Да и потом, когда мы встречались снова, не сказать, что он сильно расслабился и сбросил весь тот груз ответственности, что угнетал его все это время.
Но теперь передо мной стоит словно другой человек. Что-то в нем все-таки изменилось, что-то кардинальное, едва уловимое. Передо мной теперь кто-то… светлый. Может быть, поэтому Уинс позволил ему ко мне подойти?
Медленно улыбаюсь ему в ответ, изучая его теплую улыбку.
— Кажется, я понимаю, — отвечаю ему на все неизведанные до этого эмоции я.
Он снова дарит мне незнакомую улыбку, а я позволяю себе впустить его нового, неизведанного, незнакомого. А так ли это? Да, я встретила его на том поле два с половиной года назад, но только когда я уходила, он уже был другим. Изменился, впитал в себя жизнь, свет и возможность, что все в этом мире для него будет хорошо.
И только спустя столько времени я увидела это и в реальности.
— Поле… мы же были в другом мире, — когда логика начинает пробиваться, пытаюсь делать умозаключения.
Зачем? Когда все понятно и так, без слов? Но Кейн будто знает, отвечает мне на этот вопрос.
— Миры связаны между собой, — объясняет он. — Они друг от друга отличаются, но есть места, которые словно единое целое всех миров. Они неизменны. Но это не означает, что они не могут пострадать.
Вспоминаю уроки профессора Шана, его лекцию про объединение, части и единое целое, и, кажется, начинаю немножко понимать. Ведь его занятия по управлению маной призваны научить нас соединять в себе мир физический и магический, где проводником является маг. Все ведь в жизни пригождается.
Кейн медленно протягивает мне ладонь, я уверенно тянусь за ней. Это похоже на алгоритм, глубокое понимание не взывает к объяснениям. Только ветер рядом.
Прикосновение — мощь не просто взрывается, кажется, будто биение сердца самой земли отзывается в потоках ураганного ветра. Место настоящей силы. По счастью и Уинс, и Каспар защищены, будто бы стихия знает, что они рядом и могут пострадать. Но оба в порядке, ощущают лишь слабые порывы стихии.
А мы с Кейном объединяемся, чувствую эту безумную волну, девятый вал, что надвигается с запада. Настолько грандиозен и масштабен, что в какие-то мгновения мне не хватает сознания, чтобы охватить возможность со всем этим справиться. Совсем другое ощущение, не такое как с Рином.
Рин.
Дрожащий вздох не помогает успокоиться. Просто переживаю за него и за его благополучие. Он ведь меня не простит. За то, что я ушла и не позволила идти следом. Или… найдет другую причину. В этот самый миг мне вдруг кажется, будто Рин — это недостижимая вершина, до которой никому и никогда не добраться. Сравни тому потоку, который мы сейчас с Кейном призываем. Что-то непостижимое ни для кого.
Не для меня.
Стараюсь усмирять эти мысли, Кейн сжимает мою ладонь сильнее, объединяюсь с ним, и мы поднимаемся над землей, моя мана вспыхивает белым светом, а затем вспышкой ядерного взрыва, не меньше, вдруг разносится повсюду. Становится настолько ярко, что я зажмуриваюсь и пытаюсь не ослепнуть. Бесполезно, ведь свет исходит откуда-то изнутри меня…
Не знаю точно, в какой момент я отключилась, но обнаружила я себя на груди у Кейна. Больно нигде не было, значит, мы не упали. Ветер нас бережно убаюкал, вернул обратно на землю. Все успокоилось, но облегчения я не почувствовала.
Приподнимаюсь и смотрю на него — Кейн смотрит в ответ. В первый миг в его глазах неуверенность, а затем легкая, почти невесомая улыбка. Мы не виделись с ним не то, чтобы вечность, но из-за его изменений мне приходится постигать его заново. Как будто я действительно постигла его в первый раз…
— Рори, — выдергивает меня из собственных мыслей Уинс.
