Через какое–то время Заряна стояла возле валежника, терпеливо ожидая, пока её выпустят. Она отошла от лошади и кое–как пыталась привести себя в порядок. В этот самый момент юная древесница метнулась к ней, водружая на голову венок из разнотравья.
Вот так Заряна и вернулась домой: с ног до головы в болотной жиже, держа в поводу лошадь с полуживым седоком, и с венком на голове — подарком от древесниц.
…………….
1.Аука — лесной дух, который никогда не спит и всегда не прочь подшутить над случайным прохожим или заплутавшим путником. Откликается путникам и сам зовёт, уводя от тропы в лес.
2.Дедушка–Лесовой/Леший — лесной дух, хранитель и хозяин леса.
3.Лесовиха/Лешачиха — жена Лешего, тоже лесной дух.
4.Водяной — хозяин водных владений
— Не пойду я в проклятый лес к сумасшедшей ведьме! — Заряна переводила взгляд с бабушки на маму. — Да и с чего вообще вы взяли, что он явился за второй половинкой медальона? Может, просто нацепил вместо украшения. Он ведь несколько дней уже в сознание не приходит. — Матушка тяжело вздохнула, наливая в кружку сбитня(1), медленно отпила и посмотрела на старшую рода. Бабушка смотрела строго, но молчала. — Даже если так, — поднялась из–за стола, — ему надо — пусть сам и топает. И вообще, я только вернулась домой.
— Сядь! — приказала старшая. Заряна опустилась на стул, обиженно поджав губы и потупив взор. — Ну, для начала: спит, потому что мы так хотим. — Усмехнулась, заметив стыдливый румянец на щеках внучки. — Тебе ли об этом не знать — лучшей выпускнице школы Подаречи и будущей целительнице и травнице в славном городе Юронске! — Девушка подняла голову, хотела что–то сказать в своё оправдание, но, увидев осуждающий взгляд матери и едва заметное покачивание головой, снова принялась изучать узоры на скатерти. — Во–вторых, ради украшательства артефакты такой силы на себе не носят; а в–третьих, ты прекрасно знаешь, что много веков назад, приняв на хранение вторую часть медальона, наш род поклялся вернуть её, как только появится тот, кто приедет с его половиной. Поэтому тебе придётся отправиться в проклятый лес к сумасшедшей ведьме и забрать недостающую часть медальона.
— Но почему я? — Заряна в отчаянье посмотрела на мать, ища в её лице поддержки, но та даже голову не подняла, изучая содержимое своей кружки. Перевела взгляд на старшую. — Бабушка?..
— Да потому, что она кроме тебя никого больше близко к себе не подпустит. — Седовласая поднялась из–за стола, подошла к печи и помешала жаркое в чугунке. — Сколько веков не вспоминала о нас, а в тот день, когда ты родилась — явилась, перепугав до полусмерти. Она весь день провела, стоя над твоей колыбелью, напевая странные песни, больше похожие на наговор, а под ночь засобиралась домой, оставив подарок со словами: "Я буду ждать тебя".
Заряна множество раз слышала эту историю и каждый раз с содроганием. "А вдруг она меня ещё в младенчестве прокляла…добавочно? А что? Ведь вполне могла! Хватило же ей ума сотворить такое со своим родом до седьмого колена!" — И кстати, эта мысль не раз приходила девушке в голову, когда по вечерам она оставалась одна одинёшенька в своей комнате, пока все её подруги проводили время со своими женихами.
— Ты меня вообще слушаешь? — поинтересовалась старшая рода, возвращаясь к столу и ставя на специальную подставку чугунок. Заряна кивнула. — Это наш долг — выполнить обещание. И что бы этот подарок не значил, обязательно возьмёшь его с собой.
— Не просите меня об этом! Я не могу, — девушка упрямо покачала головой. — Я до ужаса боюсь, — понизила голос до шёпота, — её, того леса и тех существ, что там обитают. Там ведь зло в чистом виде.
— Да милая, но пройти к ней сможешь только ты. — Старшая рода принялась разливать по мискам наваристый суп. Заряна пододвинула к себе миску, а чтобы суп остыл, принялась медленно помешивать ложкой. — Для любого другого, кто туда сунется — верная погибель.
