Мысленно помянув недобрым словом как дядю, так и непосредственного наставника, не удосужившихся подготовить ее к чему-то подобному, Гиарис принялась избавляться от повязки. Следовало понять, насколько все плохо и взглянуть на печать. Ищейка обмолвился, что спалила половину, так ли это?
Посмотрела и досадливо покачала головой. На месте печати самый сильный ожог. За покраснением той практически не видно. Одно радует, подорожник однозначно помогает. Отек спал, пальцы гнутся, да и болит несущественно – ноет, но терпимо.
- Нужно обновить, - вслух решила она, глянув на истончившиеся, полупрозрачные листочки, явно отдавшие все соки на ее лечение.
Сказано – сделано. Чутко оберегая пострадавшую конечность, Гиарис уложила забытое ищейкой добро в вещевой мешок – не оставлять же! – и направилась к реке искать свежие листья. Новую повязку она как-нибудь наложит, главное не ошибиться и чудо-травку признать.
Пока шла, для поднятия боевого духа костерила ищейку. Его Императорскому Сиятельству также досталось, за то, что снарядил на ее поиски крайне ненадежного человека. Это надо же – оставил одну без защиты, без помощи! Зачем вообще приходил? Нарушил все планы и смылся. А еще совести хватало поучать. Треклятый всезнайка!
Злость, как всегда, помогла. Не успела оглянуться – на месте. Благо с чувством направления никогда проблем не имела. Остановилась у брода.
Лезть в воду однозначно не хотелось. Поискать на этом берегу? Найдет? Вопрос хороший - жаль, что ответа на него нет. Но попытаться стоило. Повернув влево, Гиарис пошла вдоль русла.
Ей повезло. Искомый подорожник обнаружился шагах в двадцати. Девушка обрадовано ахнула – узнала сразу. Оборвав кустик, спустилась к воде, лучась довольной улыбкой, но когда ополаскивала, вынуждено замерла – позади громко треснула ветка.
Упустив листок, Гиарис настороженно обернулась, и испуганный вскрик застрял в горле. Их было трое – коренастых, татуированных, без доказательных косиц, перекинутых на правое плечо. Одного даже помнила. Зрительно, не по имени. Алитары радостно переглянулись и загалдели по-своему, точно кузнечики.
Гиарис судорожно сглотнула, отчаянно соображая. Сбежать нереально – догонят. Прыгнуть в воду и попытаться уплыть? Тоже не вариант. Магия? Крайний случай. Остается одно - заговаривать зубы. Попыталась принять злой и независимый вид.
- Что уставились? Топайте куда шли. Нечего глазеть!
Из трескотни успела понять - по ее душу, но насторожило не это – другое: что-то про недуг шамана и ее к этому причастность, если правильно поняла. Поднялась на с трудом разогнувшихся ногах.
Ее, естественно, не послушались. Даже подошли поближе.
Гиарис воинственно прищурилась, пропустив мимо ушей последнюю реплику нежданных противников.
- Я кому сказала - топайте? Подпалю! – выставив перед собой здоровую руку.
Алитары захихикали. Точнее один расхохотался в голос, а другие, видимо, ведомые, гаденько вторили ему, светясь плотоядным оскалом. Невольно отступила.
- Я предупредила! – голос дрогнул, и тот, что за главного, рванул вперед.
Следом запястье обожгла боль. Магический выброс сорвался с крючка и не достиг цели. Зато ее настигли. Жестко схватили за руку, а спустя миг повалили на землю.
Упала адски неудачно. Приземлилась на больную руку и ударилась головой до искр из глаз. Взгляд заволокло нездоровой дымкой, и все же боролась, как могла. Брыкалась, пыталась кусаться, не замечая слез отчаяния, звуков разрываемой ткани, гадких, слюнявых прикосновений к обнаженной коже. Слышала каждое слово, довольный гогот, но ничего не понимала. Остались только чужие, удерживающие руки, цепкие пальцы на груди, на бедрах, тошнотворные поцелуи вперемешку с укусами и горящие огнем щеки, по которым несколько раз прошлись ударами грубые ладони.
