Ура, нашла! Умница моя, - и она погладила себя по голове
Вошедшая следом за ней Лена, с неодобрением глядя на это, пробурчала:
В твоем возрасте могла бы уже девичью память и не иметь, все равно никто не поверит. Иди к Тамарке-то, зажрет ведь.
Тамара вообще-то по должности была завхозом. Но так получилось, что в ее пухлые, цепкие лапки попало, помимо закупки канцелярских принад-лежностей и списания изношенных швабр, еще и многое другое. В частно-сти, оформление командировок.
Конечно, этим должен был бы заниматься человек, числящийся секретарем редакции, но, как обычно у нас бывает, мало кто занимается своими пря-мыми обязанностями. Возможно, новый главный редактор и здесь прило-жит руку, но для этого ему надо помочь разобраться в ситуации. А связываться с Тамаркой не хотелось никому.
Добрый день, Тамара Николаевна! Вот паспорт, фотография, анкетные данные, что-то еще от меня требуется?
Душечка моя, я же Вас предупреждала! - Тамара подняла ангельски голу-бые глазки от толстенного гроссбуха, компьютеров она боялась. - А справка с места работы где?
А что, простите, Вы не можете позвонить в кадры и попросить подготовить такую справку? - Марина была неправа, знала это, но не выносила, когда ее называют душечкой.
Ну как хотите, милочка, Вам ведь визу не дадут, не мне.
Сцепив зубы, Марина отправилась в кадры за справкой. Она никогда не умела разговаривать с бюрократами, Тамара же была бюрократом высшей категории, даже не профессором - академиком. Конечно, она сама принесла справку, и всего-то нужно было пройти до конца коридора; потом за-полняла анкету, потом переписывала ее, так как Тамарка, дождавшись, пока Марина поставит в конце анкеты подпись, ласково проговорила:
Ну что же Вы, милочка, надо же латинскими буквами заполнять!
На ее круглом кукольном личике без единой морщинки на лбу было напи-сано такое превосходство над этими бумагомараками с высшим образова-нием, которые говорят на разных всяких языках, а анкету заполнить не могут, что Марину затошнило.
Она не соврала шефу: ей и в самом деле нужно было ехать в новый клуб-ресторан к четырем часам, беседовать с его владельцем и решать, стоит ли давать в журнале рекламную статью о них. Марина с трудом представляла себе, как она, после бесед с Тамаркой, выдержит еще и разговор с откорм-ленным нуворишем, но, видно, высшие сферы на этот день предполагали не одни только гадости: поскольку ее Красотка была все еще на оформлении, ей без звука дали редакционную машину (правда, под страшную клятву вернуть к шести часам); клуб находился в чудном уголке старой Москвы, среди двухэтажных особнячков и широких раскидистых лип. Да и владелец клуба был вовсе не толстым, лоснящимся, с короткими пальцамии сальным взглядом, а милым, интеллигентным и не очень молодым человеком, настолько приветливым и хорошо одетым, что Марина даже простила ему легкую "голубизну" облика.
Правда, этот изысканная цветовая гамма могла придать ненужный оттенок не только всей статье, а и журналу, так что следовало хорошо подумать, как же подать это "блюдо".
К семи вечера Марина была дома. В клубе ее очень неплохо покормили, до дому она дошла пешком за двадцать минут, и настроение в общем и целом было вполне сносным. Если, конечно, не вспоминать о Сергее. Но как было о нем не вспомнить, когда мимо периодически проезжали такие же, как у него, темно-синие "Вольво", вон в том ресторанчике они обедали в самом начале их романа, и кремовые розы в ведре у цветочницы тоже напоминали о нем… Как ни встряхивай головой, а эту мысль не прогонишь, надо научиться жить с ней, как живут люди с язвой, или, скажем, с нелюбимым мужем.
Ксения была дома, они с Христофоровым сидели на кухне и чинно пили чай с яблочным пирогом. Марина вообще удивлялась: ершистая и вредная Ксения в присутствии Христофорова становилась мягче, разговаривала вполне светски и всячески его подкармливала вкусностями. Но чтобы ис-печь пирог!.. Марина не верила своим глазам, но в доме и в самом деле пахло сдобой, казенные пироги, даже самые свежие, так не пахнут.
