С тех самых пор не помню, чтобы хоть кому-то было до меня дело, чтобы кого-то волновало, где я или что со мной. И сейчас охватил настоящий ужас от осознания, что эти странные люди, живущие в Альберге, зачем-то собирают поисковый отряд, а Арриен тен Лоран бросился следом, чтобы лично отыскать, и из-за меня провалился в ловушку.
— Ну все, все, Зоя, — его голос звучал абсолютно безмятежно в этой пугающей темноте, — успокойся. Он меня обнимал, а рука гладила по волосам.
— Зачем вы за мной пошли? — оказывается, я тоже его обнимала, точнее, вцепилась в его шею, и ему сейчас могло быть очень некомфортно дышать, но при этом он оставался настолько невозмутим, что даже мои чувства стали потихоньку выравниваться, а ощущение защищенности приятно согревало душу.
— В пустынях люди не бросают своих. Когда есть хоть малая вероятность того, что человек жив, его стараются вытащить. А иначе выживало бы еще меньше людей. Ну как, уже лучше?
Он скорее констатировал факт, чем спрашивал. Мне же хотелось и дальше его обнимать, даже темнота ловушки вдруг показалась удивительно уютной.
— А вы что, это чувствуете? — уточнила я.
Он как-то так негромко хмыкнул в ответ, и сразу припомнились другие случаи, когда казалось, будто мужчина точно улавливал мое настроение. А потом без связи с этими воспоминаниями на ум пришли сказанные им слова о чудовищах, способных напасть на защитника, если их будет достаточно много. И словно ледяной водой окатило. Я резко вскинулась, услышав тихий возглас, когда с силой ударила макушкой прямо в его подбородок.
— Простите!
— Все нормально.
Я попыталась отстраниться, одновременно выворачиваясь из его надежно державших меня рук.
— Нужно идти, уходить поскорее. Находить выход!
Поскольку прежний засыпало, а песчинки с завала докатились даже до этого места.
— Тогда позволь пройти вперед.
Я плотно прижалась к стене, пока он осторожно перебирался, стараясь не слишком меня придавить. Зажмурилась на секунду, когда мягкие волосы пощекотали щеку. И так явно вдруг нарисовались перед глазами огромные солнечные крылья. Столь же они мягкие, как и его волосы? А может и вовсе невозможно их ощутить, настолько невесомы огненные сплетающие их нити?
— Пошли, — позвал он, — и сделал то, на что сама не решилась бы — взял за руку и потом потянул за собой.
Удивительно, но чем дольше мы шли, тем выше становился проход, теперь даже не приходилось нагибаться.
— Странно.
Защитник остановился.
— Что случилось? Что вы делаете?
— На ощупь определяю состав стен и потолка.
— И что там?
— Все тот же песок, но...
Он замолчал, продолжая исследовать тоннель, в то время как я занервничала сильнее.
— Что не так?
— Зачем всеяде нора в человеческий рост? Она строит узкие тоннели, строит ловушки, соединяет их друг с другом. Песок, укрепленный ее слюной, твердеет, покрываясь сверху своеобразной коркой, но при этом остается относительно рыхлым. Если нарушить конструкцию, он осыплется и полностью завалит проход, закрывая место ловушки. Так случилось, когда в дыру затянуло нашу лодку.
— А здесь не так?
— Здесь он очень твердый, словно тоннель создавался с расчетом на долгое время, что уже странно для мигрирующих всеяден. Они покидают те места, где пищи нет, перемещаются дальше. А еще удивительней тот факт, что до сих пор нам не попалось ни одного ответвления с вертикальным колодцем. Эта должна быть система связанных каналов и на более близком расстоянии.
Я слышала о способности чудовищ рыть норы, пропуская породу через себя, будь то песок, земля или нечто иное. Но не сумела бы различить по устройству тоннеля, кто его создатель.
— А мы сможем выбраться через колодец?
— Если пробить крышку изнутри, есть шанс выбраться.