Когда между насильственно разведенных в стороны ног ткнулось нечто твердое, немое сопротивление отступило. Гиарис взвыла в голос. Закричала так, что оглушила саму себя, а после пришли тишина и благословенное беспамятство, поглотившие и плотоядный взгляд, и похотливые причмокивания, и мысль – лучше бы ей не рождаться.
Последствия
- Ну все… Тише, тише… Все хорошо… - услышала Гиарис, когда обморок отпустил и восприятие действительности вернулось, мгновенно оглушив страшными воспоминаниями.
Она вздрогнула, дернулась, моментально ощутив боль от каждого из полученных ранее ударов, в ужасе распахнула глаза и принялась панически отбиваться, не способная взять в толк, что ее больше не удерживают и не пытаются ответить. Наконец запал иссяк, силы оставили и внутренне сжавшись в комок, в прямом смысле свернулась клубочком – подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом, захлебываясь жуткими рыданиями.
Сколько лежала так, обливаясь слезами и отказываясь возвращаться в настоящее, известно лишь Великой. Но, в конце концов, и рыдания стихли, и слезы закончились, остались только ощущение чьего-то близкого присутствия и нет-нет достигающий слуха шепот:
- Прости, Мелкая. Ради всего святого прости… Я этого не хотел…
Кажется, он повторял это не раз и не два. И не только это.
Гулко сглотнув напоследок, Гиарис заставила себя разлепить веки. Конечно, голос узнала. И обращение тоже. Но что он здесь делает? И где алитары?
Первое что увидела – бурый валун. Как оказалась подле него в памяти отсутствует. Собственно как и то, когда Вирхен вернулся.
Следующая мысль – как много он видел? За ней другая – чем все закончилось?
Ужаснувшись, Гиарис стремительно села. От резкой смены положения закружилась голова, но это не помешало понять – облачена в мужскую рубашку. Ту самую, что носил ищейка – бледно-голубую. Заозиралась, ища глазами благодетеля.
Ищейка обнаружился прямо за спиной. Лицо – непроницаемая маска, в глазах напротив так много всего, что сразу не разберешь.
- Где они? – первым делом спросила Гиарис и ужаснулась тому, как звучит собственный голос.
Карканье ворона, иначе не скажешь!
- Мертвы.
Если бы интонации могли убивать, кто-то непременно рухнул замертво, едва услышав его ответ, осознала Гиарис, но не испугалась – обрадовалась.
- Все трое? – вновь надсадное карканье вместо слов.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, и все же выражение неуловимо изменилось.
- Их было трое?
Она кивнула, не в состоянии так скоро вновь слышать себя.
- Я добил двоих.
Громко щелкнули костяшки, что, судя по всему, означало крайнюю степень недовольства ищейки.
- Ты их запомнила?
Гиарис повторно кивнула. Даже если очень постарается, навряд ли сможет забыть.
- Хорошо.
Вирхен пружинисто поднялся. Какая-то часть ее с любопытством отметила насколько восхитительно он сложен, а другая непроизвольно вздрогнула, вспомнив крепко сбитого скалящегося алитара. Он, конечно, заметил, и вновь выражение лица неуловимо изменилось, в целом оставшись прежним.
- Он ответит. Обещаю.
Третий по счету кивок, а после что было сил зажмурилась. До белых пятен перед глазами.
- Они… Они…
Договорить не получилось, даже несмотря на то, что выяснить правду очень хотелось. А сама разобраться была не в состоянии. Изрядно избитой себя чувствовала определенно, но не знала, каковы должны быть ощущения после. Отвела взгляд, только сейчас осознав, что изо всех сил обнимает себя руками.
- Думаю нет, - голос ищейки на удивление мягок, что никак не соответствует внешнему виду.
Гиарис вскинула на мужчину исполненный надежды взор.
- Нет? Точно? Откуда ты знаешь?
Тот факт, что он стал свидетелем произошедшего, сейчас не смущает – важно другое. Они добились своего или нет?
- Крови не было.
- Крови? – Гиарис мелко задрожала. – Какой крови?