— Бабуль, к этому медальону ни одна нечисть подойти не может, — Заряна довольно улыбнулась, — я сама это видела. — Мать с бабушкой переглянулись между собой и строго посмотрели на неё. — Я к тому, что эта половинка обережёт его от всех напастей в пути.
— Возможно. — Старшая рода покачала головой: — Вот только что–то эта защита особо ему не помогла, раз он в таком состоянии к нам попал. Да и один он никогда не найдёт жилище ведьмы, а тебе каждая тропка знакома, с лесным народом дружишь, зверьё привечаешь. Так что придётся тебе его всё же проводить. — Заряна положила ложку и отодвинула от себя миску. — Ну что тебя смущает?
— Да всё смущает! — Заряна поднялась из–за стола, так и не поев. — Если разобраться — всё неправильно в этой истории с самого начала. Ну да, любили они друг друга, расстались, но зачем своих–то наказывать? Да ещё: нас же наказали словом неосторожным, нам же и расхлёбывать всё это. И почему именно сейчас понадобилась вторая половинка медальона? Почему я? — Посмотрела на бабушку. — И нет у нас ни перед кем долга, мы и так за всё расплатились — своим одиночеством.
— Ох, доченька, — мать тяжело вздохнула. — Не суди её строго. Говорят, от горя у неё тогда разум помутился. Сгоряча сказала те страшные слова, за которые и по сей день расплачивается. Это ведь стало её личным проклятием: она не может умереть.
— Что–то мне кушать расхотелось. — Девушка подошла к полкам и сняла две миски — одну поменьше, другую побольше — вернулась к столу, налила наваристого супа, закрыла пустой миской сверху и отрезала краюху хлеба. Завернув всё в расшитое полотенце, направилась из комнаты. — Пойду лучше Митяя угощу, а то он больно сердит: не разговаривает со мной с того самого вечера, как домой вернулась.
Девушка вышла из комнаты не оглянувшись, хотя и слышала, что сказала старшая рода: "Ничего, остынет — поймёт, что нельзя иначе". Заряна упрямо поджала губы: "Никогда я этого не пойму!" Подошла к сеням, толкнув дверь плечом, протиснулась внутрь.
— Митенька, — позвала Заряна, осматривая помещение в поисках домового. — Хозяин ты наш дорогой. Смотри, что я тебе принесла.
— Уйди, Заряна, — недовольный голос раздался сверху. — Глаза бы твои меня не видели.
Заряна прыснула, услышав, что домовой оговорился, но не стала его поправлять, а приняла виноватый вид.
— Знаю. Не доглядела. Не поняла. — Отвела взгляд, чтобы не выдать себя, принялась высматривать, куда бы поставить угощение для домового. — Кто же ведал, что при нём артефакт такой силы имеется. Знала бы, ни за что не привезла бы его домой, — не задумываясь соврала Заряна, вспоминая какой приключился переполох, когда внесли незнакомца в дом, как потом переполошились мама с бабушкой, когда раздели незнакомца и обнаружили на шее половинку медальона.
— То–то же! — Домовой спустился вниз и потянул носом: — Чувствую Миладушка щи–то варила. — Заряна кивнула, подавая свёрток в руки домовому. — За угощение, конечно, спасибо, но я всё равно сердит: негоже хозяину дома в сенях отсиживаться, пока три бабы без догляда с мужиком в одной хате проживают. — Грозно потряс кулаком. Девушка развернула полотенце и тут же всунула ему в свободную руку краюху хлеба. — Ты просто не понимаешь, — домовой недоумённо разглядывал занятые руки, соображая куда бы всё это пристроить. — Настроение у меня очень плохое, а от этого и куры не несутся, и корова не доится.
— Да полно тебе, Митенька! — Заряна больше не могла сдерживать смех: — У нас коровы–то никогда и в помине не было.
— Какой кошмар! — в сердцах протянул домовой. — У меня даже коровы нет. — Кивнул головой в сторону двух пеньков, что валялись в углу, заставив их подкатиться, уселся на один, а другой использовал вместо стола, принимаясь с аппетитом прихлёбывать горячие щи.
