Однако моя собственная догадка хоть и была чем-то вроде «знаю правду, знаю с чем столкнусь», все же она разъедала меня своей неизбежностью. Не скажу, что я ее приняла, просто смирилась. Проще ведь быть готовой к худшему, чем это внезапно нагрянет и огорошит меня своей неожиданностью.
Но разве можно к подобному вообще подготовиться?
Но на слова Уинса, его выражение лица, ту тяжесть, что я читала в его глазах, я только еще сильнее разволновалась. Почему он так спокойно серьезен? С одной стороны — а, ну выкладывай все, как на духу! Но с другой — это ведь тот самый момент, когда он расскажет мне правду. Почему так долго все скрывал, почему… почему…
И тут меня снова накрывает чувством несправедливости, вызовом юности, пусть даже я узнаю что-то нелицеприятное, но я по крайней мере буду это знать!
— Тогда как же? — Спрашиваю я почти с вызовом, собираюсь спорить с братом, доказывать, что мне пора все узнать…
— Уважаемые пассажиры! Самолет заходит на посадку! Прошу пристегнуть ремни…
И далее последовала стандартная инструкция при посадке. Уинс и я внимательно выслушали все инструкции до последнего слова, а затем снова переглянулись. Соглашение, которое мы заключили, было временным. Но я подумала так: все равно Уинс будет рассказывать мне что-то малоприятное, а вдруг магия повлияет на самолет? Кто знает, как я на все это отреагирую? Не хотелось бы разбиться…
В общем, мы приземлились. В первое время я даже не обращала внимания ни на место, ни на окружение, я не отставала от брата, держалась за него, как за спасение. Просто не могла отпустить. Но чуточку позднее уже на автостоянке я заметила отсутствие моря поблизости. Нет-нет, я и не особо собиралась, просто дядя Майлз так красочно мне все описал, что я уже настроилась…
— А где море-то? — Все-таки не сдержалась и спросила я брата, пока он запихивал мой чемодан в багажник.
Услышав мой вопрос, брат выпрямился и протянул глубокомысленное «эээ». Ясно-понятно, даже моря не будет. Впрочем, может, это и к лучшему. Я только потопталась рядом с братом, а перед тем, как он сел в машину, заявила:
— Надо обязательно выбраться на море.
Уинс задумался, проанализировал информацию, а потом выдал уверенное «давай». Меня это приободрило немного, ведь если он не расстроился и не выдал мне: «Если бы не все, что сейчас происходит…», или что-нибудь в этом роде, значит надежда все-таки есть.
Спустя час, когда Уинс завелся и мы поехали по шоссе, как мне казалось в неизвестность, (судя по тому, как вел машину брат, он знал, куда следует), я снова посмотрела на него, словно возвращая к главной теме, которую мы ненадолго отложили. И я была благодарна ему за то, что он не стал снова отнекиваться, пытаться уходить от обсуждения, просто продолжил с того момента, где мы остановились.
Сначала.
— В тот день, когда ты… как ты считаешь, умерла, это было не совсем так, — стал рассказывать Уинс, а я его внимательно слушала. Показания совпадали. — Я был уверен, в том, что случилось непоправимое. Но… — брат вздохнул, было видно, что ему тяжело вспоминать все то, через что он тогда прошел. — В тот момент я пробовал все: исцеление, зелья, любые известные мне варианты и способы. И я призвал силы, которые могли мне в этом помочь. Высшие.
— Тогда-то и откликнулся ветер. Правда, я не знал, что на самом деле он и без моего веления пришел к тебе. Стихия не разговаривает, но ветер показал мне, что произошло. Он забрал тебя к себе. Намеренно. Потому что он преследовал высшую цель.
Здесь Уинс сделал небольшую паузу, а я поняла одно: было что-то еще в этом, чего он пока мне не рассказал. Впрочем, мы все еще в пути и это откровенный разговор, поэтому я еще успею все подробнее разузнать. Сейчас стоило дать брату время и возможность рассказать все самому так, как он это выстроил у себя в голове, не перебивая.
