– Неплохо живет аптекарь, – хмыкнул д’Эстар.
– Но кроме этого, наверху мы нашли комнату, которая явно принадлежала Свену Кронбергу. И она выглядит очень странно.
– А именно?
– Смотрите, – следователь протянул мне снимки. – Во-первых, там жуткий беспорядок. Во-вторых, видите, это снимки стен. Их будто царапали или рвали, сдирая обои.
– И рвали прямо руками, – заметил д’Эстар, вытягивая пальцы так, чтобы они совпадали с длинными рваными полосами.
Я кивнула. Вышло очень похоже.
– И в-третьих, дверь комнаты была заперта на замок. Который тоже был выбит изнутри.
– В аптеке была сигнализация? – д’Эстар задал логичный вопрос.
– Да, была. Но ее деактивировали изнутри. Видимо, это сделал сам аптекарь, когда стал готовить аптеку к открытию.
– Значит, парень или заболел, или сошел с ума, – подытожила я. – Из-за этого впал в буйство, выбрался из комнаты. Потом, допустим, решил сбежать, спустился вниз, где в торговом зале наткнулся на собственного отца. Тот попытался его задержать или вернуть обратно, вспомните царапины и укус. Но силы оказались неравны. Свен Кронберг задушил родителя и сбежал. Причем, может быть, он даже не понял, что произошло.
Да, версия выглядела вполне здраво и логично. На ограбление это точно не было похоже, а все улики складывались во вполне четкую картину. Вот только меня совсем не радовал тот факт, что по улицам города может ходить буйный сумасшедший.
– В тот день около семи утра его видел один из соседей аптекаря, – выдал еще одно доказательство следователь. – Он окликнул парня, потому что решил, будто ему нехорошо.
– Шел, шатаясь? – спросил д’Эстар.
– Именно. Свидетель говорит, что, когда Кронберг обернулся, ему даже страшно стало. Тот выглядел, как после месячного запоя. Поэтому догонять парня сосед не стал, а он быстро ушел куда-то.
– Объявите его в розыск. Сомневаюсь, что Кронберг в состоянии бежать из города, но на всякий случай оповестите вокзал и порт. Больницы тоже. Может у них уже есть невменяемый пациент без документов. И пройдите завтра с патрульными по кварталам вокруг, может кто слышал что подозрительное.
– Хорошо, – кивнул следователь. – Это все?
– Секунду, – я спохватилась и полезла за нашими трофеями из Тронмора. – Покажите Магде Оксби этого человека, не заходил ли он когда к ним в аптеку. И еще, вы время обыска вам вот таких пакетиков на глаза не попадалось?
Полуоборотень осторожно подхватил крупными пальцами мою улику. Заглянул внутрь, потом поднес к носу и осторожно понюхал.
– Гадость какая, – потряс он головой. – Нет, кроме тех, что собрала Юнсен, вроде бы не видел. Но не могу сказать точно, там было много разных лекарств. Плюс еще личная лаборатория аптекаря.
– Что ж, спасибо, – кивнула я. – Можете быть свободны.
– Да, – подытожил Раэн д’Эстар, когда за полуоборотнем закрылась дверь. – Сын аптекаря – самый явный кандидат на роль убийцы. И я почти уверен, что он не осознавал, что творит.
– Но зачем же Кронберг приходил к нам? Если нужна была помощь с сумасшедшим сыном, то он явно обратился бы в больницу.
Мужчина подошел к шкафу и достал оттуда мое пальто, приглашающе распахнув его. Я оценила намек, но, не став пререкаться, поднялась из-за стола.
– Думаю, он чего-то боялся, – произнес он, надевая на меня пальто.
Потом набросил мне на плечи шарф, поправил волосы, осторожно погладив пальцами шею. Слишком осторожно, чтобы это можно было посчитать случайностью. По коже тут же забегали щекотные мурашки.
– Естественно, он боялся, – я развернулась, подарив нахалу гневный взгляд, но в ответ получила лишь легкую улыбку. – Видимо, его сын был совсем невменяем. Царапины на стенах помните?
– Нет, тут что-то другое. Мне кажется, он боялся не сына, а кого-то еще.
