Это что же, и не отказаться? Стало быть, меня и спрашивать не станут?
— А точно вам девка нужна? — будто через силу выдавил из себя начальник.
— Нам лучник нужен, а раз никого другого у тебя нет, а эта на службе королевской состоит, то ее и возьмем.
— Я с вами пойду, — выступил тут Тинар.
Глянула на воина, вспомнила нашу с ним задумку и решила, что наемник не просто так помыслил с отрядом уйти, не иначе на полпути на собственную дорожку свернем.
— Дерешься как?
— Показать могу.
Маг кивнул, и один из его воинов меч обнажил.
Ох, я залюбовалась. Красиво-то как! У Тинара в ладонях меч песню пел, настоящую, боевую песню. Грозную, но невольно заслушаешься, засмотришься, так что глаз не отвести. А линии какие чертил, плавные, узорные, они в воздухе серебристыми змеями мелькали или даже не змеями, лентами в умелых девичьих руках, как во время свадебной пляски. Я такого мастерства никогда ранее не наблюдала. Тот, что с наемником бился, минуты через три взмок, назад отскочил и руки в стороны развел, а Тинар даже не запыхался.
— Устал он, почти неделю мы в пути, — маг кивнул на сдавшегося воина. — Хорошо дерешься, пойдешь с нами.
Ратники во дворе даже выдохнули разом, я было подумала, что обрадовались, а оказалось, в себя пришли. Очень им этот бой короткий понравился, все вдруг загомонили, стали Тинара хвалить.
— Старей, нам переночевать нужно, завтра в путь отправимся. Воины мои устали и голодны, — перекрыл шум голос мага.
— Все исполню, — старей снова руку к сердцу прижал и пошел новых воинов на постой организовывать. Как только в избу всех вместить собирался, ума не приложу.
Проводив мага взглядом, я к Тинару повернулась, понаблюдала, как он меч в ножны вкладывает.
— Ух, как ты дерешься!
— Понравилось? — хмыкнул воин.
— А то! Вот бы и мне так научиться.
Тинар захохотал. Прямо в голос и громко так, что на нас часть ратников оглянулась. Меня даже любопытство разобрало, с чего это он покатывается. Смеха наемника я уж давненько не слышала.
— Вот девка! — воин отсмеялся, — ты меч настоящий от земли не оторвешь, не то чтобы им махать. Да и не о том думать надо, как в ратном деле поднатореть. Девке о женихах мыслить следует, мужами доблестными восхищаться, приманивать их, и чем больше, тем лучше, а ты...
— А что я? — насупилась, глянула исподлобья, додумалась уже о женихах, до синяков по всему телу додумалась.
— А ты... — махнул рукой, — небеса с тобой, Мирка. Влюбишься, узнаешь, о чем люди тогда думают.
Сказал и отвернулся, хотел тоже в избу идти.
— Тинар, погоди.
— Ну?
— Слушай, а чего это старей все руку к сердцу прикладывает?
— Руку? А, это знак уважения по отношению к вышестоящим лицам, из знати то есть. Военные маги они высокое положение занимают. Во дворце и при дворе иерархия очень строго соблюдается.
— Ирерх... что?
— По чинам они все делятся, у кого выше, у кого ниже. Королю поклоны отвешивают и стоят так, пока он выпрямиться не разрешит, перед диорами голову склоняют, а всей остальной аристократии такой знак показывают, — и руку к сердцу прижал.
— Диоры, маги военные... а откуда ты все это знаешь?
— Так наемников не только простые люди в услужение берут, чаще даже совсем непростые. А уважение демонстрировать каждый обязан, иначе как бы хорош в бою ни был, а желающих с нахалом дела иметь немного найдется. Были и у меня такие знакомые...
Наемник хмыкнул, что-то вспоминая, потом рукой махнул:
— Пошли в избу.
Пока воины животы набивали, я за столом прислуживала. Молодые ратники всегда сперва старшим еду подносят, потом уж сами едят. После ужина воины стали к ночлегу готовиться, а я в каморку ушла, легла там на лавку и призадумалась. А ну как уйдем с Тинаром из отряда, а у мага их документы наши останутся, не иначе наказание за побег придумает или вдруг ловить станет? А ежели наемник псиной обратится, что тогда? Военный маг взялся бы Тинара излечить или здесь одной магией не обойдешься? Говорить ли ему о болезни или не стоит?