— Здесь воздух очень спертый, — у меня уже начинала немного кружиться голова.
— Я надеялся на воздушные отверстия, если честно, чтобы отправить брату вестника.
— А нельзя пробить колодец самим?
— Там тонны песка, Зоя.
Столь умиротворяюще и философски прозвучала эта фраза, которая на самом-то деле отражала одну почти невероятную для моего восприятия вещь — защитники тоже уязвимы. Основываясь на слухах, рассказах и легендах о крылатых воинах Кенигхэма, все мы с детства привыкли считать их высшими существами, которые с легкостью расправляются с монстрами. А они вдруг оказались другими. Не просто жалеющими хрупких созданий в таком неидеальном человеческом теле, но понимающими, ощущающими нашу боль, стремящимися утешить, умеющими пошутить или жестко отчитать. Они были не бездушны, они были не всесильны. И одного из этих замечательных существ я затащила в настоящую ловушку.
— Арриен, а давайте я пойду вперед? У меня есть преимущество. Если натолкнемся на монстра, он меня не заметит, а я подам сигнал, и будет шанс его обезвредить.
— Мда, — ответил на это защитник. — Печально.
— Что печально?
— Времени на обезвреживание мало. Вот имей он возможность заметить и увлекись, например, откусыванием головы, я мог бы подкрасться со спины или вовсе удрать, пока тварь занята, а так...
— Мне кажется, сейчас сарказм неуместен. Совершенно! Я чувствую себя виноватой, пытаюсь искупить вину, а ты надо мной смеешься!
— Как я могу смеяться над столь замечательным предложением? Пропустить девушку вперед, чтобы выяснить, есть там дальше монстры или нет.
— Не веришь, да? Думаешь, выдумка? А это все правда! Даже в случае с арисом Нейтоном именно я была ближе к скорпе, а бросилась тварь на учителя. И в пустыне я могла идти мимо них, видеть на расстоянии десятка шагов и оставаться незамеченной. Почему ты не веришь?
— Верю или нет, загвоздка не в этом. Я в любом случае не стал бы отправлять тебя вперед, особенно когда неясна цель создания подобного тоннеля. Здесь опасность кроется не только в наличии чудовищ.
— Зато меня не жалко. А вас, истинных защитников, намного меньше, чем людей.
— Это все индивидуально, конечно, но лично мне жалко. Вид хрустящей твоими косточками всеядны или иной твари совсем не порадует. Сама себя не жалеешь. К тому же чувство самосохранения отсутствует напрочь.
— Вовсе нет!
— Вовсе да.
— Ну ничего себе! Я полагала, у защитников идеальный характер. И я жестоко ошиблась...
Зато в следующий миг убедилась, что реакции уж точно идеальны. Потому что Арриен резко закрыл ладонью рот и придавил к стене, сам прижавшись к ней спиной.
Только спустя минут пять я расслышала шорох и крепко вцепилась в плечо защитника. Чувство самосохранения мне вполне успешно заменял страх. Вечно всего и всех боялась, и, кстати, никогда еще ни с кем не ощущала себя настолько свободно, чтобы без внутреннего напряжения высказывать собственное мнение. Обычно молчала и делала по-своему.
Защитник убрал ладонь, перехватил меня за руку и осторожно пошел вперед, переступая вдоль покатой песчаной стенки. Впереди оказалось долгожданное ответвление, но самое удивительное, стены слегка блестели, создавая уникальное мерцание, после кромешной темноты, показавшееся хорошим источником долгожданного света. Арриен заглянул за угол и негромко цокнул языком. После чего меня отпустил и вышел на середину ответвления, задумчиво изучая целую колонну песка, упирающуюся в потолок.
— Что это? — я выглянула из-за его спины, наблюдая за шевелением песка в колонне, напоминающим водоворот. Он-то и создавал подозрительный шорох, который защитник расслышал издалека и разобрал за моей болтовней.
— Ловушка светляка.
— Светляка?