Отчего-то на память пришел перепуганный Златостукс, который прячется у нас в камере. Да нет, эти два случая совсем не похожи.
– Разберемся, – пожала я плечами. – Вы, кажется, вели меня ужинать?
По устоявшейся привычке мы пошли в мой любимый ресторан. Очень неплохо провели там время за вкусными блюдами и интересными разговорами не о работе. Мужчина рассказывал мне о Равене, ведь я никогда не была в столице нашего королевства. А я слушала, и чувствовала, что мне начинает все больше и больше нравиться общение с ним. Это тревожило.
После ужина решила сделать крюк и пройтись к набережной. Мужчина, ожидаемо, решил составить компанию. Погода установилась просто чудесная. Тучи расползлись, открыв густо-черное небо, усеянное множеством крупных звезд. Снег приятно похрустывал под ногами, дышалось легко и свежо, а воздух вырывался изо рта облачками белесого пара.
Шли не торопясь. Молчаливое присутствие спутника не напрягало, и я поймала себя на мысли, что последний раз вот так просто гуляла с мужчиной очень давно, еще когда Ритан был рядом. И когда нам удавалось выкроить несколько свободных часов, которые можно было посвятить друг другу. Мы сидели на крепостной стене, любуясь звездным небом, что огромным куполом накрывало пустыню. Без лишних слов, без громких признаний. Просто наслаждаясь нашей одной на двоих жизнью.
А теперь со мной идет Раэн д’Эстар… Так молчаливо, так естественно и так похоже… Какая странная шутка судьбы.
Нет, не думать об этом. Не думать и не вспоминать. Иначе слишком больно.
Выйдя на набережную, я остановилась и всмотрелась в темную речную воду. Скоро она покроется льдом, и даже быстрое течение не спасет ее от холодного плена.
– А кто такой иврис? – вдруг разрушил уютную тишину мужчина.
– Иврис?
– Да. Его здесь часто упоминают, а ивриссой… хм…
– А ивриссой называют меня, – закончила с ехидной улыбкой.
– Слышал такое, – чуть смутился он.
Я искоса взглянула на д’Эстара, потом снова посмотрела на воду. Отличная ночь для старых легенд.
– Здесь, на севере, верят в духов-покровителей. Они олицетворяют силы природы, ее единство и гармонию. Хегг-Ворон, он отвечает за воздух. Лиуфр-Волк, его вотчина – земля и лес. И, наконец, Хэвард-Иврис, хозяин гор. И если волки и вороны часто встречаются человеку, то иврисы считаются зверями сказочными, даже легендарными.
– И кто же они?
– Иврис – это снежный кот. Огромный, с густой белой шерстью, мощными лапами и длинным хвостом. Дитя снега и гор, он считался совершенным хищником, от которого нельзя было спастись. Иврис абсолютно бесшумно и незаметно подбирался к добыче, и его клыкастая улыбка была последним, что в своей жизни видела незадачливая жертва. Если, конечно, вообще успевала понять, что происходит.
– Это лишь легенда?
– Когда-то, возможно, они были реальны. Но их уже долгие годы никто не видел.
– Жаль, – вздохнул д’Эстар. – Было бы интересно посмотреть на такого зверя.
Я тихо хмыкнула. Ох уж эти мужчины. Хотя… На ивриса я бы тоже не отказалась посмотреть.
А на следующий день меня прямо в холле поймал Мелвин.
– Есть контакт, – инспектор радостно помахал страницей из личного дела Джона Тромси. – Златостукс опознал его. Примерно с месяц назад он приходил к гному за нелегальной посылкой. К слову, за очень крупной нелегальной посылкой. Гном говорит, что там было какое-то оборудование.
– Подходит, – пробормотала я. – Знаешь, отправь-ка запросы в порт и на вокзал. Может он где засветился. И в гостиницы.
– Хорошо, – слегка скис Мелвин, представив объем работы.
– Шеф Райс, – к нам подошел Линдер Герн.
Невысокий лысый мужчина в очках, своей привычкой носить толстые свитера и тихим голосом похожий на профессора истории из моей академии. Но он мастерски потрошил трупы, иногда определяя причину смерти даже тогда, когда ее было совсем не видно.
