- С прискорбием должен сообщить, что Оскар и его жена Елена были найдены мёртвыми. Я веду расследование…
- Вот как… - лицо адвоката осунулось и как-то сразу постарело.
Он откинулся на спинку дивана, глядя куда-то в неведомые дали и машинально потирая пальцем левую бровь. Никонов не мешал ему. Через несколько минут мэтр Лямпе встал, молча прошел в дальний угол, отодвинул висящий на стене пейзажик и открыл сейф. Краем глаза Глеб успел заметить там несколько папок, какие-то коробки, пару кожаных мешочков… Заметил – и отвёл взгляд. Нехорошо.
Вернулся мэтр с несколькими листами бумаги в руках, сел и протянул их инспектору.
- Завещания Оскара и Елены. Именно для этого мы и встречались дважды. В первый раз оговорили условия, второй раз они подписали составленные документы.
- И… что здесь? – спросил Никонов, не спеша заглянуть в бумаги.
- Если совсем коротко, то вне зависимости от того, кто умрёт первым, половина денег, находящихся на банковском счету супругов, а также принадлежащая им сеть антикварных магазинов и коллекция произведений искусства, завещаны сыновьям Елены от первого брака.
Инспектор неинтеллигентно присвистнул.
- Ничего себе!... Постойте, если им оставлена половина денег, то есть и другие наследники?
- Есть… - Адвокат поморщился. – Это было одной из причин, почему они приехали в Москву. Оскар хотел, чтобы завещание составил я. В противном случае… Видите ли, до брака с Еленой он женат не был, и согласно прошлому распоряжению, всё получала племянница Оскара, дочь его старшей сестры. Племянницу я не видел, она родилась уже в Новом свете, а вот с Рузанной, её матерью, был знаком.
- И?
- Ну, если будет хоть минимальная возможность оспорить завещание, она это сделает, - мэтр потянул к себе листы. – Давайте скопирую?
- Буду признателен…
Услышав новости, Алекс забыл и об архитекторе, и о подслушивающем устройстве, вообще обо всём.
- Ты врёшь! – прохрипел он. Стакан холодной воды вырос перед ним, и возможность говорить вроде бы вернулась. – Какое, к псам, завещание?
Вместо ответа инспектор протянул магическую копию документа. Верещагин схватил её и вчитался.
- Извини, друг, но я в данном случае всего лишь гонец, принесший плохую весть, – сочувственно сказал Глеб.
- Почему плохую-то? – не выдержал Макс.
Глаза юноши горели. Ему очень хотелось рассказать об университете, но тут явно обсуждались дела поважнее. Суржиков легонько стукнул его по затылку:
- А ты подумай!
- Ну, деньги, и их много – так они лишними не бывают. И антиквариат, это интересно! – рассуждал Макс. - Магазины уже есть, работают, и какие-то продавцы там есть, так ведь? Значит, дело поставлено, раз хозяева уехали так надолго.
- Слушай, а отказаться я могу? – оторвался Алекс от чтения.
- Понятия не имею, - пожал плечами инспектор. – Я бы вообще советовал тебе не бежать впереди экипажа. Мэтру Лямпе я не говорил, что с тобой знаком. Адрес твой у него есть, конечно, но вряд ли он станет спешить с поиском законных наследников. То есть, точно не станет, дождётся результатов расследования.
- Это в том смысле, не убийца ли я?
- Нет. В том смысле, не имеет ли отношения к обеим смертям, например, помянутая Рузанна.
- Сестра же!
- Есть люди, для которых это совсем не важно…
Мужчины замолчали. Сумерки наползали на Москву, от Сухаревой площади доносился еле слышный звук духового оркестра, а с пятачка за домом было слышно, как напевает что-то Софья.
Первым очнулся хозяин дома:
- Ладно, и в самом деле, с этим надо переспать. Предлагаю поужинать и обсудить наши дела…
Софья за ужином была молчалива, от принесённого Глебом лёгкого итальянского вина отказалась и сразу же после чая попрощалась и ушла спать.
