Вот не пойму, кто из этих двоих больше сошел с ума? Игнаришнар, нанявший мою сестру следить за мной же, или Серафима, которая об этом так легко рассказала? Что за странные люди меня окружают?
После этого заявления я больше не мог жить в своём доме, из которого сестрица меня благополучно выгнала своей надоедливой слежкой. Казалось, она была повсюду и, не скрываясь, фиксировала в своём блокнотике абсолютно каждый мой шаг. Все нервы мне вытрепала, поэтому пришлось съехать в отель «Престиж».
Остановил машину перед отелем, не думаю, что кто-то посмеет мне сказать припарковать машину в другое место. Кажется, случайно обрызгал из лужи какую-то бродяжку. Меня окутали чужие чувства, как всегда, приятного в них мало. Злость смешалась с корыстью, забавное сочетание, но, увы, я чувствую его слишком часто. Молча направился к гостеприимно распахнутой слугой двери. Бродяжка что-то кричит мне в спину, но делаю вид, что ее не существует. Зашёл в отель, надеясь, что чувства бродяжки испарятся или хотя бы уйдут на второй план. В воздухе витает запах дорогих цветов, обилие мрамора и золота в декоре вызывает раздражение. Дома, в моем особняке куда лучше: меньше неоправданного пафоса.
Сзади послышался странный шум, а потом под отборный мат швейцара в отель ворвалась бродяжка. Вот честно, до полного «счастья» мне сегодня не хватало еще одного скандала! Снова почувствовал чужую злость, направленную на меня, к которой добавились корысть и неприязнь.
– Господин! – поклонился метрдотель, без слов открывая сейф в столе, где хранятся камни – ключи от дверей номеров «Люкс».
Бродяжка снова позвала меня, чуть не вывернуло от ее смешанных чувств. Что это? Стыд и злость? Какое странное сочетание, раньше мне не встречалось.
Заскрипели каблуки по полу, и бродяжка появилась передо мной, не позволяя забрать ключи. Чувствую ее злость, настолько сильную, что тоже начинаю злиться, пока не обращаю внимания на ее внешний вид.
Темные волосы собраны на затылке в гульку, большинство прядей выбились из прически и красивыми завитками упали на ее лицо. Острый носик и бледные губы на белоснежной коже, ничего примечательного. Однако мой взгляд остановился и на мгновение растворился в её глазах, такие красивые и странного оттенка, как будто серо-зеленый смешали с голубым цветом. Запоминающиеся глаза в отличие от остальной внешности. Одета в старое пальто и длинную юбку, и драные сапоги. Бродяжка, сразу видно, и по одежде, и по грязи на ней. К ее красивым глазам разве что шарф подходит, синего цвета, моего цвета.
Стараясь сдержать злость, спрашиваю с насмешкой, ко мне ли она обращается.
– К Вам! – выкрикивает она, сразу недовольно поджимая губы.
Какая-то чрезмерно воспитанная оборванка, или это она так хочет показать, что я ей не ровня? Смесь ее праведного негодования со злостью приятно ударила по самолюбию. Молодец, теперь даже бродяжки бесятся, когда я перехожу с ними на «ты». Обвиняет меня в порче своей одежды, что, мягко говоря, смешит и бесит. Чувствую, как ее злость мягко перетекает в мою. Обычно это происходит, когда человек чувствует ко мне очень сильные эмоции, но как-то не похоже, что оборванка безумно сильно злится на меня. Задеваю ее, унижаю так же, как и она меня, просто посмев заговорить со мной. Невольно улыбаюсь, чувствуя ее злость, смешанную со смущением. Жаль слишком много слушателей у нашего концерта, пора его заканчивать. Обошел нищенку и подошел к стойке метрдотеля.
– Ключ давай! – приказал.
От седого мужчины в униформе так и веяло злорадством и корыстью. Неужели удумал кому-то об этом рассказать? Тоже шпион Трута? У меня скоро из-за него мания преследования начнётся.
– Никто не должен узнать, что здесь происходило, – угрожаю ему спокойно.
– У Вас совесть есть?! – выкрикнула бродяжка мне в спину так, что поспешно пришлось подавить улыбку.