– Я подготовил полный отчет по вчерашнему трупу. И знаете, есть кое-то, чего не могу понять.
– Что же?
Мужчина снял очки и стал их протирать краем свитера, как делал всегда, когда о чем-то думал.
– У него под ногтями, – медленно начал он, – вместе с кровью, кстати, только с его кровью, обнаружились странные частички серого цвета. Я отдал их на анализ и сегодня утром пришли результаты.
Я молча слушала, зная, что Герна лучше не торопить. Он от этого становился раздражительным и ворчливым.
– Мне сначала даже показалось, что это ошибка, – продолжил тот, задумчиво глядя куда-то мимо меня. – Но я перепроверил лабораторный протокол, и там все в порядке. Так вот, судя по анализам, у убитого под ногтями был человеческий прах.
– Человеческий прах? – воскликнула изумленно. – Что за ерунда?
– Представьте себе, – пожал плечами эксперт.
– Ошибки быть не может?
– Я же говорю, что сам все перепроверил, – ворчливо отозвался судмед. – Этот результат абсолютно достоверен.
Хмуро кивнула. Человеческий прах, надо же… Откуда он мог там взяться? Это не та вещь, которая может попасть под руку просто так. Хотя, если наш аптекарь относился к тем сумасшедшим алхимикам, которые не боятся пробовать в своих декоктах всякую экзотику вроде мышиных мозгов или остриженных ногтей, прах у него тоже мог быть.
– Сколько у нас в городе крематориев?
– Четыре. И все они находятся на окраинах.
– И в протоколах с места преступления я вроде бы не видела, чтобы там где-то была погребальная урна, – пробормотала, вспоминая вчерашний отчет Соррена. – Причина смерти подтвердилась?
– Да. Асфиксия, причем душили его руками, без всяких подручных средств.
Что ж, это вполне укладывалось в картину гибели от рук сумасшедшего сына. Вот только что-то мне все равно не нравилось.
– Давайте еще раз взглянем на тело.
– Давайте, – спокойно пожал плечами Герн.
Мелвин увязался за нами. Мы спустились в подвал, где располагались морг и лаборатории. Прошли длинный скудно освещенный коридор. Но не успели дойти до металлической двери, что закрывала секционный зал, как услышали странный звук. Глухой удар, будто что-то врезалось в металлическую створку изнутри.
Мы втроем замерли как по команде.
– Там кто-то есть? – нахмурилась я.
Кому вздумалось буянить в секционной?
– Когда я уходил, никого не было, – немного растерянно ответил судмед. – Наверное, один из санитаров пришел.
Подойдя к двери, он дернул за ручку.
– Заперто, – еще больше растерялся мужчина. – Изнутри что ли закрылись?
Вытащил ключ, открыл замок и распахнул створку, обдавая нас прохладой с отчетливым запахом формалина.
Ступив внутрь, я огляделась. Длинное помещение казалось спокойным и совершенно безлюдным. Ряды холодильников у стен, чисто вымытые секционные столы под лампами, шкафы с инструментарием. Тихо, холодно и пусто. Как в любом приличном морге.
– Эй, а это что такое? – возмущенно воскликнул Герн.
Обернулась и увидела, что он стоит у одного из холодильников в углу. Его дверца была распахнута настежь, а пустая полка выдвинута.
– Что-то не так? – спросила я.
– Это холодильник убитого аптекаря Кронберга, – мужчина негодующе указал пальцем на подпись на дверце. – Без всяких признаков самого Кронберга.
– У вас что, украли тело? – произнесла мрачно.
Дело принимало очень нехороший оборот. Улики, документы, тела в морге были тем, что никогда не должно покидать стен моего Управления, пока они важны для следствия. А если кто-то умудрился пробраться сюда и свистнуть, например, не маленький носовой платочек со следами крови, а целый труп, это было просто катастрофой. И для меня лично, и для всего Управления.
– Эй, тут кто-то есть, – раздался голос Троя Мелвина. – Прячется под каталкой.
Развернулась к Мелвину. Тот медленно подходил к стоящей в углу каталке, с которой свисала простыня. Я недоуменно нахмурилась, глядя, как она колышется, явно показывая, что за ней кто-то сидит. Неужели грабитель?
