Довольная Топтыгина ждала меня у выхода из храма, мы распрощались с Орелием и отправились в особняк Потапчуков. Старушка выглядела бодро, нижняя челюсть уже не выступала, и клыки изо рта не торчали.
- Подожди, Машенька, я еще загляну в лавку снадобий.
Мы свернули на боковую улочку, где было несколько небольших магазинчиков, которые все еще были открыты.
- Мне сюда. – Топтыгина указала на лавку, расположенную рядом с небольшой швейной мастерской. – Со мной зайдешь? Или тебе тоже куду надо?
- Я в мастерскую загляну, а потом за вами зайду.
Старушка кивнула и скрылась за зеленой дверью. А я зашла в мастерскую. Как я и думала, добротно, скромно и уютно… За прилавком сидела женщина и в отсутствии покупателей что-то вышивала, на витрине были разложены каталоги с пуговицами, кружевом, тесьмой и прочее, полки были завалены рулонами с тканью – на любой выбор. А за застекленной перегородкой трудились закройщица и несколько швей. В этот час работа еще кипела.
- Чем могу помочь? – спросила меня женщина за прилавком.
- Я бы хотела купить у вас обрезки и остатки тканей.
- Я хочу сшить игрушки для детей из приюта, а большие отрезы ткани для этого не требуются. Вы продадите мне обрезки?
- Давайте посмотрим, что можно для вас подобрать. – женщина улыбнулась мне, водрузила на прилавок табличку «перерыв» и поманила меня в сторону подсобок. – Можете звать меня Барбра. Я хозяйка этой мастерской.
- А я Мария Медведева. – представилась я в ответ.
- Как же, как же… - лукаво улыбнулась Барбра. – Красавица в красном плаще…
Чертов плащ гнал славу впереди меня.
- Вот. – хозяйка зажгла свет в небольшой коморке, заваленной мешками и коробками. – Можете выбрать что подойдет. Здесь обрезки тканей, лент, бракованные или непарные пуговицы. Раз в два-три месяца мы это сжигаем.
Я оказалась в сокровищнице Али-бабы! Надо было действовать быстро… Я копалась в мешках и сбрасывала в кучку то, что надо, что может пригодиться или просто понравилась расцветка… Пуговицы просто сыпала во внутренние карманы. За пятнадцать минут я обзавелась узлом тряпок очень внушительных размеров. Осталось купить нитки, тесьму и ленты. Барбра помогла мне подобрать все необходимое, я поспешила расплатиться и покинула лавку.
Надо было возвращаться к моей старушке, но по левой ноге чулок предательски стал сползать вниз… Я огляделась по сторонам: на улице было людно, постоянно проезжали повозки и экипажи. Поэтому я свернула в темный переулок между домами, быстро подняла подол и поправила чулок, поплотнее завязав подвязку.
- Так-так… Вот это встреча! – совсем рядом раздался слащавый женский голосок, показавшийся мне смутно знакомым.
Я выпрямилась и увидела перед собой лису. То есть Лукрецию Снофолк. Только ее мне сегодня не хватало! Женщина стояла, уперев руки в бока, полностью перегородив мне выход из переулка. Это был дурной знак…
- Кто тут у нас? – продолжала лиса, чувствуя свое превосходство. – Добренькая красавица, сующая нос в чужие дела и самоотверженно принимающая на себя чужие грешки. Во всем городе, только я не верю в твои похождения! Ты все мне испортила, дура!
Лукреция перешла на визг, ее и без того острое лицо заострилось еще сильнее, во рту блеснули клыки. Начиналась частичная трансформация.
«Лисы являются переносчиками опасных болезней, таких, как бешенство…» - в моей голове всплыла совершенно бесполезная информация.
- Сейчас я подправлю твою мордашку. На тебя не то что герцог, никто больше не посмотрит, Красавица! –Лукреция клацнула зубами и выставила вперед руки с полутранформированными пальцами с длинными звериными когтями.
Я инстинктивно прикрыла голову баулом с тряпьем. Как же мне все это надоело! Быть крайней у истеричных злобных баб, обвиняющих меня в своих провалах и жаждущих наказать. Тем более, что я вообще ничего не сделала!
