Они получили мое сообщение. Получили и очень расстроились, судя по дерганным строчкам письма, которое они зацифровали. Так, если верить тексту, его сложнее подделать, да и при наличии второго зрителя, он получит только уведомление о загрузке изображения и увидит его формат. Все же личная переписка не предполагала присутствие третьего.
«Дорогая Анечка,
Прости, что не сказали тебе раньше. Мы очень виноваты перед тобой, но поступить иначе мы просто не могли. Я представляю, каково тебе было, когда ты узнала правду. Я не сомневаюсь, что ты догадалась, что ни я, ни отец не имеем отношения к твоему рождению, но мы благодарны тебе за те минуты и дни, что ты позволила провести нам вместе с тобой. И я не могла сама это разрушить. Ты могла никогда не узнать о своем происхождении, и так было бы лучше. Но у тебя есть вопросы, и я не вправе их игнорировать.
Мы нашли тебя на Тар-Телереи. У отца была командировка, он взял меня с собой. То время я еще пыталась забеременеть, но ты сама знаешь, что ни к чему эти попытки не привели. Ты всегда была и будешь нашей единственной дочерью.
На Тар-Телереи бурно шла колонизация. Местные жители не были довольны нашим вторжением, и то и дело на границах новооснованных поселений происходили стычки. Мы приехали на пару дней, отец должен был оценить степень износа очистителей, но попали в самое пекло. Телерцы выступили против нас, но дети природы ничего не могли противопоставить нашим военизированным подразделениям.
Я никогда не забуду тот день. И как возвращались поселенцы с кровавыми каплями на белой колониальной форме. Тогда во многих семьях было прибавление. Некоторые ради этого и ехали на отдаленные рубежи. Мы ехали за другим, но вернулись с тобой. Твой день рождения – это день, когда мы тебя забрали. Дастин сказал, что вытащил тебя из какой-то хижины на окраине поселения. Больше там никого не было. Жители ушли, а ты осталась. А он не смог пройти мимо.
Пожалуйста, не вини нас. Или, если не сможешь, постарайся простить.
И еще кое-что, твое имя – Анаири. Мы постарались оставить от него столько, сколько позволяли наши нормы.
С любовью, твоя мама».
Я перечитала письмо дважды, прежде чем смогла оторваться. Анаири… Родное имя, которое всегда будет чужим. Но я буду о нем помнить, теперь – буду, потому что это такая же часть меня, как все остальные воспоминания.
Помедлив, я открыла поиск. О Тар-Телереи было мало информации. Имелась дата начала заселения, несколько изображений доколониальной планеты, текущие кадры, добытые со спутников, удручающе мрачные и заброшенные. Планету оставили, несмотря на ресурсы, на те астрономические суммы, которые вложили в колонизацию. По официальной версии, на Тар-Телереи произошел катаклизм, выведший из строя всю имевшуюся технику. По неофициальной, по тем заметкам в социальных сетях, которые прошли сквозь фильтр, катаклизм действительно имел место, но – волна разрушения, прокатившаяся по планете, была не единственной причиной остановки проекта. Эту гипотезу подтверждал и опыт колонизации других «проблемных» космических тел. Извержения вулканов, землетрясение, падение температуры в глубокий минус или напротив взлет на запредельные для человека высоты, разрушение атмосферы и гибель всего живого – все это никогда не мешало колонизаторам добывать ресурсы и вывозить их партию за партией. Не помешало бы и на Тар-Телереи, если бы не одно «но»: судя по слухам, витавшим вокруг планеты, там вымерли люди. Не местные жители – колонизаторы, оказавшие не способны противостоять вырвавшейся из-под контроля заразе. Да и кто был бы готов, если ни в одном информационном файле специфические болезни Тар-Телереи не значились.
Базы медицинских служб за требуемый год оказались открыты. Закономерно, прошло более пятнадцати лет, и воспользоваться данными погибших не смог бы уже ни один мошенник. В год моего появления в семье Вирид, по всему Союзу фиксировались случаи неизвестного заболевания. Поскольку оно никак не передавалось, было принято решение не вводить карантин и не нагнетать обстановку, но запрет на посещение Тар-Телереи был введен незамедлительно.