У советника короля совесть? Серьезно? Откуда ей там взяться? Она забавная.
– А у тебя? – спрашиваю с улыбкой, не оборачиваясь.
Повернулся в сторону лифта, но бродяжка преградила путь. Кажется, моё ангельское терпение за этот день исчерпало свой лимит. Стоило сорваться, еще тогда Камилла унизила меня прилюдно, но я сдержался, не желая поднимать скандал. Сейчас же чувствую ярость ко всем женщинам на свете, но трем больше всего. К Миле, что так жестоко поступила со мной когда-то. К Камилле, которая решила, что имеет право меня прилюдно унижать для собственной выгоды. И к этой бродяжке, решившей, что лучше меня и имеет право что-то требовать!
Возможно, это и не моя злость, но я так устал сдерживать свои чувства, что направленные на меня чужие выступили своеобразным катализатором. Встретился взглядом с бродяжкой, и та отпрыгнула на шаг назад. Её чувства хлестнули, как звонкая пощечина. Красивые глаза испуганно смотрят на меня, как будто я какой-то страшный некромант. Чего она так испугалась? Меня? Ну, и поделом ей!
Закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Бродяжка, когда боится, так похожа на забавного щеночка. Животное, а не человек. Как заставить ее перестать тявкать? Чего она хочет? Денег? Да пусть забирает, лишь бы оставила меня в покое!
Достал портмоне из кармана и опустошил отделение с медяками. Вручаю ей монеты, желая больше никогда ее не видеть и тем более не чувствовать ее эмоции. Она завизжала на меня с перекошенным от гнева лицом. Голос такой же визгливый и требовательный, как у Камиллы, в нашу последнюю встречу. Злость оборванки и моя злость на всех женщин в целом объединились во мне в звериную ярость. Еле сдержался, чтобы не ударить нищенку смертельным заклятием или просто сжечь заживо. Мне казалось, пронесло, но затем вслед за своими словами она бросила медяки мне в лицо. Ярость заколотила с такой силой, что я еле услышал ее другую фразу:
– Я вам не нищенка! Мне ваши деньги не нужны!
«Мне твои деньги не нужны!» – сказала мне Мила, когда-то очень давно. Деньги? Власть? Что ещё ей надо было? Я ведь никогда не предлагал ей денег, а всего лишь свое сердце и руку, но этого оказалось мало.
Я бы убил ее, эту глупую бродяжку, мне ничего не стоит. Вот только её глаза буквально пронзают, как два острых кинжала, не давая забыть, что она не Мила. Бродяжка не виновата в моей боли и разбитом сердце, но я уже не могу остановиться. Пытаюсь ее схватить, но она отпрыгнула, и я случайно разбил большую вазу на столе. Осколки разлетелись в разные стороны, кто-то закричал. Похоже, завтра в газетах обо мне напечатают очередную сплетню.
– ДА ЧТО ТЕБЕ ТОГДА ОТ МЕНЯ НУЖНО?! – закричал на нее, утопая в страхе окружающих.
Правильно, пусть боятся! Меня и должны все бояться, но из-за моего терпения все ослабляют внимание и позволяют себе лишнее. Однако стоило лишь продемонстрировать, на что я способен, как все сразу же притихли, будто мыши. Боятся. Мне нравится, что меня боятся, значит, не посмеют пойти против меня.
– Извинитесь, – сказала вдруг оборванка нерешительно, но и не выделяя тот токсин страха, что я чувствовал от посетителей отеля.
Если бы от нее не исходила такая яркая волна жалости, я бы не выделил ее чувства из мешанины эмоций остальных присутствующих. Не сразу понял, что именно почувствовал, а когда понял, удивился настолько, что злость пропала. Меня никто не жалел, ни разу за все двенадцать лет, которые я мучаюсь от проклятия.
Даже родная сестра никогда не переживала за меня. Ею овладевало злорадство, когда я расклеился после истории с Милой. И когда, плюнув на несколько месяцев на свою жизнь, ушел в запой, я не ощущал от своей сестры ни капли жалости. Одно лишь раздражение, когда она в очередной раз приезжала ко мне за деньгами.
