Вита думала, что в ней было нечто, отпугивающее и настораживающее окружающих. Что-то, что мешало ей по-настоящему сблизиться с кем-нибудь и завести надёжных друзей. Вита считала себя особенной, немного странной, не из мира сего. И отчасти она была права. К удивлению родителей, она никогда не болела, но при этом не выглядела пышущей здоровьем спортсменкой. Обыкновенная девчонка, стройная и хрупкая, с большими наивными глазами. Вот глаза у неё были необычные: редкого цвета – ярко-зеленые с малюсенькими жёлтыми вкраплениями по всей радужной оболочке. Вита больше ни у кого не видела таких глаз. Мама говорила, что они достались ей от бабушки. Вита неоднократно всматривалась в старые потёртые снимки покойной бабушки, но тщетно. Фотографии были чёрно-белыми. Она искала отдалённое сходство с ней и не находила.
В свои четырнадцать Вита считалась довольно-таки лакомым кусочком. Так считали не только парни. Она не любила вспоминать историю двухмесячной давности, когда познакомилась через интернет с одной симпатичной, милой и весёлой девочкой. Аня была старше её на два года и страдала от одиночества. Как и Вите, ей казалось, что она совершенно одна. Она писала, что отчаянно нуждается в друзьях. После нескольких дней переписки, девочки сошлись во мнении, что у них много общего и что им необходимо встретиться.
Вита надеялась, что Аня станет ей настоящей подругой, близким человеком, которому можно довериться, пред кем можно не стесняться слёз, у которого не стыдно спросить совета…
После школы Вита доехала на маршрутке до Восточного парка, где они договорились встретиться. Аня училась в этом районе в обычной школе, в последнем классе. Она уже ждала её. В жизни Аня оказалась ещё более милой…
Однако у Виты была необычайно сильно развита интуиция. Уже сходя с автобуса, она поняла, что дружба между ними невозможна. Откуда к ней пришло это знание, Вита объяснить не могла. Просто знала и всё. И подставляя щёку для поцелуя, она с горечью понимала, что можно смело разворачиваться и ждать следующего автобуса. Губы Ани настойчиво припали к её щеке и как бы невзначай скользнули к губам. Вита неловко отклонилась, заливаясь смущённой краской. А Аня, как ни в чем не бывало, беззаботно хохоча, схватила её за руку и предложила прогуляться. Августовский денёк выдался тёплым и солнечным, и не было причин отказываться. Аня без умолку болтала, тесно прижимаясь к Вите и не выпуская из руки её вспотевшую ладошку.
Как-то незаметно разговор переместился на более личные, даже интимные, темы. Аня призналась, что Вита ей очень нравится и что она хочет познакомить её со своими родителями. И тут же ошарашила новым заявлением, предложив поехать с ними на море. С Аней и её родителями! Аня уверяла, что предки не будут против. Вита впала в ступор, не зная, что и ответить. Всё-таки ей не хотелось обижать Аню.
Полная смятения и раздирающих противоречивых чувств, Вита вернулась домой с горящими после прощального поцелуя Ани губами и пылающими от стыда ушами. А дома её ждал очередной сюрприз – сообщение в скайпе от Ани, что она очень сильно любит её и что всё, что она сегодня сказала, на самом деле серьёзно. Вита не знала, что ей делать, то ли рассмеяться во всё горло, то ли разрыдаться от бессилия. Вышло нечто среднее. Вытерев выступившие на глазах слёзы, девочка села за компьютер и, поймав за хвост весёлых бесенят, написала в ответ сакраментальное «и я тебя люблю». Должно быть, Аня была просто в шоке, поскольку застрочила с пулемётной скоростью, присылая смайлики, сердечки, воздушные поцелуи и пылкие, полные страсти слова любви и благодарности. Вита с полуистерическим хохотом упала на кровать и хохотала до тех пор, пока в спальню не заглянула мама узнать, что же так развеселило её дочь.
