— Ты уже сделала выбор, — холодно отстраняется.
— Нет! — Кричу я, а ветер ослабевает и медленно возвращает нас на поле. Теперь он вокруг, но единения больше нет. — Это не так.
— Тогда почему ты ему не сказала? — Обиженный маленький мальчик.
— Может быть… — голос дрожит, мои волосы развиваются, будто я под водой, странное чувство, будто я на грани реальностей, где-то во сне, — может быть, потому что…
Не могу. Я не могу закончить эту фразу. А Рин смотрит на меня так очевидно, что мне хочется куда-нибудь спрятаться. Как и всегда он смотрел, когда не был мне близок. А он вообще когда-нибудь был мне близок? Ведь дело всегда было в нашей связи с ветром.
— Он ведь тебе дорог, — констатирует он, и я не совсем понимаю, беспощадно это звучит для кого именно из нас. — И теперь, когда он вернулся…
— Зачем ты так? Рин, я… — он подобрался ко мне так близко, а теперь это беспощадное отстранение, — тяжелее испытания у меня не было.
Его взгляд мрачнеет, он отстраняется все больше, дальше, а я не в силах его больше останавливать.
— Так я для тебя испытание, — констатирует он.
Пробую возразить, но не получается. Сказанного не воротишь, но… слёзы застилают глаза, закусываю губу, чтобы только они не пролились. Почему все эти эмоции такие сильные?
— Когда был Кейн… Когда был только он… я была готова идти за ним, куда бы он не позвал. Но он причинил мне боль. Неожиданно, но точечно и в самую цель. Но ты… Рин, ты другой. Ты все время отталкиваешь меня… — голос срывается, как и мои слезы, — а я не понимаю, если я буду бороться за тебя, не сделаешь ли ты мне больнее.
Рин слушает меня внимательно, но его как будто пленят мои слезы. Он будто не верит своим глазам, просто замер, словно истукан и даже не моргает. Проходит, кажется, вечность, прежде чем он подает признаки того, что все еще здесь.
— Ты… боишься меня? — Удивляется до глубины души он.
Я выдыхаю улыбку отчаяния.
— Ты всегда был словно недосягаем, как бы я не пыталась, ты всегда держал расстояние между нами. Не подпускал. Даже сейчас… даже после… — нашего поцелуя, — вот одна-единственная сложность, которой на самом деле даже нет, и что ты делаешь? Рин, мне просто нужно, чтобы ты боролся…
Его глаза краснеют, но он не спешит подходить ко мне ближе. Он меня выслушал, да, может быть, понял, даже пожалел. Но все это неважно, по сравнению с его гордостью, которой, наверное, можно загородить солнце. И это… разбивает меня на тысячи частей.
В этом весь Рин, он нужен мне, да, он пришел, он услышал. Но вот всплывает ненавистная для него тема, и что же он делает? Он снова закрывается от меня. Как делал это всегда. Разве я этого не знала? Вот, почему так сложно, вот, почему я не могу просто взять и признаться, что…
Не могу.
Прикрываю глаза и просто хочу сбежать, вернуться. Пусть во мрак, но так будет легче, чем видеть очередное «нет»… Я знаю, что делаю слишком поспешные выводы, но я оказалась на этом поле не для того, чтобы «бодаться» с ним. В конце концов, мне нужна была его помощь, поддержка… или же совсем нет?
Выныриваю спонтанно, неожиданно, темно, холодно, страшно. Честно говоря, даже не поняла, что вернулась. Как вообще это происходит? Теперь я знаю, что это не окончательная смерть, даже не смерть вовсе, но переход в этот раз, по крайней мере обратно, дался мне теперь легче легкого. Захотела и вернулась.
Слушает ли меня ветер? Знает ли в точности, о чем я думаю, что запланировала, смогу ли справиться сама? В конце концов, Рин только чувствует меня, и это прекрасно, конечно, для наших с ним непростых отношений. Но разве же он так необходим мне, чтобы справиться с тьмой?