Меня, советника короля, пожалела какая-то бродяжка, оборванка с улицы. У меня есть все, чего нет у нее: деньги, власть и чистая одежда. А что есть у нее?! И бродяжка меня жалеет, после того как я испугал ее?!
Странная она, но при этом забавная, что ли. Невольно улыбаюсь, смотря на ее растерянную мордашку. Настолько забавны и непонятны ее чувства ко мне. Не смог удержаться и засмеялся. Это как же я плохо выгляжу в ее глазах, что она меня жалеет? Спаситель, она ненормальная!
Касаюсь ее плеча, маленькое заклятие и ее одежда высохла. В обществе не принято использовать свою магию на других людях, разве что целителям. Та мелочь, что я сейчас сделал для оборванки, считается слишком интимной. У нас говорят, что магия и человек неразделимы. Если ты касаешься человека своей магией, то это сравнимо с реальным касанием. Получается, то, что сейчас магией высушил всю её одежду, приравнивается к тому, что собственными руками бродяжку с головы до ног потрогал. Давно я не трогал женщин, в том числе и своей магией. Она особенная, что ли? Окидываю ее взглядом снова, прежде чем уйти, и с улыбкой понимаю, что и правда, особенная. Много лет прошло с того времени, когда я чувствовал к людям жалость.
Пенелопа
Типичный мужчина! Решил, что сделал одолжение, высушив одежду, а на деле дал ещё один повод его ненавидеть.
– И кто будет возмещать убытки? – прозвучал где-то рядом противный голос метрдотеля.
Преодолевая огромное желание почесаться прямо на глазах у людей, со вздохом отрываю взгляд от лифта. Метрдотель чуть не плачет, смотря на изувеченные розы, я его понимаю, мне от свербежа тоже плакать хочется.
– Ну, кто их причинил, тот и заплатит, – отвечаю равнодушно.
Нагнулась и начала собирать раскиданные мною вокруг стола медяки. Послышались смешки и перешёптывания. Ну-ну, смейтесь богачи, никто из вас не знает, что это такое, не иметь денег даже на хлеб. Самое прискорбное, что будь у меня деньги, чтобы заплатить за эту дурацкую вазу и утереть нос наглецу, я не могу это сделать. Ещё не время тратить деньги.
– Иван! – крикнул метрдотель, когда я собрала все монеты.
Из задней комнаты появился бугай и неспешно подошел к начальнику. Такой здоровый, что не по себе как-то.
– Вот, отдайте владельцу, пожалуйста, – попросила тем временем, кладя медяки на стол.
– Выставь эту бродяжку отсюда, – прокричал метрдотель, – и замени Сергея на входе.
Бугай тут же схватил меня за край пальто и буквально понес к выходу, я и пикнуть не успела.
– Эй, стойте! – завопила я. – Стойте, меня сюда пригласили!
Иван заржал, пока мои ноги пытались нащупать родную землю, а пальто угрожающе затрещало по швам. Ну вот, сходила на выпускной, называется!
– Ратмир, эта нищенка с нами, – послышался недалеко звонкий смех Кристины.
Теперь не только вся группа, но и все училище узнает, что меня из Престижа выносили.
Метрдотель оживился, оторвался от золотых роз и подскочил к нашей Кристине. Брюнетка в шикарном красном платье как всегда в компании двух своих подруг Тамары и Татьяны лучезарно улыбалась, стоя в открытых дверях ресторана. Иван повернулся в их сторону, меня качнуло, а потом мои ноги все-таки встретились с полом, но от неожиданности я свалилась на четвереньки.
– Ты как всегда впечатляешь всех своей эффектностью, Попа, – не скрывая насмешки, протянула слащавым голоском Кристина.
– Меня зовут Пенелопа! – устало напомнила, почесывая плечо.
Нет смысла переживать, что опозорюсь, почесавшись, я уже опозорена.
– Попа! Вот ты где! – высунулся из-за двери Костромской.
Вот кого-кого, а его видеть я сейчас не хотела. Хотя нет, всех бы их в гробу хотела видеть, но, увы, мечты у такой невезучей, как я, не сбываются. Вечно Костромской мне подлянки устраивает, в прошлый раз поджег мою сумку, а в этот раз, судя по улыбке, придумал что-то грандиозное. Медленно обхожу троицу красоток курса, эти тоже как-то подозрительно на меня смотрят и улыбаются.
