Аделхарду стоило большого труда удержать себя на скамье. Вскочить – не вскочил, но рука дрогнула, и недавно поставленная перед ним чаша, расставшись с содержимым, полетела на землю.
- Эй! Ты чего?! – рассерженный окрик соседа помог ургаиху вернуть самообладание.
- Оса! Вот такая!.. С детства не дружим, - с лету придумал он, тем самым развеселив близ сидящих.
Здоровый лоб, а маленького насекомого испугался! Грех не посмеяться. Вот и загоготали все, кто слышал Элхардово оправдание. И он в том числе.
Тем временем девушка в красном куда-то пропала. Сколько Аделхард не вертел головой, никто в алом одеянии на глаза не попадался. Даже мелькнула шальная мысль: «Померещилось». Но ургаих ей не поддался. Пригрезиться могли фиалковые глаза или насмешливая улыбка – в конце концов, к подобного рода видениям Аделхард уже привык – но никак не особа в красном. Последнее было бы явным перебором. В таком случае, пора ему на заслуженный отдых, награды перебирать, да вспоминать былые заслуги.
Прислушиваясь к ведущимся за столом разговорам, Аделхард не оставлял надежды вновь узреть загадочную незнакомку, тем более что семь мест за столом пустовали, ожидая своих хозяев. Почему бы девушке в красном не быть одной из них?
Но ожидание затягивалось, два места из семи заняли прислуживающие за столом девочки, хмель ударил в голову, и молодой человек, наплевав на бдительность, включился в общий разговор. Тем более что обсуждаемая тема была ему во многом интересна. Сакхры из его отряда расспрашивали местных о пещерах Итхэра и связанных с ними слухах. Аделхард же намеривался узнать, кто они, обитатели деревянных домишек, и что тут делают?
Возможно, все дело в том, что он порядком устал в последнее время, или же в отсутствии былого хладнокровия, столь способствующего рассудительности в мыслях и поступках, или еще в чем-то, но Аделхард пропустил их появление. Увидел лишь, когда сосед напротив, оборвав себя на полуслове, радостно протянул:
- А вот и наши красавицы показались…
Красавицы, ничего не скажешь! Аделхард на время потерял дар речи. В сопровождении литарга-старшего, Его милости сирхтаги Римаиха и рыжего мальчугана лет семи к столу подошли близнецы-алрхаги – длинноволосая Гиарис и милая, привычно взъерошенная Анилихт.
- Топи Акхэна… - ошалело буркнул он и, схватив со стола кружку с брагой, залпом осушил ее.
Не помогло. Наваждение не рассеялось.
Находиться с ней за одним столом и держать себя в руках – едва выполнимо. Но он старался и продолжал питать личину, в глубине души отчетливо понимая – дело дрянь. Анилихт ему не обмануть при всем желании!
Он попал в западню! Добровольно пришел в нее по собственноручно вымощенной дорожке! Впору расхохотаться!
От осознания насколько легко, играючи им манипулировали больно на физическом уровне. Тот факт, насколько оказался глуп – бесит! Что с ним стряслось? Как умудрился ослепнуть, оглохнуть и разучиться мыслить одновременно?! Хотя понятно что… Вернее кто! Сестры-алрхаги!
Досадливо заскрежетав зубами, Аделхард заставил себя усидеть на месте. И даже попытался включиться в разговор, хотя смысла в этом не было никакого. Он то и дело чувствовал на себе взгляды близнецов: один насмешливый, другой заинтересовано-укоризненный. Нет-нет к ним присоединялся еще один – злобно-колючий. Кто именно желает испепелить его на месте больше не являлось секретом – Гарих.
Да, конечно, теперь он вспомнил неоперившегося юнца, коим сакхр являлся в их первую и последнюю встречу. Тогда, в Академии, когда Его милость навещал Лихт, он общался с ним. Уже тогда было понятно, что парень безнадежно влюблен в свою подругу, со всем пылом и восторженностью юности. И за прошедшее время явно ничего не изменилось. Теперь императорскому сыну стали понятны его придирки и нападки во время пути. Его язвительность и озлобленность. В отличие от самого Аделхарда Гарих был прекрасно осведомлен, кто перед ним. Откуда? Конечно, от Рихада. Вот только кто выдавал себя за связанного полукровку? Лихт? Гиарис? Внутренний голос нашептывал, что Анилихт в отряде не было, но мало ли! Где гарантии, что просмотрев многое, он не ошибается в малом?
