Соседний парк полнился детскими голосами: по ярко-зелёным газонам носились школьники с огромными рюкзаками. Учебный год на исходе, а энергии хоть отбавляй!
Снова посмотрев на часы, я с чистой совестью достала из сумки «Житейские воззрения Кота Мурра» Гофмана и решила дочитать главу.
Неработающий стационарный телефон, который до сих пор обитал на моём столе, напомнил, что я забыла свой мобильный в кармане пальто в гардеробной, куда я поспешила спуститься.
По возращении я с испугом обнаружила в кабинете господина Брандта, который, заложив руки за спину, склонился над моим столом. Маловероятно, что его привлекли неразборчивые даже для русского человека каракули в моём блокноте. Вальтер грозно всматривался в текст книги.
- Доброе утро, - первой поздоровалась я.
- Рита, здравствуйте, - ответил он и снова беззастенчиво вгляделся в страницы.
- Прошу прощения, - я поспешила убрать лишнее со стола в сумку.
- Рита, у меня только один вопрос...
Нарвалась - сейчас ещё от него прилетит - отчитает меня за посторонние занятия в офисе.
- Этого больше не повторится, - строго уверила я, не дослушав претензии. - Принимаюсь за дела.
- Почему вы не читаете Гофмана в оригинале? - голос Вальтера звучал совсем не осуждающе, а заинтересованно.
Такого поворота я не ожидала и не сразу нашлась, что ответить. Честность пришла на помощь.
- Не уверена, что смогла бы осилить книгу в оригинале. Допустим, Ремарк поддался бы мне, но только не Гофман.
Боги, да я же собственноручно расписалась в необразованности!
- Это ровно как.... - я решила хоть немного исправить ситуацию. - Дать вам Евгения Онегина или... этого... Тредиаковского.
Господи, кого вспомнила! А что у нас там ещё есть из старенького, чтобы поставить его в тупик?!
- Или... Тот же Карамзин, например, - мой голос совсем изменил мне. - Или Буслаев. Очень интересные лекции. В них есть немецкие легенды, очень увлекательно. Вы представляете, он читал их для Николая Второго. Царя...
Может хватить топить Брандта? Теперь ты выставляешь его невежей, который даже не знает имён наших императоров.
Но Вальтер, кажется, и не думал оскорбляться, он с тем же любопытством смотрел мне в глаза, чуть склонив голову вбок.
- Вы меня заинтересовали, - он подтвердил мои догадки. - Как, вы сказали, имя последнего?
- Буслаев. Но там, правда, нужно привыкнуть к тексту. Во многих словах...
Незнание того, как передать по-немецки букву «ять» заставило меня задуматься. Пришлось выкручиваться, подключая письмо.
- Много таких букв... Их не стало после Революции, секунду, - я торопливо взялась за карандаш и старательно вывела крупную «ять» в блокноте, повернула: - Вот, посмотрите.
- Ах, да, - Вальтер улыбнулся и неожиданно перешёл на русский. - Я видел такие, знаю.
- Но вы точно не знаете кое-что, - с вызовом продолжила я также на родном. - Представляете, раньше не все понимали, в каких словах нужно писать этот несчастный «ять». Чтобы лучше запомнить, студенты в то время придумали огромное и забавное стихотворение.
- Только не говорите, что вы знаете его наизусть, - Вальтер улыбнулся.
Он совсем не торопился уходить и словно ждал от меня всё новой и новой информации.
- Увы, - я пождала губы. - Только первые две строчки. Там в каждом слове вместо буквы «е» писали ять. Вот послушайте: Белый, бледный, бедный бес убежал голодный в лес.
- Каких бесов вы тут изгоняете с утра пораньше, а меня даже не зовёте?! - к нам заглянул Макс. - Здорова, немчура!
- Доброе утро, - почти в один голос ответили мы с Вальтером легко и непринуждённо.
- Ты ничего не пропустил, я рассказала господину Брандту о «ятях».
- Как хорошо, что их отменили, иначе - мало мне вашей буквы «ы», а тут ещё «ять».
- Что, Вальтер, - Макс подмигнул мне. - Думал, будешь учить практикантку, а тут сам нарвался?