– Чтоб тебе икалось! – тихо пригрозила ему, и моё «проклятье» сразу же исполнилось.
– Ну, пойдем… ик... уже, мы там в бутылочку играем, а Нальнар так хочет с тобой… ик… поцеловаться! – радостно поторапливал Костромской, попутно икая.
В том, что Нальнар, чистокровный эльф, хочет не то что целоваться, просто разговаривать со мной, я сильно сомневалась. Наверное, снова что-то не поделили, и Костромской хочет так отомстить дружку.
– Спасибо, но я как-нибудь потом, – бурчу, снимаю с себя пальто и вешаю на вешалку, как и остальные бюджетники до меня.
Думаю, для богачей в этом ресторане и гардероб нашёлся, а нам лишь вешалку выделили. Отвратительно!
Оглянулась на Костромского и мысленно прокляла: «Чтоб у тебя пятая точка весь вечер чесалась».
Парень обиженно надул губки и, не переставая икать, подошел к большому столу, а перед тем, как сесть на свое место, почесал пятую точку. Можно подумать, это случайное совпадение, но на самом деле такое часто происходит с теми, кто меня обидел. Как ни крути, но мои проклятия, особенно подкрепленные плохими эмоциями, сбываются. Наверное, потому "к чёрту" – самое популярное моё ругательство, ведь его нет на самом деле. Ничего страшного не случится, если я к чёрту пошлю кого-нибудь или что-нибудь. Мне кажется, эта фишка дана мне в противовес моему невезению или, наоборот, из-за него и появилась. Однако стоит мне кого-то проклясть, со мной происходит что-то очень плохое. Причем это "плохое" намного хуже, чем то, что достаётся моим обидчикам.
На выпускной пришли почти все однокурсники, разве что несколько бюджетников оказались умнее меня и не пошли на этот вечер выпендрежа. Все девушки, как на подбор в платьях, одна я в свитере и юбке. Сделала вид, что меня это не волнует, и молча направилась к угловому столику. Там, как заговорщики, собрались все бюджетники из моей группы. Похоже, они тоже уже жалеют, что проведут этот вечер пятницы здесь.
Лили, маленькая симпатичная брюнетка, сияла фальшивой улыбкой. На самом деле она бесилась, что её не пустили за главный стол, где сидели все звезды училища Зельеваров, точнее те, чьи семьи состоятельны. Как раз там Костромской с задором крутил бутылочку из-под дорогого шампанского, все еще икая и посматривая на Нальнара, обнимающегося с Евой Стрингиной.
Бедный эльф, и ты пал жертвой пятого размера души нашей Евы. Ведь я и остальные девчонки на первом курсе и не верили, когда Ева заключила пари с Кристиной, что всех парней с потока, так сказать, попробует на вкус.
– Привет, – негромко поздоровалась я, присаживаясь возле Юры.
Клара, которая тоже сидела рядом, пробурчала что-то невнятное, похоже, она так же, как и Костромской наблюдала за новоявленной парочкой в лице эльфа и пятого размера. Кларка и та в платье пришла, причем лично сшитым. Не знаю, как ее обучали шитью в детдоме, но, судя по этому наряду, из рук вон плохо. Наша звезда компании сегодня необычайно тихая, а это, как я знаю, не к добру, кто-то сегодня зубов недосчитает. Хотя, главное, чтобы меня в скандал не втянула.
– Ой, привет! – фальшивая улыбка Лили сверкнула так же неестественно, как и её украшения. – Даже не заметила, как ты появилась, тут так весело!
Мне всегда казалось, что она – ходячий стереотип для богачей бедняка что сделает ради денег все.
Правда, стоит признать, Лили, как никто, заслуживает права достичь своей цели, хотя бы из-за упорства, с которым она стремится получить статус «жена богатого наследника». Как на одну стипендию можно умудриться выглядеть шикарно, вообще понять не могу. Мне бы хоть одно платье купить, но, увы, нельзя.