Заряна хотела напомнить, что и курей тоже нет, но решила всё же промолчать.
— Приятного тебе аппетита, — повернулась к выходу, — а я, пожалуй, пойду.
— Что хоть порешили, скажи, — окликнул её домовой.
— А то и порешили: как только наш гость придёт в сознание, сразу же отправимся за второй половинкой артефакта.
— А что? Есть ещё где–то такая же гадость? — домовой даже жевать перестал, в ужасе взирая на Заряну.
— Да. — Девушка открыла дверь. — У той самой ведьмы. — Она уже выходила на улицу, когда тихо добавила: — Вот только непонятно, где она хранит вторую половинку, раз возле неё такое зло расплодилось.
В дом по–тихому пробраться не удалось. На пороге её встретила бабушка Милада:
— Зарян, ты не помнишь, вчера в лечебный отвар я случайно снова не кинула сон–травы? — Она посмотрела в сторону комнаты, где они поселили гостя. — По идее–то он уже должен проснуться.
— Ничего страшного не случится, если чуть больше поспит. — Матушка, стоя на столе, развешивала букеты из трав, методично один за другим подвязывая на бечёвку, протянутую под потолком в самом тёмном углу. — Только на пользу ему пойдёт. — Посмотрела на дочь. — Кстати, сходи, проведай, как он там.
Заряна кивнула, украдкой наблюдая за задумчивым выражением на лице бабушки, перевела взгляд на мать, та ласково улыбнулась ей, продолжив своё занятие. Вздохнула и прошла внутрь. В комнате царил полумрак. Двинулась вдоль стен, раздвигая занавески на всех трёх окнах. В помещение ворвались солнечные лучи. Девушка остановилась возле кровати, невольно залюбовавшись лицом незнакомца: крупные черты, волевой подбородок, пухлые губы и смешные ямочки на заросших светлой щетиной щеках; соломенные густые волосы средней длины разметались по подушке, а до этого были собраны в хвост. Матушка, чтобы зашить рану на голове, с левой стороны сбрила гостю волосы. "Вот же удивиться, когда придёт в себя". Невольно рассмеялась, наклоняясь над больным, чтобы разглядеть рану. "Да–а, мамуля на славу постаралась — знатно заштопала". Повернула голову и замерла, забыв, как дышать.
Спокойный взгляд тёмно–карих глаз внимательно изучал её лицо. Мгновение, а может, вечность, они с любопытством рассматривали друг друга, а потом Заряна резко выпрямилась. Мужчина молниеносным движением схватил её и потянул на себя.
— Волосы, словно ворона крыло, а глаза–то яхонтовые, губы будто кораллы заморские. Ты, видно, послана мне Богами, — его голос был низким с лёгкой хрипотцой. Притянул ещё ближе, ласково касаясь тыльной стороной ладони её бархатистой кожи. — О, как прекрасна ты, услада глаз моих. — Рука переместилась ниже, приподнимая за подбородок лицо девушки, большой палец очертил приоткрытые от удивления губы. Заряна распахнула глаза и снова дёрнулась, изо всех сил упираясь руками в кровать. — Нет–нет, я теперь тебя ни за что не отпущу, — и потянулся к ней.
— Ма–ам! — в панике закричала Заряна, скосив глаза на губы мужчины, сложенные бантиком для поцелуя. — Бабуль! — И в тот же миг он её отпустил. Тело повело назад, и она едва смогла удержаться на ногах. Осуждающе посмотрела на него и бросилась прочь из комнаты.
В доме никого не оказалось. Девушка ринулась во двор и столкнулась в дверях с испуганными женщинами.
— Что случилось? — на матери лица не было. — Ты кричала…
— Там это…больной совсем не в себе, — Заряна осеклась, не зная, как рассказать старшим о том, что только что произошло. "Ну почти чуть не произошло". — Он меня того…ух, — она попыталась наглядно изобразить, но замолчала, заметив, как бабушка, прищурив один глаз, отодвинула мать в сторону и грозно двинулась внутрь дома.