Открытие лишало присутствия духа. Пребывая столько времени рядом, он обязан был разгадать ее! Должен был почувствовать! Или…
Это самое «или» сбивало с толку и тревожило. Ни год и ни два минуло со дня их немого прощания на академической площади. Насколько изменилась она с тех пор? Многому ли научилась? Судя по сдержанному спокойствию и вопросительным взглядам - многому. Прежняя Лихт вряд ли смогла бы усидеть на месте, зная, что от нее что-то утаивают. Немедленно потребовала объяснений, но…
Та Лихт осталась в Академии – вынужден был признать ургаих, когда посиделки закончились, и народ стал разбредаться кто куда. Поднялись и сестры-алрхаги. Гиарис с рыжим мальчуганом исчезли куда-то, Лихт же принялась помогать с уборкой. Гарих подвязался ей в помощники, а Его милость Римаих подошел к Аделхарду.
- Ну, что скажешь, Элхард? Как тебе пристанище свободных людей? Достойно борцов за справедливость? - с хорошо знакомым интонациями одного сердобольного сакхра поинтересовался сирхтаги.
- Ур, - понимающе усмехнулся молодой человек, в который раз отвесив себе мысленную затрещину.
- Ваше сиятельство, - склонился в поклоне Римаих.
- Оставим формальности. Давно известно?
Аделхард поднялся. Удобнее смотреть в глаза. Больше видишь.
- Еще с «Нрахты». Гиарис…
- Парень с отсутствующим перстнем, - резюмировал императорский сын, но сирхтаги лишь недоуменно изогнул бровь, напомнив тем самым, что в таверне не присутствовал. – А Лихт? Лихт тоже…
Договаривать Аделхард не стал. Римаих, сообразив, о чем пойдет речь, заблаговременно покачал головой.
- Она была здесь, с Сатэ. Мальчишка болен, - сказал Его милость, тем самым мало что прояснив для Аделхарда. Одно не оставляло сомнений: Лихт в отряде не было.
Осознание этого принесло с собой чувство удовлетворения. Аделхард внутренне расслабился. Все же не опознать Гиарис одно, а не разглядеть Лихт совсем другое. Если с первой его ничто не связывало, то со второй…
Впрочем, а что со второй?
В раздражении тряхнув головой, Аделхард заставил себя собраться. Не об этом нужно думать, а о причинах его нахождения здесь!
- Кто еще в курсе?
- Насколько мне известно – никто.
- Надолго ли?
- Лучше уточнить у девочек. Их планы на ваш счет мне неизвестны, - извиняясь, предложил Его милость.
- Для чего все это, Римаих? Ведь не по доброте душевной мне позволено попасть в пещеры Ихтэра.
- Не могу сказать, Ваше сиятельство…
- Аделхард.
Бывший градоначальник Лигхейма понимающе склонил голову.
- Аделхард…
- Что ж… Придется спросить того, кто знает!
Римаих на долю мгновенья неуловимо переменился в лице, но ответил в том же тоне:
- Вы можете попытаться.
Ответ не то чтобы насторожил, натолкнул на мысль.
- Я пленник здесь? Не так ли?
- В некотором смысле, - вновь извинился Его милость. – По территории долины вы вправе передвигаться без ограничений, - подсластил он, но Аделхард остался равнодушен к такому подарку.
- Понятно. Магическая защита, - кивнул молодой человек, вспомнив своевременную помощь превдо-литарга. – Неужели сестры поставили? – задал он еще один вопрос, пытаясь определиться со степенью их возможностей.
Или точнее умений. О возможностях алрхаги имел пусть примерное, но представление.
- В некотором роде. Подлатали старую.
