- «Над раной шутит тот, кто не был ранен», - пробормотал он, убираясь в указанный ему угол.
Книга оказалась ожидаемо интересной. Это были мемуары суфлёра провинциального театра, умершего после провалившегося премьерного спектакля на своём рабочем месте… и оставшегося там ещё на сто пятьдесят лет. Когда директор театра впервые встретился с призраком, желающим продолжать служить, он схватился за сердце, и даже готов был вызвать экзорциста. Потом подумал хорошенько – и более в этом театре не случалось никаких сбоев из-за незнания актёрами текста. Записки свои Иван Иванович Качалкин надиктовывал молодым актёрам, которых прикреплял к нему с этой целью директор.
Суржиков перелистывал книгу, иногда хмыкал, находя знакомое имя или рассуждение, с которым не был согласен, и в то же время прислушивался к происходящему у библиотечной стойки.
Строгим голосом Хранитель втолковывал какой-то девице, почему не следует делать пометки в книге даже карандашом, а также переворачивать страницы липкими пальцами и оставлять в их сгибе крошки. Потом юноша с густым баском объяснял, что он задержал книгу на целый месяц не по вредности или забывчивости, а исключительно оттого, что их группу отправили на гастроли. Потом…
Словом, Владимир успел добраться почти до середины книги – и событий совсем недавних, менее чем столетней давности, - когда Хранитель Лонаан, наконец, заглянул в его уголок.
- Всё, - сказал он, усаживаясь в кресло напротив. – Я свободен. Итак, твой список… Очень, очень занятный список.
- Чем же?
- Книги в нём можно разделить на три группы… – он замолчал, разглядывая лист со списком, будто там внезапно появились новые пункты. Суржиков молчал, не перебивая, и Хранитель промолвил: – Условно на три. Раритетные издания типа альдин, магическая литература и нечто странное.
- К последнему пункту вы относите книгу Выготского?
- Да. По моему мнению, не на ней нужно сосредоточить внимание, и не на альдине.
- А на чём же?
Палец в белой перчатке упёрся в пункт шесть, и Суржиков прочёл: “Picatrix. Misteria Vermis. Tertius Sibbelius. Prague, MDCLVI”. Поморщившись от осознания собственного несовершенства, он сказал:
- С латынью я не дружу. Как это переводится?
- Да в общем-то почти никак, - неожиданно усмехнулся Лонаан. – Первое слово - название некоего ритуала, который я не буду описывать, очень уж противно. Misteria Vermis переводится как «тайна червя». Следующие два слова – имя автора, абсолютно выдуманное. Ну, дальше место и год издания. Прага, что не удивительно, 1656 год от Открытия Дорог.
- Выдуманное имя? – зацепился Владимир за слово.
- Да. По моему мнению, вся эта книга – fictus. Подделка.
- Современная?
- Не знаю… - Хранитель с сомнением покачал головой. – Если бы я мог подержать том в руках, сказал бы с точностью до года, а так лишь предположу, что – нет. Подделка именно того времени, в Праге тогда что только не вытворяли и что только не издавали…
- Н-ну хорошо… - с сомнением произнёс Суржиков. – Пункт шестой – липа, пусть и древняя. Пункт восьмой, книга Выготского – публикация студенческой работы, максимум десять экземпляров. А остальное?
- Я бы предположил, что всё в этом списке, - Хранитель поднял лист и встряхнул его, словно терьер крысу, - всё если не фальшивка, то попадает под подозрение. Поверь мне, и «Аттические ночи», и Симеона Метафраста подделывали с переменным успехом не раз. Возможно, на этом листе перечислены книги, которые следовало проверить.
- Ага… - Суржиков задумчиво потеребил усы. – И тогда, скорее всего, имена – это владельцы. То есть, антиквары просто влезли в чью-то большую игру…
Хмыкнув, бывший главный архитектор Москвы переспросил:
- Коллега, участвующий в жизни высшего света? Поверьте, Алексей, я и сам уже всех перебирал – нет такого. Не принято.
- Не принято у архитекторов посещать рауты? Или у светских людей чертить проекты?