Но как же я ошиблась.
Дальнейшие события превратились в какой-то хаос.
Рывок простыни – и на парня с хрипом бросается тот, кто скрывается за ней. Мелвин испуганно замирает, а я на каких-то рефлексах, вбитых в меня во время службы на южных границах, успеваю сплести сеть и выдернуть его из-под удара. И еще не сумев ничего толком понять и осознать до конца, замираю в боевой стойке, не спуская глаз с неожиданного врага.
То, что для меня будто заняло не одну минуту, на самом деле длилось едва ли с десяток секунд.
– Твою мать, – выругался упавший на пол парень, а тварь, упустившая добычу, прыгнула на секционный стол и зашипела.
Тварь, другого слова у меня не подбиралось, была уже очень отдаленно похожа на аптекаря, которого я увидела на полу его аптеки. Кожа стала какой-то бело-серой и покрылась трупными пятнами. На ней отчетливо выделялись и синяки от пальцев душителя, и царапины на лице, и грубый шов от Y-образного секционного разреза. Уши словно атрофировались и прижались к голове, а пальцы, наоборот, вытянулись, обзаведясь длинными черными когтями
Аптекарь снова зашипел, демонстрируя клыки, а его заплывшие глаза слепо зашарили по пространству зала. Ноздри раздулись, выискивая запах жертв. Наш запах, принадлежащий живым.
Нежить. Равк. То, о чем я только читала в книгах. И чего надеялась никогда в своей жизни не встретить. Духи, за что мне это?
– Мелвин, Герн, пошли вон отсюда! – крикнула, сплетая плоский щит.
Тварь бросилась на голос, но впечаталась в энергетические линии щита, которые слабо светились в воздухе, и обиженно взвыла.
Только бы не дать ей выбраться отсюда. Хорошо, что дверь за моей спиной, а другого выхода из зала нет. Но духи-покровители, как же нежить уничтожить?
– Шеф Райс… – вякнул подчиненный.
– Пошли вон, я сказала, – рявкнула громко. – И дверь заприте!
Ни Мелвин, ни Герн плетельщиками не были, а значит, становились особенно уязвимы. И поэтому сейчас я закрывала их собой, искренне надеясь, что удастся выстоять в одиночку. Или что покровители сжалятся, и пошлют кого-нибудь, кто разбирается в не-мертвых.
Судмед послушался, шустро бросившись в коридор, а Мелвин так и маячил бестолково за моей спиной.
– Мелвин, это приказ!
Тварь снова кинулась на щит. Я изловчилась, сплела парализатор и швырнула в нежить. Но мертвец даже не почесался. Плетение просто впиталась в его кожу, не причинив никакого существенно ущерба.
Мелвин изо всех сил толкнул каталку. Та с грохотом прокатилась по кафелю и сбила равка с ног. Я добавила «тараном», от чего у твари что-то противно хрустнуло внутри.
Значит, чистая энергия его не берет, а вот то, что имитирует физическое воздействие, вполне способно повлиять.
«Разорвать на части и сжечь», – мелькнула в голове строчка из прочитанного когда-то учебника. На ладонях загорелись алые линии «Кровавой косы», очень сложной атакующей схемы. Нити скользнули по пальцам, собираясь в связки, узлы налились силой, и плетение выстрелило вперед, обдав меня сильным запахом озона.
Воздух загудел, вспыхнул, а нежить громко, на одной пронзительной ноте завизжала, лишившись руки. Вот только радовалась я рано. Захлебнувшись собственным воплем, равк отряхнулся, шустро бросился к оторванной конечности и «приклеил» ее обратно.
На секунду я замерла, с каким-то суеверным ужасом глядя на то, как срастаются неживые ткани. Какая сила способна заставить их регенерировать так быстро, против всех природных законов? Что за механизм изменяет мертвое тело, делая его таким… ужасным, но при этом в чем-то даже совершенным? Просто немыслимо.
А мой противник воспользовался этим замешательством, резко прыгнул и чуть не оторвал руку мне самой. Я чудом успела увернуться, отбросив тварь в дальний угол зала. Где он подобрался для нового прыжка.
