Тот спор с Максом? Плевать. Три тысячи баксов, которые я швырнул ему обратно? Не мои заботы. Я не собираюсь киснуть из-за прошлого. Отец потащил меня с собой на Гавайи — в его виллу, где океан блестит, как стекло, бассейн светится неоном, а пальмы качаются, будто под какой-то невидимый бит. Но едва мы приземлились, его вызвали в срочную командировку. "Сын, дом твой, не спали его", — бросил он, улетая. Каникулы — время оторваться, и я не трачу их на нытье.
Как только отец свалил, я открыл Тиндер и запустил рассылку: "Вечеринка на вилле у океана. Коктейли, музыка, все включено. Кто в деле?" К вечеру дом гудел, как улей: девчонки — одна краше другой — заполнили все. Блондинки, брюнетки, рыжие, в бикини, от которых мозги плавятся. Музыка орала, колонки дрожали, а я стоял у бара с ромом в руке, ухмыляясь. Это мой мир, и я здесь главный.
Одна из них, Эмма, — блондинка с ногами, как у модели, и глазами, как у кошки, — сразу нацелилась на меня. Подходит, виляя бедрами, в алом бикини, которое кричит: "Смотри на меня".
— Ты Алекс? — мурлычет она, поправляя волосы. — Это твой дом? Круто.
— А ты сомневалась? — отвечаю, подмигивая.
Она хохочет, прижимается так близко, что я чувствую её духи —ваниль с мускатом. Мы танцуем у бассейна, вода блестит, отражая неон, толпа орет, кто-то прыгает в воду, брызги летят, как фейерверк. Я целую её прямо там, под свист и крики. Её губы — ром и сахар, но пустые, как и я сам. Я отмахиваюсь от этой мысли, беру ещё коктейль. Жизнь — это шоу, а я в главной роли.
Макс звонит по видео, его рожа лыбится на экране.
— Бро, ты там Бог! — орет он. — Покажи телок!
Я поворачиваю камеру: девчонки визжат, машут, посылают воздушные поцелуи. Эмма обнимает меня сзади, её руки скользят по моей груди.
— Завидую, — тянет Макс. — Когда меня позовешь?
— Прилетай, — бросаю я. — Только мозги захвати, дебил.
Он ржет, я отключаюсь. Ночь — сплошной угар: коктейли, смех, тела. Мы с Эммой валимся на диван в гостиной, её волосы разметались, она проливает коктейль на мою рубашку и хихикает.
— Ты дикий, — шепчет она, её губы близко.
— А ты как думала? — отвечаю, целуя её шею.
Но в башке, как молния, мелькает она. Кристина. Её тихий смех у реки, как она краснела, когда я трогал её волосы. Черт. Я вцепляюсь в Эмму, заглушая это. Плевать. Это Гавайи. Здесь нет прошлого.
Утро бьет похмельем и солнцем, которое режет глаза. Я выползаю на террасу. Пляж внизу гудит: волны бьют, чайки орут, как ненормальные. Эмма и пара девчонок уже там, играют в волейбол, их бикини мелькают, как цветные пятна. Я спускаюсь, песок липнет к ногам, жара обволакивает, как одеяло.
— Алекс, давай с нами! — кричит Лия, брюнетка с татуировкой змеи на бедре. Она кидает мяч,а я ловлю, ухмыляясь.
— Готовьтесь, я вас порву, — говорю, заходя в игру.
Мы играем, потные, громкие, песок летит во все стороны. Лия падает, я тяну её за руку, она задерживает мою ладонь, её глаза блестят.
— Ты не такой, как все, — шепчет она.
— Этого ты ещё не знаешь, — отвечаю, подмигивая, но внутри — пусто, как бутылка рома после тусовки.
Вечером — барбекю на пляже. Запах жареного мяса, коктейли, девчонки танцуют под пальмами, их силуэты мелькают на фоне заката. Я стою с пивом, глядя на океан. Он бесконечный, как мои ошибки. Эмма подходит, её рука на моем плече, губы касаются шеи.
— Останешься со мной? — шепчет она.