- Макс, случилось что? – озабоченно спросил Суржиков. – Что-то матушка твоя совсем… с опрокинутым лицом сегодня…
Молодой человек только пожал плечами:
- Слушай, мы с тобой вместе были целый день. Так что я знаю ровно столько же, сколько и ты. Кстати, шеф, у меня вопрос…
- Это ты мне? – слегка удивился Алекс.
- Ну, вроде как ты тут главный?
- Ладно, спрашивай.
- Мне завтра опять в универ ехать, документы подавать и всё такое. В смысле – на подготовительные курсы документы. Не может же Влад со мной каждый день таскаться, у вас работа… Да и вообще, что я, маленький что ли, с нянькой в школу ходить?
Алекс почесал в затылке и посмотрел на Суржикова; тот развёл руками.
- Давай так, - решительно заявил Верещагин. – Завтра ещё он с тобой съездит, а я подумаю, как лучше сделать. Был у меня где-то один амулетик…
- Хорошо. Тогда спокойной ночи! Влад, завтра в девять?
- Угу… - дождавшись, пока Макс выйдет, Суржиков повернулся к шефу и сказал: - Слежки я не заметил, но это же ничего не значит.
- Мы не можем посадить парня под стеклянный колпак и обложить ватой. Ему придётся ходить и ездить по городу, общаться, учиться… И уехать до Литы он не сможет, ему на курсах заниматься, - инспектор встал и прошёлся по комнате. – К сожалению, никакой амулет тут не поможет. Проблему надо, так сказать, искоренять полностью.
- Если бы этого… друида, – слово это Суржиков выговорил так, что всем явственно послышалось в нём ругательство. - Если бы его вызвали в Москву не к солнцевороту, а раньше…
- Мы ж не можем изменить дату назначенной аудиенции!
- А кто стоит выше главы общины, кроме монарха?
Мужчины переглянулись. Ответа на вопрос, заданный Алексом. не знал никто.
- Погоди-ка… - медленно проговорил инспектор. – Погоди-погоди… Завтра я снова поеду к Лямпе, он мне обещал подготовить кое-какие бумаги по антикварному бизнесу покойника. Почему бы не посоветоваться с адвокатом, уж он-то такую ситуацию должен как орех раскусить?
- Ты считаешь, ему можно доверять? – с сомнением спросил Суржиков.
- Да, - твердо ответил Глеб.
- Ладно… - Верещагин потер лицо ладонями и пожаловался: - Что-то я сегодня соображаю плохо. Дело новое взял, и вроде начало оно раскручиваться, а сейчас никак не могу сложить кусочки.
- Это ты так элегантно просишь совета у профессионала? – ухмыльнулся инспектор.
- Это я намекаю Аркадию, что хорошо бы чаю для работы мозгов выпить, сладкого. А совет профессионала… ну, он никогда лишним не будет!
Чай, варенье, булочки появились на столе очень быстро. Глеб хлопнул себя по лбу, порылся в сумке и достал большой пакет.
- Аркадий Феофилактович! – позвал он. – Дошёл до меня слух, что ты – большой ценитель конфет «Трюфель». Правда это?
- Ну-у… - раздалось с подоконника. – А какой фабрики?
- Эйнем, конечно!
- Тогда давай! – горка конфет на столе резко уменьшилась. – Мне в деревню ехать скоро, невесту выбирать, вот я их поражу!
- Куда ехать? – оторопел Верещагин.
- Ты, хозяин, служилого человека не задерживай, про свои дела рассказывай, - сурово отозвался домовой. – А о новостях домашних мы потом поговорим.
Покрутив головой, Алекс коротко изложил собеседникам всё, что узнал сегодня от господина Парсонса, а потом и от Микулича.
- Угу… - Продудел под нос инспектор. – И что мы об этом тубусе знаем? Откуда он взялся, где лежал, кто его трогал?
