Продолжить мне не позволили.
- Откуда вы все это знаете?!
Вновь вскочив на ноги, он навис над столом и теперь пытался испепелить меня, оставшуюся сидеть, глядя сверху вниз.
- Я уже говорила… Пережила это вместе с ней, - насколько могла ровно.
Некоторое время мы безмолвно сражались, используя вместо холодного оружия взгляды. Я вышла победительницей.
- Господи-Боже… - изменившись в лице, Валерий Павлович вернулся в сидячее положение. Сдался. – Она сильно мучилась? Нет-нет! Не говорите! – спрятав лицо в ладонях.
Такой женский жест в исполнении мужчины. Я даже представить не могла, что он сейчас чувствует! И, тем не менее, не остановилась.
- Если хотите, могу рассказать о парне. На этот раз я не только чувствовала, но и видела.
- Не нужно. Я вам верю, - пустым взглядом уставившись в окно за моей спиной.
- Но это еще не все. Валерий Павлович, вы меня слышите? – когда он не отреагировал.
- Слышу. Говорите, - не шелохнувшись.
- Сейчас в их руках находится маленькая девочка. Ей очень, очень, очень страшно! Ее держат в том же месте, где держали Полину. Но я не знаю ни где оно, ни кто они, чтобы ее спасти. И если не придумаю ничего в самое ближайшее время, то вынуждена буду наблюдать за тем, как ее убивают.
***
Мы расставались еще не друзьями, но уже соратниками. Валерий поклялся хранить мой секрет и обещал выяснить все насчет заброшенных перегонов: я поделилась с ним подозрениями Владимира. Мы обменялись телефонами и условились звонить при малейшем намеке на информацию.
Я вышла проводить мужчину до калитки и вновь обратила внимание на отсутствие Зубка. К слову, того не было и на пяточке возле сарая. Посмотрела, прежде чем выйти из кухни.
Уже на улице мы пожали друг другу руки, и Валерий собрался уходить, но сделав несколько шагов, вдруг обернулся ко мне.
- Знаете, Ярослава, вы были со мной откровенны, и я должен ответить тем же. – От столь многообещающего начала я невольно напряглась. – Простите моего сына, если сможете. Молодой, горячий, глупый – это он наехал на вас, - мужчина махнул рукой в сторону автомобиля. – Забрал мою машину и отправился мстить, когда вашего друга отпустили. Я не знал, правда.
- А если бы знали, остановили? – поддавшись порыву, поинтересовалась я.
Мужчина нахмурился.
- Не уверен. На тот момент я жаждал крови. Цена значения не имела.
- А сейчас? - зябко поежившись.
- Сейчас я хочу посмотреть в глаза тем, кто это сделал. Еще раз простите. От чистого сердца…
Я кивнула, принимая извинения, и даже нашлась, чем ответить:
- Спасибо за честность, Валерий Павлович. Надеюсь, Бог нам поможет, и Полина будет отомщена. Я приложу максимум усилий для этого. Сделаю все, что смогу.
Вовка вернулся спустя часа полтора, как я простилась с отцом Полины, и стал свидетелем очередной серии попыток дозвониться сестре.
- Привет, - как ни в чем не бывало, чмокнув меня в лоб, он отправился переодеваться. – Ты кому? – уже из «проходной».
- Ольге, - во весь голос. После проворчав себе под нос: - Раз уж тебе интересно.
- Долго ты…
- Что «долго»?
- Решалась.
Владимир заглянул в «общую», продемонстрировав мне голый торс.
- Она трубку не берет. Я уже миллион раз набирала! – возмутившись несправедливостью подобного обвинения.
- Не удивительно.
- Что «не удивительно»? - отшвырнув мобильный подальше. Та же песня: «Вы можете оставить сообщение после звукового сигнала…»
- Она телефон у матери забыла, в Лопуховке.
- Как это «забыла»? Откуда ты знаешь?
- Ольга сказала.
- Сказала?
- Да. Видел ее только что.
- Как видел? Где?
- На улице. Она к себе пошла. – Он уже полностью переоблачился и теперь смотрел на меня, стоя в дверном проеме.
