Не могу скрыть улыбку с лица, пятой точкой чувствую, что сейчас нас хозяйка неприятно удивит.
– Ты так д-думаешь? – заикается балласт, глядя почему-то мне за спину.
Ой, ни к чёрту у меня реакция стала, раз не заметила ходячий скелет во фраке и подносом в руках, что подкрался со спины. Теперь-то ясно чего Серафима заикаться начала.
– Раз уж вы явились, будет грешно отпустить вас не напоив чаем, – комментирует старуха будничным тоном появление живого скелета в гостиной.
Серафима хватает меня под локоть и с большими от испуга глазами наблюдает за тем, как скелет расставляет на кофейном столике три чашки на блюдечках и разливает горячий черный чай по кружкам.
– Присаживайтесь, – показала на старый кожаный диван рукой хозяйка и сама присела в кресло рядом с абсолютно прямой спиной.
Мы с балластом буквально рухнули на диван, схватившись друг за друга, но по разным причинам. Серафиме само собой было страшно, а мне как ни странно тоже, но по слегка другой причине. Зеленый цвет повсюду, старые вещи, останки мертвых в подвале и конечно ходячие мертвецы наталкивают только на один и не очень приятный вывод – наверное, я познакомилась с несостоявшейся свекровью.
– Она некр…
Серафима испуганно спрашивает на ухо, пока хозяйка мешает сахар в чае ложечкой. На ее руке при этом поблескивает кольцо с большим зеленым камнем, очень похожее на то, что я в свое время своровала у некроманта. Киваю, потому что не в состоянии сейчас говорить. Он здесь? Думаю, нет, но это пока, страшно подумать, что от нас в таком случае хочет мать некроманта. Как-то не так я представляла первую встречу с родственниками моего ребёнка, да что там таить, я надеялась, что ее вообще никогда не случится.
– Может, вы нас просто отпустите? – говорю сквозь зубы, прикрывая живот второй рукой.
– Отпущу? – хозяйка презрительно приподнимает бровь. – Раз уж мой сын прислал мне двух незнакомок, более разумно будет дождаться его прибытия.
– Игнат скоро будет здесь? – вырвалось у меня в испуге так, что невольно привлекло слишком много внимания к моей персоне.
– До обеда не появится, эта зима порадовала снежной погодой, боюсь горы непроходимы даже для такого способного мага, как Игнаришнар.
Она отставила кружку, так и не отпив из нее, и с неким живым интересом осмотрела нас с Серафимой. В голове только две панические мысли о том, что некромант скоро будет здесь и что легко сбежать не получится, раз уж мы в горах.
– Так вы мама Игнаришнарчика? – уж больно обрадовалась Серафима. – Графиня Зеленого Огня?
– Я Маргарита Трут, – представилась женщина и несколько вопросительно подняла взгляд, словно мы сразу же должны тоже представится.
– А я Серафима Скот, – обаятельно улыбнулся балласт, даже взяв в руки предложенную чашку чая.
– Сестра того самого Вальтера? – удивленно приподнимает бровь женщина.
– О, вы знакомы с братом? – натянуто улыбается Серафима, делая вид, что отпивает с чашки.
– Лично не встречала, но во время учебы Игнат часто рассказывал о нем, как о своем друге, – с нотками неодобрения ответила женщина, преподнеся кружку к губам и почему-то сверля меня взглядом.
– Да, они очень дружили, – неловко смеется балласт и прячется за кружкой с чаем.
Что-то не похоже, чтобы эти двое дружили, скорее уж считают друг друга врагами. Учитывая, что один пытался убить другого, это как-то не тянет на дружбу.
– Ну а Вы? – обращается уже ко мне графиня.
Улыбаюсь вместо ответа и тянусь за кружкой, но так и не беру ее.
– А это Кларка, она детдомовская, – с нотками снисхождения отвечает за меня балласт.
– Даже так, – голос утонченной графини приобретает ещё более снисходительного тона.
Взгляд говорит, что я не ровня ни ей, ни ее сыну, что значит, меня можно списать со счетов. Вот бы ее отправить «в полёт» и сбить эту аристократическую спесь.
– Вы очень красивы милочка, – обращается уже к балласту, – но слишком вульгарно одеваетесь.