Деточка, ты здорова? - с фальшивой озабоченностью произнесла она, под-нося руку к Ксениному лбу. - Не иначе, как у тебя плюшечная лихорадка!
Никакой лихорадки! Между прочим, в четверг прилетает Мур, и я должна ему показать, какая я замечательная!
То есть как в четверг? В этот? - Марина и в самом деле была в некотором замешательстве: остаться в квартире и светиться у молодых перед глазами было бы неразумно, а съехать она могла только на ту самую квартиру, где она не была со дня расставания с Сергеем.
Нет, что ты! В следующий! А пока я практикуюсь на Саше: я пеку и вобще готовлю, а он мне честно говорит, что не получилось.
Ну и как? - Марина невольно улыбнулась Христофорову, очень уж забавен он был в роли подопытного кролика.
Но Христофоров невозмутимо достал из кармана узкий и длинный листок, и поставил плюсик против одной из нескольких десятков строчек.
Пока единственным минусом была селедка под шубой, но это блюдо сложное, для специалистов. Я Вам, Марина, советую: проверьте сами. У девочки явные кулинарные способности, так что в крайнем случае мы ее пристроим поварихой, а сами при ней прокормимся, я как консультант, а Вы - по-родственному.
Ладно, уговорили! Наливайте чай, сейчас руки вымою!
Яблочный пирог и в самом деле был хорош, все остальное Марина пробо-вать не стала, поскольку изрядно наелась в клубном ресторане.
Марина, Вам завтра нужно подъехать вот по этому адресу, - Христофоров протянул ей бумажку с записью, - Вы подпишете бумаги, и спокойно уедете на своей машине. Я, к сожалению, приехать не смогу, у Алевтины Ва-сильевны завтра большой груз приходит, мне надо быть. Но мобильный у меня всегда с собой, если что - сразу звоните.
Спасибо Вам, Саша, Вы столько со мной возитесь! Я бы без Вас пропала, и, повинуясь порыву, Марина чмокнула Христофорова в щеку.
Боже, как он покраснел!
Мучительная волна поднималась откуда-то снизу, изнутри и постепенно заливала шею, уши, лицо… Марина остолбенела, но, к счастью, Христофо-ров закашлялся, Ксения кинулась подавать ему воду, и момент жуткой не-ловкости сгладился.
Христофоров быстро откланялся, Ксения закрыла за ним дверь и, вернув-шись на кухню, лукаво поглядела на Марину.
Сестрица, а он в тебя влюблен!
Не говори ерунды! - сердито и неискренне ответила Марина. Что влюблен, она поняла и сама, но, во-первых, не собиралась это обсуждать с младшей сестрицей, а во-вторых, пока не знала, что ей с этим делать.
Никакая не ерунда! Ты пирог еще будешь? Я доем!
Нечего! Приедет твой Мур, а ты вдвое растолстела, он тебя не узнает и влюбится в другую! Давай пополам.
Глупости, не растолстею, я вообще не толстею. Ну черт с тобой - забирай половину. А что Христофоров в тебя влюбился, никакая не ерунда, я тебе говорю. Ты когда-нибудь видела, чтобы так взрослые дяденьки краснели? Вот то-то. И потом, ты же рассталась с этим твоим… рекламным красав-цем…
Ксения! - Маринин укоризненный вопль попал втуне.
Рассталась, знаю, и слава богу, тебе надо замуж выходить за нормального человека. Вот Христофоров самый что ни на есть нормальный!
Ладно, поговорили - и хватит. - Марина взяла себя в руки. - Это не твоего ума дело, это раз. Разберись сперва со своими личными делами - это два…
А ты подумай - это три! Тоже мне, не цитируй Акунина, это еще не клас-сика! - И Ксения чмокнула сестру в щеку и унеслась, крикнув, - Чур, со стола убираешь ты, я буду часам к двенадцати!
Визит за документами на машину прошел безукоризненно, и на работу Марина приехала уже на Красотке. Припарковалась она рядом с редакци-онной машиной, и редакционный шофер Николаша даже вылез из казенной "Волги", чтобы осмотреть прибавление в их автопарке.