Подбегает, протягивает руку, помогает подняться. То же самое делает Каспар, поднимая брата. Встаем и отряхивается от пыли, приводим себя в порядок, приходим в себя. Повисает неловкое молчание, неуверенно встречаемся взглядами друг с другом, совершенно не зная о чем теперь разговаривать. Как будто без ветра у нас больше нет причин для общения. Даже странно…
Положение спасает мой брат.
— Все… закончилось? — Уточняет он неуверенно.
Смотрю на Кейна, словно хочу его подтверждения, и читаю ответы в его глазах. Те, о которых и сама, конечно, уже знала. Но, а вдруг?
— Нет, — сообщаю коротко и лаконично. — Здесь есть какая-то магия, которую ветру не разбить. Поэтому вы здесь.
Уинс удивленно вскидывает брови. Похоже, когда мы ехали сюда, он действительно считал себя только лишь транспортом.
— А я-то думал в этот раз отсидеться, — отшучивается он и улыбается.
Меня его улыбка расслабляет, ведь я все еще переживаю за него. Он же по-прежнему в компании двух демонов, которых априори на дух не переносит. Даже не знаю, из-за чего переживаю больше.
— Кхм, — снова привлекает к себе внимание Каспар. — Прошу прощения, но… думаю, мое появление здесь тоже не случайно.
Уинсу требуется время, чтобы справиться с собой и не бросить в демонов какое-нибудь заклинание уничтожения. Хочется подойти к нему, обнять и не отпускать, заверить в том, что все обязательно будет хорошо. Потому что Уинсу нелегко, я знаю это. Но не схожу с места, потому что знаю: моя жалость ему не нужна, а поддержку он и так ощущает.
— Возможно, — так и не смог взглянуть в сторону Каспара мой брат. Сжимаю его руку в знак поддержки, он сжимает мою ладонь с благодарностью. — Я чувствую блок.
— Да, — подтверждает Каспар. — Есть один ритуал… Показать могу. Действенный. По обнаружению.
От моего брата в Каспара прилетает такой лютый взгляд, что я с трудом могу сдержать дрожь в теле и желание отпрыгнуть в сторону. Каспар не дурак, все понимает. Неуверенность и легкую напускную расслабленность сменяет на очевидность: «ну, понятно, демон-охотник отношения, ничего больше».
Медленно улыбаюсь, чего Каспар пока еще не понимает. Он просто не знает моего брата. Но он не я.
— Показывай, — спокойно просит Уинс.
Уинс и Каспар так увлеклись обсуждением и разработкой добротного плана, который должен был помочь распознать скрытое колдовство, что практически объединились в команду. Я отлично знала о чувствах брата, однако же понимала, что сейчас, несмотря на ненависть, он, сцепив зубы, работает вместе с демоном ради меня.
Мне было и приятно, и стыдно одновременно, ведь это испытание, которое он не заслужил.
Когда дошло дело до сложных чертежей, невообразимых заклинаний и прочее, как-то внезапно я ощутила, что мы с Кейном остались наедине. И сначала даже разволновалась. Но потом вспомнила наш последний разговор и немного успокоилась.
Но, как говорится, у него были другие планы.
— Как ты, Аврора? — Его голос выдавал волнение.
Я снова посмотрела на Кейна и поразилась той перемене, которая его определенно преобразила. Сделала более живым, откликающимся. Что-то в нем изменилось, и мне было немножечко жаль не быть частью этих изменений и не знать, в какой именно момент он стал другим. Что же с ним произошло?
Но, с другой стороны, он ведь четко дал мне понять, что я лишь случайное обстоятельство в его жизни и со мной он не будет никогда. Так что…
— Все хорошо, спасибо, — поблагодарила я его искренне, но не вкладывая в это ровным счетом ни единой эмоции. — Как ты?
Хотелось бы мне добавить что-нибудь, но я не стала. Это не мое совершенно дело, в конце концов.
Кейн набрал в грудь воздуха, явно собираясь ответить, но что-то заставило его передумать. Он снова разволновался, опустил взгляд, бегло глянул в сторону наших братьев, словно проверяя, заняты ли они.