Ведь в моих руках сила света, ветра, бесподобная, безграничная, в этом я остаюсь одна. И это не так плохо, как кажется. Стихия возложила на меня важные обязательства, но она ведь и дала мне силы, чтобы справиться со всем. Правильно. Раз я вернулась, значит я уже могу победить.
Собираюсь с силами, настраиваюсь, пытаюсь почувствовать свою ману, ветер… Но тут я вдруг понимаю, что меня кто-то обнимает…
Сначала я решила, что мне показалось. Это вполне реально, ведь я поглощена тьмой, мало ли, что мне может почудиться здесь? Но эмоции не обманешь, я узнаю его, узнаю каждой клеточкой своего тела, и на душе мгновенно становится спокойно.
— Рин… — кладу ладони поверх его и расслабляюсь.
В этот миг между нами как будто бы уже не остается преград и недопонимания, наших страхов, гордости, ничего. Только мы вдвоем в непроглядной тьме, которую нам победить по плечу.
— Я не отдам ему тебя, — шепчет мне он на ухо, а потом я чувствую неимоверную силу, которую он призывает и смешивает с моей.
Вихрь белой магии не просто врывается, он похож на плотину, которую прорвало, разметает все вокруг, уничтожая вдребезги все то, что казалось нерушимым. Демон меркнет перед нашим потоком стихии, Рин сжимает меня сильнее…
— Прости, что сомневался, — пока мы снова формируем сферу из ветра света, не такую же, какие были в Академии, другая, более мощная, сильная, крепкая, говорит мне Рин. — Я тебя не отпущу.
Его ладони сжимаю меня сильнее, а я улыбаюсь.
— И ты прости меня, — извиняюсь, а он качает головой, будто бы мне не за что просить прощение. Но это не так. — Я знаю, как тебе тяжело, я понимаю, что вся эта история с демонами…
— Дело не в демонах, — поправляет меня Рин, чувствую его волнение, как он сильнее сжимает меня в своих объятиях. — Это страшно. Потому что к тебе у меня самые сильные чувства. Мне страшно, потому что ты непознанное. Потому что так никогда не было. Дело не в стихиях, Аврора, дело в моих чувствах. Я не могу их контролировать. Это бесполезно. Да я и не хочу. Я обещаю тебе…
Сжимаю его ладони, медленно оборачиваюсь и силюсь потянуться к его губам… но тут Рин вдруг замирает будто бы в испуге, не понимаю природу такой его реакции, но уже через миг его внезапно утягивает от меня. Тянусь за ним, но все бесполезно, он исчезает в каком-то водовороте, а я остаюсь одна в сфере сотканного света. Рин…
Когда сфера начинает коситься, разваливаться и крениться, понимаю, что, если не возьму ее под контроль, все, что мы построили, безвозвратно разрушится. Нельзя сейчас сдаваться, нельзя. Нужно закончить то, что было начато.
Сосредоточиться: делаю глубокий вздох, еще один, сфера становится стабильнее, держу ее, пытаюсь контролировать… вдох-выдох, вдох-выдох… вдох…
Кульминация силы колоссальная, чувствую, как по моим венам растекается белая мана, смешанная с ветром. Но за пределами моей сферы я вдруг ощущаю иное, там есть что-то еще столь же мощное… Кейн..
Он приближается, я это чувствую. Он будто откликнулся на мой призыв света. Наблюдаю за тем, как горят его глаза ярким белым светом, в первые несколько минут даже не его самого. Но он приближается стремительно, ощущаю его силу и мощь, которой Кейн обдает меня. Этим наградил его ветер. Он врывается в мою сферу и незамедлительно сплетает наши пальцы.
Еще один всплеск, волнение, свет буквально взрывается, доставая до самых далеких звезд, разносит вдребезги любую попадающуюся на его пути тьму. Нет, зло. То, что силы стало больше в разы, я чувствую. Думаю, не без Рина это все произошло… но все так странно закончилось, что мысли в моей голове путаются.
Яркий, абсолютный, смешанный с ветром, свет раскидывается благодатным волнением по округе, очищает это место, пронзает остатки тьмы и растворяет все то, что еще по какой-то причине стремилось причинить зло.