Классная тачка, Марина Витальевна! Дадите заглянуть?
Коля был фанатом всего, что передвигается с помощью двигателей внут-реннего сгорания. Для себя он своими руками собрал из нескольких спи-санных и разбитых машин уникальное транспортное средство, которое, тем не менее, довольно лихо ездило, не имело привычки отказывать в мороз или по скверности характера, и внешностью походило на самого Колю - несколько несуразное, но крепкое и надежное. Принадлежавшую редакции очень неновую "Волгу" Коля холил и лелеял, как свою собственную, никогда не отказывался помогать сотрудникам, если что-то ломалось… И совершенно никого не волновало, что Коля читает по слогам, а написать умеет только свою фамилию в ведомости на зарплату. Рос у Коли сын, как две капли воды, похожий на отца внешне - математический гений, проско-чивший несколько классов обычной школы и с блеском в четырнадцать лет заканчивавший математическую…
Да конечно, Коленька. Держи ключи, потом закинешь ко мне, ладно?
Ага…
Вечером Марина поехала к отцу.
Дача была недалеко, в десяти километрах от Кольцевой по Волоколамке. Жаль, по старому, узкому и петляющему шоссе нельзя было разогнаться как следует, Марина просто чувствовала, как Красотке этого хочется.
Подъехав к воротам, она дважды бибикнула и стала ждать, когда отворят железные ворота - с улицы это сделать было невозможно без ключа. Соба-ка заливалась лаем, но никто не открывал. Марина, обозлившись, погудела подольше. Когда и через несколько минут никто не появился, она вышла из машины, толкнула створку ворот… и они медленно отворились. Марина загнала машину во двор, мимоходом погладила милейшую дворнягу Най-ду, отцовскую любимицу, и пошла в дом.
Отец лежал в спальне, дыхание его было хриплым, лицо, особенно носо-губный треугольник - бледно-синеватым. Марина замерла, потом кинулась искать лекарства, на полдороге вспомнила, что в машине есть аптечка и побежала за ней. Валидол, к счастью, был не в таблетках, а в желатиновых капсулах, она выдавила содержимое трех капсул в приоткрытый рот. "Где же эта чертова Елена, как здесь вызывают "Скорую"? Она достала из сумки мобильник и в этот момент Елена Ивановна появилась в дверях. Она тяже-ло дышала и была растрепана, будто бежала бегом.
Марина, я "Скорую" вызвала, из Красногорска должны быстро приехать! Как он? Ох, как же я испугалась, все вроде путем было, я Найду покормила и мы ужинать сели, он вдруг за сердце схватился и захрипел, я его сюда дотащила, и оставить боюсь, и без врача боюсь, как же хорошо, что ты приехала!
Ничего в этой растрепанной бабе не было уж такого противного, как они с Ксенией в приступах ревности себе рисовали. И за отца она испугалась на самом деле - может, и не так плоха? В конце концов, много ли отцу оста-лось жизни, пусть доживает, как ему хочется…
Маринины размышления прервал лай собаки, возвестивший о прибытии "Скорой".
Отца, как и предполагалось, отвезли в Красногорский госпиталь, в реани-мационном боксе он уже несколько пришел в себя и пытался улыбаться. Елена осталась с ним на ночь, Марина пообещала, что завтра заедет на дачу, привезет нужные лекарства и отвезет ее снова в больницу.
Опять она добралась до дому поздно и без ног, Ксении не было, автоот-ветчик мигал красным глазом, предупреждая, что кто-то ее не нашел. Ма-рина обнаружила, что, отключив мобильный днем в редакции, так и не включила его снова, чертыхнулась и пошла прослушивать автоответчик. Так… Ксения – пошла в кино, будет поздно; Наталья – просит перезвонить до половины одиннадцатого, а уже начало двенадцатого, завтра надо не забыть; Христофоров – все ли в порядке с машиной, будет звонить завтра… Интересно, это он так рано ложится спать, или у него дети малые? … Еще кто-то… О, Кузя, ругается, что не может прозвониться! Ну, ей и заполночь можно набрать, греха не будет. Домой или на мобильный? Домой, пожа-луй…
Боренька, привет, это Марина. Как живешь? Бабы твои тебя не заели?
