- Говори, коли есть, - протянул в ответ широкоплечий, вызывающе выдвинув нижнюю челюсть. Напор Аделхарда пришелся не по душе.
- Значит, ты Брух? – на всякий случай уточнил молодой человек уже без давления. Вопрошая и констатируя одновременно.
- Ну, Брух! - все также дерзко бросил ему в лицо коренастый, скрестив руки на груди и, видимо, для острастки поиграв жилами на шее.
Аделхард едва усмешку сдержал. Его всегда поражало неистребимое желание крупных людей подавлять своей массой. Сколько раз он сталкивался с подобным поведением не сосчитать. И всегда одно и то же. «Я силач, мне горы по плечу» на поверку оказывается обыкновенным парнем, частенько вовсе не умеющим кулаками махать. Ему бы лебедку или топор – тогда другое дело. И голова отдыхает, и руки при деле.
Вслух свои соображения молодой человек естественно не озвучил. Напустив на себя загадочный вид, предложил коренастому:
- Коли Брух, так отойдем? Дело мое не для всяких ушей, - объяснил свое желание Аделхард, обведя говорящим взглядом сидящих за столиком мужчин.
- Всяких не держим! - последовал возмущенный ответ. Это влез в разговор подозрительный тип с невидимым перстнем. Все же сомнения на его счет не до конца покинули Аделхарда. Прошедшись по мужчине взглядом сощуренных глаз, ургаих обратился к коренастому:
- Ваше дело. Нет, так нет, - согласился он, утверждающе поведя плечами. – От Нэвиха я. Сказал, со Старгухом свести можешь, - озвучил Аделхард свою просьбу, вложив в слова немного магической воли сатхарги. У Бруха не должно возникнуть желания ответить отказом. Во всяком случае, не в этот раз.
Не дожидаясь приглашения, молодой человек занял свободное место:
- Есть желание присоединиться к бунтовщикам, - резюмировал вышесказанное он и, подперев кулаком подбородок, принялся ожидать согласия.
В стане мятежников
17 гарха 846 года
Задумчиво покусывая сухой стебелек, Аделхард в который раз перетасовывал и заново раскладывал по полочкам свои впечатления от довольно колоритной фигуры Ведущего в бой. Среднего роста, статный, с аристократичными чертами лица Старгух совсем не подходил на роль главаря взбунтовавшихся простолюдинов. Такого ожидаешь встретить жеманничающим с кокеткой в императорскому саду, а не в темной комнатушке до отказа забитой потными телами галдящих сакхров. Подмена места и действия – таковым было мнение императорского сына.
И прав был паромщик на счет смазливости! Падки женщины на красавцев такого рода, разве что в очередь не выстраиваются. Аделхард много раз видел, какими глазами провожают придворные красотки обладателей подобного типажа – слюнки текут, в буквальном смысле!
Но сейчас не об этом. Сейчас стоило разобраться, каким образом эдакое чудо попало в ряды бунтавщиков. И не только попало, а примерило на себя главенствующую роль. Вопрос с подковыркой!
В очередной раз мысленно перебрав все услышанное, увиденное, случайно перехваченное или подсмотренное, Аделхард в раздражении повалился на землю, запустив пожеванной веточкой в багровеющее небо. Картинка отказывалась вырисовываться и все тут! Он что-то упускал! Что-то архи важное, связывающее разрозненные звенья в единую цепь!
- Топи Акхэна… – с досады пробормотал ургаих Малого круга, стукнув кулаком по согнутой в колене ноге. Бедро отозвалось тупой болью, а в ушах прозвенело суетное:
- Отведи Богиня!
Аделхард сел.
- Мне оберег без надобности! – напустился он на молоденького сакхра, едва обросшего юношеском пушком. Но подошедший ни только не повернул обратно, но и устроился на камне напротив императорского сына. – Чего тебе? – заставив себя отогнать раздражение, миролюбиво поинтересовался Аделхард, зажав между зубами новую веточку. Благо на земле таковых в избытке, сыпались с отжившего свое дерева. – Тоже надоели эти пустобрехи? – намеренно коверкая речь, прошепелявил он, махнув рукой в сторону небольшого костерка, вокруг которого, судача обо всем и ни о чем, восседали члены их маленького отряда.
