Рассказала любимой горничной что-нибудь, рисующее Наталью с самой плохой стороны – ну, там, волосы у неё накладные, вся спина в прыщах или десяток любовников среди водителей и лакеев. Горничная, само собой, донесла это под страшным секретом до подруги или родственницы, служащей в доме мадам Б., и всё, через неделю сплетня запущена по всей Москве и обсуждается в каждом будуаре и в любой гостиной.
- Интересно… - покивал Алекс. – Но попытки дискредитации в Гильдии ею не объяснишь.
- А это совсем другая история!
- Знаешь, вот в совпадения я не верю.
- При чём тут совпадения? Казьмин вернулся в Москву три месяца назад. До этого несколько лет его тут не видели, не вспоминали, и никому он не мешал. Вернулся с победой в конкурсе, с новыми проектами, вот и стал заметен, его и попытались стереть с картинки. Так ведь и жена возвратилась с ним вместе. И точно так же стала слишком яркой деталью в пейзаже. Мешает, режет глаз, понимаешь? Не совпадение, а временной фактор.
- Н-ну… может быть, - с сомнением покачал головой Верещагин. – Ладно, давай возьмёмся за списки, посмотрим, что наш пострадавший о своих друзьях и недругах понаписал, и вычеркнем лишних.
Майский день успел поблёкнуть за окнами, когда Алекс отложил в сторону списки, испещрённый пометками, сокращёнными надписями, значками и знаками.
- Итак? – спросил его помощник. – Сравним результаты?
- Сравним. Мой short-list состоит из пяти имён, причём два соревнуются за первое место, а три – за четвёртое.
На мгновение Суржиков представил себе этот странный пьедестал, потом потряс головой и ответил:
- В моём – четыре. Примерно равнозначные, хотя первое место всё же занято.
- Начинай.
- Я, да? Ладно… - Влад перебрал свои заметки, кашлянул и сказал: - Первое место я отвёл архитектору Виталию Устименко. Сокурсник нашего героя, но больших высот не достиг, подвизался в скромной роли в небольшом частном бюро.
- Поясни? – Алекс откинулся в кресле и прикрыл глаза.
- Во-первых, жена Устименко, как и Наталья Казьмина, из высокопоставленной аристократической семьи. Во-вторых, мужчины после окончания института практически не встречались, так только, пересекались на каких-то профессиональных… тусовках. А вот когда Казьмин вернулся в Москву после долгого отсутствия, Виталий был чуть ли не первым, кто появился на пороге.
- Хотел попросить о протекции? Поздравить с победой в конкурсе?
- Он и сам в этом конкурсе участвовал, - покачал головой Суржиков. – Только не вошёл даже в десятку.
- Ладно, принято. Кто остальные?
- Две светских дамы, у одной из них муж владеет строительной компанией, что недалеко от архитектуры, а вторая ещё со времен школы враждовала с Натальей Казьминой. И молодой человек, который был помощником Александра Михайловича и остался без работы, когда тот уехал.
- Молодой человек по фамилии Нерсесян? Вычеркиваем. Он получил при увольнении такой «золотой парашют», что мог год не работать…
- Ладно. Теперь твоя очередь… Кто те двое, что занимают верхнюю ступеньку?
- Один из них, как и следовало ожидать, архитектор, - Алекс сверился со своим блокнотом. – Майкл Шорн.
- Бритвальдец?
- Нет, приехал довольно давно из Нового света, учился в Москве, да так тут и застрял.
- И чем же господин Шорн привлёк твоё внимание?
- Ты понимаешь, по всем правилам его на горизонте вообще не должно было быть. Он лет на двадцать младше Казьмина, вместе они не работали, общих интересов не проглядывается. Тем не менее, после возвращения в Москву Шорн дважды приходил к Александру Михайловичу в мастерскую с какими-то разговорами о проекте…
- О подземном дворце?
- Да. Проект был выставлен на всеобщее обозрение вместе с другими вошедшими в десятку, так что ничего секретного в нём не было… ну, кроме того, что и останется секретным – система охраны, тайные ходы, сокровищница и прочее.
- Получается, - сказал Суржиков медленно, - в мастерской уже нечего было ловить?