- Старую? Странно…
Неожиданное открытие. Ни в одном из источников, им прочитанных, не упоминалось, что отшельники охраняли свое пристанище. Да и зачем, если в те времена алрхаги ничто не угрожало? Могли ли они предвидеть случившееся позднее? Предугадать практически полное уничтожение барнов Великого дома?
Иных объяснений ургаих Малого круга не дождался. Его милость молчал, смотрел выжидающе и только. Инициативу продолжения разговора пришлось взять на себя.
- А вы какими судьбами здесь, Римаих? Слышал, оставили пост градоначальника…
Мужчины отошли подальше от стола, чтобы не мешаться наводящим порядок.
- Точно так. Решил уйти на покой, - не вдаваясь в подробности, отозвался сирхтаги.
Аделхард ответом не удовлетворился. Многозначительно заломил бровь, и объяснение последовало.
- Были на то причины. И вы, насколько мне известно, посвящены. Даже существенно поспособствовали.
Об Анилихт ни слова, но упоминание и не требуется. Аделхард мысленно поморщился, принимая невысказанный укор на свой счет, ведь именно он способствовал тому, чтобы в смерть юной академистки безоговорочно поверили.
А Его милость любил девочку. В этом сомнений не было. Сомнительность их родства на чувства сирхтаги не повлияла. Во всяком случае, Аделхард считал их родственные связи маловероятными. Он потратил немало времени, пытаясь разузнать хоть что-то о происхождении сестер, и ничто, ни разу не навело его на связь девушек с Римаихом.
Впрочем, этой загадки ургаих так и не разгадал. Даже в Зале Возможного завеса тайны не приоткрылась ему. Складывалось впечатление, что девушек охраняет кто-то очень могущественный. Хотя… Куда уж могущественнее связанных жизнью близнецов алрхаги?
- Ваше право, - после недолгого молчания возобновил разговор ургаих. – Хотя должен сказать, чрезвычайно об этом сожалею. Вы были верным сыном империи, достойно служили ей во славу.
Сирхтаги кивнул, принимая комплимент, а вслух признался:
- Простота свободного общения мне с некоторых пор гораздо симпатичнее, нежели витиеватые речи имперского чиновничества. На самом деле, всегда считал, что светский язык излишне замысловат.
Аделхард пожал плечами:
- Не стану отрицать. Глупо, по меньшей мере, - согласился он. – Жаль только сломать традицию не в наших силах.
- Чрезвычайно жаль, - кивнул Его милость.
Еще некоторое время они поговорили на отвлеченные темы, словно двое добрых приятелей, случайно столкнувшихся посреди улицы, и лишь когда сирхтаги надумал откланяться, Аделхард позволил себе одну маленькую колкость.
- Так как на счет «иди своей дорогой», Ур? Предложение уже не действует?
Римаих рассмеялся:
- Слушаться нужно старших, Элхард. Слушаться. И о сохранности собственной шкуры думать, пока пламя не разгорелось. А теперь только и остается, что головешки разгребать, да иной выход выискивать, - нравоучительно закончил он и, кивнув на прощание, направился в сторону бревенчатых домов.
Потомственный сакхр, право слово! Аделхард усмехнулся. Столь полное перевоплощение без магического вмешательства заслуживало похвалы.
Но веселие его было недолгим. Вкрадчивое: «Его милость еще тот юморист», - напрочь отбило охоту веселиться.
- Рад видеть тебя в добром здравии, - поприветствовал ургаих девушку своих грез, еще не видя, но уже представляя себе выражение ее лица. Напрасно.
- Взаимно, только я иначе представляла эту встречу, - ответила Лихт на приветствие.
Она все же удивила его. Обернувшись, Аделхард узрел в фиалковых глазах спокойствие равнодушия. Словно она и не она одновременно. Покоробило.
- Ты изменилась, - констатировал он.
- Ты тоже, - обронила она, и уголки губ дрогнули в подавляемой улыбке.
Он многозначительно развел руками.
- Дела империи.
