– Это все как-то… – попыталась сформулировать свои мысли, пока боролась с внутренним желанием бежать от такой работы куда подальше.
– Устарело? – подсказал парень, почему-то явно злорадствуя.
– Подозрительно, – ответила ему и с раздражением поняла, что во рту пересохло и жутко хочется пить и есть.
Ведь я на эту встречу обед свой угробила, а тут явно все нечисто. Солидные фирмы такой формой учета не пользуются, хотя она все ещё в рамках закона. Незнакомец улыбнулся, похоже, моя реакция его позабавила. Я облизала пересохшие губы, пить хочется. Словно поняв меня без слов, парень встал и исчез где-то в коридоре. Он быстро вернулся, так что я даже не успела удивиться, и, поставив передо мной стакан, налил в него из кувшина воды.
– Спасибо, – по привычке поблагодарила и, мельком взглянув на него, чуть не обомлела.
Его лицо озарила та самая улыбка, такая же обаятельная, что была у принца, и невозможно было ей не податься. Может, это и правда он? Ведет он себя по-другому, одни шуточки чего стоят. Принц из моих воспоминаний был похож на сказочного героя, хотя я уже плохо помню, о чем мы говорили с ним в ту ночь. Старательно пресекаю мысли о том, что бармен и принц одно и то же лицо. Первый глоток воды дался мне с трудом, но я быстро взяла себя в руки. Как тут не возьмешь, когда с тебя не сводят пронзительного взгляда. Такое впечатление, что он меня испытывает, или просто бесит.
– Вы…
– Ты, – перебил он меня, снова улыбнувшись, так что захотелось выколоть себе глаза, для того, чтобы не сравнивать реальность и прошлое. – Не люблю всю эту официальщину.
Я чуть приподняла брови, не зная, как ответить на эти слова. Мало кто обижается на вежливость, разве что принц, но тот под юбку мне залезть хотел, а этот явно на это не претендует. Почему этот факт меня слегка злит? Женское самолюбие задел? Странно, я была рада, если бы Юрий Васильевич тоже ни на что подобное не претендовал. Жить тогда было бы намного легче.
– Ты не знаешь, что именно хотел от меня твой директор? – спросила я, чуть пересилив себя.
Он развел руками, что понятно, откуда простому бармену знать. Я совсем сникла и снова подумала о том, чтобы взять телефон и лично пообщаться с начальником, но смотря на регистры передумала.
– Скажи, – я немного наклонилась, чувствуя дискомфорт от подобного вопроса, – это что-то незаконное?
Он удивленно приподнял брови, а я, снова взглянув на бумаги, сникла. Точно незаконное!
– Я не занимаюсь серой бухгалтерией и ничем не законным, – твердо сказала ему и напоролась на его одобрительный взгляд, от которого зачесалось лицо.
Такое впечатление, что сейчас как Леся потреплет меня по голове со словами «какая ты хорошая» как умную собачку.
– Насколько я знаю, – он чуть наклонился и этим своим движением словно призвал меня сделать то же самое, – предыдущий бухгалтер сбежал и захватил с собой некую сумму денег, из-за чего у клуба большие проблемы.
Я негромко присвистнула, чувствуя небольшой дискомфорт от того, что его лицо так близко. Ладно, мутная бухгалтерия, мутный бухгалтер – закономерно.
– По-моему, это дело для экономической полиции, – ответила, чуть запнувшись.
– Хозяева клуба не хотят вынимать сор из избы. Тебе всего-то нужно проверить всю эту документацию и убедиться, что он своровал деньги единожды, а не все время. Справишься? – он заинтересованно улыбнулся, так, будто бы уже знает ответ. Я бы не была столь поспешна в своих решениях. Все же разобраться там, где сам чёрт ногу сломит, очень сложно.
– Вам бы тогда учёт восстановить, инвентаризацию имущества сделать. Это не минутное дело, не очень понимаю, как ваш директор мог поставить срок в неделю.
– Директор? Неделю? – чуть заинтересовался парень, но затем оживился. – Он так сказал?