- Нечего, - подтвердил Алекс. – Кроме сведений о новом заказе. О котором мы с тобой не знаем ничего, кроме того, что Казьмин активно над ним работает – пока сам, без команды.
- Хорошо, принято. Оставляем в верхней строке перечня подозреваемых?
- Оставляем.
Верещагин отодвинул доставшуюся ему часть списка и потянулся. Влад нетерпеливо кашлянул:
- Дальше-то кто?
- Дальше совсем смешно. Бывший жених дочери Александра Михайловича, Ирины. Некий Серж Воскарёв.
- Так она ж и в Москву не приехала, осталась учиться в Нувель-Орлеане?
- Вот именно, - Алекс ухмыльнулся. – Да и рано ей думать о замужестве, двадцать два года, вся жизнь впереди.
- Это она так считает? А откуда ж тогда бывший жених взялся?
- И она сама, и родители. Жених он, можно сказать, фигуральный – им было по шестнадцать, обручились, родители, естественно, потребовали сперва завершить образование и хоть чего-то достичь. Её родители, - подчеркнул он.
- А его? Кто они вообще?
- Светская пара, проживают остатки приданого мадам и срочно ищут богатую невесту для сынка. Он учится в университете на факультете погодной магии, не надрывается, ведет то, что называется «рассеяный образ жизни».
- Бездельник, короче говоря, - отрезал Суржиков.
- Именно так.
- Да, подходяще. Интересно было бы поговорить с их слугами…
- Вот и попробуй завтра, - Верещагин встал и убрал в сейф все заметки. – А я найду заказчика, да снова с Казьминым встречусь, уточню по нашим чемпионам подробности.
- Надо бы выяснить, что же за слух разошёлся, - покачал головой Влад.
- Надо. Попробую встретиться с княгиней Фейн и спрошу.
План был вполне приемлем. Суржиков, подумав, решил представиться бывшим дворецким, ищущим работу, и в таковом качестве встретиться с главой прислуги в доме Воскарёвых. «Лишь одного я не терплю: Работать страшно не люблю! Да кто ж трудится в наши дни? Пожалуй, дураки одни, - бормотал он себе под нос, доставая из чемодана потертый серый пиджак. - Но если я прислуживал двоим, то теперь пойду наемся за четверых».
Подойдя к окну, Алекс привычно взглянул на дом напротив… на то место, где был дом напротив, и замер. Среди остатков фундамента зиял вход в подвал, и над ним висело чуть колышущееся чёрное облачко. Справа от дыры на земле стояли носилки, над ними склонились три или четыре фигуры, оживлённо жестикулирующие.
- Что это? – спросил он севшим голосом.
У кого спросил? Сам у себя, наверное, но ответ получил от вездесущего домового.
- Беда это, хозяин. Добрались они до закладной жертвы, а контур не замкнули…
- Так… - Алекс потёр затылок и полез в сейф.
Достав оттуда небольшую шкатулку, инкрустированную перламутром и разноцветными кусочками дерева, он раскрыл её и со всем почтением извлёк бутылочку мутного голубоватого стекла, лысоватую кисточку и сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув записку, он перечитал написанное и вновь уложил её в шкатулку, потом хлопнул себя по лбу.
- Тьфу! – это прозвучало весьма экспрессивно. – Вот что значит, давно не обновлял…
Закрыв шкатулку, Верещагин быстро нажал на несколько деталей рисунка, выбирая выполненные из светлой, почти белой древесины. Что-то щёлкнуло, и сбоку выехал ящичек. Хозяин кабинета достал из него небольшой кинжал странного вида, словно весь целиком – рукоять, гарда и игольно-острое лезвие - выполненный из нефрита или похожего минерала. Откупорив пробочку на флаконе, он кольнул остриём ножа запястье, и кровь капнула внутрь. Над горлышком поднялся лёгкий парок, и запахло почему-то апельсинами.
Проделав всё в обратном порядке – закупорить бутылочку и поставить её на стол рядом с кисточкой, убрать кинжал, спрятать шкатулку в сейф, Алекс выдохнул и сказал:
- Аркадий, кто в доме?