- Еще как, - со вздохом согласился подошедший. – Я Рихад.
- Элхард, - представился ургаих сокращенным именем. Для сакхра Аделхард - явный перебор. – Откуда ты здесь, Рихад? Неужто такой молодой сам решил против власти идти?
- С братом я. Литарги мы.
- Литарги… - понимающе протянул Аделхард. – Тогда ясно.
Объяснение, и правда, исчерпывающее. Литаргами называли себя отвергнутые родственниками и связанные помимо воли иллиры. А у них, несомненно, имелся острый зуб на магов всех сортов и званий, и Аделхард считал себя не вправе ставить это им в вину.
Оценивая принятые в империи нормы, он далеко не всегда одобрял их, но будучи приближенным к императору барном, ургаихом Малого круга, да и просто разумным человеком, вынужден был придерживаться существующих установлений, ибо любой хаос начинается с малого – с самовольного отступления от правил.
Именно поэтому Аделхард старался правил не нарушать - за редким исключением.
- А ты как здесь? – юный мятежник поерзал на камне, явно чувствуя себя не своей тарелке, но отчего-то уходить не собирался.
- Не по идейным соображениям – это точно, - хмыкнул Аделхард. – Просто ныне я… решил взбунтоваться! – рассмеялся молодой человек, повалившись обратно на землю.
Он и взбунтоваться! Вот умора! Хотя…
Вдруг припомнились фиалковые глаза, задорный ежик светлых волос – тайна, ставшая его личным бунтом – и смех прошел.
- Есть у меня на то причины, - посерьезнев, ответил он литаргу и даже душой не покривил.
Причин для бунта накопилось, хоть отбавляй, другое дело решится ли он когда-нибудь на него в буквальном смысле или нет. Ответа Аделхард пока не знал. Или же знал, но гнал от себя, стараясь не вспоминать о том, что выбор уже сделан и назад пути нет. Время покажет!..
- Вы чего тут? Идемте. Еда подоспела! – возвращаясь от реки к костру, окликнул их сгорбленный сакхр, не далее как сегодня утром поделившийся с Аделхардом весьма ценной информацией.
- Сейчас, Ур, - откликнулся на приглашение молодой литарг, вопросительно глянув на своего собеседника. – Идешь?
- Не голоден. Полежу пока, - отказался Аделхард.
Чувство голода совсем не беспокоило его, неудобство доставляли мысли, разрозненно метущиеся от одного к другому. Хотелось сосредоточиться и еще раз все обдумать. Желательно в одиночестве, так что приглашение горбатого ему точно не на руку.
- Ты иди, подкрепись. Ночь обещает быть длинной, - посоветовал парню ургаих, устремив невидящий взор в постепенно темнеющее небо.
Ночной марш-бросок стремительно приближался, хотел он того или нет. Скоро в путь.
Они снялись с места, когда на небе ярким поводырем засияла вторая звезда. Взяли курс на запад, решив идти вдоль реки как можно дольше. Аделхард занял место замыкающего, не имея желания ощущать на спине тяжелый взгляд идущего следом, но одиночество его было недолгим. Недавний знакомец литарг вознамерился составить компанию.
- А ты давно с мятежниками? Не встречал раньше, - пристал он, заняв место по правую руку.
Ургаих вздохнул:
- Без году неделя, - ответил расхожей поговоркой, не желая вдаваться в подробности. – А вы?
- Мы давно. Еще с Шихарда. Пол империи со Старгухом прошагали, - важно доложил парень, пританцовывая во время ходьбы.
Аделхард решил, что от гордости.
- С Шихарда? Это где отряд сирхтаги положили?
- Преувеличивают. Троих всего лишь, - поправил собеседника литарг, сбившись с шага.