- К себе? И ты молчишь! – я подорвалась с дивана.
- Почему это молчу? Рассказываю, - не согласился Владимир.
- Не придирайся!
Я устремилась мимо него к выходу, но Вовка остановил.
- Яр, она не одна, - схватив меня за руку.
- Что значит «не одна»?
- С ней мужчина.
- Мужчина? Какой мужчина?
Господи! Точно тугодумка какая-то! Только и делаю, что переспрашиваю.
- Обыкновенный. Метр восемьдесят примерно, темноволосый, в…
- Вов! – вырвав руку.
- Яр, ну откуда мне знать, что за мужчина? Нас не представили. Могу сказать только, что пока меня не увидели, держались за руки, - примирительно.
Я нахмурилась. Час от часу не легче! Сестра завела себе ухажера, а я ни сном, ни духом.
Впрочем, сейчас меня больше волновал другой вопрос. Помявшись некоторое время в нерешительности, я пришла к выводу – плевать!
- Мужчина так мужчина. В край, в сторонке постоит, - отбросив прочь сомнения, я решительно зашагала к выходу. – Нам нужно поговорить!
Вовка отговаривать не стал. Только предупредил:
- Она обещала зайти.
***
Несмотря на категоричный настрой ставить сестру в неловкое положение я не собиралась, и не стала ломиться в дом без приглашения. Постучала.
Ольга открыла быстро, чтобы окинуть меня плутовским взглядом и со смешком заявить:
- Терпения у вас, матушка, никакого!
Я не стала разыгрывать радостную встречу и ответила сухо:
- Есть с чего.
Ольга вскинула брови.
- Что-то случилось? Ты чего такая?
- Может, пригласишь сперва? Или прям тут разговаривать станем?
- Входи, конечно.
Она окончательно посерьезнела. Из глаз пропало лукавство.
- Так что стряслось? – когда я перешагнула порог.
- Почему не сообщила, что приезжаешь? – осматриваясь. Мужской обуви видно не было: кеды Святослава не в счет.
- Потому что не собиралась. С работы позвонили – пришлось. Заодно решила еще вещей для сына взять. Мать наотрез отказывается ехать в Аткарск. Вот, думаю, пока Святослава с ней оставить.
- Как тетя Люба?
- В своем репертуаре – командует.
- Тобой покомандуешь…
Мы прошли в кухню.
- Яр? Что-то я тебя не пойму, - сестра подперла косяк.
Я отвернулась к окну.
- Ты одна?
- Ах, вот в чем дело!.. – Вновь повеселев, Ольга хихикнула. – Кое-кто не умеет держать язык за зубами! Вовчик, Вовчик… Разочаровал ты меня!
- Нет, дело в другом, - развернувшись обратно к сестре. – Хочу быть уверена, что нас никто не слышит.
- Вот даже как… - Ольга скрестила руки на груди. – Можешь быть спокойна, Юра уже ушел.
- Хорошо, - поколебавшись немного, я уселась на стул и, вперив в сестру требовательный взгляд, бросилась в атаку: - Что ты делала у Евдокии Петровны?
- Это еще кто такая? – с совершенно невозмутимым видом.
- Баба Дуся, ведьма, колдунья, знахарка – называй, как хочешь, - уточнила я и по дрогнувшим губам поняла – Ольга знает, о ком речь.
Впрочем, сестра отпираться не стала.
- Ах эта… - протянула многозначительно, после добавив: - А зачем к ней все ходят?
- Ты не ответила.
Мне приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться на месте. Хоть и говорят – в ногах правды нет, усидеть во время серьезного разговора – то еще занятие.
Но сестра, видимо, придерживалась иного мнения. Протопав к столу, она устроилась напротив.
- Если скажу, что собиралась порчу на Грымзу наслать, поверишь? – с толикой ехидства в голосе.
- Ольга! – Не сдержавшись, я повысила голос.
- Ого! Ты, я смотрю, порядком взвинчена. Ольга… ну надо же. Давненько ты меня так не называла.
Я глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.
- Лель, пожалуйста, не юли, ответь, - просительно.