Три женщины топоча ворвались в комнату больного и удивлённо застыли на пороге. Мужчина сидел на высокой кровати и беззаботно покачивал босыми ногами, с интересом разглядывая незамысловатое убранство комнаты. Обернулся на шум и подтянул тонкое одеяло, прикрывая бёдра, оставляя открытыми подтянутый живот и мускулистый торс. Заряна зачем–то проследила за его пятками, взгляд скользнул на голые коленки. Ноги сплошь поросли золотистыми волосками. Захотелось срочно прижать ладони к щекам. Посмотрела на незнакомца и встретилась с ним взглядом, тут же метнулась из комнаты, спрятавшись за стену и принимаясь обмахиваться передником. "Стыдобище–то!" Мужчина усмехнулся, провожая взглядом девушку, игнорируя недовольные взгляды двух старших женщин.
— Где я? — спросил мужчина, проводя рукой по широкой плотной повязке, стягивающей рёбра. — Женщины переглянулись. — И что со мной случилось?
— Ты в доме у яжменьских лесных травниц. — Милада (бабушка Заряны) подошла к небольшому столику у окна и налила в чашку воды, подала в руки мужчине. — А вот что с тобой случилось — не знаем, наша девочка вытащила тебя из болота и привезла домой.
— Ясно. — Мужчина благодарно кивнул, с жадностью отпивая несколько больших глотков. Перевёл дыхание и как бы между прочим поинтересовался: — Ну и как же звать мою спасительницу?
— Захочет — сама скажет, — ответила Ведана (мать Заряны), недовольно поджав губы.
— А, ну да, знаю: настоящие имена ведьмы никогда не называют, используют только для общения со всякой нечистью и чтобы связаться с духами своего рода. — Милада приподняла бровь, а мать Заряны подозрительно прищурилась. Мужчина усмехнулся: — Ну и чтобы обезопасить себя, конечно.
— Откуда такие познания? — спросила старшая рода, забирая пустую посудину из его рук. — И кстати, ты как–то сам не удосужился представиться.
— Ярославом меня величают, сам я из рода Белогорского. — Мужчина отметил, как женщины довольно переглянулись, будто и так знали об этом. — Княжество Полесское. А о вашей братии знаю от своего друга — ратоборца. — Закашлялся и тут же скривился от боли. Осторожно дотрагиваясь до рёбер, поинтересовался: — Они что, сломаны?
— Нет. — Ведана подошла к мужчине и принялась разматывать тугую повязку. Глазам предстал жуткий кровоподтёк. — Хотя сначала мы тоже так подумали. — Мужчина скривился, когда его заставили выпрямиться. — Нужно наложить обезболивающую мазь — сразу станет легче. Через два дня уже не будет так больно, — пообещала женщина, принимаясь втирать серую, сильно пахнувшую массу в кожу больного.
— Хотел бы я знать, кто меня так отделал? — Ведана украдкой посмотрела на мужчину и принялась накладывать тугую повязку. Его голос звучал спокойно, даже с каким–то налётом лёгкой грусти. — А самое главное, как я попал в яжменские топи? — Благодарно кивнул женщине, когда та закончила свою работу. — Зачем я здесь?
— Мы так полагаем, что ты приехал за второй половинкой медальона. — Старшая подошла к старинной шкатулке и вытащила украшение, которое пришлось снять с него при осмотре и обработке ран. — Это было при тебе, — она подала медальон ему в руки. — А мы — хранительницы второй половинки.
Ярослав какое–то время задумчиво крутил в руках украшение, потом вскинул голову и спросил:
— Из столицы Каменской мы вышли вдвоём — я и волхв Наволод. Куда направлялись — не могу вспомнить, но думаю всё же к вам, потому что за последние века эта вещь даже не доставалась из потаённого места. — Тяжело вздохнул, надевая украшение на шею. — Что же такое приключилось в дороге, что наши пути разошлись? — Посмотрел на хозяек дома. Женщины сочувствующе отводили взор. — Нет. О плохом даже думать не хочу. Вы просто не знаете Наволода. Его голыми руками не возьмёшь: он и воин, и колдун знатный. — Женщины не стали возражать, но каждая про себя подумала, что на самого сильного всегда найдётся кто–то сильнее…или хитрее. — Нет. Он лучший, — будто подслушав их мысли, твёрдо изрёк Ярослав.