Сейчас планета была незаселенна. На орбите оставили спутник, отслеживающий изменения на земной поверхности, но тем и заканчивалось участие Планетарного Союза в ее судьбе. Как будто ничего и не было. Дорогая ошибка, стоившая сотен жизней.
И болезнь, забравшая тех, кто сбежал с планеты. Она больше походила на проклятие, уничтожавшее носителя, но равнодушнее ко всем остальным. Симптомы не раскрывались, и я не могла сравнить их с теми, что видела. Но сомнение точило душу. Катаклизм, уничтоживший все высокотехнологичное производство, выведший из строя преимущество колонизаторов и запустивший механизм разрушения. О местных жителях не говорилось ни слова: за их судьбой Союз не следил. Но темпы умирания колонистов наводили на размышления. И мне нужен был Шерман. Прямо сейчас, пока я еще готова была спрашивать.
Библиотекарь не удивился моему поспешному уходу. Никакой заинтересованности ни во взгляде, ни в пожелании заходить еще. Если он и видел мои запросы – не придал им значения. Сам собой вырвался облегченный вздох.
Поймав указатель на ближайший выход, я быстро оказалась за пределами корпуса. Подумала и вернулась в свою комнату. Браслет следовало оставить там. А лучше – попросить кого-то надеть на руку. На ум пришла только Матильда, с остальными требовалось бы объяснять дольше. Ей же – она и сама влюбилась, поймет, почему не хочу таскать за собой поводок.
Мати была в комнате. Растрепанная, счастливая, купающаяся в счастье.
- Удалось очаровать? – подмигнула я. Девушка смутилась, покраснела едва-едва и мелко кивнула. Чуть-чуть, чтобы вышло загадочно. – Поздравляю! – порадовалась я за нее. – А можешь мне помочь?
Мати нахмурилась, но с готовностью втянула меня в комнату. – На маскараде я познакомилась с одним… - я замялась, - ксиерцем. И я бы хотела встретиться с ним через час. Он назначил встречу, и я бы очень хотела пойти… Но, - я покосилась на браслет, - я не хочу его выдавать. Понимаешь?
- Понимаю, - серьезно кивнула Мати и расплылась в улыбке: - Он того стоит?
- Еще как, - с облегчением выдохнула. Раз Мати улыбается, значит, я достаточно хорошо изображаю смущение. – Можешь одну ночь поносить мой браслет? А утром я вернусь и заберу его. Обещаю поделиться всеми подробностями!
- Ты сама это сказала, - поймала на слове девушка и потянула меня на выход. – Идем, нам нужна горячая вода.
Спустя полчаса, обогативших мой словарный запас больше, чем последние два года, я вышла из корпуса и, как ни в чем не бывало, пересекла освещенный участок дороги. Судя по отсутствию части транспортировочных машин, выходные были только у человеческой части волонтеров. Остальные исправно выполняли свой археологический долг. Они раскапывали уровень за уровнем, рискуя жизнью и легкими, в то время как мы изучали миллиметры тупиковых уровней, запечатлевая остатки оборудования или выбоины в стенах. Шермана, комментируя их попытки, высказался не слишком лицеприятно. Видимо, у них были шансы что-то найти.
Всю дорогу я оборачивалась назад. Пусть мы и придумали, как снять браслет, но на душе скребли кошки. Казалось, что за мной следят, хотя никого и не было видно. Впрочем, мне могло быть не по себе и по другой причине: поводок тоже гарантировал защиту. А сейчас, если со мной внезапно что-то случится, никто не узнает, где и почему.
Стараясь не забивать голову, я медленно выдохнула и поспешила убраться с дороги, пока меня не заметили. Пересменка. Если потороплюсь, то успею добраться до гробницы к началу следующей смены. Если предположить, что форма у всех одинаковая, то проникнуть будет проще.