Пропищала и отшатнулась, насколько смогла – сидя. Самообладание вдруг покинуло его. Ищейка на глазах побледнел, даже в губах ни кровинки. Только глаза горят яростным огнем, и руки то сжимаются в кулаки, то разжимаются.
Дрожь усилилась. Взгляд заволокла пелена слез.
- Крови, Гиарис. Когда мужчина впервые берет женщину та кровит. Если берет грубо и не один раз – крови много. Ты не кровила.
Объясняя, на нее уже не смотрел, что к лучшему. Щеки Гиарис вспыхнули краской стыда. Рука невольно метнулась к месту сочленения ног. Кровь здесь? Он… он смотрел?!
- Я обтер тебя, когда принес сюда, - по-прежнему не глядя. – Смыл их следы.
Невообразимо, но стыд ушел. И страх тоже. Вдруг стало все равно, что он касался сокровенных мест. Даже наоборот – хорошо, что касался. Она заставит себя помнить, что последним был он, а не они!
Или нет – не так! Он был первым, кого она не отталкивала, пусть даже не чувствовала этого. И останется первым, если не единственным. Уверенность в том, что когда-нибудь снова захочет ощутить на себе руки мужчины, отсутствовала. Если ни сказать больше – присутствовала уверенность в обратном.
Решение принято, и Гиарис разомкнула плотно сжатые губы ради благодарности.
- Спасибо, что успел вовремя.
Он отмер на мгновение, чтобы посмотреть на нее, а после уткнулся взглядом в землю.
- Я не успел, Гиарис. Я не пошел за тобой. Остался ждать здесь. Считал, что вернешься.
- Как не успел? Ты же сказал… - вновь накатила неконтролируемая дрожь, лишившая возможности договорить.
- Я нашел тебя без сознания, - хрипло и как будто с трудом. - И их… дезориентированных, пытающихся уползти. Ты ударила по ним оглушающим. Его я и почувствовал. Поэтому пришел.
- Ты… ты… - слов не было.
- То, что случилось с тобой, моя ошибка, - еще более хрипло и виновато. – Я не должен был отпускать тебя одну. Если бы ты не сломала печать окончательно…
Продолжения не последовало, но оно и не требовалось. Чтобы додумать большого ума не надо.
Она и додумала, а после затряслась так, что зубы лязгнули. Того, как обращалась к магии не помнила совершенно. А если бы не смогла? Если бы печать не позволила? Слезы покатились по щекам.
Ищейка внезапно оказался рядом. Протяни руку – дотронешься. Лицо больше не маска – смесь разноплановых эмоций. Голос пропитан болью сожаления.
- Прости меня, Мелкая. Если сможешь – прости. Их не должно было быть там. Я думал им не до тебя. Я думал…
Гиарис и сама не поняла, как так вышло, но рука взметнулась, и на бледной мужской щеке заалел след от пощечины. Вирхен даже не дрогнул. Принял покорно, а она, вновь клацнув зубами, согнулась пополам и разразилась очередной порцией рыданий, не чувствуя, как ее легонько гладят по голове, как зарываются в волосы нежные пальцы, не слыша его успокаивающего шепота.
Первое, что почувствовала Гиарис, когда проснулась, чужая рука крепко обнимает за талию. Мгновенно накатил неконтролируемый страх. Она завозилась, стараясь немедленно избавиться от цепкой хватки, хотя какой-то частью сознания и понимала – это Вирхен.
Тот, слава Акхэ, то ли не стал вовсе, то ли проснулся от ее возни, но руку убрал моментально. Гиарис отодвинулась и выдохнула с облегчением. Отпустило.
- Ты просила не оставлять, - раздалось за спиной, и девушка снова выдохнула. Точно Вирхен!
Удивительно, но сомнений не возникло. Сказал просила – значит просила.
- Давно ночь? – выдала первое, что пришло на ум.
- Скоро светать начнет.
Он, видимо, сел, судя по звуку и по тому, что исчезло ощущение тепла за спиной.
- Надо же…
Замечание относилось к тому, что не помнила, как уснула. И что спокойно проспала почти всю ночь – без кошмаров, без побудок, вообще без сновидений.
Ищейка тем временем поднялся, потянулся, подбросил хвороста в яму.