- Тут странная штука… Большинство проектов эти ребята делают объёмными, при помощи голографических проекций. Но гномы наотрез отказываются иметь дело с голограммами. Поэтому проект для Подземного царства вычерчивается и рассчитывается на бумаге, и только для победившей работы создаётся подробный магический проект. Соответственно, с этой целью было закуплено сколько-то тубусов, по числу конкурсных работ. Кому какой конкретно достанется, никто не знал, да и одинаковые они. Лежали сколько-то на складе, потом в них конкурсные работы были переданы заказчикам и в них же вернулись обратно. Одиннадцать проигравших – для архива, а выигравшая для копирования, подробной документации и так далее.
- И выиграл этот самый Казьмин?
- Да.
- Значит, подготовленный им чертёж пропал, на его месте оказались наброски и подслушивающее устройство, а репутация архитектора скатилась до неприемлемого уровня, так получается?
- Именно.
- Предположим, Казьмина отстраняют от участия, и Подземному царству передают другую разработку…
- Невозможно. Если его величество Трандуил Пятый пожелал именно такой дворец, то никакие изменения допущены не будут.
- А если он сам откажется? – неожиданно спросил Суржиков. – Предположим, Казьмин сделал что-то по меркам гномов абсолютно неприемлемое. Ну, я не знаю… Разбил на мелкие части или подменил коронационный камень.
- Как бы он это сделал, если как раз в Подземном царстве и не был?
- Стоп-стоп-стоп! – потряс головой инспектор. – По-моему, мы начинаем забираться тьма знает в какие дебри, не проложив даже тропинки по краю леса. Ты когда с самим пострадавшим встречаешься?
- Завтра.
- На мой взгляд, нам надо искать кого-то среди его близких. Друга, соученика, коллегу – как-то так. И этот коллега должен быть вхож в светское общество. Каждый, кто отвечает этим двум требованиям, может оказаться искомым злодеем. Вот ты и попробуй нежненько выяснить, кого из списка вычеркнуть, а кого – вписать.
- Попробую, - Алекс кивнул, поразглядывал свою ладонь и спросил: - А что там… с делом об убийстве?
- О, там всё весело! – с непонятной радостью сообщил Глеб. – Ты же помнишь, мы нашли записывающий кристалл? Ну так вот, нашим техникам удалось вытащить из него последние кадры записи, так что теперь мы имеем возможность увидеть лицо того, кто доставил в здание напротив, – для наглядности он кивнул в сторону окна, - тело Елены.
- И что это даёт?
- Ну, можно со всей уверенностью утверждать, что это не ты!
- Ты и так знал, что это не я! – Верещагин слегка разозлился.
- Знал, - не стал возражать инспектор. – А теперь это доказано. Ну, и ещё у нас есть лицо убийцы или как минимум его сообщника. Когда мы их вычислим - а мы вычислим, не сомневайся! У нас уже будут доказательства для суда.
- Я вот подумал, - включился в обсуждение Суржиков. – Список книг всё перебирал и рассматривал. И вот что заметил… Может это просто опечатка, конечно…
- Не тяни кота за неподходящие для этого детали! – порекомендовал Никонов.
- Где-то перед именем стоит тире, а где-то запятая…
Верещагин и инспектор столкнулись лбами над листком бумаги.
- Ну да, в трёх местах запятая, в остальных случаях тире, – согласился Алекс.
- Вот я и подумал: может, там, где запятая – это заказчики, а где тире – владельцы. Ну, например.
- И что нам это даёт?
- Дело в том, что это можно проверить. Вот смотрите, пункт шестой, «Трагедия о Гамлете, принце Датском У. Шекспира» Льва Выготского, издание Московского университета, 1916 год…
- Вообще странно… - медленно проговорил Алекс. – Насколько я помню, это чуть ли не студенческая работа великого психолога. С какой стати она попала в список раритетов?
- Вот и я задумался о том же. Книгу эту я читал… - Тут Суржиков слегка покраснел. – Ну, не в этом издании, конечно, она выходила потом несколько раз уже и в наши дни. Нет там ничего таинственного и загадочного. Просто хорошее исследование великой пьесы с точки зрения психологической. Я и подумал – в издании Альда Мануция или Эльзевиров загадки нет, только редкость. А тут именно загадка.
- И как ты предлагаешь это проверить?