- Всегда только они, - на этот раз с не коснувшейся глаз усмешкой. – Пройдемся?
- А у меня есть выбор?
Внешне равнодушный он постепенно закипал. Ее холодность бесила. Хотелось схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, но он сдерживался. Пока сдерживался, не представляя чего можно ожидать от нее теперь. Ярость алрхаги ему не по плечу, но...
- Разве можно отказать столь любезному приглашению?
Он все же съязвил, склонился в ироническом поклоне и предложил руку. Она приняла ее с изяществом и снисходительностью. В лучших традициях придворных жеманниц позволила коснуться себя.
Они все дальше отходили от освещенного костром и сферами участка. И чем больше становилось это расстояние, тем сильнее спину ургаиха жег разъяренный взгляд Гариха.
- Ты многому научилась, - отогнав на задний план мысли о влюбленном парне, насмешливо протянул Аделхард.
Обуздать иронию не хватило сил. Собственные чувства щекотали нервы.
- Спасибо требовательному наставнику, - парировала она, чуть крепче сжав его предплечье. Будто просила воздержаться, но он не среагировал.
- И от меня тоже, - не остался в долгу Аделхард.
- Обязательно. Как только он явит себя, передам всенепременно, - откликнулась ему в тон, и молодой человек взорвался.
- С чего вдруг такая язвительность? Есть за что винить меня? Я в чем-то оплошал?
- Нет, - казалось, она искренне удивилась. – Тебя винить не за что.
- Тогда что?
Он все же встряхнул ее. Остановился и встряхнул, чтобы услышать:
- Это я виновата перед тобой, Хард. Прости, но так уж вышло… Я не хотела…
Кое-что остается неизменным
И все же это характер, каковой сложно изменить. Она повзрослела, остепенилась в некотором роде, однозначно набралась ума, но справляться с собственными чувствами так и не научилась. Они все еще бежали впереди обличающими эмоции словами, резкими жестами и вызывающим блеском фиалковых глаз, которые так часто являлись ему во снах и наяву.
Аделхард слушал ее, наблюдал за девичьими метаниями и чувствовал, как напряжение покидает его. Вся та тяжесть, что накопилась в нем со дня их расставания, заключив в оковы нервозной усталости, постепенно отступала, возвращая былую легкость и желание стремиться к чему-то помимо исправного выполнения долга. Он сам не до конца понимал, что именно происходит с ним сейчас, но куда-то делись злость из-за собственной недальновидности, обида на себя и на нее, что так виртуозно обвели его вокруг пальца. Почему-то перехотелось ругаться и выражать недовольство. И сейчас, ургаих без тени смущения признался себе - он стремится освежить в памяти вкус ее поцелуя, такого сладостно-неумелого, пылкого и желанного.
Не оставив себе времени на раздумья, ибо при здравом размышлении привычно запретил прикасаться к ней, Аделхард шагнул вперед, оборвав тем самым обеспокоенные признания. Без спроса заключил в кольцо своих рук. Оказавшись в его объятьях, Анилихт изумленно замолчала. Глаза вопросительно округлились. Взгляд скользнул по лицу и остановился на губах. Императорский сын довольно улыбнулся.
Не только сдержанность, но и холодность была показной. Влечение, когда-то связывавшее их, никуда не делось. Аделхард ощущал его пробуждение. Нити былого притяжения заскользили от нее к нему – робкие, едва ощутимые, и сейчас молодой человек не пытался противиться им, встречал с радостью. Глупо жаждал поддаться их призыву. И поддался, коснувшись поцелуем.
Лихт вздрогнула в его руках, напряглась, ладони уперлись в плечи, и в молодом человеке взвилось разочарование, отчего-то вылившееся в жестокость.
Он смял ее сопротивление, обездвижив. Лишил возможности отвернуться. Губы терзали губы до тех пор, пока она ни сдалась. А сдавшись, сдавленно застонала.
Этот стон отрезвил. Аделхард отпрянул. С трудом отвел взгляд, сглотнул, отвернулся. В груди пожар и новая порция злости на самого себя, стылой водой окружающая столь несвоевременно вспыхнувшее пламя. И ее горький вдох режет по живому.
