Глава 1
Девушка отрешенно рассматривала свое отражение. Оно было... она резко отвернулась от высокого в полный рост зеркала. Какая разница? Родители вряд ли заметят, а если заметят, то не одобрят. Отец, возможно приподнимет бровь. Леонтия достала из шкафа вместительный сундук, из которого достала кожаный, обитый по краям железом саквояж. Привычными движениями она доставала колбы, чашки, склянки и аккуратно ставила их рядом с разнообразными пузырьками и порошками. Девушка вновь повернулась к зеркалу. Длинные серебристые волосы выбились из прически и были в грязи. Некогда красивое платье для верховой езды теперь годилось только на тряпки. Нечего и думать пытаться его починить. На щеке, лбу и шее синяки и порезы, но хуже всего выглядели руки: костяшки сбиты в кровь, левая рука распухла и все еще кровоточила - след от укуса. Хорошая прогулка вышла, ничего не скажешь. Четкими отработанными движениями она смешивала порошки, делала мази, отмеряла настойки. Так же невозмутимо она наполнила ванну и подождала пока порошки растворятся. Леонтия несколько раз глубоко вдохнула - очередь за платьем. Она отсчитывала уходящие секунды, заставляя себя отдирать грязное платье от кожи. Еще несколько мучительных минут она погружалась в теплую ванну. Лицо её застыло словно маска. Скоро станет легче, уговаривала она себя. Кожу жгло неимоверно, но она не морщилась. Девушка знала, как лечить и успешно это делала. Она смотрела на свои раны беспристрастно, словно со стороны. "Искусство лекаря - не для благородной госпожи!" заявила ей гувернантка в 12 лет. Марша выбросила её самодельные бинты и вымытые разложенные на чистой тряпице листья подорожника. Леонтия готова была взорваться и отобрать свои сокровища, но её остановил взгляд матери. Та спокойно следила за ней и будто ждала опрометчивости дочери. Это помогло справится и с гневом, и со слезами, но не с обидой. Она еще надеялась на отца, но когда Марша показала её "лекарские принадлежности" отцу, тот приподнял свою бровь и пристально посмотрел на Леонтию. Вот тогда она и поняла, что поблажки не будет. Родители всегда умели держать свои эмоции под контролем, а маленькой Леонтии эта наука давалась тяжело. Обида требовала выхода и её обиженная натура нашла извращенное решение: избавиться от Марши, своей гувернантки. Два дня она вела себя примерно и с несвойственной ей прилежностью наблюдала. Женщина усмехалась уголками губ, но больше ничем не показывала свою осведомленность. А потом до Леонтии дошло: гувернантку родители выбирали лично! Граф и графиня Вивери обладали аналитическим умом, рассудительностью и успешно учились на ошибках, как своих, так и чужих. Кто-то их не любил, кто-то боялся, кто-то смеялся и называл куклами, но чтобы не случилось, чтобы не произошло родители никогда не теряли контроль над собой. Леонтия была умным ребенком и быстро оценила свои шансы: никаких. Марша была идеальной гувернанткой и где гарантия что с другой будет лучше? Эту она уже узнала и изучила насколько могла. Но тогда на лестнице она едва сдерживала слезы. Кажется, она хотела убежать далеко и спрятаться, чтобы Маршу отругали. Глупое желание. Поиски уединенного уголка настолько поглотили её, что все планы мести растворились в бесчисленных коридорах и лестницах замка. Это восхитительное чувство она запомнила и когда ей хотелось побыть одной, она бродила по замку, пытаясь найти себе укромное место. Стремление уединяться время от времени было у всех в ее семье. В Северном крыле за старой лестницей, ведущей в подвалы обнаружилась тайная комната брата. Рыцарские доспехи, поломанные мечи и рапиры, проржавевшие гвозди и потрепанные карты их графства достоверно указывали на Александра. А в Южном крыле недалеко друг от друга были тайные убежища отца и матери. Причем родители ходили друг к другу в гости. Леонтия не