- Вот те, рыжая шалава! – раздался голос Топтыгиной, а затем глухой удар. – Лапы прочь от моей внучи!
Еще один удар. Я выглянула из-за своего прикрытия. Топтыгина с азартом и силой наносила удары по лисе тканевой сумкой с травами, из которой торчал пучок зверобоя. Травка впервые применялась строго по назначению и полностью оправдывала свое название, выводя лису из боевого состояния, дезориентируя и сметая.
Хлоп! Удар, и еще один, прямо по рыжему кумполу. На мостовую посыпались лепестки сушеной ромашки. Любит-не любит, любит- не любит, любит… не любит! Последний удар авоськой отправил Лукрецию в нокаут прямо на каменные плиты. Не знала, что лисы до обморока чувствительны к зверобою.
- Тьфу! Поделом тебе, бесстыдница! – сплюнула боевая старушка. – Нече мою внучку трогать! Пойдем, Машенька.
Мы с Топтыгиной вышли из переулка и столкнулись с патрулем городской стражи. Эх, ребята, где вы были десять минут назад?
- Медведева? – раздался до боли знакомый голос, стража расступилась, и мы узрели герцога собственной персоны. – Что здесь происходит?
- И вам добрый день, милорд Кабо! – мой голос уже не дрожал от потрясения. – А почему сразу Медведева? Я что, рыжая?
Герцог опешил от такого заявления. А что он хотел? Лучший способ защиты – нападение. Зато боевой настрой Топтыгиной как ветром сдуло.
- Там женщина в переулке без сознания. – доложил обстановку один из стражников.
- Ваших рук дело? – строго спросил герцог, сверля меня тяжелым взглядом.
Надо же! Мне всегда казалось, что при солнечном свете его неимоверно белая кожа будет светиться, как у Эдварда из «Сумерек»… Но нет! Не светится. Даже приобрела теплый оттенок в лучах заходящего солнца.
- Вы меня слышите? – строгий голос вернул меня из размышлений. – Я задал вопрос.
- Я поправляла сползший чулок. – начала я повествование с самого пикантного момента. –Подвязка развязалась, знаете ли. – почему-то ситуация с допросом стала казаться мне забавной. – Отошла в переулок, чтобы с улицы не видно было, наклонилась, подняла подол платья (лица стражников начал заливать румянец, но на лице герцога не дрогнул ни один мускул), расправила чулок, подтянула его выше коленки, аккуратно массируя ногу (я говорила с предыханием, откровенно издеваясь), затем завязала ленту подвязки. На бантик.
- На бантик, значит? – ехидно переспросил герцог. – А откуда в переулке взялась Лукреция Снофолк без сознания?
Вокруг нас начала собираться толпа горожан, в окнах лавок были видны любопытные взгляды.
- А когда я закончила с подвязкой, в переулке была Лукреция Снофолк с претензиями ко мне.
- К вам? – зачем-то уточнил герцог.
- Ко мне.
- По какому поводу?
- По поводу вас.
- Меня? – переспросил он.
- Да-да! – стала объяснять ему, как непонятливому ребенку. – Вас… и меня. Меня и вас! Что тут непонятного-то? Еще одна ревнивая агрессивная девица…
- Медведева! – герцог рявкнул так, что стекла в окнах задребезжали. – Прекратите нести эту чушь!
- Это не чушь! Эта лисица хотела мне лицо изуродовать!
Герцог открыл рот от изумления. Такой наглости он от меня не ожидал.
- И изуродовала бы, если б не бабушка!
- Как? – тихо спросил милорд Кабо. – Как вы с ней это сделали?
- Бабушка огрела ее по голове авоськой с сушеной ромашкой и зверобоем… в общем – успокоила… Ну откуда нам было знать, что у рыжемордых аллергия на зверобой?
- Великая Проматерь! – герцог прикрыл лицо рукой. – Я то уж думал, что хуже быть не может… Но вы опять превзошли все мои опасения. Отвезите леди Снофолк в их особняк. – отдал он распоряжения главе стражи. – А вы, уважаемые, поедете со мной.