Вот так Заряна и вернулась домой: с ног до головы в болотной жиже, держа в поводу лошадь с полуживым седоком, и с венком на голове — подарком от древесниц.
…………….
1.Аука — лесной дух, который никогда не спит и всегда не прочь подшутить над случайным прохожим или заплутавшим путником. Откликается путникам и сам зовёт, уводя от тропы в лес.
2.Дедушка–Лесовой/Леший — лесной дух, хранитель и хозяин леса.
3.Лесовиха/Лешачиха — жена Лешего, тоже лесной дух.
4.Водяной — хозяин водных владений
Глава 2. Нежданный гость
— Не пойду я в проклятый лес к сумасшедшей ведьме! — Заряна переводила взгляд с бабушки на маму. — Да и с чего вообще вы взяли, что он явился за второй половинкой медальона? Может, просто нацепил вместо украшения. Он ведь несколько дней уже в сознание не приходит. — Матушка тяжело вздохнула, наливая в кружку сбитня(1), медленно отпила и посмотрела на старшую рода. Бабушка смотрела строго, но молчала. — Даже если так, — поднялась из–за стола, — ему надо — пусть сам и топает. И вообще, я только вернулась домой.
— Сядь! — приказала старшая. Заряна опустилась на стул, обиженно поджав губы и потупив взор. — Ну, для начала: спит, потому что мы так хотим. — Усмехнулась, заметив стыдливый румянец на щеках внучки. — Тебе ли об этом не знать — лучшей выпускнице школы Подаречи и будущей целительнице и травнице в славном городе Юронске! — Девушка подняла голову, хотела что–то сказать в своё оправдание, но, увидев осуждающий взгляд матери и едва заметное покачивание головой, снова принялась изучать узоры на скатерти. — Во–вторых, ради украшательства артефакты такой силы на себе не носят; а в–третьих, ты прекрасно знаешь, что много веков назад, приняв на хранение вторую часть медальона, наш род поклялся вернуть её, как только появится тот, кто приедет с его половиной. Поэтому тебе придётся отправиться в проклятый лес к сумасшедшей ведьме и забрать недостающую часть медальона.
— Но почему я? — Заряна в отчаянье посмотрела на мать, ища в её лице поддержки, но та даже голову не подняла, изучая содержимое своей кружки. Перевела взгляд на старшую. — Бабушка?..
— Да потому, что она кроме тебя никого больше близко к себе не подпустит. — Седовласая поднялась из–за стола, подошла к печи и помешала жаркое в чугунке. — Сколько веков не вспоминала о нас, а в тот день, когда ты родилась — явилась, перепугав до полусмерти. Она весь день провела, стоя над твоей колыбелью, напевая странные песни, больше похожие на наговор, а под ночь засобиралась домой, оставив подарок со словами: "Я буду ждать тебя".
Заряна множество раз слышала эту историю и каждый раз с содроганием. "А вдруг она меня ещё в младенчестве прокляла…добавочно? А что? Ведь вполне могла! Хватило же ей ума сотворить такое со своим родом до седьмого колена!" — И кстати, эта мысль не раз приходила девушке в голову, когда по вечерам она оставалась одна одинёшенька в своей комнате, пока все её подруги проводили время со своими женихами.
— Ты меня вообще слушаешь? — поинтересовалась старшая рода, возвращаясь к столу и ставя на специальную подставку чугунок. Заряна кивнула. — Это наш долг — выполнить обещание. И что бы этот подарок не значил, обязательно возьмёшь его с собой.
— Не просите меня об этом! Я не могу, — девушка упрямо покачала головой. — Я до ужаса боюсь, — понизила голос до шёпота, — её, того леса и тех существ, что там обитают. Там ведь зло в чистом виде.
— Да милая, но пройти к ней сможешь только ты. — Старшая рода принялась разливать по мискам наваристый суп. Заряна пододвинула к себе миску, а чтобы суп остыл, принялась медленно помешивать ложкой. — Для любого другого, кто туда сунется — верная погибель.