— В какой-то момент мне казалось, что мы больше не увидимся, — признался вдруг он нерешительно. Хотела добавить «мне тоже», но я сдержалась. — Но когда я обнаружил это место, то понял, что именно здесь все изменится.
Эта фраза прозвучала очень неоднозначно, но я была слишком глубоко ранена его отстранением, чтобы допускать подобные мысли. Я смотрела на него внимательно, в призрачном свете звезд он казался кем-то другим. Он и был другим. Он ведь никогда не позволял к себе приближаться, как бы близко я не находилась.
— Ветер выбрал нас, — сначала подарила ему невероятную надежду, но в душе было так больно от осознания, какое место в его жизни я занимаю. Было ли это осознанным или просто желание защититься? Но я все-таки добавила: — Почему-то.
По отблеску в глазах я заметила, что это несколько ранило Кейна, но в следующий миг он как будто бы вспомнил, почему я так поступала и забрал вину с собой, отводя взгляд.
— Прости меня, — он извинялся, а мне все больше хотелось оказаться от него подальше. Зачем этот разговор? После всего, что уже было сказано, мне не хотелось снова ворошить прошлое и поднимать эту тему. — Я знаю, я обидел тебя. Ранил. А это ведь было так легко сделать. Учитывая, как ты всегда открыта и честна.
— Не нужно извиняться, — грустно прерываю я, не хочу продолжать этот разговор. Он был единственным, кто спасал меня все это время от мрачных мыслей о смерти, но стал тем самым палачом, кто нанес самую болезненную рану. — Ты все объяснил. Да и я, если честно… на что я рассчитывала? Мы ведь из разных миров…
— Об этом… — прерывает нетерпеливо Кейн и осмеливается приблизиться ко мне, тянется за моей ладонью. Ветер отзывается волнением — я и хотел поговорить. — Его глаза заглядывают мне в душу, хочу не воспринимать этот взгляд, не откликаться, но ничего не получается. Как бы я себя не убеждала в обратном, Кейн все еще вызывает во мне чувства. — Но лучше я покажу тебе.
И тут происходит действительно неожиданное. Кейн творит колдовство, и я ожидаемо жду, что сейчас появится красная мана. Но вместо нее в его ладони расцветает шар света. Я настолько ошарашена, что от удивления разеваю рот и округляю глаза. Кейн медленно улыбается, наблюдая за моей реакцией.
— Но… но… как? — Уточняю я, добираясь до его глаз.
Это его почему-то исцеляет, как будто он боялся совсем другой реакции. Но не полностью.
— Я умер в том Храме, Аврора, по-настоящему, — признается мне он. — Но ты вдохнула в меня жизнь. Ты очистила меня от всего демонического и вернула к жизни совсем другим.
Это казалось… чем-то нереальным. Но мысли в моей голове стаей проносились словно коршуны. Вернула к жизни… Отчасти я примерно так себе это и представляла. Но, с другой стороны, теперь я знала, как устроена природа нашей силы. Точнее, сначала, моей силы, но теперь белая мана течет по внутренним каналам и Кейна? Ветер вдохнул в него жизнь, не я. Но, теперь анализируя полученную информацию, я понимаю, что таким был план стихии. Это ведь имеет смысл!
В памяти так ярко всплывает наша невозможность быть вместе, но затем я вспоминаю его слова, наш последний разговор, и меня разрывает от стыда и сожаления. Обиды.
— И, тем не менее, после этого ты не пожелал быть со мной, — вспоминаю снова, потому что все это слишком долго копилось во мне грузом непонимания.
Кейн грустнеет, а я понимаю, что слишком опасно вновь раскрывать перед ним эмоции. Отвожу взгляд, делаю глубокий вздох, пытаюсь отвлечься, успокоиться. Как будто это вообще возможно.
— Поздравляю, теперь ты свободен, — отворачиваюсь я.
Кейн решительно приближается, но на один мой поворот головы останавливает сам себя, потому что я не желаю, чтобы он ко мне прикасался. Не подходи, не причиняй мне большей боли…
— Ты не понимаешь, насколько ты мне дорога, — признается он. — Я знаю, что тебе больно и обидно, но я не хотел…
— Не надо, прошу, ты все объяснил ранее.