В большой гостиной особнякаПотапчуков воцарилось напряженное молчание. Тадеуш сидел в глубоком кресле напротив нежданного гостя и обдумывал ситуацию. Герцог его не торопил, вальяжно развалившись в другом кресле он спокойно ждал, когда глава семейства соберется с мыслями и даст ответ.
Что самое удивительное, и Сташа, и госпожа Топтыгина молча стояли в сторонке, даже не пытались причитать или давать советы. Я стояла посреди комнаты, понурив голову как провинившаяся школьница, и мысленно посылала сигналы Тадеушу: «Нападение. Лучший способ защиты – нападение. Мы здесь не причем. Лиса сама виновата.»
- Молчите? – герцог решил поторопить медведя. – Я оставлял госпожу Медведеву под вашей защитой, вы должны были следить, чтобы она не попадала в опасные ситуации.
- Вы оставляли ее на попечение моего семейства. – наконец-то разродился мыслью Потапчук. – Сегодня она была вместе с моей тещей, которая прекрасно о ней позаботилась. Мария цела и невредима. Не пойму, какие к нам претензии?
- Тадеуш, я не люблю отвлекаться по пустякам. А наполнившие весь город слухи о моей сомнительной связи с вашей подопечной меня сильно отвлекают.
- Так опровергните их, делов-то…
- Как вы себе это представляете? – герцог посмотрел на него скептически. – Проще заткнуть жерло извергающегося вулкана.
- Заведите новую любовницу!
Герцог прожег меня взглядом, резко поднялся из кресла и направился к выходу, бурча себе под нос:
- Они тут все спелись.
Громко хлопнула парадная дверь, а через мгновенье экипаж герцога быстро катил прочь от особняка Потапчуков.
- Пойдем, что ли свежих травок заварим, а? – обратилась ко мне Топтыгина. – А то я перенервничала сегодня. Может давление подскочить.
На кухне экономка выдала нам пузатый фарфоровый чайник, вода уже закипала на плите, Топтыгина разбирала свою котомку, раскладывая на столе пучки трав.
- Вот этого немного добавим, и этой тоже… - бормотала она, периодически отламывая то веточку, то листик, и кидая в чайник. - Ой! Великая Проматерь! А я про нее и забыла!
Она достала из котомки внушительную бронзовую статуэтку богини.
- Спасительница и защитница наша! – воскликнула Топтыгина и, поцеловав статуэтку, передала ее мне.
Я держала в руках увесистую Богиню и на меня снисходило озарение – сегодня меня спас не зверобой, а Великая Проматерь. Я машинально перекрестилась и поцеловала статуэтку в нос.
В течении двух следующих дней я опять безвылазно торчала в усадьбе. На сей раз – по благородным причинам. Сортировала лоскуты, делала выкройки кукол и зверушек, сшила первого мишку – ну вылитый мой Мишутка из так и не состоявшегося спектакля.
На второй день меня посетила нежданная гостья.
- К тебе посетители! – сообщила Сташа, заглянув в мою каморку и впустила Мадлен.
- Здравствуй! – магичка бодро вошла в мою коморку и заняла единственный свободный стул. – Можно, я перейду сразу к делу?
- Конечно. – я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки. – Ничего, если я продолжу работу?
Мадлен кивнула, а я начала пришивать ноги к кукле-оберегу, которую шила в подарок заболевшей девочке. Пусть она ни на что не реагирует – кукла все равно будет ее охранять от злых сил, как когда-то верили мои предки. Ноги, конечно, таким куклам не полагались, но я без ног не могла, поэтому изменила конструкцию классической куклы-оберега, добавив ноги и глазки-бусинки.
- Ты что, игрушки шьешь? – Мадлен взяла в руки Мишутку. – Зачем?
- Это для детей из приюта при храме.
- Красивые. Только медведю нужны зубы. Что-за медведь без зубов?
Я оторвалась от работы и удивленно посмотрела на девушку.
- Это же детская игрушка!
- Вот именно! – возразила магичка. – Чему ты детей этим учишь! Медведь должен быть как медведь, с когтями и зубами. Как он иначе будет сражаться с нечистью! Это же вторая ипостась вербера-защитника.