— Может, — бросаю я, ухмыляясь.
Толпа гудит, кто-то включает новую песню, и я ныряю в тусовку. Танцую с Лией, потом с другой девчонкой, чьё имя не запомнил. Смех, алкоголь, тела — всё смешивается в калейдоскоп. Я целую какую-то рыжую у костра, её волосы пахнут дымом. Это Гавайи, детка. Я король, и мне плевать на всё. Но в груди — дыра, которую не заполнить ни коктейлями, ни девчонками. Я пью ещё, чтобы не думать. Завтра будет новый день, новая тусовка, и я снова докажу, что мне не нужна она. Или кто-то ещё.
Каникулы на Гавайях — как инъекция адреналина прямо в вену, и я не собираюсь сбавлять обороты.Вчерашний угар у бассейна был просто разминкой. Сегодня я решил поднять ставки. У отца на причале стоит яхта — белая, как зубы кинозвезды, с палубой, где можно тусить хоть неделю. Я запустил новую рассылку: "Рыбалка на яхте. Океан, коктейли, приключения. Кто в деле?". К полудню у причала собралась толпа: Эмма, Лия и десяток других девчонок, чьи имена я не запоминаю. Бикини всех цветов радуги, загорелая кожа, улыбки, от которых мозги плавятся. Я стою на мостике в шортах, темных очках и с ухмылкой, как будто я владею этим чертовым океаном.
Эмма, блондинка с кошачьими глазами, подходит первой. Её синее бикини едва держится, шляпа от солнца качается на ветру.
— Это твоя яхта? — тянет она, поправляя волосы. — Серьезно?
— А ты думала, я шучу? — отвечаю, подмигивая. — Залезай, детка, покажем волнам, кто тут босс.
Она хохочет, забирается на борт, её ноги блестят от крема, как мокрая палуба. Лия, брюнетка с татуировкой змеи на пояснице, уже на яхте, потягивает коктейль и фоткает океан, будто она блогер на миллион подписчиков. Остальные девчонки визжат, устраиваясь на шезлонгах. Я нанимаю капитана на сутки — бородатый мужик с лицом, будто он видел всех акул мира, — и яхта отчаливает. Двигатель рычит, волны бьют по бортам, солнце палит так, что кожа горит. Я стою у руля, притворяясь, что знаю, что делаю, пока девчонки орут от восторга.
— Это что, теперь рыбу ловить? — кричит Лия, её глаза блестят, как мокрый песок.
— А ты думала, я вас на экскурсию везу? — ухмыляюсь я, вручая ей удочку. — Давай, покажи, что умеешь.
Она ржет, но берет удочку, её движения неловкие, как у щенка. Эмма подскакивает, хватает другую удочку, её бикини сползает, но она только смеется.
— Алекс, если я поймаю акулу, что мне за это? — тянет она, подмигивая.
— Целую акулу и дам, — отвечаю, подмигивая в ответ. — Но сначала поймай хоть что-то.
Толпа ржет, кто-то включает музыку, колонки на палубе долбят, и яхта превращается в плавучую тусовку. Я показываю девчонкам, как закидывать леску, хотя сам в этом не особо шарю. Лия чуть не роняет удочку за борт, я ловлю её, она падает на меня, её волосы пахнут солью и манго.
— Осторожно, звезда, — говорю, удерживая ее. — Океан не твой уровень.
— Зато ты мой, — отвечает она, её глаза блестят, и я хохочу.
Мы закидываем удочки, солнце лупит, океан блестит, как расплавленное стекло. Кто-то из девчонок кричит: "Рыба!" Все бегут к борту, визжат, как ненормальные. Эмма тянет леску, ее лицо краснеет от усилия, я помогаю, и мы вытаскиваем какую-то серебристую хрень, которая бьется на палубе, как будто хочет дать мне в морду. Девчонки фоткают, орут, Лия прыгает, чуть не роняя свой коктейль.
— Это что, всё? — смеется Эмма, отбрасывая волосы. — Где твои акулы, Алекс?
— Акула — это я, — отвечаю, подмигивая, и кидаю рыбу обратно в воду.