«Видимо, воспоминание не из приятных», - сделал вывод императорский сын и сменил тему:
- Это точно. Молва любит посильнее раздуть. Я вот единожды с барном в драке сошелся, на оплеуху ответил, так на всю округу ославился. Элхардом укротителем звать стали. С чего, ума не приложу. Но раз повелось, искоренить сложно, - болтая впустую, он давал парню возможность отогнать воспоминания.
Загонять мальчишку в угол ургаих не собирался. Раз уж прибился, пусть болтает с охотой, глядишь, что-то новенькое выведать удастся. Аделхард на это рассчитывал, тем более, что одну загадку, сам того не ведая, парень уже разрешил. Личность Ведущего в бой неизменна, во всяком случае, ее видимая часть, а это значит, что мятежи, терзающие империю, при всей своей кажущейся беспорядочности являются кем-то выстроенной системой.
- А сами вы с братом откуда будете?
- Эм… Хварские мы. Полжизни там провели. А где рождены… так это мне неведомо. Империя наша родина, - с апломбом закончил парнишка, и Аделхард едва не рассмеялся.
«Столь пафосные речи из уст столь юных. Забавно!» - подумать – подумал, а вслух продолжил в том же духе:
- Знавал я одного достопочтенного - империю матерью величал. Потрепала она возлюбленного сына, посчитала косточки, не дай Акхэ! И в Шуданге побывать довелось, и с лирагскими цепями познакомиться. Не боишься? Империя жестока к своим сынам, - закончил речь Аделхард, мысленно дополнив: «И к дочерям тоже».
Лихт, как водится, вспомнилась совсем не к месту.
Ответа он не получил. Словно проведав, что мысли собеседника устремились к иным просторам, парень хранил молчание, лишь изредка бросая заинтересованные взгляды на идущего рядом мужчину. Императорский сын ощущал их уколы неожиданно остро, но возобновлять беседу не спешил. Прислушивался к шепоту внутреннего голоса, настойчиво советующего обратить на что-то внимание. Осталось разобраться на что именно, а с этим делом, судя по всему, наметилась нешуточная проблема. Аделхарду ни в какую не удавалось ухватить за хвост змею бессознательных подозрений. Раз за разом она выскальзывала их рук, чтобы и далее раздражающе маячить поблизости. Это нервировало неимоверно.
К тому моменту, когда приемный сын императора решил оставить бесполезные попытки и вернуться к удовлетворению собственного неуемного любопытства, ответы на некоторые вопросы отпали сами собой. Не успел молодой человек осведомиться у Рихада о брате и их близости к Ведущему в бой, как тот выплыл из темноты, приветствовав раздраженным:
- Вот ты где! Сколько можно искать?
Голос показался смутно знакомым в отличие от внешности. Хотя о последнем не стоило заявлять совсем уж категорично. Света небесных звезд недоставало для однозначного ответа. Чуть выше среднего, худощав, немного сутул и в меру кучеряв – весь образ, оказавшийся доступным человеческому взгляду в потемках. Маловато для безапелляционных суждений, а потому с выводами Аделхард решил не спешить, тем более что внутри него отпущенной струной запела интуиция.
Несколько задетый столь пренебрежительным отношением – подошедший его намеренно игнорировал, разговаривая только с братом – Аделхард напомнил себе, что мягко стелить не обязался, и позволил небольшую колкость:
- Так вот… неприметные мы, да и ночь - глаз выколи.
Вроде бы ничего обидного не сказал. Скорее вежливо напомнил о себе, нежели задел, в свете чего бурная реакция подошедшего выглядела еще более неожиданной.
- А вам, уважаемый, никто слова не давал, - с высокомерием достойным Великого магистра напустился на Аделхарда брат его юного спутника. – Нечего в чужие разговоры встревать. Так и до врагов заклятых недолга дорога. Вам ли не знать? – с откровенной издевкой закончил он и, развернувшись, пошел прочь. Повелительное: «Я жду, Рихад!», - донеслось уже откуда-то из темноты, прозвучав в ночной тиши с резкостью хлопка оплеухи.