— Еще один вид твари. Многоножка с двумя головами и острыми зубами, которые могут перемолоть не только песок. Ее слюна обладает флуоресцентными свойствами, отсюда и свет от стен. Светляк умеет создавать ловушку вроде зыбучих песков. И это странно.
— Ловушка странная?
— Нет. Странно то, что светляк обычно дежурит у собственной ловушки, более того, его норы слишком узки для человека, к тому же он никогда не станет создавать тоннель, объединенный с ловушками других чудовищам. И количество странностей уже начинает по-настоящему напрягать.
— Может, они так адаптируются к жизни в пустыне. Выживают вместе.
— Может, — не стал возражать Арриен, а потом вдруг подошел к столбу из песка и остановился практически вплотную. — Вот только без светляка вся эта масса попросту застыла бы.
Он резко выбросил руки вперед, погрузив в песок по локти, а потом выдернул наружу нечто извивающееся и жутко шипящее. Я взвизгнула и отскочила подальше. А защитник отступил от убежища монстра, поднимая выше свою добычу. Светляка он ухватил сразу обеими ладонями за две шеи. Многоножка была длинной и изворотливой, шипела и била хвостом, прочерчивая на песке извилистые полосы.
— Почувствовал и спрятался? — уточнил Арриен, крепче сжимая пальцы, — решил напасть из засады?
В следующий миг тварь дернулась в последний раз и обвисла. Защитник стряхнул ее на землю, и произошло то, что обычно случалось с большинством монстров: покрытое бугристой кожей тело осыпалось пеплом.
Меня передернуло от омерзения. Воспоминания о твари, затаившейся столь близко, заставили отступить еще на один шаг.
— Чем светляки опасны?
— Укусы смертельны, — ответил защитник.
Затем он запрокинул голову, глядя на столб. Песок больше не шевелился.
— Зачем они создают этот водоворот? Разве сверху незаметно шевеление песков?
— Сверху все та же хрупкая крышка, которая сливается с ландшафтом.
— Тварь ведь не может проглотить человека целиком, — скривилась я.
— Съедает по частям, — пояснил защитник, — кое-что оставляет про запас.
— Я не знаю и половины того, что водится здесь! Хотя мы с арисом Нейтоном изучили все, что могли отыскать.
— Это ты еще до пещер не дошла, — хмыкнул защитник и посмотрел по направлению убегающего вперед прохода. Дальний конец терялся в темноте, и там стены переставали светиться.
— Он ведь тянется на запад, этот переход? — негромко уточнила я, — и в нем сходятся ловушки.
— Да, — кратко ответил Арриен, и стало понятно, что ему в голову пришла та же мысль: а вдруг тоннель вел прямиком к горам, вливаясь в те самые переходы, которыми были испещрены Дальери. Это могло означать, что дальше всевозможных тварей станет еще больше.
— Все чудовища, которые мигрировали в пустыни, — снова заговорил защитник, — относятся к низшим. К тем видам монстров, у которых развиты лишь инстинкты. Они не умеют мыслить логически и продумывать настолько сложные конструкции, как общий тоннель, который хорошо укреплен.
— К низшим?
— Да. Чтобы заставить их объединить усилия, нужна иная сила, способная управлять всей массой голодных и диких существ. Вот только высших больше не существует.
— А раньше были?
Он молча кивнул и вернулся к созерцанию столба.
— Нужно попробовать открыть проход для нас здесь.
Я молча наблюдала, как Арриен приступил к расчистке пути наверх. Сперва сунулась помочь, но как только попыталась отколоть хоть кусочек от застывшей массы, едва не сломала нож. Она стала напоминать камень, хотя еще недавно песчинки кружились в водовороте. Чтобы не мешать защитнику, с помощью магии раскалывавшему монолит на части, я отступила от столба и принялась изучать стены.
— Значит, тоннель давно создан? — решила нарушить воцарившееся молчание.