- Есть хочешь?
Гиарис моргнула от неожиданности, села. Прислушалась к себе. Желудок молчал в отличие от ноющих руки, бока, саднящей губы и пульсирующей шишки на затылке, но все же сказала:
- Хочу. Только сначала…
Попыталась встать и вынужденно схватилась на сползающие штаны. Замерла в нерешительности.
- Я подумал, тебе так будет комфортнее. Укоротил их. Под мешком клочок ткани. Подвяжись, чтобы не падали. Позднее придумаем, во что тебя переодеть.
Гиарис потупилась, ощутив, как наливаются румянцем щеки. Он вновь одевал ее! Второй раз! Потопталась на коленях в нерешительности, определяясь как реагировать.
В конце концов, обронила:
- Спасибо, - и занялась штанами.
В процессе ждало еще одно открытие. Рука перевязана. Повязка немного более куцая, чем раньше, но место основного ожога закрывает. Вспомнились вчерашний разговор и его признание.
- Что с печатью? – так и замерев с импровизированным пояском в руке.
- Спала. Ее больше нет, - обрадовал он, и затопило бесконечное облегчение. Даже встреча с алитарами у реки ненадолго забылась.
Гиарис незамедлительно нырнула в резерв, схватила первый попавшийся из узлов и выпустила простенькое стихийное заклятье, собравшее воздух в легкую ветровую воронку, после улетевшею прочь. На губах расцвела счастливая улыбка, и даже тот факт, что нижняя треснула от натуги, не испортил момента.
Победоносно посмотрела на Вирхена, но осеклась под его невыразительным взглядом, осознав, что вновь оставила след. Осознала, но не раскаялась.
Впрочем, он также не выглядел обеспокоенным. И ругать не стал.
Воодушевленная Гиарис снова потянулась к резерву, на этот раз без намерения использовать – на проверку. Результат радости поубавил. Сказать, что пуст - не скажешь, но потрачено изрядно. В ближайшие дни об открытии туннеля Лирх можно не мечтать.
Забыв о том, куда собиралась, уселась обратно на плащ, во время сна служивший им лежанкой.
- Что-то не так? Ты расстроилась.
Ей протянули прут с двумя кусочками мяса на нем. Гиарис взяла на автомате.
- Хочу убраться отсюда как можно скорее, - жалобно призналась она, бессмысленно пялясь на еду.
Он присел на корточки напротив.
- Мы обязательной уйдем, Гиарис. Сразу, как только я найду его, - успокаивающе.
- Кого? – сперва растерялась она, а затем побледнела и, что было мочи, стиснула зубы. – Я сама… Я должна сама.
- Уверена? – подняв с плаща оброненный прут.
Гиарис этого даже не заметила.
- Уверена, - кивнув, как ему, так и самой себе. – Что ты сделал с другими? Сжег?
На мужских щеках обозначились и исчезли желваки.
- Велика честь, - жестко. – Падаль достанется падальщикам.
Она снова кивнула, довольная ответом.
- Я хочу их видеть.
- Зачем?
- Чтобы запомнить их такими, - с ожесточением пояснила она. – Чтобы наверняка знать – сдохли и больше не вернутся!
Он спорить не стал.
- Хорошо. Рассветет – увидишь. А сейчас поешь. Тебе нужны силы.
Сухим, пристрастным взглядом Гиарис изучала тела своих несостоявшихся насильников, въедливо фиксируя каждую деталь. Остекленевшие глаза, до которых еще не успели добраться птицы, посеревшие лица, пятна крови на одежде от прицельных ударов в сердце. Тот, что со спущенными штанами, оскоплен посмертно. Ищейка оставил обоих там, где настиг – у реки.
Удовлетворенная увиденным, Гиарис кивнула.
- Дай нож, - попросила она, не глядя, протянув руку, а когда тяжелая рукоять легла в ладонь, направилась к трупам.
Вирхен последовал за ней.
Полоснуть по горлу сперва одному, затем другому оказалось проще простого – рука не дрогнула. После отерла лезвие о траву и вернула невозмутимому ищейке. Тот если и удивился, ничего не сказал.