Больше Вита не предпринимала попыток познакомиться с кем-нибудь через интернет. Аню она выкинула из списка контактов и постаралась забыть эту историю как страшный сон.
Ещё одной особенностью Виты было то, что ей никогда не снились кошмары. Она себе и представить не могла, что это такое - леденящий душу и кусающий неокрепшую детскую психику страшный ночной кошмар. Ей казалось это невозможным. Ну как человеку могут сниться всякие ужасы, наподобие Фредди Крюгера из серии знаменитых фильмов? Вита долгое время думала, что её просто запугивают, мол, не будешь слушаться - и тебе та-а-акое приснится…. Многим позже она поняла, что дело в ней самой. Просто она была особенной. Может быть, даже ненормальной. Настолько отталкивающей, что её старались избегать даже плохие сны.
Вите снились её мечты и желания. А в мечтах нет места кошмарам и злу.
Вита скрупулёзно уставилась на отполированные ногти. Она давно перестала их грызть. Но по-прежнему, всякий раз, как намечался очередной семейный скандал, пряталась в спальне, в своём убежище от реальных земных кошмаров.
Девочка вытянула ноги и повернулась на бок, подложив ладошку под щёку. Мечты, грёзы, желания…. Это всё, что у неё есть.
Она и не заметила, как заснула.
___________________________________________________________
Понедельник воистину оказался днём тяжёлым. Впрочем, Вита иного и не ожидала от этого, самого нелюбимого ею дня недели. Уроки тянулись невыносимо долго. Сумрачная и дождливая погода только усугубляли царившую в классах атмосферу обречённой безысходности. Вита то и дело зевала, низко склоняясь над учебниками. Непослушная чёлка русых волос падала на глаза, что девочке нисколько не мешало. Она и не думала сосредотачиваться на написанном в книге.
Спину Виты буквально обжигал взгляд сидящего позади неё Андрея. Вита знала, что нравится ему и что его взгляд обшаривает её с головы до пят, задерживаясь в основном на уровне поясницы и бёдер. В принципе, ей было абсолютно всё равно. Пожалуйста, пусть хоть глаза сотрёт, она за просмотр деньги не берёт. Единственное, что девочке не нравилось, так это похотливый маслянистый оттенок, проявляющийся в глазах Андрея, когда он слишком долго на неё смотрел.
На неё многие мальчики ТАК смотрели. А вот девочки (за редким исключением вроде Ани) смотрели совершенно по-другому. Например, как сидящие за соседней партой Вероника и Яна, неразлучная парочка, первые красавицы в классе. И по совместительству две наипервейшие стервы. Но это мнение Виты было сугубо личным и она не спешила доводить его до сознания широкой общественности. И сейчас они то и дело посматривали на Виту, о чём-то тихо перешушукиваясь меж собой и периодически хихикая в кулачок. Вид при этом у них был чрезвычайно загадочным. Вита ещё ниже склонилась над учебником, жалея, что у неё короткие волосы. Будь у неё роскошная шевелюра, как у той же Вероники, падающие на лицо волосы непроницаемой стеной закрывали бы её. И никто бы не видел, как она неудержимо краснеет.
Вита ненавидела взгляды подобные тем, что бросали на неё Вероника с Яной. И если в глазах Андрея проскальзывала похоть, то взгляды девочек были взглядами плотоядных хищников.
Наверняка уже задумали какую-то пакость. Вите зачастую выпадала сомнительная честь служить объектом насмешек со стороны этих красоток. Самое забавное было то, что в начальных классах её никто не доставал, и она прекрасно ладила со всеми, в том числе и с Вероникой и с Яной. Но, взрослее, они стали меняться.
Возможно, они меня не переваривают, потому что я не такая как они, мрачно думала Вита, ради разнообразия пытаясь сосредоточиться на написанном в учебнике тексте. Но буквы упрямо разбегались и расплывались у неё перед глазами. Занудный голос преподавательницы, вещающий о развитии и становлении средневекового строя, доносился, словно через вату, как бы из другой, отдалённой от нашей, реальности.