— Вероятно, не так давно, — ответил защитник, продолжая сосредоточенно отщеплять окаменевшие куски песка. — Он не похож на древнее сооружение, к тому же с момента, как чудовища были окончательно вытеснены в пустыни, прошло чуть больше века. А судя по рассказам Эсташа, пропажа людей участилась лишь в последнее время.
— Раньше они не пропадали? — я приблизилась к стенке, чтобы рассмотреть поближе удивительное свечение.
— Раньше их чаще находили... в том или ином виде. А бесследно исчезать начали не так давно.
— Подобно тому как исчез арис Нейтон? Значит, концы загадки теряются в этом тоннеле?
Я прижала ладонь к стене и оглянулась на работавшего мужчину. По поверхности колонны пробегали огненные трещины, после чего защитник отделял куски прямо руками. Наверняка он задумал вывести меня отсюда, а затем вернуться и продолжить исследования. Я уже достаточно времени провела рядом, чтобы понять — защитники не оставят без ответа вопросы, которые не укладывались в привычные им представления и знания о чудовищах. А ведь мог позволить мне дойти до конца. Я послужила бы хорошей шпионкой. Пройдя незаметно для всех этих монстров, убегающих и прячущихся при приближении защитника, увидела бы, куда выводит проход. Прежде некому было рассказать о тоннеле под песками, но, вероятно, сама судьба столкнула меня сюда и затянула Арриена следом. Обстоятельства сложились на удивление удачно, поскольку никто из нас двоих не пострадал. Но если после он вернется один, для него это будет представлять гораздо большую опасность, чем для меня.
Я вздохнула, продолжая машинально водить пальцами по стене, пока внимание не переключилось на странное ощущение, будто поверхность едва заметно шевелится под пальцами. Мгновенно отскочила и, от испуга перейдя на шепот, позвала: «Арриен».
Он тут же оторвался от колонны и очутился рядом.
— Что?
— Стена шевелится.
Однако стоило защитнику протянуть ладонь, как под коркой песка началось не просто движение, она заходила волнами, пока в одном месте не лопнула. Я вскрикнула и вцепилась в мужчину, который машинально закрыл меня собой от посыпавшихся на пол черных жуков размером с хороший орех. Правда они даже разбежаться не успели, поскольку мигом вспыхнули и обратились золой.
— Это что? — покрепче прижавшись к Арриену и не решаясь его отпустить, спросила я.
Защитник наклонился ближе к потрескавшемуся песку, рассматривая открывшуюся за ней нору, вероятно, идущую вдоль всей стены. Он протянул руку и быстро схватил одного из убегающих жуков за бока, перевернув брюхом кверху. При ближайшем рассмотрении сучившее десятью лапами существо оказалось больше похожим на какую-то медведку, только с круглым брюхом.
— Временщики, — проговорил мужчина.
— У них тоже смертельный яд?
— Обычно чем тварь меньше, тем безобиднее. У этих в слюне содержатся вещества, которые оказывают влияние на мозг, вызывая кратковременные потери памяти.
Я смотрела на шевелящиеся жвалы, пытаясь осмыслить, насколько разнообразны и сложны монстры, столько веков населявшие Кенигхэм.
— Есть подобные им, но с вытянутым серым телом, больше похожие на крохотных ящериц. Их называют псилоцины, поскольку их яд способен вызывать галлюцинации.
— Все это звучит вовсе не безобидно.
— Мы классифицируем чудовищ в зависимости от смертельности слюны, клыков, когтей или шипов и разделяем на подтипы исходя из обратимости или необратимости последствий укуса. Большинство ядов могут быть не смертельны для защитников, сгорая в их организме, но слюна подобных мелких существ, как ни странно, влияет на нас, хотя последствия и исчезают быстрее.
Жук вспыхнул и осыпался на землю черным песком.
— Они чувствуют защитника и бегут, — пробормотала негромко, — появление даже одного для них опаснее целого отряда людей, поскольку вы им не оставляете шанса на выживание.
Арриен повернул ко мне голову, и я осознала, что стою слишком близко, крепко обняв его за плечи, но вновь не хотелось разжимать рук.