Серафима неловко засмеялась, скрестив руки на груди и прикрыв ее своими волосами. Надо же, как она отчитывает бедолагу всего лишь за платье, интересно, что она скажет о ее шестом замужестве. Губы пересохли, потянулась за кружкой, все же решившись отпить.
– Для будущей Графини Зеленого Огня такое поведение непростительно, – все так же поучительным тоном заявляет женщина, – как и такие сомнительные знакомые, как ваша компаньонка.
Что-то хрястнуло, это я кружку так сильно сжала, что она разбилась на кусочки в руке. Один из осколков прорезал руку до кости и застрял, но я не почувствовала боли.
– Ты что творишь? – взвизгнула Серафима, в ужасе глядя на мою руку.
– Надо быть осторожнее, – снисходительно прожигает взглядом графиня, – эта чашка стоит…
– Меньше чем моя жизнь, – перебиваю, договорив ее фразу и недовольно кривлюсь, вытаскивая из руки осколки.
Регенерация папы при мне, рана тут же заживает, оставив после себя только кровь. Скелет убирает осколки чашки на поднос и вытирает пол от чая. Балласт вручает мне салфетку, смотря слегка озадаченно то на меня, то на хозяйку.
– Рада, что вы это понимаете, – сухо бросает мне графиня.
Ничего не отвечаю на это. Поджимаю губы и терплю, хотя внутри бурлят вулканом ярость со злостью, я же до боли прижимаю руку к животу.
– Ты чего? – шепчет обеспокоенно балласт, пока Чебурек, зло шикнув на графиню, усаживается мне на колени.
– Брачные браслеты? – отмечает графиня украшение на руке Серафимы, но та поспешно прячет руку, недовольно кривясь.
– Это просто недоразумение, – бормочет с улыбкой балласт, ища взглядом у меня поддержки.
– Не думала, что Игнат решит сделать тебе предложение таким способом, – хмыкает графиня с тем же холодом в голосе. – Он всегда ненавидел все, что связано с его отцом.
– Его отцом? – вырывается у меня от недоумения.
– Он ненавидит его, – вздыхает с раздражением женщина, отпивая чаю, – и все что с ним связано.
Мы с балластом с недоумением переводим взгляд на браслет на ее руке, а затем снова на хозяйку дома.
– Его отец Яришяр Ледяной, Правитель единой Эльфийской Империи, Король Восточного Леса.
У нас с балластом открылись от удивления рты.
– Эльфы – мерзкие создания, – с отвращением произносит графиня, гордо расправив плечи.
– Не то слово, – соглашаемся мы с балластом, неловко оглядываясь друг на друга.
– Хорошо, что Игнат больше пошел в меня, – отмечает женщина, приподнимаясь с кресла.
Игнат
Времени было мало, добираться зимой в наш родовой замок затруднительно и долго. Быстро добраться можно на машине или метле, но последнее скорее для магов подростков – просто дурацкая опасная забава. Я уже было собрался бежать к машине, как вспомнил, кто меня там ожидает.
– Жизель! – кричу, пробираясь к шкафу с моей одеждой.
Где там зеленый костюм, чтобы угодить одной их самых ужасных женщин в мире и произвести впечатление на вторую? В зеркало на себя смотрю с негодованием, надо бы стереть с лица это счастливое выражение, пока буду говорить с матерью. Она-то меня знает, снова мозг будет выносить своими нотациями или, что ещё хуже, поймет ситуацию совсем по-другому.
– Жизель! – кричу, завязывая галстук и надевая родовое кольцо на палец.
– Да чего ты раскричался?! – недовольно крикнула откуда-то из дверей бывшая куртизанка.
– Убери здесь, мне нужно связаться с матерью, – сообщаю ей, проходя мимо.
– Ты в своем уме? – кричит бывшая куртизанка. – Как я тебе здесь уберусь?!
Нужно немного пепла, летучего порошка, кошачьего сбора… Недовольно бормочу, отыскивая все это в своей кладовой. Вот же я тогда напился, половину редких ингредиентов просто-напросто сжег. Возвращаюсь в коридор и все ещё вижу на пороге Жизель в домашнем халате и с салатом на лице в виде маски. Она недовольно поджимает губы, упирая руки в бока.
