Лера посмотрела на меня так, будто я ее ударила.
– Ты – Кристина. И ты не хуже его. Понимаешь? Он срывается на тебе, потому что... не знаю, потому что он пустой. Ты же слышала, что он говорил про свою невесту. Его жизнь – это сделка, а не жизнь. А ты хотя бы сама по себе.
Я промолчала. Его злость была необъяснимой, но я чувствовала – я его мишень.
Вечером я сидела дома, глядя на смятую грамоту. Мама вернулась поздно, усталая, с покрасневшими от химии руками. Она заметила бумагу на столе и улыбнулась.
– Это что, награда? – спросила она, вытирая руки полотенцем. – Кристина, ты молодец. Я всегда знала, что ты умница.
Я заставила себя улыбнуться.
– Это просто сочинение, мам. Ничего особенного.
– Для меня – особенное, – сказала она и обняла меня. Ее руки пахли моющим средством, и я почувствовала ком в горле. Она работала до ночи, чтобы я могла учиться в этом лицее. А я даже не могла защитить себя от какого-то богатого выскочки.
Я легла спать, но сон не шел. В голове крутились его слова, смех класса, лицо Маши, ухмылка Макса. Я думала о том, как Алекс смотрел на меня – не просто с презрением, а с какой-то странной злостью, будто я отняла у него что-то важное. Но что? Я не знала. И это пугало больше всего.
Утро началось с обычной суеты. Лицей гудел, как всегда в начале недели, но для меня каждый шаг по коридору был как прогулка по минному полю. После собрания в актовом зале я старалась держаться еще незаметнее, чем обычно. Но это не помогало. Слухи, которые Алекс пустил, расползались, как плесень. Я ловила взгляды одноклассников – кто-то хихикал, кто-то отводил глаза, будто я была заразной. В туалете я снова услышала шепот: «Говорят, ее мама убирает дома у богатых, а они все равно на пособии сидят». Я не стала задерживаться, чтобы узнать, кто это сказал.
Я сидела на уроке биологии, уткнувшись в тетрадь. Лера рядом рисовала в блокноте какие-то узоры, пытаясь меня отвлечь. Но я не могла сосредоточиться. Каждый шорох казался новым ударом. Я знала, что Алекс где-то в классе, в нескольких партах от меня, и чувствовала его присутствие, как холодный ветер. Он не смотрел на меня, но я была уверена: он знает, что я здесь, и ему это нравится.
– Крис, ты слышала, что сегодня будет викторина? – шепнула Лера, наклоняясь ко мне. – Говорят, победители получат какие-то призы. Может, попробуешь? Ты же умная.
Я покачала головой.
– Не хочу. Опять все будут пялиться.
Лера вздохнула.
– Ты не можешь вечно прятаться. Ну и пусть пялятся. Ты лучше половины этих придурков.
Я промолчала. Лера не понимала. Для нее это был просто лицей, просто школа. А для меня – место, где я каждый день доказывала, что имею право здесь быть. И с каждым днем это становилось тяжелее.
Учительница, мисс Соколова, женщина с острыми скулами и строгим взглядом, вошла в класс и начала объяснять правила викторины. Это была групповая работа – класс разделили на команды по четыре человека. Я сжалась, когда услышала, что команды формирует она сама. Пожалуйста, только не с ним, подумала я, глядя в пол.
– Кристина, ты с Лерой, Максом и... Алексом, – сказала мисс Соколова, даже не глядя в нашу сторону.
Мое сердце ухнуло. Лера сжала мою руку под партой, но это не помогло. Я подняла глаза и встретилась с взглядом Алекса. Он ухмыльнулся, будто только что выиграл в лотерею. Макс, сидевший рядом с ним, тоже хмыкнул, и я поняла: это будет кошмар.
Мы сели за один стол в углу класса. Я старалась смотреть только в тетрадь, но чувствовала, как Алекс смотрит на меня. Его голос, когда он заговорил, был пропитан насмешкой.
– Ну что, Кристина, готова сиять? – сказал он, откидываясь на стуле. – Или ты только полы мыть умеешь?
Макс засмеялся, а Лера бросила на него злой взгляд.
– Заткнись, Алекс, – огрызнулась она. – Мы тут не для твоих шуточек.