- Даже не знаю… - В задумчивости Казьмин пощипал кончик носа. Нос был длинный, узкий и немного извилистый. – Наверное, оба предположения верны.
- Тогда почему вас беспокоит то, что московское общество вас не принимает?
- Не меня. Мою жену, Наталья - урождённая княжна Курбатова и любит… потанцевать, посплетничать, выпить шампанского. На приёме, когда нас с ней в упор никто не замечал, она хотела подойти к подруге детства, а та от Наташи отвернулась, будто и вообще незнакома. Кроме того, она надеялась, что сын, Павел, поступит в гвардию, но ему отказали.
- И что он сделал?
- Он? – Архитектор снова подёргал себя на кончик носа. – Вообще-то Павлик всегда хотел стать магом-медиком, у него и стихия водная… Так что сейчас сидит и зубрит, готовится к экзаменам, ну, и в клинику первой помощи каждый день ходит, санитаром устроился.
- Получается, что недовольна только ваша жена? – терпеливо переспросил Алекс.
- Да, вы знаете… в общем-то, Наташа денёк порасстраивалась, а потом махнула рукой и уехала на греческие острова, рисовать. Она у меня художница.
Верещагин постарался вздохнуть как можно незаметнее. Вот уже битый час он беседовал с Александром Михайловичем Казьминым, и решительно не замечал в своём визави никакой обеспокоенности. Ну и возникает в этом случае вопрос: отчего так встрепенулась контора, занимающаяся «решением проблем»? И выступают они на стороне Казьмина, или ищут способ его скомпрометировать и передать подряд на строительство дворца для гномов кому-то другому? «Нет, - решил Алекс, - это уже даже не паранойя, а маниакально-депрессивный психоз. За какой Тьмой тогда им я понадобился?»
И он решительно повернулся к архитектору.
- Хорошо. Тогда второй пункт, который озвучил мне господин Парсонс. Статьи в «Архитектурном ревю», которые у вас не приняли.
- Да тут тоже, понимаете, ерунда какая-то… - собеседник Алекса смущённо улыбнулся. – Я их того, переделал… И приняли, вот.
Он повернулся к горе каких-то бумаг, кренящейся на правой части письменного стола, повёл рукой, и стопка сама собой выровнялась, а журнал из её верхней части выпорхнул, сам собой лёг перед хозяином кабинета и раскрылся посередине.
- Тогда остаётся только история с проектом дворца.
- Вот тут дело действительно важное, - Казьмин посерьёзнел и движением пальца отправил журнал обратно в стопку. – И беспокоит меня не то, что какой-то конкурент перехватит денежный заказ, это ерунда. У строителей моего положения заказы не перехватывают.
- Тогда что же?
- Вы обнаружили подслушивающий амулет. Он был в моей мастерской. Ладно, не в моей, но всё равно, в той, где я работал. Мы там обсуждали с коллегами… большой новый заказ. Возможный. И категорически недопустимо, чтобы детали этого обсуждения попали к кому-то, кроме заказчика.
- Вы хотите, чтобы я выяснил, чьё устройство? Не могу обещать, что сумею сделать это, оно довольно стандартное… - Алекс поморщился. Он очень не любил признавать, что что-то ему не по зубам.
- Попытайтесь! – Казьмин выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. – Я оплачу вашу работу…
- Моя работа уже оплачена Яном Фредериком Парсонсом, - ответил Верещагин, слегка гордясь собой. – И поиск того из ваших недоброжелателей, кто решил подслушать разговоры, входит в договор.
- Хорошо, - архитектор кивнул и стал что-то быстро писать.
Детектив встал и прошёлся по кабинету. Собственно, кабинетом это можно было назвать довольно условно, просто выгородка в углу большой просторной мастерской с высокими потолками и тремя огромными окнами. Возле окон стояли несколько чертёжных досок, и чистые листы бумаги на них казались запятнанными от солнечных лучей, проходящих сквозь кроны старых лип. В глубине мастерской на столах виднелись планшеты для магометрических проекций, какие-то макеты, куски мрамора и фрагменты капителей.