- Эй! Ты чего?! – рассерженный окрик соседа помог ургаиху вернуть самообладание.
- Оса! Вот такая!.. С детства не дружим, - с лету придумал он, тем самым развеселив близ сидящих.
Здоровый лоб, а маленького насекомого испугался! Грех не посмеяться. Вот и загоготали все, кто слышал Элхардово оправдание. И он в том числе.
Тем временем девушка в красном куда-то пропала. Сколько Аделхард не вертел головой, никто в алом одеянии на глаза не попадался. Даже мелькнула шальная мысль: «Померещилось». Но ургаих ей не поддался. Пригрезиться могли фиалковые глаза или насмешливая улыбка – в конце концов, к подобного рода видениям Аделхард уже привык – но никак не особа в красном. Последнее было бы явным перебором. В таком случае, пора ему на заслуженный отдых, награды перебирать, да вспоминать былые заслуги.
Прислушиваясь к ведущимся за столом разговорам, Аделхард не оставлял надежды вновь узреть загадочную незнакомку, тем более что семь мест за столом пустовали, ожидая своих хозяев. Почему бы девушке в красном не быть одной из них?
Но ожидание затягивалось, два места из семи заняли прислуживающие за столом девочки, хмель ударил в голову, и молодой человек, наплевав на бдительность, включился в общий разговор. Тем более что обсуждаемая тема была ему во многом интересна. Сакхры из его отряда расспрашивали местных о пещерах Итхэра и связанных с ними слухах. Аделхард же намеривался узнать, кто они, обитатели деревянных домишек, и что тут делают?
Возможно, все дело в том, что он порядком устал в последнее время, или же в отсутствии былого хладнокровия, столь способствующего рассудительности в мыслях и поступках, или еще в чем-то, но Аделхард пропустил их появление. Увидел лишь, когда сосед напротив, оборвав себя на полуслове, радостно протянул:
- А вот и наши красавицы показались…
Красавицы, ничего не скажешь! Аделхард на время потерял дар речи. В сопровождении литарга-старшего, Его милости сирхтаги Римаиха и рыжего мальчугана лет семи к столу подошли близнецы-алрхаги – длинноволосая Гиарис и милая, привычно взъерошенная Анилихт.
- Топи Акхэна… - ошалело буркнул он и, схватив со стола кружку с брагой, залпом осушил ее.
Не помогло. Наваждение не рассеялось.
***
Находиться с ней за одним столом и держать себя в руках – едва выполнимо. Но он старался и продолжал питать личину, в глубине души отчетливо понимая – дело дрянь. Анилихт ему не обмануть при всем желании!
Он попал в западню! Добровольно пришел в нее по собственноручно вымощенной дорожке! Впору расхохотаться!
От осознания насколько легко, играючи им манипулировали больно на физическом уровне. Тот факт, насколько оказался глуп – бесит! Что с ним стряслось? Как умудрился ослепнуть, оглохнуть и разучиться мыслить одновременно?! Хотя понятно что… Вернее кто! Сестры-алрхаги!
Досадливо заскрежетав зубами, Аделхард заставил себя усидеть на месте. И даже попытался включиться в разговор, хотя смысла в этом не было никакого. Он то и дело чувствовал на себе взгляды близнецов: один насмешливый, другой заинтересовано-укоризненный. Нет-нет к ним присоединялся еще один – злобно-колючий. Кто именно желает испепелить его на месте больше не являлось секретом – Гарих.
Да, конечно, теперь он вспомнил неоперившегося юнца, коим сакхр являлся в их первую и последнюю встречу. Тогда, в Академии, когда Его милость навещал Лихт, он общался с ним. Уже тогда было понятно, что парень безнадежно влюблен в свою подругу, со всем пылом и восторженностью юности. И за прошедшее время явно ничего не изменилось. Теперь императорскому сыну стали понятны его придирки и нападки во время пути. Его язвительность и озлобленность. В отличие от самого Аделхарда Гарих был прекрасно осведомлен, кто перед ним. Откуда? Конечно, от Рихада. Вот только кто выдавал себя за связанного полукровку? Лихт? Гиарис? Внутренний голос нашептывал, что Анилихт в отряде не было, но мало ли! Где гарантии, что просмотрев многое, он не ошибается в малом?