Я успела. Пристроилась к последней группе и проскользнула внутрь. Рисковать и пробираться в центральные коридоры, я не стала: отстала на первом же повороте, уйдя в гостеприимно моргнувшую стену.
Вспыхнул свет, среагировав на мое присутствие. Заболели глаза, не в силах мгновенно перестроиться. Как бы реагируя на мой дискомфорт, яркость начала снижаться.
- Уровень освещения зафиксирован, - прошипел симулятор обнадеживающе.
И правда стало полегче. Не операционная, но четыре-пять часов вечера.
Оставалось только ждать или идти. В первом случае Шерман сам меня найдет, когда почувствует вторжение. Но, помня о его недавнем состоянии, более вероятным мне казался другой вариант – найти его самостоятельно. Конечно, я могла и заблудиться, но тут уж без вариантов: или я найду, или меня найдут.
- И где же Шерман? – спросила я у самой себя, не ожидая ответа.
- Путь проложен, - симулятор был наготове.
Свет начал стремительно гаснуть, оставляя только один освещенный коридор. В местах, где свет гас, мне нужно было подождать, пока плиты перестроятся и откроют для меня лазейку.
Шаги отдавались эхом, и мне было не по себе. Даже зная, что охранная система не причинит мне вреда, идти одной, окруженной темнотой и неизвестностью, было тревожно. А Шерман не появлялся. Не появился он и тогда, когда я пересекла порог его добровольной темницы.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказала в тишину и уселась на подоконник. Горы не ответили. Не ответил и последний повелитель моей расы. Наверное, и ему нужно отдыхать. Или же он был сейчас не здесь… - Шерман?
- Не сейчас, - хрипло ответил дух мужчины, поднимаясь из медицинского бокса. – Говори, что хотела и уходи.
- Что-то случилось?
- Нет, совсем ничего, - поморщившись, как будто дух мог чувствовать боль и усталость, ответил Шерман. – Только на мою планету прилетел еще один потомок этой стервы.
- Еще один?.. Ты говоришь о Майоране?
- Я не знаю его имени. – Недостаток информации не способствовал поднятию настроения рандле. – Но он мешает мне. Он чувствует, что я здесь. Знает, что долго я не смогу скрывать свое присутствие, мне придется открыть несколько уровней, чтобы силы хватало для остальных. А те, кто останется за пределами поля, умрут. И у них появятся объекты для исследования. Наконец-то. Сколько лет они об этом мечтали, - прошипел Шерман, скалясь. Все его черты заострились, отчего он перестал походить на человека. Хищник, змей – кто угодно, но не человек.
Я непроизвольно отступила на шаг. Незамеченным это не осталось.
- Боишься? – хрипло спросил мужчина. – Бойся их. Если они узнают, что ты одна из нас, первой жертвой станешь ты.
- Они не знают.
- Пока – да. Я скрываю твою силу, но когда мне перестанет хватать сил…
- Они так не поступят. Айсар Кирстейн говорил, что они отвечают за нашу безопасность и…
- Поэтому ты сняла браслет? – перебил меня мужчина. – Если ты им веришь, почему не пришла с ним?
- Ты не хотел, чтобы кто-то знал…
- И что? Если тебе нечего боятся, почему не покажешь, что ты ходишь сюда?
Ответа у меня не было. Почему не покажу? Потому что не готова объяснять. Объяснять, почему никому не сказала о рыжем коте, почему соврала, когда спрашивали, почему пришла сюда сегодня. Признаваться в глупости – не хотелось, признаваться в собственных маленьких тайнах – родителей не оставят в покое.
- Ты знаешь, что случилось на Тар-Телереи? – сменила тему, пока еще помнила об истиной причине моего здесь появления.
- Я заперт здесь уже не один век, - намекнул мне Шерман, закрывая глаза и успокаиваясь. Последнее давалось ему с трудом, судя по желвакам, бродившим на призрачном лице. – Что устроили наши полукровки?