- Влад и Макс у себя в комнатах, Софья во дворе, с грядками, - мгновенно ответили с подоконника.
- Двор же ещё! – Верещагин с трудом удержался от того, чтобы выругаться всерьёз. – Ладно, пошёл я. Будь добр, на ужин сделай мне мяса с кровью, ладно?
- Да, хозяин.
Начав с калитки и обеих входных дверей, Алекс обошёл весь дом, проводя кистью, смоченной в жидкости во флаконе, по порогам и оконным рамам, и не переставая твердил:
- Fennas taffnen an Ulug, Raice, Gwaur, Lhaten an Meldir ar Mellon…
Вернувшись к своей входной двери, он вылил на порог последние капли жидкости, пахнущей апельсинами, и уселся прямо на ступеньку крыльца. Здесь и застал его подтянувшийся точно к ужину Глеб Никонов.
- Тебя в дом не пускают? – поинтересовался он, принюхиваясь.
Верещагин только рукой махнул.
- Отсюда не видно, - сказал он. – Но вон там, напротив, вскрыли третий уровень подвала и выпустили дух закладной жертвы.
- Вот тьма… - Инспектор почесал затылок. – Ты уверен?
- Я его видел, как тебя. Примерно полчаса у нас есть, пока он сориентируется, поймёт что-то… В общем, надо магов вызывать.
Никонов достал коммуникатор и набрал короткий номер…
С подоконника второго этажа было очень хорошо видно, что же происходит на участке, где стоял еще неделю назад дом номер тринадцать. Аркадий рассматривал троих мужчин в джинсах и белых рубашках, стоявших почти рядом с раззявленной пастью хода вниз, в погреба, десяток рабочих в спецовках, кучкой стоявших поодаль, и чёрное облачко, которое за последние минуты подросло, почти полностью выбравшись из подвала. Да, подросло, уплотнилось и будто бы принюхивалось, оглядывалось, всматривалось в магов, рабочих, окружающие дома и деревья, улицу, город.
- Ты его видишь? – тихо спросил Макс, выбравшийся из своей комнаты.
- Вижу, – мрачно ответил домовой.
- Надо же… делать что-то! Может, попробовать ритуал экзорцизма?
- Ты когда-нибудь такое делал? Нет? Вот и не будем рисковать! Каждое дело, - тут он назидательно поднял вверх указательный палец, - должны делать специально обученные люди.
Со стороны Сретенки подъехали два экипажа и выпустили из своих дверей троих мужчин и двух женщин. Одна из них, оглядевшись, пошла навстречу Никонову и Алексу, остальные вошли во двор. Они были совсем разные, эти пятеро - люди, эльф, орк, - и в то же время походили друг на друга несуетливыми экономными движениями, сосредоточенными лицами.
- Это у них такой шифр? – прошептал Макс.
- Разговаривают жестами, - солидно пояснил Аркадий. – Пальцами. Чтобы не спугнуть… дичь.
Тут этой парочке наблюдателей пришлось предпринять стратегическое отступление, поскольку женщина вместе с инспектором и Алексом вошла в дом.
- Пошли в столовую, оттуда тоже видно будет, - домовой дёрнул Макса за рукав. – Точно в кабинет придут, протокол составлять.
Уместившись рядом с Аркадием на широком подоконнике, молодой человек зачарованно наблюдал, как четверо магов окружили зев подвала. «Оквадратили, – рассеянно подумал он, – есть такое слово?». Включив магическое зрение, он видел, как от одного к другому протягиваются силовые линии, сплетаясь в ловчую сеть. Чёрное облачко забеспокоилось, подплыло к одной стороне квадрата, попыталось прорваться через другую, зависло в середине… и вдруг рвануло вверх, словно выпущенная ракета. Ближайший к нему маг перехватил беглеца силовой петлёй и втянул в клетку, по мановению руки сжавшуюся в небольшой шар.
Шар был отправлен в грузовой отсек одного из экипажей, боевики отряхнули руки, переглянулись и тот, который вроде бы ими командовал, подошёл к прорабу и его помощникам. Макс успел ещё увидеть, как прораб втянул голову в плечи, и мельком посочувствовать ему, но тут домовой утащил его от окна.