Не то Казьмин мог видеть сквозь тонкую стену своей выгородки, не то у него был потрясающий слух, но, когда Алекс остановился возле одного из планшетов, архитектор сказал:
- Если хотите посмотреть на проект Подгорного дворца, нажмите на красный кристалл справа!
Так Верещагин и сделал, и невольно отшатнулся: перед ним выросла скала выше человеческого роста, разрезанная посередине. В разрезе виднелись золотой и зеленый пиршественный зал, кабинет, отделанный дубом и синей кожей, несколько спален и, наконец, сияющая кристаллами по стенам тронная палата.
- Зеленым кристаллом можно поворачивать макет, меняя ракурсы и уровни, - снова, не выглядывая из-за загородки подсказал Казьмин.
- Здорово! – Искренне восхитился Алекс, осторожно поворачивая амулет и разглядывая всё новые и новые комнаты, коридоры и залы. – Почти подавляет, и в то же время вызывает восхищение.!
- Ну, это только внешнее впечатление, есть тонкости, которые увидит только его величество Трандуил и его советники, - сообщил архитектор, выходя в зал с несколькими листами бумаги в руке. – Выглядит дворец традиционно, хотя на самом деле там всё по последнему слову техники – подъёмники, система безопасности, связь, кухня… Самое сложное было не комнаты спроектировать, а привязать всю магическую сеть к источникам энергии. Хоть дворец и будет стоять на силовом узле, но закона распределения магической энергии никто не отменял… Впрочем, это лишнее. Вот списки тех, с кем я встречался со времени возвращения в Москву. Разумеется, это только те, кто никак не связан с текущей работой…
Он протянул Верещагину три листа, плотно исписанный чётким почерком.
Бегло пробежав взглядом строчки, Алекс посмотрел на Казьмина.
- Я распределил всех, кого смог вспомнить, по трем категориям, - пояснил тот. – Вот здесь те, кто, по моим представлениям, мог получить ту или иную выгоду от моего… хм… скажем так, падения.
- И не только вашего, - намекнул детектив.
- Хм… Вы имеете в виду, что отказ Наташи от светской жизни мог кому-то принести выгоду? Но я мало знаю её подруг…
- Свяжитесь с ней, Александр Михайлович, - твёрдо сказал Верещагин. – Свяжитесь и попросите хорошенько подумать. Я понимаю, вы оба люди занятые, и посещение бала во дворце не кажется вам тяжкой потерей, но кто-то может на этом сыграть. И выиграть.
- Хорошо, сейчас же отправлю магвестник.
- Давайте дальше по спискам…
Через полчаса Алекс разобрался в обширной, густо переплетённой сети знакомств, связей, дружб и неприятельств семейства Казьминых, дополнил список присланными супругой архитектора именами и откланялся: нужно было обдумать новые данные и встретиться с заказчиком.
Осмотрев последний кустик, Софья направила в почву лёгкий магический импульс – поддержка, усиление роста, улучшение впитывания питательных веществ. Вчера вечером она полила весь садик водой с раствором удобрения, так что подкормка как раз и усвоится вся до капельки.
- Аркадий! – негромко позвала женщина.
- Тут я, Софья Григорьевна! – раздалось из-под куста сирени.
- Ты коробку от удобрения не выкинул, что я вчера использовала?
- Коробку выкинул, а бумажку с неё сохранил, - сообщил домовой.
- Это хорошо… - в задумчивости Софья стянула перчатки и кинула их в ведро, поверх секатора, лопатки, вилки и прочих полезных приспособлений. – Сирень твоя зацветёт скоро, голубая – так уж точно. Рано всё в этом году…
- Так и хорошо же, хозяюшка!
- Ты вот что, Аркадий Феофилактович… Не надо, не называй меня так. Я уеду скоро, и никакая я тут не хозяйка. Вот женится Алекс, тогда будет женщина, которую так и надо будет именовать.
- Куда это ты уедешь? – Домовой подбоченился и, вроде кота, стал казаться вдвое больше размером. – Ну-ка, пойдём, поговорим!
Миг – и она, в некотором оторопении, уже сидела на стуле в своей кухне, а на столе перед ней подпрыгивал, помахивая бородой, злющий Аркадий.