— Звучит как жалость к чудовищам, — негромко заметил защитник.
— Просто констатирую факт, — мой голос опустился до шепота, — в борьбе за выживание вы друг для друга враги.
— Ну все, все, Зоя, — его голос звучал абсолютно безмятежно в этой пугающей темноте, — успокойся. Он меня обнимал, а рука гладила по волосам.
— Зачем вы за мной пошли? — оказывается, я тоже его обнимала, точнее, вцепилась в его шею, и ему сейчас могло быть очень некомфортно дышать, но при этом он оставался настолько невозмутим, что даже мои чувства стали потихоньку выравниваться, а ощущение защищенности приятно согревало душу.
— В пустынях люди не бросают своих. Когда есть хоть малая вероятность того, что человек жив, его стараются вытащить. А иначе выживало бы еще меньше людей. Ну как, уже лучше?
Он скорее констатировал факт, чем спрашивал. Мне же хотелось и дальше его обнимать, даже темнота ловушки вдруг показалась удивительно уютной.
— А вы что, это чувствуете? — уточнила я.
Он как-то так негромко хмыкнул в ответ, и сразу припомнились другие случаи, когда казалось, будто мужчина точно улавливал мое настроение. А потом без связи с этими воспоминаниями на ум пришли сказанные им слова о чудовищах, способных напасть на защитника, если их будет достаточно много. И словно ледяной водой окатило. Я резко вскинулась, услышав тихий возглас, когда с силой ударила макушкой прямо в его подбородок.
— Простите!
— Все нормально.
Я попыталась отстраниться, одновременно выворачиваясь из его надежно державших меня рук.
— Нужно идти, уходить поскорее. Находить выход!
Поскольку прежний засыпало, а песчинки с завала докатились даже до этого места.
— Тогда позволь пройти вперед.
Я плотно прижалась к стене, пока он осторожно перебирался, стараясь не слишком меня придавить. Зажмурилась на секунду, когда мягкие волосы пощекотали щеку. И так явно вдруг нарисовались перед глазами огромные солнечные крылья. Столь же они мягкие, как и его волосы? А может и вовсе невозможно их ощутить, настолько невесомы огненные сплетающие их нити?
— Пошли, — позвал он, — и сделал то, на что сама не решилась бы — взял за руку и потом потянул за собой.
ГЛАВА 10.
Удивительно, но чем дольше мы шли, тем выше становился проход, теперь даже не приходилось нагибаться.
— Странно.
Защитник остановился.
— Что случилось? Что вы делаете?
— На ощупь определяю состав стен и потолка.
— И что там?
— Все тот же песок, но...
Он замолчал, продолжая исследовать тоннель, в то время как я занервничала сильнее.
— Что не так?
— Зачем всеяде нора в человеческий рост? Она строит узкие тоннели, строит ловушки, соединяет их друг с другом. Песок, укрепленный ее слюной, твердеет, покрываясь сверху своеобразной коркой, но при этом остается относительно рыхлым. Если нарушить конструкцию, он осыплется и полностью завалит проход, закрывая место ловушки. Так случилось, когда в дыру затянуло нашу лодку.
— А здесь не так?
— Здесь он очень твердый, словно тоннель создавался с расчетом на долгое время, что уже странно для мигрирующих всеяден. Они покидают те места, где пищи нет, перемещаются дальше. А еще удивительней тот факт, что до сих пор нам не попалось ни одного ответвления с вертикальным колодцем. Эта должна быть система связанных каналов и на более близком расстоянии.
Я слышала о способности чудовищ рыть норы, пропуская породу через себя, будь то песок, земля или нечто иное. Но не сумела бы различить по устройству тоннеля, кто его создатель.
— А мы сможем выбраться через колодец?
— Если пробить крышку изнутри, есть шанс выбраться.
— Здесь воздух очень спертый, — у меня уже начинала немного кружиться голова.
— Я надеялся на воздушные отверстия, если честно, чтобы отправить брату вестника.
— А нельзя пробить колодец самим?