— Именно ветер разбудил в тебе белую ману, даровав и частичку собственной силы, связав ее с твоей душей, — закончил Уинс и сглотнул, будто бы его это не то, чтобы не порадовало, но скорее огорчило. — И когда он это сделал, он вернул тебя обратно.
Не знаю, почему, но меня это откровение так обрадовало, что я словно сбросила с себя тяжкий груз. Да, Лэнс мне это тоже говорил, но теперь у меня было подтверждение тому, что я действительно не умирала по-настоящему. Это так странно. Ведь, с одной стороны, я пережила это, может быть и неприятное событие, но все-таки справилась с этим. А значит, стала сильнее.
Но тот факт, что я всегда оставалась на стороне живых и не заходила за черту, это будто вдохнуло в меня новую жизнь, как бы странно не звучало. Просто, наверное, я всегда чувствовала себя словно поврежденной из-за этого события. А теперь получается, что это совсем не так?
Но Уинс замолчал, а у меня еще оставались вопросы.
— На Хэллоуин, — озвучила я, а брат тут же тепло улыбнулся, видимо вспоминая, чем сам занимался в этот праздник, — когда мы сражались с нечистью, кое-кто кинул в меня заклинание «блокировки маны». Ничего особенного, но я почти сразу же рухнула без сил и чуть не померла. Как мне казалось. Что случилось на самом деле?
Уинс сначала хотел ответить, но потом нахмурился и сжал руль чуточку сильнее.
— Нужно было сказать, — буркнул он обижено.
— Я говорю.
— Спустя полгода?! — Возмутился брат.
— Но я ведь не умирала, — напомнила я. — Что же произошло на самом деле? Что со мной происходит, когда мана исчезает?
Уинс все равно остался недоволен тем, что я не рассказала ему правды, но кое-как смирился, и все-таки ответил.
— Эта… — он вздохнул, — связь… она сильнее, чем тебе кажется. В этом ее смысл. Ветру нужна услуга, которую он готовил не один день. Это… некая точка невозврата для всего мира. Поэтому… стихия… как бы подстраховалась. По твоим венам теперь течет белая мана, да, но она не простая. — Я тут же вспомнила, что мне рассказывала Джози и очень этим моментом заинтересовалась. — Ветер тебя… все-таки забрал. Не навсегда, конечно, и не так, как может показаться. Но это связь. Как я понял, защита срабатывает каждый раз, когда маны в тебе не остается.
— Ты же помнишь лекции по поводу запасов сил? — Я кивнула. — Так вот, это… что-то вроде защиты. Как только кто-то серьезно угрожает тебе и твоей жизни, ветер выдергивает тебя к себе и тем самым спасает. На случай, если кто-то посягнет на твою жизнь, ты будешь спасена.
— Подожди, — нахмурилась я, — но как это связано с опустошением моей маны?
— Она… не совсем твоя, Рор, — внезапно огорошил меня брат и я округлила глаза. — Точнее, не тебе она предназначалась. В нее вплетена стихия, поэтому она увеличивает ее мощь и силу. Однако она дана тебе на время.
— То есть… когда все закончится, я перестану колдовать? — Расстроилась тут же я.
Уинс вздохнул.
— Поскольку ману тебе подарила стихия из другого мира, ты просто еще не обращалась к своей собственной силе. Когда все закончится… ты просто пробудишь свою ману. Вот и все.
Я задумалась над тем, что он сказал мне и невольно расстроилась. Да, Джози говорила, что моя мана особенная, но я к ней настолько уже привыкла, что мысль о том, чтобы расстаться, буквально уничтожила меня. Моя кирка, получается, это моя сила. А я ведь так надеялась, что это что-нибудь другое.
Взглянув на свою ладонь, я будто представила, как потоки белой маны текут по моим внутренних каналам. Не навсегда.
— Почему я? — Уточнила я. — Почему ветер выбрал меня?
Уинс задумался ненадолго.
— Есть вещи, которые нам неизвестны. Которые знают стихии. Ими создан наш мир, им виднее, куда мы движемся и каким способом можно достигнуть одних целей и избежать других. Все предопределено, но в одно и то же время еще ничего не окончательно.