- Куда это ты уезжать собралась? – повторил он вопрос самым суровым тоном.
Софья с трудом удержалась от смеха, столь забавно выглядел её собеседник.
- Во-первых, мне нужна работа и заработок, - пояснила она нейтрально. – И вчера я добралась до одного хозяйства под Серпуховым, там нужен агроном в теплицы, на хороший оклад. Во-вторых, над нами с Максом висят крупные неприятности, и я не хочу навлекать их на Алекса и его детей. В-третьих, надо защитить Макса…
- Ты, матушка, не с того счет ведёшь! – перебил ей домовой. – Не в-третьих надо мальчика защищать, а во-первых. Во-вторых, что ж ты, будешь работать агрономом, а про целительство забудешь? И что, ты думаешь, будто друид этот, свёкор твой, в Серпухове тебя не отыщет? Да тебе стоит один раз дар свой применить, и всё, зазвенело!
- Я и без дара могу работать…
- Да ведь не удержишься! – он покачал головой, будто пеняя неразумному дитяте. – И кто там будет Макса защищать? Кроты тепличные?
- А здесь кто?
- А ты оглянись! Один беролак наш чего стоит, да и к тебе он того… дышит неровно.
- Ну тебя, Аркадий, выдумываешь всё, - Софья махнула рукой.
- Ага, выдумываю… То-то ты запунцовела так! В общем, не делай глупостей. Если уж друид поганый решил так, он и тебя, и мальчишку найдёт везде. Хоть ты в Новый свет отправься, хоть в Нью-Зееланд.
Софья вздохнула:
- Да, конечно, ты прав… И всё же мне кажется неправильным привлекать к этому дому взгляд Гребнева. Скоро ведь мальчики вернутся, совсем страшно будет.
- Всё устроится наилучшим образом, - строго ответил Аркадий Феофилактович, и тут же сменил тон. – Ты поесть не хочешь, матушка? С раннего утра в трудах, чаю, может? С пирожком?
В ответ у Софьи забурчало в животе так, что она даже смутилась.
- Вот и хорошо, - сделал вывод домовой. – Вот и славно. Иди руки мой, чай заварится пока, а я Макса позову.
К чаю собрались все: вернулся из библиотеки Суржиков, пришёл Алекс, вытащили из комнаты валявшегося на кровати с книжкой Макса. Впрочем, он недолго составлял компанию взрослым – запихав в рот сразу три пирожка, ещё пару схватил с собой, невнятно извинился и убежал к себе.
- Ну как, удалось у архитектора что-то выяснить? – поинтересовался Влад, когда ушла и Софья.
- Кое-что… - рассеянно ответил Алекс. – И всё стало ещё непонятнее… Надо встретиться с заказчиком, вот что. Где-то была его визитка?
Но, сколько Верещагин не набирал в коммуникаторе номер Парсонса, экран оставался пустым и тёмным.
- Придётся самим разбираться, - с некоторым ехидством констатировал его помощник.
- Ну, значит, придётся самим. Пошли в кабинет, будем мозговой штурм устраивать. Макс документы подал?
- Документы подал, расписание получил, курсы начинаются с первого июля. – отчитался Суржиков. – Потом я довёз его до дому и отправился в библиотеку. Там есть кое-какие интересные детали по списку книг, но это я, наверное, вечером расскажу, когда Глеб придёт.
- Ладно… - Алекс плюхнулся в своё кресло, разложил по письменному столу три листа, вручённых ему архитектором и коротко рассказал помощнику, что же это за списки.
- Мы упустили ещё одну возможность, – заметил Суржиков, просмотрев списки.
- Какую?
- Слуги.
- В смысле? – детектив поднял левую бровь.
- В смысле светской жизни.
- Давай поподробнее…
- Ну вот смотри, жена архитектора, Наталья, из высшей аристократии. Дом у них богатый, слуг немало. И подруги у неё наверняка такие же. Теперь представь себе, что кому-то из этих самых подруг, назовём её мадам А., Наталья наступила на ногу, фигурально выражаясь. И сама не заметила, что обидела. Мадам А. раздула обиду до состояния полной собственной правоты и решилась на ответную гадость.