Но мою попытку сменить тон разговора не оценили.
- С чего ты вообще взяла, что я была у нее? – Сестра пристроила подбородок на переплетенные пальцы. – И, в принципе, какое это имеет значение?
- Вчера бабу Дусю увезли на «скорой».
- И? Каждый день кто-нибудь попадает в больницу. Почему не она?
Мне ничего не оставалось, как перейти к аргументам. И все же начала издалека.
- Почему не носишь мой подарок? Разонравился? – В ушах сестры поблескивали купленные мужем гвоздики.
Ольга вздрогнула, и от меня это не укрылось.
Но ответила уверено:
- Почему сразу «разонравился»? Просто решила имидж сменить, - даже улыбнулась. – Да и жалко его на каждый день, - видимо, задабривая.
- Понятно. – Интересно, ощущение, что голос дрожит – правдиво? Не хотелось бы! – А я подумала - потеряла.
- Нет, что ты! Я…
Я разжала ладонь, в которой до сего момента прятала сережку, и сестра, побледнев, смолкла.
Реакция мне совершенно не понравилась.
- Лель... – Теперь, судя по всему, еще и охрипла.
- Да, Яр, да! Была я у твоей старухи! – Сестра вскочила на ноги. Я вслед за ней. – Дальше что?
- Зачем? Зачем ты к ней ходила?
Мы смотрели друг на друга через стол, связанные воедино нитями взаимного напряжения. Смотрели долго, каждая решая что-то для себя. Первой определилась Ольга.
- Зачем? – с вызовом. – Потому что ты не оставила мне выбора! – впечатав ладони в стол.
- О чем ты?! – Мой жест зеркален. Не специально, так получилось.
- О том, что суешь свой нос туда, куда не следует! Подставляешь нас со Святом! Делаешь мишенью!
- Не понимаю, о чем ты!
- Не понимает она! Сейчас поймешь!
Круто развернувшись, сестра выскочила из кухни, чтобы через несколько секунд вернуться и бросить на стол знакомый зеленый ежедневник.
- Так это ты его взяла…
У меня в буквальном смысле подкосились ноги. Я рухнула обратно на стул.
- Я! Я! И благодари Бога, что ни кто-то другой! – Сестра в сердцах рубанула рукою воздух. – Ну, видишь ты сны – смотри на здоровье! Зачем делать их достоянием общественности?!
Я не нашлась, что ответить. Только подумала: дневник – это не газета, и что никогда не видела Ольгу настолько возбужденной.
- А еще к бабке этой поперлась! Да ты буквально объявила всем – вот она я - вся такая «видящая» вышла на охоту! – всплеснув руками.
- Лель…
- Что «Лель»?! Ты хоть представляешь себе, чего мне стоило заставить всех забыть о наследии нашей семьи?! Да я только и делаю, что убеждаю всех и каждого в своей нормальности!
- Откуда мне было знать? – вдруг ощутив за собой вину.
- Здесь все, кто не с ними, только этим и занимаются! Жить хотят, – на последних словах как будто сдувшись. – Права была бабушка, когда отослала тебя. А я – дура, не сдержала слово, пустила обратно. Сама виновата, - добив меня окончательно.
***
Когда задаешь вопрос стоит помнить о том, что ответ может не только не удовлетворить, удивить или озадачить, но и того хуже – совершенно не понравиться. Я оказалась не готова по всем статьям и, забившись в угол, безмолвно глотала слезы, после вываленных сестрой обвинений.
- Ну, ладно, Яр. Хватит. Откуда тебе было знать? – Ольга уже успокоилась и пыталась привести в чувство меня. – Никто же не предупредил. Я в том числе.
Она сидела рядом со мной на полу и по мере необходимости снабжала влажными салфетками.
- Я бы на твоем месте вообще с ума сошла – видеть такое. Даже когда читала – волосы стояли дыбом.
В очередной раз утерев слезы, я громко всхлипнула.
- Это все бабушка… Она обязана была нам рассказать. Глядишь, и я бы за тобой в Питер рванула. На Колькины грабли не наступила. Жили бы – не тужили.