– О, защитница, – протянул он, не сводя с меня глаз. – А сама Кристина что, язык проглотила?
Я стиснула ручку так, что пальцы побелели. Хотела что-то сказать, но слова застряли. Вместо этого я уставилась в лист с вопросами, которые раздала учительница. Назови три типа клеточного деления. Я знала ответ – митоз, мейоз, амитоз, – но не могла выдавить ни звука. Алекс наклонился ближе.
– Молчишь? – сказал он тише, но так, чтобы я точно услышала. – Правильно. Знаешь свое место.
Лера открыла рот, чтобы ответить, но я сжала ее руку. Не надо. Это только подольет масла в огонь. Мы начали работать над вопросами, но я чувствовала себя как под микроскопом. Каждый мой шорох, каждое слово, которое я шептала Лере, казалось, попадало под его прицел. Макс время от времени поддакивал Алексу, а тот раздавал указания, будто он тут главный. Я отвечала только тогда, когда мисс Соколова смотрела в нашу сторону, и то едва слышно.
Когда викторина закончилась, наша команда заняла второе место. Мисс Соколова похвалила нас, но я не чувствовала радости. Алекс встал, бросив на меня последний взгляд, полный презрения, и ушел с Максом, даже не попрощавшись. Лера посмотрела на меня.
– Крис, почему ты позволяешь ему так с тобой? – сказала она, когда мы вышли из класса. – Он просто издевается, а ты молчишь.
– А что я сделаю? – ответила я, глядя в пол. – Если я начну огрызаться, будет хуже. Ты же видела, как он на собрании... все смеялись.
Лера остановилась и схватила меня за плечи.
– Слушай, ты не можешь вечно быть тенью. Он хочет, чтобы ты чувствовала себя ничтожеством. Не давай ему этого.
Я кивнула, но внутри ничего не изменилось. Я не была как Лера – смелой, готовой спорить с кем угодно. Я была той, кто прячется, кто молчит, кто просто хочет пережить этот день. И каждый день после него.
Дома я сидела в своей комнате, глядя на грамоту с собрания. Она лежала на столе, смятая, как напоминание о моем позоре. Мама была на смене, и тишина в квартире давила. Я думала о том, как Алекс смотрел на меня – с этой его злостью, которой я не могла понять. Может, он ненавидел меня, потому что я напоминала ему о чем-то? О том, что его жизнь, несмотря на деньги и статус, не его? Я вспомнила его слова о невесте, о сделке на миллиарды. Может, он злился на весь мир и просто выбрал меня, потому что я легкая мишень?
Я легла на кровать, закрыв глаза. В голове крутились лица – Маши, Макса, одноклассников, которые шептались за моей спиной. И Алекс. Всегда Алекс. Я не знала, как пережить этот год, но знала одно: сдаваться нельзя.
В субботу я впервые за неделю почувствовала, что могу дышать. Лицей остался позади, и я надеялась, что хотя бы выходные будут без его теней. Лера уговорила меня пойти в торговый центр – она хотела купить новый рюкзак, а заодно, как она сказала, «вытащить меня из депрессии». Я согласилась, хотя внутри всё сжималось. Даже вне школы я чувствовала себя не на месте, особенно в таких местах, где всё кричало о деньгах – стеклянные витрины, брендовые магазины, люди с пакетами, которые стоили больше, чем моя одежда за год.
Мы с Лерой бродили по первому этажу, она тараторила про какую-то куртку, которую видела в рекламе. Я кивала, но думала о другом. Слухи из лицея не остались в его стенах. Вчера я услышала, как соседка, тетя Нина, шепталась с другой женщиной у подъезда: «Говорят, дочка Ивановых в элитной школе, а они еле концы с концами сводят». Я тогда прошла мимо, опустив голову, но слова жгли. Как слухи дошли до нашего двора? Неужели это тоже дело рук Алекса?
– Крис, смотри, какие кроссовки! – Лера ткнула в витрину, где стояли белоснежные кеды с блестящими вставками. – Тебе бы такие пошли.
Я посмотрела на ценник и чуть не поперхнулась.
– Лер, это ползарплаты моей мамы. Лучше пойдем в кафе, я голодная.