- Теперь в лагерь.
- Стоит подождать, пока восстановишься, - попытался оспорить он, попутно возвращая оружие в ножны.
Посмотрела и досадливо покачала головой. На месте печати самый сильный ожог. За покраснением той практически не видно. Одно радует, подорожник однозначно помогает. Отек спал, пальцы гнутся, да и болит несущественно – ноет, но терпимо.
- Нужно обновить, - вслух решила она, глянув на истончившиеся, полупрозрачные листочки, явно отдавшие все соки на ее лечение.
Сказано – сделано. Чутко оберегая пострадавшую конечность, Гиарис уложила забытое ищейкой добро в вещевой мешок – не оставлять же! – и направилась к реке искать свежие листья. Новую повязку она как-нибудь наложит, главное не ошибиться и чудо-травку признать.
Пока шла, для поднятия боевого духа костерила ищейку. Его Императорскому Сиятельству также досталось, за то, что снарядил на ее поиски крайне ненадежного человека. Это надо же – оставил одну без защиты, без помощи! Зачем вообще приходил? Нарушил все планы и смылся. А еще совести хватало поучать. Треклятый всезнайка!
Злость, как всегда, помогла. Не успела оглянуться – на месте. Благо с чувством направления никогда проблем не имела. Остановилась у брода.
Лезть в воду однозначно не хотелось. Поискать на этом берегу? Найдет? Вопрос хороший - жаль, что ответа на него нет. Но попытаться стоило. Повернув влево, Гиарис пошла вдоль русла.
Ей повезло. Искомый подорожник обнаружился шагах в двадцати. Девушка обрадовано ахнула – узнала сразу. Оборвав кустик, спустилась к воде, лучась довольной улыбкой, но когда ополаскивала, вынуждено замерла – позади громко треснула ветка.
Упустив листок, Гиарис настороженно обернулась, и испуганный вскрик застрял в горле. Их было трое – коренастых, татуированных, без доказательных косиц, перекинутых на правое плечо. Одного даже помнила. Зрительно, не по имени. Алитары радостно переглянулись и загалдели по-своему, точно кузнечики.
Гиарис судорожно сглотнула, отчаянно соображая. Сбежать нереально – догонят. Прыгнуть в воду и попытаться уплыть? Тоже не вариант. Магия? Крайний случай. Остается одно - заговаривать зубы. Попыталась принять злой и независимый вид.
- Что уставились? Топайте куда шли. Нечего глазеть!
Из трескотни успела понять - по ее душу, но насторожило не это – другое: что-то про недуг шамана и ее к этому причастность, если правильно поняла. Поднялась на с трудом разогнувшихся ногах.
Ее, естественно, не послушались. Даже подошли поближе.
Гиарис воинственно прищурилась, пропустив мимо ушей последнюю реплику нежданных противников.
- Я кому сказала - топайте? Подпалю! – выставив перед собой здоровую руку.
Алитары захихикали. Точнее один расхохотался в голос, а другие, видимо, ведомые, гаденько вторили ему, светясь плотоядным оскалом. Невольно отступила.
- Я предупредила! – голос дрогнул, и тот, что за главного, рванул вперед.
Следом запястье обожгла боль. Магический выброс сорвался с крючка и не достиг цели. Зато ее настигли. Жестко схватили за руку, а спустя миг повалили на землю.
Упала адски неудачно. Приземлилась на больную руку и ударилась головой до искр из глаз. Взгляд заволокло нездоровой дымкой, и все же боролась, как могла. Брыкалась, пыталась кусаться, не замечая слез отчаяния, звуков разрываемой ткани, гадких, слюнявых прикосновений к обнаженной коже. Слышала каждое слово, довольный гогот, но ничего не понимала. Остались только чужие, удерживающие руки, цепкие пальцы на груди, на бедрах, тошнотворные поцелуи вперемешку с укусами и горящие огнем щеки, по которым несколько раз прошлись ударами грубые ладони.
Когда между насильственно разведенных в стороны ног ткнулось нечто твердое, немое сопротивление отступило. Гиарис взвыла в голос. Закричала так, что оглушила саму себя, а после пришли тишина и благословенное беспамятство, поглотившие и плотоядный взгляд, и похотливые причмокивания, и мысль – лучше бы ей не рождаться.