- Да я с удовольствием! - развёл тот руками.
Благодаря забавному происшествию с книгой Гофмана остаток дня прошёл в приподнятом настроении.
Обеденный перерыв был отдан на то, чтобы расписать свой план работы на неделю с дипломом. А к вечеру я только закончила с делами и хотела уже собирать вещички, как посыпались заявки на перевод с испанского.
В кабинете было тихо и даже одиноко - Дора ещё в четыре уехала в другую компанию на курсы. Я слышала, как в коридоре коллеги один за другим покидают офис.
- Рита, я пришёл с деловым предложением, - внезапно в кабинет вошёл Вальтер. - Хотите размяться? На вас целый день лица нет. Будто что-то случилось. Вам помочь? Вы говорите прямо.
- Порядок, - подобралась я и для уверенности кивнула. - Сейчас разберусь с испанцами и готово. У вас, вы сказали, дело ко мне? Давайте, возьму домой.
- Я хотел предложить вам поехать в полицию, - неожиданно весело сказал господин Брандт. - По работе. Со мной.
- Ой, - растерялась я. - А точно можно?
Да он же пришёл к тебе! Что за глупые вопросы.
- Там нужно помочь с переводом, - Вальтер посмотрел на часы. - Подумал, что вам может быть интересна и такая локация.
- Едем! - сказала я и чуть поднялась на локтях. - Только... у меня ещё одна заявка... Но я сейчас!
- Жду вас в машине.
Неудачи продолжили преследовать меня и в отделе полиции, куда мы доехали буквально минут за пятнадцать.
Меня не пропустили в кабинет за Вальтером, как тот ни пытался договориться. Шепелявый старший лейтенант Шатохин, как заведённый, повторял: «Не положено!».
- Рита, - тихо сказал Вальтер перед тем, как последовать за полицейскими вглубь коридора. - Дождитесь здесь, пожалуйста. Прошу прощения, я не смог ничего сделать.
- Dura lex, sed lex, - иронично сказала я известное изречение на латыни "Закон суров, но это закон", поймав улыбку Вальтера, и присела на лавку напротив дежурного.
За нашей сценой любопытно наблюдали трое молодых людей совсем не хулиганского вида, но заточённые в так называемом «обезьяннике». Только когда к ним вышел полицейский, один из них, единственный в наручниках, смешливо крикнул: «Сблочи манжеты, начальник!» Остальные задорно рассмеялись, а самый бойкий, в модном пальто с меховым воротником, крикнул: «У меня батя - большой человек, так что, давайте, подсуетитесь!» Но полицейский не обращал на него никакого внимания. Он ловко вытащил одного из друзей и, глухо скомандовав: «Налево!», повёл товарища в кабинет.
В дежурной части ждать Вальтера было тоскливо: взгляд остановить не на чем, да и парни перестали бузить. Ещё чуть-чуть и у меня бы разболелась голова от горького запаха курева и несвежей одежды, но скоро в коридоре послышались шаги, и господин Бранд вернулся в вестибюль.
- Прошу прощения, что так получилось, - тихо сказал Вальтер, приблизившись ко мне. - Давайте я отвезу вас домой? Будет небольшой платой за то, что продлил рабочий день.
Всё, что услышал от меня господин Брандт, пока мы шли через парковку к машине, - мой адрес. Переднее кожаное сидение уютно приняло меня, и я хлопнула дверью так, что вся сжалась от неловкости.
Надеюсь, я не сломала ему машину?
- Музыка? - спросил Вальтер, заведя мотор. Похоже, он и не заметил мой маленький инцидент и большие переживания.
- Нет, спасибо, - тихо ответила я и отвернулась вправо, уставившись на пустую парковку, пытаясь найти хоть что-то, на чём остановить взгляд.
Интересно, чем он будет заниматься, как приедет к себе? Или к Доре? Или к какой-нибудь весёлой подружке. А может, к жене. Или к любовнице. Наверное, у него ни с первым, ни со вторым, ни с третьим проблем нет.
Только Брандт завёл мотор, нажал на педаль газа и медленно поехал в сторону выезда, как я глухо услышала чей-то голос, который звал Вальтера. Он остановился, и уже через мгновение в окно машины постучал полицейский.