Мы направились к фудкорту, но не успели дойти, как я услышала знакомый голос. Громкий, насмешливый. Алекс. Я замерла. Он стоял у эскалатора с Максом и еще двумя парнями, которых я видела в лицее. Они смеялись, глядя на что-то в телефоне Макса. Я схватила Леру за руку, надеясь уйти незамеченной, но было поздно. Алекс поднял глаза и увидел меня.
– О, нищенка выбралась в люди! – сказал он громко, так, что несколько человек обернулись. – Что, Кристина, решила прикупить что-нибудь поприличнее своих обносок?
Лера шагнула вперед, сжав кулаки.
– Заткнись, Алекс. Какой же ты пустой и гнилой внутри!
Алекс ухмыльнулся, его взгляд переместился на Леру.
– Пустой, как банковский счет твоей мамаши?
Макс и его дружки заржали. Я почувствовала, как щеки горят. Хотела уйти, но ноги будто приросли к полу. Люди вокруг начали коситься, кто-то даже остановился, чтобы послушать. Я стиснула ремешок рюкзака, пытаясь найти в себе силы хотя бы ответить, но слова застряли. Лера схватила меня за руку.
– Пойдем, Крис, он не стоит твоего времени, – сказала она, почти таща меня к выходу.
Но Алекс не отставал. Он шагнул ближе, его голос стал тише, но ядом пропитан еще сильнее.
– Знаешь, Кристина, тебе лучше вернуться в свой двор. Тут тебе не место. Как и в лицее.
Я отвернулась, чувствуя, как слезы жгут глаза. Лера потащила меня к фудкорту, но я слышала, как Макс крикнул нам вслед: «Да, вали домой, уборщица!» Толпа захихикала, и я ускорила шаг, лишь бы не видеть их лиц.
Мы сели за столик в углу фудкорта. Лера заказала нам картошку фри, но я не могла есть. Мои руки дрожали, и я прятала их под столом. Лера посмотрела на меня, ее глаза были полны злости.
– Крис, это уже перебор, – сказала она. – Он не просто гад, он одержимый. Почему он так к тебе привязался?
– Не знаю, – прошептала я. – Может, потому что я легкая мишень. Я же никто для него.
– Ты не никто! – Лера хлопнула по столу, и пара человек обернулась. – Ты лучше, чем он и его тупая компания. Он просто вымещает на тебе свою злость.
Я покачала головой. Лера не понимала. Для нее это были просто слова. А для меня – как нож, который каждый раз резал глубже. Я хотела просто исчезнуть, стать невидимкой, чтобы никто – ни Алекс, ни Маша, ни их дружки – не замечали меня.
Когда мы вышли из кафе, я заметила Алекса у входа в торговый центр. Он стоял один, прислонившись к стене, и говорил по телефону. Его голос был резким, почти злым, но в нем было что-то новое – усталость. Я замедлила шаг, хотя Лера тянула меня дальше.
– Да, отец, я понял, – говорил он, сжимая телефон. – Я не спорю. Да, Виктория, сделка, все как ты хочешь. Просто... хватит мне указывать, ладно?
Он бросил телефон в карман и провел рукой по лицу. На секунду он выглядел не как король лицея, а как парень, который несет груз, слишком тяжелый для него. Я тут же одернула себя. Какая разница? Он делает мою жизнь адом. Его проблемы – не мое дело.
– Крис, ты чего встала? – Лера потянула меня за рукав. – Пойдем, пока он нас опять не заметил.
Я кивнула и пошла за ней, но образ Алекса, стоящего у стены, не выходил из головы. Почему он такой? Что заставляет его быть таким жестоким? Я вспомнила его слова о Виктории, о сделке, о его отце. Может, он ненавидит свою жизнь так же, как я свою в этом лицее? Но это не оправдывало его. Ничто не оправдывало.
Дома я сидела в своей комнате, глядя в окно. Мама была на смене, и тишина давила. Слухи из лицея дошли до нашего двора, и я боялась, что скоро они дойдут до нее. Что она скажет, если узнает, как надо мной издеваются? Я не хотела, чтобы она волновалась – она и так работала до изнеможения. Я взяла телефон и написала Лере: «Спасибо, что ты со мной». Она ответила через минуту: «Всегда, Крис. Мы его переживем».
Я просто должна дотянуть до выпуска. Осталось меньше года.