Я не такая, как они, да. Я не крашусь, стараясь быть одной из тысяч бестолковых куколок Барби. Я не восторгаюсь достижениями современной моды. Я не слушаю льющийся с радиоволн попсовый шлак. Я не хочу идти в поводу чужому мнению, лишь бы быть как все. Не хочу. Не хочу! Вита не заметила, как прикусила губу. На страницу учебника упала, разбившись маленькой кляксой, ярко-алая капелька крови.
Девочка мысленно выругалась, грязно и крайне нецензурно. Она бы никогда не позволила себе произнести такие слова вслух.
Вслед за первой капелькой сорвалась вторая. Вита повторила ругательство и поспешно облизала губы, смахивая языком выступившую кровь. Она почувствовала, как уши запылали обжигающим жаром. Вытащив из кармана джинсов носовой платочек и приложив к губам, подняла руку.
Замолчав, учительница вопросительно посмотрела на Виту.
- Можно выйти? – приглушенно буркнула Вита, не отнимая платочка от посолоневших губ.
- Да, конечно, Волкова. Постарайся не задерживаться надолго.
Благодарно кивнув, Вита вскочила и направилась к двери. Вслед ей донеслась сказанная нарочито ехидным голоском язвительная и обидная реплика:
- Вау, да у неё менструация изо рта пошла!
Вита даже не обернулась посмотреть, кто произнёс, даже прошептал, так, чтобы училка не услышала, эти слова. На подобную мерзость способна одна Вероника.
Но обиднее этих слов был зародившийся в полусонном классе смех. Многие услышали брошенную Вероникой фразу.
- Я сказала что-то смешное? Ничего, когда подойдём к домашнему заданию, смеяться буду я…
Притворив за собой дверь, обрывая на полуслове голос преподавателя, Вита медленно побрела по коридору. Она никуда не спешила и собиралась проторчать в туалете до самого звонка на перемену.
Пока Вита добралась до уборной, кровь перестала сочиться. Тщательно прополоскав рот и убедившись, что ранка не слишком глубокая, девочка застирала платочек и, досуха выжав, внимательно посмотрела на своё отражение в зеркале.
Что во мне такого, что создаёт мне же кучу проблем, спросила Вита у глядевшей на неё симпатичной большеглазой девочки с коротко стриженными светло русыми волосами.
Чем я отличаюсь от других? Почему одни ненавидят меня, а другие хотят…. Трахнуть? Обладать мною? Я далеко не красавица и нет во мне внешне ничего такого, что могло бы сводить с ума.
Я - это всего лишь я.
Посмотрев на наручные часики (подарок мамы на восьмое марта), Вита вышла из туалета аккурат с пронзительно заголосившим звонком. Тот час пустынные коридоры лицея наполнились шумом хлопающих дверей, топотом ног и гулом десятков возбуждённых детских голосов.
-Scho-o-ol out, - невольно улыбнувшись, тихонько под нос пропела Вита.
Стараясь не встречаться ни с кем глазами, девочка, ссутулившись, побрела обратно в класс. Пока она шла, её три раза ущипнули за задницу, один раз как бы невзначай толкнули, успев мимоходом провести раскрытой пятернёй по груди, и раз наступили на ногу, не исключено, что действительно нечаянно.
В опустевшем классе её поджидала очередная подлянка, словно призванная окончательно испортить настроение и превратить понедельник в Самый Тяжёлый День её жизни.
На её парте кто-то розовой губной помадой вывел слово «сосалка». Вита медленно опустилась на стул, не сводя заблестевших глаз с пошлой, вызывающей и обидной до слёз надписи. Сглотнув, Вита влажным платочком начала лихорадочно стирать эту розовую гнусность, размазывая помаду по лакированной поверхности парты.
Когда-нибудь, когда-нибудь всё изменится, едва шевеля губами, шептала девочка, остервенело елозя платочком. Когда я стану взрослой, изменится всё. Я сама буду решать, как мне жить и как поступать. И я никому не позволю издеваться над собой. Когда-нибудь…. А почему не сейчас? Не сию же минуту, чтобы больше никому неповадно было? Ни Веронике, ни Яне, ни им подобным?..