- Дело в том, что я знаком с Хранителем библиотеки Высших курсов актёрского мастерства, именно он мне в своё время и давал читать Выготского. Я могу завтра попробовать зайти к Лоннаану и … расспросить. Может, найдётся ниточка?
3 мая 2185 года от О.Д.
«Говорю вам, молодой человек, что тот, кто засыпает на мине с зажженным фитилем, может считать себя в полной безопасности по сравнению с вами»
(Александр Дюма, «Три мушкетера»)
Библиотека Высших курсов актёрского мастерства находилась в небольшом особнячке в Кривоарбатском переулке, наискосок от знаменитых белоснежных цилиндров дома Мельникова. Выкрашенный в наивный голубой цвет, с белыми наличниками и двумя невысокими колоннами у входа, с угловой ротондой из пяти узких окон, особнячок казался домиком какой-нибудь старой девы, безобидной сплетницы, уже сотый год разъезжающей по балам, чтобы всласть поболтать с такими же старушками.
Одному лишь архитектору Евлашеву известно, каким образом ухитрился он поместить в небольшой особняк солидную библиотеку, заложенную ещё самим Щепкиным одновременно с созданием училища при Малом театре. Но в сторону этой коллекции поглядывала с завистью и Королевская школа драматического искусства при театре «Глобус», что в Люнденвике. Были, были в этой коллекции редкости, раритеты и самые необычные издания; был и особый зал, куда пускали только по специальному распоряжению ректора Высших курсов, заверенному Хранителем библиотеки…
Суржиков остановился перед невысоким, в три ступеньки, крыльцом, посмотрел вправо и вверх, где во втором этаже, в той самой ротонде, располагался стол Хранителя. Показалось ему, или что-то белое мелькнуло в окне?
Вообще было известно, что библиотечными Хранителями становятся домашние духи. Правда, как это происходит, никому не было известно. Домашними духами обычно становились или низшие фейри, прижившиеся в доме, типа домовых гоблинов, или особым образом убитые и захороненные люди - рабы, слуги или члены семьи. Первые были способны на небольшие домашние работы – следили за порядком, мешали слугам воровать, присматривали за лошадьми. Интеллект их был немногим выше, чем у собаки. Вторые охраняли дом от любых напастей, но ни к каким домашним работам не имели отношения, и тоже не были слишком умны. Но библиотечные Хранители не просто умели читать, не только знали расположение многих и многих томов – можно сказать, что они обладали выдающимся интеллектом. Суржиков сам лично присутствовал, когда много лет назад в этой библиотеке устанавливали компьютер, и видел, с какой настороженностью Лоннаан осматривал новинку. А уже через неделю тот же Хранитель одним движением длинного пальца, затянутого в белую перчатку, вызывал на экране списки должников или перечень обязательной литературы…
- Ну-ка, ну-ка, интересно! – проговорил Лонаан, протягивая руку за копией списка. – Ты, насколько я помню, и тогда любил загадочные истории, не так ли?
- Любил, - не стал спорить Владимир. – А теперь уже поневоле оказался в них… впутанным.
- И не жалеешь о сцене? – жёлтые глаза Хранителя видели его, кажется, насквозь, и спорить не было никакой возможности.
- Жалею, конечно. Но так уже получилось, и… и оказывается, не жалею.
Путаную эту речь Лонаан воспринял как должное, кивнул и вернулся к списку. Прочитав его два или три раза, положил листки на библиотечную стойку и сказал:
- Вот что. Ты пойди вон туда, за шкаф, выпей чаю и подожди меня. Можешь пока вот, просмотреть… - откуда-то из-за его левого плеча в протянутую ладонь спланировала новенькая, ещё похрустывающая страницами книга с заголовком «Двести лет в суфлёрской будке». – А я пока разберусь кое с кем…
Из-за спины Суржикова раздался многоголосый стон, и он тихонько усмехнулся в усы: отработчики пришли. Владимир, с его самозабвенной любовью к книгам, ни разу не попадал в список задолжавших что-либо библиотеке. Но его сокурсники и даже некоторые преподаватели регулярно боролись с книжной пылью, собирали и освежали специальными средствами газетные подшивки или чистили кожаные обложки бесчисленных томов.