Лежала я и думала, думала, пока не утомилась крепко, а утомившись, заснула. И надо же было в такой глубокий сон погрузиться, чтобы, как дверь моя отворилась, не услышать.
Ни скрипа не раздалось, ни шороха, а очнулась уже когда старей на кровати моей сидел, рот ладонью зажимая.
— Уходишь, стало быть, — шепотом молвил начальник, — жаль, не оставить тебя. Одаришь лаской напоследок?
Одарю, конечно, а куда мне деваться? Дверку он закрыл, меч в ручку деревянную просунул, точно никто не ворвется. Мой лук под кроватью хранился. Окошко маленькое совсем, под потолком, явно спаситель какой не протиснется. Да и мешкать старей точно не собирался.
Что в таком случае девке-то делать, лежать и не брыкаться. Вот я и расслабилась, а этот прямо от удовольствия весь поплыл, когда рубашку ночную чуть ли не до головы задрал. Рот пока зажимал, зато мои руки свободными оставил, я ж не сопротивлялась. Когда он пониже склонился и к груди девичьей припал, я из-под подушки (аккуратно, чтобы мужика от дела не отвлекать) дощечку достала.
Это подарок был отшельника моего. Хорошая дощечка, тонкая, не из дерева, а из волшебного материала. Маг его называл, но я позабыла. На ней он меня писать учил. Стоило закончить строчку и ладошкой по поверхности провести, как написанное исчезало. Я взяла подарок с собой, а по вечерам тренировалась, пыталась записывать новые слова, что узнала. У дощечки только один недостаток имелся, уж очень сильно она заплечный мешок оттягивала, тяжелая, стало быть. И настолько тяжелая, что когда старею на голову опустилась, то он и не пикнул. Лег на меня поудобнее и замер.
Ох и нелегкий мужик оказался, оттого, видать, что характер не сахар. Сталкивала его на пол, сталкивала, насилу столкнула. Переступила через тело безвольное, натянула на себя одежу, мешок, заранее подготовленный, на плечи закинула, ну и дощечку не забыла. Выудила лук из-под кровати, заодно к старею наклонилась, послушала, не отправился ли за небесный круг раньше времени. Грамота — она вещь трудная, ее не каждый осилить могет, однако ж старей совладал, дышал вполне себе ровно. Слабаков, стало быть, в фортах не держат. Вытащила я меч, на пол бросила и пошла к наемнику моему в сарай, до полнолуния точно не съест.
— Ты чего тут? — Тинар уже сидел на соломенной подстилке, когда я в сарай прокралась. Видать, почуял издали.
— Проведать зашла, посмотреть, как тебе тут спится. Удобно ты отдыхаешь, местом не поделишься?
— В сарае холодном удобнее, чем в избе теплой?
— А то! Просторно здесь, а там народу много, не протолкнуться.
Воин челюсти сжал, рука сама собой к мечу потянулась.
— Ты, Мирка, прежде чем ко мне приходить, умылась бы. Я дух старею за версту на тебе чую.
Сказал и поднялся на ноги, только лезвие стальное в полумраке блеснуло.
— Так холодно во дворе умываться, а других мест нет. А к старею ты не ходи, он отдыхает, чего мешать человеку?
— Притомился значит? И тебя утомил, раз в избе не осталась.
Я головой кивнула, а воин злее прежнего стал.
— Пойду я ему постель поудобнее организую, чтобы подольше отдохнул, — сказал и к двери, я едва метнуться успела, выход загородить.
— Тинар, не ходи!
Но что воину мой заслон? Фанерка тонкая супротив двери дубовой. Только сдвинуть в сторону собрался, как я руки ему на плечи закинула, крепко за шею ухватила и повисла, даже ноги поджала. Его спасти пыталась, о себе не подумала. Тинар задрожал весь, из горла хриплый рык вырвался, а руки на плечах моих так сжались...