- Прошу прощения, - обеспокоенно посмотрел на меня Брандт. - Я не задержу вас?
Он ещё спрашивает у меня разрешение!
- Нет-нет, всё в порядке, - скороговоркой ответила я по-русски.
Как только Вальтер вышел, я тяжело выдохнула, а едва он скрылся в здании, открыла и снова закрыла дверь авто, убедившись, что всё цело. Ни один винтик или железяка не брякнулась об асфальт.
Совсем скоро Брандт показался на парковке. Как Вальтер ни старался загрести волосы назад пятерней, пара тёмных прядей всё равно предательски спадала обратно к виску.
Он грузно сел в машину, бросил на меня усталый взгляд и слабо улыбнулся мне, словно снова извиняясь за незапланированную задержку, пристегнулся и чуть ослабил тонкий галстук. Мне стало неловко. Господин Брандт выглядел уставшим и немного угрюмым. Неизвестный мне разговор забрал бодрость?
Я успела увидеть едва заметные тени под его глазами, которые обозначились в наступающих сумерках этим пасмурным вечером. Массив бесконечных рабочих задач, недосып, рутина, волнения? Ничего не достаётся просто так, и, выходит, между этими синяками и дорогой «Ауди» связи гораздо крепче, чем между брендовым костюмом и авто. Как мне раньше казалось.
Была бы его воля, наверное, он с радостью бы посадил меня на такси или оставил на ближайшей к центру города остановке. Быть может, он пожалел, что вызывался в извозчики. Я вздохнула от невесёлых мыслей и хотела только одного - поскорее вернуться домой, остаться одной и расслабиться. Начинать разговор? О чём? Пока этот мужчина так близко, моих ментальных способностей хватило бы на наивное: «ой, какие кнопочки у вас тут в машине!», как будто я первый раз пересела с «Копейки» на иномарку.
...Куча людей на остановке. Вечерние бегуны с собачками и без. Пенсионеры занимаются скандинавской ходьбой. Рабочие выравнивают покосившуюся вывеску у булочной - всё вокруг захватывает моё внимание. В который раз мы остановились на красный. Слишком уж часто светофор тормозит нас. Ещё и постоянные пусть и небольшие пробки.
Сейчас он приедет домой, где его ждёт усталая Дора, которая сменила офисную робу на милый шёлковый халатик. Она поужинала и теперь сидит на уютном диване, читает журнал. Время от времени она копается в телефоне или смотрит фильм, поглядывая на часы в ожидании Вальтера. Он зайдёт в квартиру, улыбнётся ей так, как никогда и никому сегодня, скажет, что устал. Но он очень рад, он снова дома с ней и сладко поцелует. Дора обхватит его шею тонкими руками...
Вот же привязалась я к Доре!
Но сердце... Где моё сердце? Оно будто забилось куда-то глубоко в груди и глухо колотится. Быстрее и быстрее. Стало до горечи обидно на пустом месте и так больно, словно Брандт чуть ли не стал моим ухажёром, но в последний момент изменил. Сейчас он забросит меня домой и поспешит к ней. В памяти постоянно появлялась Партугас почему-то из нашей первой встречи. Она насмешливо улыбалась, сидя в его кресле с его пиджаком на плечах.
Впервые я решилась посмотреть прямо на Вальтера. Быстро бросила взгляд на его сосредоточенное лицо. Наверное, он мысленно оставался в кабинете, окружённый бумагами, или в отделении полиции.
- Господин Брандт, - начала я и сама удивилась своей смелости. - Вы можете рассказать, что вы делали в полиции? Или это какая-то тайна?
- Типичная история, - он посмотрел на меня и вздохнул. - Ничего интересного: один любвеобильный немец пригласил даму на ужин в ресторан. О свидании узнал её муж и чуть не расколотил его машину ...
- Чем? - к стыду своему я не поняла орудие преступления, от которого пострадало авто заграничного ловеласа.
- Тяжёлая металлическая...
- Монтировка? - тихо спросила я по-русски.
- Верно, монтировка, - кивнув, повторил Вальтер также по-русски и закрепил на немецком: - Ein Hebeleisen.