Яхта плывет дальше, солнце садится, океан становится оранжевым, как расплавленная медь. Девчонки открывают бар: ром, текила, пина колада льются рекой. Я стою у борта с пивом, глядя на волны, которые разбиваются о корпус. И тут, как нож в башке, мелькает она. Кристина. Её глаза у реки, когда она смотрела на меня, будто я был для неё всем. Черт. Я мотаю головой, глушу пиво одним глотком. Плевать. Это Гавайи, тут нет места для прошлого.
Вечер превращается в полный разнос. Эмма тянет меня танцевать на палубе, ее тело прижимается, как волна, музыка долбит, девчонки визжат. Лия подпевает, её голос хриплый от коктейлей, она хватает меня за руку, и мы танцуем втроем, смеясь, как идиоты. Кто-то из девчонок прыгает в воду, остальные орут, капитан качает головой, но я вижу, как он ухмыляется. Лия подходит, ее рука на моем плече.
— Ты всегда такой? — шепчет она, её глаза блестят, как звезды.
— Какой? — ухмыляюсь я. — Тот, от которого ты без ума?
— Непонятный, — отвечает она, смеясь, и тянет меня к бару.
Мы пьем, ржем, яхта качается, как колыбель. Я флиртую с какой-то рыжей, чьё имя не запомнил, её волосы пахнут дымом и фруктами. Она шепчет что-то про закат, но я не слушаю, глядя на воду. Я вспоминаю, как отец орал про бизнес, как Виктория звонила с её приторным "Алекс, ты меня обидел". Плевать. Я здесь, на яхте, с толпой девчонок, и мне не нужен никто.
Яхта швартуется у берега, когда небо уже черное, звезды горят, как фонари. Девчонки вываливаются на причал, смех эхом разносится по марине. Эмма тянет меня за руку, её губы близко.
— Завтра ещё поплывем? — шепчет она, её дыхание горячее.
— Посмотрим, — бросаю я, смотря на нее, пытаясь хоть мельком уловить знакомые и ставшие такими близкими черты Кристины.
Каникулы на Гавайях несутся, как мой водный мотоцикл, и я не собираюсь жать на тормоза. После вечеринки у бассейна и рыбалки на яхте я решил, что нельзя сбавлять обороты эпичности. Осталось пять дней, и я выжму из них всё.
Я собрал толпу и рванул в местный клуб — неон, дым, басы, от которых грудь вибрирует. Эмма в обтягивающем платье, которое больше похоже на вторую кожу, висит на мне. Лия, танцует рядом, её глаза блестят, как фонари в ночи. Клуб гудит: потные тела, коктейли, световые лазеры режут воздух. Я заказываю шоты для всех, бармен кивает, как будто я его босс.
— Алекс, ты тут всех затмил! — кричит Эмма, перекрикивая музыку, её губы близко.
Мы танцуем, ее тело прижимается к моему, толпа орет, басы долбят. Я целую её, вкус текилы и её помады смешивается у меня во рту. Лия подтягивается, её руки на моих плечах, и мы танцуем втроем, как будто весь мир — наш. Какая-то рыжая из Тиндера подкатывает, её глаза горят.
Ночь растворяется в дыму и алкоголе. Мы возвращаемся на виллу под утро, толпа падает на диваны, кто-то спит прямо на террасе. Я пью кофе, глядя на океан.
Утром башка трещит, но я не тухну. Решаю встряхнуть толпу — беру девчонок на пляж учиться серфингу. Арендую доски, инструктор — загорелый гаваец с татуировками — показывает, как держать баланс. Эмма падает с доски, визжа.
— Алекс, это твой план? Утопить нас? — смеется она, вылезая из воды.
— Детка, ты ещё не видела, как я катаюсь, — отвечаю, прыгая на доску.
Я ловлю волну, ветер режет лицо, вода соленая, адреналин бьет в виски. Девчонки орут с берега, Лия фоткает, её бикини мокрое, как вторая кожа. Я падаю, волна накрывает, но я выныриваю, ржу, как идиот. Это жизнь. Плевать на всё. Лия пробует доску, падает, я тяну её за руку, её глаза блестят.