Школьные коридоры в понедельник утром были как всегда шумными, но для меня каждый шаг звучал как эхо унижения. После встречи в торговом центре я боялась, что слухи, начатые Алексом, станут ещё хуже. И я не ошиблась. Когда я доставала учебники из шкафчика, ко мне подошла староста класса, Света, и сухо сказала:
– Кристина, тебя вызывает директор. Прямо сейчас.
Мое сердце ухнуло. Лера, стоявшая рядом, нахмурилась.
– Зачем это? – спросила она, глядя на Свету, будто та была виновата.
– Не знаю, – отрезала Света, поправляя очки. – Сказали, чтобы пришла.
Я кивнула, чувствуя, как ладони становятся влажными. Лера сжала мое плечо.
– Крис, если что, я с тобой. Это, наверное, ерунда какая-нибудь.
Но я знала, что это не ерунда. Слухи, которые начались в лицее, уже дошли до соседей, а теперь, похоже, и до учителей. Я шла к кабинету директора, стараясь не смотреть на лица в коридоре. Но я чувствовала их взгляды – любопытные, насмешливые, равнодушные. Маша прошла мимо, бросив на меня кривую улыбку, и я услышала, как она шепнула своей подружке: «Ну всё, сейчас её выгонят».
Кабинет директора был на втором этаже, с тяжелой деревянной дверью и табличкой «Игорь Петрович». Я постучала, и его голос, низкий и усталый, сказал: «Войди». Я открыла дверь и замерла. За столом сидел директор, а рядом – мисс Григорьева, учительница истории, с тем же строгим взглядом, что на прошлом уроке.
– Садись, Кристина, – сказал Игорь Петрович, указывая на стул. Его лицо было непроницаемым, но я чувствовала, что ничего хорошего не ждёт.
Я села, сжимая руки на коленях. Мисс Григорьева кашлянула, поправляя очки.
– Кристина, мы получили информацию, что твоя семья, возможно, не соответствует финансовым требованиям нашего лицея, – начала она. – Ходят слухи, что вы живете на пособия, и твое обучение оплачено... скажем так, не совсем стандартным способом.
Я почувствовала, как горло сжимается.
– Это неправда, – пробормотала я. – Мой отец... он спас людей. Их семья оплатила мое обучение. Это было их решение.
Директор нахмурился, листая какие-то бумаги.
– Мы знаем эту историю. Но, Кристина, лицей – это место для определенного уровня. Если твоя семья не может поддерживать этот уровень, возможно, тебе будет лучше в другой школе.
Я стиснула кулаки под столом. Они не говорили прямо, но я поняла: слухи, которые распускал Алекс, дошли до них. И они им верили. Я хотела крикнуть, что это несправедливо, что я имею право здесь быть, но слова застряли. Вместо этого я опустила голову и пробормотала:
– Я стараюсь. Я не нарушаю правил. Я учусь.
Мисс Григорьева посмотрела на меня с чем-то похожим на жалость.
– Мы не говорим, что ты плохая ученица. Но лицей – это не только учеба. Это... репутация. И если слухи мешают, возможно, тебе стоит подумать.
Я вышла из кабинета, чувствуя, как ноги дрожат. В коридоре меня ждала Лера. Она тут же подбежала.
– Крис, что случилось? Что они сказали?
Я рассказала ей, стараясь не расплакаться. Лера сжала кулаки.
– Это все он! Алекс! Он специально это делает! Надо что-то сделать, Крис!
– И что? – ответила я, почти шёпотом. – Они мне не верят. Никто не верит. Для них я – ошибка в их идеальном мире.
Лера хотела что-то сказать, но я покачала головой и пошла к лестнице. Мне нужно было спрятаться, хоть на минуту. Я направилась к старому крылу лицея, где редко кто ходил. Там, за углом, я остановилась, чтобы перевести дыхание. И тут услышала голос. Алекс. Он стоял у окна, глядя в телефон, и его лицо было напряженным.
Я спряталась за угол, боясь, что он меня заметит. На экране телефона я мельком увидела сообщение – имя «Виктория» и несколько строк. Я не могла разобрать слов, но его пальцы сжали телефон так, будто он хотел его сломать. Он пробормотал что-то себе под нос, потом ответил вслух:
– Ты – Кристина. И ты не хуже его. Понимаешь? Он срывается на тебе, потому что... не знаю, потому что он пустой. Ты же слышала, что он говорил про свою невесту. Его жизнь – это сделка, а не жизнь. А ты хотя бы сама по себе.