- Всё, больше ничего интересного не будет. Со строителей сдерут штраф, стройку опять закроют, пока все подвалы не исследуют. Надо ужин накрывать, иди, зови свою матушку.
- А где она?
- Где-где, в саду, конечно, - усмехнулся Аркадий. – Весь цирк пропустила.
Хоть и не так скоро, как надеялся домовой, но всё же представление окончилось. Отбыли экипажи, толпой ушли рабочие, запер двери за прорабом сторож. В переулках зажглись фонари и воцарилась тишина.
К слабопрожаренным бифштексам Верещагин достал пару бутылок красного итальянского вина, за ними последовала ещё одна, десерт он предложил сопроводить келимасом, но тут Суржиков тронул его плечо.
- Знаешь, шеф, давай сперва дела обсудим. У нас с тобой есть новости, у Глеба есть, - инспектор согласно кивнул. – Дело на месте не может стоять.
С сожалением глянув на фигурную бутылку, Алекс сказал:
- Ладно. Давайте обсудим. Соня, ты как пережила магическую бурю рядом с домом?
- Да я ничего и не заметила, - ответила Софья с недоумением. – Вы все встрёпанные такие, а что случилось?
Верещагин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут засигналил его коммуникатор. Увидев на экране каменное лицо господина Парсонса, он вышел из столовой, ещё успев услышать, как Макс азартно рассказывает о работе целых четырёх боевых магов.
- Вы меня искали, - заказчик был краток.
- Искал. Хорошо бы встретиться, у меня есть ряд вопросов.
- Давайте встретимся. Только вам придется приехать ко мне, я… временно нетранспортабелен.
Он слегка повернул свой коммуникатор, и Алекс в некотором обалдении рассмотрел больничную палату, светящиеся огоньки оборудования, сиреневый кристалл на груди Парсонса.
- Где вы?
- Госпиталь святого Варфоломея, это в Сокольниках.
- Хорошо, буду… Во сколько у вас процедуры? К десяти закончатся?
- Жду.
И Парсонс отключился.
Пока хозяин дома беседовал с господином «решателем вопросов», инспектор и Макс на два голоса успели рассказать Софье о происшествии в доме напротив. Она ахала, ужасалась и смотрела на Глеба и Суржикова в поиске поддержки, словом, вела себя как Правильная Слабая Женщина. Именно так подумал Алекс, остановившись в дверях столовой и глядя на эту жанровую сцену. Не слишком яркий свет, которым люстра заливала середину круглого стола, выхватывал яркие пятна – вишнёвые искры вина в хрустале, золотой оттенок чая, красные ягоды клубники и белоснежные взбитые сливки, светло-оливковую скатерть – и освещал лица, оставляя в тени остальную комнату. «Странно, - подумал он, - еще две недели назад после отъезда детей в доме было тихо и пусто, оставались лишь мы с Аркадием. А сейчас полон дом народу, и это ещё Бахтин не пришёл…»
- Значит, Хранитель считает, что имена обозначают владельцев книг… - задумчиво сказал инспектор.
- Я бы предположил ещё, что это могут быть заказчики проверки, - подхватил Алекс. - Ну, предположим, ты хочешь купить… что там у нас есть такого, для холостого стражника подходящее? О, «Аттические ночи»!
- Щас получишь, - сквозь зубы пообещал Никонов.
- Ладно, пусть это будет альдина, - покладисто согласился Верещагин; глаза его лукаво блестели. – Но сердце тебе вещует, что это сокровище может оказаться липой, и ты затеваешь проверку.
- Понял и согласен, может быть и так.
- Слушай, а что, стража не может по имени и фамилии выяснить, кто это такой? – спросил вдруг Суржиков.
Оба его собеседника с одинаково недоуменным выражением на него посмотрели и постучали по лбу – Алекс точно посередине, а инспектор ближе к виску. Потом последний пояснил:
- Если знать, что интересующий нас имяноситель живёт в Москве, Нью-Амстердаме или, скажем, Монтевидео – можно. А обшарить весь шарик в поисках конкретного Ренато Феррейра Сильва, сам понимаешь, затруднительно.