- Ваши полукровки? То есть не все рандле вымерли за пределами этих гор?
- Странно такое слышать от одной из нас. Впрочем, до твоего появления я полагал, что и от полукровок мало что осталось. Им было дано четкое задание, но результатов я так и не увидел.
- Какое задание?
- Найти ответ. Я в моем нынешнем состоянии далеко не всемогущ, как ты могла догадаться, - слабо улыбнулся Шерман, но ответной улыбки не дождался. – Ты злишься на меня? Почему, Аня? Ты больше не хочешь нам помогать?
- Хочу… Но иногда ты меня пугаешь. – Я чувствовала, что нужно остановиться, но слова продолжали литься: - Я начинаю сомневаться, не заслужили ли вы то, что произошло. На Тар-Телереи так наказали пришлых, защитили свои земли и от вмешательства. Все люди, кто там оставался, заболели. И выглядели они во время болезни так, как ты. Значит, там выпустили ту же заразу, что и вас здесь заперла. Там это была кара, а здесь?.. Что если вы заслужили все, что с вами случилось? Если ваши потомки сбежали не от болезни, а от вас? Что если…
У меня кончился воздух, но я понимала: если вдохну – продолжу говорить. А глядя на то, как менялось лицо Шермана, было страшно продолжать. В нем не осталось ничего доброго. Не осталось ни капли понимания или сострадания, даже обиды на несправедливые слова не было. А была усмешка, злорадная и весьма довольная.
- Продолжай, чего же ты остановилась? – подбодрил меня призрак, оказываясь рядом.
Холод прошел по коже.
- Что если это – ваше наказание. Наказание от собственного народа, который больше не мог смириться с тем, что творилось. Ведь есть я, наверняка есть еще кто-то. И мы живые, здоровые…
- Привитые, - прошептал Шерман. – Живые и здоровые потомки предателей. Какое счастье, что вы уцелели. Какое счастье, моя дорогая девочка, что ты здесь оказалась. – Он провел пальцами по моей щеке. – Знала бы ты, как я был рад тебя увидеть. Не бойся, больно не будет.
Он соврал.
Медицинские камеры никогда не были приятным местом. Но если сейчас их старались делать наиболее комфортными, желая облегчить участь пациентов, то Шермана в его время подобная мелочь не интересовала. В его медицинском блоке главное было иное – оно впивалось в мою кожу, не давая подняться или вырвать из вены катетер.
- Уже пришла в себя? Какое облегчение, - заметил сидевший рядом рандле. Он выглядел на редкость хорошо: отдохнувший, здоровый и… живой.
- Ты...
- Нравлюсь? – Шерман усмехнулся и поправил косу. Длинную, толстую, настоящий предмет гордости барышни. – Таким я был до болезни, и теперь буду таким еще очень долго, - поведал о своих планах мужчина и поднялся. – У нас гости. Пора бы мне поприветствовать свой эксперимент. Не скучай, думаю, скоро тебе составит компанию кто-нибудь из свиты.
Он ушел, а я еще долго слышала его удалявшиеся шаги. Он больше не был призраком, больше не лежал в своей камере, больше не был привязан к этому месту. Теперь он мог делать все, что пожелает, все, на что хватит его фантазии. Я посмотрела на свою руку, из которой медленно вытекала кровь и отвернулась. Наверное, я это заслужила. Недоверием и тщеславием, иначе зачем бы я промолчала, зачем бы поверила в глупую сказку? Захотела стать важной и всемогущей – получи, Аня. Все, как ты и хотела. Рандле будут жить, а будешь ли ты жить…
Я попыталась дернуться, но и сил практически не было, и крепления держали на совесть. Мысли же с каждой секундой уходили все дальше. Перед глазами все вновь расплылось.
Майоран оглядел Шермана со сдержанным любопытством, сродни тому, с которым смотрят на мусор под ногами. Но на рандле это не оказало никакого воздействия. Он и сам любил так смотреть. Раньше, до того, как оказался заперт в собственном горном дворце.