Да где им – я жесткий, - хохотнул в ответ Борис. – Тебе что, Алю дать?
Неужели дома?
Вот, такое редкое счастье нам выпало. Мадам, к ответу! Тебя Марина! – и через мгновение Марина услышала хрипловатый голос Алевтины. – Ну, и почему ты мобильник отключила? На свиданке, что ли, была?
Да нет, что ты, какие свиданки, я теперь женщина одинокая. К отцу ездила и забыла телефон включить, обнаружила его с сердечным приступом. Пока в больницу, пока то-се, вот, только прослушала автоответчик, и тебе сразу набрала. Чего звонила-то?
Да вот… - Кузя замялась, что сразу заставило Марину насторожиться, не-характерно было для Кузи выбирать выражения.
Кузя, что случилось, говори немедленно!
Нет, ничего не случилось, я просто в другую комнату уходила и дверь за-крывала, чтобы Борька не слышал. Ты мне объясни, что ты с Христофоро-вым сделала? Потому как мужика словно подменили с тех пор, как он тебя выручал!
Господи ты боже мой! – Марина хлопнулась в кресло. – Я уж напугалась, что еще с кем плохо! Ничего я с ним не делала. Ксенька, правда, предпо-ложила, что он ко мне неравнодушен, и краснел он очень… пикантно, но не мальчик ведь, чтобы влюбляться уж ТАК.
Слушай, дорогая, он мне для фирмы важен исключительно! Если ты на него будешь так действовать, я…я… не знаю, что сделаю, своими руками тебя к нему в койку уложу! – Алевтина всерьез распалилась, даже тембр голоса изменился. – Давай, кончай мужику голову морочить!
Кузя, милая, ну что же я могу сделать? Ну хорошо, я не буду отвечать на его звонки, открывать дверь, но, дорогая, нам же не восемнадцать лет! И я не Софи Лорен, чтобы на меня глядя, мерли от любви! Успокойся, пожа-луйста, ты же деловая женщина, подумай, что я могу сделать?
Выйти за него замуж, - совершенно спокойным голосом ответила Кузя.
Алевтина положила трубку, стряхнула с выдающейся груди пепел от сигареты и задумалась. Потом пошла в кухню, прислонилась к косяку и стала смотреть, как Борька печет оладьи: делал он это виртуозно, перево-рачивал не ножом, а подбрасывая движением сковородки – высший пило-таж!. Оладьи получались пышные и вкусные и сметались детьми в один миг. Аля давно не позволяла себе оладьи, сидячий образ жизни никому на пользу не идет, но тут не утерпела, утащила одну и, обжигаясь, тут же съе-ла.
Что тянешь с тарелки, подожди, сейчас чайник поставлю, поешь нормально, - сказал Борис, не отворачиваясь от плиты.
Не-а. Я не хочу нормально. Просто пахнет вкусно очень. Борь, а ты не в обиде на меня, что так все складывается?
Лапушка, говорено-переговорено уже, не начинай снова. Иди-ка лучше ложись, я заканчиваю уже.
Борь, как бы Маринку за Христофорова замуж выдать?
Тут даже невозмутимый Борис не выдержал, повернулся к жене, бросив сковородки:
Ты что, старуха, с ума сбрендила? Ты представь себе Маринку, капризную красотку, и рабочую лошадь Сашку в одной квартире!
И Маринка уже не так молода, и Сашка вполне выглядит. Ей нужен надеж-ный мужик, а все остальное у нее уже было, и ни к чему хорошему не при-вело.
Ладно, сваха, - буркнул Борис, выключая плиту. – Накрой-ка оладьи поло-тенцем, а то засохнут к утру.
К концу недели на Марину навалилось немыслимое количество работы, она утром и вечером ездила в больницу к отцу, благо, его уже в четверг пе-ревели из реанимации. Не было у нее ни сил, ни времени думать о мужиках, она и не думала, и прекрасно себя чувствовала, если, конечно, не считать физической усталости. В пятницу вечером она привезла на дачу тетку, двоюродную сестру отца, которая обещала ездить к нему в больницу в очередь с Еленой Ивановной и к полуночи добралась домой.