– Ты уже убрала? – издевательски ухмыляюсь, проверяя, не пропали ли травы в банках.
– Я тебе не служанка, чтобы убирать весь этот мусор, – она презрительно толкает рукой ближайшую коробку и на пол и оттуда вываливается куча золотых монет и ярких фантиков.
– Дороговатый мусор получается, – замечаю с легкой ухмылкой.
– А почему ты внезапно стал таким счастливым? – упрекнула меня старушка.
Заглянул в свою спальню, решил, что легче найти другое место для разговора с матерью, чем убрать это. Поудобнее перехватываю все, что необходимо для разговора с матерью и направляюсь в гостиную, мне нужен камин.
– Ты ведь нашел ее? – не отстаёт Жизель с такой довольной ухмылкой, что из моих рук выпадает банка с корнями.
– Ее? – делаю вид, что не понимаю, о чем она, ногой открывая дверь в гостиную и поднимая банку магией.
Щелкнул пальцами, свет зажегся, как и огонь в камине. Сажусь на диван перед ним и начинаю смешивать ингредиенты. Давненько я подобного не делал, в последний раз во время войны с эльфами. Тогда в связи через расстояние была большая необходимость, вот я и создал способ передавать информацию мгновенно.
– Все ещё не признаешь своих чувств к страшной великанше? – насмешливо спросила все та же надоедливая особа.
– По-моему ты лезешь не в свое дело, – отвечаю, даже не оторвавшись от своей работы, – а я этого очень не люблю.
Женщина громко и обреченно вздохнула, и присела в кресло рядом, сверля меня взглядом.
– Ты молод и беспечен, мальчик мой, – неодобрительно качает головой, так что огурец с её щеки сполз на подбородок.
– Я старше тебя на добрых шестьдесят лет, – замечаю с ухмылкой, продолжая работать.
– Ну, допустим на семьдесят, – недовольно кривится Жизель.
– Да, да, – смеюсь над ней, осторожно выпаливая родовым огнем корень в прах.
– Вы маги живете долго, но это не означает, что емкость вашей жизни такая же как у обычных людей, – все тем же поучительным тоном заявляет она.
– Да что ты говоришь?! – язвлю, закончив наконец смешивать ингредиенты.
– Большую часть своей жизни вы учитесь контролировать свою силу, и совершенно при этом не взрослеете умом.
– Да куда мне до твоих уникальных и ценных знаний, – закатываю глаза, осыпая пеплом дерево в камине.
– Любая жизнь — это опыт, а ты вместо того, чтобы прожить свои сто с гаком лет, занимался своими дурацкими экспериментами! – она состроила такое лицо, словно я враг целого народа, а она святая.
– Говоришь точь-в-точь как моя мама, – пренебрежительно кривлюсь, – возраст сказывается, да?
– Хватит мне язвить! – сдают у нее нервы. – Ты понимаешь, что я пытаюсь до тебя донести?
– Сомневаюсь, что кто-то вообще понимает к чему твоя болтовня, – выливаю зелье в огонь, и смотрю, как оно шипит.
– Игнаришнар, – рука касается моего плеча только на мгновение, затем она поспешно убирает ее.
Мы оба молчим, я с недовольством понимаю, что у нее получилось испортить мне настроение.
– Спроси себя: что будешь делать, когда, наконец, найдешь ее? – тихо говорит она, точно довод разума в моей голове.
Не хочу задавать себе этот вопрос, просто потому что не узнаю на него ответ, пока не увижу великаншу. Часть меня надеется, что стоит ее увидеть все встанет на свои места, а часть просто не желает о ней даже думать. Меня просто разрывает на куски изнутри. Единственное в чем я уверен, это то, что действительно ужасно хочу ее увидеть снова. Совершенно другой вопрос: зачем я хочу это сделать? Чтобы убить собственными руками или … А что это вообще за «или» и откуда оно взялось? Никаких «или» у меня с ней быть не может, достаточно того, что она сделала на балу. С раздражением понимаю: бесит не сам факт, что она почти меня убила, а то, что перед этим ещё и отшила.