Книга оказалась ожидаемо интересной. Это были мемуары суфлёра провинциального театра, умершего после провалившегося премьерного спектакля на своём рабочем месте… и оставшегося там ещё на сто пятьдесят лет. Когда директор театра впервые встретился с призраком, желающим продолжать служить, он схватился за сердце, и даже готов был вызвать экзорциста. Потом подумал хорошенько – и более в этом театре не случалось никаких сбоев из-за незнания актёрами текста. Записки свои Иван Иванович Качалкин надиктовывал молодым актёрам, которых прикреплял к нему с этой целью директор.
Суржиков перелистывал книгу, иногда хмыкал, находя знакомое имя или рассуждение, с которым не был согласен, и в то же время прислушивался к происходящему у библиотечной стойки.
Строгим голосом Хранитель втолковывал какой-то девице, почему не следует делать пометки в книге даже карандашом, а также переворачивать страницы липкими пальцами и оставлять в их сгибе крошки. Потом юноша с густым баском объяснял, что он задержал книгу на целый месяц не по вредности или забывчивости, а исключительно оттого, что их группу отправили на гастроли. Потом…
Словом, Владимир успел добраться почти до середины книги – и событий совсем недавних, менее чем столетней давности, - когда Хранитель Лонаан, наконец, заглянул в его уголок.
- Всё, - сказал он, усаживаясь в кресло напротив. – Я свободен. Итак, твой список… Очень, очень занятный список.
- Чем же?
- Книги в нём можно разделить на три группы… – он замолчал, разглядывая лист со списком, будто там внезапно появились новые пункты. Суржиков молчал, не перебивая, и Хранитель промолвил: – Условно на три. Раритетные издания типа альдин, магическая литература и нечто странное.
- К последнему пункту вы относите книгу Выготского?
- Да. По моему мнению, не на ней нужно сосредоточить внимание, и не на альдине.
- А на чём же?
Палец в белой перчатке упёрся в пункт шесть, и Суржиков прочёл: “Picatrix. Misteria Vermis. Tertius Sibbelius. Prague, MDCLVI”. Поморщившись от осознания собственного несовершенства, он сказал:
- С латынью я не дружу. Как это переводится?
- Да в общем-то почти никак, - неожиданно усмехнулся Лонаан. – Первое слово - название некоего ритуала, который я не буду описывать, очень уж противно. Misteria Vermis переводится как «тайна червя». Следующие два слова – имя автора, абсолютно выдуманное. Ну, дальше место и год издания. Прага, что не удивительно, 1656 год от Открытия Дорог.
- Выдуманное имя? – зацепился Владимир за слово.
- Да. По моему мнению, вся эта книга – fictus. Подделка.
- Современная?
- Не знаю… - Хранитель с сомнением покачал головой. – Если бы я мог подержать том в руках, сказал бы с точностью до года, а так лишь предположу, что – нет. Подделка именно того времени, в Праге тогда что только не вытворяли и что только не издавали…
- Н-ну хорошо… - с сомнением произнёс Суржиков. – Пункт шестой – липа, пусть и древняя. Пункт восьмой, книга Выготского – публикация студенческой работы, максимум десять экземпляров. А остальное?
- Я бы предположил, что всё в этом списке, - Хранитель поднял лист и встряхнул его, словно терьер крысу, - всё если не фальшивка, то попадает под подозрение. Поверь мне, и «Аттические ночи», и Симеона Метафраста подделывали с переменным успехом не раз. Возможно, на этом листе перечислены книги, которые следовало проверить.
- Ага… - Суржиков задумчиво потеребил усы. – И тогда, скорее всего, имена – это владельцы. То есть, антиквары просто влезли в чью-то большую игру…
Хмыкнув, бывший главный архитектор Москвы переспросил:
- Коллега, участвующий в жизни высшего света? Поверьте, Алексей, я и сам уже всех перебирал – нет такого. Не принято.
- Не принято у архитекторов посещать рауты? Или у светских людей чертить проекты?
- Даже не знаю… - В задумчивости Казьмин пощипал кончик носа. Нос был длинный, узкий и немного извилистый. – Наверное, оба предположения верны.