— Но ты приняла это не так, как есть на самом деле.
— Да нет, наоборот, — горько проглатываю ком в горле я. — Как раз именно так. На самом деле, если двое хотят быть вместе, они находят способы.
— Аврора, демоническая кровь в моих венах обрекла бы тебя на отчуждение, изгнание, и даже смерть. Как я мог это допустить?
— Ты бы мог быть осторожнее, мог бы никому не рассказывать, мог бы найти способ…
— …но его нашла ты, — он все-таки кладет ладонь мне на плечо, я не прошу его отойти, но сжимаю кулаки в напряжении. Ветер обдает нас рваными порывами. — Я хочу попробовать, Аврора…
Тут же вырываюсь и отступаю, в ужасе смотрю ему в глаза. Кейн растерялся, сначала не смел сдвинуться с места, но потом снова набирается смелости и наступает.
— И ты считаешь, что ты можешь просто так прийти, и я все брошу ради тебя? — Кейн в замешательстве, не знает, что сказать. — Я бы спасла тебя еще раз, не задумываясь. Но ты свой выбор сделал.
— Он был в других обстоятельствах…
— …может быть, в этом и заключалась основная идея, — перебиваю. — Чтобы проверить. Насколько сильно я была нужна тебе. Только там, на поле сиреневых цветов. — Все еще больно, все еще хочется, чтобы он понял, насколько. Поэтому я и добавляю беспощадно: — И даже оно нам больше не принадлежит.
Ревность вспыхивает в его глазах почти живым огнем.
— Его у нас никто не отнимет, — заявляет он мягко, но во всем его виде я наблюдаю суровость.
— Но ты уже там случайный гость, — раню теперь Кейна я. Делаю глубокий вздох, чтобы успокоить бурю горечи и волнения внутри себя. — Ты прав, Кейн, ты сделал мне больно. И я не хочу снова проходить через это.
— Но, Аврора…
— …теперь есть только мы, объединенные одной целью. Это всегда было только так и никак иначе. Ветер связал нас, и когда-нибудь он нас отпустит. Но больше между нами ничего не будет.
— Пожалуйста, не будь столь категорична, — просит он. — Я знаю, я был жесток… и я не могу себя за это простить. Но так было лучше.
Опять эти его «лучше». С трудом сдерживаю первый порыв, делаю глубокий вздох, нужно успокоиться.
— Ты прав, так действительно будет лучше, — соглашаюсь я.
— Аврора, — не соглашается он. — Это все слишком сложно. Я знаю, что ранил тебя, но тогда не было другого выхода…
— Нет, был! — Все-таки разозлилась я и обернулась. — Мой друг стал Жнецом, ходячей смертью, Кейн! Но, несмотря на это, он нашел способ, он пришел к своей возлюбленной.
Кейн собирался что-то сказать, но передумал. Я хотела воспользоваться этой возможностью и закрыть тему, но он мне этого сделать не позволил.
— Возможно, ты права и это было испытание, но подумай вот о чем: что, если испытание касалось нашего общего дела? Если бы тогда все сложилось… что бы было дальше?
— Я бы была счастлива, — заявляю так категорично, что даже чуточку не по себе. — Но ты, очевидно, нет.
— Аврора…
— …поэтому, пожалуйста, больше не поднимай эту тему.
— Но я люблю тебя, — внезапно признается Кейн и внутри меня все переворачивается.
Эти слова… это ведь не просто слова. Они звучат иначе, мягче, проникновеннее, сильнее. Он открывал мне свои чувства… истинные. Это признание пронзает меня насквозь волной откровения, приходится сделать глубокий вздох, чтобы не задохнуться. Зачем он делает это теперь? Зачем?
Спасение, какое же невероятное спасение приходит неожиданно. Уинс и Каспар колдовали все это время в отдалении, до нас доносились негромкие разговоры. Но сейчас — волна магии прошлась по земле едкой волной, потом — хлопок, крики, что-то происходит. Инстинкт заставил меня обернуться, но даже происходящее никак не могло отвлечь меня от последних слов.