— Ты задавал вопрос ветру, а он тебе не ответил? — Предположила я.
— Нет, дело не в этом, — вздохнул снова Уинс. — Так случилось, Рори, и это факт. Теперь ты просто знаешь правду. Но ветер выбрал тебя задолго до твоего рождения.
— Так кто же я? Избранная ветром?
— Что-то в этом роде, — согласился Уинс.
Я задумалась над этим определением. Где-то примерно так я и складывала это в своей голове в последние несколько недель. Но ведь это далеко не все, что я хотела бы знать.
— Почему ты не сказал мне? — Спросила я брата.
В этот раз Уинс сделал слишком долгую паузу, прежде чем продолжить. Судя по тревоге, отразившейся на его лице, он думал, как преподнести мне следующую информацию. Меня это насторожило, но я все еще была безумно рада его возвращению. Когда он рядом, можно справиться с любыми тяготами.
— За месяц до того, как ты ко мне переехала, я встретил сивиллу, — глухо начал рассказывать он. Мои брови взлетели вверх в удивлении, но я на всякий случай даже задержала дыхание, чтобы не пропустить ничего из того, что говорил брат. — И она сделала мне предсказание. Насчет тебя.
Вот это было откровением. Я замерла на какой-то миг. И несмотря на то, что я была полна решимости узнать всю правду, в этот самый момент я была безмерно благодарна Уинсу за паузу, которую он выдержал, прежде чем продолжить. На самом деле он дождался, когда я сама продолжу.
Сивилла. Как долго и упорно я доказывала Уилл, что даже предсказание сивиллы не может повлиять на твою жизнь. И вот теперь я узнаю, что мне тоже сделали предсказание… и начинаю понимать, почему она мне не верила.
— И… что же она тебе предсказала? — Осторожно дрожащим голосом уточнила все-таки я.
Уинс сделал еще одну небольшую паузу.
— Она предсказала… — ком застрял у него в горле, и я невольно сделала глубокий вздох, — она сказала мне: твоя сестра обретет свет, которого раньше никто не видел. И он будет расти в ней и становится все ярче. И это привлечет к ней великую тьму, которая однажды заберет ее. Навсегда.
Уинс замолчал, а я с ужасом и волнением прокручивала в голове это… предсказание. Обретет свет, которого раньше никто не видел. Он растет во мне. Но это привлечет тьму…
— Ты решила, что умерла, оттого я и расстроился, — напомнил Уинс, — но дело было не в этом. В тебе проснулся свет. Теперь я знал, как и почему. И это меня расстроило, ведь до этого момента магия в тебе дремала. Но ветер дал тебе силу, а значит…
— Поэтому ты не хотел меня учить изначально, — догадалась я. — Чем меньше свет…
— …тем дальше тьма, — закончил брат. А затем снова вздохнул. — Ветер знает. Что-то знает. Но не признается. Он вдохнул в тебя силу, сравнимую с заклинателями. Очень мощная волна.
— Но это ветер не из нашего мира, — напомнила я. — А ты рассказывал о каком-то артефакте и ходил в тот мир.
Уинс утвердительно кивнул и сделал небольшую паузу.
— Это… то, что завершит все, — признался он нехотя. — Артефакт… на самом деле это частица метеора. — Я округлила глаза, вытаращившись на брата. — Когда твоя сила достигнет апогея, он придаст еще больше силы. Чтобы ты совершила то, что необходимо.
Теперь я еще и рот разинула, пытаясь осознать, что только что услышала.
— Я спрашивал его, что будет дальше, почему свет проснулся в тебе и как избежать предсказания сивиллы, умолял забрать силу обратно. Чтобы тебя уберечь…
Медленно перевариваю информацию, в нашем долгом разговоре самыми длинными являются паузы осмысления. Ну, еще бы! Уинс впервые со мной настолько откровенничал. С одной стороны, я, конечно же, была рада узнать правду, но с другой…
А в общем-то и не было другой стороны.