Вита замерла. Почему она всё время думает о том, что сделает ПОТОМ? Почему все её мечты витают в далёком будущем? Почему она СЕЙЧАС ничего не предпринимает, чтобы доказать всем, что она действительно особенная?!
Ну что же ты, рохля? Чего ты боишься?
Сердце Виты учащённо забилось.
Я боюсь.
Я боюсь того, что скажут родители. Я боюсь, как отреагируют окружающие. Я боюсь постоять за себя. И это правда.
Я трусиха.
Но когда-нибудь ЭТО прекратится. Когда-нибудь я разорву этот круг.
Вита настолько плотно сжала зубы, что испугалась, как бы ни раскрошилась эмаль.
Я всем докажу, пусть для этого мне и придётся совершить невозможное.
Всего-то осуществить свои мечты.
__________________________________________________________
Я связался с Сэмом и уточнил последние детали намечающегося дельца. Право слово, до чего же мне хотелось услышать полный разочарования голос моего агента, скорбно поведавшего, что, мол, сделка отменяется. Сорвалась. Не сошлись в цене, Стормвуд решил воспользоваться услугами другого Ходящего, вспомнил, что у него не счесть забот и хлопот…. Да мало ли что! В жизни всякое бывает. Но моим тайным подспудным желаниям осуществиться было не дано. Плохо сдерживающий веселье Сэм елейным тоном сообщил, что всё идёт согласно плану, последние условия оговорены и одобрены и этой же ночью я должен начать операцию.
Едва сдерживаясь, чтобы не выругаться, я отключил телефон и в бессилии всплеснул руками. Чёрт, да как же мне не хотелось браться за это! Ну вот что-то не тянуло меня похищать девчонку, пусть и ради её же блага. Как не крути, а будучи дочерью одного из баронов (будем и далее считать, что тёплое кресло Большого начальника уже под задом у Стормвуда), она будет жить припеваючи, одним мановением мизинчика отбирая из длинной шеренги выстроившихся в порядке очереди принцев наиболее понравившихся. Отличные перспективы, безоблачное радужное будущее, высокое положение в обществе. Да миллионы девчонок на её месте с радостью убежали бы хоть на край света и ради одной трети заманчиво маячивших на горизонте подобных благ.
Чего я трясусь то? Ну да, Обратная Сторона — это не край света, а просто не представить себе, на сколько до хрена дальше! Но ведь и Вита наполовину жительница Обратной Стороны. Она даже не совсем человек, если уж говорить до конца. В её жилах течёт кровь сотен поколений Города Погибших Королей, пусть и разбавленная кровью Внешнего мира. Она возвращается домой. К отцу. К своему настоящему отцу. К прекрасному будущему и шикарной жизни. И на Обратной Стороне живут люди. И некоторые живут просто замечательно. Я же просто добрейший самаритянин какой-то, выходит! Из-за чего переживать?!. Не на заклание же я её веду, в конце-то концов!
Да, всё так и никак иначе, но всё равно некий маленький назойливый червячок сомнения и неуверенности подтачивал меня, грыз, и мешал спокойно спать. Не хотел я браться за эту работу. НЕ ХОТЕЛ. Сэму то что…. Он никогда не рисковал своей драгоценной липовой шкурой. Подозреваю, что на одних только процентах от всевозможных сделок он уже столько насшибал деньжищ, что давно мог бы преспокойно удалиться на покой, на заслуженный отдых. Обманники живут раза в три дольше обычного человека. Представляете, сколько он успел провернуть махинаций?
Всегда рисковал я. Но нынче дело и не в риске вовсе, а…. В моей совести что ли? Да нет, не похоже. Я так же никогда не отказывался от денег. И с точки зрения законов никаких преступных деяний не совершал и сейчас не совершу. То, что у нас назовут киднепингом, на Обратной Стороне сочтут торжеством справедливости.