Вошедшая следом за ней Лена, с неодобрением глядя на это, пробурчала:
В твоем возрасте могла бы уже девичью память и не иметь, все равно никто не поверит. Иди к Тамарке-то, зажрет ведь.
Тамара вообще-то по должности была завхозом. Но так получилось, что в ее пухлые, цепкие лапки попало, помимо закупки канцелярских принад-лежностей и списания изношенных швабр, еще и многое другое. В частно-сти, оформление командировок.
Конечно, этим должен был бы заниматься человек, числящийся секретарем редакции, но, как обычно у нас бывает, мало кто занимается своими пря-мыми обязанностями. Возможно, новый главный редактор и здесь прило-жит руку, но для этого ему надо помочь разобраться в ситуации. А связываться с Тамаркой не хотелось никому.
Добрый день, Тамара Николаевна! Вот паспорт, фотография, анкетные данные, что-то еще от меня требуется?
Душечка моя, я же Вас предупреждала! - Тамара подняла ангельски голу-бые глазки от толстенного гроссбуха, компьютеров она боялась. - А справка с места работы где?
А что, простите, Вы не можете позвонить в кадры и попросить подготовить такую справку? - Марина была неправа, знала это, но не выносила, когда ее называют душечкой.
Ну как хотите, милочка, Вам ведь визу не дадут, не мне.
Сцепив зубы, Марина отправилась в кадры за справкой. Она никогда не умела разговаривать с бюрократами, Тамара же была бюрократом высшей категории, даже не профессором - академиком. Конечно, она сама принесла справку, и всего-то нужно было пройти до конца коридора; потом за-полняла анкету, потом переписывала ее, так как Тамарка, дождавшись, пока Марина поставит в конце анкеты подпись, ласково проговорила:
Ну что же Вы, милочка, надо же латинскими буквами заполнять!
На ее круглом кукольном личике без единой морщинки на лбу было напи-сано такое превосходство над этими бумагомараками с высшим образова-нием, которые говорят на разных всяких языках, а анкету заполнить не могут, что Марину затошнило.
Она не соврала шефу: ей и в самом деле нужно было ехать в новый клуб-ресторан к четырем часам, беседовать с его владельцем и решать, стоит ли давать в журнале рекламную статью о них. Марина с трудом представляла себе, как она, после бесед с Тамаркой, выдержит еще и разговор с откорм-ленным нуворишем, но, видно, высшие сферы на этот день предполагали не одни только гадости: поскольку ее Красотка была все еще на оформлении, ей без звука дали редакционную машину (правда, под страшную клятву вернуть к шести часам); клуб находился в чудном уголке старой Москвы, среди двухэтажных особнячков и широких раскидистых лип. Да и владелец клуба был вовсе не толстым, лоснящимся, с короткими пальцамии сальным взглядом, а милым, интеллигентным и не очень молодым человеком, настолько приветливым и хорошо одетым, что Марина даже простила ему легкую "голубизну" облика.
Правда, этот изысканная цветовая гамма могла придать ненужный оттенок не только всей статье, а и журналу, так что следовало хорошо подумать, как же подать это "блюдо".
К семи вечера Марина была дома. В клубе ее очень неплохо покормили, до дому она дошла пешком за двадцать минут, и настроение в общем и целом было вполне сносным. Если, конечно, не вспоминать о Сергее. Но как было о нем не вспомнить, когда мимо периодически проезжали такие же, как у него, темно-синие "Вольво", вон в том ресторанчике они обедали в самом начале их романа, и кремовые розы в ведре у цветочницы тоже напоминали о нем… Как ни встряхивай головой, а эту мысль не прогонишь, надо научиться жить с ней, как живут люди с язвой, или, скажем, с нелюбимым мужем.
Ксения была дома, они с Христофоровым сидели на кухне и чинно пили чай с яблочным пирогом. Марина вообще удивлялась: ершистая и вредная Ксения в присутствии Христофорова становилась мягче, разговаривала вполне светски и всячески его подкармливала вкусностями. Но чтобы ис-печь пирог!.. Марина не верила своим глазам, но в доме и в самом деле пахло сдобой, казенные пироги, даже самые свежие, так не пахнут.