В словах Мадлен действительно был здравый смысл. Если уж в моем мире, где в развитых странах психику детей стараются защитить от всяческих негуманных влияний, агрессии и насилия, полным-полно игрушек-монстров, кукол вампиров и зомби, то для детишек развитого средневековья (а после нескольких визитов в город считать эту эпоху просто средневековьем у меня уже не получалось) тем более вполне привычным будет медведь с зубами.
- Ну вот, я отвлеклась. – Мадлен встрепенулась, возвращаясь к цели своего визита. – Я нашла в одном фолианте способ, как избавиться от твоего проклятья с помощью магического зелья. Раз уж ты говорила, что повреждения в основном механические и еще было задействовано какое-то вещество, то нам определенно стоит попытаться вылечить твое лицо. Завтра поеду в столицу за новыми ингредиентами, вернусь через две-три недели, тогда и попробуем тебя исцелить.
Лицо зельевара вспыхнуло красным от смущения, наверное, слишком выразительной была здоровая половина моего лица, озарившаяся надеждой.
- Я надеюсь, что все получится. – заключила она. – Еще хочу поискать в свитках в академии что-нибудь про эту странную болезнь. В стране эпидемия назревает, а я даже ничего об этом не знала… И когда заканчивали последний курс, в академии даже не упоминали о странной новой болезни. Муть какая-то!
- Муть. – согласилась я. – Ты их видела? Больных?
- Видела. Я об этом узнала, только когда устроила своих подопечных в храм. Знаешь, я ведь с тех пор, как мы побывали в тюрьме, решила помогать бродягам. Еще троих выкупила и на фермы работать устроила. Надо будет еще попытаться в столице попасть на аудиенцию к министру земель и благоденствия, подать ему петицию об организации работ по устройству бродяг и бездомных.
- Ты точно за три недели управишься? – в успехах подруги на политическом поприще на сей раз я сомневалась.
Насколько я могла судить, любые власти начинали принимать в расчет и идти на встречу гражданам с благими намерениями лишь в том случае, когда граждане своими силами уже делали очень многое. Если Мадлен организует работу с бездомными в нескольких крупных городах, вот тогда министр рассмотрит ее петицию. Потому что схема уже работает.
- Ты на руках собираешься все это шить? Ту так много всего! – Мадлен опять вернулась мыслями к моим куклам. Согласна, они всегда притягивают. – У меня машинка есть специальная. Из столицы. Я ее купила в прошлом году, как интересную механическую новинку, но так и не пользуюсь. Не мое это. Там принцип работы простой совсем: крутишь ручку и следишь, чтоб ткань не съехала и шов ровный был. Разберешься! Я инструкцию дам.
Я аж выронила куклу от удивления.
- Да. – подтвердила магичка. – Не удивляйся. Такие механизмы без магии один мастер в столице делает.
Уже на следующий вечер Мишаня, вернувшись из города, передал мне швейную машину, напоминавшую старый Zinger. И даже помог разобраться с инструкцией. Несмотря на то, что местную письменность я каким-то чудом разбирала, многие технические обозначения оставались для меня загадкой.
- А что у тебя медведь беззубый? – спросил Мишаня, разглядывая готовые игрушки.
Вот к безносой и безротой кукле-оберегу у него претензий не было!
- Хороший вопрос! Из чего мне их сделать? – у меня дома был большой выбор всяких материалов подтип глины, только прочных и разноцветных. А сейчас я просто терялась.
- Можно из белого ила попробовать. – парень задумался. – Он прочный и крошиться не должен.
На следующее утро мы с Мишаней отправились в дальнюю северную часть леса. Местность здесь была скалистая. То там, то тут проступали обнаженный скалы белого камня. Изогнутые причудливые сосны выглядели особенно живописно и даже сказочно. Я стала взбираться вслед за Мишаней в гору. Под ногами то и дело проскальзывала белая каменная крошка, хрустели сухие веточки. Ступать приходилось очень осторожно. То и дело, чтобы не сорваться вниз, когда моя нога начинала скользить на сухой хвое, я хваталась рукой за смолистые стволы низких сосен.