Аделхард сжал челюсти. Будучи ургаихом Малого круга принимающим активное участие в решении дел государственных молодой человек не редко оказывался в ситуациях, когда молча снести оскорбление являлось жизненной необходимостью, и он всегда неплохо справлялся с этой задачей. Можно сказать, с завидной легкостью. Сейчас же все внутри взбунтовалось. В груди пенилось и бушевало целое море ярости, и у него с трудом получалось зануздать его, но, слава Акхэ, получалось. Сорвись Аделхард сейчас – вся конспирация насмарку, так как надменность литарга могла свидетельствовать лишь об одном – брат Рихада из числа приближенных Ведущего в бой. Самых близких.
Братья литарги
6 саарха 846 года
В следующий раз Аделхард увидел юного литарга, когда Ихтарские горы остались позади, а путешествие отряда мятежных сакхров подходило к концу. Рихад вместе с братом пропали в ночь их малоприятного знакомства. Куда они делись и по какой причине ургаиху выяснить так и не удалось. То ли не знал никто, то ли имели строгий наказ не распространяться.
Аделхард и такой возможности не исключал. Мнение, что вокруг этих двоих не чисто, укоренилось в нем намертво. Разобраться, что именно скрывают братья литарги, ургаих поставил в разряд дел первейшей необходимости, тем более что иного выхода на Старгуха у него пока не имелось. Единожды встретившись с новичком, дав добро принять его в ряды мятежников, Ведущий в бой дистанцировался – что собственно не являлось неожиданностью – отдав новоявленного сторонника в распоряжение своих сподручных.
Литарги появились на закате. Братья подошли к затухающему костру, словно отсутствие их исчислялось минутами, и устроились на бревне, недавно освобожденном ушедшим за водой Уром. Никто из собравшихся возле огня на них особого внимание не обратил. Продолжая судачить о водящихся в этих местах шакалах, мужики снабдили пришедших мисками с остывшей похлебкой и забыли об их неожиданном появлении, явно привыкшие к подобному поведению своих собратьев.
Аделхард задумался. В неровном свете пламени ему удалось получше разглядеть внешность брата Рихада. Литарги были похожи, как отец с сыном, и если бы не очевидная молодость старшего - их несомненно принимали бы за таковых. Это открытие оказалось неожиданным для ургаиха. Молодой человек не ожидал, что братья выросли из семени одного отца. Конечно, случаи, когда сакхра многие годы подряд делила ложе с одним барном, не были редкостью. Скорее подобная практика являлась правилом, имела весьма широкое распространение на территории империи, и давно уже не осуждалась в среде магов. Странным выглядело то, что отец, возжелавший подобных отношений, отказался признать своих детей, подвергнув обоих насильственному связыванию. Вероятность того, что оба литарга похожи на мать, Аделхард в расчет не принимал. Общеизвестным фактом было доминирование магического начала во взаимоотношениях между полами. Если уж у сакхры появлялась ребенок, имеющий магические способности, значит и внешне он походил на родителя этими способностями его наградившего, то есть на отца. Магички такого рода потомством старались не обзаводиться. В общем, было над чем поразмыслить.
Занятый своими мыслями Аделхард, тем не менее, не забывал принимать участие в общем разговоре. За время пути он сумел проявить себя, прослыл надежным товарищем и заимел друзей в кругу мятежных сакхров – с пользой для дела, но в ущерб себе. Более не получалось подумать в одиночестве. Вылепленный им образ свойского парня требовал постоянного участия в жизни отряда, а побыть наедине с собой хотелось чрезвычайно. Особенно в такие моменты!.. Когда неожиданное открытие ломало тщательно выстроенную цепочку догадок и предположений.
Едва обсуждение ущерба наносимого прожорливым шакальем местным сакхрам утратило первоначальный пыл, а народ начал разбредаться потихоньку по своим делам, Аделхард позволил себе переключиться на братьев литаргов. Вернее на одного из них – Рихада, второго он решил демонстративно игнорировать, как-никак в чужие разговоры встревать зазорно.