— Мамочка! — запищала на самой высокой ноте. У самой звон в ушах стоял. А у зверя, в Тинаре проснувшегося, слух чуткий (не как у людей), потому из-за визга моего напрочь хозяину отказал. Отшатнулся наемник, затряс головой, а я с шеи слетела и у двери растянулась. Только надумала полежать тихонько, чтобы шибко нервных еще больше из себя не выводить, как дверь сарая распахнулась, и внутрь маг ворвался. Запнулся об меня и упал к ногам Тинара, а с рук его, сияющих, молния сорвалась. У меня даже рот от удивления открылся, потому что впервые такую магию видела (даже отшельник не показывал). Воин отпрыгнуть не успел, молния точно в него вонзилась, и Тинар на пол рухнул.
Маг осторожно на ноги поднялся, к наемнику присмотрелся, а потом на меня взгляд перевел. Сходу, не давая этому душегубу в себя прийти, крикнула что есть мочи (от страха голос прорезался):
— Почто на живых людей кидаетесь?
У мага глаза на лоб полезли.
— Так... кричала же...
— Не вам кричала!
— Я твой визг услыхал, когда во двор вышел. Примчался на помощь, а ты... — маг запнулся, а потом зло так и с укоризной, — зачем же кричать посреди ночи, если ничего дурного не происходит?
— Мое это дело, а на помощь я не звала. Что теперь с ним сотворили?
Маг смотрел на меня, смотрел, и такая досада на лице проступала.
— Послали небеса лучницу! — показалось даже сплюнуть хотел, но, видать, воспитанный, сдержался, — в порядке воин, сознания лишился.
Отряхнулся маг и к двери, а там я лежу. Остановился, замялся на пороге, другой бы перешагнул, а этот склонился и руку протянул. Ну точно воспитанный. Все, что ли, при дворе такие?
Я руку пристально рассмотрела, уж больно его отношение меня поразило, а еще интересно стало, где же у него там молнии собираются, не в ладони ли?
— Вставать-то будешь? Я не против в избу вернуться.
— А он как же? — кивнула в сторону наемника, — замерзнет ведь на полу, меня уже холод до костей пробрал. Вы его на подстилку переложите?
Выражение на лице мага яснее бранной речи все его мысли на мой счет объяснило.
— А ну встань! — гаркнул. Я мигом вскочила.
— Ты, лучница, теперь в мой отряд входишь. Когда во главе отряда предводителем станешь, тогда и приказы отдавать начнешь. А до тех пор моим указам подчиняться будешь! Чтобы я ни криков, ни визгов больше посреди ночи не слышал. Хочешь его поднимать, сама в угол неси. Устроили тут не пойми что, уставшему походнику из-за вас глаз не сомкнуть.
Сказал как отрезал. Дверь распахнул и вышел вон из сарая. Я вослед грустно поглядела. Как же я Тинара неподъемного до подстилки дотащу? На плащ воинский его перекатить?
Пока с плащом приноравливалась, с улицы в сарай сияние ворвалось, окутало наемника, над землей приподняло и медленно на подстилку из соломы опустило.
Я голову подняла, маг в проеме стоял. Как Тинар на подстилку приземлился, предводитель отвернулся и к дому пошел, до меня только и донеслось:
— Вот же бабы — существа дурные...
Ранний подъем для нас протрубили, то старей постарался. Не иначе очнулся, припомнил все и решил поскорее меня с Тинаром из форта выставить. К нам двоим даже не подошел, когда весь отряд во дворе собрался. Только искоса на меня глянул и отвернулся. Наемник в себя пришел к тому времени и точно также на старея косился, а я в это время все веревочку с оберегом расплести пыталась. Уж как она в пряжке, плащ скрепляющей, запуталась, ума не приложу. Из-за нее Тинар от меня отойти никак не мог.
— Дай, разрублю, — молвил сквозь зубы.
— Куда ж ты разрубишь? Здесь узелки особые, защитные, ты мне сейчас всю вязь повредишь, амулет попортишь.
Тинар голову к небу запрокинул, вздохнул глубоко и снова на старея взгляд кинул.
Пришлось с амулетом повозиться. Только когда предводитель велел в рог трубить и из форта выбираться, узелки мои мигом расплелись. Пошли мы пешком вслед за лошадью начальника нового аккурат на север, в той стороне самые дремучие во всем королевстве леса раскинулись, и мучило меня любопытство, зачем мы туда идем.