- Н-да, - Суржиков потёр пальцем усы. – Погоди-ка… Всё-таки крутится у меня в голове эта монография Выготского… Издание Московского университета, так ведь? Может, там могут знать, кому принадлежит эта книга?
- Интересно… - покивал Алекс. – Но попытки дискредитации в Гильдии ею не объяснишь.
- А это совсем другая история!
- Знаешь, вот в совпадения я не верю.
- При чём тут совпадения? Казьмин вернулся в Москву три месяца назад. До этого несколько лет его тут не видели, не вспоминали, и никому он не мешал. Вернулся с победой в конкурсе, с новыми проектами, вот и стал заметен, его и попытались стереть с картинки. Так ведь и жена возвратилась с ним вместе. И точно так же стала слишком яркой деталью в пейзаже. Мешает, режет глаз, понимаешь? Не совпадение, а временной фактор.
- Н-ну… может быть, - с сомнением покачал головой Верещагин. – Ладно, давай возьмёмся за списки, посмотрим, что наш пострадавший о своих друзьях и недругах понаписал, и вычеркнем лишних.
Майский день успел поблёкнуть за окнами, когда Алекс отложил в сторону списки, испещрённый пометками, сокращёнными надписями, значками и знаками.
- Итак? – спросил его помощник. – Сравним результаты?
- Сравним. Мой short-list состоит из пяти имён, причём два соревнуются за первое место, а три – за четвёртое.
На мгновение Суржиков представил себе этот странный пьедестал, потом потряс головой и ответил:
- В моём – четыре. Примерно равнозначные, хотя первое место всё же занято.
- Начинай.
- Я, да? Ладно… - Влад перебрал свои заметки, кашлянул и сказал: - Первое место я отвёл архитектору Виталию Устименко. Сокурсник нашего героя, но больших высот не достиг, подвизался в скромной роли в небольшом частном бюро.
- Поясни? – Алекс откинулся в кресле и прикрыл глаза.
- Во-первых, жена Устименко, как и Наталья Казьмина, из высокопоставленной аристократической семьи. Во-вторых, мужчины после окончания института практически не встречались, так только, пересекались на каких-то профессиональных… тусовках. А вот когда Казьмин вернулся в Москву после долгого отсутствия, Виталий был чуть ли не первым, кто появился на пороге.
- Хотел попросить о протекции? Поздравить с победой в конкурсе?
- Он и сам в этом конкурсе участвовал, - покачал головой Суржиков. – Только не вошёл даже в десятку.
- Ладно, принято. Кто остальные?
- Две светских дамы, у одной из них муж владеет строительной компанией, что недалеко от архитектуры, а вторая ещё со времен школы враждовала с Натальей Казьминой. И молодой человек, который был помощником Александра Михайловича и остался без работы, когда тот уехал.
- Молодой человек по фамилии Нерсесян? Вычеркиваем. Он получил при увольнении такой «золотой парашют», что мог год не работать…
- Ладно. Теперь твоя очередь… Кто те двое, что занимают верхнюю ступеньку?
- Один из них, как и следовало ожидать, архитектор, - Алекс сверился со своим блокнотом. – Майкл Шорн.
- Бритвальдец?
- Нет, приехал довольно давно из Нового света, учился в Москве, да так тут и застрял.
- И чем же господин Шорн привлёк твоё внимание?
- Ты понимаешь, по всем правилам его на горизонте вообще не должно было быть. Он лет на двадцать младше Казьмина, вместе они не работали, общих интересов не проглядывается. Тем не менее, после возвращения в Москву Шорн дважды приходил к Александру Михайловичу в мастерскую с какими-то разговорами о проекте…
- О подземном дворце?
- Да. Проект был выставлен на всеобщее обозрение вместе с другими вошедшими в десятку, так что ничего секретного в нём не было… ну, кроме того, что и останется секретным – система охраны, тайные ходы, сокровищница и прочее.
- Получается, - сказал Суржиков медленно, - в мастерской уже нечего было ловить?
- Нечего, - подтвердил Алекс. – Кроме сведений о новом заказе. О котором мы с тобой не знаем ничего, кроме того, что Казьмин активно над ним работает – пока сам, без команды.