- Значит, ты Брух? – на всякий случай уточнил молодой человек уже без давления. Вопрошая и констатируя одновременно.
- Ну, Брух! - все также дерзко бросил ему в лицо коренастый, скрестив руки на груди и, видимо, для острастки поиграв жилами на шее.
Аделхард едва усмешку сдержал. Его всегда поражало неистребимое желание крупных людей подавлять своей массой. Сколько раз он сталкивался с подобным поведением не сосчитать. И всегда одно и то же. «Я силач, мне горы по плечу» на поверку оказывается обыкновенным парнем, частенько вовсе не умеющим кулаками махать. Ему бы лебедку или топор – тогда другое дело. И голова отдыхает, и руки при деле.
Вслух свои соображения молодой человек естественно не озвучил. Напустив на себя загадочный вид, предложил коренастому:
- Коли Брух, так отойдем? Дело мое не для всяких ушей, - объяснил свое желание Аделхард, обведя говорящим взглядом сидящих за столиком мужчин.
- Всяких не держим! - последовал возмущенный ответ. Это влез в разговор подозрительный тип с невидимым перстнем. Все же сомнения на его счет не до конца покинули Аделхарда. Прошедшись по мужчине взглядом сощуренных глаз, ургаих обратился к коренастому:
- Ваше дело. Нет, так нет, - согласился он, утверждающе поведя плечами. – От Нэвиха я. Сказал, со Старгухом свести можешь, - озвучил Аделхард свою просьбу, вложив в слова немного магической воли сатхарги. У Бруха не должно возникнуть желания ответить отказом. Во всяком случае, не в этот раз.
Не дожидаясь приглашения, молодой человек занял свободное место:
- Есть желание присоединиться к бунтовщикам, - резюмировал вышесказанное он и, подперев кулаком подбородок, принялся ожидать согласия.
ГЛАВА 2
В стане мятежников
17 гарха 846 года
Задумчиво покусывая сухой стебелек, Аделхард в который раз перетасовывал и заново раскладывал по полочкам свои впечатления от довольно колоритной фигуры Ведущего в бой. Среднего роста, статный, с аристократичными чертами лица Старгух совсем не подходил на роль главаря взбунтовавшихся простолюдинов. Такого ожидаешь встретить жеманничающим с кокеткой в императорскому саду, а не в темной комнатушке до отказа забитой потными телами галдящих сакхров. Подмена места и действия – таковым было мнение императорского сына.
И прав был паромщик на счет смазливости! Падки женщины на красавцев такого рода, разве что в очередь не выстраиваются. Аделхард много раз видел, какими глазами провожают придворные красотки обладателей подобного типажа – слюнки текут, в буквальном смысле!
Но сейчас не об этом. Сейчас стоило разобраться, каким образом эдакое чудо попало в ряды бунтавщиков. И не только попало, а примерило на себя главенствующую роль. Вопрос с подковыркой!
В очередной раз мысленно перебрав все услышанное, увиденное, случайно перехваченное или подсмотренное, Аделхард в раздражении повалился на землю, запустив пожеванной веточкой в багровеющее небо. Картинка отказывалась вырисовываться и все тут! Он что-то упускал! Что-то архи важное, связывающее разрозненные звенья в единую цепь!
- Топи Акхэна… – с досады пробормотал ургаих Малого круга, стукнув кулаком по согнутой в колене ноге. Бедро отозвалось тупой болью, а в ушах прозвенело суетное:
- Отведи Богиня!
Аделхард сел.
- Мне оберег без надобности! – напустился он на молоденького сакхра, едва обросшего юношеском пушком. Но подошедший ни только не повернул обратно, но и устроился на камне напротив императорского сына. – Чего тебе? – заставив себя отогнать раздражение, миролюбиво поинтересовался Аделхард, зажав между зубами новую веточку. Благо на земле таковых в избытке, сыпались с отжившего свое дерева. – Тоже надоели эти пустобрехи? – намеренно коверкая речь, прошепелявил он, махнув рукой в сторону небольшого костерка, вокруг которого, судача обо всем и ни о чем, восседали члены их маленького отряда.