— Ты псих, — говорит она, смеясь.
— А ты только заметила? — отвечаю, подмигивая.
Мы катаемся до заката, кожа горит, соль въелась в волосы. Вечером тусовка на вилле: музыка, коктейли, девчонки танцуют на террасе. Я целую какую-то новенькую, её губы пахнут мятой, но, как всегда, внутри пусто.
К пятому дню я уже как машина: тусую, пью, флиртую. Решаю сменить декорации — веду толпу на ночной пляж. Луна светит, как фонарь, песок холодный, волны шепчут. Эмма идет рядом, ее рука в моей, Лия и другие девчонки что-то громко обсуждают, бегая по воде. Мы разводим костер, кто-то достает гитару, но я не слушаю. Я стою у воды, с пивом в руке, глядя на горизонт. Воспоминания о ней болью разрывают сердце. Плевать. Это Гавайи, тут нет прошлого.
— Алекс, ты где витаешь? — тянет Эмма, ее рука на моей груди.
— Проверяю, не утонули ли звезды, — ухмыляюсь я, отводя её к костру.
Мы танцуем у огня, ее тело прижимается, другие девушки подпевают, кто-то прыгает через костер. Я целую Эмму, потом Лию, потом ещё кого-то. Всё смешивается: смех, дым, соль.
Последний день каникул — как финал шоу. Я устраиваю тусовку в доме: диджей, светомузыка, бармен мешает коктейли. Девчонки в платьях, которые больше открывают, чем скрывают. Эмма тянет меня в угол, её губы на моей шее.
— Ты улетишь, и что? — шепчет она.
— Найдешь нового короля, — отвечаю, подмигивая.
Лия подкатывает, её глаза блестят, как у кошки.
— Ты не можешь быть один, — говорит она, смеясь.
— А я и не один, — ухмыляюсь я, обнимая их обеих.
Каникулы кончаются, и я стою на террасе, глядя на океан. Эта дыра в груди — она не становится меньше. Я пью ещё, чтобы не думать. Завтра домой, в школу, к друзьям — ненавижу все это.А здесь, на Гавайях, я оставлю только следы на песке. И пустоту, которую не заполнить ни тусовками, ни девчонками.
Как только отец свалил, я открыл Тиндер и запустил рассылку: "Вечеринка на вилле у океана. Коктейли, музыка, все включено. Кто в деле?" К вечеру дом гудел, как улей: девчонки — одна краше другой — заполнили все. Блондинки, брюнетки, рыжие, в бикини, от которых мозги плавятся. Музыка орала, колонки дрожали, а я стоял у бара с ромом в руке, ухмыляясь. Это мой мир, и я здесь главный.
Одна из них, Эмма, — блондинка с ногами, как у модели, и глазами, как у кошки, — сразу нацелилась на меня. Подходит, виляя бедрами, в алом бикини, которое кричит: "Смотри на меня".
— Ты Алекс? — мурлычет она, поправляя волосы. — Это твой дом? Круто.
— А ты сомневалась? — отвечаю, подмигивая.
Она хохочет, прижимается так близко, что я чувствую её духи —ваниль с мускатом. Мы танцуем у бассейна, вода блестит, отражая неон, толпа орет, кто-то прыгает в воду, брызги летят, как фейерверк. Я целую её прямо там, под свист и крики. Её губы — ром и сахар, но пустые, как и я сам. Я отмахиваюсь от этой мысли, беру ещё коктейль. Жизнь — это шоу, а я в главной роли.
Макс звонит по видео, его рожа лыбится на экране.
— Бро, ты там Бог! — орет он. — Покажи телок!
Я поворачиваю камеру: девчонки визжат, машут, посылают воздушные поцелуи. Эмма обнимает меня сзади, её руки скользят по моей груди.
— Завидую, — тянет Макс. — Когда меня позовешь?
— Прилетай, — бросаю я. — Только мозги захвати, дебил.