— Но ветер не может забрать свет, мою ману, потому что у него есть план, — напомнила я. — А если свет кто-то забирает здесь, то я возвращаюсь к ветру.
Брат нехотя кивает.
— Да, все верно, ты возвращаешься, — подтверждает он без энтузиазма. — Это не смерть, это спасение. Временное, ведь свет в тебе угасает не полностью. Невозможно уничтожить его окончательно. Потому что подпитывает его стихия из другого мира.
— Тогда в чем проблема? — Ухмыляюсь я, пытаясь перевести все как будто бы в шутку.
— В том, что единственное, что может погасить свет… это…
— Тьма, — догадываюсь немедленно, теперь уже получив новую информацию о предсказании сивиллы. — Которую мне предсказали.
Уинс кривится, словно хочет опровергнуть мои слова, но не решается этого сделать, ведь сам поведал мне всю правду. Теперь.
— Я надеялся найти способ, как этого избежать, — признается Уинс. — Я просил ветер тебя спасти. Но он не отвечал мне. Слишком долго.
— Но ты ведь козерог, ты бы не вернулся с пустыми руками, — похихикала я, скрывая скупую надежду за неуверенной улыбкой.
— Ой, твои гороскопы, — фыркнул в недовольстве Уинс. — Но ты права. Ответа я дождался. Но не того, которого ожидал.
— И что же тебе сказал ветер?
Уинс тяжело вздохнул. Было видно, как ему не хотелось это признавать.
— Если не помогаешь, не мешай, — ответил он.
Я сначала подумала эту мысль, но потом только больше нахмурилась и запуталась.
— Чего?
— Невозможно предотвратить то, что происходит, — сообщил Уинс, и так, вполне очевидное. — Но ветер знает. Вместе с тем, как растет твой свет, развивается и стихия. Ветер не просто так забрал тебя. Он тоже оберегает. И… как бы мне не хотелось с этим поспорить, есть шанс, что он даст тебе силу, способную справиться с тьмой.
Я медленно улыбнулась, надежда сверкнула в моей душе маленькой искоркой.
— Он, правда, так сказал?
— Не совсем. Но я интерпретирую это именно так.
— Уинс…
— Нет, Рори, не может стихия тебя вести путем света, а потом просто прекратить твое существование.
— Что он сказал?
Уинс долго молчал, напрягался и стискивал зубы.
— Показал. Он мне показал. Тебя. Поглощенную светом. Величием и силой. Но вокруг тебя клубилась тьма. Исход битвы был мне неясен. Этого ветер мне не показал.
Этот разговор, длиною в несколько жизней, раза три перевернул мой мир сверху донизу и изменил во мне все. Надежда и обреченность словно прибрежные волны, то накатывали, то возвращались в море. Туда-сюда, туда-сюда. Я была рада, что Уинс наконец-то рассказал мне правду, но в одно и то же время — я была опечалена.
Правда ведь она такая. Она просто есть, но с этим сложно что-то поделать. Принимать ее или отвергать — неважно. Это истина. И с этим придется жить.
Ехали мы долго. Так долго, что за время путешествия Уинс трижды заправился, а я дважды поспала. Может быть, это была накопленная за время усталость, может, напряжение. А, возможно, дело в том, что я узнала.
Каждый раз, когда я просыпалась, у меня было такое ощущение, будто уже случилось непоправимое. Разве? Ведь вспомнить Уилл и ее предсказание: да, она умерла. Взаправду. Но ведь мы были рядом, чтобы ее спасти.
А кто будет рядом со мной?..
Я все еще переживала из-за того, что друзья узнали про Кейна и Каспара таким образом. Нужно было самой рассказать, все объяснить. Думаю, если бы я представила им братьев, я имею в виду рассказала о них немного, если бы они узнали их так, как знала я…
Но ведь и я их не очень хорошо знала. Да, то, что дядя Майлз подтвердил, что они не так уж и плохи (камень с души свалился, конечно) могло сыграть в защиту братьев. Мы с Кейном были связаны, да, ветром. Наверное. И вообще неясно, почему нас связало.