- Подожди, Машенька, я еще загляну в лавку снадобий.
Мы свернули на боковую улочку, где было несколько небольших магазинчиков, которые все еще были открыты.
- Мне сюда. – Топтыгина указала на лавку, расположенную рядом с небольшой швейной мастерской. – Со мной зайдешь? Или тебе тоже куду надо?
- Я в мастерскую загляну, а потом за вами зайду.
Старушка кивнула и скрылась за зеленой дверью. А я зашла в мастерскую. Как я и думала, добротно, скромно и уютно… За прилавком сидела женщина и в отсутствии покупателей что-то вышивала, на витрине были разложены каталоги с пуговицами, кружевом, тесьмой и прочее, полки были завалены рулонами с тканью – на любой выбор. А за застекленной перегородкой трудились закройщица и несколько швей. В этот час работа еще кипела.
- Чем могу помочь? – спросила меня женщина за прилавком.
- Я бы хотела купить у вас обрезки и остатки тканей.
Продавщица удивленно подняла бровь.
- Я хочу сшить игрушки для детей из приюта, а большие отрезы ткани для этого не требуются. Вы продадите мне обрезки?
- Давайте посмотрим, что можно для вас подобрать. – женщина улыбнулась мне, водрузила на прилавок табличку «перерыв» и поманила меня в сторону подсобок. – Можете звать меня Барбра. Я хозяйка этой мастерской.
- А я Мария Медведева. – представилась я в ответ.
- Как же, как же… - лукаво улыбнулась Барбра. – Красавица в красном плаще…
Чертов плащ гнал славу впереди меня.
- Вот. – хозяйка зажгла свет в небольшой коморке, заваленной мешками и коробками. – Можете выбрать что подойдет. Здесь обрезки тканей, лент, бракованные или непарные пуговицы. Раз в два-три месяца мы это сжигаем.
Я оказалась в сокровищнице Али-бабы! Надо было действовать быстро… Я копалась в мешках и сбрасывала в кучку то, что надо, что может пригодиться или просто понравилась расцветка… Пуговицы просто сыпала во внутренние карманы. За пятнадцать минут я обзавелась узлом тряпок очень внушительных размеров. Осталось купить нитки, тесьму и ленты. Барбра помогла мне подобрать все необходимое, я поспешила расплатиться и покинула лавку.
Надо было возвращаться к моей старушке, но по левой ноге чулок предательски стал сползать вниз… Я огляделась по сторонам: на улице было людно, постоянно проезжали повозки и экипажи. Поэтому я свернула в темный переулок между домами, быстро подняла подол и поправила чулок, поплотнее завязав подвязку.
- Так-так… Вот это встреча! – совсем рядом раздался слащавый женский голосок, показавшийся мне смутно знакомым.
Я выпрямилась и увидела перед собой лису. То есть Лукрецию Снофолк. Только ее мне сегодня не хватало! Женщина стояла, уперев руки в бока, полностью перегородив мне выход из переулка. Это был дурной знак…
- Кто тут у нас? – продолжала лиса, чувствуя свое превосходство. – Добренькая красавица, сующая нос в чужие дела и самоотверженно принимающая на себя чужие грешки. Во всем городе, только я не верю в твои похождения! Ты все мне испортила, дура!
Лукреция перешла на визг, ее и без того острое лицо заострилось еще сильнее, во рту блеснули клыки. Начиналась частичная трансформация.
«Лисы являются переносчиками опасных болезней, таких, как бешенство…» - в моей голове всплыла совершенно бесполезная информация.
- Сейчас я подправлю твою мордашку. На тебя не то что герцог, никто больше не посмотрит, Красавица! –Лукреция клацнула зубами и выставила вперед руки с полутранформированными пальцами с длинными звериными когтями.
Я инстинктивно прикрыла голову баулом с тряпьем. Как же мне все это надоело! Быть крайней у истеричных злобных баб, обвиняющих меня в своих провалах и жаждущих наказать. Тем более, что я вообще ничего не сделала!
- Вот те, рыжая шалава! – раздался голос Топтыгиной, а затем глухой удар. – Лапы прочь от моей внучи!