Деточка, ты здорова? - с фальшивой озабоченностью произнесла она, под-нося руку к Ксениному лбу. - Не иначе, как у тебя плюшечная лихорадка!
Никакой лихорадки! Между прочим, в четверг прилетает Мур, и я должна ему показать, какая я замечательная!
То есть как в четверг? В этот? - Марина и в самом деле была в некотором замешательстве: остаться в квартире и светиться у молодых перед глазами было бы неразумно, а съехать она могла только на ту самую квартиру, где она не была со дня расставания с Сергеем.
Нет, что ты! В следующий! А пока я практикуюсь на Саше: я пеку и вобще готовлю, а он мне честно говорит, что не получилось.
Ну и как? - Марина невольно улыбнулась Христофорову, очень уж забавен он был в роли подопытного кролика.
Но Христофоров невозмутимо достал из кармана узкий и длинный листок, и поставил плюсик против одной из нескольких десятков строчек.
Пока единственным минусом была селедка под шубой, но это блюдо сложное, для специалистов. Я Вам, Марина, советую: проверьте сами. У девочки явные кулинарные способности, так что в крайнем случае мы ее пристроим поварихой, а сами при ней прокормимся, я как консультант, а Вы - по-родственному.
Ладно, уговорили! Наливайте чай, сейчас руки вымою!
Яблочный пирог и в самом деле был хорош, все остальное Марина пробо-вать не стала, поскольку изрядно наелась в клубном ресторане.
Марина, Вам завтра нужно подъехать вот по этому адресу, - Христофоров протянул ей бумажку с записью, - Вы подпишете бумаги, и спокойно уедете на своей машине. Я, к сожалению, приехать не смогу, у Алевтины Ва-сильевны завтра большой груз приходит, мне надо быть. Но мобильный у меня всегда с собой, если что - сразу звоните.
Спасибо Вам, Саша, Вы столько со мной возитесь! Я бы без Вас пропала, и, повинуясь порыву, Марина чмокнула Христофорова в щеку.
Боже, как он покраснел!
Мучительная волна поднималась откуда-то снизу, изнутри и постепенно заливала шею, уши, лицо… Марина остолбенела, но, к счастью, Христофо-ров закашлялся, Ксения кинулась подавать ему воду, и момент жуткой не-ловкости сгладился.
Христофоров быстро откланялся, Ксения закрыла за ним дверь и, вернув-шись на кухню, лукаво поглядела на Марину.
Сестрица, а он в тебя влюблен!
Не говори ерунды! - сердито и неискренне ответила Марина. Что влюблен, она поняла и сама, но, во-первых, не собиралась это обсуждать с младшей сестрицей, а во-вторых, пока не знала, что ей с этим делать.
Никакая не ерунда! Ты пирог еще будешь? Я доем!
Нечего! Приедет твой Мур, а ты вдвое растолстела, он тебя не узнает и влюбится в другую! Давай пополам.
Глупости, не растолстею, я вообще не толстею. Ну черт с тобой - забирай половину. А что Христофоров в тебя влюбился, никакая не ерунда, я тебе говорю. Ты когда-нибудь видела, чтобы так взрослые дяденьки краснели? Вот то-то. И потом, ты же рассталась с этим твоим… рекламным красав-цем…
Ксения! - Маринин укоризненный вопль попал втуне.
Рассталась, знаю, и слава богу, тебе надо замуж выходить за нормального человека. Вот Христофоров самый что ни на есть нормальный!
Ладно, поговорили - и хватит. - Марина взяла себя в руки. - Это не твоего ума дело, это раз. Разберись сперва со своими личными делами - это два…
А ты подумай - это три! Тоже мне, не цитируй Акунина, это еще не клас-сика! - И Ксения чмокнула сестру в щеку и унеслась, крикнув, - Чур, со стола убираешь ты, я буду часам к двенадцати!
Визит за документами на машину прошел безукоризненно, и на работу Марина приехала уже на Красотке. Припарковалась она рядом с редакци-онной машиной, и редакционный шофер Николаша даже вылез из казенной "Волги", чтобы осмотреть прибавление в их автопарке.