- Хорошо, принято. Оставляем в верхней строке перечня подозреваемых?
- Оставляем.
Верещагин отодвинул доставшуюся ему часть списка и потянулся. Влад нетерпеливо кашлянул:
- Дальше-то кто?
- Дальше совсем смешно. Бывший жених дочери Александра Михайловича, Ирины. Некий Серж Воскарёв.
- Так она ж и в Москву не приехала, осталась учиться в Нувель-Орлеане?
- Вот именно, - Алекс ухмыльнулся. – Да и рано ей думать о замужестве, двадцать два года, вся жизнь впереди.
- Это она так считает? А откуда ж тогда бывший жених взялся?
- И она сама, и родители. Жених он, можно сказать, фигуральный – им было по шестнадцать, обручились, родители, естественно, потребовали сперва завершить образование и хоть чего-то достичь. Её родители, - подчеркнул он.
- А его? Кто они вообще?
- Светская пара, проживают остатки приданого мадам и срочно ищут богатую невесту для сынка. Он учится в университете на факультете погодной магии, не надрывается, ведет то, что называется «рассеяный образ жизни».
- Бездельник, короче говоря, - отрезал Суржиков.
- Именно так.
- Да, подходяще. Интересно было бы поговорить с их слугами…
- Вот и попробуй завтра, - Верещагин встал и убрал в сейф все заметки. – А я найду заказчика, да снова с Казьминым встречусь, уточню по нашим чемпионам подробности.
- Надо бы выяснить, что же за слух разошёлся, - покачал головой Влад.
- Надо. Попробую встретиться с княгиней Фейн и спрошу.
План был вполне приемлем. Суржиков, подумав, решил представиться бывшим дворецким, ищущим работу, и в таковом качестве встретиться с главой прислуги в доме Воскарёвых. «Лишь одного я не терплю: Работать страшно не люблю! Да кто ж трудится в наши дни? Пожалуй, дураки одни, - бормотал он себе под нос, доставая из чемодана потертый серый пиджак. - Но если я прислуживал двоим, то теперь пойду наемся за четверых».
Подойдя к окну, Алекс привычно взглянул на дом напротив… на то место, где был дом напротив, и замер. Среди остатков фундамента зиял вход в подвал, и над ним висело чуть колышущееся чёрное облачко. Справа от дыры на земле стояли носилки, над ними склонились три или четыре фигуры, оживлённо жестикулирующие.
- Что это? – спросил он севшим голосом.
У кого спросил? Сам у себя, наверное, но ответ получил от вездесущего домового.
- Беда это, хозяин. Добрались они до закладной жертвы, а контур не замкнули…
- Так… - Алекс потёр затылок и полез в сейф.
Достав оттуда небольшую шкатулку, инкрустированную перламутром и разноцветными кусочками дерева, он раскрыл её и со всем почтением извлёк бутылочку мутного голубоватого стекла, лысоватую кисточку и сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув записку, он перечитал написанное и вновь уложил её в шкатулку, потом хлопнул себя по лбу.
- Тьфу! – это прозвучало весьма экспрессивно. – Вот что значит, давно не обновлял…
Закрыв шкатулку, Верещагин быстро нажал на несколько деталей рисунка, выбирая выполненные из светлой, почти белой древесины. Что-то щёлкнуло, и сбоку выехал ящичек. Хозяин кабинета достал из него небольшой кинжал странного вида, словно весь целиком – рукоять, гарда и игольно-острое лезвие - выполненный из нефрита или похожего минерала. Откупорив пробочку на флаконе, он кольнул остриём ножа запястье, и кровь капнула внутрь. Над горлышком поднялся лёгкий парок, и запахло почему-то апельсинами.
Проделав всё в обратном порядке – закупорить бутылочку и поставить её на стол рядом с кисточкой, убрать кинжал, спрятать шкатулку в сейф, Алекс выдохнул и сказал:
- Аркадий, кто в доме?
- Влад и Макс у себя в комнатах, Софья во дворе, с грядками, - мгновенно ответили с подоконника.
- Двор же ещё! – Верещагин с трудом удержался от того, чтобы выругаться всерьёз. – Ладно, пошёл я. Будь добр, на ужин сделай мне мяса с кровью, ладно?