- Тогда почему вас беспокоит то, что московское общество вас не принимает?
- Не меня. Мою жену, Наталья - урождённая княжна Курбатова и любит… потанцевать, посплетничать, выпить шампанского. На приёме, когда нас с ней в упор никто не замечал, она хотела подойти к подруге детства, а та от Наташи отвернулась, будто и вообще незнакома. Кроме того, она надеялась, что сын, Павел, поступит в гвардию, но ему отказали.
- И что он сделал?
- Он? – Архитектор снова подёргал себя на кончик носа. – Вообще-то Павлик всегда хотел стать магом-медиком, у него и стихия водная… Так что сейчас сидит и зубрит, готовится к экзаменам, ну, и в клинику первой помощи каждый день ходит, санитаром устроился.
- Получается, что недовольна только ваша жена? – терпеливо переспросил Алекс.
- Да, вы знаете… в общем-то, Наташа денёк порасстраивалась, а потом махнула рукой и уехала на греческие острова, рисовать. Она у меня художница.
Верещагин постарался вздохнуть как можно незаметнее. Вот уже битый час он беседовал с Александром Михайловичем Казьминым, и решительно не замечал в своём визави никакой обеспокоенности. Ну и возникает в этом случае вопрос: отчего так встрепенулась контора, занимающаяся «решением проблем»? И выступают они на стороне Казьмина, или ищут способ его скомпрометировать и передать подряд на строительство дворца для гномов кому-то другому? «Нет, - решил Алекс, - это уже даже не паранойя, а маниакально-депрессивный психоз. За какой Тьмой тогда им я понадобился?»
И он решительно повернулся к архитектору.
- Хорошо. Тогда второй пункт, который озвучил мне господин Парсонс. Статьи в «Архитектурном ревю», которые у вас не приняли.
- Да тут тоже, понимаете, ерунда какая-то… - собеседник Алекса смущённо улыбнулся. – Я их того, переделал… И приняли, вот.
Он повернулся к горе каких-то бумаг, кренящейся на правой части письменного стола, повёл рукой, и стопка сама собой выровнялась, а журнал из её верхней части выпорхнул, сам собой лёг перед хозяином кабинета и раскрылся посередине.
- Тогда остаётся только история с проектом дворца.
- Вот тут дело действительно важное, - Казьмин посерьёзнел и движением пальца отправил журнал обратно в стопку. – И беспокоит меня не то, что какой-то конкурент перехватит денежный заказ, это ерунда. У строителей моего положения заказы не перехватывают.
- Тогда что же?
- Вы обнаружили подслушивающий амулет. Он был в моей мастерской. Ладно, не в моей, но всё равно, в той, где я работал. Мы там обсуждали с коллегами… большой новый заказ. Возможный. И категорически недопустимо, чтобы детали этого обсуждения попали к кому-то, кроме заказчика.
- Вы хотите, чтобы я выяснил, чьё устройство? Не могу обещать, что сумею сделать это, оно довольно стандартное… - Алекс поморщился. Он очень не любил признавать, что что-то ему не по зубам.
- Попытайтесь! – Казьмин выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. – Я оплачу вашу работу…
- Моя работа уже оплачена Яном Фредериком Парсонсом, - ответил Верещагин, слегка гордясь собой. – И поиск того из ваших недоброжелателей, кто решил подслушать разговоры, входит в договор.
- Хорошо, - архитектор кивнул и стал что-то быстро писать.
Детектив встал и прошёлся по кабинету. Собственно, кабинетом это можно было назвать довольно условно, просто выгородка в углу большой просторной мастерской с высокими потолками и тремя огромными окнами. Возле окон стояли несколько чертёжных досок, и чистые листы бумаги на них казались запятнанными от солнечных лучей, проходящих сквозь кроны старых лип. В глубине мастерской на столах виднелись планшеты для магометрических проекций, какие-то макеты, куски мрамора и фрагменты капителей.