понимала зачем иметь тайный уголок, о котором знает кто-то еще? От кого они тогда прятались? От детей или от слуг? Эту загадку она решила оставить на потом. Что-то подсказывало ей, что ответ придет с годами. Иногда она приходила к родителям в их секретные комнаты, чтобы подумать о чем-то или просто побыть одной и унять обиду. У мамы ей нравилось намного больше. Комната выглядела очень тепло и уютно. Но однажды в коробе с пряжей она наткнулась на спрятанный кинжал, а в станке с гобеленом была замаскированная длинная игла. Заваленный нитками и бусинами столик имел потайные ящички. Её мать не хотела быть застегнутой врасплох. Исследовать отцовскую комнату девочка не решилась. Отец был разведчиком и смог бы определить кто рылся в его вещах. Ей требовалось свое место, но ничего подходящего не попадалось. В один из весенних дней она зачем-то пошла в старый зимний сад. Зимний сад представлял собой жалкой зрелище: засохшие деревья, опавшая листва и ужасное чувство опустошения. Все ничего, но сад примыкал к библиотеке. А библиотеку Леонтия любила. Любимое место в библиотеки выходило окнами как раз на сад. Ей было скучно и от этого она решила привести его в порядок или ту его часть, которую видно из окна. Родители достаточно легко согласились на ее затею, но с условием не привлекать для этого слуг и посторонних. В конце дня садовник молча вывозил гору мусора или приносил необходимый молодой графине инвентарь. Неделю спустя ей хотелось все бросить, но родители видимо этого и ждали. От их снисходительных улыбок ей стало совсем тошно. Нет уж! В ней взыграло фамильное упрямство. Кажется, кто-то по папиной лини был весьма… Она не бросит свой сад! Дни напролет она трудилась, как каторжная. Ее руки были покрыты мозолями и волдырями, но Леонтия держалась, продолжая наводить порядок в заброшенном саду. Однажды, когда от безысходности и усталости у нее случилась истерика, в голову пришла простая мысль: а почему бы не расспросить садовника? Помощью это не считается. Так, совет. Садовник был немногословен. Хмуро подвигал бровями и скупо цедил указания, но все же благодаря его подсказкам работа пошла быстрее. А когда в их обширной библиотеке она нашла книгу по ландшафтной архитектуре, то поняла что выиграла этот бой. Волдыри и мозоли сошли, кожа на лице и шее приобрела красивый золотистый оттенок, но главное - молодая графиня Вивери усвоила жизненно-важный урок и точно знала, как справится со своими эмоциями.
Как-то раз она порезала секатором большой палец. Больше всего девушка испугалась, что родители узнав об этом, запретят ей работать в саду. Сад давал ей чувство свободы. До прихода их садовника Перикла оставалось достаточно времени, но кто знает? Замотав старым фартуком руку, она начала собирать все, что ей понадобится для лечения. Вот тогда она и заприметила чердачное круглое окно. Там оказалась маленькая комнатка, которая была соединена скрытым проходом с просторным помещением. В этой комнате она и расположилась. И вот тогда, она поняла, что нашла свое тайное убежище. На всякий случай она сохраняла видимость обитания в каморке с круглым окном. Да и кто мог подумать, что просторная комната с вытяжкой, водопроводом и наполовину стеклянной крышей может стать чьим-то местом уединения? Кажется, здесь когда то была терраса. Но именно это место подходило девушке идеально. Рядом сад, библиотека под рукой, которая примыкала к кухне, а оттуда недалеко до конюшни. Под стеклянной крышей Леонтия разбила теплицу. Здесь она могла придаваться своей тайной страсти врачевания. Медицина была не просто страстью, а наваждением. Кто-то до кровавых мозолей танцует, кто-то до судорог в ногах скачет на лошадях, а для молодой графини Вивери не было ничего интереснее, чем изучать симптомы смертельным хворей или составлять разнообразны настойки и вытяжки.