Если ведь задуматься: ладно, Уинс спас меня… Но ведь Каспар продал душу, чтобы спасти Кейна.
Но разве можно к подобному вообще подготовиться?
Но на слова Уинса, его выражение лица, ту тяжесть, что я читала в его глазах, я только еще сильнее разволновалась. Почему он так спокойно серьезен? С одной стороны — а, ну выкладывай все, как на духу! Но с другой — это ведь тот самый момент, когда он расскажет мне правду. Почему так долго все скрывал, почему… почему…
И тут меня снова накрывает чувством несправедливости, вызовом юности, пусть даже я узнаю что-то нелицеприятное, но я по крайней мере буду это знать!
— Тогда как же? — Спрашиваю я почти с вызовом, собираюсь спорить с братом, доказывать, что мне пора все узнать…
— Уважаемые пассажиры! Самолет заходит на посадку! Прошу пристегнуть ремни…
И далее последовала стандартная инструкция при посадке. Уинс и я внимательно выслушали все инструкции до последнего слова, а затем снова переглянулись. Соглашение, которое мы заключили, было временным. Но я подумала так: все равно Уинс будет рассказывать мне что-то малоприятное, а вдруг магия повлияет на самолет? Кто знает, как я на все это отреагирую? Не хотелось бы разбиться…
В общем, мы приземлились. В первое время я даже не обращала внимания ни на место, ни на окружение, я не отставала от брата, держалась за него, как за спасение. Просто не могла отпустить. Но чуточку позднее уже на автостоянке я заметила отсутствие моря поблизости. Нет-нет, я и не особо собиралась, просто дядя Майлз так красочно мне все описал, что я уже настроилась…
— А где море-то? — Все-таки не сдержалась и спросила я брата, пока он запихивал мой чемодан в багажник.
Услышав мой вопрос, брат выпрямился и протянул глубокомысленное «эээ». Ясно-понятно, даже моря не будет. Впрочем, может, это и к лучшему. Я только потопталась рядом с братом, а перед тем, как он сел в машину, заявила:
— Надо обязательно выбраться на море.
Уинс задумался, проанализировал информацию, а потом выдал уверенное «давай». Меня это приободрило немного, ведь если он не расстроился и не выдал мне: «Если бы не все, что сейчас происходит…», или что-нибудь в этом роде, значит надежда все-таки есть.
Спустя час, когда Уинс завелся и мы поехали по шоссе, как мне казалось в неизвестность, (судя по тому, как вел машину брат, он знал, куда следует), я снова посмотрела на него, словно возвращая к главной теме, которую мы ненадолго отложили. И я была благодарна ему за то, что он не стал снова отнекиваться, пытаться уходить от обсуждения, просто продолжил с того момента, где мы остановились.
Сначала.
— В тот день, когда ты… как ты считаешь, умерла, это было не совсем так, — стал рассказывать Уинс, а я его внимательно слушала. Показания совпадали. — Я был уверен, в том, что случилось непоправимое. Но… — брат вздохнул, было видно, что ему тяжело вспоминать все то, через что он тогда прошел. — В тот момент я пробовал все: исцеление, зелья, любые известные мне варианты и способы. И я призвал силы, которые могли мне в этом помочь. Высшие.
— Тогда-то и откликнулся ветер. Правда, я не знал, что на самом деле он и без моего веления пришел к тебе. Стихия не разговаривает, но ветер показал мне, что произошло. Он забрал тебя к себе. Намеренно. Потому что он преследовал высшую цель.
Здесь Уинс сделал небольшую паузу, а я поняла одно: было что-то еще в этом, чего он пока мне не рассказал. Впрочем, мы все еще в пути и это откровенный разговор, поэтому я еще успею все подробнее разузнать. Сейчас стоило дать брату время и возможность рассказать все самому так, как он это выстроил у себя в голове, не перебивая.
— Именно ветер разбудил в тебе белую ману, даровав и частичку собственной силы, связав ее с твоей душей, — закончил Уинс и сглотнул, будто бы его это не то, чтобы не порадовало, но скорее огорчило. — И когда он это сделал, он вернул тебя обратно.