Чем дальше уходили, тем чаща непролазней становилась.
— Тинар, — шепнула наемнику.
— Чего? — он хмуро косился из-под насупленных бровей уже битый час и молчал.
— Зачем в дебри-то забираемся?
— А не иначе как к иномирному царю в гости хотим.
— А?
— Погибель ищем, зачем еще. За другим в северные чащи не ходят.
— Тинар, давай с предводителем поговорим, он маг сильный, не зря отрядом командует.
— Давай, Мирка. Только не забудь потом поминки по мне справить, а то, говорят, без поминок дух не успокоится.
— Да ну тебя, Тинар, неплох он.
— Неплох, Мирка, но отрядом рисковать не будет. Ты мне на слово поверь, я уж вдоволь командиров разных навидался.
Я и поверила, Тинару всяко виднее, однако и полнолуние шибко быстро приближалось. Сколько там до него? Уж совсем скоро наступит.
— Эх, не нравится мне это. На след никак не нападем, — негромко добавил наемник, принюхиваясь к чему-то.
— Чей след? — я тоже вокруг огляделась присматриваясь.
— На след тех, кого выслеживаем.
— А кого выслеживаем?
Воин зыркнул на меня, головой тряхнул и шагу прибавил. Я однако ж не отстала, приноровилась быстро шагать и снова к его боку пристроилась.
— За кем следуем, Тинар?
— Не знаю за кем. Что-то ищем или кого-то. На воинов в отряде погляди, все как на подбор, и маг у них один. Поисковый отряд это, который в случае чего, и в бой вступить может. Однако предвод ни на секунду не расслабляется, видать, опасность чует. Сдается мне, на изготовке постоянно.
После речи наемника и вовсе не по себе стало. Это если столько мужей удалых собрали, то за какими мужами мы гонимся?
— Привал! — крикнул вдруг маг, и воины за миг этот привал организовали. Глядь, а они уже под деревцами на травке расположились и часовых выставили. Солнышко давненько за горы закатилось, последние лучи по небу посылало. Воины основательно притомились. Я, стало быть, тоже хотя и не так давно в отряд вошла, а остальные не иначе как сотни полетов стрелы протопали.
— Лучница! — рявкнул предвод. От окрика такого, я даже про привал позабыла, про ноги гудевшие и спину болящую. Вмиг возле мага оказалась.
— Ась?
— Слушай сюда. Ты каждый наш привал на дерево взбираться будешь. Веревкой обвязывайся и, гляди, вниз не свались.
— Я, что ли, птица ночная на дереве спать?
— Не перечь, девка, не просто так тебе велю. Лук и стрелы чтобы всегда на изготовке держала. Пару ночек поспишь, приноровишься. Иди теперь.
Ты же смотри, и не приструнишь ведь его, и не возмутишься, начальник как-никак. Только отошла, как маг крикнул: «Тинар!»
Стало быть, Мирка у нас лучница, а к воину и по имени можно? Видать, только девке честь великая оказана, не по имени-прозвищу, а по должности величать.
Тинар не спеша к магу подошел, голову склонил, приказ слушая, а потом кивнул и на место вернулся. Ну а я как девка особенная, подходить к нему и выспрашивать не стала, меня все ж уважительно величают, не с руки на рядовых воинов внимание обращать.
— Мирка, — позвал наемник.
А я склонилась, давай веревку из мешка выпутывать и размышлять заодно, как мне ее связать поудачнее. Сноровки у меня после путешествия с Тинаром прибавилось, а вот желания на дерево влезать вполовину меньше стало.
Кручу себе узлы и себя подзуживаю: мужики, стало быть, между собой завсегда договорятся, а девка в отряде точно бельмо на глазу. Не след мне о Тинаре волноваться, коли он сам ничего рассказывать не спешит.
— Мирка, — воин подкрался сзади и дернул за волосы. — Никак обиду бабью проглотила?
— Чего тебе? — выдернула из его руки толстую косищу и на плечо забросила.
— Ты ночью лук наизготовке держи.
И этот туда же.
— Буду держать, велели уже.
— Я сегодня полночи часовым буду, а полнолуние совсем скоро, ты... в общем, если что, то помни наш уговор.— Сказал и быстро прочь пошел.