Но теперь передо мной стоит словно другой человек. Что-то в нем все-таки изменилось, что-то кардинальное, едва уловимое. Передо мной теперь кто-то… светлый. Может быть, поэтому Уинс позволил ему ко мне подойти?
Медленно улыбаюсь ему в ответ, изучая его теплую улыбку.
— Кажется, я понимаю, — отвечаю ему на все неизведанные до этого эмоции я.
Он снова дарит мне незнакомую улыбку, а я позволяю себе впустить его нового, неизведанного, незнакомого. А так ли это? Да, я встретила его на том поле два с половиной года назад, но только когда я уходила, он уже был другим. Изменился, впитал в себя жизнь, свет и возможность, что все в этом мире для него будет хорошо.
И только спустя столько времени я увидела это и в реальности.
— Поле… мы же были в другом мире, — когда логика начинает пробиваться, пытаюсь делать умозаключения.
Зачем? Когда все понятно и так, без слов? Но Кейн будто знает, отвечает мне на этот вопрос.
— Миры связаны между собой, — объясняет он. — Они друг от друга отличаются, но есть места, которые словно единое целое всех миров. Они неизменны. Но это не означает, что они не могут пострадать.
Вспоминаю уроки профессора Шана, его лекцию про объединение, части и единое целое, и, кажется, начинаю немножко понимать. Ведь его занятия по управлению маной призваны научить нас соединять в себе мир физический и магический, где проводником является маг. Все ведь в жизни пригождается.
Кейн медленно протягивает мне ладонь, я уверенно тянусь за ней. Это похоже на алгоритм, глубокое понимание не взывает к объяснениям. Только ветер рядом.
Прикосновение — мощь не просто взрывается, кажется, будто биение сердца самой земли отзывается в потоках ураганного ветра. Место настоящей силы. По счастью и Уинс, и Каспар защищены, будто бы стихия знает, что они рядом и могут пострадать. Но оба в порядке, ощущают лишь слабые порывы стихии.
А мы с Кейном объединяемся, чувствую эту безумную волну, девятый вал, что надвигается с запада. Настолько грандиозен и масштабен, что в какие-то мгновения мне не хватает сознания, чтобы охватить возможность со всем этим справиться. Совсем другое ощущение, не такое как с Рином.
Рин.
Дрожащий вздох не помогает успокоиться. Просто переживаю за него и за его благополучие. Он ведь меня не простит. За то, что я ушла и не позволила идти следом. Или… найдет другую причину. В этот самый миг мне вдруг кажется, будто Рин — это недостижимая вершина, до которой никому и никогда не добраться. Сравни тому потоку, который мы сейчас с Кейном призываем. Что-то непостижимое ни для кого.
Не для меня.
Стараюсь усмирять эти мысли, Кейн сжимает мою ладонь сильнее, объединяюсь с ним, и мы поднимаемся над землей, моя мана вспыхивает белым светом, а затем вспышкой ядерного взрыва, не меньше, вдруг разносится повсюду. Становится настолько ярко, что я зажмуриваюсь и пытаюсь не ослепнуть. Бесполезно, ведь свет исходит откуда-то изнутри меня…
Не знаю точно, в какой момент я отключилась, но обнаружила я себя на груди у Кейна. Больно нигде не было, значит, мы не упали. Ветер нас бережно убаюкал, вернул обратно на землю. Все успокоилось, но облегчения я не почувствовала.
Приподнимаюсь и смотрю на него — Кейн смотрит в ответ. В первый миг в его глазах неуверенность, а затем легкая, почти невесомая улыбка. Мы не виделись с ним не то, чтобы вечность, но из-за его изменений мне приходится постигать его заново. Как будто я действительно постигла его в первый раз…
— Рори, — выдергивает меня из собственных мыслей Уинс.
Подбегает, протягивает руку, помогает подняться. То же самое делает Каспар, поднимая брата. Встаем и отряхивается от пыли, приводим себя в порядок, приходим в себя. Повисает неловкое молчание, неуверенно встречаемся взглядами друг с другом, совершенно не зная о чем теперь разговаривать. Как будто без ветра у нас больше нет причин для общения. Даже странно…
Положение спасает мой брат.