- Красивое слово, на самом деле.
- И такие радикальные методы, - он покачал головой.
- Да уж, - поддакивала я, - может, и не было никакой измены, а машина пострадала.
- Согласен, можно было бы просто поговорить. Зачем же имущество разрушать.
- А сам немец? Не пострадал?
- Нет, не успел, если можно так сказать. Подоспели ГБР.
- Кто?
- Группа быстрого реагирования.
- Ах да, точно, слышала про такие. Значит, ему правда повезло.
Мы обменивались этими фразами о щекотливой истории любви и измены, как мне казалось, очень осторожно: как бы только не перейти грань сплетен и как бы не перейти к очень личным темам или тому, что подтолкнёт к очень личному.
- Господин Брандт... - я решила сменить тему. - Скажите... Может, это совсем глупо сейчас прозвучит. Что делать, если при переводе не помнишь слово? Здесь и сейчас.
- Хороший вопрос... Зависит от ситуации. Вы знаете, - доверительно сказал Вальтер. - Буквально на днях я забыл, как на русский перевести «суеверный». Саму историю в деталях не помню, даже контекст, а слово это теперь, наверное, на всю жизнь запомнил.
- Как вы справились с заминкой?
- Я вспомнил популярную примету, про чёрную кошку, вроде бы. Зашёл издалека. И тут сам клиент поспешил ответить мне: «Нет-нет, я не суеверный человек!», и я выдохнул: «Суеверный, вот оно!».
- Спасибо, что поделились, - я благодарно посмотрела на Вальтера. Он всегда представлялся всемогущим и всезнающим, а, оказалось, и он может ошибаться, сомневаться, быть в смятении. И так открыто и спокойно говорить об этом теперь!
- А я такая смешная, - прилив энтузиазма от кажущейся близости и открытости совсем смягчил меня, - вернее, глупость такую сама себе накрутила. Кажется, что если сейчас наберу в электронном словаре какое-то ну очень простое слово, например, «кот» или «собака», он тут же закроется, представляете, и больше не даст мне доступ! Якобы, ну как же так, Рита?!
- Это и правда забавно, - засмеялся Вальтер. - А вам Макс ещё не говорил шутку про немецкий язык? Он всем её рассказывает. Носится с ней так, будто хочет продать.
- Ой, нет, а что там?
- Сейчас, - господин Брандт выпрямился, как только мог, за рулём, свёл брови, ровно как Макс и таким же расслабленным и надменным тоном выдал в узнаваемой манере Зенфа: - "Да одно слово «достопримечательности» по-немецки сложнее, чем весь английский язык!"
Сама не знаю, зачем, я пыталась сдержать смех за крепко сжатыми губами, во все глаза смотря на Вальтера.
- Что, не смешно? - наигранно разочарованно и иронично спросил тот, и я не выдержала - звонко расхохоталась, а за мной и Вальтер.
- Ой, какой кошмар, - проговорила я, немного успокоившись.
- Какой же кошмар, это - Макс, - также весело отреагировал господин Брандт и серьёзно посмотрев на меня, сказал по-немецки слово «достопримечательности»: - Sehenswurdigkeiten.
И нас, как детей, которым хоть палец покажи - рассмеются, снова было не остановить.
- Уф, ну хватит, - сказала я, обмахивая лицо руками.
- Рита, давно хотел спросить, вы водите? - внезапно спросил господин Брандт.
- Что?
- Вы умеете водить машину? - спокойно и с улыбкой переспросил он. Чуть медленнее, что кольнуло моё самолюбие.
- А, нет-нет, совсем, - ответила я, как можно небрежнее. - Даже никогда не сидела за рулём.
- Не интересно?
- Пока, наверное, нет. Отец водит, у нас есть машина, но я серьёзно не думала учиться. Были мысли сделать себе подарок на выпускной - сдать на права, но уже поздновато. Нужно думать о других экзаменах.
Зачем я так много говорю? Хочу реабилитироваться, что ли?
- Что же тогда вам дарить на выпускной? - заинтересованно продолжал Брандт.
- Фигурки Босха!
Чего???