Не знаю, почему, но меня это откровение так обрадовало, что я словно сбросила с себя тяжкий груз. Да, Лэнс мне это тоже говорил, но теперь у меня было подтверждение тому, что я действительно не умирала по-настоящему. Это так странно. Ведь, с одной стороны, я пережила это, может быть и неприятное событие, но все-таки справилась с этим. А значит, стала сильнее.
Но тот факт, что я всегда оставалась на стороне живых и не заходила за черту, это будто вдохнуло в меня новую жизнь, как бы странно не звучало. Просто, наверное, я всегда чувствовала себя словно поврежденной из-за этого события. А теперь получается, что это совсем не так?
Но Уинс замолчал, а у меня еще оставались вопросы.
— На Хэллоуин, — озвучила я, а брат тут же тепло улыбнулся, видимо вспоминая, чем сам занимался в этот праздник, — когда мы сражались с нечистью, кое-кто кинул в меня заклинание «блокировки маны». Ничего особенного, но я почти сразу же рухнула без сил и чуть не померла. Как мне казалось. Что случилось на самом деле?
Уинс сначала хотел ответить, но потом нахмурился и сжал руль чуточку сильнее.
— Нужно было сказать, — буркнул он обижено.
— Я говорю.
— Спустя полгода?! — Возмутился брат.
— Но я ведь не умирала, — напомнила я. — Что же произошло на самом деле? Что со мной происходит, когда мана исчезает?
Уинс все равно остался недоволен тем, что я не рассказала ему правды, но кое-как смирился, и все-таки ответил.
— Эта… — он вздохнул, — связь… она сильнее, чем тебе кажется. В этом ее смысл. Ветру нужна услуга, которую он готовил не один день. Это… некая точка невозврата для всего мира. Поэтому… стихия… как бы подстраховалась. По твоим венам теперь течет белая мана, да, но она не простая. — Я тут же вспомнила, что мне рассказывала Джози и очень этим моментом заинтересовалась. — Ветер тебя… все-таки забрал. Не навсегда, конечно, и не так, как может показаться. Но это связь. Как я понял, защита срабатывает каждый раз, когда маны в тебе не остается.
— Ты же помнишь лекции по поводу запасов сил? — Я кивнула. — Так вот, это… что-то вроде защиты. Как только кто-то серьезно угрожает тебе и твоей жизни, ветер выдергивает тебя к себе и тем самым спасает. На случай, если кто-то посягнет на твою жизнь, ты будешь спасена.
— Подожди, — нахмурилась я, — но как это связано с опустошением моей маны?
— Она… не совсем твоя, Рор, — внезапно огорошил меня брат и я округлила глаза. — Точнее, не тебе она предназначалась. В нее вплетена стихия, поэтому она увеличивает ее мощь и силу. Однако она дана тебе на время.
— То есть… когда все закончится, я перестану колдовать? — Расстроилась тут же я.
Уинс вздохнул.
— Поскольку ману тебе подарила стихия из другого мира, ты просто еще не обращалась к своей собственной силе. Когда все закончится… ты просто пробудишь свою ману. Вот и все.
Я задумалась над тем, что он сказал мне и невольно расстроилась. Да, Джози говорила, что моя мана особенная, но я к ней настолько уже привыкла, что мысль о том, чтобы расстаться, буквально уничтожила меня. Моя кирка, получается, это моя сила. А я ведь так надеялась, что это что-нибудь другое.
Взглянув на свою ладонь, я будто представила, как потоки белой маны текут по моим внутренних каналам. Не навсегда.
— Почему я? — Уточнила я. — Почему ветер выбрал меня?
Уинс задумался ненадолго.
— Есть вещи, которые нам неизвестны. Которые знают стихии. Ими создан наш мир, им виднее, куда мы движемся и каким способом можно достигнуть одних целей и избежать других. Все предопределено, но в одно и то же время еще ничего не окончательно.
— Ты задавал вопрос ветру, а он тебе не ответил? — Предположила я.