А потом все стихает. Медленно, и стихия сбавляет свой темп, и моя мана медленно угасает. Все возвращается в норму.
Стою и делаю тяжелые вздохи, глядя Кейну в глаза. Он тоже нестабилен, еще не до конца понял, переполняет ли его этой силой достаточно, или же нет. Сложно сказать, есть что-то запредельное в этих ритуалах. Но пока мы можем это постичь…
— Аврора! — Бежит ко мне Уинс.
Не так чтобы сильно переживает, скорее дежурно осматривает меня с ног до головы, ведь после этой вспышки света уже не кажется, что я слабая маленькая девочка, не способная ни на что. Меня это радует. Я чувствую, что силы стало больше, она во мне растет.
Оглядываюсь по сторонам, примерно представляю, где оказалась, узнаю: мы в самом центре глубокого оврага. Вроде бы все в порядке, место больше не отравлено злом, не поглощено, не находится на грани. Мы сделали все так, как надо.
Но… я же помню Рина. Или… нет? То, что он говорил мне… Я не уверена,, что это действительно происходило. И потом он исчез… Не знаю, откуда взялись эти сомнения, просто в той пучине беспроглядной тьмы это ведь могло быть мое сознание, которое спасало меня от уничтожения. От одиночества. Мне могло лишь показаться, что Рин был рядом. Как? Как он мог оказаться рядом, когда нас объединяло совершенно другое?
Может быть… может быть мне это только показалось… хотелось, чтобы так было. Ведь сколько бы я не искала его в окружении, его рядом нет.
— М-да, детишки, — протягивает Каспар, неспешно подходя к нам ближе, — с такой силой можно и весь мир захватить.
— Это твое новое предложение? — Уточняет вдруг Уинс, а меня поражает другое: он делает это с ухмылкой.
Несмотря на то, что сила в основном была заимствованной у стихии, меня немножко трясло. Впрочем, это и неудивительно, ведь, так или иначе, я все равно пропускала ее через себя. Раньше такого не было, я это знаю точно. Вспоминаю, как впервые призывала ветер в лесу с Каем, когда пыталась пробудить свою ману: это даже не близко. Да, ветер был сильным, разрушительным, но не настолько. Все дело было в назначении. Тогда он был просто призван. Беспорядочно, хаотично, свободно. А сейчас мы с Кейном взывали к нему вполне с конкретной целью. И это было… потрясающе!
Вернувшись в ближайший городок, где мы остановились уже вместе (то есть, в соседних номерах, а не гостиницах), я проспала несколько часов к ряду, притом, что спала я и в машине по дороге обратно. Меня вымотало, что в принципе было очевидностью, но то количества сна, которое мне потребовалось, удивило даже меня саму.
Однако надо заметить, так сладко я давно не спала.
Проснулась нехотя, поморщилась, словно капризничая, но тут как по волшебству появился Уинс.
— Привет, малышка Рори, — с улыбкой поприветствовал меня он, закрыл ногой дверь и понес вкусняшки к столу. — Еще горячее. Давай присоединяйся скорее.
Он был так заразительно расслаблен, что я невольно поддалась на его настроение, улыбнулась и почти бодро попыталась подскочить с кровати. Ключевое слово «попыталась». Как только я поднялась, меня сразу зашатало, Уинс как знал, увидел мои слабые трепыхания, оказался рядом и уверенно подхватил, баюкая меня словно действительно малышку.
Несмотря на его заботу, меня почему-то этот момент немного напугал.
— Я чего-то еще не знаю? — Осторожно поинтересовалась я, спустя небольшую паузу.
Стоять уже могла самостоятельно, закуталась в плед, и мы переместились за стол. Внимательно наблюдала за братом, но он не казался расстроенным. Однако он много лет играл свою роль, поэтому мне было сложно разгадывать его сейчас.
— Ну-ка, возьми свои любимые крылышки, — придвинул он коробку мне ближе, продолжая не обращать внимания на мой настойчивый взгляд.
— Уинс… — с одной стороны мне не хотелось портить его такое хорошее настроение. Но с другой — ведь это важно.