– Не знаешь? – очень понятливо поинтересовалась Жизель, явно наслаждаясь своими догадками.
– Шла бы ты отсюда, пока в гробу не очутилась, – зло делаю пасс рукой, усиливая пламя в камине так, что оно сжигает камень и наполняет комнату едким дымом.
– Не умеешь ты слушать мальчик, – неодобрительно цокает языком, наконец-то отходя от меня.
– Вряд ли смогу услышать от тебя что-то новое для себя, – оборачиваюсь, презрительно улыбаясь, – разве что ты имеешь намеренье просветить меня касательно своей основной занятости?
Вот теперь я наконец-то сказал то, что надо, чтобы избавится от нее. Оскорбленная во всех чувствах бывшая знаменитая куртизанка гордо подняла подбородок и направилась к двери, но не ушла.
– А ты не думал, что все дело не в ней?
– Как уже говорил, ничего нового…
– Она ведь была влюблена в тебя, это даже слепому видно, – Жизель снисходительно улыбается, пока я молчу. – Ты ведь это тоже заметил, потому и был уверен в своем успехе, но…
– Жизель! – резко поднимаюсь и даже делаю шаг к ней, пока глаза застилает зеленая пелена.
– Но она тебя отвергла, – наслаждается местью падшая женщина, а затем делает удивленное лицо. – Почему?
Несколько раз моргаю, словно этот глупый вопрос ввел меня в ступор.
– Потому что ее глупая подруга и Вальтер…
– Это случилось позже, – нагло перебивает меня куртизанка.
Сжимаю челюсть, борясь с раздражением.
– Откуда мне знать, что там в ее больной голове творится?! – отворачиваюсь, нервно моргая.
– Не ври, ты знаешь, – она мотает головой, сложив руки на груди. – Мужчина всегда знает, как разрушить отношения.
У меня вырывается смешок, а пересохшие губы и трясущееся руки говорят, что надо снова выпить.
– Она хотела того, что я не могу ей дать, – говорю ровным и спокойным голосом.
В груди все дрожит, точно клетка под напором рвущегося из нее зверя.
– Не можешь? – Жизель недоверчиво подняла бровь. – Или не хочешь?
Нервно вдыхаю воздух носом. Зверь рвется наружу, раздирая изнутри то, что осталось от моей жалкой душонки.
– Не знаешь? – продолжает злорадствовать. – Даже если бы мог дать ей то, что она хотела, захотел бы ты сам этого?
Не отвечаю, смотря на огонь в камине и ожидая, когда она все-таки уйдет.
– Это нормально хотеть семьи и детей, – говорит она, приоткрыв дверь, – для девочки из детдома.
– Уйди, пока я не сжег тебя заживо, – предупреждаю в последний раз, только слегка повернув голову.
– Дело ведь не в ней, все дело в тебе, – бросает она, закрывая за собой дверь тогда, как я запускаю туда огненным шаром.
Я не попал в цель, а она попала.
Зелье вспыхнуло в камине, пока я ставлю перед ним кресло и готовлюсь морально к разговору. От слов Жизель появились неприятные мысли в голове, отогнать их сразу не так уж и просто. Огонь в камине палит каменную кладку какое-то время, а затем стихает, рисуя в камине изображение женщины, сотканное из огня. Она сурово прищурилась, одним взглядом заставляя вздрогнуть.
– Здравствуй сын, – поздоровалась мама так, что я разу почувствовал, что мне сейчас влетит по полной программе.
Состроил на лице подобие послушания и даже силой выдавил из себя улыбку.
– Здравствуй мама, – поздоровался с ней с той же интонацией.
– И это все что ты мне скажешь после стольких лет? – с такой забытой для меня требовательной манере произносит она риторический по своей сути вопрос.
– А что я должен сказать? – немного приподнимаю бровь, с комфортом устраиваясь в кресле.
– Ты никогда не страдал привязанностью к людям, удивительно как тебя ещё на костре не сожгли, – разозлилась мать, внешне оставаясь холодной и надменной.
– Отсутствие привязанностей - не признак некроманта, мама, – отвечаю с улыбкой, мысленно мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
– Зато признак отвратительного поведения! – она немного повысила голос, не скрывая своей неприязни.