ГЛАВА 4
Последствия
- Ну все… Тише, тише… Все хорошо… - услышала Гиарис, когда обморок отпустил и восприятие действительности вернулось, мгновенно оглушив страшными воспоминаниями.
Она вздрогнула, дернулась, моментально ощутив боль от каждого из полученных ранее ударов, в ужасе распахнула глаза и принялась панически отбиваться, не способная взять в толк, что ее больше не удерживают и не пытаются ответить. Наконец запал иссяк, силы оставили и внутренне сжавшись в комок, в прямом смысле свернулась клубочком – подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом, захлебываясь жуткими рыданиями.
Сколько лежала так, обливаясь слезами и отказываясь возвращаться в настоящее, известно лишь Великой. Но, в конце концов, и рыдания стихли, и слезы закончились, остались только ощущение чьего-то близкого присутствия и нет-нет достигающий слуха шепот:
- Прости, Мелкая. Ради всего святого прости… Я этого не хотел…
Кажется, он повторял это не раз и не два. И не только это.
Гулко сглотнув напоследок, Гиарис заставила себя разлепить веки. Конечно, голос узнала. И обращение тоже. Но что он здесь делает? И где алитары?
Первое что увидела – бурый валун. Как оказалась подле него в памяти отсутствует. Собственно как и то, когда Вирхен вернулся.
Следующая мысль – как много он видел? За ней другая – чем все закончилось?
Ужаснувшись, Гиарис стремительно села. От резкой смены положения закружилась голова, но это не помешало понять – облачена в мужскую рубашку. Ту самую, что носил ищейка – бледно-голубую. Заозиралась, ища глазами благодетеля.
Ищейка обнаружился прямо за спиной. Лицо – непроницаемая маска, в глазах напротив так много всего, что сразу не разберешь.
- Где они? – первым делом спросила Гиарис и ужаснулась тому, как звучит собственный голос.
Карканье ворона, иначе не скажешь!
- Мертвы.
Если бы интонации могли убивать, кто-то непременно рухнул замертво, едва услышав его ответ, осознала Гиарис, но не испугалась – обрадовалась.
- Все трое? – вновь надсадное карканье вместо слов.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, и все же выражение неуловимо изменилось.
- Их было трое?
Она кивнула, не в состоянии так скоро вновь слышать себя.
- Я добил двоих.
Громко щелкнули костяшки, что, судя по всему, означало крайнюю степень недовольства ищейки.
- Ты их запомнила?
Гиарис повторно кивнула. Даже если очень постарается, навряд ли сможет забыть.
- Хорошо.
Вирхен пружинисто поднялся. Какая-то часть ее с любопытством отметила насколько восхитительно он сложен, а другая непроизвольно вздрогнула, вспомнив крепко сбитого скалящегося алитара. Он, конечно, заметил, и вновь выражение лица неуловимо изменилось, в целом оставшись прежним.
- Он ответит. Обещаю.
Третий по счету кивок, а после что было сил зажмурилась. До белых пятен перед глазами.
- Они… Они…
Договорить не получилось, даже несмотря на то, что выяснить правду очень хотелось. А сама разобраться была не в состоянии. Изрядно избитой себя чувствовала определенно, но не знала, каковы должны быть ощущения после. Отвела взгляд, только сейчас осознав, что изо всех сил обнимает себя руками.
- Думаю нет, - голос ищейки на удивление мягок, что никак не соответствует внешнему виду.
Гиарис вскинула на мужчину исполненный надежды взор.
- Нет? Точно? Откуда ты знаешь?
Тот факт, что он стал свидетелем произошедшего, сейчас не смущает – важно другое. Они добились своего или нет?
- Крови не было.
- Крови? – Гиарис мелко задрожала. – Какой крови?
Пропищала и отшатнулась, насколько смогла – сидя. Самообладание вдруг покинуло его. Ищейка на глазах побледнел, даже в губах ни кровинки. Только глаза горят яростным огнем, и руки то сжимаются в кулаки, то разжимаются.