— Бабуль, к этому медальону ни одна нечисть подойти не может, — Заряна довольно улыбнулась, — я сама это видела. — Мать с бабушкой переглянулись между собой и строго посмотрели на неё. — Я к тому, что эта половинка обережёт его от всех напастей в пути.
— Возможно. — Старшая рода покачала головой: — Вот только что–то эта защита особо ему не помогла, раз он в таком состоянии к нам попал. Да и один он никогда не найдёт жилище ведьмы, а тебе каждая тропка знакома, с лесным народом дружишь, зверьё привечаешь. Так что придётся тебе его всё же проводить. — Заряна положила ложку и отодвинула от себя миску. — Ну что тебя смущает?
— Да всё смущает! — Заряна поднялась из–за стола, так и не поев. — Если разобраться — всё неправильно в этой истории с самого начала. Ну да, любили они друг друга, расстались, но зачем своих–то наказывать? Да ещё: нас же наказали словом неосторожным, нам же и расхлёбывать всё это. И почему именно сейчас понадобилась вторая половинка медальона? Почему я? — Посмотрела на бабушку. — И нет у нас ни перед кем долга, мы и так за всё расплатились — своим одиночеством.
— Ох, доченька, — мать тяжело вздохнула. — Не суди её строго. Говорят, от горя у неё тогда разум помутился. Сгоряча сказала те страшные слова, за которые и по сей день расплачивается. Это ведь стало её личным проклятием: она не может умереть.
— Что–то мне кушать расхотелось. — Девушка подошла к полкам и сняла две миски — одну поменьше, другую побольше — вернулась к столу, налила наваристого супа, закрыла пустой миской сверху и отрезала краюху хлеба. Завернув всё в расшитое полотенце, направилась из комнаты. — Пойду лучше Митяя угощу, а то он больно сердит: не разговаривает со мной с того самого вечера, как домой вернулась.
Девушка вышла из комнаты не оглянувшись, хотя и слышала, что сказала старшая рода: "Ничего, остынет — поймёт, что нельзя иначе". Заряна упрямо поджала губы: "Никогда я этого не пойму!" Подошла к сеням, толкнув дверь плечом, протиснулась внутрь.
— Митенька, — позвала Заряна, осматривая помещение в поисках домового. — Хозяин ты наш дорогой. Смотри, что я тебе принесла.
— Уйди, Заряна, — недовольный голос раздался сверху. — Глаза бы твои меня не видели.
Заряна прыснула, услышав, что домовой оговорился, но не стала его поправлять, а приняла виноватый вид.
— Знаю. Не доглядела. Не поняла. — Отвела взгляд, чтобы не выдать себя, принялась высматривать, куда бы поставить угощение для домового. — Кто же ведал, что при нём артефакт такой силы имеется. Знала бы, ни за что не привезла бы его домой, — не задумываясь соврала Заряна, вспоминая какой приключился переполох, когда внесли незнакомца в дом, как потом переполошились мама с бабушкой, когда раздели незнакомца и обнаружили на шее половинку медальона.
— То–то же! — Домовой спустился вниз и потянул носом: — Чувствую Миладушка щи–то варила. — Заряна кивнула, подавая свёрток в руки домовому. — За угощение, конечно, спасибо, но я всё равно сердит: негоже хозяину дома в сенях отсиживаться, пока три бабы без догляда с мужиком в одной хате проживают. — Грозно потряс кулаком. Девушка развернула полотенце и тут же всунула ему в свободную руку краюху хлеба. — Ты просто не понимаешь, — домовой недоумённо разглядывал занятые руки, соображая куда бы всё это пристроить. — Настроение у меня очень плохое, а от этого и куры не несутся, и корова не доится.
— Да полно тебе, Митенька! — Заряна больше не могла сдерживать смех: — У нас коровы–то никогда и в помине не было.
— Какой кошмар! — в сердцах протянул домовой. — У меня даже коровы нет. — Кивнул головой в сторону двух пеньков, что валялись в углу, заставив их подкатиться, уселся на один, а другой использовал вместо стола, принимаясь с аппетитом прихлёбывать горячие щи.
Заряна хотела напомнить, что и курей тоже нет, но решила всё же промолчать.