Обширная библиотека давала ей знания. Но знания без практики мертвы. Сначала ей попался голубь с переломанным крылом, потом бездомная кошка, погрызенная собаками. Однажды она заметила тихо скулившего в кустах за кухней поваренка. У того был жар от загнившей раны на руке. Леонтия, не осознав, что делает принялась за осмотр пострадавшего. При первых же попытках отползти от молодой госпожи, он впал в бессознательное состояние. Пришлось срочно придумывать, как доставить его в безопасное место. Ведь кусты за кухней были хлипким убежищем. В тот день Перикл удивленно провожал Леонтию взглядом. Девушка натужно толкала вперед тележку с чем-то тяжелым, прикрытым старым плащом. То, что мальчишка не умер от ее лечения было чудом. Чудом стало, что он опоенный сонным настоем ничего не вспомнил позже и главное не пристрастился к этому зелью. Потом она лечила ожоги поварятам, спрятавшись в том самом длинном плаще. Графиня Вивери не может лечить чернь. Графине вообще не положено лечить. Но если никто не знает... Сначала местные боялись странную фигуру в капюшоне и по деревне поползли слухи, что это странствующая старая знахарка. Но дети видят сердцем и когда они заметили, что "знахарка" помогла старой собаке, выходила ослепшую в пожаре кошку, их сомнения развеялись. Как-то незаметно вышло, что местная ребятня начала обращаться к ней за помощью, терпеливо ожидая «знахарку» у старого дуба. Теперь у детей графства была Тайна. Леонтия помогала всем. Тем более обидным было сегодняшнее происшествие. Она сжала челюсти и сосредоточилась на своих ранах. В зеркале на нее смотрела молодая красивая девушка. Лицо выражало недовольство. Не смотря на все усилия, скрыть порез на лбу никак не получалось. Длинные рукава и разноцветные пудры замаскировали раны на руках, высокий воротник закрыл шею, тщательно заплетенная коса с падающим локоном скрывала разбитую скулу. А со лбом ничего не выходило. Даже жемчужная пудра не могла замаскировать опухшие края пореза. Девушка нахмурилась и тут же пожалела об этом. Неосторожное движение вызвало новый приступ боли. Хорошо хоть края пореза не разошлись и не начали кровить. До ужина оставалось совсем мало времени. Она быстро убрала в саквояж свои сокровища и ушла, сжимая в руках нитку жемчуга.
В обеденном зале замка уже был накрыто стол, когда девушка вошла.
- Леонтия, - обратился к ней отец, - ты очень бледно выглядишь. Ты себя хорошо чувствуешь?
Она постаралась смущенно улыбнуться.
- Да, папа. Все хорошо.
От пристального взгляда отца ей хотелось сжаться в комочек, но она продолжала стоять с прямой спиной и смущенной улыбкой на губах, моля про себя, чтобы граф не подошел к ней ближе. Иначе отец сразу заметит все ее художественные трюки. Граф бросил встревоженный взгляд на жену. Касиния Вивери успокаивающе улыбнулась мужу и положила свою ладонь на его руку. Казалось этот простой жест вернул графу былое спокойствие.
- Ты и впрямь выглядишь болезненно, - Касиния хитро сверкнула глазами. - Или всему виной это ожерелье, которое сползает на лоб?
Леонтия виновато опустила глаза и поправила жемчужное ожерелье.
- Наверное, я с пудрой перебрала, - она постаралась выглядеть смущенной и немного виноватой. Тут главное не переборщить.
Родители обменялись улыбками.
- Милая сестренка похожа на белое полотно, а не на живого человека, - раздался позади нее голос Александра. - Матушка, умоляю научите её пользоваться этими вашими женскими штучками.
В зале раздался непринужденный смех. Брат чмокнул ее в макушку и помог сесть за стол. Придвинув стул, он прошептал:
- Леонтия, что за эксперименты? Ожерелье на голове и эта странная прическа? Опять сама себя плела? Позволь своей служанке делать ее работу.
Леонтия надеялась что улыбнулась загадочно, а не изобразила жалкую ухмылку. Ужин только начался, а все её порезы саднили, брат раскритиковал прическу и облик в целом, отец бросал беспокойные взгляды.