– Но кроме этого, наверху мы нашли комнату, которая явно принадлежала Свену Кронбергу. И она выглядит очень странно.
– А именно?
– Смотрите, – следователь протянул мне снимки. – Во-первых, там жуткий беспорядок. Во-вторых, видите, это снимки стен. Их будто царапали или рвали, сдирая обои.
– И рвали прямо руками, – заметил д’Эстар, вытягивая пальцы так, чтобы они совпадали с длинными рваными полосами.
Я кивнула. Вышло очень похоже.
– И в-третьих, дверь комнаты была заперта на замок. Который тоже был выбит изнутри.
– В аптеке была сигнализация? – д’Эстар задал логичный вопрос.
– Да, была. Но ее деактивировали изнутри. Видимо, это сделал сам аптекарь, когда стал готовить аптеку к открытию.
– Значит, парень или заболел, или сошел с ума, – подытожила я. – Из-за этого впал в буйство, выбрался из комнаты. Потом, допустим, решил сбежать, спустился вниз, где в торговом зале наткнулся на собственного отца. Тот попытался его задержать или вернуть обратно, вспомните царапины и укус. Но силы оказались неравны. Свен Кронберг задушил родителя и сбежал. Причем, может быть, он даже не понял, что произошло.
Да, версия выглядела вполне здраво и логично. На ограбление это точно не было похоже, а все улики складывались во вполне четкую картину. Вот только меня совсем не радовал тот факт, что по улицам города может ходить буйный сумасшедший.
– В тот день около семи утра его видел один из соседей аптекаря, – выдал еще одно доказательство следователь. – Он окликнул парня, потому что решил, будто ему нехорошо.
– Шел, шатаясь? – спросил д’Эстар.
– Именно. Свидетель говорит, что, когда Кронберг обернулся, ему даже страшно стало. Тот выглядел, как после месячного запоя. Поэтому догонять парня сосед не стал, а он быстро ушел куда-то.
– Объявите его в розыск. Сомневаюсь, что Кронберг в состоянии бежать из города, но на всякий случай оповестите вокзал и порт. Больницы тоже. Может у них уже есть невменяемый пациент без документов. И пройдите завтра с патрульными по кварталам вокруг, может кто слышал что подозрительное.
– Хорошо, – кивнул следователь. – Это все?
– Секунду, – я спохватилась и полезла за нашими трофеями из Тронмора. – Покажите Магде Оксби этого человека, не заходил ли он когда к ним в аптеку. И еще, вы время обыска вам вот таких пакетиков на глаза не попадалось?
Полуоборотень осторожно подхватил крупными пальцами мою улику. Заглянул внутрь, потом поднес к носу и осторожно понюхал.
– Гадость какая, – потряс он головой. – Нет, кроме тех, что собрала Юнсен, вроде бы не видел. Но не могу сказать точно, там было много разных лекарств. Плюс еще личная лаборатория аптекаря.
– Что ж, спасибо, – кивнула я. – Можете быть свободны.
– Да, – подытожил Раэн д’Эстар, когда за полуоборотнем закрылась дверь. – Сын аптекаря – самый явный кандидат на роль убийцы. И я почти уверен, что он не осознавал, что творит.
– Но зачем же Кронберг приходил к нам? Если нужна была помощь с сумасшедшим сыном, то он явно обратился бы в больницу.
Мужчина подошел к шкафу и достал оттуда мое пальто, приглашающе распахнув его. Я оценила намек, но, не став пререкаться, поднялась из-за стола.
– Думаю, он чего-то боялся, – произнес он, надевая на меня пальто.
Потом набросил мне на плечи шарф, поправил волосы, осторожно погладив пальцами шею. Слишком осторожно, чтобы это можно было посчитать случайностью. По коже тут же забегали щекотные мурашки.
– Естественно, он боялся, – я развернулась, подарив нахалу гневный взгляд, но в ответ получила лишь легкую улыбку. – Видимо, его сын был совсем невменяем. Царапины на стенах помните?
– Нет, тут что-то другое. Мне кажется, он боялся не сына, а кого-то еще.