- Итак. – Голос ксиерца был холоден, но нотки удовольствия от решенной задачи все же чувствовались опытным политиком. – С кем имею честь встретиться?
«Дорогая Анечка,
Прости, что не сказали тебе раньше. Мы очень виноваты перед тобой, но поступить иначе мы просто не могли. Я представляю, каково тебе было, когда ты узнала правду. Я не сомневаюсь, что ты догадалась, что ни я, ни отец не имеем отношения к твоему рождению, но мы благодарны тебе за те минуты и дни, что ты позволила провести нам вместе с тобой. И я не могла сама это разрушить. Ты могла никогда не узнать о своем происхождении, и так было бы лучше. Но у тебя есть вопросы, и я не вправе их игнорировать.
Мы нашли тебя на Тар-Телереи. У отца была командировка, он взял меня с собой. То время я еще пыталась забеременеть, но ты сама знаешь, что ни к чему эти попытки не привели. Ты всегда была и будешь нашей единственной дочерью.
На Тар-Телереи бурно шла колонизация. Местные жители не были довольны нашим вторжением, и то и дело на границах новооснованных поселений происходили стычки. Мы приехали на пару дней, отец должен был оценить степень износа очистителей, но попали в самое пекло. Телерцы выступили против нас, но дети природы ничего не могли противопоставить нашим военизированным подразделениям.
Я никогда не забуду тот день. И как возвращались поселенцы с кровавыми каплями на белой колониальной форме. Тогда во многих семьях было прибавление. Некоторые ради этого и ехали на отдаленные рубежи. Мы ехали за другим, но вернулись с тобой. Твой день рождения – это день, когда мы тебя забрали. Дастин сказал, что вытащил тебя из какой-то хижины на окраине поселения. Больше там никого не было. Жители ушли, а ты осталась. А он не смог пройти мимо.
Пожалуйста, не вини нас. Или, если не сможешь, постарайся простить.
И еще кое-что, твое имя – Анаири. Мы постарались оставить от него столько, сколько позволяли наши нормы.
С любовью, твоя мама».
Я перечитала письмо дважды, прежде чем смогла оторваться. Анаири… Родное имя, которое всегда будет чужим. Но я буду о нем помнить, теперь – буду, потому что это такая же часть меня, как все остальные воспоминания.
Помедлив, я открыла поиск. О Тар-Телереи было мало информации. Имелась дата начала заселения, несколько изображений доколониальной планеты, текущие кадры, добытые со спутников, удручающе мрачные и заброшенные. Планету оставили, несмотря на ресурсы, на те астрономические суммы, которые вложили в колонизацию. По официальной версии, на Тар-Телереи произошел катаклизм, выведший из строя всю имевшуюся технику. По неофициальной, по тем заметкам в социальных сетях, которые прошли сквозь фильтр, катаклизм действительно имел место, но – волна разрушения, прокатившаяся по планете, была не единственной причиной остановки проекта. Эту гипотезу подтверждал и опыт колонизации других «проблемных» космических тел. Извержения вулканов, землетрясение, падение температуры в глубокий минус или напротив взлет на запредельные для человека высоты, разрушение атмосферы и гибель всего живого – все это никогда не мешало колонизаторам добывать ресурсы и вывозить их партию за партией. Не помешало бы и на Тар-Телереи, если бы не одно «но»: судя по слухам, витавшим вокруг планеты, там вымерли люди. Не местные жители – колонизаторы, оказавшие не способны противостоять вырвавшейся из-под контроля заразе. Да и кто был бы готов, если ни в одном информационном файле специфические болезни Тар-Телереи не значились.
Базы медицинских служб за требуемый год оказались открыты. Закономерно, прошло более пятнадцати лет, и воспользоваться данными погибших не смог бы уже ни один мошенник. В год моего появления в семье Вирид, по всему Союзу фиксировались случаи неизвестного заболевания. Поскольку оно никак не передавалось, было принято решение не вводить карантин и не нагнетать обстановку, но запрет на посещение Тар-Телереи был введен незамедлительно.