— Все… закончилось? — Уточняет он неуверенно.
Смотрю на Кейна, словно хочу его подтверждения, и читаю ответы в его глазах. Те, о которых и сама, конечно, уже знала. Но, а вдруг?
— Нет, — сообщаю коротко и лаконично. — Здесь есть какая-то магия, которую ветру не разбить. Поэтому вы здесь.
Уинс удивленно вскидывает брови. Похоже, когда мы ехали сюда, он действительно считал себя только лишь транспортом.
— А я-то думал в этот раз отсидеться, — отшучивается он и улыбается.
Меня его улыбка расслабляет, ведь я все еще переживаю за него. Он же по-прежнему в компании двух демонов, которых априори на дух не переносит. Даже не знаю, из-за чего переживаю больше.
— Кхм, — снова привлекает к себе внимание Каспар. — Прошу прощения, но… думаю, мое появление здесь тоже не случайно.
Уинсу требуется время, чтобы справиться с собой и не бросить в демонов какое-нибудь заклинание уничтожения. Хочется подойти к нему, обнять и не отпускать, заверить в том, что все обязательно будет хорошо. Потому что Уинсу нелегко, я знаю это. Но не схожу с места, потому что знаю: моя жалость ему не нужна, а поддержку он и так ощущает.
— Возможно, — так и не смог взглянуть в сторону Каспара мой брат. Сжимаю его руку в знак поддержки, он сжимает мою ладонь с благодарностью. — Я чувствую блок.
— Да, — подтверждает Каспар. — Есть один ритуал… Показать могу. Действенный. По обнаружению.
От моего брата в Каспара прилетает такой лютый взгляд, что я с трудом могу сдержать дрожь в теле и желание отпрыгнуть в сторону. Каспар не дурак, все понимает. Неуверенность и легкую напускную расслабленность сменяет на очевидность: «ну, понятно, демон-охотник отношения, ничего больше».
Медленно улыбаюсь, чего Каспар пока еще не понимает. Он просто не знает моего брата. Но он не я.
— Показывай, — спокойно просит Уинс.
Глава 3
Уинс и Каспар так увлеклись обсуждением и разработкой добротного плана, который должен был помочь распознать скрытое колдовство, что практически объединились в команду. Я отлично знала о чувствах брата, однако же понимала, что сейчас, несмотря на ненависть, он, сцепив зубы, работает вместе с демоном ради меня.
Мне было и приятно, и стыдно одновременно, ведь это испытание, которое он не заслужил.
Когда дошло дело до сложных чертежей, невообразимых заклинаний и прочее, как-то внезапно я ощутила, что мы с Кейном остались наедине. И сначала даже разволновалась. Но потом вспомнила наш последний разговор и немного успокоилась.
Но, как говорится, у него были другие планы.
— Как ты, Аврора? — Его голос выдавал волнение.
Я снова посмотрела на Кейна и поразилась той перемене, которая его определенно преобразила. Сделала более живым, откликающимся. Что-то в нем изменилось, и мне было немножечко жаль не быть частью этих изменений и не знать, в какой именно момент он стал другим. Что же с ним произошло?
Но, с другой стороны, он ведь четко дал мне понять, что я лишь случайное обстоятельство в его жизни и со мной он не будет никогда. Так что…
— Все хорошо, спасибо, — поблагодарила я его искренне, но не вкладывая в это ровным счетом ни единой эмоции. — Как ты?
Хотелось бы мне добавить что-нибудь, но я не стала. Это не мое совершенно дело, в конце концов.
Кейн набрал в грудь воздуха, явно собираясь ответить, но что-то заставило его передумать. Он снова разволновался, опустил взгляд, бегло глянул в сторону наших братьев, словно проверяя, заняты ли они.
— В какой-то момент мне казалось, что мы больше не увидимся, — признался вдруг он нерешительно. Хотела добавить «мне тоже», но я сдержалась. — Но когда я обнаружил это место, то понял, что именно здесь все изменится.