Какой-то у него странный интерес, для обычного бармена. Я бы даже сказала: недоверие проскальзывает. Хотя директор-то его и ему-то лучше знать, какой он человек.
– Да, вчера по телефону, – ответила ему и вспомнила о том, что хотела попросить. – Утром он звонил мне на домашний, я… потеряла мобильный с его номером. Можешь мне его дать?
– Зачем? – слегка рассеянно переспросил он.
– Если делать все по уму, то мне нужно больше времени, но меня волнует оплата. Изначально никто не говорил о таком масштабе, а я рассчитывала по времени потратить на проверку только неделю. Мне нужен аванс, да и оплату стоит обсудить.
Казалось бы, нормальные вещи говорю, всем понятные, но он словно не понимает. Чуть улыбнувшись чему-то, достал какую-то бумажку и записал на ней номер телефона.
– Вечером, после восьми вашего директора не будет? – спросила, смотря на бумажку: даже не подписал, как его зовут, один номер. – Я бы обсудила все с ним лично.
– Он очень занятой человек, – туманно ответил парень также как я, поднимаясь со стула.
Глядя на весь тот беспорядок, что мы оставили после себя, попыталась вернуть на место хотя бы регистры, но парень буквально выхватил их у меня рук и осторожно отправил в коридор.
– Зачем убирать? – удивился он. – Ты же сегодня все равно вернешься, а сюда и так никто не заходит.
Сказал настолько уверенно, что и желания не возникло ему противоречить.
– Наверное, – кивнула, следуя за ним по коридору в сторону лестницы.
Мы спустились на первый этаж, бармен проводил меня к двери и даже вышел вместе со мной на улицу. Я почувствовала неловкость от такой заботы или же подозрительности.
– Спасибо за всё, – чуть улыбнулась я. – До встречи.
– Подожди, – он немного отошёл от дверей и свистнул, махнув рукой. Мимо проезжающий таксист остановился и подъехал к парковке.
Я с удивлением посмотрела на такси и со стыдом замерла, когда парень открыл для меня дверцу. У меня ведь денег не хватит на такси обратно!
– Нет, нет, я лучше на метро, – начала отказываться я, чувствуя стыд и смущение, но с мужчиной, решившим поиграть в джентльмена, особенно слегка подвыпившим, не поспоришь.
Он посадил меня на заднее сидение, даже застегнул. Меня обдало легким запахом алкоголя, когда он наклонился, чтобы застегнуть ремень.
– Я бы тебя подвез, но не в этом платье, – сказал он довольно странную фразу и закрыл дверь, чтобы затем открыть переднюю. Вручил свернутую купюру таксисту с дружелюбной улыбкой.
– Отвези девушку в сохранности, брат, – доброжелательно улыбнулся он, так что таксист, который на его брата совсем не похож, тоже улыбнулся в ответ.
– Обязательно, довезу как принцессу! – улыбнулся таксист, говоря с легким акцентом.
Парень пожал ему руку, подмигнул мне и захлопнул дверцу. Такси поехало по дороге, я обернулась, чтобы на него посмотреть и заметила, что он смотрит на наручные часы. Только теперь, после того как мельком взглянула на свою руку, до меня дошло, что кольцо от брелока до сих пор на моем пальце. Что если он его заметил? Что тогда?
К приезду на работу я уже неплохо себя накрутила. Колечко, что и не колечко вовсе, сняла и думала выбросить, чтобы голову себе не морочить, но не смогла. Какая-то я мягкотелая, как говорит Леся. Сунула кольцо обратно в кошелёк, громко хлопнула дверцей такси, ибо таксист всю дорогу в комплиментах тренировался, словно я не описать словами какая красавица. Это же какую купюру ему всучил бармен? А может, он его друг, поэтому так старается? Только вот я не из тех, кто любит подхалимство и откровенную ложь.
Снег хрустит под сапогами, пока я, смотря себе под ноги, мысленно злюсь на себя за то, что не сняла глупую цацку раньше. Уже у самого входа чуть не столкнулась с кем-то, попыталась обойти, но мне не дали этого сделать.