Не то Казьмин мог видеть сквозь тонкую стену своей выгородки, не то у него был потрясающий слух, но, когда Алекс остановился возле одного из планшетов, архитектор сказал:
- Если хотите посмотреть на проект Подгорного дворца, нажмите на красный кристалл справа!
Так Верещагин и сделал, и невольно отшатнулся: перед ним выросла скала выше человеческого роста, разрезанная посередине. В разрезе виднелись золотой и зеленый пиршественный зал, кабинет, отделанный дубом и синей кожей, несколько спален и, наконец, сияющая кристаллами по стенам тронная палата.
- Зеленым кристаллом можно поворачивать макет, меняя ракурсы и уровни, - снова, не выглядывая из-за загородки подсказал Казьмин.
- Здорово! – Искренне восхитился Алекс, осторожно поворачивая амулет и разглядывая всё новые и новые комнаты, коридоры и залы. – Почти подавляет, и в то же время вызывает восхищение.!
- Ну, это только внешнее впечатление, есть тонкости, которые увидит только его величество Трандуил и его советники, - сообщил архитектор, выходя в зал с несколькими листами бумаги в руке. – Выглядит дворец традиционно, хотя на самом деле там всё по последнему слову техники – подъёмники, система безопасности, связь, кухня… Самое сложное было не комнаты спроектировать, а привязать всю магическую сеть к источникам энергии. Хоть дворец и будет стоять на силовом узле, но закона распределения магической энергии никто не отменял… Впрочем, это лишнее. Вот списки тех, с кем я встречался со времени возвращения в Москву. Разумеется, это только те, кто никак не связан с текущей работой…
Он протянул Верещагину три листа, плотно исписанный чётким почерком.
Бегло пробежав взглядом строчки, Алекс посмотрел на Казьмина.
- Я распределил всех, кого смог вспомнить, по трем категориям, - пояснил тот. – Вот здесь те, кто, по моим представлениям, мог получить ту или иную выгоду от моего… хм… скажем так, падения.
- И не только вашего, - намекнул детектив.
- Хм… Вы имеете в виду, что отказ Наташи от светской жизни мог кому-то принести выгоду? Но я мало знаю её подруг…
- Свяжитесь с ней, Александр Михайлович, - твёрдо сказал Верещагин. – Свяжитесь и попросите хорошенько подумать. Я понимаю, вы оба люди занятые, и посещение бала во дворце не кажется вам тяжкой потерей, но кто-то может на этом сыграть. И выиграть.
- Хорошо, сейчас же отправлю магвестник.
- Давайте дальше по спискам…
Через полчаса Алекс разобрался в обширной, густо переплетённой сети знакомств, связей, дружб и неприятельств семейства Казьминых, дополнил список присланными супругой архитектора именами и откланялся: нужно было обдумать новые данные и встретиться с заказчиком.
Осмотрев последний кустик, Софья направила в почву лёгкий магический импульс – поддержка, усиление роста, улучшение впитывания питательных веществ. Вчера вечером она полила весь садик водой с раствором удобрения, так что подкормка как раз и усвоится вся до капельки.
- Аркадий! – негромко позвала женщина.
- Тут я, Софья Григорьевна! – раздалось из-под куста сирени.
- Ты коробку от удобрения не выкинул, что я вчера использовала?
- Коробку выкинул, а бумажку с неё сохранил, - сообщил домовой.
- Это хорошо… - в задумчивости Софья стянула перчатки и кинула их в ведро, поверх секатора, лопатки, вилки и прочих полезных приспособлений. – Сирень твоя зацветёт скоро, голубая – так уж точно. Рано всё в этом году…
- Так и хорошо же, хозяюшка!
- Ты вот что, Аркадий Феофилактович… Не надо, не называй меня так. Я уеду скоро, и никакая я тут не хозяйка. Вот женится Алекс, тогда будет женщина, которую так и надо будет именовать.
- Куда это ты уедешь? – Домовой подбоченился и, вроде кота, стал казаться вдвое больше размером. – Ну-ка, пойдём, поговорим!
Миг – и она, в некотором оторопении, уже сидела на стуле в своей кухне, а на столе перед ней подпрыгивал, помахивая бородой, злющий Аркадий.