Он ржет, я отключаюсь. Ночь — сплошной угар: коктейли, смех, тела. Мы с Эммой валимся на диван в гостиной, её волосы разметались, она проливает коктейль на мою рубашку и хихикает.
— Ты дикий, — шепчет она, её губы близко.
— А ты как думала? — отвечаю, целуя её шею.
Но в башке, как молния, мелькает она. Кристина. Её тихий смех у реки, как она краснела, когда я трогал её волосы. Черт. Я вцепляюсь в Эмму, заглушая это. Плевать. Это Гавайи. Здесь нет прошлого.
Утро бьет похмельем и солнцем, которое режет глаза. Я выползаю на террасу. Пляж внизу гудит: волны бьют, чайки орут, как ненормальные. Эмма и пара девчонок уже там, играют в волейбол, их бикини мелькают, как цветные пятна. Я спускаюсь, песок липнет к ногам, жара обволакивает, как одеяло.
— Алекс, давай с нами! — кричит Лия, брюнетка с татуировкой змеи на бедре. Она кидает мяч,а я ловлю, ухмыляясь.
— Готовьтесь, я вас порву, — говорю, заходя в игру.
Мы играем, потные, громкие, песок летит во все стороны. Лия падает, я тяну её за руку, она задерживает мою ладонь, её глаза блестят.
— Ты не такой, как все, — шепчет она.
— Этого ты ещё не знаешь, — отвечаю, подмигивая, но внутри — пусто, как бутылка рома после тусовки.
Вечером — барбекю на пляже. Запах жареного мяса, коктейли, девчонки танцуют под пальмами, их силуэты мелькают на фоне заката. Я стою с пивом, глядя на океан. Он бесконечный, как мои ошибки. Эмма подходит, её рука на моем плече, губы касаются шеи.
— Останешься со мной? — шепчет она.
— Может, — бросаю я, ухмыляясь.
Толпа гудит, кто-то включает новую песню, и я ныряю в тусовку. Танцую с Лией, потом с другой девчонкой, чьё имя не запомнил. Смех, алкоголь, тела — всё смешивается в калейдоскоп. Я целую какую-то рыжую у костра, её волосы пахнут дымом. Это Гавайи, детка. Я король, и мне плевать на всё. Но в груди — дыра, которую не заполнить ни коктейлями, ни девчонками. Я пью ещё, чтобы не думать. Завтра будет новый день, новая тусовка, и я снова докажу, что мне не нужна она. Или кто-то ещё.
Глава 23: Рыбалка на яхте
Каникулы на Гавайях — как инъекция адреналина прямо в вену, и я не собираюсь сбавлять обороты.Вчерашний угар у бассейна был просто разминкой. Сегодня я решил поднять ставки. У отца на причале стоит яхта — белая, как зубы кинозвезды, с палубой, где можно тусить хоть неделю. Я запустил новую рассылку: "Рыбалка на яхте. Океан, коктейли, приключения. Кто в деле?". К полудню у причала собралась толпа: Эмма, Лия и десяток других девчонок, чьи имена я не запоминаю. Бикини всех цветов радуги, загорелая кожа, улыбки, от которых мозги плавятся. Я стою на мостике в шортах, темных очках и с ухмылкой, как будто я владею этим чертовым океаном.
Эмма, блондинка с кошачьими глазами, подходит первой. Её синее бикини едва держится, шляпа от солнца качается на ветру.
— Это твоя яхта? — тянет она, поправляя волосы. — Серьезно?
— А ты думала, я шучу? — отвечаю, подмигивая. — Залезай, детка, покажем волнам, кто тут босс.
Она хохочет, забирается на борт, её ноги блестят от крема, как мокрая палуба. Лия, брюнетка с татуировкой змеи на пояснице, уже на яхте, потягивает коктейль и фоткает океан, будто она блогер на миллион подписчиков. Остальные девчонки визжат, устраиваясь на шезлонгах. Я нанимаю капитана на сутки — бородатый мужик с лицом, будто он видел всех акул мира, — и яхта отчаливает. Двигатель рычит, волны бьют по бортам, солнце палит так, что кожа горит. Я стою у руля, притворяясь, что знаю, что делаю, пока девчонки орут от восторга.