Открытие лишало присутствия духа. Пребывая столько времени рядом, он обязан был разгадать ее! Должен был почувствовать! Или…
Это самое «или» сбивало с толку и тревожило. Ни год и ни два минуло со дня их немого прощания на академической площади. Насколько изменилась она с тех пор? Многому ли научилась? Судя по сдержанному спокойствию и вопросительным взглядам - многому. Прежняя Лихт вряд ли смогла бы усидеть на месте, зная, что от нее что-то утаивают. Немедленно потребовала объяснений, но…
Та Лихт осталась в Академии – вынужден был признать ургаих, когда посиделки закончились, и народ стал разбредаться кто куда. Поднялись и сестры-алрхаги. Гиарис с рыжим мальчуганом исчезли куда-то, Лихт же принялась помогать с уборкой. Гарих подвязался ей в помощники, а Его милость Римаих подошел к Аделхарду.
- Ну, что скажешь, Элхард? Как тебе пристанище свободных людей? Достойно борцов за справедливость? - с хорошо знакомым интонациями одного сердобольного сакхра поинтересовался сирхтаги.
- Ур, - понимающе усмехнулся молодой человек, в который раз отвесив себе мысленную затрещину.
- Ваше сиятельство, - склонился в поклоне Римаих.
- Оставим формальности. Давно известно?
Аделхард поднялся. Удобнее смотреть в глаза. Больше видишь.
- Еще с «Нрахты». Гиарис…
- Парень с отсутствующим перстнем, - резюмировал императорский сын, но сирхтаги лишь недоуменно изогнул бровь, напомнив тем самым, что в таверне не присутствовал. – А Лихт? Лихт тоже…
Договаривать Аделхард не стал. Римаих, сообразив, о чем пойдет речь, заблаговременно покачал головой.
- Она была здесь, с Сатэ. Мальчишка болен, - сказал Его милость, тем самым мало что прояснив для Аделхарда. Одно не оставляло сомнений: Лихт в отряде не было.
Осознание этого принесло с собой чувство удовлетворения. Аделхард внутренне расслабился. Все же не опознать Гиарис одно, а не разглядеть Лихт совсем другое. Если с первой его ничто не связывало, то со второй…
Впрочем, а что со второй?
В раздражении тряхнув головой, Аделхард заставил себя собраться. Не об этом нужно думать, а о причинах его нахождения здесь!
- Кто еще в курсе?
- Насколько мне известно – никто.
- Надолго ли?
- Лучше уточнить у девочек. Их планы на ваш счет мне неизвестны, - извиняясь, предложил Его милость.
- Для чего все это, Римаих? Ведь не по доброте душевной мне позволено попасть в пещеры Ихтэра.
- Не могу сказать, Ваше сиятельство…
- Аделхард.
Бывший градоначальник Лигхейма понимающе склонил голову.
- Аделхард…
- Что ж… Придется спросить того, кто знает!
Римаих на долю мгновенья неуловимо переменился в лице, но ответил в том же тоне:
- Вы можете попытаться.
Ответ не то чтобы насторожил, натолкнул на мысль.
- Я пленник здесь? Не так ли?
- В некотором смысле, - вновь извинился Его милость. – По территории долины вы вправе передвигаться без ограничений, - подсластил он, но Аделхард остался равнодушен к такому подарку.
- Понятно. Магическая защита, - кивнул молодой человек, вспомнив своевременную помощь превдо-литарга. – Неужели сестры поставили? – задал он еще один вопрос, пытаясь определиться со степенью их возможностей.
Или точнее умений. О возможностях алрхаги имел пусть примерное, но представление.
- В некотором роде. Подлатали старую.