Дрожь усилилась. Взгляд заволокла пелена слез.
- Крови, Гиарис. Когда мужчина впервые берет женщину та кровит. Если берет грубо и не один раз – крови много. Ты не кровила.
Объясняя, на нее уже не смотрел, что к лучшему. Щеки Гиарис вспыхнули краской стыда. Рука невольно метнулась к месту сочленения ног. Кровь здесь? Он… он смотрел?!
- Я обтер тебя, когда принес сюда, - по-прежнему не глядя. – Смыл их следы.
Невообразимо, но стыд ушел. И страх тоже. Вдруг стало все равно, что он касался сокровенных мест. Даже наоборот – хорошо, что касался. Она заставит себя помнить, что последним был он, а не они!
Или нет – не так! Он был первым, кого она не отталкивала, пусть даже не чувствовала этого. И останется первым, если не единственным. Уверенность в том, что когда-нибудь снова захочет ощутить на себе руки мужчины, отсутствовала. Если ни сказать больше – присутствовала уверенность в обратном.
Решение принято, и Гиарис разомкнула плотно сжатые губы ради благодарности.
- Спасибо, что успел вовремя.
Он отмер на мгновение, чтобы посмотреть на нее, а после уткнулся взглядом в землю.
- Я не успел, Гиарис. Я не пошел за тобой. Остался ждать здесь. Считал, что вернешься.
- Как не успел? Ты же сказал… - вновь накатила неконтролируемая дрожь, лишившая возможности договорить.
- Я нашел тебя без сознания, - хрипло и как будто с трудом. - И их… дезориентированных, пытающихся уползти. Ты ударила по ним оглушающим. Его я и почувствовал. Поэтому пришел.
- Ты… ты… - слов не было.
- То, что случилось с тобой, моя ошибка, - еще более хрипло и виновато. – Я не должен был отпускать тебя одну. Если бы ты не сломала печать окончательно…
Продолжения не последовало, но оно и не требовалось. Чтобы додумать большого ума не надо.
Она и додумала, а после затряслась так, что зубы лязгнули. Того, как обращалась к магии не помнила совершенно. А если бы не смогла? Если бы печать не позволила? Слезы покатились по щекам.
Ищейка внезапно оказался рядом. Протяни руку – дотронешься. Лицо больше не маска – смесь разноплановых эмоций. Голос пропитан болью сожаления.
- Прости меня, Мелкая. Если сможешь – прости. Их не должно было быть там. Я думал им не до тебя. Я думал…
Гиарис и сама не поняла, как так вышло, но рука взметнулась, и на бледной мужской щеке заалел след от пощечины. Вирхен даже не дрогнул. Принял покорно, а она, вновь клацнув зубами, согнулась пополам и разразилась очередной порцией рыданий, не чувствуя, как ее легонько гладят по голове, как зарываются в волосы нежные пальцы, не слыша его успокаивающего шепота.
***
Первое, что почувствовала Гиарис, когда проснулась, чужая рука крепко обнимает за талию. Мгновенно накатил неконтролируемый страх. Она завозилась, стараясь немедленно избавиться от цепкой хватки, хотя какой-то частью сознания и понимала – это Вирхен.
Тот, слава Акхэ, то ли не стал вовсе, то ли проснулся от ее возни, но руку убрал моментально. Гиарис отодвинулась и выдохнула с облегчением. Отпустило.
- Ты просила не оставлять, - раздалось за спиной, и девушка снова выдохнула. Точно Вирхен!
Удивительно, но сомнений не возникло. Сказал просила – значит просила.
- Давно ночь? – выдала первое, что пришло на ум.
- Скоро светать начнет.
Он, видимо, сел, судя по звуку и по тому, что исчезло ощущение тепла за спиной.
- Надо же…
Замечание относилось к тому, что не помнила, как уснула. И что спокойно проспала почти всю ночь – без кошмаров, без побудок, вообще без сновидений.
Ищейка тем временем поднялся, потянулся, подбросил хвороста в яму.
- Есть хочешь?