– Атропа, – сказал Юрий Васильевич, и я подняла на него злой взгляд, которому он явно удивился. – Ваша встреча прошла не так, как вы хотели?
Судя по тому, что на нём лишь накинутое на плечи пальто, он вышел на улицу покурить. Именно наш директор может курить прямо перед центральным входом и под знаком «Курение запрещено». Он даже не думал скрывать свою довольную ухмылку, явно злорадствует. Как же он меня бесит, но злюсь сейчас исключительно на себя, а не на него.
– Напротив, – не сдержалась я. – Все прошло просто отлично!
Юрий Васильевич приподнял брови, но ничего сказать не успел, и я энергично потопала на работу. Добравшись до бухгалтерии, сняв пальто, присела на стул и только после этого почувствовала убийственный взгляд. Рабочий день в очередной раз обещает быть трудным!
Зоя Павловна сидит за своим столом и не сводит с меня злого, пробирающего до костей взгляда. Никто ещё так на меня не смотрел, попутно жуя овсяное печенье и запивая его чаем. Как у нее это получается? Смотрит на меня так, будто выбирает место, где меня закопает. Это конечно мило с ее стороны, что она вспомнила о моем существовании, но хотелось, чтобы она вспомнила и о работе, которую мне вместо нее приходится делать. Да и Юрий Васильевич подбросил работы с этой новогодней премией.
Заряд бодрости, что был у меня с утра, куда-то улетучился. О бармене, похожем на принца, решила не думать, и без него была куча проблем. Оторвалась от компьютера, когда глаза начали уже болеть, а не просто слезиться. Подняла взгляд и сразу же напоролась на начальницу. Она словно все это время просидела в той же позе, ничего не изменилось, кроме количества крошек на ее столе. Может, если бы она высказалась, я смогла бы спокойно заняться своей работой?
– Вы что-то хотели? – невежливо, а скорее раздраженно переспросила, после чего женщина, демонстративно вскинув подбородок, развернулась.
Не созрела Гадюка видать или как обычно нападет, когда я к этому буду не готова. В чем приходится согласиться с директором так это в том, что такой работник как Зоя Павловна никому не нужен. Подтянула к себе кипу бумаг, чувствуя, что силы на исходе. Надо бы позвонить директору клуба, но при Гадюке это нереально. Не тащить же мне стационарный телефон с собой в коридор?! Без телефона плохо, я ещё долгое время не смогу себе новый купить.
Мне кажется вечная нехватка денег — это моё перманентное состояние. В институте меня все меркантильной называли за то, что я рефераты, дипломы и курсовые за деньги делала. Правда в том, что этим миром правят деньги, я и профессию такую себе выбрала, связанную с деньгами, потому что в детстве мы с бабушкой еле концы с концами сводили. Тогда мне казалось, что тот, кто считает чужие деньги, зарабатывает много, а я хотела много зарабатывать, чтобы бабушке не приходилось на пенсии работать.
Повзрослев поняла, как было наивно считать, что такая работа принесет много денег. Поначалу денег платят немного, моя первая зарплата была настолько мизерна, что я плакала несколько дней. Притом работать надо было много, обычно сначала тебя ставят на первичные документы: накладные, приходно-расходные договора, все то, что занимает много времени и представляет собой муторную однотипную работу. Я вставала рано утром, потому что первая моя работа находилась почти за МКАДом, и приезжала поздно ночью, сил было исключительно на то, чтобы упасть в кровать и сразу уснуть.
Именно настолько измученной я чувствую себя сейчас, хотя до конца рабочего дня оставалось ещё два часа. За окном уже стемнело, и к моей усталости и голоду добавилась нервозность. Иногда так хочется, чтобы некоторые воспоминания были просто жутким кошмаром, именно таким была бы вчерашняя ночь. Смотря в окно на плохо освещённую улицу, все, о чем я могла думать, это не бродит ли там голый мужик с моим телефоном. Надо будет номер хоть заблокировать, а то мало ли, что он с тем телефоном делает.