Отчего-то на память пришел перепуганный Златостукс, который прячется у нас в камере. Да нет, эти два случая совсем не похожи.
– Разберемся, – пожала я плечами. – Вы, кажется, вели меня ужинать?
По устоявшейся привычке мы пошли в мой любимый ресторан. Очень неплохо провели там время за вкусными блюдами и интересными разговорами не о работе. Мужчина рассказывал мне о Равене, ведь я никогда не была в столице нашего королевства. А я слушала, и чувствовала, что мне начинает все больше и больше нравиться общение с ним. Это тревожило.
После ужина решила сделать крюк и пройтись к набережной. Мужчина, ожидаемо, решил составить компанию. Погода установилась просто чудесная. Тучи расползлись, открыв густо-черное небо, усеянное множеством крупных звезд. Снег приятно похрустывал под ногами, дышалось легко и свежо, а воздух вырывался изо рта облачками белесого пара.
Шли не торопясь. Молчаливое присутствие спутника не напрягало, и я поймала себя на мысли, что последний раз вот так просто гуляла с мужчиной очень давно, еще когда Ритан был рядом. И когда нам удавалось выкроить несколько свободных часов, которые можно было посвятить друг другу. Мы сидели на крепостной стене, любуясь звездным небом, что огромным куполом накрывало пустыню. Без лишних слов, без громких признаний. Просто наслаждаясь нашей одной на двоих жизнью.
А теперь со мной идет Раэн д’Эстар… Так молчаливо, так естественно и так похоже… Какая странная шутка судьбы.
Нет, не думать об этом. Не думать и не вспоминать. Иначе слишком больно.
Выйдя на набережную, я остановилась и всмотрелась в темную речную воду. Скоро она покроется льдом, и даже быстрое течение не спасет ее от холодного плена.
– А кто такой иврис? – вдруг разрушил уютную тишину мужчина.
– Иврис?
– Да. Его здесь часто упоминают, а ивриссой… хм…
– А ивриссой называют меня, – закончила с ехидной улыбкой.
– Слышал такое, – чуть смутился он.
Я искоса взглянула на д’Эстара, потом снова посмотрела на воду. Отличная ночь для старых легенд.
– Здесь, на севере, верят в духов-покровителей. Они олицетворяют силы природы, ее единство и гармонию. Хегг-Ворон, он отвечает за воздух. Лиуфр-Волк, его вотчина – земля и лес. И, наконец, Хэвард-Иврис, хозяин гор. И если волки и вороны часто встречаются человеку, то иврисы считаются зверями сказочными, даже легендарными.
– И кто же они?
– Иврис – это снежный кот. Огромный, с густой белой шерстью, мощными лапами и длинным хвостом. Дитя снега и гор, он считался совершенным хищником, от которого нельзя было спастись. Иврис абсолютно бесшумно и незаметно подбирался к добыче, и его клыкастая улыбка была последним, что в своей жизни видела незадачливая жертва. Если, конечно, вообще успевала понять, что происходит.
– Это лишь легенда?
– Когда-то, возможно, они были реальны. Но их уже долгие годы никто не видел.
– Жаль, – вздохнул д’Эстар. – Было бы интересно посмотреть на такого зверя.
Я тихо хмыкнула. Ох уж эти мужчины. Хотя… На ивриса я бы тоже не отказалась посмотреть.
А на следующий день меня прямо в холле поймал Мелвин.
– Есть контакт, – инспектор радостно помахал страницей из личного дела Джона Тромси. – Златостукс опознал его. Примерно с месяц назад он приходил к гному за нелегальной посылкой. К слову, за очень крупной нелегальной посылкой. Гном говорит, что там было какое-то оборудование.
– Подходит, – пробормотала я. – Знаешь, отправь-ка запросы в порт и на вокзал. Может он где засветился. И в гостиницы.
– Хорошо, – слегка скис Мелвин, представив объем работы.
– Шеф Райс, – к нам подошел Линдер Герн.
Невысокий лысый мужчина в очках, своей привычкой носить толстые свитера и тихим голосом похожий на профессора истории из моей академии. Но он мастерски потрошил трупы, иногда определяя причину смерти даже тогда, когда ее было совсем не видно.