Гиарис моргнула от неожиданности, села. Прислушалась к себе. Желудок молчал в отличие от ноющих руки, бока, саднящей губы и пульсирующей шишки на затылке, но все же сказала:
- Хочу. Только сначала…
Попыталась встать и вынужденно схватилась на сползающие штаны. Замерла в нерешительности.
- Я подумал, тебе так будет комфортнее. Укоротил их. Под мешком клочок ткани. Подвяжись, чтобы не падали. Позднее придумаем, во что тебя переодеть.
Гиарис потупилась, ощутив, как наливаются румянцем щеки. Он вновь одевал ее! Второй раз! Потопталась на коленях в нерешительности, определяясь как реагировать.
В конце концов, обронила:
- Спасибо, - и занялась штанами.
В процессе ждало еще одно открытие. Рука перевязана. Повязка немного более куцая, чем раньше, но место основного ожога закрывает. Вспомнились вчерашний разговор и его признание.
- Что с печатью? – так и замерев с импровизированным пояском в руке.
- Спала. Ее больше нет, - обрадовал он, и затопило бесконечное облегчение. Даже встреча с алитарами у реки ненадолго забылась.
Гиарис незамедлительно нырнула в резерв, схватила первый попавшийся из узлов и выпустила простенькое стихийное заклятье, собравшее воздух в легкую ветровую воронку, после улетевшею прочь. На губах расцвела счастливая улыбка, и даже тот факт, что нижняя треснула от натуги, не испортил момента.
Победоносно посмотрела на Вирхена, но осеклась под его невыразительным взглядом, осознав, что вновь оставила след. Осознала, но не раскаялась.
Впрочем, он также не выглядел обеспокоенным. И ругать не стал.
Воодушевленная Гиарис снова потянулась к резерву, на этот раз без намерения использовать – на проверку. Результат радости поубавил. Сказать, что пуст - не скажешь, но потрачено изрядно. В ближайшие дни об открытии туннеля Лирх можно не мечтать.
Забыв о том, куда собиралась, уселась обратно на плащ, во время сна служивший им лежанкой.
- Что-то не так? Ты расстроилась.
Ей протянули прут с двумя кусочками мяса на нем. Гиарис взяла на автомате.
- Хочу убраться отсюда как можно скорее, - жалобно призналась она, бессмысленно пялясь на еду.
Он присел на корточки напротив.
- Мы обязательной уйдем, Гиарис. Сразу, как только я найду его, - успокаивающе.
- Кого? – сперва растерялась она, а затем побледнела и, что было мочи, стиснула зубы. – Я сама… Я должна сама.
- Уверена? – подняв с плаща оброненный прут.
Гиарис этого даже не заметила.
- Уверена, - кивнув, как ему, так и самой себе. – Что ты сделал с другими? Сжег?
На мужских щеках обозначились и исчезли желваки.
- Велика честь, - жестко. – Падаль достанется падальщикам.
Она снова кивнула, довольная ответом.
- Я хочу их видеть.
- Зачем?
- Чтобы запомнить их такими, - с ожесточением пояснила она. – Чтобы наверняка знать – сдохли и больше не вернутся!
Он спорить не стал.
- Хорошо. Рассветет – увидишь. А сейчас поешь. Тебе нужны силы.
***
Сухим, пристрастным взглядом Гиарис изучала тела своих несостоявшихся насильников, въедливо фиксируя каждую деталь. Остекленевшие глаза, до которых еще не успели добраться птицы, посеревшие лица, пятна крови на одежде от прицельных ударов в сердце. Тот, что со спущенными штанами, оскоплен посмертно. Ищейка оставил обоих там, где настиг – у реки.
Удовлетворенная увиденным, Гиарис кивнула.
- Дай нож, - попросила она, не глядя, протянув руку, а когда тяжелая рукоять легла в ладонь, направилась к трупам.
Вирхен последовал за ней.
Полоснуть по горлу сперва одному, затем другому оказалось проще простого – рука не дрогнула. После отерла лезвие о траву и вернула невозмутимому ищейке. Тот если и удивился, ничего не сказал.
- Теперь в лагерь.
- Стоит подождать, пока восстановишься, - попытался оспорить он, попутно возвращая оружие в ножны.