— Там тонны песка, Зоя.
Столь умиротворяюще и философски прозвучала эта фраза, которая на самом-то деле отражала одну почти невероятную для моего восприятия вещь — защитники тоже уязвимы. Основываясь на слухах, рассказах и легендах о крылатых воинах Кенигхэма, все мы с детства привыкли считать их высшими существами, которые с легкостью расправляются с монстрами. А они вдруг оказались другими. Не просто жалеющими хрупких созданий в таком неидеальном человеческом теле, но понимающими, ощущающими нашу боль, стремящимися утешить, умеющими пошутить или жестко отчитать. Они были не бездушны, они были не всесильны. И одного из этих замечательных существ я затащила в настоящую ловушку.
— Арриен, а давайте я пойду вперед? У меня есть преимущество. Если натолкнемся на монстра, он меня не заметит, а я подам сигнал, и будет шанс его обезвредить.
— Мда, — ответил на это защитник. — Печально.
— Что печально?
— Времени на обезвреживание мало. Вот имей он возможность заметить и увлекись, например, откусыванием головы, я мог бы подкрасться со спины или вовсе удрать, пока тварь занята, а так...
— Мне кажется, сейчас сарказм неуместен. Совершенно! Я чувствую себя виноватой, пытаюсь искупить вину, а ты надо мной смеешься!
— Как я могу смеяться над столь замечательным предложением? Пропустить девушку вперед, чтобы выяснить, есть там дальше монстры или нет.
— Не веришь, да? Думаешь, выдумка? А это все правда! Даже в случае с арисом Нейтоном именно я была ближе к скорпе, а бросилась тварь на учителя. И в пустыне я могла идти мимо них, видеть на расстоянии десятка шагов и оставаться незамеченной. Почему ты не веришь?
— Верю или нет, загвоздка не в этом. Я в любом случае не стал бы отправлять тебя вперед, особенно когда неясна цель создания подобного тоннеля. Здесь опасность кроется не только в наличии чудовищ.
— Зато меня не жалко. А вас, истинных защитников, намного меньше, чем людей.
— Это все индивидуально, конечно, но лично мне жалко. Вид хрустящей твоими косточками всеядны или иной твари совсем не порадует. Сама себя не жалеешь. К тому же чувство самосохранения отсутствует напрочь.
— Вовсе нет!
— Вовсе да.
— Ну ничего себе! Я полагала, у защитников идеальный характер. И я жестоко ошиблась...
Зато в следующий миг убедилась, что реакции уж точно идеальны. Потому что Арриен резко закрыл ладонью рот и придавил к стене, сам прижавшись к ней спиной.
Только спустя минут пять я расслышала шорох и крепко вцепилась в плечо защитника. Чувство самосохранения мне вполне успешно заменял страх. Вечно всего и всех боялась, и, кстати, никогда еще ни с кем не ощущала себя настолько свободно, чтобы без внутреннего напряжения высказывать собственное мнение. Обычно молчала и делала по-своему.
Защитник убрал ладонь, перехватил меня за руку и осторожно пошел вперед, переступая вдоль покатой песчаной стенки. Впереди оказалось долгожданное ответвление, но самое удивительное, стены слегка блестели, создавая уникальное мерцание, после кромешной темноты, показавшееся хорошим источником долгожданного света. Арриен заглянул за угол и негромко цокнул языком. После чего меня отпустил и вышел на середину ответвления, задумчиво изучая целую колонну песка, упирающуюся в потолок.
— Что это? — я выглянула из-за его спины, наблюдая за шевелением песка в колонне, напоминающим водоворот. Он-то и создавал подозрительный шорох, который защитник расслышал издалека и разобрал за моей болтовней.
— Ловушка светляка.
— Светляка?
— Еще один вид твари. Многоножка с двумя головами и острыми зубами, которые могут перемолоть не только песок. Ее слюна обладает флуоресцентными свойствами, отсюда и свет от стен. Светляк умеет создавать ловушку вроде зыбучих песков. И это странно.