– Милочка, – заявила с иронией Зоя Павловна, опершись о мой стол руками и буквально нависая надо мной. Я задумалась, засмотрелась в окно и, не ожидая ее приближения, отшатнулась и чуть не свалилась из кресла.
– Зоя Павловна? – пробормотала с небольшой хрипотцой, стараясь казаться более добродушной, чем есть на самом деле. – Вы что-то хотели? У меня много работы.
– Ты думаешь, я, и правда, не поняла, что ты себе цену набиваешь? Думаешь, что сможешь заменить меня? – она театрально захохотала, чем заставила меня недоумевать. Почему она ждала несколько часов, чтобы начать это представление?
– Этого простачка, может, ты и обвела вокруг пальца, но меня нет!
Меня неожиданно обдало перегаром, так что мысль, что печенье она запивала совсем не чаем, пощекотала нервы. От пьяных нужно держаться подальше, особенно если весовые категории у вас совершенно разные. Я резко поднялась со стула так, что он опрокинулся. Она презрительно фыркнула мне в лицо, обрызгав слюной, и наклонилась сильнее. Похоже, не только бармен имеет привычку пить днем. Я отшатнулась, чуть не перевернув свое кресло снова, и прикрыла ладонью нос, чем разозлила её ещё больше.
– Зоя Павловна, вам лучше успокоиться, – я скосила взгляд на камеру, висящую в углу. Было бы не плохо, чтобы от дурацкой идеи начальника сейчас имелся какой-нибудь толк.
– Успокоиться? Это я тебя сейчас успокою! – перешла она на зловещее шипение слегка заплетающимся языком.
Взвизгнула, когда она бросилась ко мне, буквально отшвырнув кресло в сторону. Ногти с длинным маникюром пронеслись в опасной близости от моего лица и ухватили за волосы, заставив снова вскрикнуть.
– Что вы делаете?! Отпустите меня! Помогите! – воскликнула я, пытаясь ее отпихнуть и зовя на помощь.
– Сегодня сокращенный день, никого уже нет в офисе, никто тебе не поможет! Главное запомни, как там тебя? Анна? Аля? Неважно! Тебе не получить эту работу! Я тебя, шалава, и твоего папика недоделанного в порошок сотру! Я столько лет здесь проработала и дальше буду работать! Ничего вы со мной не сделаете! А вот я с вами сделаю! Вы у меня все под каблуком ходить будете и разговаривать только шепотом, когда я разрешу! – зло зашипела она, тряся меня как тряпку.
После угроз она оттолкнула меня от себя прямо на тумбочку.
Перед глазами пошли черные мушки от боли, когда я напоролась боком на острый угол. Гадюка противно засмеялась, а у меня помутнело перед глазами. Живот заболел, но не от удара, а так, словно я безумного голодна. Я судорожно вдохнула носом воздух, пытаясь подняться с тумбы. Голова кружится, место, в которое меня укусил вчерашний мальчишка, горит огнем. Смотрю на свою руку, что упирается в тумбочку, и не могу понять, почему так больно, ведь никаких следов укуса нет. Есть хочу, как же сильно я хочу есть! Даже горло сдавливает, а живот точно прилип к позвоночнику.
– Ты только посмотри на себя! – она дернула меня за плечо, буквально отдирая от тумбочки и разворачивая к себе лицом. – На что ты похожа?! На бабку! От тебя даже нафталином несёт! Неудивительно, что Юрий Васильевич на тебя повелся. Давно ты с ним спишь?!
Я судорожно вдохнула и вдруг поняла, что каждый вздох дается мне с колоссальным трудом. Мой взгляд почему-то упирается в вену на шее старухи. Она как будто манит меня, порождая какое-то дикое желание разорвать кожу, что ее скрывает, как бумагу. Зоя Павловна продолжала что-то кричать и угрожать мне, но воспринимать ее слова было настолько трудно, что я часто моргала, чтобы не закрыть глаза вовсе. У меня возникло такое чувство, что если я их закрою случится что-то очень плохое. Когда она, довольная моим молчанием и отрешенным видом, победно улыбнулась и, подхватив свои вещи, покинула кабинет, я обессиленно рухнула на колени. Это было трудно: держать себя в руках, не слушая ее бред.