- Вот как… - лицо адвоката осунулось и как-то сразу постарело.
Он откинулся на спинку дивана, глядя куда-то в неведомые дали и машинально потирая пальцем левую бровь. Никонов не мешал ему. Через несколько минут мэтр Лямпе встал, молча прошел в дальний угол, отодвинул висящий на стене пейзажик и открыл сейф. Краем глаза Глеб успел заметить там несколько папок, какие-то коробки, пару кожаных мешочков… Заметил – и отвёл взгляд. Нехорошо.
Вернулся мэтр с несколькими листами бумаги в руках, сел и протянул их инспектору.
- Завещания Оскара и Елены. Именно для этого мы и встречались дважды. В первый раз оговорили условия, второй раз они подписали составленные документы.
- И… что здесь? – спросил Никонов, не спеша заглянуть в бумаги.
- Если совсем коротко, то вне зависимости от того, кто умрёт первым, половина денег, находящихся на банковском счету супругов, а также принадлежащая им сеть антикварных магазинов и коллекция произведений искусства, завещаны сыновьям Елены от первого брака.
Инспектор неинтеллигентно присвистнул.
- Ничего себе!... Постойте, если им оставлена половина денег, то есть и другие наследники?
- Есть… - Адвокат поморщился. – Это было одной из причин, почему они приехали в Москву. Оскар хотел, чтобы завещание составил я. В противном случае… Видите ли, до брака с Еленой он женат не был, и согласно прошлому распоряжению, всё получала племянница Оскара, дочь его старшей сестры. Племянницу я не видел, она родилась уже в Новом свете, а вот с Рузанной, её матерью, был знаком.
- И?
- Ну, если будет хоть минимальная возможность оспорить завещание, она это сделает, - мэтр потянул к себе листы. – Давайте скопирую?
- Буду признателен…
Услышав новости, Алекс забыл и об архитекторе, и о подслушивающем устройстве, вообще обо всём.
- Ты врёшь! – прохрипел он. Стакан холодной воды вырос перед ним, и возможность говорить вроде бы вернулась. – Какое, к псам, завещание?
Вместо ответа инспектор протянул магическую копию документа. Верещагин схватил её и вчитался.
- Извини, друг, но я в данном случае всего лишь гонец, принесший плохую весть, – сочувственно сказал Глеб.
- Почему плохую-то? – не выдержал Макс.
Глаза юноши горели. Ему очень хотелось рассказать об университете, но тут явно обсуждались дела поважнее. Суржиков легонько стукнул его по затылку:
- А ты подумай!
- Ну, деньги, и их много – так они лишними не бывают. И антиквариат, это интересно! – рассуждал Макс. - Магазины уже есть, работают, и какие-то продавцы там есть, так ведь? Значит, дело поставлено, раз хозяева уехали так надолго.
- Слушай, а отказаться я могу? – оторвался Алекс от чтения.
- Понятия не имею, - пожал плечами инспектор. – Я бы вообще советовал тебе не бежать впереди экипажа. Мэтру Лямпе я не говорил, что с тобой знаком. Адрес твой у него есть, конечно, но вряд ли он станет спешить с поиском законных наследников. То есть, точно не станет, дождётся результатов расследования.
- Это в том смысле, не убийца ли я?
- Нет. В том смысле, не имеет ли отношения к обеим смертям, например, помянутая Рузанна.
- Сестра же!
- Есть люди, для которых это совсем не важно…
Мужчины замолчали. Сумерки наползали на Москву, от Сухаревой площади доносился еле слышный звук духового оркестра, а с пятачка за домом было слышно, как напевает что-то Софья.
Первым очнулся хозяин дома:
- Ладно, и в самом деле, с этим надо переспать. Предлагаю поужинать и обсудить наши дела…
Софья за ужином была молчалива, от принесённого Глебом лёгкого итальянского вина отказалась и сразу же после чая попрощалась и ушла спать.