Я промолчала. Его злость была необъяснимой, но я чувствовала – я его мишень.
Вечером я сидела дома, глядя на смятую грамоту. Мама вернулась поздно, усталая, с покрасневшими от химии руками. Она заметила бумагу на столе и улыбнулась.
– Это что, награда? – спросила она, вытирая руки полотенцем. – Кристина, ты молодец. Я всегда знала, что ты умница.
Я заставила себя улыбнуться.
– Это просто сочинение, мам. Ничего особенного.
– Для меня – особенное, – сказала она и обняла меня. Ее руки пахли моющим средством, и я почувствовала ком в горле. Она работала до ночи, чтобы я могла учиться в этом лицее. А я даже не могла защитить себя от какого-то богатого выскочки.
Я легла спать, но сон не шел. В голове крутились его слова, смех класса, лицо Маши, ухмылка Макса. Я думала о том, как Алекс смотрел на меня – не просто с презрением, а с какой-то странной злостью, будто я отняла у него что-то важное. Но что? Я не знала. И это пугало больше всего.
Глава 5: Шепот за спиной
Утро началось с обычной суеты. Лицей гудел, как всегда в начале недели, но для меня каждый шаг по коридору был как прогулка по минному полю. После собрания в актовом зале я старалась держаться еще незаметнее, чем обычно. Но это не помогало. Слухи, которые Алекс пустил, расползались, как плесень. Я ловила взгляды одноклассников – кто-то хихикал, кто-то отводил глаза, будто я была заразной. В туалете я снова услышала шепот: «Говорят, ее мама убирает дома у богатых, а они все равно на пособии сидят». Я не стала задерживаться, чтобы узнать, кто это сказал.
Я сидела на уроке биологии, уткнувшись в тетрадь. Лера рядом рисовала в блокноте какие-то узоры, пытаясь меня отвлечь. Но я не могла сосредоточиться. Каждый шорох казался новым ударом. Я знала, что Алекс где-то в классе, в нескольких партах от меня, и чувствовала его присутствие, как холодный ветер. Он не смотрел на меня, но я была уверена: он знает, что я здесь, и ему это нравится.
– Крис, ты слышала, что сегодня будет викторина? – шепнула Лера, наклоняясь ко мне. – Говорят, победители получат какие-то призы. Может, попробуешь? Ты же умная.
Я покачала головой.
– Не хочу. Опять все будут пялиться.
Лера вздохнула.
– Ты не можешь вечно прятаться. Ну и пусть пялятся. Ты лучше половины этих придурков.
Я промолчала. Лера не понимала. Для нее это был просто лицей, просто школа. А для меня – место, где я каждый день доказывала, что имею право здесь быть. И с каждым днем это становилось тяжелее.
Учительница, мисс Соколова, женщина с острыми скулами и строгим взглядом, вошла в класс и начала объяснять правила викторины. Это была групповая работа – класс разделили на команды по четыре человека. Я сжалась, когда услышала, что команды формирует она сама. Пожалуйста, только не с ним, подумала я, глядя в пол.
– Кристина, ты с Лерой, Максом и... Алексом, – сказала мисс Соколова, даже не глядя в нашу сторону.
Мое сердце ухнуло. Лера сжала мою руку под партой, но это не помогло. Я подняла глаза и встретилась с взглядом Алекса. Он ухмыльнулся, будто только что выиграл в лотерею. Макс, сидевший рядом с ним, тоже хмыкнул, и я поняла: это будет кошмар.
Мы сели за один стол в углу класса. Я старалась смотреть только в тетрадь, но чувствовала, как Алекс смотрит на меня. Его голос, когда он заговорил, был пропитан насмешкой.
– Ну что, Кристина, готова сиять? – сказал он, откидываясь на стуле. – Или ты только полы мыть умеешь?
Макс засмеялся, а Лера бросила на него злой взгляд.
– Заткнись, Алекс, – огрызнулась она. – Мы тут не для твоих шуточек.
– О, защитница, – протянул он, не сводя с меня глаз. – А сама Кристина что, язык проглотила?
