Проходите, пожалуйста, - оторопело сказала Марина.
Привет, дорогая, - пропела Инка, - вот и мы, познакомься, это Николас.
Добрый вечер, - вежливо сказал черный-пречерный Николас на чис-тейшем русском языке.
Марине очень захотелось протереть глаза, но она сдержалась.
Проходите, - повторила она. - Чай, кофе?
Нет-нет, благодарю Вас. Я осмелился побеспокоить Вас очень ненадолго и по делу. - Николас попытался сесть в кресло, оно угрожающе заскрипело, и он резво пересел на диван. - Инесса Владимировна сказала, что у Вас есть старая машина, которую Вы хотели бы продать. Я хотел бы ее купить. Это возможно?
Да, конечно, возможно. Только - не знаю, предупредила ли Вас Инесса, машина очень старая, ей двенадцать лет, и в ней все время что-нибудь ло-мается.
О, это пусть Вас не беспокоит, я заменю большую часть деталей на де-тали от марки "фиат", - нет, все-таки по-русски он говорил не то чтобы не чисто, а очень механически.
Марине стало интересно. и она спросила:
Скажите, а по-русски Вы где научились говорить, в Университете?
О нет, я учил русский язык с помощью компьютера, а сейчас приехал в Москву практиковаться и работать.
Понятно, - ничего не было понятно, но сказать Марине было нечего. - Если Вы хотите посмотреть машину, то пойдемте, я Вам ее покажу. Только минуту, я переоденусь.
Спешно натянув джинсы и тонкий свитер, она вышла в гостиную: неве-роятный гость не исчез, сидел по прежнему на диване и благожелательно улыбался во все сорок восемь зубов…
Машина Николасу понравилась, он сел за руль, отодвинув сиденье до упора, немного поерзал, завел мотор и послушал, как он фырчит - все это продолжая улыбаться - вылез и сказал:
Уважаемая Марина Витальевна, если сумма в две тысячи долларов Вас устроит, то я готов Вам их отдать завтра же, после визита к нотариусу для оформления доверенности. Вы найдете время для такого визита?
Да, конечно, - степень Марининого удивления достигла таких высот, что дальше были лишь звезды. Две тысячи за эту развалину? Наличными7 Завтра? - Позвоните мне на работу после двух часов дня, и мы договорим-ся, где встретиться.
Благодарю Вас, Марина Витальевна. Разрешите откланяться, всего вам доброго.
И он исчез в арке, словно и не было в тихом московском дворике со-вершенно черного негра ростом под два метра.
Марина заперла машину и поспешила домой - Инка, негодяйка, должна была немедленно прояснить ситуацию!
Негодяйка сидела за столом на кухне и уплетала омлет прямо со сково-родки.
Я тут слегка похозяйничала, омлет с сыром и помидорами. Как ты лю-бишь. Тарелки пачкать не стала, поедим со сковородки. Давай, бери вилку, ешь, затрахалась я с этим Николасом. Сил нет.
Немедленно рассказывай, что это такое, и зачем ему понадобилась моя старушка. - Омлет был хорош, готовила Инка вообще классно, не зря она крепкой рукой держала один из лучших московских клубных ресторанчи-ков.- Он что, автомобильный извращенец?
Классный омлет получился, сейчас, поедим, покурю и расскажу.
История, рассказанная Инкой, была проста и поучительна.
Николас, уроженец африканской страны с непроизносимым названием, был человеком богатым. Поэтому первое, что он сделал, получив в руки семейные денежки - это переехал из "дебрей черной Африки" в цивилизо-ванную Америку. Купил себе дом во Флориде, с бассейном и садом, обза-велся роскошной машиной, домоправительницей и парой любовниц, и стал жить. Через полгода Николас заскучал. Еще через три месяца он купил себе компьютер и стал учиться путешествовать по Интернету. Ему хотелось чего-нибудь необычного, и он стал изучать по Интернету русский язык. Почему русский? А чтобы труднее было…
Николасу очень нравился русский язык. Кроме этого, он был человеком культурным, и с удовольствием стал осваивать русскую литературу, благо в Сети ее выложено немеряно. Особенно ему понравилось, как по-разному говорят русские в разных книгах, вроде бы на одном языке. а вроде и на разных. Он освоил различные манеры речи и иногда пугал свою домопра-вительницу, сам с собой разговаривая на варварском наречии (она считала, что это его родной африканский язык, но ошибалась). Когда Николас смог читать без словаря не только современного (и несимпатичного ему) Юрия Никитина, но Лескова и Тургенева, ему снова стало скучно. Конечно, мож-но было начать учить китайский, но это становилось однообразно. И он решил поехать в Россию.