— Это что, теперь рыбу ловить? — кричит Лия, её глаза блестят, как мокрый песок.
— А ты думала, я вас на экскурсию везу? — ухмыляюсь я, вручая ей удочку. — Давай, покажи, что умеешь.
Она ржет, но берет удочку, её движения неловкие, как у щенка. Эмма подскакивает, хватает другую удочку, её бикини сползает, но она только смеется.
— Алекс, если я поймаю акулу, что мне за это? — тянет она, подмигивая.
— Целую акулу и дам, — отвечаю, подмигивая в ответ. — Но сначала поймай хоть что-то.
Толпа ржет, кто-то включает музыку, колонки на палубе долбят, и яхта превращается в плавучую тусовку. Я показываю девчонкам, как закидывать леску, хотя сам в этом не особо шарю. Лия чуть не роняет удочку за борт, я ловлю её, она падает на меня, её волосы пахнут солью и манго.
— Осторожно, звезда, — говорю, удерживая ее. — Океан не твой уровень.
— Зато ты мой, — отвечает она, её глаза блестят, и я хохочу.
Мы закидываем удочки, солнце лупит, океан блестит, как расплавленное стекло. Кто-то из девчонок кричит: "Рыба!" Все бегут к борту, визжат, как ненормальные. Эмма тянет леску, ее лицо краснеет от усилия, я помогаю, и мы вытаскиваем какую-то серебристую хрень, которая бьется на палубе, как будто хочет дать мне в морду. Девчонки фоткают, орут, Лия прыгает, чуть не роняя свой коктейль.
— Это что, всё? — смеется Эмма, отбрасывая волосы. — Где твои акулы, Алекс?
— Акула — это я, — отвечаю, подмигивая, и кидаю рыбу обратно в воду.
Яхта плывет дальше, солнце садится, океан становится оранжевым, как расплавленная медь. Девчонки открывают бар: ром, текила, пина колада льются рекой. Я стою у борта с пивом, глядя на волны, которые разбиваются о корпус. И тут, как нож в башке, мелькает она. Кристина. Её глаза у реки, когда она смотрела на меня, будто я был для неё всем. Черт. Я мотаю головой, глушу пиво одним глотком. Плевать. Это Гавайи, тут нет места для прошлого.
Вечер превращается в полный разнос. Эмма тянет меня танцевать на палубе, ее тело прижимается, как волна, музыка долбит, девчонки визжат. Лия подпевает, её голос хриплый от коктейлей, она хватает меня за руку, и мы танцуем втроем, смеясь, как идиоты. Кто-то из девчонок прыгает в воду, остальные орут, капитан качает головой, но я вижу, как он ухмыляется. Лия подходит, ее рука на моем плече.
— Ты всегда такой? — шепчет она, её глаза блестят, как звезды.
— Какой? — ухмыляюсь я. — Тот, от которого ты без ума?
— Непонятный, — отвечает она, смеясь, и тянет меня к бару.
Мы пьем, ржем, яхта качается, как колыбель. Я флиртую с какой-то рыжей, чьё имя не запомнил, её волосы пахнут дымом и фруктами. Она шепчет что-то про закат, но я не слушаю, глядя на воду. Я вспоминаю, как отец орал про бизнес, как Виктория звонила с её приторным "Алекс, ты меня обидел". Плевать. Я здесь, на яхте, с толпой девчонок, и мне не нужен никто.
Яхта швартуется у берега, когда небо уже черное, звезды горят, как фонари. Девчонки вываливаются на причал, смех эхом разносится по марине. Эмма тянет меня за руку, её губы близко.
— Завтра ещё поплывем? — шепчет она, её дыхание горячее.
— Посмотрим, — бросаю я, смотря на нее, пытаясь хоть мельком уловить знакомые и ставшие такими близкими черты Кристины.
Глава 24: Бесконечный чилл
Каникулы на Гавайях несутся, как мой водный мотоцикл, и я не собираюсь жать на тормоза. После вечеринки у бассейна и рыбалки на яхте я решил, что нельзя сбавлять обороты эпичности. Осталось пять дней, и я выжму из них всё.