- Да, хозяин.
Начав с калитки и обеих входных дверей, Алекс обошёл весь дом, проводя кистью, смоченной в жидкости во флаконе, по порогам и оконным рамам, и не переставая твердил:
- Fennas taffnen an Ulug, Raice, Gwaur, Lhaten an Meldir ar Mellon…
Вернувшись к своей входной двери, он вылил на порог последние капли жидкости, пахнущей апельсинами, и уселся прямо на ступеньку крыльца. Здесь и застал его подтянувшийся точно к ужину Глеб Никонов.
- Тебя в дом не пускают? – поинтересовался он, принюхиваясь.
Верещагин только рукой махнул.
- Отсюда не видно, - сказал он. – Но вон там, напротив, вскрыли третий уровень подвала и выпустили дух закладной жертвы.
- Вот тьма… - Инспектор почесал затылок. – Ты уверен?
- Я его видел, как тебя. Примерно полчаса у нас есть, пока он сориентируется, поймёт что-то… В общем, надо магов вызывать.
Никонов достал коммуникатор и набрал короткий номер…
С подоконника второго этажа было очень хорошо видно, что же происходит на участке, где стоял еще неделю назад дом номер тринадцать. Аркадий рассматривал троих мужчин в джинсах и белых рубашках, стоявших почти рядом с раззявленной пастью хода вниз, в погреба, десяток рабочих в спецовках, кучкой стоявших поодаль, и чёрное облачко, которое за последние минуты подросло, почти полностью выбравшись из подвала. Да, подросло, уплотнилось и будто бы принюхивалось, оглядывалось, всматривалось в магов, рабочих, окружающие дома и деревья, улицу, город.
- Ты его видишь? – тихо спросил Макс, выбравшийся из своей комнаты.
- Вижу, – мрачно ответил домовой.
- Надо же… делать что-то! Может, попробовать ритуал экзорцизма?
- Ты когда-нибудь такое делал? Нет? Вот и не будем рисковать! Каждое дело, - тут он назидательно поднял вверх указательный палец, - должны делать специально обученные люди.
Со стороны Сретенки подъехали два экипажа и выпустили из своих дверей троих мужчин и двух женщин. Одна из них, оглядевшись, пошла навстречу Никонову и Алексу, остальные вошли во двор. Они были совсем разные, эти пятеро - люди, эльф, орк, - и в то же время походили друг на друга несуетливыми экономными движениями, сосредоточенными лицами.
- Это у них такой шифр? – прошептал Макс.
- Разговаривают жестами, - солидно пояснил Аркадий. – Пальцами. Чтобы не спугнуть… дичь.
Тут этой парочке наблюдателей пришлось предпринять стратегическое отступление, поскольку женщина вместе с инспектором и Алексом вошла в дом.
- Пошли в столовую, оттуда тоже видно будет, - домовой дёрнул Макса за рукав. – Точно в кабинет придут, протокол составлять.
Уместившись рядом с Аркадием на широком подоконнике, молодой человек зачарованно наблюдал, как четверо магов окружили зев подвала. «Оквадратили, – рассеянно подумал он, – есть такое слово?». Включив магическое зрение, он видел, как от одного к другому протягиваются силовые линии, сплетаясь в ловчую сеть. Чёрное облачко забеспокоилось, подплыло к одной стороне квадрата, попыталось прорваться через другую, зависло в середине… и вдруг рвануло вверх, словно выпущенная ракета. Ближайший к нему маг перехватил беглеца силовой петлёй и втянул в клетку, по мановению руки сжавшуюся в небольшой шар.
Шар был отправлен в грузовой отсек одного из экипажей, боевики отряхнули руки, переглянулись и тот, который вроде бы ими командовал, подошёл к прорабу и его помощникам. Макс успел ещё увидеть, как прораб втянул голову в плечи, и мельком посочувствовать ему, но тут домовой утащил его от окна.
- Всё, больше ничего интересного не будет. Со строителей сдерут штраф, стройку опять закроют, пока все подвалы не исследуют. Надо ужин накрывать, иди, зови свою матушку.