– Устарело? – подсказал парень, почему-то явно злорадствуя.
– Подозрительно, – ответила ему и с раздражением поняла, что во рту пересохло и жутко хочется пить и есть.
Ведь я на эту встречу обед свой угробила, а тут явно все нечисто. Солидные фирмы такой формой учета не пользуются, хотя она все ещё в рамках закона. Незнакомец улыбнулся, похоже, моя реакция его позабавила. Я облизала пересохшие губы, пить хочется. Словно поняв меня без слов, парень встал и исчез где-то в коридоре. Он быстро вернулся, так что я даже не успела удивиться, и, поставив передо мной стакан, налил в него из кувшина воды.
– Спасибо, – по привычке поблагодарила и, мельком взглянув на него, чуть не обомлела.
Его лицо озарила та самая улыбка, такая же обаятельная, что была у принца, и невозможно было ей не податься. Может, это и правда он? Ведет он себя по-другому, одни шуточки чего стоят. Принц из моих воспоминаний был похож на сказочного героя, хотя я уже плохо помню, о чем мы говорили с ним в ту ночь. Старательно пресекаю мысли о том, что бармен и принц одно и то же лицо. Первый глоток воды дался мне с трудом, но я быстро взяла себя в руки. Как тут не возьмешь, когда с тебя не сводят пронзительного взгляда. Такое впечатление, что он меня испытывает, или просто бесит.
– Вы…
– Ты, – перебил он меня, снова улыбнувшись, так что захотелось выколоть себе глаза, для того, чтобы не сравнивать реальность и прошлое. – Не люблю всю эту официальщину.
Я чуть приподняла брови, не зная, как ответить на эти слова. Мало кто обижается на вежливость, разве что принц, но тот под юбку мне залезть хотел, а этот явно на это не претендует. Почему этот факт меня слегка злит? Женское самолюбие задел? Странно, я была рада, если бы Юрий Васильевич тоже ни на что подобное не претендовал. Жить тогда было бы намного легче.
– Ты не знаешь, что именно хотел от меня твой директор? – спросила я, чуть пересилив себя.
Он развел руками, что понятно, откуда простому бармену знать. Я совсем сникла и снова подумала о том, чтобы взять телефон и лично пообщаться с начальником, но смотря на регистры передумала.
– Скажи, – я немного наклонилась, чувствуя дискомфорт от подобного вопроса, – это что-то незаконное?
Он удивленно приподнял брови, а я, снова взглянув на бумаги, сникла. Точно незаконное!
– Я не занимаюсь серой бухгалтерией и ничем не законным, – твердо сказала ему и напоролась на его одобрительный взгляд, от которого зачесалось лицо.
Такое впечатление, что сейчас как Леся потреплет меня по голове со словами «какая ты хорошая» как умную собачку.
– Насколько я знаю, – он чуть наклонился и этим своим движением словно призвал меня сделать то же самое, – предыдущий бухгалтер сбежал и захватил с собой некую сумму денег, из-за чего у клуба большие проблемы.
Я негромко присвистнула, чувствуя небольшой дискомфорт от того, что его лицо так близко. Ладно, мутная бухгалтерия, мутный бухгалтер – закономерно.
– По-моему, это дело для экономической полиции, – ответила, чуть запнувшись.
– Хозяева клуба не хотят вынимать сор из избы. Тебе всего-то нужно проверить всю эту документацию и убедиться, что он своровал деньги единожды, а не все время. Справишься? – он заинтересованно улыбнулся, так, будто бы уже знает ответ. Я бы не была столь поспешна в своих решениях. Все же разобраться там, где сам чёрт ногу сломит, очень сложно.
– Вам бы тогда учёт восстановить, инвентаризацию имущества сделать. Это не минутное дело, не очень понимаю, как ваш директор мог поставить срок в неделю.
– Директор? Неделю? – чуть заинтересовался парень, но затем оживился. – Он так сказал?
Какой-то у него странный интерес, для обычного бармена. Я бы даже сказала: недоверие проскальзывает. Хотя директор-то его и ему-то лучше знать, какой он человек.