— А точно вам девка нужна? — будто через силу выдавил из себя начальник.
— Нам лучник нужен, а раз никого другого у тебя нет, а эта на службе королевской состоит, то ее и возьмем.
— Я с вами пойду, — выступил тут Тинар.
Глянула на воина, вспомнила нашу с ним задумку и решила, что наемник не просто так помыслил с отрядом уйти, не иначе на полпути на собственную дорожку свернем.
— Дерешься как?
— Показать могу.
Маг кивнул, и один из его воинов меч обнажил.
Ох, я залюбовалась. Красиво-то как! У Тинара в ладонях меч песню пел, настоящую, боевую песню. Грозную, но невольно заслушаешься, засмотришься, так что глаз не отвести. А линии какие чертил, плавные, узорные, они в воздухе серебристыми змеями мелькали или даже не змеями, лентами в умелых девичьих руках, как во время свадебной пляски. Я такого мастерства никогда ранее не наблюдала. Тот, что с наемником бился, минуты через три взмок, назад отскочил и руки в стороны развел, а Тинар даже не запыхался.
— Устал он, почти неделю мы в пути, — маг кивнул на сдавшегося воина. — Хорошо дерешься, пойдешь с нами.
Ратники во дворе даже выдохнули разом, я было подумала, что обрадовались, а оказалось, в себя пришли. Очень им этот бой короткий понравился, все вдруг загомонили, стали Тинара хвалить.
— Старей, нам переночевать нужно, завтра в путь отправимся. Воины мои устали и голодны, — перекрыл шум голос мага.
— Все исполню, — старей снова руку к сердцу прижал и пошел новых воинов на постой организовывать. Как только в избу всех вместить собирался, ума не приложу.
Проводив мага взглядом, я к Тинару повернулась, понаблюдала, как он меч в ножны вкладывает.
— Ух, как ты дерешься!
— Понравилось? — хмыкнул воин.
— А то! Вот бы и мне так научиться.
Тинар захохотал. Прямо в голос и громко так, что на нас часть ратников оглянулась. Меня даже любопытство разобрало, с чего это он покатывается. Смеха наемника я уж давненько не слышала.
— Вот девка! — воин отсмеялся, — ты меч настоящий от земли не оторвешь, не то чтобы им махать. Да и не о том думать надо, как в ратном деле поднатореть. Девке о женихах мыслить следует, мужами доблестными восхищаться, приманивать их, и чем больше, тем лучше, а ты...
— А что я? — насупилась, глянула исподлобья, додумалась уже о женихах, до синяков по всему телу додумалась.
— А ты... — махнул рукой, — небеса с тобой, Мирка. Влюбишься, узнаешь, о чем люди тогда думают.
Сказал и отвернулся, хотел тоже в избу идти.
— Тинар, погоди.
— Ну?
— Слушай, а чего это старей все руку к сердцу прикладывает?
— Руку? А, это знак уважения по отношению к вышестоящим лицам, из знати то есть. Военные маги они высокое положение занимают. Во дворце и при дворе иерархия очень строго соблюдается.
— Ирерх... что?
— По чинам они все делятся, у кого выше, у кого ниже. Королю поклоны отвешивают и стоят так, пока он выпрямиться не разрешит, перед диорами голову склоняют, а всей остальной аристократии такой знак показывают, — и руку к сердцу прижал.
— Диоры, маги военные... а откуда ты все это знаешь?
— Так наемников не только простые люди в услужение берут, чаще даже совсем непростые. А уважение демонстрировать каждый обязан, иначе как бы хорош в бою ни был, а желающих с нахалом дела иметь немного найдется. Были и у меня такие знакомые...
Наемник хмыкнул, что-то вспоминая, потом рукой махнул:
— Пошли в избу.
Пока воины животы набивали, я за столом прислуживала. Молодые ратники всегда сперва старшим еду подносят, потом уж сами едят. После ужина воины стали к ночлегу готовиться, а я в каморку ушла, легла там на лавку и призадумалась. А ну как уйдем с Тинаром из отряда, а у мага их документы наши останутся, не иначе наказание за побег придумает или вдруг ловить станет? А ежели наемник псиной обратится, что тогда? Военный маг взялся бы Тинара излечить или здесь одной магией не обойдешься? Говорить ли ему о болезни или не стоит?