- Макс, случилось что? – озабоченно спросил Суржиков. – Что-то матушка твоя совсем… с опрокинутым лицом сегодня…
Молодой человек только пожал плечами:
- Слушай, мы с тобой вместе были целый день. Так что я знаю ровно столько же, сколько и ты. Кстати, шеф, у меня вопрос…
- Это ты мне? – слегка удивился Алекс.
- Ну, вроде как ты тут главный?
- Ладно, спрашивай.
- Мне завтра опять в универ ехать, документы подавать и всё такое. В смысле – на подготовительные курсы документы. Не может же Влад со мной каждый день таскаться, у вас работа… Да и вообще, что я, маленький что ли, с нянькой в школу ходить?
Алекс почесал в затылке и посмотрел на Суржикова; тот развёл руками.
- Давай так, - решительно заявил Верещагин. – Завтра ещё он с тобой съездит, а я подумаю, как лучше сделать. Был у меня где-то один амулетик…
- Хорошо. Тогда спокойной ночи! Влад, завтра в девять?
- Угу… - дождавшись, пока Макс выйдет, Суржиков повернулся к шефу и сказал: - Слежки я не заметил, но это же ничего не значит.
- Мы не можем посадить парня под стеклянный колпак и обложить ватой. Ему придётся ходить и ездить по городу, общаться, учиться… И уехать до Литы он не сможет, ему на курсах заниматься, - инспектор встал и прошёлся по комнате. – К сожалению, никакой амулет тут не поможет. Проблему надо, так сказать, искоренять полностью.
- Если бы этого… друида, – слово это Суржиков выговорил так, что всем явственно послышалось в нём ругательство. - Если бы его вызвали в Москву не к солнцевороту, а раньше…
- Мы ж не можем изменить дату назначенной аудиенции!
- А кто стоит выше главы общины, кроме монарха?
Мужчины переглянулись. Ответа на вопрос, заданный Алексом. не знал никто.
- Погоди-ка… - медленно проговорил инспектор. – Погоди-погоди… Завтра я снова поеду к Лямпе, он мне обещал подготовить кое-какие бумаги по антикварному бизнесу покойника. Почему бы не посоветоваться с адвокатом, уж он-то такую ситуацию должен как орех раскусить?
- Ты считаешь, ему можно доверять? – с сомнением спросил Суржиков.
- Да, - твердо ответил Глеб.
- Ладно… - Верещагин потер лицо ладонями и пожаловался: - Что-то я сегодня соображаю плохо. Дело новое взял, и вроде начало оно раскручиваться, а сейчас никак не могу сложить кусочки.
- Это ты так элегантно просишь совета у профессионала? – ухмыльнулся инспектор.
- Это я намекаю Аркадию, что хорошо бы чаю для работы мозгов выпить, сладкого. А совет профессионала… ну, он никогда лишним не будет!
Чай, варенье, булочки появились на столе очень быстро. Глеб хлопнул себя по лбу, порылся в сумке и достал большой пакет.
- Аркадий Феофилактович! – позвал он. – Дошёл до меня слух, что ты – большой ценитель конфет «Трюфель». Правда это?
- Ну-у… - раздалось с подоконника. – А какой фабрики?
- Эйнем, конечно!
- Тогда давай! – горка конфет на столе резко уменьшилась. – Мне в деревню ехать скоро, невесту выбирать, вот я их поражу!
- Куда ехать? – оторопел Верещагин.
- Ты, хозяин, служилого человека не задерживай, про свои дела рассказывай, - сурово отозвался домовой. – А о новостях домашних мы потом поговорим.
Покрутив головой, Алекс коротко изложил собеседникам всё, что узнал сегодня от господина Парсонса, а потом и от Микулича.
- Угу… - Продудел под нос инспектор. – И что мы об этом тубусе знаем? Откуда он взялся, где лежал, кто его трогал?
- Тут странная штука… Большинство проектов эти ребята делают объёмными, при помощи голографических проекций. Но гномы наотрез отказываются иметь дело с голограммами. Поэтому проект для Подземного царства вычерчивается и рассчитывается на бумаге, и только для победившей работы создаётся подробный магический проект. Соответственно, с этой целью было закуплено сколько-то тубусов, по числу конкурсных работ. Кому какой конкретно достанется, никто не знал, да и одинаковые они. Лежали сколько-то на складе, потом в них конкурсные работы были переданы заказчикам и в них же вернулись обратно. Одиннадцать проигравших – для архива, а выигравшая для копирования, подробной документации и так далее.