Я стиснула ручку так, что пальцы побелели. Хотела что-то сказать, но слова застряли. Вместо этого я уставилась в лист с вопросами, которые раздала учительница. Назови три типа клеточного деления. Я знала ответ – митоз, мейоз, амитоз, – но не могла выдавить ни звука. Алекс наклонился ближе.
– Молчишь? – сказал он тише, но так, чтобы я точно услышала. – Правильно. Знаешь свое место.
Лера открыла рот, чтобы ответить, но я сжала ее руку. Не надо. Это только подольет масла в огонь. Мы начали работать над вопросами, но я чувствовала себя как под микроскопом. Каждый мой шорох, каждое слово, которое я шептала Лере, казалось, попадало под его прицел. Макс время от времени поддакивал Алексу, а тот раздавал указания, будто он тут главный. Я отвечала только тогда, когда мисс Соколова смотрела в нашу сторону, и то едва слышно.
Когда викторина закончилась, наша команда заняла второе место. Мисс Соколова похвалила нас, но я не чувствовала радости. Алекс встал, бросив на меня последний взгляд, полный презрения, и ушел с Максом, даже не попрощавшись. Лера посмотрела на меня.
– Крис, почему ты позволяешь ему так с тобой? – сказала она, когда мы вышли из класса. – Он просто издевается, а ты молчишь.
– А что я сделаю? – ответила я, глядя в пол. – Если я начну огрызаться, будет хуже. Ты же видела, как он на собрании... все смеялись.
Лера остановилась и схватила меня за плечи.
– Слушай, ты не можешь вечно быть тенью. Он хочет, чтобы ты чувствовала себя ничтожеством. Не давай ему этого.
Я кивнула, но внутри ничего не изменилось. Я не была как Лера – смелой, готовой спорить с кем угодно. Я была той, кто прячется, кто молчит, кто просто хочет пережить этот день. И каждый день после него.
Дома я сидела в своей комнате, глядя на грамоту с собрания. Она лежала на столе, смятая, как напоминание о моем позоре. Мама была на смене, и тишина в квартире давила. Я думала о том, как Алекс смотрел на меня – с этой его злостью, которой я не могла понять. Может, он ненавидел меня, потому что я напоминала ему о чем-то? О том, что его жизнь, несмотря на деньги и статус, не его? Я вспомнила его слова о невесте, о сделке на миллиарды. Может, он злился на весь мир и просто выбрал меня, потому что я легкая мишень?
Я легла на кровать, закрыв глаза. В голове крутились лица – Маши, Макса, одноклассников, которые шептались за моей спиной. И Алекс. Всегда Алекс. Я не знала, как пережить этот год, но знала одно: сдаваться нельзя.
Глава 6: За пределами стен
В субботу я впервые за неделю почувствовала, что могу дышать. Лицей остался позади, и я надеялась, что хотя бы выходные будут без его теней. Лера уговорила меня пойти в торговый центр – она хотела купить новый рюкзак, а заодно, как она сказала, «вытащить меня из депрессии». Я согласилась, хотя внутри всё сжималось. Даже вне школы я чувствовала себя не на месте, особенно в таких местах, где всё кричало о деньгах – стеклянные витрины, брендовые магазины, люди с пакетами, которые стоили больше, чем моя одежда за год.
Мы с Лерой бродили по первому этажу, она тараторила про какую-то куртку, которую видела в рекламе. Я кивала, но думала о другом. Слухи из лицея не остались в его стенах. Вчера я услышала, как соседка, тетя Нина, шепталась с другой женщиной у подъезда: «Говорят, дочка Ивановых в элитной школе, а они еле концы с концами сводят». Я тогда прошла мимо, опустив голову, но слова жгли. Как слухи дошли до нашего двора? Неужели это тоже дело рук Алекса?
– Крис, смотри, какие кроссовки! – Лера ткнула в витрину, где стояли белоснежные кеды с блестящими вставками. – Тебе бы такие пошли.
Я посмотрела на ценник и чуть не поперхнулась.
– Лер, это ползарплаты моей мамы. Лучше пойдем в кафе, я голодная.