Еще один удар. Я выглянула из-за своего прикрытия. Топтыгина с азартом и силой наносила удары по лисе тканевой сумкой с травами, из которой торчал пучок зверобоя. Травка впервые применялась строго по назначению и полностью оправдывала свое название, выводя лису из боевого состояния, дезориентируя и сметая.
Хлоп! Удар, и еще один, прямо по рыжему кумполу. На мостовую посыпались лепестки сушеной ромашки. Любит-не любит, любит- не любит, любит… не любит! Последний удар авоськой отправил Лукрецию в нокаут прямо на каменные плиты. Не знала, что лисы до обморока чувствительны к зверобою.
- Тьфу! Поделом тебе, бесстыдница! – сплюнула боевая старушка. – Нече мою внучку трогать! Пойдем, Машенька.
Мы с Топтыгиной вышли из переулка и столкнулись с патрулем городской стражи. Эх, ребята, где вы были десять минут назад?
- Медведева? – раздался до боли знакомый голос, стража расступилась, и мы узрели герцога собственной персоны. – Что здесь происходит?
- И вам добрый день, милорд Кабо! – мой голос уже не дрожал от потрясения. – А почему сразу Медведева? Я что, рыжая?
Герцог опешил от такого заявления. А что он хотел? Лучший способ защиты – нападение. Зато боевой настрой Топтыгиной как ветром сдуло.
- Там женщина в переулке без сознания. – доложил обстановку один из стражников.
- Ваших рук дело? – строго спросил герцог, сверля меня тяжелым взглядом.
Надо же! Мне всегда казалось, что при солнечном свете его неимоверно белая кожа будет светиться, как у Эдварда из «Сумерек»… Но нет! Не светится. Даже приобрела теплый оттенок в лучах заходящего солнца.
- Вы меня слышите? – строгий голос вернул меня из размышлений. – Я задал вопрос.
- Я поправляла сползший чулок. – начала я повествование с самого пикантного момента. –Подвязка развязалась, знаете ли. – почему-то ситуация с допросом стала казаться мне забавной. – Отошла в переулок, чтобы с улицы не видно было, наклонилась, подняла подол платья (лица стражников начал заливать румянец, но на лице герцога не дрогнул ни один мускул), расправила чулок, подтянула его выше коленки, аккуратно массируя ногу (я говорила с предыханием, откровенно издеваясь), затем завязала ленту подвязки. На бантик.
- На бантик, значит? – ехидно переспросил герцог. – А откуда в переулке взялась Лукреция Снофолк без сознания?
Вокруг нас начала собираться толпа горожан, в окнах лавок были видны любопытные взгляды.
- А когда я закончила с подвязкой, в переулке была Лукреция Снофолк с претензиями ко мне.
- К вам? – зачем-то уточнил герцог.
- Ко мне.
- По какому поводу?
- По поводу вас.
- Меня? – переспросил он.
- Да-да! – стала объяснять ему, как непонятливому ребенку. – Вас… и меня. Меня и вас! Что тут непонятного-то? Еще одна ревнивая агрессивная девица…
- Медведева! – герцог рявкнул так, что стекла в окнах задребезжали. – Прекратите нести эту чушь!
- Это не чушь! Эта лисица хотела мне лицо изуродовать!
Герцог открыл рот от изумления. Такой наглости он от меня не ожидал.
- И изуродовала бы, если б не бабушка!
- Как? – тихо спросил милорд Кабо. – Как вы с ней это сделали?
- Бабушка огрела ее по голове авоськой с сушеной ромашкой и зверобоем… в общем – успокоила… Ну откуда нам было знать, что у рыжемордых аллергия на зверобой?
- Великая Проматерь! – герцог прикрыл лицо рукой. – Я то уж думал, что хуже быть не может… Но вы опять превзошли все мои опасения. Отвезите леди Снофолк в их особняк. – отдал он распоряжения главе стражи. – А вы, уважаемые, поедете со мной.