– Ты тоже пришла, – как-то разочарованно поздоровалась Вероника.
После этого заявления я больше не мог жить в своём доме, из которого сестрица меня благополучно выгнала своей надоедливой слежкой. Казалось, она была повсюду и, не скрываясь, фиксировала в своём блокнотике абсолютно каждый мой шаг. Все нервы мне вытрепала, поэтому пришлось съехать в отель «Престиж».
Остановил машину перед отелем, не думаю, что кто-то посмеет мне сказать припарковать машину в другое место. Кажется, случайно обрызгал из лужи какую-то бродяжку. Меня окутали чужие чувства, как всегда, приятного в них мало. Злость смешалась с корыстью, забавное сочетание, но, увы, я чувствую его слишком часто. Молча направился к гостеприимно распахнутой слугой двери. Бродяжка что-то кричит мне в спину, но делаю вид, что ее не существует. Зашёл в отель, надеясь, что чувства бродяжки испарятся или хотя бы уйдут на второй план. В воздухе витает запах дорогих цветов, обилие мрамора и золота в декоре вызывает раздражение. Дома, в моем особняке куда лучше: меньше неоправданного пафоса.
Сзади послышался странный шум, а потом под отборный мат швейцара в отель ворвалась бродяжка. Вот честно, до полного «счастья» мне сегодня не хватало еще одного скандала! Снова почувствовал чужую злость, направленную на меня, к которой добавились корысть и неприязнь.
– Господин! – поклонился метрдотель, без слов открывая сейф в столе, где хранятся камни – ключи от дверей номеров «Люкс».
Бродяжка снова позвала меня, чуть не вывернуло от ее смешанных чувств. Что это? Стыд и злость? Какое странное сочетание, раньше мне не встречалось.
Заскрипели каблуки по полу, и бродяжка появилась передо мной, не позволяя забрать ключи. Чувствую ее злость, настолько сильную, что тоже начинаю злиться, пока не обращаю внимания на ее внешний вид.
Темные волосы собраны на затылке в гульку, большинство прядей выбились из прически и красивыми завитками упали на ее лицо. Острый носик и бледные губы на белоснежной коже, ничего примечательного. Однако мой взгляд остановился и на мгновение растворился в её глазах, такие красивые и странного оттенка, как будто серо-зеленый смешали с голубым цветом. Запоминающиеся глаза в отличие от остальной внешности. Одета в старое пальто и длинную юбку, и драные сапоги. Бродяжка, сразу видно, и по одежде, и по грязи на ней. К ее красивым глазам разве что шарф подходит, синего цвета, моего цвета.
Стараясь сдержать злость, спрашиваю с насмешкой, ко мне ли она обращается.
– К Вам! – выкрикивает она, сразу недовольно поджимая губы.
Какая-то чрезмерно воспитанная оборванка, или это она так хочет показать, что я ей не ровня? Смесь ее праведного негодования со злостью приятно ударила по самолюбию. Молодец, теперь даже бродяжки бесятся, когда я перехожу с ними на «ты». Обвиняет меня в порче своей одежды, что, мягко говоря, смешит и бесит. Чувствую, как ее злость мягко перетекает в мою. Обычно это происходит, когда человек чувствует ко мне очень сильные эмоции, но как-то не похоже, что оборванка безумно сильно злится на меня. Задеваю ее, унижаю так же, как и она меня, просто посмев заговорить со мной. Невольно улыбаюсь, чувствуя ее злость, смешанную со смущением. Жаль слишком много слушателей у нашего концерта, пора его заканчивать. Обошел нищенку и подошел к стойке метрдотеля.
– Ключ давай! – приказал.
От седого мужчины в униформе так и веяло злорадством и корыстью. Неужели удумал кому-то об этом рассказать? Тоже шпион Трута? У меня скоро из-за него мания преследования начнётся.
– Никто не должен узнать, что здесь происходило, – угрожаю ему спокойно.
– У Вас совесть есть?! – выкрикнула бродяжка мне в спину так, что поспешно пришлось подавить улыбку.
У советника короля совесть? Серьезно? Откуда ей там взяться? Она забавная.
– А у тебя? – спрашиваю с улыбкой, не оборачиваясь.