Классная тачка, Марина Витальевна! Дадите заглянуть?
Коля был фанатом всего, что передвигается с помощью двигателей внут-реннего сгорания. Для себя он своими руками собрал из нескольких спи-санных и разбитых машин уникальное транспортное средство, которое, тем не менее, довольно лихо ездило, не имело привычки отказывать в мороз или по скверности характера, и внешностью походило на самого Колю - несколько несуразное, но крепкое и надежное. Принадлежавшую редакции очень неновую "Волгу" Коля холил и лелеял, как свою собственную, никогда не отказывался помогать сотрудникам, если что-то ломалось… И совершенно никого не волновало, что Коля читает по слогам, а написать умеет только свою фамилию в ведомости на зарплату. Рос у Коли сын, как две капли воды, похожий на отца внешне - математический гений, проско-чивший несколько классов обычной школы и с блеском в четырнадцать лет заканчивавший математическую…
Да конечно, Коленька. Держи ключи, потом закинешь ко мне, ладно?
Ага…
Вечером Марина поехала к отцу.
Дача была недалеко, в десяти километрах от Кольцевой по Волоколамке. Жаль, по старому, узкому и петляющему шоссе нельзя было разогнаться как следует, Марина просто чувствовала, как Красотке этого хочется.
Подъехав к воротам, она дважды бибикнула и стала ждать, когда отворят железные ворота - с улицы это сделать было невозможно без ключа. Соба-ка заливалась лаем, но никто не открывал. Марина, обозлившись, погудела подольше. Когда и через несколько минут никто не появился, она вышла из машины, толкнула створку ворот… и они медленно отворились. Марина загнала машину во двор, мимоходом погладила милейшую дворнягу Най-ду, отцовскую любимицу, и пошла в дом.
Отец лежал в спальне, дыхание его было хриплым, лицо, особенно носо-губный треугольник - бледно-синеватым. Марина замерла, потом кинулась искать лекарства, на полдороге вспомнила, что в машине есть аптечка и побежала за ней. Валидол, к счастью, был не в таблетках, а в желатиновых капсулах, она выдавила содержимое трех капсул в приоткрытый рот. "Где же эта чертова Елена, как здесь вызывают "Скорую"? Она достала из сумки мобильник и в этот момент Елена Ивановна появилась в дверях. Она тяже-ло дышала и была растрепана, будто бежала бегом.
Марина, я "Скорую" вызвала, из Красногорска должны быстро приехать! Как он? Ох, как же я испугалась, все вроде путем было, я Найду покормила и мы ужинать сели, он вдруг за сердце схватился и захрипел, я его сюда дотащила, и оставить боюсь, и без врача боюсь, как же хорошо, что ты приехала!
Ничего в этой растрепанной бабе не было уж такого противного, как они с Ксенией в приступах ревности себе рисовали. И за отца она испугалась на самом деле - может, и не так плоха? В конце концов, много ли отцу оста-лось жизни, пусть доживает, как ему хочется…
Маринины размышления прервал лай собаки, возвестивший о прибытии "Скорой".
Отца, как и предполагалось, отвезли в Красногорский госпиталь, в реани-мационном боксе он уже несколько пришел в себя и пытался улыбаться. Елена осталась с ним на ночь, Марина пообещала, что завтра заедет на дачу, привезет нужные лекарства и отвезет ее снова в больницу.
Опять она добралась до дому поздно и без ног, Ксении не было, автоот-ветчик мигал красным глазом, предупреждая, что кто-то ее не нашел. Ма-рина обнаружила, что, отключив мобильный днем в редакции, так и не включила его снова, чертыхнулась и пошла прослушивать автоответчик. Так… Ксения – пошла в кино, будет поздно; Наталья – просит перезвонить до половины одиннадцатого, а уже начало двенадцатого, завтра надо не забыть; Христофоров – все ли в порядке с машиной, будет звонить завтра… Интересно, это он так рано ложится спать, или у него дети малые? … Еще кто-то… О, Кузя, ругается, что не может прозвониться! Ну, ей и заполночь можно набрать, греха не будет. Домой или на мобильный? Домой, пожа-луй…
Боренька, привет, это Марина. Как живешь? Бабы твои тебя не заели?