- Не думаю, что получилось бы… - выдавила я. – Постоянно там тосковала, даже когда с Толиком проблем не было. Домой хотелось.
- Это потому, что меня рядом не было. А так жили бы на одной улице, дружили семьями, в гости ходили. Красота… - вздохнув над прелестями нарисованной картины. – Мать с бабушкой к себе забрали…
- Она бы не поехала.
- Кто?
- Бабушка.
- А мы бы не спрашивали. За хвост и в сумочку, - усмехнулась сестра. – Помнишь, дедушка так говорил?
- Помню. - Я потихоньку успокаивалась и даже смогла улыбнуться. – И эту… Оторвать бы вам руки, и гармошку под порог.
- Точно, - Ольга хихикнула. – Мы всегда с визгом прятались.
- Хорошие были времена. Беззаботные.
- И не говори.
Некоторое время мы предавались воспоминаниям, а потом Ольга спустила обеих с небес на землю.
- Бежать тебе надо, Яр. И чем скорее, тем лучше. Можно прям сегодня. Вовчик же звал к себе? Вот и соглашайся. С хорошим мужчиной в новую жизнь. Подальше от нашего гадюшника.
- А ты как же?
- Я? А что я?.. Моя жизнь здесь, я к ней привыкла, - после паузы. - Да и не готова к поискам лучшей доли. Поздно уже, паровоз ту-ту...
- Но…
- Не переживай, ты уедешь, и у нас все устаканится. Они местных не трогают.
- Полину же тронули.
- Полину? Так-то папаша ее виноват. На приближенных мэра стал бочку катить, во взяточничестве обвинять. Вот его и наказали. Другим в назидание.
- Господи! Хочешь сказать…
- Я ничего не хочу сказать, Яр! Ничего! – в голосе сестры появились металлические нотки. – И тебе настоятельно советую ни с кем ничего не обсуждать! Здесь это небезопасно!
Вспомнив о Валерии Павловиче, я виновато потупилась.
- Что?
Покачала головой, не представляя, как в свете всего вышесказанного сестра отреагирует на нашу беседу.
- Темнишь, мать. Темнишь. – Ольга поднялась с пола и теперь смотрела на меня, сидя на корточках.
Пришлось признаться:
- Я уже…
- Что «уже»?
- Рассказала.
- Кому?!
- Отцу Полины. Он приходил сегодня.
- Яра! – Это был взрыв. Вскочив, сестра заметалась по комнате. – Дурья твоя башка! Что ты наделала?! Ты представляешь, что теперь будет?!
- Что?
- Ты приговор нам подписала! Себе, мне, Святу, Вовчику! Всем нам!
- Почему ты так уверена?
- А как иначе?! Он не сможет держать язык за зубами! У него же горе! Черт, черт, черт! – она схватилась за голову. – Когда вы с ним виделись?
- Часа два назад.
Я очень старалась не поддаваться сестринской панике, но получалось плохо.
- Два часа… Два часа… Возможно, еще не успел дров наломать! Так, живо домой! Вещи пакуйте и ждите. Ближайший автобус до Саратова в пять. Дядя Стася заедет за мной в четыре. Как раз успеваете.
- Лель…
- Чего сидишь?! Иди уже! Я сейчас тоже вещичек накидаю и пока у матери в Лопуховке отсижусь. Авось прокатит, что не в курсе была.
- Лель…
- Ну что опять «Лель»?! Ты вообще слышишь меня?!
- Я, да. Слышу и… И я никуда не поеду, - медленно вставая. – Я не могу уехать.
- Как это «не могу»? – Теперь сестру точно к месту пригвоздили. – Яр, ты нормальная? Получше прочувствовать захотелось? – ткнув пальцем в ежедневник. – Так это запросто! Глядишь, еще каких-нибудь извращений добавят! Новый кайф поймаешь!
Ее слова пугали до жути, но и от своих я отказываться не собиралась. Откуда-то вязалась твердость.
- Я не уеду. Ты не понимаешь, там не все, - также указав на дневник. - Будет еще одна жертва, - когда Ольга выразительно покрутила у виска.