В московском аэропорту толстый дяденька в кожаной кепке поймал его за рукав кашемирового пальто и спросил:
Такси? Ту зе сентер - эйти долларз!
Николас остановился и, сверху вниз посмотрев на дяденьку, поинтере-совался:
Ты с какого дуба рухнул? - Его русский друг из ICQ рекомендовал именно так разговаривать с таксистами в аэропорту. Кроме того, Николасу очень нравилось это выражение.. - Тридцать.
Сорок, и поехали, - нимало не удивившись (видали мы всяких!) ответ-ствовал таксист. И они поехали.
Пожив недельку в "Тверской" и близко познакомившись с местными девушками легкого поведения, Николас пришел к выводу, что этот город ему нравится. Здесь было иногда страшновато, но скучно не было вовсе. И он решил остаться.
Жить в гостинице ему показалось дорого, даже для человека богатого, и русский друг с непроизносимым именем Всеволод предложил:
У меня есть квартира, далеко от центра, правда, в Паскудниково, зато отдам за сто баксов в месяц. А хочешь - вон, у знакомой ресторан, иди к ней работать, точно повеселишься.
Знакомая, красивая блондинка с голубыми глазами (Николас очень лю-бил блондинок, но относился к ним с осторожностью), внимательно по-смотрев на Николаса, предложила ему "для начала" триста долларов в месяц за работу вышибалой. Николас пожал плечами и встал. Следующее предложение - пятьсот и метрдотель, испытательный срок три месяца - по-зволило ему снова сесть, не теряя лица. Сторговались они на шестиста долларах в месяц. Можно было поторговаться и еще, но Николасу очень понравилась блондинка Инесса, несмотря на то, что в ее голубых глазах, казалось, все время щелкал калькулятор…
Николас жил в квартире друга в районе, ласково называемом Паскудни-ково и работал в маленьком ресторане без вывески в самом центре Москвы. В ресторан ходила только избранная публика, играла приятная живая му-зыка, отменно кормили и гостей, и персонал; сама хозяйка ежевечерне присутствовала в главном зале, заглядывала на кухню и в кабинеты, и же-стко утверждала спокойствие и порядок.
Одно было нехорошо – до дому Николасу приходилось ехать на по-следней электричке, поскольку дом стоял сразу же за спиной у платформы, нужно было только пройти через небольшой сквер.
Однажды вечером он сел в привычный четвертый вагон, и сразу почув-ствовал, что дело плохо – в вагоне веселилась компания подростков лет пятнадцати – шестнадцати: плохо одетые, прыщавые, с громкими резкими голосами, руководимые взрослым парнем лет двадцати пяти – двадцати восьми. Они окружили скамейку, где сидел Николас, и в стандартной ма-нере шпаны стали требовать закурить, огня, выпить, интересовались, с ка-кого дерева он слез… Николас молчал, они становились все наглее, и он уже сжался в пружину, чтобы, распрямившись, бить, сколько хватит сил – но в этот момент с соседнего сидения поднялся совершенно пьяный пол-ковник в форме внутренних войск, отшвырнув главаря, встал рядом с Ни-коласом, и жутким хриплым шепотом сказал:
Ша!
В руке полковника недвусмысленно поблескивал вороненой сталью пистолет, Николас встал с ним рядом и развернул плечи – и наглых юнцов словно смыло.