– Ты так д-думаешь? – заикается балласт, глядя почему-то мне за спину.
Ой, ни к чёрту у меня реакция стала, раз не заметила ходячий скелет во фраке и подносом в руках, что подкрался со спины. Теперь-то ясно чего Серафима заикаться начала.
– Раз уж вы явились, будет грешно отпустить вас не напоив чаем, – комментирует старуха будничным тоном появление живого скелета в гостиной.
Серафима хватает меня под локоть и с большими от испуга глазами наблюдает за тем, как скелет расставляет на кофейном столике три чашки на блюдечках и разливает горячий черный чай по кружкам.
– Присаживайтесь, – показала на старый кожаный диван рукой хозяйка и сама присела в кресло рядом с абсолютно прямой спиной.
Мы с балластом буквально рухнули на диван, схватившись друг за друга, но по разным причинам. Серафиме само собой было страшно, а мне как ни странно тоже, но по слегка другой причине. Зеленый цвет повсюду, старые вещи, останки мертвых в подвале и конечно ходячие мертвецы наталкивают только на один и не очень приятный вывод – наверное, я познакомилась с несостоявшейся свекровью.
– Она некр…
Серафима испуганно спрашивает на ухо, пока хозяйка мешает сахар в чае ложечкой. На ее руке при этом поблескивает кольцо с большим зеленым камнем, очень похожее на то, что я в свое время своровала у некроманта. Киваю, потому что не в состоянии сейчас говорить. Он здесь? Думаю, нет, но это пока, страшно подумать, что от нас в таком случае хочет мать некроманта. Как-то не так я представляла первую встречу с родственниками моего ребёнка, да что там таить, я надеялась, что ее вообще никогда не случится.
– Может, вы нас просто отпустите? – говорю сквозь зубы, прикрывая живот второй рукой.
– Отпущу? – хозяйка презрительно приподнимает бровь. – Раз уж мой сын прислал мне двух незнакомок, более разумно будет дождаться его прибытия.
– Игнат скоро будет здесь? – вырвалось у меня в испуге так, что невольно привлекло слишком много внимания к моей персоне.
– До обеда не появится, эта зима порадовала снежной погодой, боюсь горы непроходимы даже для такого способного мага, как Игнаришнар.
Она отставила кружку, так и не отпив из нее, и с неким живым интересом осмотрела нас с Серафимой. В голове только две панические мысли о том, что некромант скоро будет здесь и что легко сбежать не получится, раз уж мы в горах.
– Так вы мама Игнаришнарчика? – уж больно обрадовалась Серафима. – Графиня Зеленого Огня?
– Я Маргарита Трут, – представилась женщина и несколько вопросительно подняла взгляд, словно мы сразу же должны тоже представится.
– А я Серафима Скот, – обаятельно улыбнулся балласт, даже взяв в руки предложенную чашку чая.
– Сестра того самого Вальтера? – удивленно приподнимает бровь женщина.
– О, вы знакомы с братом? – натянуто улыбается Серафима, делая вид, что отпивает с чашки.
– Лично не встречала, но во время учебы Игнат часто рассказывал о нем, как о своем друге, – с нотками неодобрения ответила женщина, преподнеся кружку к губам и почему-то сверля меня взглядом.
– Да, они очень дружили, – неловко смеется балласт и прячется за кружкой с чаем.
Что-то не похоже, чтобы эти двое дружили, скорее уж считают друг друга врагами. Учитывая, что один пытался убить другого, это как-то не тянет на дружбу.
– Ну а Вы? – обращается уже ко мне графиня.
Улыбаюсь вместо ответа и тянусь за кружкой, но так и не беру ее.
– А это Кларка, она детдомовская, – с нотками снисхождения отвечает за меня балласт.
– Даже так, – голос утонченной графини приобретает ещё более снисходительного тона.
Взгляд говорит, что я не ровня ни ей, ни ее сыну, что значит, меня можно списать со счетов. Вот бы ее отправить «в полёт» и сбить эту аристократическую спесь.
– Вы очень красивы милочка, – обращается уже к балласту, – но слишком вульгарно одеваетесь.