Лежала я и думала, думала, пока не утомилась крепко, а утомившись, заснула. И надо же было в такой глубокий сон погрузиться, чтобы, как дверь моя отворилась, не услышать.
Ни скрипа не раздалось, ни шороха, а очнулась уже когда старей на кровати моей сидел, рот ладонью зажимая.
— Уходишь, стало быть, — шепотом молвил начальник, — жаль, не оставить тебя. Одаришь лаской напоследок?
Одарю, конечно, а куда мне деваться? Дверку он закрыл, меч в ручку деревянную просунул, точно никто не ворвется. Мой лук под кроватью хранился. Окошко маленькое совсем, под потолком, явно спаситель какой не протиснется. Да и мешкать старей точно не собирался.
Что в таком случае девке-то делать, лежать и не брыкаться. Вот я и расслабилась, а этот прямо от удовольствия весь поплыл, когда рубашку ночную чуть ли не до головы задрал. Рот пока зажимал, зато мои руки свободными оставил, я ж не сопротивлялась. Когда он пониже склонился и к груди девичьей припал, я из-под подушки (аккуратно, чтобы мужика от дела не отвлекать) дощечку достала.
Это подарок был отшельника моего. Хорошая дощечка, тонкая, не из дерева, а из волшебного материала. Маг его называл, но я позабыла. На ней он меня писать учил. Стоило закончить строчку и ладошкой по поверхности провести, как написанное исчезало. Я взяла подарок с собой, а по вечерам тренировалась, пыталась записывать новые слова, что узнала. У дощечки только один недостаток имелся, уж очень сильно она заплечный мешок оттягивала, тяжелая, стало быть. И настолько тяжелая, что когда старею на голову опустилась, то он и не пикнул. Лег на меня поудобнее и замер.
Ох и нелегкий мужик оказался, оттого, видать, что характер не сахар. Сталкивала его на пол, сталкивала, насилу столкнула. Переступила через тело безвольное, натянула на себя одежу, мешок, заранее подготовленный, на плечи закинула, ну и дощечку не забыла. Выудила лук из-под кровати, заодно к старею наклонилась, послушала, не отправился ли за небесный круг раньше времени. Грамота — она вещь трудная, ее не каждый осилить могет, однако ж старей совладал, дышал вполне себе ровно. Слабаков, стало быть, в фортах не держат. Вытащила я меч, на пол бросила и пошла к наемнику моему в сарай, до полнолуния точно не съест.
— Ты чего тут? — Тинар уже сидел на соломенной подстилке, когда я в сарай прокралась. Видать, почуял издали.
— Проведать зашла, посмотреть, как тебе тут спится. Удобно ты отдыхаешь, местом не поделишься?
— В сарае холодном удобнее, чем в избе теплой?
— А то! Просторно здесь, а там народу много, не протолкнуться.
Воин челюсти сжал, рука сама собой к мечу потянулась.
— Ты, Мирка, прежде чем ко мне приходить, умылась бы. Я дух старею за версту на тебе чую.
Сказал и поднялся на ноги, только лезвие стальное в полумраке блеснуло.
— Так холодно во дворе умываться, а других мест нет. А к старею ты не ходи, он отдыхает, чего мешать человеку?
— Притомился значит? И тебя утомил, раз в избе не осталась.
Я головой кивнула, а воин злее прежнего стал.
— Пойду я ему постель поудобнее организую, чтобы подольше отдохнул, — сказал и к двери, я едва метнуться успела, выход загородить.
— Тинар, не ходи!
Но что воину мой заслон? Фанерка тонкая супротив двери дубовой. Только сдвинуть в сторону собрался, как я руки ему на плечи закинула, крепко за шею ухватила и повисла, даже ноги поджала. Его спасти пыталась, о себе не подумала. Тинар задрожал весь, из горла хриплый рык вырвался, а руки на плечах моих так сжались...
— Мамочка! — запищала на самой высокой ноте. У самой звон в ушах стоял. А у зверя, в Тинаре проснувшегося, слух чуткий (не как у людей), потому из-за визга моего напрочь хозяину отказал. Отшатнулся наемник, затряс головой, а я с шеи слетела и у двери растянулась. Только надумала полежать тихонько, чтобы шибко нервных еще больше из себя не выводить, как дверь сарая распахнулась, и внутрь маг ворвался. Запнулся об меня и упал к ногам Тинара, а с рук его, сияющих, молния сорвалась. У меня даже рот от удивления открылся, потому что впервые такую магию видела (даже отшельник не показывал). Воин отпрыгнуть не успел, молния точно в него вонзилась, и Тинар на пол рухнул.
Маг осторожно на ноги поднялся, к наемнику присмотрелся, а потом на меня взгляд перевел. Сходу, не давая этому душегубу в себя прийти, крикнула что есть мочи (от страха голос прорезался):
— Почто на живых людей кидаетесь?
У мага глаза на лоб полезли.
— Так... кричала же...
— Не вам кричала!
— Я твой визг услыхал, когда во двор вышел. Примчался на помощь, а ты... — маг запнулся, а потом зло так и с укоризной, — зачем же кричать посреди ночи, если ничего дурного не происходит?
— Мое это дело, а на помощь я не звала. Что теперь с ним сотворили?
Маг смотрел на меня, смотрел, и такая досада на лице проступала.
— Послали небеса лучницу! — показалось даже сплюнуть хотел, но, видать, воспитанный, сдержался, — в порядке воин, сознания лишился.
Отряхнулся маг и к двери, а там я лежу. Остановился, замялся на пороге, другой бы перешагнул, а этот склонился и руку протянул. Ну точно воспитанный. Все, что ли, при дворе такие?
Я руку пристально рассмотрела, уж больно его отношение меня поразило, а еще интересно стало, где же у него там молнии собираются, не в ладони ли?
— Вставать-то будешь? Я не против в избу вернуться.
— А он как же? — кивнула в сторону наемника, — замерзнет ведь на полу, меня уже холод до костей пробрал. Вы его на подстилку переложите?
Выражение на лице мага яснее бранной речи все его мысли на мой счет объяснило.
— А ну встань! — гаркнул. Я мигом вскочила.
— Ты, лучница, теперь в мой отряд входишь. Когда во главе отряда предводителем станешь, тогда и приказы отдавать начнешь. А до тех пор моим указам подчиняться будешь! Чтобы я ни криков, ни визгов больше посреди ночи не слышал. Хочешь его поднимать, сама в угол неси. Устроили тут не пойми что, уставшему походнику из-за вас глаз не сомкнуть.
Сказал как отрезал. Дверь распахнул и вышел вон из сарая. Я вослед грустно поглядела. Как же я Тинара неподъемного до подстилки дотащу? На плащ воинский его перекатить?
Пока с плащом приноравливалась, с улицы в сарай сияние ворвалось, окутало наемника, над землей приподняло и медленно на подстилку из соломы опустило.
Я голову подняла, маг в проеме стоял. Как Тинар на подстилку приземлился, предводитель отвернулся и к дому пошел, до меня только и донеслось:
— Вот же бабы — существа дурные...
ГЛАВА 8. За тридевять земель
Ранний подъем для нас протрубили, то старей постарался. Не иначе очнулся, припомнил все и решил поскорее меня с Тинаром из форта выставить. К нам двоим даже не подошел, когда весь отряд во дворе собрался. Только искоса на меня глянул и отвернулся. Наемник в себя пришел к тому времени и точно также на старея косился, а я в это время все веревочку с оберегом расплести пыталась. Уж как она в пряжке, плащ скрепляющей, запуталась, ума не приложу. Из-за нее Тинар от меня отойти никак не мог.
— Дай, разрублю, — молвил сквозь зубы.
— Куда ж ты разрубишь? Здесь узелки особые, защитные, ты мне сейчас всю вязь повредишь, амулет попортишь.
Тинар голову к небу запрокинул, вздохнул глубоко и снова на старея взгляд кинул.
Пришлось с амулетом повозиться. Только когда предводитель велел в рог трубить и из форта выбираться, узелки мои мигом расплелись. Пошли мы пешком вслед за лошадью начальника нового аккурат на север, в той стороне самые дремучие во всем королевстве леса раскинулись, и мучило меня любопытство, зачем мы туда идем.
Чем дальше уходили, тем чаща непролазней становилась.
— Тинар, — шепнула наемнику.
— Чего? — он хмуро косился из-под насупленных бровей уже битый час и молчал.
— Зачем в дебри-то забираемся?
— А не иначе как к иномирному царю в гости хотим.
— А?
— Погибель ищем, зачем еще. За другим в северные чащи не ходят.
— Тинар, давай с предводителем поговорим, он маг сильный, не зря отрядом командует.
— Давай, Мирка. Только не забудь потом поминки по мне справить, а то, говорят, без поминок дух не успокоится.
— Да ну тебя, Тинар, неплох он.
— Неплох, Мирка, но отрядом рисковать не будет. Ты мне на слово поверь, я уж вдоволь командиров разных навидался.
Я и поверила, Тинару всяко виднее, однако и полнолуние шибко быстро приближалось. Сколько там до него? Уж совсем скоро наступит.
— Эх, не нравится мне это. На след никак не нападем, — негромко добавил наемник, принюхиваясь к чему-то.
— Чей след? — я тоже вокруг огляделась присматриваясь.
— На след тех, кого выслеживаем.
— А кого выслеживаем?
Воин зыркнул на меня, головой тряхнул и шагу прибавил. Я однако ж не отстала, приноровилась быстро шагать и снова к его боку пристроилась.
— За кем следуем, Тинар?
— Не знаю за кем. Что-то ищем или кого-то. На воинов в отряде погляди, все как на подбор, и маг у них один. Поисковый отряд это, который в случае чего, и в бой вступить может. Однако предвод ни на секунду не расслабляется, видать, опасность чует. Сдается мне, на изготовке постоянно.
После речи наемника и вовсе не по себе стало. Это если столько мужей удалых собрали, то за какими мужами мы гонимся?
— Привал! — крикнул вдруг маг, и воины за миг этот привал организовали. Глядь, а они уже под деревцами на травке расположились и часовых выставили. Солнышко давненько за горы закатилось, последние лучи по небу посылало. Воины основательно притомились. Я, стало быть, тоже хотя и не так давно в отряд вошла, а остальные не иначе как сотни полетов стрелы протопали.
— Лучница! — рявкнул предвод. От окрика такого, я даже про привал позабыла, про ноги гудевшие и спину болящую. Вмиг возле мага оказалась.
— Ась?
— Слушай сюда. Ты каждый наш привал на дерево взбираться будешь. Веревкой обвязывайся и, гляди, вниз не свались.
— Я, что ли, птица ночная на дереве спать?
— Не перечь, девка, не просто так тебе велю. Лук и стрелы чтобы всегда на изготовке держала. Пару ночек поспишь, приноровишься. Иди теперь.
Ты же смотри, и не приструнишь ведь его, и не возмутишься, начальник как-никак. Только отошла, как маг крикнул: «Тинар!»
Стало быть, Мирка у нас лучница, а к воину и по имени можно? Видать, только девке честь великая оказана, не по имени-прозвищу, а по должности величать.
Тинар не спеша к магу подошел, голову склонил, приказ слушая, а потом кивнул и на место вернулся. Ну а я как девка особенная, подходить к нему и выспрашивать не стала, меня все ж уважительно величают, не с руки на рядовых воинов внимание обращать.
— Мирка, — позвал наемник.
А я склонилась, давай веревку из мешка выпутывать и размышлять заодно, как мне ее связать поудачнее. Сноровки у меня после путешествия с Тинаром прибавилось, а вот желания на дерево влезать вполовину меньше стало.
Кручу себе узлы и себя подзуживаю: мужики, стало быть, между собой завсегда договорятся, а девка в отряде точно бельмо на глазу. Не след мне о Тинаре волноваться, коли он сам ничего рассказывать не спешит.
— Мирка, — воин подкрался сзади и дернул за волосы. — Никак обиду бабью проглотила?
— Чего тебе? — выдернула из его руки толстую косищу и на плечо забросила.
— Ты ночью лук наизготовке держи.
И этот туда же.
— Буду держать, велели уже.
— Я сегодня полночи часовым буду, а полнолуние совсем скоро, ты... в общем, если что, то помни наш уговор.— Сказал и быстро прочь пошел.