— Приятного тебе аппетита, — повернулась к выходу, — а я, пожалуй, пойду.
— Что хоть порешили, скажи, — окликнул её домовой.
— А то и порешили: как только наш гость придёт в сознание, сразу же отправимся за второй половинкой артефакта.
— А что? Есть ещё где–то такая же гадость? — домовой даже жевать перестал, в ужасе взирая на Заряну.
— Да. — Девушка открыла дверь. — У той самой ведьмы. — Она уже выходила на улицу, когда тихо добавила: — Вот только непонятно, где она хранит вторую половинку, раз возле неё такое зло расплодилось.
В дом по–тихому пробраться не удалось. На пороге её встретила бабушка Милада:
— Зарян, ты не помнишь, вчера в лечебный отвар я случайно снова не кинула сон–травы? — Она посмотрела в сторону комнаты, где они поселили гостя. — По идее–то он уже должен проснуться.
— Ничего страшного не случится, если чуть больше поспит. — Матушка, стоя на столе, развешивала букеты из трав, методично один за другим подвязывая на бечёвку, протянутую под потолком в самом тёмном углу. — Только на пользу ему пойдёт. — Посмотрела на дочь. — Кстати, сходи, проведай, как он там.
Заряна кивнула, украдкой наблюдая за задумчивым выражением на лице бабушки, перевела взгляд на мать, та ласково улыбнулась ей, продолжив своё занятие. Вздохнула и прошла внутрь. В комнате царил полумрак. Двинулась вдоль стен, раздвигая занавески на всех трёх окнах. В помещение ворвались солнечные лучи. Девушка остановилась возле кровати, невольно залюбовавшись лицом незнакомца: крупные черты, волевой подбородок, пухлые губы и смешные ямочки на заросших светлой щетиной щеках; соломенные густые волосы средней длины разметались по подушке, а до этого были собраны в хвост. Матушка, чтобы зашить рану на голове, с левой стороны сбрила гостю волосы. "Вот же удивиться, когда придёт в себя". Невольно рассмеялась, наклоняясь над больным, чтобы разглядеть рану. "Да–а, мамуля на славу постаралась — знатно заштопала". Повернула голову и замерла, забыв, как дышать.
Спокойный взгляд тёмно–карих глаз внимательно изучал её лицо. Мгновение, а может, вечность, они с любопытством рассматривали друг друга, а потом Заряна резко выпрямилась. Мужчина молниеносным движением схватил её и потянул на себя.
— Волосы, словно ворона крыло, а глаза–то яхонтовые, губы будто кораллы заморские. Ты, видно, послана мне Богами, — его голос был низким с лёгкой хрипотцой. Притянул ещё ближе, ласково касаясь тыльной стороной ладони её бархатистой кожи. — О, как прекрасна ты, услада глаз моих. — Рука переместилась ниже, приподнимая за подбородок лицо девушки, большой палец очертил приоткрытые от удивления губы. Заряна распахнула глаза и снова дёрнулась, изо всех сил упираясь руками в кровать. — Нет–нет, я теперь тебя ни за что не отпущу, — и потянулся к ней.
— Ма–ам! — в панике закричала Заряна, скосив глаза на губы мужчины, сложенные бантиком для поцелуя. — Бабуль! — И в тот же миг он её отпустил. Тело повело назад, и она едва смогла удержаться на ногах. Осуждающе посмотрела на него и бросилась прочь из комнаты.
В доме никого не оказалось. Девушка ринулась во двор и столкнулась в дверях с испуганными женщинами.
— Что случилось? — на матери лица не было. — Ты кричала…
— Там это…больной совсем не в себе, — Заряна осеклась, не зная, как рассказать старшим о том, что только что произошло. "Ну почти чуть не произошло". — Он меня того…ух, — она попыталась наглядно изобразить, но замолчала, заметив, как бабушка, прищурив один глаз, отодвинула мать в сторону и грозно двинулась внутрь дома.