— Нет, дело не в этом, — вздохнул снова Уинс. — Так случилось, Рори, и это факт. Теперь ты просто знаешь правду. Но ветер выбрал тебя задолго до твоего рождения.
— Так кто же я? Избранная ветром?
— Что-то в этом роде, — согласился Уинс.
Я задумалась над этим определением. Где-то примерно так я и складывала это в своей голове в последние несколько недель. Но ведь это далеко не все, что я хотела бы знать.
— Почему ты не сказал мне? — Спросила я брата.
В этот раз Уинс сделал слишком долгую паузу, прежде чем продолжить. Судя по тревоге, отразившейся на его лице, он думал, как преподнести мне следующую информацию. Меня это насторожило, но я все еще была безумно рада его возвращению. Когда он рядом, можно справиться с любыми тяготами.
— За месяц до того, как ты ко мне переехала, я встретил сивиллу, — глухо начал рассказывать он. Мои брови взлетели вверх в удивлении, но я на всякий случай даже задержала дыхание, чтобы не пропустить ничего из того, что говорил брат. — И она сделала мне предсказание. Насчет тебя.
Вот это было откровением. Я замерла на какой-то миг. И несмотря на то, что я была полна решимости узнать всю правду, в этот самый момент я была безмерно благодарна Уинсу за паузу, которую он выдержал, прежде чем продолжить. На самом деле он дождался, когда я сама продолжу.
Сивилла. Как долго и упорно я доказывала Уилл, что даже предсказание сивиллы не может повлиять на твою жизнь. И вот теперь я узнаю, что мне тоже сделали предсказание… и начинаю понимать, почему она мне не верила.
— И… что же она тебе предсказала? — Осторожно дрожащим голосом уточнила все-таки я.
Уинс сделал еще одну небольшую паузу.
— Она предсказала… — ком застрял у него в горле, и я невольно сделала глубокий вздох, — она сказала мне: твоя сестра обретет свет, которого раньше никто не видел. И он будет расти в ней и становится все ярче. И это привлечет к ней великую тьму, которая однажды заберет ее. Навсегда.
Уинс замолчал, а я с ужасом и волнением прокручивала в голове это… предсказание. Обретет свет, которого раньше никто не видел. Он растет во мне. Но это привлечет тьму…
— Ты решила, что умерла, оттого я и расстроился, — напомнил Уинс, — но дело было не в этом. В тебе проснулся свет. Теперь я знал, как и почему. И это меня расстроило, ведь до этого момента магия в тебе дремала. Но ветер дал тебе силу, а значит…
— Поэтому ты не хотел меня учить изначально, — догадалась я. — Чем меньше свет…
— …тем дальше тьма, — закончил брат. А затем снова вздохнул. — Ветер знает. Что-то знает. Но не признается. Он вдохнул в тебя силу, сравнимую с заклинателями. Очень мощная волна.
— Но это ветер не из нашего мира, — напомнила я. — А ты рассказывал о каком-то артефакте и ходил в тот мир.
Уинс утвердительно кивнул и сделал небольшую паузу.
— Это… то, что завершит все, — признался он нехотя. — Артефакт… на самом деле это частица метеора. — Я округлила глаза, вытаращившись на брата. — Когда твоя сила достигнет апогея, он придаст еще больше силы. Чтобы ты совершила то, что необходимо.
Теперь я еще и рот разинула, пытаясь осознать, что только что услышала.
— Я спрашивал его, что будет дальше, почему свет проснулся в тебе и как избежать предсказания сивиллы, умолял забрать силу обратно. Чтобы тебя уберечь…
Медленно перевариваю информацию, в нашем долгом разговоре самыми длинными являются паузы осмысления. Ну, еще бы! Уинс впервые со мной настолько откровенничал. С одной стороны, я, конечно же, была рада узнать правду, но с другой…
А в общем-то и не было другой стороны.
— Но ветер не может забрать свет, мою ману, потому что у него есть план, — напомнила я. — А если свет кто-то забирает здесь, то я возвращаюсь к ветру.