Мы направились к фудкорту, но не успели дойти, как я услышала знакомый голос. Громкий, насмешливый. Алекс. Я замерла. Он стоял у эскалатора с Максом и еще двумя парнями, которых я видела в лицее. Они смеялись, глядя на что-то в телефоне Макса. Я схватила Леру за руку, надеясь уйти незамеченной, но было поздно. Алекс поднял глаза и увидел меня.
– О, нищенка выбралась в люди! – сказал он громко, так, что несколько человек обернулись. – Что, Кристина, решила прикупить что-нибудь поприличнее своих обносок?
Лера шагнула вперед, сжав кулаки.
– Заткнись, Алекс. Какой же ты пустой и гнилой внутри!
Алекс ухмыльнулся, его взгляд переместился на Леру.
– Пустой, как банковский счет твоей мамаши?
Макс и его дружки заржали. Я почувствовала, как щеки горят. Хотела уйти, но ноги будто приросли к полу. Люди вокруг начали коситься, кто-то даже остановился, чтобы послушать. Я стиснула ремешок рюкзака, пытаясь найти в себе силы хотя бы ответить, но слова застряли. Лера схватила меня за руку.
– Пойдем, Крис, он не стоит твоего времени, – сказала она, почти таща меня к выходу.
Но Алекс не отставал. Он шагнул ближе, его голос стал тише, но ядом пропитан еще сильнее.
– Знаешь, Кристина, тебе лучше вернуться в свой двор. Тут тебе не место. Как и в лицее.
Я отвернулась, чувствуя, как слезы жгут глаза. Лера потащила меня к фудкорту, но я слышала, как Макс крикнул нам вслед: «Да, вали домой, уборщица!» Толпа захихикала, и я ускорила шаг, лишь бы не видеть их лиц.
Мы сели за столик в углу фудкорта. Лера заказала нам картошку фри, но я не могла есть. Мои руки дрожали, и я прятала их под столом. Лера посмотрела на меня, ее глаза были полны злости.
– Крис, это уже перебор, – сказала она. – Он не просто гад, он одержимый. Почему он так к тебе привязался?
– Не знаю, – прошептала я. – Может, потому что я легкая мишень. Я же никто для него.
– Ты не никто! – Лера хлопнула по столу, и пара человек обернулась. – Ты лучше, чем он и его тупая компания. Он просто вымещает на тебе свою злость.
Я покачала головой. Лера не понимала. Для нее это были просто слова. А для меня – как нож, который каждый раз резал глубже. Я хотела просто исчезнуть, стать невидимкой, чтобы никто – ни Алекс, ни Маша, ни их дружки – не замечали меня.
Когда мы вышли из кафе, я заметила Алекса у входа в торговый центр. Он стоял один, прислонившись к стене, и говорил по телефону. Его голос был резким, почти злым, но в нем было что-то новое – усталость. Я замедлила шаг, хотя Лера тянула меня дальше.
– Да, отец, я понял, – говорил он, сжимая телефон. – Я не спорю. Да, Виктория, сделка, все как ты хочешь. Просто... хватит мне указывать, ладно?
Он бросил телефон в карман и провел рукой по лицу. На секунду он выглядел не как король лицея, а как парень, который несет груз, слишком тяжелый для него. Я тут же одернула себя. Какая разница? Он делает мою жизнь адом. Его проблемы – не мое дело.
– Крис, ты чего встала? – Лера потянула меня за рукав. – Пойдем, пока он нас опять не заметил.
Я кивнула и пошла за ней, но образ Алекса, стоящего у стены, не выходил из головы. Почему он такой? Что заставляет его быть таким жестоким? Я вспомнила его слова о Виктории, о сделке, о его отце. Может, он ненавидит свою жизнь так же, как я свою в этом лицее? Но это не оправдывало его. Ничто не оправдывало.
Дома я сидела в своей комнате, глядя в окно. Мама была на смене, и тишина давила. Слухи из лицея дошли до нашего двора, и я боялась, что скоро они дойдут до нее. Что она скажет, если узнает, как надо мной издеваются? Я не хотела, чтобы она волновалась – она и так работала до изнеможения. Я взяла телефон и написала Лере: «Спасибо, что ты со мной». Она ответила через минуту: «Всегда, Крис. Мы его переживем».
Я просто должна дотянуть до выпуска. Осталось меньше года.