– Да, вчера по телефону, – ответила ему и вспомнила о том, что хотела попросить. – Утром он звонил мне на домашний, я… потеряла мобильный с его номером. Можешь мне его дать?
– Зачем? – слегка рассеянно переспросил он.
– Если делать все по уму, то мне нужно больше времени, но меня волнует оплата. Изначально никто не говорил о таком масштабе, а я рассчитывала по времени потратить на проверку только неделю. Мне нужен аванс, да и оплату стоит обсудить.
Казалось бы, нормальные вещи говорю, всем понятные, но он словно не понимает. Чуть улыбнувшись чему-то, достал какую-то бумажку и записал на ней номер телефона.
– Вечером, после восьми вашего директора не будет? – спросила, смотря на бумажку: даже не подписал, как его зовут, один номер. – Я бы обсудила все с ним лично.
– Он очень занятой человек, – туманно ответил парень также как я, поднимаясь со стула.
Глядя на весь тот беспорядок, что мы оставили после себя, попыталась вернуть на место хотя бы регистры, но парень буквально выхватил их у меня рук и осторожно отправил в коридор.
– Зачем убирать? – удивился он. – Ты же сегодня все равно вернешься, а сюда и так никто не заходит.
Сказал настолько уверенно, что и желания не возникло ему противоречить.
– Наверное, – кивнула, следуя за ним по коридору в сторону лестницы.
Мы спустились на первый этаж, бармен проводил меня к двери и даже вышел вместе со мной на улицу. Я почувствовала неловкость от такой заботы или же подозрительности.
– Спасибо за всё, – чуть улыбнулась я. – До встречи.
– Подожди, – он немного отошёл от дверей и свистнул, махнув рукой. Мимо проезжающий таксист остановился и подъехал к парковке.
Я с удивлением посмотрела на такси и со стыдом замерла, когда парень открыл для меня дверцу. У меня ведь денег не хватит на такси обратно!
– Нет, нет, я лучше на метро, – начала отказываться я, чувствуя стыд и смущение, но с мужчиной, решившим поиграть в джентльмена, особенно слегка подвыпившим, не поспоришь.
Он посадил меня на заднее сидение, даже застегнул. Меня обдало легким запахом алкоголя, когда он наклонился, чтобы застегнуть ремень.
– Я бы тебя подвез, но не в этом платье, – сказал он довольно странную фразу и закрыл дверь, чтобы затем открыть переднюю. Вручил свернутую купюру таксисту с дружелюбной улыбкой.
– Отвези девушку в сохранности, брат, – доброжелательно улыбнулся он, так что таксист, который на его брата совсем не похож, тоже улыбнулся в ответ.
– Обязательно, довезу как принцессу! – улыбнулся таксист, говоря с легким акцентом.
Парень пожал ему руку, подмигнул мне и захлопнул дверцу. Такси поехало по дороге, я обернулась, чтобы на него посмотреть и заметила, что он смотрит на наручные часы. Только теперь, после того как мельком взглянула на свою руку, до меня дошло, что кольцо от брелока до сих пор на моем пальце. Что если он его заметил? Что тогда?
Глава 15
К приезду на работу я уже неплохо себя накрутила. Колечко, что и не колечко вовсе, сняла и думала выбросить, чтобы голову себе не морочить, но не смогла. Какая-то я мягкотелая, как говорит Леся. Сунула кольцо обратно в кошелёк, громко хлопнула дверцей такси, ибо таксист всю дорогу в комплиментах тренировался, словно я не описать словами какая красавица. Это же какую купюру ему всучил бармен? А может, он его друг, поэтому так старается? Только вот я не из тех, кто любит подхалимство и откровенную ложь.
Снег хрустит под сапогами, пока я, смотря себе под ноги, мысленно злюсь на себя за то, что не сняла глупую цацку раньше. Уже у самого входа чуть не столкнулась с кем-то, попыталась обойти, но мне не дали этого сделать.
– Атропа, – сказал Юрий Васильевич, и я подняла на него злой взгляд, которому он явно удивился. – Ваша встреча прошла не так, как вы хотели?