Серафима неловко засмеялась, скрестив руки на груди и прикрыв ее своими волосами. Надо же, как она отчитывает бедолагу всего лишь за платье, интересно, что она скажет о ее шестом замужестве. Губы пересохли, потянулась за кружкой, все же решившись отпить.
– Для будущей Графини Зеленого Огня такое поведение непростительно, – все так же поучительным тоном заявляет женщина, – как и такие сомнительные знакомые, как ваша компаньонка.
Что-то хрястнуло, это я кружку так сильно сжала, что она разбилась на кусочки в руке. Один из осколков прорезал руку до кости и застрял, но я не почувствовала боли.
– Ты что творишь? – взвизгнула Серафима, в ужасе глядя на мою руку.
– Надо быть осторожнее, – снисходительно прожигает взглядом графиня, – эта чашка стоит…
– Меньше чем моя жизнь, – перебиваю, договорив ее фразу и недовольно кривлюсь, вытаскивая из руки осколки.
Регенерация папы при мне, рана тут же заживает, оставив после себя только кровь. Скелет убирает осколки чашки на поднос и вытирает пол от чая. Балласт вручает мне салфетку, смотря слегка озадаченно то на меня, то на хозяйку.
– Рада, что вы это понимаете, – сухо бросает мне графиня.
Ничего не отвечаю на это. Поджимаю губы и терплю, хотя внутри бурлят вулканом ярость со злостью, я же до боли прижимаю руку к животу.
– Ты чего? – шепчет обеспокоенно балласт, пока Чебурек, зло шикнув на графиню, усаживается мне на колени.
– Брачные браслеты? – отмечает графиня украшение на руке Серафимы, но та поспешно прячет руку, недовольно кривясь.
– Это просто недоразумение, – бормочет с улыбкой балласт, ища взглядом у меня поддержки.
– Не думала, что Игнат решит сделать тебе предложение таким способом, – хмыкает графиня с тем же холодом в голосе. – Он всегда ненавидел все, что связано с его отцом.
– Его отцом? – вырывается у меня от недоумения.
– Он ненавидит его, – вздыхает с раздражением женщина, отпивая чаю, – и все что с ним связано.
Мы с балластом с недоумением переводим взгляд на браслет на ее руке, а затем снова на хозяйку дома.
– Его отец Яришяр Ледяной, Правитель единой Эльфийской Империи, Король Восточного Леса.
У нас с балластом открылись от удивления рты.
– Эльфы – мерзкие создания, – с отвращением произносит графиня, гордо расправив плечи.
– Не то слово, – соглашаемся мы с балластом, неловко оглядываясь друг на друга.
– Хорошо, что Игнат больше пошел в меня, – отмечает женщина, приподнимаясь с кресла.
Часть 10. Невеста./Знакомство со свекровью
Игнат
Времени было мало, добираться зимой в наш родовой замок затруднительно и долго. Быстро добраться можно на машине или метле, но последнее скорее для магов подростков – просто дурацкая опасная забава. Я уже было собрался бежать к машине, как вспомнил, кто меня там ожидает.
– Жизель! – кричу, пробираясь к шкафу с моей одеждой.
Где там зеленый костюм, чтобы угодить одной их самых ужасных женщин в мире и произвести впечатление на вторую? В зеркало на себя смотрю с негодованием, надо бы стереть с лица это счастливое выражение, пока буду говорить с матерью. Она-то меня знает, снова мозг будет выносить своими нотациями или, что ещё хуже, поймет ситуацию совсем по-другому.
– Жизель! – кричу, завязывая галстук и надевая родовое кольцо на палец.
– Да чего ты раскричался?! – недовольно крикнула откуда-то из дверей бывшая куртизанка.
– Убери здесь, мне нужно связаться с матерью, – сообщаю ей, проходя мимо.
– Ты в своем уме? – кричит бывшая куртизанка. – Как я тебе здесь уберусь?!
Нужно немного пепла, летучего порошка, кошачьего сбора… Недовольно бормочу, отыскивая все это в своей кладовой. Вот же я тогда напился, половину редких ингредиентов просто-напросто сжег. Возвращаюсь в коридор и все ещё вижу на пороге Жизель в домашнем халате и с салатом на лице в виде маски. Она недовольно поджимает губы, упирая руки в бока.