– Я подготовил полный отчет по вчерашнему трупу. И знаете, есть кое-то, чего не могу понять.
– Что же?
Мужчина снял очки и стал их протирать краем свитера, как делал всегда, когда о чем-то думал.
– У него под ногтями, – медленно начал он, – вместе с кровью, кстати, только с его кровью, обнаружились странные частички серого цвета. Я отдал их на анализ и сегодня утром пришли результаты.
Я молча слушала, зная, что Герна лучше не торопить. Он от этого становился раздражительным и ворчливым.
– Мне сначала даже показалось, что это ошибка, – продолжил тот, задумчиво глядя куда-то мимо меня. – Но я перепроверил лабораторный протокол, и там все в порядке. Так вот, судя по анализам, у убитого под ногтями был человеческий прах.
– Человеческий прах? – воскликнула изумленно. – Что за ерунда?
– Представьте себе, – пожал плечами эксперт.
– Ошибки быть не может?
– Я же говорю, что сам все перепроверил, – ворчливо отозвался судмед. – Этот результат абсолютно достоверен.
Хмуро кивнула. Человеческий прах, надо же… Откуда он мог там взяться? Это не та вещь, которая может попасть под руку просто так. Хотя, если наш аптекарь относился к тем сумасшедшим алхимикам, которые не боятся пробовать в своих декоктах всякую экзотику вроде мышиных мозгов или остриженных ногтей, прах у него тоже мог быть.
– Сколько у нас в городе крематориев?
– Четыре. И все они находятся на окраинах.
– И в протоколах с места преступления я вроде бы не видела, чтобы там где-то была погребальная урна, – пробормотала, вспоминая вчерашний отчет Соррена. – Причина смерти подтвердилась?
– Да. Асфиксия, причем душили его руками, без всяких подручных средств.
Что ж, это вполне укладывалось в картину гибели от рук сумасшедшего сына. Вот только что-то мне все равно не нравилось.
– Давайте еще раз взглянем на тело.
– Давайте, – спокойно пожал плечами Герн.
Мелвин увязался за нами. Мы спустились в подвал, где располагались морг и лаборатории. Прошли длинный скудно освещенный коридор. Но не успели дойти до металлической двери, что закрывала секционный зал, как услышали странный звук. Глухой удар, будто что-то врезалось в металлическую створку изнутри.
Мы втроем замерли как по команде.
– Там кто-то есть? – нахмурилась я.
Кому вздумалось буянить в секционной?
– Когда я уходил, никого не было, – немного растерянно ответил судмед. – Наверное, один из санитаров пришел.
Подойдя к двери, он дернул за ручку.
– Заперто, – еще больше растерялся мужчина. – Изнутри что ли закрылись?
Вытащил ключ, открыл замок и распахнул створку, обдавая нас прохладой с отчетливым запахом формалина.
Ступив внутрь, я огляделась. Длинное помещение казалось спокойным и совершенно безлюдным. Ряды холодильников у стен, чисто вымытые секционные столы под лампами, шкафы с инструментарием. Тихо, холодно и пусто. Как в любом приличном морге.
– Эй, а это что такое? – возмущенно воскликнул Герн.
Обернулась и увидела, что он стоит у одного из холодильников в углу. Его дверца была распахнута настежь, а пустая полка выдвинута.
– Что-то не так? – спросила я.
– Это холодильник убитого аптекаря Кронберга, – мужчина негодующе указал пальцем на подпись на дверце. – Без всяких признаков самого Кронберга.
– У вас что, украли тело? – произнесла мрачно.
Дело принимало очень нехороший оборот. Улики, документы, тела в морге были тем, что никогда не должно покидать стен моего Управления, пока они важны для следствия. А если кто-то умудрился пробраться сюда и свистнуть, например, не маленький носовой платочек со следами крови, а целый труп, это было просто катастрофой. И для меня лично, и для всего Управления.
– Эй, тут кто-то есть, – раздался голос Троя Мелвина. – Прячется под каталкой.
Развернулась к Мелвину. Тот медленно подходил к стоящей в углу каталке, с которой свисала простыня. Я недоуменно нахмурилась, глядя, как она колышется, явно показывая, что за ней кто-то сидит. Неужели грабитель?