- Что-о? - протянул Вальтер с искренним удивлением.
Снова посмотрев на часы, я с чистой совестью достала из сумки «Житейские воззрения Кота Мурра» Гофмана и решила дочитать главу.
Неработающий стационарный телефон, который до сих пор обитал на моём столе, напомнил, что я забыла свой мобильный в кармане пальто в гардеробной, куда я поспешила спуститься.
По возращении я с испугом обнаружила в кабинете господина Брандта, который, заложив руки за спину, склонился над моим столом. Маловероятно, что его привлекли неразборчивые даже для русского человека каракули в моём блокноте. Вальтер грозно всматривался в текст книги.
- Доброе утро, - первой поздоровалась я.
- Рита, здравствуйте, - ответил он и снова беззастенчиво вгляделся в страницы.
- Прошу прощения, - я поспешила убрать лишнее со стола в сумку.
- Рита, у меня только один вопрос...
Нарвалась - сейчас ещё от него прилетит - отчитает меня за посторонние занятия в офисе.
- Этого больше не повторится, - строго уверила я, не дослушав претензии. - Принимаюсь за дела.
- Почему вы не читаете Гофмана в оригинале? - голос Вальтера звучал совсем не осуждающе, а заинтересованно.
Такого поворота я не ожидала и не сразу нашлась, что ответить. Честность пришла на помощь.
- Не уверена, что смогла бы осилить книгу в оригинале. Допустим, Ремарк поддался бы мне, но только не Гофман.
Боги, да я же собственноручно расписалась в необразованности!
- Это ровно как.... - я решила хоть немного исправить ситуацию. - Дать вам Евгения Онегина или... этого... Тредиаковского.
Господи, кого вспомнила! А что у нас там ещё есть из старенького, чтобы поставить его в тупик?!
- Или... Тот же Карамзин, например, - мой голос совсем изменил мне. - Или Буслаев. Очень интересные лекции. В них есть немецкие легенды, очень увлекательно. Вы представляете, он читал их для Николая Второго. Царя...
Может хватить топить Брандта? Теперь ты выставляешь его невежей, который даже не знает имён наших императоров.
Но Вальтер, кажется, и не думал оскорбляться, он с тем же любопытством смотрел мне в глаза, чуть склонив голову вбок.
- Вы меня заинтересовали, - он подтвердил мои догадки. - Как, вы сказали, имя последнего?
- Буслаев. Но там, правда, нужно привыкнуть к тексту. Во многих словах...
Незнание того, как передать по-немецки букву «ять» заставило меня задуматься. Пришлось выкручиваться, подключая письмо.
- Много таких букв... Их не стало после Революции, секунду, - я торопливо взялась за карандаш и старательно вывела крупную «ять» в блокноте, повернула: - Вот, посмотрите.
- Ах, да, - Вальтер улыбнулся и неожиданно перешёл на русский. - Я видел такие, знаю.
- Но вы точно не знаете кое-что, - с вызовом продолжила я также на родном. - Представляете, раньше не все понимали, в каких словах нужно писать этот несчастный «ять». Чтобы лучше запомнить, студенты в то время придумали огромное и забавное стихотворение.
- Только не говорите, что вы знаете его наизусть, - Вальтер улыбнулся.
Он совсем не торопился уходить и словно ждал от меня всё новой и новой информации.
- Увы, - я пождала губы. - Только первые две строчки. Там в каждом слове вместо буквы «е» писали ять. Вот послушайте: Белый, бледный, бедный бес убежал голодный в лес.
- Каких бесов вы тут изгоняете с утра пораньше, а меня даже не зовёте?! - к нам заглянул Макс. - Здорова, немчура!
- Доброе утро, - почти в один голос ответили мы с Вальтером легко и непринуждённо.
- Ты ничего не пропустил, я рассказала господину Брандту о «ятях».
- Как хорошо, что их отменили, иначе - мало мне вашей буквы «ы», а тут ещё «ять».
- Что, Вальтер, - Макс подмигнул мне. - Думал, будешь учить практикантку, а тут сам нарвался?
- Да я с удовольствием! - развёл тот руками.