- И выиграл этот самый Казьмин?
- Да.
- Значит, подготовленный им чертёж пропал, на его месте оказались наброски и подслушивающее устройство, а репутация архитектора скатилась до неприемлемого уровня, так получается?
- Именно.
- Предположим, Казьмина отстраняют от участия, и Подземному царству передают другую разработку…
- Невозможно. Если его величество Трандуил Пятый пожелал именно такой дворец, то никакие изменения допущены не будут.
- А если он сам откажется? – неожиданно спросил Суржиков. – Предположим, Казьмин сделал что-то по меркам гномов абсолютно неприемлемое. Ну, я не знаю… Разбил на мелкие части или подменил коронационный камень.
- Как бы он это сделал, если как раз в Подземном царстве и не был?
- Стоп-стоп-стоп! – потряс головой инспектор. – По-моему, мы начинаем забираться тьма знает в какие дебри, не проложив даже тропинки по краю леса. Ты когда с самим пострадавшим встречаешься?
- Завтра.
- На мой взгляд, нам надо искать кого-то среди его близких. Друга, соученика, коллегу – как-то так. И этот коллега должен быть вхож в светское общество. Каждый, кто отвечает этим двум требованиям, может оказаться искомым злодеем. Вот ты и попробуй нежненько выяснить, кого из списка вычеркнуть, а кого – вписать.
- Попробую, - Алекс кивнул, поразглядывал свою ладонь и спросил: - А что там… с делом об убийстве?
- О, там всё весело! – с непонятной радостью сообщил Глеб. – Ты же помнишь, мы нашли записывающий кристалл? Ну так вот, нашим техникам удалось вытащить из него последние кадры записи, так что теперь мы имеем возможность увидеть лицо того, кто доставил в здание напротив, – для наглядности он кивнул в сторону окна, - тело Елены.
- И что это даёт?
- Ну, можно со всей уверенностью утверждать, что это не ты!
- Ты и так знал, что это не я! – Верещагин слегка разозлился.
- Знал, - не стал возражать инспектор. – А теперь это доказано. Ну, и ещё у нас есть лицо убийцы или как минимум его сообщника. Когда мы их вычислим - а мы вычислим, не сомневайся! У нас уже будут доказательства для суда.
- Я вот подумал, - включился в обсуждение Суржиков. – Список книг всё перебирал и рассматривал. И вот что заметил… Может это просто опечатка, конечно…
- Не тяни кота за неподходящие для этого детали! – порекомендовал Никонов.
- Где-то перед именем стоит тире, а где-то запятая…
Верещагин и инспектор столкнулись лбами над листком бумаги.
- Ну да, в трёх местах запятая, в остальных случаях тире, – согласился Алекс.
- Вот я и подумал: может, там, где запятая – это заказчики, а где тире – владельцы. Ну, например.
- И что нам это даёт?
- Дело в том, что это можно проверить. Вот смотрите, пункт шестой, «Трагедия о Гамлете, принце Датском У. Шекспира» Льва Выготского, издание Московского университета, 1916 год…
- Вообще странно… - медленно проговорил Алекс. – Насколько я помню, это чуть ли не студенческая работа великого психолога. С какой стати она попала в список раритетов?
- Вот и я задумался о том же. Книгу эту я читал… - Тут Суржиков слегка покраснел. – Ну, не в этом издании, конечно, она выходила потом несколько раз уже и в наши дни. Нет там ничего таинственного и загадочного. Просто хорошее исследование великой пьесы с точки зрения психологической. Я и подумал – в издании Альда Мануция или Эльзевиров загадки нет, только редкость. А тут именно загадка.
- И как ты предлагаешь это проверить?
- Дело в том, что я знаком с Хранителем библиотеки Высших курсов актёрского мастерства, именно он мне в своё время и давал читать Выготского. Я могу завтра попробовать зайти к Лоннаану и … расспросить. Может, найдётся ниточка?