Повернулся в сторону лифта, но бродяжка преградила путь. Кажется, моё ангельское терпение за этот день исчерпало свой лимит. Стоило сорваться, еще тогда Камилла унизила меня прилюдно, но я сдержался, не желая поднимать скандал. Сейчас же чувствую ярость ко всем женщинам на свете, но трем больше всего. К Миле, что так жестоко поступила со мной когда-то. К Камилле, которая решила, что имеет право меня прилюдно унижать для собственной выгоды. И к этой бродяжке, решившей, что лучше меня и имеет право что-то требовать!
Возможно, это и не моя злость, но я так устал сдерживать свои чувства, что направленные на меня чужие выступили своеобразным катализатором. Встретился взглядом с бродяжкой, и та отпрыгнула на шаг назад. Её чувства хлестнули, как звонкая пощечина. Красивые глаза испуганно смотрят на меня, как будто я какой-то страшный некромант. Чего она так испугалась? Меня? Ну, и поделом ей!
Закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Бродяжка, когда боится, так похожа на забавного щеночка. Животное, а не человек. Как заставить ее перестать тявкать? Чего она хочет? Денег? Да пусть забирает, лишь бы оставила меня в покое!
Достал портмоне из кармана и опустошил отделение с медяками. Вручаю ей монеты, желая больше никогда ее не видеть и тем более не чувствовать ее эмоции. Она завизжала на меня с перекошенным от гнева лицом. Голос такой же визгливый и требовательный, как у Камиллы, в нашу последнюю встречу. Злость оборванки и моя злость на всех женщин в целом объединились во мне в звериную ярость. Еле сдержался, чтобы не ударить нищенку смертельным заклятием или просто сжечь заживо. Мне казалось, пронесло, но затем вслед за своими словами она бросила медяки мне в лицо. Ярость заколотила с такой силой, что я еле услышал ее другую фразу:
– Я вам не нищенка! Мне ваши деньги не нужны!
«Мне твои деньги не нужны!» – сказала мне Мила, когда-то очень давно. Деньги? Власть? Что ещё ей надо было? Я ведь никогда не предлагал ей денег, а всего лишь свое сердце и руку, но этого оказалось мало.
Я бы убил ее, эту глупую бродяжку, мне ничего не стоит. Вот только её глаза буквально пронзают, как два острых кинжала, не давая забыть, что она не Мила. Бродяжка не виновата в моей боли и разбитом сердце, но я уже не могу остановиться. Пытаюсь ее схватить, но она отпрыгнула, и я случайно разбил большую вазу на столе. Осколки разлетелись в разные стороны, кто-то закричал. Похоже, завтра в газетах обо мне напечатают очередную сплетню.
– ДА ЧТО ТЕБЕ ТОГДА ОТ МЕНЯ НУЖНО?! – закричал на нее, утопая в страхе окружающих.
Правильно, пусть боятся! Меня и должны все бояться, но из-за моего терпения все ослабляют внимание и позволяют себе лишнее. Однако стоило лишь продемонстрировать, на что я способен, как все сразу же притихли, будто мыши. Боятся. Мне нравится, что меня боятся, значит, не посмеют пойти против меня.
– Извинитесь, – сказала вдруг оборванка нерешительно, но и не выделяя тот токсин страха, что я чувствовал от посетителей отеля.
Если бы от нее не исходила такая яркая волна жалости, я бы не выделил ее чувства из мешанины эмоций остальных присутствующих. Не сразу понял, что именно почувствовал, а когда понял, удивился настолько, что злость пропала. Меня никто не жалел, ни разу за все двенадцать лет, которые я мучаюсь от проклятия.
Даже родная сестра никогда не переживала за меня. Ею овладевало злорадство, когда я расклеился после истории с Милой. И когда, плюнув на несколько месяцев на свою жизнь, ушел в запой, я не ощущал от своей сестры ни капли жалости. Одно лишь раздражение, когда она в очередной раз приезжала ко мне за деньгами.
Меня, советника короля, пожалела какая-то бродяжка, оборванка с улицы. У меня есть все, чего нет у нее: деньги, власть и чистая одежда. А что есть у нее?! И бродяжка меня жалеет, после того как я испугал ее?!