Благодаря забавному происшествию с книгой Гофмана остаток дня прошёл в приподнятом настроении.
Обеденный перерыв был отдан на то, чтобы расписать свой план работы на неделю с дипломом. А к вечеру я только закончила с делами и хотела уже собирать вещички, как посыпались заявки на перевод с испанского.
В кабинете было тихо и даже одиноко - Дора ещё в четыре уехала в другую компанию на курсы. Я слышала, как в коридоре коллеги один за другим покидают офис.
- Рита, я пришёл с деловым предложением, - внезапно в кабинет вошёл Вальтер. - Хотите размяться? На вас целый день лица нет. Будто что-то случилось. Вам помочь? Вы говорите прямо.
- Порядок, - подобралась я и для уверенности кивнула. - Сейчас разберусь с испанцами и готово. У вас, вы сказали, дело ко мне? Давайте, возьму домой.
- Я хотел предложить вам поехать в полицию, - неожиданно весело сказал господин Брандт. - По работе. Со мной.
- Ой, - растерялась я. - А точно можно?
Да он же пришёл к тебе! Что за глупые вопросы.
- Там нужно помочь с переводом, - Вальтер посмотрел на часы. - Подумал, что вам может быть интересна и такая локация.
- Едем! - сказала я и чуть поднялась на локтях. - Только... у меня ещё одна заявка... Но я сейчас!
- Жду вас в машине.
Неудачи продолжили преследовать меня и в отделе полиции, куда мы доехали буквально минут за пятнадцать.
Меня не пропустили в кабинет за Вальтером, как тот ни пытался договориться. Шепелявый старший лейтенант Шатохин, как заведённый, повторял: «Не положено!».
- Рита, - тихо сказал Вальтер перед тем, как последовать за полицейскими вглубь коридора. - Дождитесь здесь, пожалуйста. Прошу прощения, я не смог ничего сделать.
- Dura lex, sed lex, - иронично сказала я известное изречение на латыни "Закон суров, но это закон", поймав улыбку Вальтера, и присела на лавку напротив дежурного.
За нашей сценой любопытно наблюдали трое молодых людей совсем не хулиганского вида, но заточённые в так называемом «обезьяннике». Только когда к ним вышел полицейский, один из них, единственный в наручниках, смешливо крикнул: «Сблочи манжеты, начальник!» Остальные задорно рассмеялись, а самый бойкий, в модном пальто с меховым воротником, крикнул: «У меня батя - большой человек, так что, давайте, подсуетитесь!» Но полицейский не обращал на него никакого внимания. Он ловко вытащил одного из друзей и, глухо скомандовав: «Налево!», повёл товарища в кабинет.
В дежурной части ждать Вальтера было тоскливо: взгляд остановить не на чем, да и парни перестали бузить. Ещё чуть-чуть и у меня бы разболелась голова от горького запаха курева и несвежей одежды, но скоро в коридоре послышались шаги, и господин Бранд вернулся в вестибюль.
- Прошу прощения, что так получилось, - тихо сказал Вальтер, приблизившись ко мне. - Давайте я отвезу вас домой? Будет небольшой платой за то, что продлил рабочий день.
Глава 15. Самая долгая и самая короткая поездка домой
Всё, что услышал от меня господин Брандт, пока мы шли через парковку к машине, - мой адрес. Переднее кожаное сидение уютно приняло меня, и я хлопнула дверью так, что вся сжалась от неловкости.
Надеюсь, я не сломала ему машину?
- Музыка? - спросил Вальтер, заведя мотор. Похоже, он и не заметил мой маленький инцидент и большие переживания.
- Нет, спасибо, - тихо ответила я и отвернулась вправо, уставившись на пустую парковку, пытаясь найти хоть что-то, на чём остановить взгляд.
Интересно, чем он будет заниматься, как приедет к себе? Или к Доре? Или к какой-нибудь весёлой подружке. А может, к жене. Или к любовнице. Наверное, у него ни с первым, ни со вторым, ни с третьим проблем нет.
Только Брандт завёл мотор, нажал на педаль газа и медленно поехал в сторону выезда, как я глухо услышала чей-то голос, который звал Вальтера. Он остановился, и уже через мгновение в окно машины постучал полицейский.