Сейчас планета была незаселенна. На орбите оставили спутник, отслеживающий изменения на земной поверхности, но тем и заканчивалось участие Планетарного Союза в ее судьбе. Как будто ничего и не было. Дорогая ошибка, стоившая сотен жизней.
И болезнь, забравшая тех, кто сбежал с планеты. Она больше походила на проклятие, уничтожавшее носителя, но равнодушнее ко всем остальным. Симптомы не раскрывались, и я не могла сравнить их с теми, что видела. Но сомнение точило душу. Катаклизм, уничтоживший все высокотехнологичное производство, выведший из строя преимущество колонизаторов и запустивший механизм разрушения. О местных жителях не говорилось ни слова: за их судьбой Союз не следил. Но темпы умирания колонистов наводили на размышления. И мне нужен был Шерман. Прямо сейчас, пока я еще готова была спрашивать.
Библиотекарь не удивился моему поспешному уходу. Никакой заинтересованности ни во взгляде, ни в пожелании заходить еще. Если он и видел мои запросы – не придал им значения. Сам собой вырвался облегченный вздох.
Поймав указатель на ближайший выход, я быстро оказалась за пределами корпуса. Подумала и вернулась в свою комнату. Браслет следовало оставить там. А лучше – попросить кого-то надеть на руку. На ум пришла только Матильда, с остальными требовалось бы объяснять дольше. Ей же – она и сама влюбилась, поймет, почему не хочу таскать за собой поводок.
Мати была в комнате. Растрепанная, счастливая, купающаяся в счастье.
- Удалось очаровать? – подмигнула я. Девушка смутилась, покраснела едва-едва и мелко кивнула. Чуть-чуть, чтобы вышло загадочно. – Поздравляю! – порадовалась я за нее. – А можешь мне помочь?
Мати нахмурилась, но с готовностью втянула меня в комнату. – На маскараде я познакомилась с одним… - я замялась, - ксиерцем. И я бы хотела встретиться с ним через час. Он назначил встречу, и я бы очень хотела пойти… Но, - я покосилась на браслет, - я не хочу его выдавать. Понимаешь?
- Понимаю, - серьезно кивнула Мати и расплылась в улыбке: - Он того стоит?
- Еще как, - с облегчением выдохнула. Раз Мати улыбается, значит, я достаточно хорошо изображаю смущение. – Можешь одну ночь поносить мой браслет? А утром я вернусь и заберу его. Обещаю поделиться всеми подробностями!
- Ты сама это сказала, - поймала на слове девушка и потянула меня на выход. – Идем, нам нужна горячая вода.
Спустя полчаса, обогативших мой словарный запас больше, чем последние два года, я вышла из корпуса и, как ни в чем не бывало, пересекла освещенный участок дороги. Судя по отсутствию части транспортировочных машин, выходные были только у человеческой части волонтеров. Остальные исправно выполняли свой археологический долг. Они раскапывали уровень за уровнем, рискуя жизнью и легкими, в то время как мы изучали миллиметры тупиковых уровней, запечатлевая остатки оборудования или выбоины в стенах. Шермана, комментируя их попытки, высказался не слишком лицеприятно. Видимо, у них были шансы что-то найти.
Всю дорогу я оборачивалась назад. Пусть мы и придумали, как снять браслет, но на душе скребли кошки. Казалось, что за мной следят, хотя никого и не было видно. Впрочем, мне могло быть не по себе и по другой причине: поводок тоже гарантировал защиту. А сейчас, если со мной внезапно что-то случится, никто не узнает, где и почему.
Стараясь не забивать голову, я медленно выдохнула и поспешила убраться с дороги, пока меня не заметили. Пересменка. Если потороплюсь, то успею добраться до гробницы к началу следующей смены. Если предположить, что форма у всех одинаковая, то проникнуть будет проще.
Я успела. Пристроилась к последней группе и проскользнула внутрь. Рисковать и пробираться в центральные коридоры, я не стала: отстала на первом же повороте, уйдя в гостеприимно моргнувшую стену.