- Еще как, - со вздохом согласился подошедший. – Я Рихад.
- Элхард, - представился ургаих сокращенным именем. Для сакхра Аделхард - явный перебор. – Откуда ты здесь, Рихад? Неужто такой молодой сам решил против власти идти?
- С братом я. Литарги мы.
- Литарги… - понимающе протянул Аделхард. – Тогда ясно.
Объяснение, и правда, исчерпывающее. Литаргами называли себя отвергнутые родственниками и связанные помимо воли иллиры. А у них, несомненно, имелся острый зуб на магов всех сортов и званий, и Аделхард считал себя не вправе ставить это им в вину.
Оценивая принятые в империи нормы, он далеко не всегда одобрял их, но будучи приближенным к императору барном, ургаихом Малого круга, да и просто разумным человеком, вынужден был придерживаться существующих установлений, ибо любой хаос начинается с малого – с самовольного отступления от правил.
Именно поэтому Аделхард старался правил не нарушать - за редким исключением.
- А ты как здесь? – юный мятежник поерзал на камне, явно чувствуя себя не своей тарелке, но отчего-то уходить не собирался.
- Не по идейным соображениям – это точно, - хмыкнул Аделхард. – Просто ныне я… решил взбунтоваться! – рассмеялся молодой человек, повалившись обратно на землю.
Он и взбунтоваться! Вот умора! Хотя…
Вдруг припомнились фиалковые глаза, задорный ежик светлых волос – тайна, ставшая его личным бунтом – и смех прошел.
- Есть у меня на то причины, - посерьезнев, ответил он литаргу и даже душой не покривил.
Причин для бунта накопилось, хоть отбавляй, другое дело решится ли он когда-нибудь на него в буквальном смысле или нет. Ответа Аделхард пока не знал. Или же знал, но гнал от себя, стараясь не вспоминать о том, что выбор уже сделан и назад пути нет. Время покажет!..
- Вы чего тут? Идемте. Еда подоспела! – возвращаясь от реки к костру, окликнул их сгорбленный сакхр, не далее как сегодня утром поделившийся с Аделхардом весьма ценной информацией.
- Сейчас, Ур, - откликнулся на приглашение молодой литарг, вопросительно глянув на своего собеседника. – Идешь?
- Не голоден. Полежу пока, - отказался Аделхард.
Чувство голода совсем не беспокоило его, неудобство доставляли мысли, разрозненно метущиеся от одного к другому. Хотелось сосредоточиться и еще раз все обдумать. Желательно в одиночестве, так что приглашение горбатого ему точно не на руку.
- Ты иди, подкрепись. Ночь обещает быть длинной, - посоветовал парню ургаих, устремив невидящий взор в постепенно темнеющее небо.
Ночной марш-бросок стремительно приближался, хотел он того или нет. Скоро в путь.
***
Они снялись с места, когда на небе ярким поводырем засияла вторая звезда. Взяли курс на запад, решив идти вдоль реки как можно дольше. Аделхард занял место замыкающего, не имея желания ощущать на спине тяжелый взгляд идущего следом, но одиночество его было недолгим. Недавний знакомец литарг вознамерился составить компанию.
- А ты давно с мятежниками? Не встречал раньше, - пристал он, заняв место по правую руку.
Ургаих вздохнул:
- Без году неделя, - ответил расхожей поговоркой, не желая вдаваться в подробности. – А вы?
- Мы давно. Еще с Шихарда. Пол империи со Старгухом прошагали, - важно доложил парень, пританцовывая во время ходьбы.
Аделхард решил, что от гордости.
- С Шихарда? Это где отряд сирхтаги положили?
- Преувеличивают. Троих всего лишь, - поправил собеседника литарг, сбившись с шага.