- Прошу прощения, - обеспокоенно посмотрел на меня Брандт. - Я не задержу вас?
Он ещё спрашивает у меня разрешение!
- Нет-нет, всё в порядке, - скороговоркой ответила я по-русски.
Как только Вальтер вышел, я тяжело выдохнула, а едва он скрылся в здании, открыла и снова закрыла дверь авто, убедившись, что всё цело. Ни один винтик или железяка не брякнулась об асфальт.
Совсем скоро Брандт показался на парковке. Как Вальтер ни старался загрести волосы назад пятерней, пара тёмных прядей всё равно предательски спадала обратно к виску.
Он грузно сел в машину, бросил на меня усталый взгляд и слабо улыбнулся мне, словно снова извиняясь за незапланированную задержку, пристегнулся и чуть ослабил тонкий галстук. Мне стало неловко. Господин Брандт выглядел уставшим и немного угрюмым. Неизвестный мне разговор забрал бодрость?
Я успела увидеть едва заметные тени под его глазами, которые обозначились в наступающих сумерках этим пасмурным вечером. Массив бесконечных рабочих задач, недосып, рутина, волнения? Ничего не достаётся просто так, и, выходит, между этими синяками и дорогой «Ауди» связи гораздо крепче, чем между брендовым костюмом и авто. Как мне раньше казалось.
Была бы его воля, наверное, он с радостью бы посадил меня на такси или оставил на ближайшей к центру города остановке. Быть может, он пожалел, что вызывался в извозчики. Я вздохнула от невесёлых мыслей и хотела только одного - поскорее вернуться домой, остаться одной и расслабиться. Начинать разговор? О чём? Пока этот мужчина так близко, моих ментальных способностей хватило бы на наивное: «ой, какие кнопочки у вас тут в машине!», как будто я первый раз пересела с «Копейки» на иномарку.
...Куча людей на остановке. Вечерние бегуны с собачками и без. Пенсионеры занимаются скандинавской ходьбой. Рабочие выравнивают покосившуюся вывеску у булочной - всё вокруг захватывает моё внимание. В который раз мы остановились на красный. Слишком уж часто светофор тормозит нас. Ещё и постоянные пусть и небольшие пробки.
Сейчас он приедет домой, где его ждёт усталая Дора, которая сменила офисную робу на милый шёлковый халатик. Она поужинала и теперь сидит на уютном диване, читает журнал. Время от времени она копается в телефоне или смотрит фильм, поглядывая на часы в ожидании Вальтера. Он зайдёт в квартиру, улыбнётся ей так, как никогда и никому сегодня, скажет, что устал. Но он очень рад, он снова дома с ней и сладко поцелует. Дора обхватит его шею тонкими руками...
Вот же привязалась я к Доре!
Но сердце... Где моё сердце? Оно будто забилось куда-то глубоко в груди и глухо колотится. Быстрее и быстрее. Стало до горечи обидно на пустом месте и так больно, словно Брандт чуть ли не стал моим ухажёром, но в последний момент изменил. Сейчас он забросит меня домой и поспешит к ней. В памяти постоянно появлялась Партугас почему-то из нашей первой встречи. Она насмешливо улыбалась, сидя в его кресле с его пиджаком на плечах.
Впервые я решилась посмотреть прямо на Вальтера. Быстро бросила взгляд на его сосредоточенное лицо. Наверное, он мысленно оставался в кабинете, окружённый бумагами, или в отделении полиции.
- Господин Брандт, - начала я и сама удивилась своей смелости. - Вы можете рассказать, что вы делали в полиции? Или это какая-то тайна?
- Типичная история, - он посмотрел на меня и вздохнул. - Ничего интересного: один любвеобильный немец пригласил даму на ужин в ресторан. О свидании узнал её муж и чуть не расколотил его машину ...
- Чем? - к стыду своему я не поняла орудие преступления, от которого пострадало авто заграничного ловеласа.
- Тяжёлая металлическая...
- Монтировка? - тихо спросила я по-русски.
- Верно, монтировка, - кивнув, повторил Вальтер также по-русски и закрепил на немецком: - Ein Hebeleisen.