— Ловушка странная?
— Нет. Странно то, что светляк обычно дежурит у собственной ловушки, более того, его норы слишком узки для человека, к тому же он никогда не станет создавать тоннель, объединенный с ловушками других чудовищам. И количество странностей уже начинает по-настоящему напрягать.
— Может, они так адаптируются к жизни в пустыне. Выживают вместе.
— Может, — не стал возражать Арриен, а потом вдруг подошел к столбу из песка и остановился практически вплотную. — Вот только без светляка вся эта масса попросту застыла бы.
Он резко выбросил руки вперед, погрузив в песок по локти, а потом выдернул наружу нечто извивающееся и жутко шипящее. Я взвизгнула и отскочила подальше. А защитник отступил от убежища монстра, поднимая выше свою добычу. Светляка он ухватил сразу обеими ладонями за две шеи. Многоножка была длинной и изворотливой, шипела и била хвостом, прочерчивая на песке извилистые полосы.
— Почувствовал и спрятался? — уточнил Арриен, крепче сжимая пальцы, — решил напасть из засады?
В следующий миг тварь дернулась в последний раз и обвисла. Защитник стряхнул ее на землю, и произошло то, что обычно случалось с большинством монстров: покрытое бугристой кожей тело осыпалось пеплом.
Меня передернуло от омерзения. Воспоминания о твари, затаившейся столь близко, заставили отступить еще на один шаг.
— Чем светляки опасны?
— Укусы смертельны, — ответил защитник.
Затем он запрокинул голову, глядя на столб. Песок больше не шевелился.
— Зачем они создают этот водоворот? Разве сверху незаметно шевеление песков?
— Сверху все та же хрупкая крышка, которая сливается с ландшафтом.
— Тварь ведь не может проглотить человека целиком, — скривилась я.
— Съедает по частям, — пояснил защитник, — кое-что оставляет про запас.
— Я не знаю и половины того, что водится здесь! Хотя мы с арисом Нейтоном изучили все, что могли отыскать.
— Это ты еще до пещер не дошла, — хмыкнул защитник и посмотрел по направлению убегающего вперед прохода. Дальний конец терялся в темноте, и там стены переставали светиться.
— Он ведь тянется на запад, этот переход? — негромко уточнила я, — и в нем сходятся ловушки.
— Да, — кратко ответил Арриен, и стало понятно, что ему в голову пришла та же мысль: а вдруг тоннель вел прямиком к горам, вливаясь в те самые переходы, которыми были испещрены Дальери. Это могло означать, что дальше всевозможных тварей станет еще больше.
— Все чудовища, которые мигрировали в пустыни, — снова заговорил защитник, — относятся к низшим. К тем видам монстров, у которых развиты лишь инстинкты. Они не умеют мыслить логически и продумывать настолько сложные конструкции, как общий тоннель, который хорошо укреплен.
— К низшим?
— Да. Чтобы заставить их объединить усилия, нужна иная сила, способная управлять всей массой голодных и диких существ. Вот только высших больше не существует.
— А раньше были?
Он молча кивнул и вернулся к созерцанию столба.
— Нужно попробовать открыть проход для нас здесь.
Я молча наблюдала, как Арриен приступил к расчистке пути наверх. Сперва сунулась помочь, но как только попыталась отколоть хоть кусочек от застывшей массы, едва не сломала нож. Она стала напоминать камень, хотя еще недавно песчинки кружились в водовороте. Чтобы не мешать защитнику, с помощью магии раскалывавшему монолит на части, я отступила от столба и принялась изучать стены.
— Значит, тоннель давно создан? — решила нарушить воцарившееся молчание.
— Вероятно, не так давно, — ответил защитник, продолжая сосредоточенно отщеплять окаменевшие куски песка. — Он не похож на древнее сооружение, к тому же с момента, как чудовища были окончательно вытеснены в пустыни, прошло чуть больше века. А судя по рассказам Эсташа, пропажа людей участилась лишь в последнее время.