«Видимо, воспоминание не из приятных», - сделал вывод императорский сын и сменил тему:
- Это точно. Молва любит посильнее раздуть. Я вот единожды с барном в драке сошелся, на оплеуху ответил, так на всю округу ославился. Элхардом укротителем звать стали. С чего, ума не приложу. Но раз повелось, искоренить сложно, - болтая впустую, он давал парню возможность отогнать воспоминания.
Загонять мальчишку в угол ургаих не собирался. Раз уж прибился, пусть болтает с охотой, глядишь, что-то новенькое выведать удастся. Аделхард на это рассчитывал, тем более, что одну загадку, сам того не ведая, парень уже разрешил. Личность Ведущего в бой неизменна, во всяком случае, ее видимая часть, а это значит, что мятежи, терзающие империю, при всей своей кажущейся беспорядочности являются кем-то выстроенной системой.
- А сами вы с братом откуда будете?
- Эм… Хварские мы. Полжизни там провели. А где рождены… так это мне неведомо. Империя наша родина, - с апломбом закончил парнишка, и Аделхард едва не рассмеялся.
«Столь пафосные речи из уст столь юных. Забавно!» - подумать – подумал, а вслух продолжил в том же духе:
- Знавал я одного достопочтенного - империю матерью величал. Потрепала она возлюбленного сына, посчитала косточки, не дай Акхэ! И в Шуданге побывать довелось, и с лирагскими цепями познакомиться. Не боишься? Империя жестока к своим сынам, - закончил речь Аделхард, мысленно дополнив: «И к дочерям тоже».
Лихт, как водится, вспомнилась совсем не к месту.
Ответа он не получил. Словно проведав, что мысли собеседника устремились к иным просторам, парень хранил молчание, лишь изредка бросая заинтересованные взгляды на идущего рядом мужчину. Императорский сын ощущал их уколы неожиданно остро, но возобновлять беседу не спешил. Прислушивался к шепоту внутреннего голоса, настойчиво советующего обратить на что-то внимание. Осталось разобраться на что именно, а с этим делом, судя по всему, наметилась нешуточная проблема. Аделхарду ни в какую не удавалось ухватить за хвост змею бессознательных подозрений. Раз за разом она выскальзывала их рук, чтобы и далее раздражающе маячить поблизости. Это нервировало неимоверно.
К тому моменту, когда приемный сын императора решил оставить бесполезные попытки и вернуться к удовлетворению собственного неуемного любопытства, ответы на некоторые вопросы отпали сами собой. Не успел молодой человек осведомиться у Рихада о брате и их близости к Ведущему в бой, как тот выплыл из темноты, приветствовав раздраженным:
- Вот ты где! Сколько можно искать?
Голос показался смутно знакомым в отличие от внешности. Хотя о последнем не стоило заявлять совсем уж категорично. Света небесных звезд недоставало для однозначного ответа. Чуть выше среднего, худощав, немного сутул и в меру кучеряв – весь образ, оказавшийся доступным человеческому взгляду в потемках. Маловато для безапелляционных суждений, а потому с выводами Аделхард решил не спешить, тем более что внутри него отпущенной струной запела интуиция.
Несколько задетый столь пренебрежительным отношением – подошедший его намеренно игнорировал, разговаривая только с братом – Аделхард напомнил себе, что мягко стелить не обязался, и позволил небольшую колкость:
- Так вот… неприметные мы, да и ночь - глаз выколи.
Вроде бы ничего обидного не сказал. Скорее вежливо напомнил о себе, нежели задел, в свете чего бурная реакция подошедшего выглядела еще более неожиданной.
- А вам, уважаемый, никто слова не давал, - с высокомерием достойным Великого магистра напустился на Аделхарда брат его юного спутника. – Нечего в чужие разговоры встревать. Так и до врагов заклятых недолга дорога. Вам ли не знать? – с откровенной издевкой закончил он и, развернувшись, пошел прочь. Повелительное: «Я жду, Рихад!», - донеслось уже откуда-то из темноты, прозвучав в ночной тиши с резкостью хлопка оплеухи.