- Странное происшествие произошло сегодня в деревне, - начал отец, как только слуги сменили блюда.
Леонтия напряглась.
- Что за происшествие? - не отрываясь от баранины, спросил брат.
- Если верить трактирщику, была драка и в ней участвовала дама.
Вилка замерла в руке девушки. Она подняла глаза на отца. Как оказалось, так поступили все.
- Подумать только, - произнесла графиня. Она едва шевельнула пальцами, а слуга был уже у стола, чтобы наполнил её бокал, - дама участвует в драке! Разве это возможно? Может быть это была драка между деревенскими?
Граф дежурно улыбнулся.
- Нет, дорогая. Это была дама. Трактирщик сказал дама, а он видит разницу между простолюдинами и аристократами. Она была одета в лохмотья, но то как она двигалась, как говорила указывает на ее высокое происхождение.
Отец посмотрел на Леонтию и так же дежурно ей улыбнулся. У нее все похолодело внутри. Весь оставшийся ужин для нее стал пыткой. Она пыталась понять догадались родители или нет? Когда Касиния встала из-за стола, это было сигналом к окончанию трапезы, Леонтию уже лихорадило.
Молодой граф Вивери проводил улыбкой свою сестру и мать, но как только за ними закрылась, дверь, улыбка слетела с его лица.
- Что будем делать? - Обратился к отцу.
Граф Илиан вздохнул.
- Леонтия была слишком неосторожна.
- Неосторожна? - От удивления Александр повысил голос. - Отец, ты хоть понимаешь?..
Холодный взгляд осадил его сразу.
- Прости. Я не сдержался. Но так более не может продолжаться. Она ходит по грани. А что, если в следующий раз селяне забью ее камнями до смерти? Страх толкает на многое и заставляет забывать добро.
- Я все понимаю, - мягко, но твердо сказал Илиан. Он подошел к камину, на полке которого красовались портреты детей. - Твоя сестра вела себя неосторожно. Она обижена и считает, что имеет право тайком лечить крестьян.
Сын фыркнул. Илиан насмешливо вздернул бровь.
- Леонтия не всегда контролирует свои эмоции, но она научилась их скрывать. Мы все делаем ошибки и важно то, как ты справляешься с последствиями. Мы не можем ее оградить от всех превратностей жизни. Чем больше мы ей запрещаем, тем сильнее ее протест. Ей пора все объяснить.
Молодой граф вскочил с кресла.
- Нет, отец, нет! Она не готова! Как она воспримет все это? Она же еще ребенок! Уж лучше ее попытки облагодетельствовать простолюдин, чем впутывать ее в игру.
Граф устало посмотрел на сына. Реакция Александра его разочаровала: да, он любит сестру и пытается защитить ее, но делает это самым ошибочным способом.
- Завтра ты отправляешься в столицу. Подготовь все к нашему приезду. Леонтия будет представлена обществу.
Голос отца стал холодным. Александр удивленно поднял бровь. Ежегодный бал в столице не был чем-то особенным для их семьи. Все было готово заранее. Неужели он где-то ошибся и почему отец недоволен?
- Леонтия будет помолвлена, - наконец объявил Илиан.
Юноша от удивления потерял контроль за своим лицом. Ему потребовалось время, чтобы совладать с собой. Через секунду приятная улыбка снова украшала его лицо.
- Что я должен сделать?
- Подготовь список всех достойных кандидатов. Я должен знать о них все.
Молодой граф почтительно поклонился. Ели отец хотел знать все, то все он и узнает. Если не от сына, то от кого-то другого. Это был шанс Александра проявить себя. Он поспешил в свою комнату. Отец проводил его взглядом и вышел. В кабинете его ждала жена. Она вышивала что-то на пяльцах, сидя у его стола.
- Как успехи? - спросил он у нее.
- Осталось меньше половины, - она показала ему вышиваемый герб.
- Тебе придется научить Леонтию его вышивать.