- А где она?
- Где-где, в саду, конечно, - усмехнулся Аркадий. – Весь цирк пропустила.
Хоть и не так скоро, как надеялся домовой, но всё же представление окончилось. Отбыли экипажи, толпой ушли рабочие, запер двери за прорабом сторож. В переулках зажглись фонари и воцарилась тишина.
К слабопрожаренным бифштексам Верещагин достал пару бутылок красного итальянского вина, за ними последовала ещё одна, десерт он предложил сопроводить келимасом, но тут Суржиков тронул его плечо.
- Знаешь, шеф, давай сперва дела обсудим. У нас с тобой есть новости, у Глеба есть, - инспектор согласно кивнул. – Дело на месте не может стоять.
С сожалением глянув на фигурную бутылку, Алекс сказал:
- Ладно. Давайте обсудим. Соня, ты как пережила магическую бурю рядом с домом?
- Да я ничего и не заметила, - ответила Софья с недоумением. – Вы все встрёпанные такие, а что случилось?
Верещагин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут засигналил его коммуникатор. Увидев на экране каменное лицо господина Парсонса, он вышел из столовой, ещё успев услышать, как Макс азартно рассказывает о работе целых четырёх боевых магов.
- Вы меня искали, - заказчик был краток.
- Искал. Хорошо бы встретиться, у меня есть ряд вопросов.
- Давайте встретимся. Только вам придется приехать ко мне, я… временно нетранспортабелен.
Он слегка повернул свой коммуникатор, и Алекс в некотором обалдении рассмотрел больничную палату, светящиеся огоньки оборудования, сиреневый кристалл на груди Парсонса.
- Где вы?
- Госпиталь святого Варфоломея, это в Сокольниках.
- Хорошо, буду… Во сколько у вас процедуры? К десяти закончатся?
- Жду.
И Парсонс отключился.
Пока хозяин дома беседовал с господином «решателем вопросов», инспектор и Макс на два голоса успели рассказать Софье о происшествии в доме напротив. Она ахала, ужасалась и смотрела на Глеба и Суржикова в поиске поддержки, словом, вела себя как Правильная Слабая Женщина. Именно так подумал Алекс, остановившись в дверях столовой и глядя на эту жанровую сцену. Не слишком яркий свет, которым люстра заливала середину круглого стола, выхватывал яркие пятна – вишнёвые искры вина в хрустале, золотой оттенок чая, красные ягоды клубники и белоснежные взбитые сливки, светло-оливковую скатерть – и освещал лица, оставляя в тени остальную комнату. «Странно, - подумал он, - еще две недели назад после отъезда детей в доме было тихо и пусто, оставались лишь мы с Аркадием. А сейчас полон дом народу, и это ещё Бахтин не пришёл…»
- Значит, Хранитель считает, что имена обозначают владельцев книг… - задумчиво сказал инспектор.
- Я бы предположил ещё, что это могут быть заказчики проверки, - подхватил Алекс. - Ну, предположим, ты хочешь купить… что там у нас есть такого, для холостого стражника подходящее? О, «Аттические ночи»!
- Щас получишь, - сквозь зубы пообещал Никонов.
- Ладно, пусть это будет альдина, - покладисто согласился Верещагин; глаза его лукаво блестели. – Но сердце тебе вещует, что это сокровище может оказаться липой, и ты затеваешь проверку.
- Понял и согласен, может быть и так.
- Слушай, а что, стража не может по имени и фамилии выяснить, кто это такой? – спросил вдруг Суржиков.
Оба его собеседника с одинаково недоуменным выражением на него посмотрели и постучали по лбу – Алекс точно посередине, а инспектор ближе к виску. Потом последний пояснил:
- Если знать, что интересующий нас имяноситель живёт в Москве, Нью-Амстердаме или, скажем, Монтевидео – можно. А обшарить весь шарик в поисках конкретного Ренато Феррейра Сильва, сам понимаешь, затруднительно.
- Н-да, - Суржиков потёр пальцем усы. – Погоди-ка… Всё-таки крутится у меня в голове эта монография Выготского… Издание Московского университета, так ведь? Может, там могут знать, кому принадлежит эта книга?