Аделхард сжал челюсти. Будучи ургаихом Малого круга принимающим активное участие в решении дел государственных молодой человек не редко оказывался в ситуациях, когда молча снести оскорбление являлось жизненной необходимостью, и он всегда неплохо справлялся с этой задачей. Можно сказать, с завидной легкостью. Сейчас же все внутри взбунтовалось. В груди пенилось и бушевало целое море ярости, и у него с трудом получалось зануздать его, но, слава Акхэ, получалось. Сорвись Аделхард сейчас – вся конспирация насмарку, так как надменность литарга могла свидетельствовать лишь об одном – брат Рихада из числа приближенных Ведущего в бой. Самых близких.
***
Братья литарги
6 саарха 846 года
В следующий раз Аделхард увидел юного литарга, когда Ихтарские горы остались позади, а путешествие отряда мятежных сакхров подходило к концу. Рихад вместе с братом пропали в ночь их малоприятного знакомства. Куда они делись и по какой причине ургаиху выяснить так и не удалось. То ли не знал никто, то ли имели строгий наказ не распространяться.
Аделхард и такой возможности не исключал. Мнение, что вокруг этих двоих не чисто, укоренилось в нем намертво. Разобраться, что именно скрывают братья литарги, ургаих поставил в разряд дел первейшей необходимости, тем более что иного выхода на Старгуха у него пока не имелось. Единожды встретившись с новичком, дав добро принять его в ряды мятежников, Ведущий в бой дистанцировался – что собственно не являлось неожиданностью – отдав новоявленного сторонника в распоряжение своих сподручных.
Литарги появились на закате. Братья подошли к затухающему костру, словно отсутствие их исчислялось минутами, и устроились на бревне, недавно освобожденном ушедшим за водой Уром. Никто из собравшихся возле огня на них особого внимание не обратил. Продолжая судачить о водящихся в этих местах шакалах, мужики снабдили пришедших мисками с остывшей похлебкой и забыли об их неожиданном появлении, явно привыкшие к подобному поведению своих собратьев.
Аделхард задумался. В неровном свете пламени ему удалось получше разглядеть внешность брата Рихада. Литарги были похожи, как отец с сыном, и если бы не очевидная молодость старшего - их несомненно принимали бы за таковых. Это открытие оказалось неожиданным для ургаиха. Молодой человек не ожидал, что братья выросли из семени одного отца. Конечно, случаи, когда сакхра многие годы подряд делила ложе с одним барном, не были редкостью. Скорее подобная практика являлась правилом, имела весьма широкое распространение на территории империи, и давно уже не осуждалась в среде магов. Странным выглядело то, что отец, возжелавший подобных отношений, отказался признать своих детей, подвергнув обоих насильственному связыванию. Вероятность того, что оба литарга похожи на мать, Аделхард в расчет не принимал. Общеизвестным фактом было доминирование магического начала во взаимоотношениях между полами. Если уж у сакхры появлялась ребенок, имеющий магические способности, значит и внешне он походил на родителя этими способностями его наградившего, то есть на отца. Магички такого рода потомством старались не обзаводиться. В общем, было над чем поразмыслить.
Занятый своими мыслями Аделхард, тем не менее, не забывал принимать участие в общем разговоре. За время пути он сумел проявить себя, прослыл надежным товарищем и заимел друзей в кругу мятежных сакхров – с пользой для дела, но в ущерб себе. Более не получалось подумать в одиночестве. Вылепленный им образ свойского парня требовал постоянного участия в жизни отряда, а побыть наедине с собой хотелось чрезвычайно. Особенно в такие моменты!.. Когда неожиданное открытие ломало тщательно выстроенную цепочку догадок и предположений.
Едва обсуждение ущерба наносимого прожорливым шакальем местным сакхрам утратило первоначальный пыл, а народ начал разбредаться потихоньку по своим делам, Аделхард позволил себе переключиться на братьев литаргов. Вернее на одного из них – Рихада, второго он решил демонстративно игнорировать, как-никак в чужие разговоры встревать зазорно.