Странная она, но при этом забавная, что ли. Невольно улыбаюсь, смотря на ее растерянную мордашку. Настолько забавны и непонятны ее чувства ко мне. Не смог удержаться и засмеялся. Это как же я плохо выгляжу в ее глазах, что она меня жалеет? Спаситель, она ненормальная!
Касаюсь ее плеча, маленькое заклятие и ее одежда высохла. В обществе не принято использовать свою магию на других людях, разве что целителям. Та мелочь, что я сейчас сделал для оборванки, считается слишком интимной. У нас говорят, что магия и человек неразделимы. Если ты касаешься человека своей магией, то это сравнимо с реальным касанием. Получается, то, что сейчас магией высушил всю её одежду, приравнивается к тому, что собственными руками бродяжку с головы до ног потрогал. Давно я не трогал женщин, в том числе и своей магией. Она особенная, что ли? Окидываю ее взглядом снова, прежде чем уйти, и с улыбкой понимаю, что и правда, особенная. Много лет прошло с того времени, когда я чувствовал к людям жалость.
Часть 3. Пирушка, шнапс и подлянка.
Пенелопа
Типичный мужчина! Решил, что сделал одолжение, высушив одежду, а на деле дал ещё один повод его ненавидеть.
– И кто будет возмещать убытки? – прозвучал где-то рядом противный голос метрдотеля.
Преодолевая огромное желание почесаться прямо на глазах у людей, со вздохом отрываю взгляд от лифта. Метрдотель чуть не плачет, смотря на изувеченные розы, я его понимаю, мне от свербежа тоже плакать хочется.
– Ну, кто их причинил, тот и заплатит, – отвечаю равнодушно.
Нагнулась и начала собирать раскиданные мною вокруг стола медяки. Послышались смешки и перешёптывания. Ну-ну, смейтесь богачи, никто из вас не знает, что это такое, не иметь денег даже на хлеб. Самое прискорбное, что будь у меня деньги, чтобы заплатить за эту дурацкую вазу и утереть нос наглецу, я не могу это сделать. Ещё не время тратить деньги.
– Иван! – крикнул метрдотель, когда я собрала все монеты.
Из задней комнаты появился бугай и неспешно подошел к начальнику. Такой здоровый, что не по себе как-то.
– Вот, отдайте владельцу, пожалуйста, – попросила тем временем, кладя медяки на стол.
– Выставь эту бродяжку отсюда, – прокричал метрдотель, – и замени Сергея на входе.
Бугай тут же схватил меня за край пальто и буквально понес к выходу, я и пикнуть не успела.
– Эй, стойте! – завопила я. – Стойте, меня сюда пригласили!
Иван заржал, пока мои ноги пытались нащупать родную землю, а пальто угрожающе затрещало по швам. Ну вот, сходила на выпускной, называется!
– Ратмир, эта нищенка с нами, – послышался недалеко звонкий смех Кристины.
Теперь не только вся группа, но и все училище узнает, что меня из Престижа выносили.
Метрдотель оживился, оторвался от золотых роз и подскочил к нашей Кристине. Брюнетка в шикарном красном платье как всегда в компании двух своих подруг Тамары и Татьяны лучезарно улыбалась, стоя в открытых дверях ресторана. Иван повернулся в их сторону, меня качнуло, а потом мои ноги все-таки встретились с полом, но от неожиданности я свалилась на четвереньки.
– Ты как всегда впечатляешь всех своей эффектностью, Попа, – не скрывая насмешки, протянула слащавым голоском Кристина.
– Меня зовут Пенелопа! – устало напомнила, почесывая плечо.
Нет смысла переживать, что опозорюсь, почесавшись, я уже опозорена.
– Попа! Вот ты где! – высунулся из-за двери Костромской.
Вот кого-кого, а его видеть я сейчас не хотела. Хотя нет, всех бы их в гробу хотела видеть, но, увы, мечты у такой невезучей, как я, не сбываются. Вечно Костромской мне подлянки устраивает, в прошлый раз поджег мою сумку, а в этот раз, судя по улыбке, придумал что-то грандиозное. Медленно обхожу троицу красоток курса, эти тоже как-то подозрительно на меня смотрят и улыбаются.