– Ты уже убрала? – издевательски ухмыляюсь, проверяя, не пропали ли травы в банках.
– Я тебе не служанка, чтобы убирать весь этот мусор, – она презрительно толкает рукой ближайшую коробку и на пол и оттуда вываливается куча золотых монет и ярких фантиков.
– Дороговатый мусор получается, – замечаю с легкой ухмылкой.
– А почему ты внезапно стал таким счастливым? – упрекнула меня старушка.
Заглянул в свою спальню, решил, что легче найти другое место для разговора с матерью, чем убрать это. Поудобнее перехватываю все, что необходимо для разговора с матерью и направляюсь в гостиную, мне нужен камин.
– Ты ведь нашел ее? – не отстаёт Жизель с такой довольной ухмылкой, что из моих рук выпадает банка с корнями.
– Ее? – делаю вид, что не понимаю, о чем она, ногой открывая дверь в гостиную и поднимая банку магией.
Щелкнул пальцами, свет зажегся, как и огонь в камине. Сажусь на диван перед ним и начинаю смешивать ингредиенты. Давненько я подобного не делал, в последний раз во время войны с эльфами. Тогда в связи через расстояние была большая необходимость, вот я и создал способ передавать информацию мгновенно.
– Все ещё не признаешь своих чувств к страшной великанше? – насмешливо спросила все та же надоедливая особа.
– По-моему ты лезешь не в свое дело, – отвечаю, даже не оторвавшись от своей работы, – а я этого очень не люблю.
Женщина громко и обреченно вздохнула, и присела в кресло рядом, сверля меня взглядом.
– Ты молод и беспечен, мальчик мой, – неодобрительно качает головой, так что огурец с её щеки сполз на подбородок.
– Я старше тебя на добрых шестьдесят лет, – замечаю с ухмылкой, продолжая работать.
– Ну, допустим на семьдесят, – недовольно кривится Жизель.
– Да, да, – смеюсь над ней, осторожно выпаливая родовым огнем корень в прах.
– Вы маги живете долго, но это не означает, что емкость вашей жизни такая же как у обычных людей, – все тем же поучительным тоном заявляет она.
– Да что ты говоришь?! – язвлю, закончив наконец смешивать ингредиенты.
– Большую часть своей жизни вы учитесь контролировать свою силу, и совершенно при этом не взрослеете умом.
– Да куда мне до твоих уникальных и ценных знаний, – закатываю глаза, осыпая пеплом дерево в камине.
– Любая жизнь — это опыт, а ты вместо того, чтобы прожить свои сто с гаком лет, занимался своими дурацкими экспериментами! – она состроила такое лицо, словно я враг целого народа, а она святая.
– Говоришь точь-в-точь как моя мама, – пренебрежительно кривлюсь, – возраст сказывается, да?
– Хватит мне язвить! – сдают у нее нервы. – Ты понимаешь, что я пытаюсь до тебя донести?
– Сомневаюсь, что кто-то вообще понимает к чему твоя болтовня, – выливаю зелье в огонь, и смотрю, как оно шипит.
– Игнаришнар, – рука касается моего плеча только на мгновение, затем она поспешно убирает ее.
Мы оба молчим, я с недовольством понимаю, что у нее получилось испортить мне настроение.
– Спроси себя: что будешь делать, когда, наконец, найдешь ее? – тихо говорит она, точно довод разума в моей голове.
Не хочу задавать себе этот вопрос, просто потому что не узнаю на него ответ, пока не увижу великаншу. Часть меня надеется, что стоит ее увидеть все встанет на свои места, а часть просто не желает о ней даже думать. Меня просто разрывает на куски изнутри. Единственное в чем я уверен, это то, что действительно ужасно хочу ее увидеть снова. Совершенно другой вопрос: зачем я хочу это сделать? Чтобы убить собственными руками или … А что это вообще за «или» и откуда оно взялось? Никаких «или» у меня с ней быть не может, достаточно того, что она сделала на балу. С раздражением понимаю: бесит не сам факт, что она почти меня убила, а то, что перед этим ещё и отшила.