— Не нужно так хмурится, малышка Рори, — улыбнулся Уинс и даже подарил мне быстрый взгляд. — Это нормальная реакция. Ты пропустила через себя столько силы, так что неудивительно, что ты еле на ногах стоишь.
Звучало убедительно, но я все равно не могла успокоиться. Я понимаю, что намерения Уинса были исключительно хорошими, но это не означало, что я попросту забыла о том, что он столько времени держал меня в неведении, не рассказывая правду. Доверие — очень хрупкая вещь.
— Ты ведь все равно не расскажешь, так ведь? — Бросила скорее словно вызов я.
— Нечего рассказывать, — Уинс будто бы помрачнел. — Все будет хорошо, я обещаю.
— Думаю, проблема в малышке, — заключила я. — Ты все еще видишь только свою младшую сестренку.
— А разве это не так? — Лукаво улыбнулся мне Уинс.
— Я хочу, чтобы ты доверял мне, — прошу.
— Я тебе доверяю. Ты единственная, кому я доверяю целиком и полностью.
— А как же дядя Майлз? — Удивилась я.
Уинс ухмыльнулся.
— Ну, знаешь, он такой сумасбродный, все-таки с ним нужно быть настороже, — заметил мой брат в шутку, я это сразу же поняла.
— Все расскажу.
— Не посмеешь! — Возмутился тут же Уинс как будто бы взаправду.
— Еще как посмею! — Вовлеклась я в нашу маленькую игру. — Ты знаешь, как мы праздновали новый год?
Уинс вопросительно вскинул брови, но даже не подозревал, что за этим последует, поэтому на его лице все еще играла ухмылка.
— Мы охотились! — С гордостью сообщила я.
— Что-о-о-о?! — У Уинса аж челюсть отвалилась.
— А то, — похихикала я, наслаждаясь его реакцией. — Даже он признал во мне сильного мага. А ты?
— Когда это я не признавал тебя? — Я лишь наклонила голову в легком осуждении. — Рор… — Уинс вздохнул и отвел взгляд, — все тебе надо знать, да?
— Если это меня касается, — вскидываю брови я.
А потом мы замолкаем. Едим, пьем, за окном шумит ветер, в комнате одиноко тикают наручные часы брата. Поскольку мы не разговариваем, мысли невольно осаждают меня, и я снова вспоминаю Рина.
Когда мы были просто друзьями, или я не знаю, кем я была в его представлении, все было… да ничего на самом деле не было. Я знала, что он очень сложный, но… он как-то делал это, не обижал меня. Даже когда отталкивал. Может быть, я просто привыкла, не знаю. Однако, даже когда он только приехал в Академию, мне было с ним гораздо проще найти общий язык.
Возможно, это из-за моего брата. Ведь у Уинса тоже характер о-го-го! «Непростой» — это лишь мягкое описание его упертости. И Рин мне этим брата очень напоминал. Было совершенно безопасно общаться с ним, помогать, а когда он потянулся ко мне за советом, пришел той ночью, чтобы я ему помогла — это и вовсе было приятно, ведь я как будто заслужила его доверие.
Но сейчас, на контрасте, когда все зашло настолько далеко, все чувства и эмоции усложнились, закрутившись в вихрь ничуть не меньше, чем делал это ветер, каждое его слово мне казалось острее ножа.
Я не до конца уверена в том, что те слова не были лишь игрой моего воображения. Но даже если нет, даже если он обещал… между словом и действием огромная разница. Ведь он все равно отреагировал мягко сказать — враждебно. Со всем, что со мной происходило, поддержка была мне необходима. Но какой поддержки можно ожидать, когда Рин на каждое мое действие или недействие, реагирует так, будто я иду против него войной?
Почему я не сказала Кейну? Потому что я не могу себе признаться в чувствах к нему. Он сделал мне больно, а кто хочет повторять подобное? Я могла бы. И тогда… тогда я все равно не уверена,, что бы я могла ему на это ответить.
Или Рину.
Все очень сложно, и еще с этой миссией по очищению мест силы легче не становится. Хочется просто сесть и разобраться в себе. Хотя бы попытаться. Но кто мне дает хотя бы возможность? Правильно, никто.