Да где им – я жесткий, - хохотнул в ответ Борис. – Тебе что, Алю дать?
Неужели дома?
Вот, такое редкое счастье нам выпало. Мадам, к ответу! Тебя Марина! – и через мгновение Марина услышала хрипловатый голос Алевтины. – Ну, и почему ты мобильник отключила? На свиданке, что ли, была?
Да нет, что ты, какие свиданки, я теперь женщина одинокая. К отцу ездила и забыла телефон включить, обнаружила его с сердечным приступом. Пока в больницу, пока то-се, вот, только прослушала автоответчик, и тебе сразу набрала. Чего звонила-то?
Да вот… - Кузя замялась, что сразу заставило Марину насторожиться, не-характерно было для Кузи выбирать выражения.
Кузя, что случилось, говори немедленно!
Нет, ничего не случилось, я просто в другую комнату уходила и дверь за-крывала, чтобы Борька не слышал. Ты мне объясни, что ты с Христофоро-вым сделала? Потому как мужика словно подменили с тех пор, как он тебя выручал!
Господи ты боже мой! – Марина хлопнулась в кресло. – Я уж напугалась, что еще с кем плохо! Ничего я с ним не делала. Ксенька, правда, предпо-ложила, что он ко мне неравнодушен, и краснел он очень… пикантно, но не мальчик ведь, чтобы влюбляться уж ТАК.
Слушай, дорогая, он мне для фирмы важен исключительно! Если ты на него будешь так действовать, я…я… не знаю, что сделаю, своими руками тебя к нему в койку уложу! – Алевтина всерьез распалилась, даже тембр голоса изменился. – Давай, кончай мужику голову морочить!
Кузя, милая, ну что же я могу сделать? Ну хорошо, я не буду отвечать на его звонки, открывать дверь, но, дорогая, нам же не восемнадцать лет! И я не Софи Лорен, чтобы на меня глядя, мерли от любви! Успокойся, пожа-луйста, ты же деловая женщина, подумай, что я могу сделать?
Выйти за него замуж, - совершенно спокойным голосом ответила Кузя.
Алевтина положила трубку, стряхнула с выдающейся груди пепел от сигареты и задумалась. Потом пошла в кухню, прислонилась к косяку и стала смотреть, как Борька печет оладьи: делал он это виртуозно, перево-рачивал не ножом, а подбрасывая движением сковородки – высший пило-таж!. Оладьи получались пышные и вкусные и сметались детьми в один миг. Аля давно не позволяла себе оладьи, сидячий образ жизни никому на пользу не идет, но тут не утерпела, утащила одну и, обжигаясь, тут же съе-ла.
Что тянешь с тарелки, подожди, сейчас чайник поставлю, поешь нормально, - сказал Борис, не отворачиваясь от плиты.
Не-а. Я не хочу нормально. Просто пахнет вкусно очень. Борь, а ты не в обиде на меня, что так все складывается?
Лапушка, говорено-переговорено уже, не начинай снова. Иди-ка лучше ложись, я заканчиваю уже.
Борь, как бы Маринку за Христофорова замуж выдать?
Тут даже невозмутимый Борис не выдержал, повернулся к жене, бросив сковородки:
Ты что, старуха, с ума сбрендила? Ты представь себе Маринку, капризную красотку, и рабочую лошадь Сашку в одной квартире!
И Маринка уже не так молода, и Сашка вполне выглядит. Ей нужен надеж-ный мужик, а все остальное у нее уже было, и ни к чему хорошему не при-вело.
Ладно, сваха, - буркнул Борис, выключая плиту. – Накрой-ка оладьи поло-тенцем, а то засохнут к утру.
К концу недели на Марину навалилось немыслимое количество работы, она утром и вечером ездила в больницу к отцу, благо, его уже в четверг пе-ревели из реанимации. Не было у нее ни сил, ни времени думать о мужиках, она и не думала, и прекрасно себя чувствовала, если, конечно, не считать физической усталости. В пятницу вечером она привезла на дачу тетку, двоюродную сестру отца, которая обещала ездить к нему в больницу в очередь с Еленой Ивановной и к полуночи добралась домой.