Судя по тому, что на нём лишь накинутое на плечи пальто, он вышел на улицу покурить. Именно наш директор может курить прямо перед центральным входом и под знаком «Курение запрещено». Он даже не думал скрывать свою довольную ухмылку, явно злорадствует. Как же он меня бесит, но злюсь сейчас исключительно на себя, а не на него.
– Напротив, – не сдержалась я. – Все прошло просто отлично!
Юрий Васильевич приподнял брови, но ничего сказать не успел, и я энергично потопала на работу. Добравшись до бухгалтерии, сняв пальто, присела на стул и только после этого почувствовала убийственный взгляд. Рабочий день в очередной раз обещает быть трудным!
Зоя Павловна сидит за своим столом и не сводит с меня злого, пробирающего до костей взгляда. Никто ещё так на меня не смотрел, попутно жуя овсяное печенье и запивая его чаем. Как у нее это получается? Смотрит на меня так, будто выбирает место, где меня закопает. Это конечно мило с ее стороны, что она вспомнила о моем существовании, но хотелось, чтобы она вспомнила и о работе, которую мне вместо нее приходится делать. Да и Юрий Васильевич подбросил работы с этой новогодней премией.
Заряд бодрости, что был у меня с утра, куда-то улетучился. О бармене, похожем на принца, решила не думать, и без него была куча проблем. Оторвалась от компьютера, когда глаза начали уже болеть, а не просто слезиться. Подняла взгляд и сразу же напоролась на начальницу. Она словно все это время просидела в той же позе, ничего не изменилось, кроме количества крошек на ее столе. Может, если бы она высказалась, я смогла бы спокойно заняться своей работой?
– Вы что-то хотели? – невежливо, а скорее раздраженно переспросила, после чего женщина, демонстративно вскинув подбородок, развернулась.
Не созрела Гадюка видать или как обычно нападет, когда я к этому буду не готова. В чем приходится согласиться с директором так это в том, что такой работник как Зоя Павловна никому не нужен. Подтянула к себе кипу бумаг, чувствуя, что силы на исходе. Надо бы позвонить директору клуба, но при Гадюке это нереально. Не тащить же мне стационарный телефон с собой в коридор?! Без телефона плохо, я ещё долгое время не смогу себе новый купить.
Мне кажется вечная нехватка денег — это моё перманентное состояние. В институте меня все меркантильной называли за то, что я рефераты, дипломы и курсовые за деньги делала. Правда в том, что этим миром правят деньги, я и профессию такую себе выбрала, связанную с деньгами, потому что в детстве мы с бабушкой еле концы с концами сводили. Тогда мне казалось, что тот, кто считает чужие деньги, зарабатывает много, а я хотела много зарабатывать, чтобы бабушке не приходилось на пенсии работать.
Повзрослев поняла, как было наивно считать, что такая работа принесет много денег. Поначалу денег платят немного, моя первая зарплата была настолько мизерна, что я плакала несколько дней. Притом работать надо было много, обычно сначала тебя ставят на первичные документы: накладные, приходно-расходные договора, все то, что занимает много времени и представляет собой муторную однотипную работу. Я вставала рано утром, потому что первая моя работа находилась почти за МКАДом, и приезжала поздно ночью, сил было исключительно на то, чтобы упасть в кровать и сразу уснуть.
Именно настолько измученной я чувствую себя сейчас, хотя до конца рабочего дня оставалось ещё два часа. За окном уже стемнело, и к моей усталости и голоду добавилась нервозность. Иногда так хочется, чтобы некоторые воспоминания были просто жутким кошмаром, именно таким была бы вчерашняя ночь. Смотря в окно на плохо освещённую улицу, все, о чем я могла думать, это не бродит ли там голый мужик с моим телефоном. Надо будет номер хоть заблокировать, а то мало ли, что он с тем телефоном делает.
– Милочка, – заявила с иронией Зоя Павловна, опершись о мой стол руками и буквально нависая надо мной. Я задумалась, засмотрелась в окно и, не ожидая ее приближения, отшатнулась и чуть не свалилась из кресла.