- Куда это ты уезжать собралась? – повторил он вопрос самым суровым тоном.
Софья с трудом удержалась от смеха, столь забавно выглядел её собеседник.
- Во-первых, мне нужна работа и заработок, - пояснила она нейтрально. – И вчера я добралась до одного хозяйства под Серпуховым, там нужен агроном в теплицы, на хороший оклад. Во-вторых, над нами с Максом висят крупные неприятности, и я не хочу навлекать их на Алекса и его детей. В-третьих, надо защитить Макса…
- Ты, матушка, не с того счет ведёшь! – перебил ей домовой. – Не в-третьих надо мальчика защищать, а во-первых. Во-вторых, что ж ты, будешь работать агрономом, а про целительство забудешь? И что, ты думаешь, будто друид этот, свёкор твой, в Серпухове тебя не отыщет? Да тебе стоит один раз дар свой применить, и всё, зазвенело!
- Я и без дара могу работать…
- Да ведь не удержишься! – он покачал головой, будто пеняя неразумному дитяте. – И кто там будет Макса защищать? Кроты тепличные?
- А здесь кто?
- А ты оглянись! Один беролак наш чего стоит, да и к тебе он того… дышит неровно.
- Ну тебя, Аркадий, выдумываешь всё, - Софья махнула рукой.
- Ага, выдумываю… То-то ты запунцовела так! В общем, не делай глупостей. Если уж друид поганый решил так, он и тебя, и мальчишку найдёт везде. Хоть ты в Новый свет отправься, хоть в Нью-Зееланд.
Софья вздохнула:
- Да, конечно, ты прав… И всё же мне кажется неправильным привлекать к этому дому взгляд Гребнева. Скоро ведь мальчики вернутся, совсем страшно будет.
- Всё устроится наилучшим образом, - строго ответил Аркадий Феофилактович, и тут же сменил тон. – Ты поесть не хочешь, матушка? С раннего утра в трудах, чаю, может? С пирожком?
В ответ у Софьи забурчало в животе так, что она даже смутилась.
- Вот и хорошо, - сделал вывод домовой. – Вот и славно. Иди руки мой, чай заварится пока, а я Макса позову.
К чаю собрались все: вернулся из библиотеки Суржиков, пришёл Алекс, вытащили из комнаты валявшегося на кровати с книжкой Макса. Впрочем, он недолго составлял компанию взрослым – запихав в рот сразу три пирожка, ещё пару схватил с собой, невнятно извинился и убежал к себе.
- Ну как, удалось у архитектора что-то выяснить? – поинтересовался Влад, когда ушла и Софья.
- Кое-что… - рассеянно ответил Алекс. – И всё стало ещё непонятнее… Надо встретиться с заказчиком, вот что. Где-то была его визитка?
Но, сколько Верещагин не набирал в коммуникаторе номер Парсонса, экран оставался пустым и тёмным.
- Придётся самим разбираться, - с некоторым ехидством констатировал его помощник.
- Ну, значит, придётся самим. Пошли в кабинет, будем мозговой штурм устраивать. Макс документы подал?
- Документы подал, расписание получил, курсы начинаются с первого июля. – отчитался Суржиков. – Потом я довёз его до дому и отправился в библиотеку. Там есть кое-какие интересные детали по списку книг, но это я, наверное, вечером расскажу, когда Глеб придёт.
- Ладно… - Алекс плюхнулся в своё кресло, разложил по письменному столу три листа, вручённых ему архитектором и коротко рассказал помощнику, что же это за списки.
- Мы упустили ещё одну возможность, – заметил Суржиков, просмотрев списки.
- Какую?
- Слуги.
- В смысле? – детектив поднял левую бровь.
- В смысле светской жизни.
- Давай поподробнее…
- Ну вот смотри, жена архитектора, Наталья, из высшей аристократии. Дом у них богатый, слуг немало. И подруги у неё наверняка такие же. Теперь представь себе, что кому-то из этих самых подруг, назовём её мадам А., Наталья наступила на ногу, фигурально выражаясь. И сама не заметила, что обидела. Мадам А. раздула обиду до состояния полной собственной правоты и решилась на ответную гадость.