Глава 7: Разговор в кабинете
Школьные коридоры в понедельник утром были как всегда шумными, но для меня каждый шаг звучал как эхо унижения. После встречи в торговом центре я боялась, что слухи, начатые Алексом, станут ещё хуже. И я не ошиблась. Когда я доставала учебники из шкафчика, ко мне подошла староста класса, Света, и сухо сказала:
– Кристина, тебя вызывает директор. Прямо сейчас.
Мое сердце ухнуло. Лера, стоявшая рядом, нахмурилась.
– Зачем это? – спросила она, глядя на Свету, будто та была виновата.
– Не знаю, – отрезала Света, поправляя очки. – Сказали, чтобы пришла.
Я кивнула, чувствуя, как ладони становятся влажными. Лера сжала мое плечо.
– Крис, если что, я с тобой. Это, наверное, ерунда какая-нибудь.
Но я знала, что это не ерунда. Слухи, которые начались в лицее, уже дошли до соседей, а теперь, похоже, и до учителей. Я шла к кабинету директора, стараясь не смотреть на лица в коридоре. Но я чувствовала их взгляды – любопытные, насмешливые, равнодушные. Маша прошла мимо, бросив на меня кривую улыбку, и я услышала, как она шепнула своей подружке: «Ну всё, сейчас её выгонят».
Кабинет директора был на втором этаже, с тяжелой деревянной дверью и табличкой «Игорь Петрович». Я постучала, и его голос, низкий и усталый, сказал: «Войди». Я открыла дверь и замерла. За столом сидел директор, а рядом – мисс Григорьева, учительница истории, с тем же строгим взглядом, что на прошлом уроке.
– Садись, Кристина, – сказал Игорь Петрович, указывая на стул. Его лицо было непроницаемым, но я чувствовала, что ничего хорошего не ждёт.
Я села, сжимая руки на коленях. Мисс Григорьева кашлянула, поправляя очки.
– Кристина, мы получили информацию, что твоя семья, возможно, не соответствует финансовым требованиям нашего лицея, – начала она. – Ходят слухи, что вы живете на пособия, и твое обучение оплачено... скажем так, не совсем стандартным способом.
Я почувствовала, как горло сжимается.
– Это неправда, – пробормотала я. – Мой отец... он спас людей. Их семья оплатила мое обучение. Это было их решение.
Директор нахмурился, листая какие-то бумаги.
– Мы знаем эту историю. Но, Кристина, лицей – это место для определенного уровня. Если твоя семья не может поддерживать этот уровень, возможно, тебе будет лучше в другой школе.
Я стиснула кулаки под столом. Они не говорили прямо, но я поняла: слухи, которые распускал Алекс, дошли до них. И они им верили. Я хотела крикнуть, что это несправедливо, что я имею право здесь быть, но слова застряли. Вместо этого я опустила голову и пробормотала:
– Я стараюсь. Я не нарушаю правил. Я учусь.
Мисс Григорьева посмотрела на меня с чем-то похожим на жалость.
– Мы не говорим, что ты плохая ученица. Но лицей – это не только учеба. Это... репутация. И если слухи мешают, возможно, тебе стоит подумать.
Я вышла из кабинета, чувствуя, как ноги дрожат. В коридоре меня ждала Лера. Она тут же подбежала.
– Крис, что случилось? Что они сказали?
Я рассказала ей, стараясь не расплакаться. Лера сжала кулаки.
– Это все он! Алекс! Он специально это делает! Надо что-то сделать, Крис!
– И что? – ответила я, почти шёпотом. – Они мне не верят. Никто не верит. Для них я – ошибка в их идеальном мире.
Лера хотела что-то сказать, но я покачала головой и пошла к лестнице. Мне нужно было спрятаться, хоть на минуту. Я направилась к старому крылу лицея, где редко кто ходил. Там, за углом, я остановилась, чтобы перевести дыхание. И тут услышала голос. Алекс. Он стоял у окна, глядя в телефон, и его лицо было напряженным.
Я спряталась за угол, боясь, что он меня заметит. На экране телефона я мельком увидела сообщение – имя «Виктория» и несколько строк. Я не могла разобрать слов, но его пальцы сжали телефон так, будто он хотел его сломать. Он пробормотал что-то себе под нос, потом ответил вслух:
