что она дурацкая!
Камешки упали мне под ноги. Из тёмного проёма в комнату пополз перламутровый туман. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я облизнула пересохшие губы. На большее просто не хватило.
Туман становился густым, переливался светом, казался… живым.
Стон прозвучал вновь. Но на этот раз я поняла, что там есть слова. Значение их скорее почувствовала, чем поняла.
— Помоги… Змеедева, помоги…
В голове появился странный шум, словно я провела много времени на солнце под прямыми лучами. Перед глазами заплясали оранжевые круги. Перепугавшись до жути, я совсем не храбро и даже без попытки поиграть в героиню, забралась с ногами на кровать.
Хоть на мне и осталось тёмное простенькое платье, в которое я обрядилась, никаких спиц для волос не было. То есть, отбиваться можно только кулаками.
— Змеедева-а-а-а…
«Ладно, — подумала я, — в крайней случае, если Это примет какую-либо материальную форму — накину на него одеяло и буду лупить ногами».
— Помоги-и-и…
— Ага, щас, — брякнула я.
Туман, кажется, обалдел от такого заявления и замер. Во всяком случае, сияние стало куда слабее. Некоторое время висела странная тишина.
— Ты меня слышишь? — неожиданно раздался полный изумления голос, походящий на шипение. Только не на змеиное, а на то, как шипит вода, когда падает на раскалённую поверхность.
— Слышу, — подтвердила я, понимая, что теперь могу различить очертания человекоподобной фигуры. Хоть и постоянно клубящейся, словно дым на костром.
— Феерично, — отметил туман. — Так и знал, что что-то пойдёт не так.
Я привстала на кровати, с любопытством разглядывая незваного «гостя». Кажется, это что-то новенькое. Чиу не предупреждал о чём-то подобном. Да и Лелаб тоже.
— А, собственно, ты кто? — поинтересовалась я.
— Я? — удивился туман. — Я — шуару. Разве не видно?
— Видно, — признала я. — Только пока ещё не совсем понятно, что именно. Видишь ли, дорогуша, ранее никогда такого не видела.
Раздалось недовольное фырканье. Почти обиженное. Однако я уже поняла, что вреда мне не причинят. Существо явно больше заботило, что кто-то о нём не знает, чем что-то ещё.
— Наши совсем уже потеряли страх, — пробурчал туман, то есть шуару. — Обещали жертву, а результат — ничего.
Я похолодела. Так, кажется, всё сделала крайне неправильный вывод. Может, это туманное нечто любит кушать людей, а я тут с ним лясы точу?
— А ваши — эт-то кто? — всё же, заикаясь, спросила я.
— Ну, эти, — буркнул туман, — хвостатые умники.
Ага, значит, наги.
— Ты… — Он замолк, словно разглядывал меня. — Слушай, ты какая-то другая. У тебя… У тебя два хвоста, — глубокомысленно изрек. — Здесь что-то не так.
Я поспешно закуталась в одеяло. А то мало ли — вдруг решит, что два — это перебор и надо срочно один убрать.
— Это так надо, — со всей уверенностью, на которую была способна, заявила я. — Меня тут вообще принимают, как гостью. А вламываться вот так вот в спальню — неприлично.