- Откуда вы все это знаете?!
Вновь вскочив на ноги, он навис над столом и теперь пытался испепелить меня, оставшуюся сидеть, глядя сверху вниз.
- Я уже говорила… Пережила это вместе с ней, - насколько могла ровно.
Некоторое время мы безмолвно сражались, используя вместо холодного оружия взгляды. Я вышла победительницей.
- Господи-Боже… - изменившись в лице, Валерий Павлович вернулся в сидячее положение. Сдался. – Она сильно мучилась? Нет-нет! Не говорите! – спрятав лицо в ладонях.
Такой женский жест в исполнении мужчины. Я даже представить не могла, что он сейчас чувствует! И, тем не менее, не остановилась.
- Если хотите, могу рассказать о парне. На этот раз я не только чувствовала, но и видела.
- Не нужно. Я вам верю, - пустым взглядом уставившись в окно за моей спиной.
- Но это еще не все. Валерий Павлович, вы меня слышите? – когда он не отреагировал.
- Слышу. Говорите, - не шелохнувшись.
- Сейчас в их руках находится маленькая девочка. Ей очень, очень, очень страшно! Ее держат в том же месте, где держали Полину. Но я не знаю ни где оно, ни кто они, чтобы ее спасти. И если не придумаю ничего в самое ближайшее время, то вынуждена буду наблюдать за тем, как ее убивают.
***
Мы расставались еще не друзьями, но уже соратниками. Валерий поклялся хранить мой секрет и обещал выяснить все насчет заброшенных перегонов: я поделилась с ним подозрениями Владимира. Мы обменялись телефонами и условились звонить при малейшем намеке на информацию.
Я вышла проводить мужчину до калитки и вновь обратила внимание на отсутствие Зубка. К слову, того не было и на пяточке возле сарая. Посмотрела, прежде чем выйти из кухни.
Уже на улице мы пожали друг другу руки, и Валерий собрался уходить, но сделав несколько шагов, вдруг обернулся ко мне.
- Знаете, Ярослава, вы были со мной откровенны, и я должен ответить тем же. – От столь многообещающего начала я невольно напряглась. – Простите моего сына, если сможете. Молодой, горячий, глупый – это он наехал на вас, - мужчина махнул рукой в сторону автомобиля. – Забрал мою машину и отправился мстить, когда вашего друга отпустили. Я не знал, правда.
- А если бы знали, остановили? – поддавшись порыву, поинтересовалась я.
Мужчина нахмурился.
- Не уверен. На тот момент я жаждал крови. Цена значения не имела.
- А сейчас? - зябко поежившись.
- Сейчас я хочу посмотреть в глаза тем, кто это сделал. Еще раз простите. От чистого сердца…
Я кивнула, принимая извинения, и даже нашлась, чем ответить:
- Спасибо за честность, Валерий Павлович. Надеюсь, Бог нам поможет, и Полина будет отомщена. Я приложу максимум усилий для этого. Сделаю все, что смогу.
Глава 22
Вовка вернулся спустя часа полтора, как я простилась с отцом Полины, и стал свидетелем очередной серии попыток дозвониться сестре.
- Привет, - как ни в чем не бывало, чмокнув меня в лоб, он отправился переодеваться. – Ты кому? – уже из «проходной».
- Ольге, - во весь голос. После проворчав себе под нос: - Раз уж тебе интересно.
- Долго ты…
- Что «долго»?
- Решалась.
Владимир заглянул в «общую», продемонстрировав мне голый торс.
- Она трубку не берет. Я уже миллион раз набирала! – возмутившись несправедливостью подобного обвинения.
- Не удивительно.
- Что «не удивительно»? - отшвырнув мобильный подальше. Та же песня: «Вы можете оставить сообщение после звукового сигнала…»
- Она телефон у матери забыла, в Лопуховке.
- Как это «забыла»? Откуда ты знаешь?
- Ольга сказала.
- Сказала?
- Да. Видел ее только что.
- Как видел? Где?
- На улице. Она к себе пошла. – Он уже полностью переоблачился и теперь смотрел на меня, стоя в дверном проеме.