Эта фраза прозвучала очень неоднозначно, но я была слишком глубоко ранена его отстранением, чтобы допускать подобные мысли. Я смотрела на него внимательно, в призрачном свете звезд он казался кем-то другим. Он и был другим. Он ведь никогда не позволял к себе приближаться, как бы близко я не находилась.
— Ветер выбрал нас, — сначала подарила ему невероятную надежду, но в душе было так больно от осознания, какое место в его жизни я занимаю. Было ли это осознанным или просто желание защититься? Но я все-таки добавила: — Почему-то.
По отблеску в глазах я заметила, что это несколько ранило Кейна, но в следующий миг он как будто бы вспомнил, почему я так поступала и забрал вину с собой, отводя взгляд.
— Прости меня, — он извинялся, а мне все больше хотелось оказаться от него подальше. Зачем этот разговор? После всего, что уже было сказано, мне не хотелось снова ворошить прошлое и поднимать эту тему. — Я знаю, я обидел тебя. Ранил. А это ведь было так легко сделать. Учитывая, как ты всегда открыта и честна.
— Не нужно извиняться, — грустно прерываю я, не хочу продолжать этот разговор. Он был единственным, кто спасал меня все это время от мрачных мыслей о смерти, но стал тем самым палачом, кто нанес самую болезненную рану. — Ты все объяснил. Да и я, если честно… на что я рассчитывала? Мы ведь из разных миров…
— Об этом… — прерывает нетерпеливо Кейн и осмеливается приблизиться ко мне, тянется за моей ладонью. Ветер отзывается волнением — я и хотел поговорить. — Его глаза заглядывают мне в душу, хочу не воспринимать этот взгляд, не откликаться, но ничего не получается. Как бы я себя не убеждала в обратном, Кейн все еще вызывает во мне чувства. — Но лучше я покажу тебе.
И тут происходит действительно неожиданное. Кейн творит колдовство, и я ожидаемо жду, что сейчас появится красная мана. Но вместо нее в его ладони расцветает шар света. Я настолько ошарашена, что от удивления разеваю рот и округляю глаза. Кейн медленно улыбается, наблюдая за моей реакцией.
— Но… но… как? — Уточняю я, добираясь до его глаз.
Это его почему-то исцеляет, как будто он боялся совсем другой реакции. Но не полностью.
— Я умер в том Храме, Аврора, по-настоящему, — признается мне он. — Но ты вдохнула в меня жизнь. Ты очистила меня от всего демонического и вернула к жизни совсем другим.
Это казалось… чем-то нереальным. Но мысли в моей голове стаей проносились словно коршуны. Вернула к жизни… Отчасти я примерно так себе это и представляла. Но, с другой стороны, теперь я знала, как устроена природа нашей силы. Точнее, сначала, моей силы, но теперь белая мана течет по внутренним каналам и Кейна? Ветер вдохнул в него жизнь, не я. Но, теперь анализируя полученную информацию, я понимаю, что таким был план стихии. Это ведь имеет смысл!
В памяти так ярко всплывает наша невозможность быть вместе, но затем я вспоминаю его слова, наш последний разговор, и меня разрывает от стыда и сожаления. Обиды.
— И, тем не менее, после этого ты не пожелал быть со мной, — вспоминаю снова, потому что все это слишком долго копилось во мне грузом непонимания.
Кейн грустнеет, а я понимаю, что слишком опасно вновь раскрывать перед ним эмоции. Отвожу взгляд, делаю глубокий вздох, пытаюсь отвлечься, успокоиться. Как будто это вообще возможно.
— Поздравляю, теперь ты свободен, — отворачиваюсь я.
Кейн решительно приближается, но на один мой поворот головы останавливает сам себя, потому что я не желаю, чтобы он ко мне прикасался. Не подходи, не причиняй мне большей боли…
— Ты не понимаешь, насколько ты мне дорога, — признается он. — Я знаю, что тебе больно и обидно, но я не хотел…
— Не надо, прошу, ты все объяснил ранее.