— Раньше они не пропадали? — я приблизилась к стенке, чтобы рассмотреть поближе удивительное свечение.
— Раньше их чаще находили... в том или ином виде. А бесследно исчезать начали не так давно.
— Подобно тому как исчез арис Нейтон? Значит, концы загадки теряются в этом тоннеле?
Я прижала ладонь к стене и оглянулась на работавшего мужчину. По поверхности колонны пробегали огненные трещины, после чего защитник отделял куски прямо руками. Наверняка он задумал вывести меня отсюда, а затем вернуться и продолжить исследования. Я уже достаточно времени провела рядом, чтобы понять — защитники не оставят без ответа вопросы, которые не укладывались в привычные им представления и знания о чудовищах. А ведь мог позволить мне дойти до конца. Я послужила бы хорошей шпионкой. Пройдя незаметно для всех этих монстров, убегающих и прячущихся при приближении защитника, увидела бы, куда выводит проход. Прежде некому было рассказать о тоннеле под песками, но, вероятно, сама судьба столкнула меня сюда и затянула Арриена следом. Обстоятельства сложились на удивление удачно, поскольку никто из нас двоих не пострадал. Но если после он вернется один, для него это будет представлять гораздо большую опасность, чем для меня.
Я вздохнула, продолжая машинально водить пальцами по стене, пока внимание не переключилось на странное ощущение, будто поверхность едва заметно шевелится под пальцами. Мгновенно отскочила и, от испуга перейдя на шепот, позвала: «Арриен».
Он тут же оторвался от колонны и очутился рядом.
— Что?
— Стена шевелится.
Однако стоило защитнику протянуть ладонь, как под коркой песка началось не просто движение, она заходила волнами, пока в одном месте не лопнула. Я вскрикнула и вцепилась в мужчину, который машинально закрыл меня собой от посыпавшихся на пол черных жуков размером с хороший орех. Правда они даже разбежаться не успели, поскольку мигом вспыхнули и обратились золой.
— Это что? — покрепче прижавшись к Арриену и не решаясь его отпустить, спросила я.
Защитник наклонился ближе к потрескавшемуся песку, рассматривая открывшуюся за ней нору, вероятно, идущую вдоль всей стены. Он протянул руку и быстро схватил одного из убегающих жуков за бока, перевернув брюхом кверху. При ближайшем рассмотрении сучившее десятью лапами существо оказалось больше похожим на какую-то медведку, только с круглым брюхом.
— Временщики, — проговорил мужчина.
— У них тоже смертельный яд?
— Обычно чем тварь меньше, тем безобиднее. У этих в слюне содержатся вещества, которые оказывают влияние на мозг, вызывая кратковременные потери памяти.
Я смотрела на шевелящиеся жвалы, пытаясь осмыслить, насколько разнообразны и сложны монстры, столько веков населявшие Кенигхэм.
— Есть подобные им, но с вытянутым серым телом, больше похожие на крохотных ящериц. Их называют псилоцины, поскольку их яд способен вызывать галлюцинации.
— Все это звучит вовсе не безобидно.
— Мы классифицируем чудовищ в зависимости от смертельности слюны, клыков, когтей или шипов и разделяем на подтипы исходя из обратимости или необратимости последствий укуса. Большинство ядов могут быть не смертельны для защитников, сгорая в их организме, но слюна подобных мелких существ, как ни странно, влияет на нас, хотя последствия и исчезают быстрее.
Жук вспыхнул и осыпался на землю черным песком.
— Они чувствуют защитника и бегут, — пробормотала негромко, — появление даже одного для них опаснее целого отряда людей, поскольку вы им не оставляете шанса на выживание.
Арриен повернул ко мне голову, и я осознала, что стою слишком близко, крепко обняв его за плечи, но вновь не хотелось разжимать рук.
— Звучит как жалость к чудовищам, — негромко заметил защитник.
— Просто констатирую факт, — мой голос опустился до шепота, — в борьбе за выживание вы друг для друга враги.