Но как же я ошиблась.
Дальнейшие события превратились в какой-то хаос.
Рывок простыни – и на парня с хрипом бросается тот, кто скрывается за ней. Мелвин испуганно замирает, а я на каких-то рефлексах, вбитых в меня во время службы на южных границах, успеваю сплести сеть и выдернуть его из-под удара. И еще не сумев ничего толком понять и осознать до конца, замираю в боевой стойке, не спуская глаз с неожиданного врага.
То, что для меня будто заняло не одну минуту, на самом деле длилось едва ли с десяток секунд.
– Твою мать, – выругался упавший на пол парень, а тварь, упустившая добычу, прыгнула на секционный стол и зашипела.
Тварь, другого слова у меня не подбиралось, была уже очень отдаленно похожа на аптекаря, которого я увидела на полу его аптеки. Кожа стала какой-то бело-серой и покрылась трупными пятнами. На ней отчетливо выделялись и синяки от пальцев душителя, и царапины на лице, и грубый шов от Y-образного секционного разреза. Уши словно атрофировались и прижались к голове, а пальцы, наоборот, вытянулись, обзаведясь длинными черными когтями
Аптекарь снова зашипел, демонстрируя клыки, а его заплывшие глаза слепо зашарили по пространству зала. Ноздри раздулись, выискивая запах жертв. Наш запах, принадлежащий живым.
Нежить. Равк. То, о чем я только читала в книгах. И чего надеялась никогда в своей жизни не встретить. Духи, за что мне это?
– Мелвин, Герн, пошли вон отсюда! – крикнула, сплетая плоский щит.
Тварь бросилась на голос, но впечаталась в энергетические линии щита, которые слабо светились в воздухе, и обиженно взвыла.
Только бы не дать ей выбраться отсюда. Хорошо, что дверь за моей спиной, а другого выхода из зала нет. Но духи-покровители, как же нежить уничтожить?
– Шеф Райс… – вякнул подчиненный.
– Пошли вон, я сказала, – рявкнула громко. – И дверь заприте!
Ни Мелвин, ни Герн плетельщиками не были, а значит, становились особенно уязвимы. И поэтому сейчас я закрывала их собой, искренне надеясь, что удастся выстоять в одиночку. Или что покровители сжалятся, и пошлют кого-нибудь, кто разбирается в не-мертвых.
Судмед послушался, шустро бросившись в коридор, а Мелвин так и маячил бестолково за моей спиной.
– Мелвин, это приказ!
Тварь снова кинулась на щит. Я изловчилась, сплела парализатор и швырнула в нежить. Но мертвец даже не почесался. Плетение просто впиталась в его кожу, не причинив никакого существенно ущерба.
Мелвин изо всех сил толкнул каталку. Та с грохотом прокатилась по кафелю и сбила равка с ног. Я добавила «тараном», от чего у твари что-то противно хрустнуло внутри.
Значит, чистая энергия его не берет, а вот то, что имитирует физическое воздействие, вполне способно повлиять.
«Разорвать на части и сжечь», – мелькнула в голове строчка из прочитанного когда-то учебника. На ладонях загорелись алые линии «Кровавой косы», очень сложной атакующей схемы. Нити скользнули по пальцам, собираясь в связки, узлы налились силой, и плетение выстрелило вперед, обдав меня сильным запахом озона.
Воздух загудел, вспыхнул, а нежить громко, на одной пронзительной ноте завизжала, лишившись руки. Вот только радовалась я рано. Захлебнувшись собственным воплем, равк отряхнулся, шустро бросился к оторванной конечности и «приклеил» ее обратно.
На секунду я замерла, с каким-то суеверным ужасом глядя на то, как срастаются неживые ткани. Какая сила способна заставить их регенерировать так быстро, против всех природных законов? Что за механизм изменяет мертвое тело, делая его таким… ужасным, но при этом в чем-то даже совершенным? Просто немыслимо.
А мой противник воспользовался этим замешательством, резко прыгнул и чуть не оторвал руку мне самой. Я чудом успела увернуться, отбросив тварь в дальний угол зала. Где он подобрался для нового прыжка.