ГЛАВА 6.
3 мая 2185 года от О.Д.
«Говорю вам, молодой человек, что тот, кто засыпает на мине с зажженным фитилем, может считать себя в полной безопасности по сравнению с вами»
(Александр Дюма, «Три мушкетера»)
Библиотека Высших курсов актёрского мастерства находилась в небольшом особнячке в Кривоарбатском переулке, наискосок от знаменитых белоснежных цилиндров дома Мельникова. Выкрашенный в наивный голубой цвет, с белыми наличниками и двумя невысокими колоннами у входа, с угловой ротондой из пяти узких окон, особнячок казался домиком какой-нибудь старой девы, безобидной сплетницы, уже сотый год разъезжающей по балам, чтобы всласть поболтать с такими же старушками.
Одному лишь архитектору Евлашеву известно, каким образом ухитрился он поместить в небольшой особняк солидную библиотеку, заложенную ещё самим Щепкиным одновременно с созданием училища при Малом театре. Но в сторону этой коллекции поглядывала с завистью и Королевская школа драматического искусства при театре «Глобус», что в Люнденвике. Были, были в этой коллекции редкости, раритеты и самые необычные издания; был и особый зал, куда пускали только по специальному распоряжению ректора Высших курсов, заверенному Хранителем библиотеки…
Суржиков остановился перед невысоким, в три ступеньки, крыльцом, посмотрел вправо и вверх, где во втором этаже, в той самой ротонде, располагался стол Хранителя. Показалось ему, или что-то белое мелькнуло в окне?
Вообще было известно, что библиотечными Хранителями становятся домашние духи. Правда, как это происходит, никому не было известно. Домашними духами обычно становились или низшие фейри, прижившиеся в доме, типа домовых гоблинов, или особым образом убитые и захороненные люди - рабы, слуги или члены семьи. Первые были способны на небольшие домашние работы – следили за порядком, мешали слугам воровать, присматривали за лошадьми. Интеллект их был немногим выше, чем у собаки. Вторые охраняли дом от любых напастей, но ни к каким домашним работам не имели отношения, и тоже не были слишком умны. Но библиотечные Хранители не просто умели читать, не только знали расположение многих и многих томов – можно сказать, что они обладали выдающимся интеллектом. Суржиков сам лично присутствовал, когда много лет назад в этой библиотеке устанавливали компьютер, и видел, с какой настороженностью Лоннаан осматривал новинку. А уже через неделю тот же Хранитель одним движением длинного пальца, затянутого в белую перчатку, вызывал на экране списки должников или перечень обязательной литературы…
- Ну-ка, ну-ка, интересно! – проговорил Лонаан, протягивая руку за копией списка. – Ты, насколько я помню, и тогда любил загадочные истории, не так ли?
- Любил, - не стал спорить Владимир. – А теперь уже поневоле оказался в них… впутанным.
- И не жалеешь о сцене? – жёлтые глаза Хранителя видели его, кажется, насквозь, и спорить не было никакой возможности.
- Жалею, конечно. Но так уже получилось, и… и оказывается, не жалею.
Путаную эту речь Лонаан воспринял как должное, кивнул и вернулся к списку. Прочитав его два или три раза, положил листки на библиотечную стойку и сказал:
- Вот что. Ты пойди вон туда, за шкаф, выпей чаю и подожди меня. Можешь пока вот, просмотреть… - откуда-то из-за его левого плеча в протянутую ладонь спланировала новенькая, ещё похрустывающая страницами книга с заголовком «Двести лет в суфлёрской будке». – А я пока разберусь кое с кем…
Из-за спины Суржикова раздался многоголосый стон, и он тихонько усмехнулся в усы: отработчики пришли. Владимир, с его самозабвенной любовью к книгам, ни разу не попадал в список задолжавших что-либо библиотеке. Но его сокурсники и даже некоторые преподаватели регулярно боролись с книжной пылью, собирали и освежали специальными средствами газетные подшивки или чистили кожаные обложки бесчисленных томов.