***
В большой гостиной особнякаПотапчуков воцарилось напряженное молчание. Тадеуш сидел в глубоком кресле напротив нежданного гостя и обдумывал ситуацию. Герцог его не торопил, вальяжно развалившись в другом кресле он спокойно ждал, когда глава семейства соберется с мыслями и даст ответ.
Что самое удивительное, и Сташа, и госпожа Топтыгина молча стояли в сторонке, даже не пытались причитать или давать советы. Я стояла посреди комнаты, понурив голову как провинившаяся школьница, и мысленно посылала сигналы Тадеушу: «Нападение. Лучший способ защиты – нападение. Мы здесь не причем. Лиса сама виновата.»
- Молчите? – герцог решил поторопить медведя. – Я оставлял госпожу Медведеву под вашей защитой, вы должны были следить, чтобы она не попадала в опасные ситуации.
- Вы оставляли ее на попечение моего семейства. – наконец-то разродился мыслью Потапчук. – Сегодня она была вместе с моей тещей, которая прекрасно о ней позаботилась. Мария цела и невредима. Не пойму, какие к нам претензии?
- Тадеуш, я не люблю отвлекаться по пустякам. А наполнившие весь город слухи о моей сомнительной связи с вашей подопечной меня сильно отвлекают.
- Так опровергните их, делов-то…
- Как вы себе это представляете? – герцог посмотрел на него скептически. – Проще заткнуть жерло извергающегося вулкана.
- Заведите новую любовницу!
Герцог прожег меня взглядом, резко поднялся из кресла и направился к выходу, бурча себе под нос:
- Они тут все спелись.
Громко хлопнула парадная дверь, а через мгновенье экипаж герцога быстро катил прочь от особняка Потапчуков.
- Пойдем, что ли свежих травок заварим, а? – обратилась ко мне Топтыгина. – А то я перенервничала сегодня. Может давление подскочить.
На кухне экономка выдала нам пузатый фарфоровый чайник, вода уже закипала на плите, Топтыгина разбирала свою котомку, раскладывая на столе пучки трав.
- Вот этого немного добавим, и этой тоже… - бормотала она, периодически отламывая то веточку, то листик, и кидая в чайник. - Ой! Великая Проматерь! А я про нее и забыла!
Она достала из котомки внушительную бронзовую статуэтку богини.
- Спасительница и защитница наша! – воскликнула Топтыгина и, поцеловав статуэтку, передала ее мне.
Я держала в руках увесистую Богиню и на меня снисходило озарение – сегодня меня спас не зверобой, а Великая Проматерь. Я машинально перекрестилась и поцеловала статуэтку в нос.
Глава одиннадцатая. Три медведя в Южном Бутово.
В течении двух следующих дней я опять безвылазно торчала в усадьбе. На сей раз – по благородным причинам. Сортировала лоскуты, делала выкройки кукол и зверушек, сшила первого мишку – ну вылитый мой Мишутка из так и не состоявшегося спектакля.
На второй день меня посетила нежданная гостья.
- К тебе посетители! – сообщила Сташа, заглянув в мою каморку и впустила Мадлен.
- Здравствуй! – магичка бодро вошла в мою коморку и заняла единственный свободный стул. – Можно, я перейду сразу к делу?
- Конечно. – я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки. – Ничего, если я продолжу работу?
Мадлен кивнула, а я начала пришивать ноги к кукле-оберегу, которую шила в подарок заболевшей девочке. Пусть она ни на что не реагирует – кукла все равно будет ее охранять от злых сил, как когда-то верили мои предки. Ноги, конечно, таким куклам не полагались, но я без ног не могла, поэтому изменила конструкцию классической куклы-оберега, добавив ноги и глазки-бусинки.
- Ты что, игрушки шьешь? – Мадлен взяла в руки Мишутку. – Зачем?
- Это для детей из приюта при храме.
- Красивые. Только медведю нужны зубы. Что-за медведь без зубов?
Я оторвалась от работы и удивленно посмотрела на девушку.
- Это же детская игрушка!
- Вот именно! – возразила магичка. – Чему ты детей этим учишь! Медведь должен быть как медведь, с когтями и зубами. Как он иначе будет сражаться с нечистью! Это же вторая ипостась вербера-защитника.