– Чтоб тебе икалось! – тихо пригрозила ему, и моё «проклятье» сразу же исполнилось.
– Ну, пойдем… ик... уже, мы там в бутылочку играем, а Нальнар так хочет с тобой… ик… поцеловаться! – радостно поторапливал Костромской, попутно икая.
В том, что Нальнар, чистокровный эльф, хочет не то что целоваться, просто разговаривать со мной, я сильно сомневалась. Наверное, снова что-то не поделили, и Костромской хочет так отомстить дружку.
– Спасибо, но я как-нибудь потом, – бурчу, снимаю с себя пальто и вешаю на вешалку, как и остальные бюджетники до меня.
Думаю, для богачей в этом ресторане и гардероб нашёлся, а нам лишь вешалку выделили. Отвратительно!
Оглянулась на Костромского и мысленно прокляла: «Чтоб у тебя пятая точка весь вечер чесалась».
Парень обиженно надул губки и, не переставая икать, подошел к большому столу, а перед тем, как сесть на свое место, почесал пятую точку. Можно подумать, это случайное совпадение, но на самом деле такое часто происходит с теми, кто меня обидел. Как ни крути, но мои проклятия, особенно подкрепленные плохими эмоциями, сбываются. Наверное, потому "к чёрту" – самое популярное моё ругательство, ведь его нет на самом деле. Ничего страшного не случится, если я к чёрту пошлю кого-нибудь или что-нибудь. Мне кажется, эта фишка дана мне в противовес моему невезению или, наоборот, из-за него и появилась. Однако стоит мне кого-то проклясть, со мной происходит что-то очень плохое. Причем это "плохое" намного хуже, чем то, что достаётся моим обидчикам.
На выпускной пришли почти все однокурсники, разве что несколько бюджетников оказались умнее меня и не пошли на этот вечер выпендрежа. Все девушки, как на подбор в платьях, одна я в свитере и юбке. Сделала вид, что меня это не волнует, и молча направилась к угловому столику. Там, как заговорщики, собрались все бюджетники из моей группы. Похоже, они тоже уже жалеют, что проведут этот вечер пятницы здесь.
Лили, маленькая симпатичная брюнетка, сияла фальшивой улыбкой. На самом деле она бесилась, что её не пустили за главный стол, где сидели все звезды училища Зельеваров, точнее те, чьи семьи состоятельны. Как раз там Костромской с задором крутил бутылочку из-под дорогого шампанского, все еще икая и посматривая на Нальнара, обнимающегося с Евой Стрингиной.
Бедный эльф, и ты пал жертвой пятого размера души нашей Евы. Ведь я и остальные девчонки на первом курсе и не верили, когда Ева заключила пари с Кристиной, что всех парней с потока, так сказать, попробует на вкус.
– Привет, – негромко поздоровалась я, присаживаясь возле Юры.
Клара, которая тоже сидела рядом, пробурчала что-то невнятное, похоже, она так же, как и Костромской наблюдала за новоявленной парочкой в лице эльфа и пятого размера. Кларка и та в платье пришла, причем лично сшитым. Не знаю, как ее обучали шитью в детдоме, но, судя по этому наряду, из рук вон плохо. Наша звезда компании сегодня необычайно тихая, а это, как я знаю, не к добру, кто-то сегодня зубов недосчитает. Хотя, главное, чтобы меня в скандал не втянула.
– Ой, привет! – фальшивая улыбка Лили сверкнула так же неестественно, как и её украшения. – Даже не заметила, как ты появилась, тут так весело!
Мне всегда казалось, что она – ходячий стереотип для богачей бедняка что сделает ради денег все.
Правда, стоит признать, Лили, как никто, заслуживает права достичь своей цели, хотя бы из-за упорства, с которым она стремится получить статус «жена богатого наследника». Как на одну стипендию можно умудриться выглядеть шикарно, вообще понять не могу. Мне бы хоть одно платье купить, но, увы, нельзя.
– Ты тоже пришла, – как-то разочарованно поздоровалась Вероника.