– Зоя Павловна? – пробормотала с небольшой хрипотцой, стараясь казаться более добродушной, чем есть на самом деле. – Вы что-то хотели? У меня много работы.
– Ты думаешь, я, и правда, не поняла, что ты себе цену набиваешь? Думаешь, что сможешь заменить меня? – она театрально захохотала, чем заставила меня недоумевать. Почему она ждала несколько часов, чтобы начать это представление?
– Этого простачка, может, ты и обвела вокруг пальца, но меня нет!
Меня неожиданно обдало перегаром, так что мысль, что печенье она запивала совсем не чаем, пощекотала нервы. От пьяных нужно держаться подальше, особенно если весовые категории у вас совершенно разные. Я резко поднялась со стула так, что он опрокинулся. Она презрительно фыркнула мне в лицо, обрызгав слюной, и наклонилась сильнее. Похоже, не только бармен имеет привычку пить днем. Я отшатнулась, чуть не перевернув свое кресло снова, и прикрыла ладонью нос, чем разозлила её ещё больше.
– Зоя Павловна, вам лучше успокоиться, – я скосила взгляд на камеру, висящую в углу. Было бы не плохо, чтобы от дурацкой идеи начальника сейчас имелся какой-нибудь толк.
– Успокоиться? Это я тебя сейчас успокою! – перешла она на зловещее шипение слегка заплетающимся языком.
Взвизгнула, когда она бросилась ко мне, буквально отшвырнув кресло в сторону. Ногти с длинным маникюром пронеслись в опасной близости от моего лица и ухватили за волосы, заставив снова вскрикнуть.
– Что вы делаете?! Отпустите меня! Помогите! – воскликнула я, пытаясь ее отпихнуть и зовя на помощь.
– Сегодня сокращенный день, никого уже нет в офисе, никто тебе не поможет! Главное запомни, как там тебя? Анна? Аля? Неважно! Тебе не получить эту работу! Я тебя, шалава, и твоего папика недоделанного в порошок сотру! Я столько лет здесь проработала и дальше буду работать! Ничего вы со мной не сделаете! А вот я с вами сделаю! Вы у меня все под каблуком ходить будете и разговаривать только шепотом, когда я разрешу! – зло зашипела она, тряся меня как тряпку.
После угроз она оттолкнула меня от себя прямо на тумбочку.
Перед глазами пошли черные мушки от боли, когда я напоролась боком на острый угол. Гадюка противно засмеялась, а у меня помутнело перед глазами. Живот заболел, но не от удара, а так, словно я безумного голодна. Я судорожно вдохнула носом воздух, пытаясь подняться с тумбы. Голова кружится, место, в которое меня укусил вчерашний мальчишка, горит огнем. Смотрю на свою руку, что упирается в тумбочку, и не могу понять, почему так больно, ведь никаких следов укуса нет. Есть хочу, как же сильно я хочу есть! Даже горло сдавливает, а живот точно прилип к позвоночнику.
– Ты только посмотри на себя! – она дернула меня за плечо, буквально отдирая от тумбочки и разворачивая к себе лицом. – На что ты похожа?! На бабку! От тебя даже нафталином несёт! Неудивительно, что Юрий Васильевич на тебя повелся. Давно ты с ним спишь?!
Я судорожно вдохнула и вдруг поняла, что каждый вздох дается мне с колоссальным трудом. Мой взгляд почему-то упирается в вену на шее старухи. Она как будто манит меня, порождая какое-то дикое желание разорвать кожу, что ее скрывает, как бумагу. Зоя Павловна продолжала что-то кричать и угрожать мне, но воспринимать ее слова было настолько трудно, что я часто моргала, чтобы не закрыть глаза вовсе. У меня возникло такое чувство, что если я их закрою случится что-то очень плохое. Когда она, довольная моим молчанием и отрешенным видом, победно улыбнулась и, подхватив свои вещи, покинула кабинет, я обессиленно рухнула на колени. Это было трудно: держать себя в руках, не слушая ее бред.