В словах Мадлен действительно был здравый смысл. Если уж в моем мире, где в развитых странах психику детей стараются защитить от всяческих негуманных влияний, агрессии и насилия, полным-полно игрушек-монстров, кукол вампиров и зомби, то для детишек развитого средневековья (а после нескольких визитов в город считать эту эпоху просто средневековьем у меня уже не получалось) тем более вполне привычным будет медведь с зубами.
- Ну вот, я отвлеклась. – Мадлен встрепенулась, возвращаясь к цели своего визита. – Я нашла в одном фолианте способ, как избавиться от твоего проклятья с помощью магического зелья. Раз уж ты говорила, что повреждения в основном механические и еще было задействовано какое-то вещество, то нам определенно стоит попытаться вылечить твое лицо. Завтра поеду в столицу за новыми ингредиентами, вернусь через две-три недели, тогда и попробуем тебя исцелить.
Лицо зельевара вспыхнуло красным от смущения, наверное, слишком выразительной была здоровая половина моего лица, озарившаяся надеждой.
- Я надеюсь, что все получится. – заключила она. – Еще хочу поискать в свитках в академии что-нибудь про эту странную болезнь. В стране эпидемия назревает, а я даже ничего об этом не знала… И когда заканчивали последний курс, в академии даже не упоминали о странной новой болезни. Муть какая-то!
- Муть. – согласилась я. – Ты их видела? Больных?
- Видела. Я об этом узнала, только когда устроила своих подопечных в храм. Знаешь, я ведь с тех пор, как мы побывали в тюрьме, решила помогать бродягам. Еще троих выкупила и на фермы работать устроила. Надо будет еще попытаться в столице попасть на аудиенцию к министру земель и благоденствия, подать ему петицию об организации работ по устройству бродяг и бездомных.
- Ты точно за три недели управишься? – в успехах подруги на политическом поприще на сей раз я сомневалась.
Насколько я могла судить, любые власти начинали принимать в расчет и идти на встречу гражданам с благими намерениями лишь в том случае, когда граждане своими силами уже делали очень многое. Если Мадлен организует работу с бездомными в нескольких крупных городах, вот тогда министр рассмотрит ее петицию. Потому что схема уже работает.
- Ты на руках собираешься все это шить? Ту так много всего! – Мадлен опять вернулась мыслями к моим куклам. Согласна, они всегда притягивают. – У меня машинка есть специальная. Из столицы. Я ее купила в прошлом году, как интересную механическую новинку, но так и не пользуюсь. Не мое это. Там принцип работы простой совсем: крутишь ручку и следишь, чтоб ткань не съехала и шов ровный был. Разберешься! Я инструкцию дам.
Я аж выронила куклу от удивления.
- Да. – подтвердила магичка. – Не удивляйся. Такие механизмы без магии один мастер в столице делает.
Уже на следующий вечер Мишаня, вернувшись из города, передал мне швейную машину, напоминавшую старый Zinger. И даже помог разобраться с инструкцией. Несмотря на то, что местную письменность я каким-то чудом разбирала, многие технические обозначения оставались для меня загадкой.
- А что у тебя медведь беззубый? – спросил Мишаня, разглядывая готовые игрушки.
Вот к безносой и безротой кукле-оберегу у него претензий не было!
- Хороший вопрос! Из чего мне их сделать? – у меня дома был большой выбор всяких материалов подтип глины, только прочных и разноцветных. А сейчас я просто терялась.
- Можно из белого ила попробовать. – парень задумался. – Он прочный и крошиться не должен.
На следующее утро мы с Мишаней отправились в дальнюю северную часть леса. Местность здесь была скалистая. То там, то тут проступали обнаженный скалы белого камня. Изогнутые причудливые сосны выглядели особенно живописно и даже сказочно. Я стала взбираться вслед за Мишаней в гору. Под ногами то и дело проскальзывала белая каменная крошка, хрустели сухие веточки. Ступать приходилось очень осторожно. То и дело, чтобы не сорваться вниз, когда моя нога начинала скользить на сухой хвое, я хваталась рукой за смолистые стволы низких сосен.