Три женщины топоча ворвались в комнату больного и удивлённо застыли на пороге. Мужчина сидел на высокой кровати и беззаботно покачивал босыми ногами, с интересом разглядывая незамысловатое убранство комнаты. Обернулся на шум и подтянул тонкое одеяло, прикрывая бёдра, оставляя открытыми подтянутый живот и мускулистый торс. Заряна зачем–то проследила за его пятками, взгляд скользнул на голые коленки. Ноги сплошь поросли золотистыми волосками. Захотелось срочно прижать ладони к щекам. Посмотрела на незнакомца и встретилась с ним взглядом, тут же метнулась из комнаты, спрятавшись за стену и принимаясь обмахиваться передником. "Стыдобище–то!" Мужчина усмехнулся, провожая взглядом девушку, игнорируя недовольные взгляды двух старших женщин.
— Где я? — спросил мужчина, проводя рукой по широкой плотной повязке, стягивающей рёбра. — Женщины переглянулись. — И что со мной случилось?
— Ты в доме у яжменьских лесных травниц. — Милада (бабушка Заряны) подошла к небольшому столику у окна и налила в чашку воды, подала в руки мужчине. — А вот что с тобой случилось — не знаем, наша девочка вытащила тебя из болота и привезла домой.
— Ясно. — Мужчина благодарно кивнул, с жадностью отпивая несколько больших глотков. Перевёл дыхание и как бы между прочим поинтересовался: — Ну и как же звать мою спасительницу?
— Захочет — сама скажет, — ответила Ведана (мать Заряны), недовольно поджав губы.
— А, ну да, знаю: настоящие имена ведьмы никогда не называют, используют только для общения со всякой нечистью и чтобы связаться с духами своего рода. — Милада приподняла бровь, а мать Заряны подозрительно прищурилась. Мужчина усмехнулся: — Ну и чтобы обезопасить себя, конечно.
— Откуда такие познания? — спросила старшая рода, забирая пустую посудину из его рук. — И кстати, ты как–то сам не удосужился представиться.
— Ярославом меня величают, сам я из рода Белогорского. — Мужчина отметил, как женщины довольно переглянулись, будто и так знали об этом. — Княжество Полесское. А о вашей братии знаю от своего друга — ратоборца. — Закашлялся и тут же скривился от боли. Осторожно дотрагиваясь до рёбер, поинтересовался: — Они что, сломаны?
— Нет. — Ведана подошла к мужчине и принялась разматывать тугую повязку. Глазам предстал жуткий кровоподтёк. — Хотя сначала мы тоже так подумали. — Мужчина скривился, когда его заставили выпрямиться. — Нужно наложить обезболивающую мазь — сразу станет легче. Через два дня уже не будет так больно, — пообещала женщина, принимаясь втирать серую, сильно пахнувшую массу в кожу больного.
— Хотел бы я знать, кто меня так отделал? — Ведана украдкой посмотрела на мужчину и принялась накладывать тугую повязку. Его голос звучал спокойно, даже с каким–то налётом лёгкой грусти. — А самое главное, как я попал в яжменские топи? — Благодарно кивнул женщине, когда та закончила свою работу. — Зачем я здесь?
— Мы так полагаем, что ты приехал за второй половинкой медальона. — Старшая подошла к старинной шкатулке и вытащила украшение, которое пришлось снять с него при осмотре и обработке ран. — Это было при тебе, — она подала медальон ему в руки. — А мы — хранительницы второй половинки.
Ярослав какое–то время задумчиво крутил в руках украшение, потом вскинул голову и спросил:
— Из столицы Каменской мы вышли вдвоём — я и волхв Наволод. Куда направлялись — не могу вспомнить, но думаю всё же к вам, потому что за последние века эта вещь даже не доставалась из потаённого места. — Тяжело вздохнул, надевая украшение на шею. — Что же такое приключилось в дороге, что наши пути разошлись? — Посмотрел на хозяек дома. Женщины сочувствующе отводили взор. — Нет. О плохом даже думать не хочу. Вы просто не знаете Наволода. Его голыми руками не возьмёшь: он и воин, и колдун знатный. — Женщины не стали возражать, но каждая про себя подумала, что на самого сильного всегда найдётся кто–то сильнее…или хитрее. — Нет. Он лучший, — будто подслушав их мысли, твёрдо изрёк Ярослав.