- К себе? И ты молчишь! – я подорвалась с дивана.
- Почему это молчу? Рассказываю, - не согласился Владимир.
- Не придирайся!
Я устремилась мимо него к выходу, но Вовка остановил.
- Яр, она не одна, - схватив меня за руку.
- Что значит «не одна»?
- С ней мужчина.
- Мужчина? Какой мужчина?
Господи! Точно тугодумка какая-то! Только и делаю, что переспрашиваю.
- Обыкновенный. Метр восемьдесят примерно, темноволосый, в…
- Вов! – вырвав руку.
- Яр, ну откуда мне знать, что за мужчина? Нас не представили. Могу сказать только, что пока меня не увидели, держались за руки, - примирительно.
Я нахмурилась. Час от часу не легче! Сестра завела себе ухажера, а я ни сном, ни духом.
Впрочем, сейчас меня больше волновал другой вопрос. Помявшись некоторое время в нерешительности, я пришла к выводу – плевать!
- Мужчина так мужчина. В край, в сторонке постоит, - отбросив прочь сомнения, я решительно зашагала к выходу. – Нам нужно поговорить!
Вовка отговаривать не стал. Только предупредил:
- Она обещала зайти.
***
Несмотря на категоричный настрой ставить сестру в неловкое положение я не собиралась, и не стала ломиться в дом без приглашения. Постучала.
Ольга открыла быстро, чтобы окинуть меня плутовским взглядом и со смешком заявить:
- Терпения у вас, матушка, никакого!
Я не стала разыгрывать радостную встречу и ответила сухо:
- Есть с чего.
Ольга вскинула брови.
- Что-то случилось? Ты чего такая?
- Может, пригласишь сперва? Или прям тут разговаривать станем?
- Входи, конечно.
Она окончательно посерьезнела. Из глаз пропало лукавство.
- Так что стряслось? – когда я перешагнула порог.
- Почему не сообщила, что приезжаешь? – осматриваясь. Мужской обуви видно не было: кеды Святослава не в счет.
- Потому что не собиралась. С работы позвонили – пришлось. Заодно решила еще вещей для сына взять. Мать наотрез отказывается ехать в Аткарск. Вот, думаю, пока Святослава с ней оставить.
- Как тетя Люба?
- В своем репертуаре – командует.
- Тобой покомандуешь…
Мы прошли в кухню.
- Яр? Что-то я тебя не пойму, - сестра подперла косяк.
Я отвернулась к окну.
- Ты одна?
- Ах, вот в чем дело!.. – Вновь повеселев, Ольга хихикнула. – Кое-кто не умеет держать язык за зубами! Вовчик, Вовчик… Разочаровал ты меня!
- Нет, дело в другом, - развернувшись обратно к сестре. – Хочу быть уверена, что нас никто не слышит.
- Вот даже как… - Ольга скрестила руки на груди. – Можешь быть спокойна, Юра уже ушел.
- Хорошо, - поколебавшись немного, я уселась на стул и, вперив в сестру требовательный взгляд, бросилась в атаку: - Что ты делала у Евдокии Петровны?
- Это еще кто такая? – с совершенно невозмутимым видом.
- Баба Дуся, ведьма, колдунья, знахарка – называй, как хочешь, - уточнила я и по дрогнувшим губам поняла – Ольга знает, о ком речь.
Впрочем, сестра отпираться не стала.
- Ах эта… - протянула многозначительно, после добавив: - А зачем к ней все ходят?
- Ты не ответила.
Мне приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться на месте. Хоть и говорят – в ногах правды нет, усидеть во время серьезного разговора – то еще занятие.
Но сестра, видимо, придерживалась иного мнения. Протопав к столу, она устроилась напротив.
- Если скажу, что собиралась порчу на Грымзу наслать, поверишь? – с толикой ехидства в голосе.
- Ольга! – Не сдержавшись, я повысила голос.
- Ого! Ты, я смотрю, порядком взвинчена. Ольга… ну надо же. Давненько ты меня так не называла.
Я глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.
- Лель, пожалуйста, не юли, ответь, - просительно.