Брат нехотя кивает.
— Да, все верно, ты возвращаешься, — подтверждает он без энтузиазма. — Это не смерть, это спасение. Временное, ведь свет в тебе угасает не полностью. Невозможно уничтожить его окончательно. Потому что подпитывает его стихия из другого мира.
— Тогда в чем проблема? — Ухмыляюсь я, пытаясь перевести все как будто бы в шутку.
— В том, что единственное, что может погасить свет… это…
— Тьма, — догадываюсь немедленно, теперь уже получив новую информацию о предсказании сивиллы. — Которую мне предсказали.
Уинс кривится, словно хочет опровергнуть мои слова, но не решается этого сделать, ведь сам поведал мне всю правду. Теперь.
— Я надеялся найти способ, как этого избежать, — признается Уинс. — Я просил ветер тебя спасти. Но он не отвечал мне. Слишком долго.
— Но ты ведь козерог, ты бы не вернулся с пустыми руками, — похихикала я, скрывая скупую надежду за неуверенной улыбкой.
— Ой, твои гороскопы, — фыркнул в недовольстве Уинс. — Но ты права. Ответа я дождался. Но не того, которого ожидал.
— И что же тебе сказал ветер?
Уинс тяжело вздохнул. Было видно, как ему не хотелось это признавать.
— Если не помогаешь, не мешай, — ответил он.
Я сначала подумала эту мысль, но потом только больше нахмурилась и запуталась.
— Чего?
— Невозможно предотвратить то, что происходит, — сообщил Уинс, и так, вполне очевидное. — Но ветер знает. Вместе с тем, как растет твой свет, развивается и стихия. Ветер не просто так забрал тебя. Он тоже оберегает. И… как бы мне не хотелось с этим поспорить, есть шанс, что он даст тебе силу, способную справиться с тьмой.
Я медленно улыбнулась, надежда сверкнула в моей душе маленькой искоркой.
— Он, правда, так сказал?
— Не совсем. Но я интерпретирую это именно так.
— Уинс…
— Нет, Рори, не может стихия тебя вести путем света, а потом просто прекратить твое существование.
— Что он сказал?
Уинс долго молчал, напрягался и стискивал зубы.
— Показал. Он мне показал. Тебя. Поглощенную светом. Величием и силой. Но вокруг тебя клубилась тьма. Исход битвы был мне неясен. Этого ветер мне не показал.
Этот разговор, длиною в несколько жизней, раза три перевернул мой мир сверху донизу и изменил во мне все. Надежда и обреченность словно прибрежные волны, то накатывали, то возвращались в море. Туда-сюда, туда-сюда. Я была рада, что Уинс наконец-то рассказал мне правду, но в одно и то же время — я была опечалена.
Правда ведь она такая. Она просто есть, но с этим сложно что-то поделать. Принимать ее или отвергать — неважно. Это истина. И с этим придется жить.
Глава 2
Ехали мы долго. Так долго, что за время путешествия Уинс трижды заправился, а я дважды поспала. Может быть, это была накопленная за время усталость, может, напряжение. А, возможно, дело в том, что я узнала.
Каждый раз, когда я просыпалась, у меня было такое ощущение, будто уже случилось непоправимое. Разве? Ведь вспомнить Уилл и ее предсказание: да, она умерла. Взаправду. Но ведь мы были рядом, чтобы ее спасти.
А кто будет рядом со мной?..
Я все еще переживала из-за того, что друзья узнали про Кейна и Каспара таким образом. Нужно было самой рассказать, все объяснить. Думаю, если бы я представила им братьев, я имею в виду рассказала о них немного, если бы они узнали их так, как знала я…
Но ведь и я их не очень хорошо знала. Да, то, что дядя Майлз подтвердил, что они не так уж и плохи (камень с души свалился, конечно) могло сыграть в защиту братьев. Мы с Кейном были связаны, да, ветром. Наверное. И вообще неясно, почему нас связало.
Если ведь задуматься: ладно, Уинс спас меня… Но ведь Каспар продал душу, чтобы спасти Кейна.