К половине пятого утра Николас, пьяный в хлам, выгрузился-таки на нужной ему платформе. Он совершенно не знал, где они с полковником были, но твердо был уверен, что приобрел друга навек. Правда, как зовут друга, он тоже не помнил, но это было и неважно, для такой великой муж-ской дружбы вообще все неважно. Твердым шагом он сделал несколько шагов в сторону сквера, и замер, мгновенно протрезвев. Впереди, справа и слева на него надвигалась стая бродячих собак, ему показалось - штук сто.
Когда в шесть местные работяги потянулись к родимой электричке, в чахлом скверике у платформы их ждало незабываемое зрелище: на высоком и совершено голом тополе, почти на самой его вершине, сидел хорошо одетый, иссиня-черный от холода негр, и, щелкая зубами, сорванным голо-сом хрипел:
Помогите! Спасите меня, пожалуйста!
На следующий день Николас и явился к Марине.
Шопотом, сорванным от смеха голосом, Марина умоляла Инну пере-стать, остановиться, дать отдышаться - но все было напрасно, и увлека-тельная история была досказана. Отдышавшись, они сварили и выпили кофе, обсудили, как идут дела в Инкином ресторанчике и расстались - мо-жет, на пару дней, а может, опять на год. Кто может быть в чем-то уверен-ным в этой сумасшедшей московской жизни?
В новые служебные обязанности Марина погрузилась с головой. Она с удивлением обнаружила в себе организаторскую жилку, и, наряду с напи-санием плановых статей и затыканием неплановых "дырок" маленькими заметками, лихо решала всяческие организационные вопросы - от взятия на работу нового курьера до редакционных планов на ближвйший год. Домой она в понедельник приползла полумертвая, почти в десять вечера, от усталости не хотелось даже есть. Ксении, конечно, не было дома, она с пятницы ночевала у подруги на даче, о чем информировал автоответчик, и следовательно, можно было не заниматься ужином, не поддерживать бесе-ду, и вообще - расслабиться.
Марина набросала в широкий стакан побольше льда, налила хорошего шотландского виски ("на два пальца", как положено - усмехнулась она сама с собой) и завалилась на диван с ухваченным сегодня на столе Вити Кравцова детективом. Единственная зажженная лампа над диваном бросала кружок желтого света на страницы книги, на подушку, на Маринины ноги, укутанные пледом. Телевизор тихо бурчал что-то невнятное, словно плохо пережеванный гамбургер в желудке проголодавшегося командировочного. Кубики льда таяли в стакане, разбавляя золотистую жидкость до соломен-ного цвета. Темно и тихо было вокруг, весь мир словно сузился до разме-ров этого желтого круга под лампой, будто и не было суматошного рабочего дня, шумной и ярко освещенной комнаты редакции, кучи ненуж-ных звонков…
Поймав себя на том, что уже в четвертый раз она пытается прочесть начало второго абзаца, Марина с досадой захлопнула книгу и сердито посмотрела на телефон. Тот молчал. Обычно - раньше - в это время ей звонил Сергей, он не говорил ничего важного, ни слова о любви - впрочем, эти слова во-обще не произносились. Пара фраз, как прошел день, какие планы на завтра, что так и что не так - когда с человеком общаешься ежедневно, с ним всегда есть о чем поговорить.
Хуже всего было то, что ледяной еж, что поселился в груди в тот вечер, и не собирался уходить. Вот и сегодня, и вчера - вроде и не вспоминала Ма-рина о Сергее, а ледяные иголки нет-нет, да кололи где-то в груди. Похоже было на то, что ждет ее еще одна бессонная ночь…
Утро началось со звонка секретяря редакции с просьбой: сразу по приходе зайти к Игорю Васильевичу. Наташа официальным тоном передала эту просьбу, затем, понизив голос, добавила:
По-моему, он собирается обсудить Вашу поездку в Италию. Вы лучше придите на полчаса позже, но с готовым планом, он это очень высоко ценит.
Спасибо, Наташа, я так и сделаю, - совет был своевременным. Наташа, во-первых, хороша знала Трухина, поскольку переходила с ним вместе из од-ной редакции в другую; а во-вторых, Марине и в самом деле стоило набро-сать какие-то идеи по итальянской поездке.