— Но ты приняла это не так, как есть на самом деле.
— Да нет, наоборот, — горько проглатываю ком в горле я. — Как раз именно так. На самом деле, если двое хотят быть вместе, они находят способы.
— Аврора, демоническая кровь в моих венах обрекла бы тебя на отчуждение, изгнание, и даже смерть. Как я мог это допустить?
— Ты бы мог быть осторожнее, мог бы никому не рассказывать, мог бы найти способ…
— …но его нашла ты, — он все-таки кладет ладонь мне на плечо, я не прошу его отойти, но сжимаю кулаки в напряжении. Ветер обдает нас рваными порывами. — Я хочу попробовать, Аврора…
Тут же вырываюсь и отступаю, в ужасе смотрю ему в глаза. Кейн растерялся, сначала не смел сдвинуться с места, но потом снова набирается смелости и наступает.
— И ты считаешь, что ты можешь просто так прийти, и я все брошу ради тебя? — Кейн в замешательстве, не знает, что сказать. — Я бы спасла тебя еще раз, не задумываясь. Но ты свой выбор сделал.
— Он был в других обстоятельствах…
— …может быть, в этом и заключалась основная идея, — перебиваю. — Чтобы проверить. Насколько сильно я была нужна тебе. Только там, на поле сиреневых цветов. — Все еще больно, все еще хочется, чтобы он понял, насколько. Поэтому я и добавляю беспощадно: — И даже оно нам больше не принадлежит.
Ревность вспыхивает в его глазах почти живым огнем.
— Его у нас никто не отнимет, — заявляет он мягко, но во всем его виде я наблюдаю суровость.
— Но ты уже там случайный гость, — раню теперь Кейна я. Делаю глубокий вздох, чтобы успокоить бурю горечи и волнения внутри себя. — Ты прав, Кейн, ты сделал мне больно. И я не хочу снова проходить через это.
— Но, Аврора…
— …теперь есть только мы, объединенные одной целью. Это всегда было только так и никак иначе. Ветер связал нас, и когда-нибудь он нас отпустит. Но больше между нами ничего не будет.
— Пожалуйста, не будь столь категорична, — просит он. — Я знаю, я был жесток… и я не могу себя за это простить. Но так было лучше.
Опять эти его «лучше». С трудом сдерживаю первый порыв, делаю глубокий вздох, нужно успокоиться.
— Ты прав, так действительно будет лучше, — соглашаюсь я.
— Аврора, — не соглашается он. — Это все слишком сложно. Я знаю, что ранил тебя, но тогда не было другого выхода…
— Нет, был! — Все-таки разозлилась я и обернулась. — Мой друг стал Жнецом, ходячей смертью, Кейн! Но, несмотря на это, он нашел способ, он пришел к своей возлюбленной.
Кейн собирался что-то сказать, но передумал. Я хотела воспользоваться этой возможностью и закрыть тему, но он мне этого сделать не позволил.
— Возможно, ты права и это было испытание, но подумай вот о чем: что, если испытание касалось нашего общего дела? Если бы тогда все сложилось… что бы было дальше?
— Я бы была счастлива, — заявляю так категорично, что даже чуточку не по себе. — Но ты, очевидно, нет.
— Аврора…
— …поэтому, пожалуйста, больше не поднимай эту тему.
— Но я люблю тебя, — внезапно признается Кейн и внутри меня все переворачивается.
Эти слова… это ведь не просто слова. Они звучат иначе, мягче, проникновеннее, сильнее. Он открывал мне свои чувства… истинные. Это признание пронзает меня насквозь волной откровения, приходится сделать глубокий вздох, чтобы не задохнуться. Зачем он делает это теперь? Зачем?
Спасение, какое же невероятное спасение приходит неожиданно. Уинс и Каспар колдовали все это время в отдалении, до нас доносились негромкие разговоры. Но сейчас — волна магии прошлась по земле едкой волной, потом — хлопок, крики, что-то происходит. Инстинкт заставил меня обернуться, но даже происходящее никак не могло отвлечь меня от последних слов.