Вспыхнул свет, среагировав на мое присутствие. Заболели глаза, не в силах мгновенно перестроиться. Как бы реагируя на мой дискомфорт, яркость начала снижаться.
- Уровень освещения зафиксирован, - прошипел симулятор обнадеживающе.
И правда стало полегче. Не операционная, но четыре-пять часов вечера.
Оставалось только ждать или идти. В первом случае Шерман сам меня найдет, когда почувствует вторжение. Но, помня о его недавнем состоянии, более вероятным мне казался другой вариант – найти его самостоятельно. Конечно, я могла и заблудиться, но тут уж без вариантов: или я найду, или меня найдут.
- И где же Шерман? – спросила я у самой себя, не ожидая ответа.
- Путь проложен, - симулятор был наготове.
Свет начал стремительно гаснуть, оставляя только один освещенный коридор. В местах, где свет гас, мне нужно было подождать, пока плиты перестроятся и откроют для меня лазейку.
Шаги отдавались эхом, и мне было не по себе. Даже зная, что охранная система не причинит мне вреда, идти одной, окруженной темнотой и неизвестностью, было тревожно. А Шерман не появлялся. Не появился он и тогда, когда я пересекла порог его добровольной темницы.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказала в тишину и уселась на подоконник. Горы не ответили. Не ответил и последний повелитель моей расы. Наверное, и ему нужно отдыхать. Или же он был сейчас не здесь… - Шерман?
- Не сейчас, - хрипло ответил дух мужчины, поднимаясь из медицинского бокса. – Говори, что хотела и уходи.
- Что-то случилось?
- Нет, совсем ничего, - поморщившись, как будто дух мог чувствовать боль и усталость, ответил Шерман. – Только на мою планету прилетел еще один потомок этой стервы.
- Еще один?.. Ты говоришь о Майоране?
- Я не знаю его имени. – Недостаток информации не способствовал поднятию настроения рандле. – Но он мешает мне. Он чувствует, что я здесь. Знает, что долго я не смогу скрывать свое присутствие, мне придется открыть несколько уровней, чтобы силы хватало для остальных. А те, кто останется за пределами поля, умрут. И у них появятся объекты для исследования. Наконец-то. Сколько лет они об этом мечтали, - прошипел Шерман, скалясь. Все его черты заострились, отчего он перестал походить на человека. Хищник, змей – кто угодно, но не человек.
Я непроизвольно отступила на шаг. Незамеченным это не осталось.
- Боишься? – хрипло спросил мужчина. – Бойся их. Если они узнают, что ты одна из нас, первой жертвой станешь ты.
- Они не знают.
- Пока – да. Я скрываю твою силу, но когда мне перестанет хватать сил…
- Они так не поступят. Айсар Кирстейн говорил, что они отвечают за нашу безопасность и…
- Поэтому ты сняла браслет? – перебил меня мужчина. – Если ты им веришь, почему не пришла с ним?
- Ты не хотел, чтобы кто-то знал…
- И что? Если тебе нечего боятся, почему не покажешь, что ты ходишь сюда?
Ответа у меня не было. Почему не покажу? Потому что не готова объяснять. Объяснять, почему никому не сказала о рыжем коте, почему соврала, когда спрашивали, почему пришла сюда сегодня. Признаваться в глупости – не хотелось, признаваться в собственных маленьких тайнах – родителей не оставят в покое.
- Ты знаешь, что случилось на Тар-Телереи? – сменила тему, пока еще помнила об истиной причине моего здесь появления.
- Я заперт здесь уже не один век, - намекнул мне Шерман, закрывая глаза и успокаиваясь. Последнее давалось ему с трудом, судя по желвакам, бродившим на призрачном лице. – Что устроили наши полукровки?
- Ваши полукровки? То есть не все рандле вымерли за пределами этих гор?
- Странно такое слышать от одной из нас. Впрочем, до твоего появления я полагал, что и от полукровок мало что осталось. Им было дано четкое задание, но результатов я так и не увидел.