В редакции она появилась с часовым опозданием, и, повесив плащ в шкаф, сразу отправилась к шефу.
Кабинет главного редактора находился на шестом этаже, а вся редакция сидела на четвертом, никто уже не помнил, когда и почему так получилось. Предыдущему, прямо скажем, дураку, это давало возможность как бы смотреть на всех остальных "сверху вниз", а уж что с этим будет делать новый, пока еще никто не знал.
Наташа, посмотрев на папку в Марининых руках, одобрительно кивнула, и сказала:
Проходите, Игорь Васильевич Вас ждет.
Новый шеф ничего не стал менять в начальственном кабинете: то ли ему нравился помпезный стиль (бывает такое, ну, всю жизнь мечтал человек посидеть за трехспальным письменным столом с резными ножками, вот и выдалась возможность), то ли просто пока не успел. Марине он заулыбался, усадил в кресло и попросил Наташу принести кофе. В плюс ему Марина сразу поставила то, что именно попросил, а не дал указание. Пока что но-вый главный редактор был вполне адекватен.
Игорь Васильевич, я примерно набросала план по поездке в Италию, по-смотрите, пожалуйста, - Марина решила не ждать вопроса и протянула Трухину папку с утренними заготовками.
Он взял папку, раскрыл, тут же закрыл и отложил.
Хорошо, я прочитаю внимательно, и мы с вами обсудим. Кстати. Они при-слали свою программу, но она на итальянском. Дикие люди, никак их не приучишь писать по-английски!
А они там-то хоть по-английски говорят? - Марина встревожилась. Она видела не один раз, как из-за неправильного перевода рушились замеча-тельные, казалось бы - непоколебимые планы.
Да, конечно, сама госпожа Джаннини, от которой исходит приглашение, говорит не только по-английски, а, кажется, на всех европейских языках. Это, надо полагать, ее секретарь расстаралась.
Скажите, Игорь Васильевич, а чего они, собственно, хотят от наших статей? Материалы ведь заказные, значит, они рекламируют что-то конкретное?
Вне всяких сомнений. - Он поглядел на часы. - Вообще-то время обеденное. Давайте мы с Вами где-нибудь перекусим, и попутно я расскажу Вам о семье Джаннини, чем они занимаются, и чего хотят.
Марина задумалась, и, чтобы потянуть время, глотнула остывшего кофе: с одной стороны, главный - мужик не противный, узнать об итальянцах дей-ствительно надо… С другой - по редакции тут же пойдут сильно приукра-шенные сплетни, к вечеру ей подробно расскажут, где, сколько раз и в какой позе она с ним спала, и зачем ей это? Поэтому третий путь показался ей наиболее перспективным.
Простите меня, Игорь Васильевич, но я договорилась о встрече и возмож-ном интервью с одним полезным человечком сегодня в четыре, а мне еще надо подготовиться. Обедать же в нашем кафе я врагу не посоветую. Так что спасибо за приглашение, но в другой раз, хорошо?
Нет вопросов, - Трухин поднял ладонь, как бы отгораживаясь от возмож-ных оправданий. - В конце концов, я - человек менее занятой, могу и по-позже пообедать.
Итак, семья Джаннини… - Марина включила диктофон, чтобы потом по-слушать еще раз и проанализировать.
В коридоре Марину окликнула Лена:
Курить будешь?
И когда ты запомнишь, что я здоровье берегу? - шутливо огрызнулась Ма-рина.
Ну и пожалуйста. - Отойдя на несколько шагов, Лена повернулась, - Забыла совсем, тебя с утра Тамарка искала, ты ей какие-то документы должна была принести, она сказала - если сегодня не принесешь, она на за что не ручается.
Какие документы? - остолбенела Марина, - Ох, черт, я же ей загранпаспорт должна была принести, визу оформлять! Холера, ведь как пить дать, его нет с собой!
Влетев в свою комнату, она вытряхнула все из сумки на стол и с по-бедным воплем выудила из кучи красную книжицу с золотым двуглавым орлом на обложке.
Привет, дорогая, - пропела Инка, - вот и мы, познакомься, это Николас.
Добрый вечер, - вежливо сказал черный-пречерный Николас на чис-тейшем русском языке.
Марине очень захотелось протереть глаза, но она сдержалась.
Проходите, - повторила она. - Чай, кофе?
Нет-нет, благодарю Вас. Я осмелился побеспокоить Вас очень ненадолго и по делу. - Николас попытался сесть в кресло, оно угрожающе заскрипело, и он резво пересел на диван. - Инесса Владимировна сказала, что у Вас есть старая машина, которую Вы хотели бы продать. Я хотел бы ее купить. Это возможно?
Да, конечно, возможно. Только - не знаю, предупредила ли Вас Инесса, машина очень старая, ей двенадцать лет, и в ней все время что-нибудь ло-мается.
О, это пусть Вас не беспокоит, я заменю большую часть деталей на де-тали от марки "фиат", - нет, все-таки по-русски он говорил не то чтобы не чисто, а очень механически.
Марине стало интересно. и она спросила:
Скажите, а по-русски Вы где научились говорить, в Университете?
О нет, я учил русский язык с помощью компьютера, а сейчас приехал в Москву практиковаться и работать.
Понятно, - ничего не было понятно, но сказать Марине было нечего. - Если Вы хотите посмотреть машину, то пойдемте, я Вам ее покажу. Только минуту, я переоденусь.
Спешно натянув джинсы и тонкий свитер, она вышла в гостиную: неве-роятный гость не исчез, сидел по прежнему на диване и благожелательно улыбался во все сорок восемь зубов…
Машина Николасу понравилась, он сел за руль, отодвинув сиденье до упора, немного поерзал, завел мотор и послушал, как он фырчит - все это продолжая улыбаться - вылез и сказал:
Уважаемая Марина Витальевна, если сумма в две тысячи долларов Вас устроит, то я готов Вам их отдать завтра же, после визита к нотариусу для оформления доверенности. Вы найдете время для такого визита?
Да, конечно, - степень Марининого удивления достигла таких высот, что дальше были лишь звезды. Две тысячи за эту развалину? Наличными7 Завтра? - Позвоните мне на работу после двух часов дня, и мы договорим-ся, где встретиться.
Благодарю Вас, Марина Витальевна. Разрешите откланяться, всего вам доброго.
И он исчез в арке, словно и не было в тихом московском дворике со-вершенно черного негра ростом под два метра.
Марина заперла машину и поспешила домой - Инка, негодяйка, должна была немедленно прояснить ситуацию!
Негодяйка сидела за столом на кухне и уплетала омлет прямо со сково-родки.
Я тут слегка похозяйничала, омлет с сыром и помидорами. Как ты лю-бишь. Тарелки пачкать не стала, поедим со сковородки. Давай, бери вилку, ешь, затрахалась я с этим Николасом. Сил нет.
Немедленно рассказывай, что это такое, и зачем ему понадобилась моя старушка. - Омлет был хорош, готовила Инка вообще классно, не зря она крепкой рукой держала один из лучших московских клубных ресторанчи-ков.- Он что, автомобильный извращенец?
Классный омлет получился, сейчас, поедим, покурю и расскажу.
История, рассказанная Инкой, была проста и поучительна.
Николас, уроженец африканской страны с непроизносимым названием, был человеком богатым. Поэтому первое, что он сделал, получив в руки семейные денежки - это переехал из "дебрей черной Африки" в цивилизо-ванную Америку. Купил себе дом во Флориде, с бассейном и садом, обза-велся роскошной машиной, домоправительницей и парой любовниц, и стал жить. Через полгода Николас заскучал. Еще через три месяца он купил себе компьютер и стал учиться путешествовать по Интернету. Ему хотелось чего-нибудь необычного, и он стал изучать по Интернету русский язык. Почему русский? А чтобы труднее было…
Николасу очень нравился русский язык. Кроме этого, он был человеком культурным, и с удовольствием стал осваивать русскую литературу, благо в Сети ее выложено немеряно. Особенно ему понравилось, как по-разному говорят русские в разных книгах, вроде бы на одном языке. а вроде и на разных. Он освоил различные манеры речи и иногда пугал свою домопра-вительницу, сам с собой разговаривая на варварском наречии (она считала, что это его родной африканский язык, но ошибалась). Когда Николас смог читать без словаря не только современного (и несимпатичного ему) Юрия Никитина, но Лескова и Тургенева, ему снова стало скучно. Конечно, мож-но было начать учить китайский, но это становилось однообразно. И он решил поехать в Россию.