Но мою попытку сменить тон разговора не оценили.
- С чего ты вообще взяла, что я была у нее? – Сестра пристроила подбородок на переплетенные пальцы. – И, в принципе, какое это имеет значение?
- Вчера бабу Дусю увезли на «скорой».
- И? Каждый день кто-нибудь попадает в больницу. Почему не она?
Мне ничего не оставалось, как перейти к аргументам. И все же начала издалека.
- Почему не носишь мой подарок? Разонравился? – В ушах сестры поблескивали купленные мужем гвоздики.
Ольга вздрогнула, и от меня это не укрылось.
Но ответила уверено:
- Почему сразу «разонравился»? Просто решила имидж сменить, - даже улыбнулась. – Да и жалко его на каждый день, - видимо, задабривая.
- Понятно. – Интересно, ощущение, что голос дрожит – правдиво? Не хотелось бы! – А я подумала - потеряла.
- Нет, что ты! Я…
Я разжала ладонь, в которой до сего момента прятала сережку, и сестра, побледнев, смолкла.
Реакция мне совершенно не понравилась.
- Лель... – Теперь, судя по всему, еще и охрипла.
- Да, Яр, да! Была я у твоей старухи! – Сестра вскочила на ноги. Я вслед за ней. – Дальше что?
- Зачем? Зачем ты к ней ходила?
Мы смотрели друг на друга через стол, связанные воедино нитями взаимного напряжения. Смотрели долго, каждая решая что-то для себя. Первой определилась Ольга.
- Зачем? – с вызовом. – Потому что ты не оставила мне выбора! – впечатав ладони в стол.
- О чем ты?! – Мой жест зеркален. Не специально, так получилось.
- О том, что суешь свой нос туда, куда не следует! Подставляешь нас со Святом! Делаешь мишенью!
- Не понимаю, о чем ты!
- Не понимает она! Сейчас поймешь!
Круто развернувшись, сестра выскочила из кухни, чтобы через несколько секунд вернуться и бросить на стол знакомый зеленый ежедневник.
- Так это ты его взяла…
У меня в буквальном смысле подкосились ноги. Я рухнула обратно на стул.
- Я! Я! И благодари Бога, что ни кто-то другой! – Сестра в сердцах рубанула рукою воздух. – Ну, видишь ты сны – смотри на здоровье! Зачем делать их достоянием общественности?!
Я не нашлась, что ответить. Только подумала: дневник – это не газета, и что никогда не видела Ольгу настолько возбужденной.
- А еще к бабке этой поперлась! Да ты буквально объявила всем – вот она я - вся такая «видящая» вышла на охоту! – всплеснув руками.
- Лель…
- Что «Лель»?! Ты хоть представляешь себе, чего мне стоило заставить всех забыть о наследии нашей семьи?! Да я только и делаю, что убеждаю всех и каждого в своей нормальности!
- Откуда мне было знать? – вдруг ощутив за собой вину.
- Здесь все, кто не с ними, только этим и занимаются! Жить хотят, – на последних словах как будто сдувшись. – Права была бабушка, когда отослала тебя. А я – дура, не сдержала слово, пустила обратно. Сама виновата, - добив меня окончательно.
***
Когда задаешь вопрос стоит помнить о том, что ответ может не только не удовлетворить, удивить или озадачить, но и того хуже – совершенно не понравиться. Я оказалась не готова по всем статьям и, забившись в угол, безмолвно глотала слезы, после вываленных сестрой обвинений.
- Ну, ладно, Яр. Хватит. Откуда тебе было знать? – Ольга уже успокоилась и пыталась привести в чувство меня. – Никто же не предупредил. Я в том числе.
Она сидела рядом со мной на полу и по мере необходимости снабжала влажными салфетками.
- Я бы на твоем месте вообще с ума сошла – видеть такое. Даже когда читала – волосы стояли дыбом.
В очередной раз утерев слезы, я громко всхлипнула.
- Это все бабушка… Она обязана была нам рассказать. Глядишь, и я бы за тобой в Питер рванула. На Колькины грабли не наступила. Жили бы – не тужили.
- Не думаю, что получилось бы… - выдавила я. – Постоянно там тосковала, даже когда с Толиком проблем не было. Домой хотелось.
- Это потому, что меня рядом не было. А так жили бы на одной улице, дружили семьями, в гости ходили. Красота… - вздохнув над прелестями нарисованной картины. – Мать с бабушкой к себе забрали…
- Она бы не поехала.
- Кто?
- Бабушка.
- А мы бы не спрашивали. За хвост и в сумочку, - усмехнулась сестра. – Помнишь, дедушка так говорил?
- Помню. - Я потихоньку успокаивалась и даже смогла улыбнуться. – И эту… Оторвать бы вам руки, и гармошку под порог.
- Точно, - Ольга хихикнула. – Мы всегда с визгом прятались.
- Хорошие были времена. Беззаботные.
- И не говори.
Некоторое время мы предавались воспоминаниям, а потом Ольга спустила обеих с небес на землю.
- Бежать тебе надо, Яр. И чем скорее, тем лучше. Можно прям сегодня. Вовчик же звал к себе? Вот и соглашайся. С хорошим мужчиной в новую жизнь. Подальше от нашего гадюшника.
- А ты как же?
- Я? А что я?.. Моя жизнь здесь, я к ней привыкла, - после паузы. - Да и не готова к поискам лучшей доли. Поздно уже, паровоз ту-ту...
- Но…
- Не переживай, ты уедешь, и у нас все устаканится. Они местных не трогают.
- Полину же тронули.
- Полину? Так-то папаша ее виноват. На приближенных мэра стал бочку катить, во взяточничестве обвинять. Вот его и наказали. Другим в назидание.
- Господи! Хочешь сказать…
- Я ничего не хочу сказать, Яр! Ничего! – в голосе сестры появились металлические нотки. – И тебе настоятельно советую ни с кем ничего не обсуждать! Здесь это небезопасно!
Вспомнив о Валерии Павловиче, я виновато потупилась.
- Что?
Покачала головой, не представляя, как в свете всего вышесказанного сестра отреагирует на нашу беседу.
- Темнишь, мать. Темнишь. – Ольга поднялась с пола и теперь смотрела на меня, сидя на корточках.
Пришлось признаться:
- Я уже…
- Что «уже»?
- Рассказала.
- Кому?!
- Отцу Полины. Он приходил сегодня.
- Яра! – Это был взрыв. Вскочив, сестра заметалась по комнате. – Дурья твоя башка! Что ты наделала?! Ты представляешь, что теперь будет?!
- Что?
- Ты приговор нам подписала! Себе, мне, Святу, Вовчику! Всем нам!
- Почему ты так уверена?
- А как иначе?! Он не сможет держать язык за зубами! У него же горе! Черт, черт, черт! – она схватилась за голову. – Когда вы с ним виделись?
- Часа два назад.
Я очень старалась не поддаваться сестринской панике, но получалось плохо.
- Два часа… Два часа… Возможно, еще не успел дров наломать! Так, живо домой! Вещи пакуйте и ждите. Ближайший автобус до Саратова в пять. Дядя Стася заедет за мной в четыре. Как раз успеваете.
- Лель…
- Чего сидишь?! Иди уже! Я сейчас тоже вещичек накидаю и пока у матери в Лопуховке отсижусь. Авось прокатит, что не в курсе была.
- Лель…
- Ну что опять «Лель»?! Ты вообще слышишь меня?!
- Я, да. Слышу и… И я никуда не поеду, - медленно вставая. – Я не могу уехать.
- Как это «не могу»? – Теперь сестру точно к месту пригвоздили. – Яр, ты нормальная? Получше прочувствовать захотелось? – ткнув пальцем в ежедневник. – Так это запросто! Глядишь, еще каких-нибудь извращений добавят! Новый кайф поймаешь!
Ее слова пугали до жути, но и от своих я отказываться не собиралась. Откуда-то вязалась твердость.
- Я не уеду. Ты не понимаешь, там не все, - также указав на дневник. - Будет еще одна жертва, - когда Ольга выразительно покрутила у виска.