Я собрал толпу и рванул в местный клуб — неон, дым, басы, от которых грудь вибрирует. Эмма в обтягивающем платье, которое больше похоже на вторую кожу, висит на мне. Лия, танцует рядом, её глаза блестят, как фонари в ночи. Клуб гудит: потные тела, коктейли, световые лазеры режут воздух. Я заказываю шоты для всех, бармен кивает, как будто я его босс.
— Алекс, ты тут всех затмил! — кричит Эмма, перекрикивая музыку, её губы близко.
Мы танцуем, ее тело прижимается к моему, толпа орет, басы долбят. Я целую её, вкус текилы и её помады смешивается у меня во рту. Лия подтягивается, её руки на моих плечах, и мы танцуем втроем, как будто весь мир — наш. Какая-то рыжая из Тиндера подкатывает, её глаза горят.
Ночь растворяется в дыму и алкоголе. Мы возвращаемся на виллу под утро, толпа падает на диваны, кто-то спит прямо на террасе. Я пью кофе, глядя на океан.
Утром башка трещит, но я не тухну. Решаю встряхнуть толпу — беру девчонок на пляж учиться серфингу. Арендую доски, инструктор — загорелый гаваец с татуировками — показывает, как держать баланс. Эмма падает с доски, визжа.
— Алекс, это твой план? Утопить нас? — смеется она, вылезая из воды.
— Детка, ты ещё не видела, как я катаюсь, — отвечаю, прыгая на доску.
Я ловлю волну, ветер режет лицо, вода соленая, адреналин бьет в виски. Девчонки орут с берега, Лия фоткает, её бикини мокрое, как вторая кожа. Я падаю, волна накрывает, но я выныриваю, ржу, как идиот. Это жизнь. Плевать на всё. Лия пробует доску, падает, я тяну её за руку, её глаза блестят.
— Ты псих, — говорит она, смеясь.
— А ты только заметила? — отвечаю, подмигивая.
Мы катаемся до заката, кожа горит, соль въелась в волосы. Вечером тусовка на вилле: музыка, коктейли, девчонки танцуют на террасе. Я целую какую-то новенькую, её губы пахнут мятой, но, как всегда, внутри пусто.
К пятому дню я уже как машина: тусую, пью, флиртую. Решаю сменить декорации — веду толпу на ночной пляж. Луна светит, как фонарь, песок холодный, волны шепчут. Эмма идет рядом, ее рука в моей, Лия и другие девчонки что-то громко обсуждают, бегая по воде. Мы разводим костер, кто-то достает гитару, но я не слушаю. Я стою у воды, с пивом в руке, глядя на горизонт. Воспоминания о ней болью разрывают сердце. Плевать. Это Гавайи, тут нет прошлого.
— Алекс, ты где витаешь? — тянет Эмма, ее рука на моей груди.
— Проверяю, не утонули ли звезды, — ухмыляюсь я, отводя её к костру.
Мы танцуем у огня, ее тело прижимается, другие девушки подпевают, кто-то прыгает через костер. Я целую Эмму, потом Лию, потом ещё кого-то. Всё смешивается: смех, дым, соль.
Последний день каникул — как финал шоу. Я устраиваю тусовку в доме: диджей, светомузыка, бармен мешает коктейли. Девчонки в платьях, которые больше открывают, чем скрывают. Эмма тянет меня в угол, её губы на моей шее.
— Ты улетишь, и что? — шепчет она.
— Найдешь нового короля, — отвечаю, подмигивая.
Лия подкатывает, её глаза блестят, как у кошки.
— Ты не можешь быть один, — говорит она, смеясь.
— А я и не один, — ухмыляюсь я, обнимая их обеих.
Каникулы кончаются, и я стою на террасе, глядя на океан. Эта дыра в груди — она не становится меньше. Я пью ещё, чтобы не думать. Завтра домой, в школу, к друзьям — ненавижу все это.А здесь, на Гавайях, я оставлю только следы на песке. И пустоту, которую не заполнить ни тусовками, ни девчонками.