– Не знаешь? – очень понятливо поинтересовалась Жизель, явно наслаждаясь своими догадками.
– Шла бы ты отсюда, пока в гробу не очутилась, – зло делаю пасс рукой, усиливая пламя в камине так, что оно сжигает камень и наполняет комнату едким дымом.
– Не умеешь ты слушать мальчик, – неодобрительно цокает языком, наконец-то отходя от меня.
– Вряд ли смогу услышать от тебя что-то новое для себя, – оборачиваюсь, презрительно улыбаясь, – разве что ты имеешь намеренье просветить меня касательно своей основной занятости?
Вот теперь я наконец-то сказал то, что надо, чтобы избавится от нее. Оскорбленная во всех чувствах бывшая знаменитая куртизанка гордо подняла подбородок и направилась к двери, но не ушла.
– А ты не думал, что все дело не в ней?
– Как уже говорил, ничего нового…
– Она ведь была влюблена в тебя, это даже слепому видно, – Жизель снисходительно улыбается, пока я молчу. – Ты ведь это тоже заметил, потому и был уверен в своем успехе, но…
– Жизель! – резко поднимаюсь и даже делаю шаг к ней, пока глаза застилает зеленая пелена.
– Но она тебя отвергла, – наслаждается местью падшая женщина, а затем делает удивленное лицо. – Почему?
Несколько раз моргаю, словно этот глупый вопрос ввел меня в ступор.
– Потому что ее глупая подруга и Вальтер…
– Это случилось позже, – нагло перебивает меня куртизанка.
Сжимаю челюсть, борясь с раздражением.
– Откуда мне знать, что там в ее больной голове творится?! – отворачиваюсь, нервно моргая.
– Не ври, ты знаешь, – она мотает головой, сложив руки на груди. – Мужчина всегда знает, как разрушить отношения.
У меня вырывается смешок, а пересохшие губы и трясущееся руки говорят, что надо снова выпить.
– Она хотела того, что я не могу ей дать, – говорю ровным и спокойным голосом.
В груди все дрожит, точно клетка под напором рвущегося из нее зверя.
– Не можешь? – Жизель недоверчиво подняла бровь. – Или не хочешь?
Нервно вдыхаю воздух носом. Зверь рвется наружу, раздирая изнутри то, что осталось от моей жалкой душонки.
– Не знаешь? – продолжает злорадствовать. – Даже если бы мог дать ей то, что она хотела, захотел бы ты сам этого?
Не отвечаю, смотря на огонь в камине и ожидая, когда она все-таки уйдет.
– Это нормально хотеть семьи и детей, – говорит она, приоткрыв дверь, – для девочки из детдома.
– Уйди, пока я не сжег тебя заживо, – предупреждаю в последний раз, только слегка повернув голову.
– Дело ведь не в ней, все дело в тебе, – бросает она, закрывая за собой дверь тогда, как я запускаю туда огненным шаром.
Я не попал в цель, а она попала.
Зелье вспыхнуло в камине, пока я ставлю перед ним кресло и готовлюсь морально к разговору. От слов Жизель появились неприятные мысли в голове, отогнать их сразу не так уж и просто. Огонь в камине палит каменную кладку какое-то время, а затем стихает, рисуя в камине изображение женщины, сотканное из огня. Она сурово прищурилась, одним взглядом заставляя вздрогнуть.
– Здравствуй сын, – поздоровалась мама так, что я разу почувствовал, что мне сейчас влетит по полной программе.
Состроил на лице подобие послушания и даже силой выдавил из себя улыбку.
– Здравствуй мама, – поздоровался с ней с той же интонацией.
– И это все что ты мне скажешь после стольких лет? – с такой забытой для меня требовательной манере произносит она риторический по своей сути вопрос.
– А что я должен сказать? – немного приподнимаю бровь, с комфортом устраиваясь в кресле.
– Ты никогда не страдал привязанностью к людям, удивительно как тебя ещё на костре не сожгли, – разозлилась мать, внешне оставаясь холодной и надменной.
– Отсутствие привязанностей - не признак некроманта, мама, – отвечаю с улыбкой, мысленно мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
– Зато признак отвратительного поведения! – она немного повысила голос, не скрывая своей неприязни.