- Старую? Странно…
Неожиданное открытие. Ни в одном из источников, им прочитанных, не упоминалось, что отшельники охраняли свое пристанище. Да и зачем, если в те времена алрхаги ничто не угрожало? Могли ли они предвидеть случившееся позднее? Предугадать практически полное уничтожение барнов Великого дома?
Иных объяснений ургаих Малого круга не дождался. Его милость молчал, смотрел выжидающе и только. Инициативу продолжения разговора пришлось взять на себя.
- А вы какими судьбами здесь, Римаих? Слышал, оставили пост градоначальника…
Мужчины отошли подальше от стола, чтобы не мешаться наводящим порядок.
- Точно так. Решил уйти на покой, - не вдаваясь в подробности, отозвался сирхтаги.
Аделхард ответом не удовлетворился. Многозначительно заломил бровь, и объяснение последовало.
- Были на то причины. И вы, насколько мне известно, посвящены. Даже существенно поспособствовали.
Об Анилихт ни слова, но упоминание и не требуется. Аделхард мысленно поморщился, принимая невысказанный укор на свой счет, ведь именно он способствовал тому, чтобы в смерть юной академистки безоговорочно поверили.
А Его милость любил девочку. В этом сомнений не было. Сомнительность их родства на чувства сирхтаги не повлияла. Во всяком случае, Аделхард считал их родственные связи маловероятными. Он потратил немало времени, пытаясь разузнать хоть что-то о происхождении сестер, и ничто, ни разу не навело его на связь девушек с Римаихом.
Впрочем, этой загадки ургаих так и не разгадал. Даже в Зале Возможного завеса тайны не приоткрылась ему. Складывалось впечатление, что девушек охраняет кто-то очень могущественный. Хотя… Куда уж могущественнее связанных жизнью близнецов алрхаги?
- Ваше право, - после недолгого молчания возобновил разговор ургаих. – Хотя должен сказать, чрезвычайно об этом сожалею. Вы были верным сыном империи, достойно служили ей во славу.
Сирхтаги кивнул, принимая комплимент, а вслух признался:
- Простота свободного общения мне с некоторых пор гораздо симпатичнее, нежели витиеватые речи имперского чиновничества. На самом деле, всегда считал, что светский язык излишне замысловат.
Аделхард пожал плечами:
- Не стану отрицать. Глупо, по меньшей мере, - согласился он. – Жаль только сломать традицию не в наших силах.
- Чрезвычайно жаль, - кивнул Его милость.
Еще некоторое время они поговорили на отвлеченные темы, словно двое добрых приятелей, случайно столкнувшихся посреди улицы, и лишь когда сирхтаги надумал откланяться, Аделхард позволил себе одну маленькую колкость.
- Так как на счет «иди своей дорогой», Ур? Предложение уже не действует?
Римаих рассмеялся:
- Слушаться нужно старших, Элхард. Слушаться. И о сохранности собственной шкуры думать, пока пламя не разгорелось. А теперь только и остается, что головешки разгребать, да иной выход выискивать, - нравоучительно закончил он и, кивнув на прощание, направился в сторону бревенчатых домов.
Потомственный сакхр, право слово! Аделхард усмехнулся. Столь полное перевоплощение без магического вмешательства заслуживало похвалы.
Но веселие его было недолгим. Вкрадчивое: «Его милость еще тот юморист», - напрочь отбило охоту веселиться.
- Рад видеть тебя в добром здравии, - поприветствовал ургаих девушку своих грез, еще не видя, но уже представляя себе выражение ее лица. Напрасно.
- Взаимно, только я иначе представляла эту встречу, - ответила Лихт на приветствие.
Она все же удивила его. Обернувшись, Аделхард узрел в фиалковых глазах спокойствие равнодушия. Словно она и не она одновременно. Покоробило.
- Ты изменилась, - констатировал он.
- Ты тоже, - обронила она, и уголки губ дрогнули в подавляемой улыбке.
Он многозначительно развел руками.
- Дела империи.
- Всегда только они, - на этот раз с не коснувшейся глаз усмешкой. – Пройдемся?
- А у меня есть выбор?