- Какое задание?
- Найти ответ. Я в моем нынешнем состоянии далеко не всемогущ, как ты могла догадаться, - слабо улыбнулся Шерман, но ответной улыбки не дождался. – Ты злишься на меня? Почему, Аня? Ты больше не хочешь нам помогать?
- Хочу… Но иногда ты меня пугаешь. – Я чувствовала, что нужно остановиться, но слова продолжали литься: - Я начинаю сомневаться, не заслужили ли вы то, что произошло. На Тар-Телереи так наказали пришлых, защитили свои земли и от вмешательства. Все люди, кто там оставался, заболели. И выглядели они во время болезни так, как ты. Значит, там выпустили ту же заразу, что и вас здесь заперла. Там это была кара, а здесь?.. Что если вы заслужили все, что с вами случилось? Если ваши потомки сбежали не от болезни, а от вас? Что если…
У меня кончился воздух, но я понимала: если вдохну – продолжу говорить. А глядя на то, как менялось лицо Шермана, было страшно продолжать. В нем не осталось ничего доброго. Не осталось ни капли понимания или сострадания, даже обиды на несправедливые слова не было. А была усмешка, злорадная и весьма довольная.
- Продолжай, чего же ты остановилась? – подбодрил меня призрак, оказываясь рядом.
Холод прошел по коже.
- Что если это – ваше наказание. Наказание от собственного народа, который больше не мог смириться с тем, что творилось. Ведь есть я, наверняка есть еще кто-то. И мы живые, здоровые…
- Привитые, - прошептал Шерман. – Живые и здоровые потомки предателей. Какое счастье, что вы уцелели. Какое счастье, моя дорогая девочка, что ты здесь оказалась. – Он провел пальцами по моей щеке. – Знала бы ты, как я был рад тебя увидеть. Не бойся, больно не будет.
Он соврал.
Медицинские камеры никогда не были приятным местом. Но если сейчас их старались делать наиболее комфортными, желая облегчить участь пациентов, то Шермана в его время подобная мелочь не интересовала. В его медицинском блоке главное было иное – оно впивалось в мою кожу, не давая подняться или вырвать из вены катетер.
- Уже пришла в себя? Какое облегчение, - заметил сидевший рядом рандле. Он выглядел на редкость хорошо: отдохнувший, здоровый и… живой.
- Ты...
- Нравлюсь? – Шерман усмехнулся и поправил косу. Длинную, толстую, настоящий предмет гордости барышни. – Таким я был до болезни, и теперь буду таким еще очень долго, - поведал о своих планах мужчина и поднялся. – У нас гости. Пора бы мне поприветствовать свой эксперимент. Не скучай, думаю, скоро тебе составит компанию кто-нибудь из свиты.
Он ушел, а я еще долго слышала его удалявшиеся шаги. Он больше не был призраком, больше не лежал в своей камере, больше не был привязан к этому месту. Теперь он мог делать все, что пожелает, все, на что хватит его фантазии. Я посмотрела на свою руку, из которой медленно вытекала кровь и отвернулась. Наверное, я это заслужила. Недоверием и тщеславием, иначе зачем бы я промолчала, зачем бы поверила в глупую сказку? Захотела стать важной и всемогущей – получи, Аня. Все, как ты и хотела. Рандле будут жить, а будешь ли ты жить…
Я попыталась дернуться, но и сил практически не было, и крепления держали на совесть. Мысли же с каждой секундой уходили все дальше. Перед глазами все вновь расплылось.
Майоран оглядел Шермана со сдержанным любопытством, сродни тому, с которым смотрят на мусор под ногами. Но на рандле это не оказало никакого воздействия. Он и сам любил так смотреть. Раньше, до того, как оказался заперт в собственном горном дворце.
- Итак. – Голос ксиерца был холоден, но нотки удовольствия от решенной задачи все же чувствовались опытным политиком. – С кем имею честь встретиться?