В московском аэропорту толстый дяденька в кожаной кепке поймал его за рукав кашемирового пальто и спросил:
Такси? Ту зе сентер - эйти долларз!
Николас остановился и, сверху вниз посмотрев на дяденьку, поинтере-совался:
Ты с какого дуба рухнул? - Его русский друг из ICQ рекомендовал именно так разговаривать с таксистами в аэропорту. Кроме того, Николасу очень нравилось это выражение.. - Тридцать.
Сорок, и поехали, - нимало не удивившись (видали мы всяких!) ответ-ствовал таксист. И они поехали.
Пожив недельку в "Тверской" и близко познакомившись с местными девушками легкого поведения, Николас пришел к выводу, что этот город ему нравится. Здесь было иногда страшновато, но скучно не было вовсе. И он решил остаться.
Жить в гостинице ему показалось дорого, даже для человека богатого, и русский друг с непроизносимым именем Всеволод предложил:
У меня есть квартира, далеко от центра, правда, в Паскудниково, зато отдам за сто баксов в месяц. А хочешь - вон, у знакомой ресторан, иди к ней работать, точно повеселишься.
Знакомая, красивая блондинка с голубыми глазами (Николас очень лю-бил блондинок, но относился к ним с осторожностью), внимательно по-смотрев на Николаса, предложила ему "для начала" триста долларов в месяц за работу вышибалой. Николас пожал плечами и встал. Следующее предложение - пятьсот и метрдотель, испытательный срок три месяца - по-зволило ему снова сесть, не теряя лица. Сторговались они на шестиста долларах в месяц. Можно было поторговаться и еще, но Николасу очень понравилась блондинка Инесса, несмотря на то, что в ее голубых глазах, казалось, все время щелкал калькулятор…
Николас жил в квартире друга в районе, ласково называемом Паскудни-ково и работал в маленьком ресторане без вывески в самом центре Москвы. В ресторан ходила только избранная публика, играла приятная живая му-зыка, отменно кормили и гостей, и персонал; сама хозяйка ежевечерне присутствовала в главном зале, заглядывала на кухню и в кабинеты, и же-стко утверждала спокойствие и порядок.
Одно было нехорошо – до дому Николасу приходилось ехать на по-следней электричке, поскольку дом стоял сразу же за спиной у платформы, нужно было только пройти через небольшой сквер.
Однажды вечером он сел в привычный четвертый вагон, и сразу почув-ствовал, что дело плохо – в вагоне веселилась компания подростков лет пятнадцати – шестнадцати: плохо одетые, прыщавые, с громкими резкими голосами, руководимые взрослым парнем лет двадцати пяти – двадцати восьми. Они окружили скамейку, где сидел Николас, и в стандартной ма-нере шпаны стали требовать закурить, огня, выпить, интересовались, с ка-кого дерева он слез… Николас молчал, они становились все наглее, и он уже сжался в пружину, чтобы, распрямившись, бить, сколько хватит сил – но в этот момент с соседнего сидения поднялся совершенно пьяный пол-ковник в форме внутренних войск, отшвырнув главаря, встал рядом с Ни-коласом, и жутким хриплым шепотом сказал:
Ша!
В руке полковника недвусмысленно поблескивал вороненой сталью пистолет, Николас встал с ним рядом и развернул плечи – и наглых юнцов словно смыло.
К половине пятого утра Николас, пьяный в хлам, выгрузился-таки на нужной ему платформе. Он совершенно не знал, где они с полковником были, но твердо был уверен, что приобрел друга навек. Правда, как зовут друга, он тоже не помнил, но это было и неважно, для такой великой муж-ской дружбы вообще все неважно. Твердым шагом он сделал несколько шагов в сторону сквера, и замер, мгновенно протрезвев. Впереди, справа и слева на него надвигалась стая бродячих собак, ему показалось - штук сто.
Когда в шесть местные работяги потянулись к родимой электричке, в чахлом скверике у платформы их ждало незабываемое зрелище: на высоком и совершено голом тополе, почти на самой его вершине, сидел хорошо одетый, иссиня-черный от холода негр, и, щелкая зубами, сорванным голо-сом хрипел:
Помогите! Спасите меня, пожалуйста!
На следующий день Николас и явился к Марине.
Шопотом, сорванным от смеха голосом, Марина умоляла Инну пере-стать, остановиться, дать отдышаться - но все было напрасно, и увлека-тельная история была досказана. Отдышавшись, они сварили и выпили кофе, обсудили, как идут дела в Инкином ресторанчике и расстались - мо-жет, на пару дней, а может, опять на год. Кто может быть в чем-то уверен-ным в этой сумасшедшей московской жизни?
В новые служебные обязанности Марина погрузилась с головой. Она с удивлением обнаружила в себе организаторскую жилку, и, наряду с напи-санием плановых статей и затыканием неплановых "дырок" маленькими заметками, лихо решала всяческие организационные вопросы - от взятия на работу нового курьера до редакционных планов на ближвйший год. Домой она в понедельник приползла полумертвая, почти в десять вечера, от усталости не хотелось даже есть. Ксении, конечно, не было дома, она с пятницы ночевала у подруги на даче, о чем информировал автоответчик, и следовательно, можно было не заниматься ужином, не поддерживать бесе-ду, и вообще - расслабиться.
Марина набросала в широкий стакан побольше льда, налила хорошего шотландского виски ("на два пальца", как положено - усмехнулась она сама с собой) и завалилась на диван с ухваченным сегодня на столе Вити Кравцова детективом. Единственная зажженная лампа над диваном бросала кружок желтого света на страницы книги, на подушку, на Маринины ноги, укутанные пледом. Телевизор тихо бурчал что-то невнятное, словно плохо пережеванный гамбургер в желудке проголодавшегося командировочного. Кубики льда таяли в стакане, разбавляя золотистую жидкость до соломен-ного цвета. Темно и тихо было вокруг, весь мир словно сузился до разме-ров этого желтого круга под лампой, будто и не было суматошного рабочего дня, шумной и ярко освещенной комнаты редакции, кучи ненуж-ных звонков…
Поймав себя на том, что уже в четвертый раз она пытается прочесть начало второго абзаца, Марина с досадой захлопнула книгу и сердито посмотрела на телефон. Тот молчал. Обычно - раньше - в это время ей звонил Сергей, он не говорил ничего важного, ни слова о любви - впрочем, эти слова во-обще не произносились. Пара фраз, как прошел день, какие планы на завтра, что так и что не так - когда с человеком общаешься ежедневно, с ним всегда есть о чем поговорить.
Хуже всего было то, что ледяной еж, что поселился в груди в тот вечер, и не собирался уходить. Вот и сегодня, и вчера - вроде и не вспоминала Ма-рина о Сергее, а ледяные иголки нет-нет, да кололи где-то в груди. Похоже было на то, что ждет ее еще одна бессонная ночь…
Утро началось со звонка секретяря редакции с просьбой: сразу по приходе зайти к Игорю Васильевичу. Наташа официальным тоном передала эту просьбу, затем, понизив голос, добавила:
По-моему, он собирается обсудить Вашу поездку в Италию. Вы лучше придите на полчаса позже, но с готовым планом, он это очень высоко ценит.
Спасибо, Наташа, я так и сделаю, - совет был своевременным. Наташа, во-первых, хороша знала Трухина, поскольку переходила с ним вместе из од-ной редакции в другую; а во-вторых, Марине и в самом деле стоило набро-сать какие-то идеи по итальянской поездке.
В редакции она появилась с часовым опозданием, и, повесив плащ в шкаф, сразу отправилась к шефу.
Кабинет главного редактора находился на шестом этаже, а вся редакция сидела на четвертом, никто уже не помнил, когда и почему так получилось. Предыдущему, прямо скажем, дураку, это давало возможность как бы смотреть на всех остальных "сверху вниз", а уж что с этим будет делать новый, пока еще никто не знал.
Наташа, посмотрев на папку в Марининых руках, одобрительно кивнула, и сказала:
Проходите, Игорь Васильевич Вас ждет.
Новый шеф ничего не стал менять в начальственном кабинете: то ли ему нравился помпезный стиль (бывает такое, ну, всю жизнь мечтал человек посидеть за трехспальным письменным столом с резными ножками, вот и выдалась возможность), то ли просто пока не успел. Марине он заулыбался, усадил в кресло и попросил Наташу принести кофе. В плюс ему Марина сразу поставила то, что именно попросил, а не дал указание. Пока что но-вый главный редактор был вполне адекватен.
Игорь Васильевич, я примерно набросала план по поездке в Италию, по-смотрите, пожалуйста, - Марина решила не ждать вопроса и протянула Трухину папку с утренними заготовками.
Он взял папку, раскрыл, тут же закрыл и отложил.
Хорошо, я прочитаю внимательно, и мы с вами обсудим. Кстати. Они при-слали свою программу, но она на итальянском. Дикие люди, никак их не приучишь писать по-английски!
А они там-то хоть по-английски говорят? - Марина встревожилась. Она видела не один раз, как из-за неправильного перевода рушились замеча-тельные, казалось бы - непоколебимые планы.
Да, конечно, сама госпожа Джаннини, от которой исходит приглашение, говорит не только по-английски, а, кажется, на всех европейских языках. Это, надо полагать, ее секретарь расстаралась.
Скажите, Игорь Васильевич, а чего они, собственно, хотят от наших статей? Материалы ведь заказные, значит, они рекламируют что-то конкретное?
Вне всяких сомнений. - Он поглядел на часы. - Вообще-то время обеденное. Давайте мы с Вами где-нибудь перекусим, и попутно я расскажу Вам о семье Джаннини, чем они занимаются, и чего хотят.
Марина задумалась, и, чтобы потянуть время, глотнула остывшего кофе: с одной стороны, главный - мужик не противный, узнать об итальянцах дей-ствительно надо… С другой - по редакции тут же пойдут сильно приукра-шенные сплетни, к вечеру ей подробно расскажут, где, сколько раз и в какой позе она с ним спала, и зачем ей это? Поэтому третий путь показался ей наиболее перспективным.
Простите меня, Игорь Васильевич, но я договорилась о встрече и возмож-ном интервью с одним полезным человечком сегодня в четыре, а мне еще надо подготовиться. Обедать же в нашем кафе я врагу не посоветую. Так что спасибо за приглашение, но в другой раз, хорошо?
Нет вопросов, - Трухин поднял ладонь, как бы отгораживаясь от возмож-ных оправданий. - В конце концов, я - человек менее занятой, могу и по-позже пообедать.
Итак, семья Джаннини… - Марина включила диктофон, чтобы потом по-слушать еще раз и проанализировать.
В коридоре Марину окликнула Лена:
Курить будешь?
И когда ты запомнишь, что я здоровье берегу? - шутливо огрызнулась Ма-рина.
Ну и пожалуйста. - Отойдя на несколько шагов, Лена повернулась, - Забыла совсем, тебя с утра Тамарка искала, ты ей какие-то документы должна была принести, она сказала - если сегодня не принесешь, она на за что не ручается.
Какие документы? - остолбенела Марина, - Ох, черт, я же ей загранпаспорт должна была принести, визу оформлять! Холера, ведь как пить дать, его нет с собой!
Влетев в свою комнату, она вытряхнула все из сумки на стол и с по-бедным воплем выудила из кучи красную книжицу с золотым двуглавым орлом на обложке.