Внешне равнодушный он постепенно закипал. Ее холодность бесила. Хотелось схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, но он сдерживался. Пока сдерживался, не представляя чего можно ожидать от нее теперь. Ярость алрхаги ему не по плечу, но...
- Разве можно отказать столь любезному приглашению?
Он все же съязвил, склонился в ироническом поклоне и предложил руку. Она приняла ее с изяществом и снисходительностью. В лучших традициях придворных жеманниц позволила коснуться себя.
Они все дальше отходили от освещенного костром и сферами участка. И чем больше становилось это расстояние, тем сильнее спину ургаиха жег разъяренный взгляд Гариха.
- Ты многому научилась, - отогнав на задний план мысли о влюбленном парне, насмешливо протянул Аделхард.
Обуздать иронию не хватило сил. Собственные чувства щекотали нервы.
- Спасибо требовательному наставнику, - парировала она, чуть крепче сжав его предплечье. Будто просила воздержаться, но он не среагировал.
- И от меня тоже, - не остался в долгу Аделхард.
- Обязательно. Как только он явит себя, передам всенепременно, - откликнулась ему в тон, и молодой человек взорвался.
- С чего вдруг такая язвительность? Есть за что винить меня? Я в чем-то оплошал?
- Нет, - казалось, она искренне удивилась. – Тебя винить не за что.
- Тогда что?
Он все же встряхнул ее. Остановился и встряхнул, чтобы услышать:
- Это я виновата перед тобой, Хард. Прости, но так уж вышло… Я не хотела…
ГЛАВА 4
Кое-что остается неизменным
И все же это характер, каковой сложно изменить. Она повзрослела, остепенилась в некотором роде, однозначно набралась ума, но справляться с собственными чувствами так и не научилась. Они все еще бежали впереди обличающими эмоции словами, резкими жестами и вызывающим блеском фиалковых глаз, которые так часто являлись ему во снах и наяву.
Аделхард слушал ее, наблюдал за девичьими метаниями и чувствовал, как напряжение покидает его. Вся та тяжесть, что накопилась в нем со дня их расставания, заключив в оковы нервозной усталости, постепенно отступала, возвращая былую легкость и желание стремиться к чему-то помимо исправного выполнения долга. Он сам не до конца понимал, что именно происходит с ним сейчас, но куда-то делись злость из-за собственной недальновидности, обида на себя и на нее, что так виртуозно обвели его вокруг пальца. Почему-то перехотелось ругаться и выражать недовольство. И сейчас, ургаих без тени смущения признался себе - он стремится освежить в памяти вкус ее поцелуя, такого сладостно-неумелого, пылкого и желанного.
Не оставив себе времени на раздумья, ибо при здравом размышлении привычно запретил прикасаться к ней, Аделхард шагнул вперед, оборвав тем самым обеспокоенные признания. Без спроса заключил в кольцо своих рук. Оказавшись в его объятьях, Анилихт изумленно замолчала. Глаза вопросительно округлились. Взгляд скользнул по лицу и остановился на губах. Императорский сын довольно улыбнулся.
Не только сдержанность, но и холодность была показной. Влечение, когда-то связывавшее их, никуда не делось. Аделхард ощущал его пробуждение. Нити былого притяжения заскользили от нее к нему – робкие, едва ощутимые, и сейчас молодой человек не пытался противиться им, встречал с радостью. Глупо жаждал поддаться их призыву. И поддался, коснувшись поцелуем.
Лихт вздрогнула в его руках, напряглась, ладони уперлись в плечи, и в молодом человеке взвилось разочарование, отчего-то вылившееся в жестокость.
Он смял ее сопротивление, обездвижив. Лишил возможности отвернуться. Губы терзали губы до тех пор, пока она ни сдалась. А сдавшись, сдавленно застонала.
Этот стон отрезвил. Аделхард отпрянул. С трудом отвел взгляд, сглотнул, отвернулся. В груди пожар и новая порция злости на самого себя, стылой водой окружающая столь несвоевременно вспыхнувшее пламя. И ее горький вдох режет по живому.