- Красивое слово, на самом деле.
- И такие радикальные методы, - он покачал головой.
- Да уж, - поддакивала я, - может, и не было никакой измены, а машина пострадала.
- Согласен, можно было бы просто поговорить. Зачем же имущество разрушать.
- А сам немец? Не пострадал?
- Нет, не успел, если можно так сказать. Подоспели ГБР.
- Кто?
- Группа быстрого реагирования.
- Ах да, точно, слышала про такие. Значит, ему правда повезло.
Мы обменивались этими фразами о щекотливой истории любви и измены, как мне казалось, очень осторожно: как бы только не перейти грань сплетен и как бы не перейти к очень личным темам или тому, что подтолкнёт к очень личному.
- Господин Брандт... - я решила сменить тему. - Скажите... Может, это совсем глупо сейчас прозвучит. Что делать, если при переводе не помнишь слово? Здесь и сейчас.
- Хороший вопрос... Зависит от ситуации. Вы знаете, - доверительно сказал Вальтер. - Буквально на днях я забыл, как на русский перевести «суеверный». Саму историю в деталях не помню, даже контекст, а слово это теперь, наверное, на всю жизнь запомнил.
- Как вы справились с заминкой?
- Я вспомнил популярную примету, про чёрную кошку, вроде бы. Зашёл издалека. И тут сам клиент поспешил ответить мне: «Нет-нет, я не суеверный человек!», и я выдохнул: «Суеверный, вот оно!».
- Спасибо, что поделились, - я благодарно посмотрела на Вальтера. Он всегда представлялся всемогущим и всезнающим, а, оказалось, и он может ошибаться, сомневаться, быть в смятении. И так открыто и спокойно говорить об этом теперь!
- А я такая смешная, - прилив энтузиазма от кажущейся близости и открытости совсем смягчил меня, - вернее, глупость такую сама себе накрутила. Кажется, что если сейчас наберу в электронном словаре какое-то ну очень простое слово, например, «кот» или «собака», он тут же закроется, представляете, и больше не даст мне доступ! Якобы, ну как же так, Рита?!
- Это и правда забавно, - засмеялся Вальтер. - А вам Макс ещё не говорил шутку про немецкий язык? Он всем её рассказывает. Носится с ней так, будто хочет продать.
- Ой, нет, а что там?
- Сейчас, - господин Брандт выпрямился, как только мог, за рулём, свёл брови, ровно как Макс и таким же расслабленным и надменным тоном выдал в узнаваемой манере Зенфа: - "Да одно слово «достопримечательности» по-немецки сложнее, чем весь английский язык!"
Сама не знаю, зачем, я пыталась сдержать смех за крепко сжатыми губами, во все глаза смотря на Вальтера.
- Что, не смешно? - наигранно разочарованно и иронично спросил тот, и я не выдержала - звонко расхохоталась, а за мной и Вальтер.
- Ой, какой кошмар, - проговорила я, немного успокоившись.
- Какой же кошмар, это - Макс, - также весело отреагировал господин Брандт и серьёзно посмотрев на меня, сказал по-немецки слово «достопримечательности»: - Sehenswurdigkeiten.
И нас, как детей, которым хоть палец покажи - рассмеются, снова было не остановить.
- Уф, ну хватит, - сказала я, обмахивая лицо руками.
- Рита, давно хотел спросить, вы водите? - внезапно спросил господин Брандт.
- Что?
- Вы умеете водить машину? - спокойно и с улыбкой переспросил он. Чуть медленнее, что кольнуло моё самолюбие.
- А, нет-нет, совсем, - ответила я, как можно небрежнее. - Даже никогда не сидела за рулём.
- Не интересно?
- Пока, наверное, нет. Отец водит, у нас есть машина, но я серьёзно не думала учиться. Были мысли сделать себе подарок на выпускной - сдать на права, но уже поздновато. Нужно думать о других экзаменах.
Зачем я так много говорю? Хочу реабилитироваться, что ли?
- Что же тогда вам дарить на выпускной? - заинтересованно продолжал Брандт.
- Фигурки Босха!
Чего???
- Что-о? - протянул Вальтер с искренним удивлением.
