— Я мог бы помочь тебе, — будто между прочим заметил Эрик, подбираясь ближе. Втянул носом воздух и прищурился.
— Только не говори, что щедрость госпожи Лийе была вызвана испорченностью продуктов, — касаясь живота, попросила я. — Иначе я не прощу себе, что так поступила с котиком.
— Нет, с мясом все в полном порядке, — поморщился Эрик и отступил на шаг, отворачиваясь. — Показалось, видимо.
— Ну, чтоб не казалось, нужно хоть раз в неделю посещать храм, — припомнила я рекомендации жреца. — Можно даже чаще. Хотя, я смотрю, тебе не помогает, а говорили действенный метод.
— Когда это ты видела меня в храме? — заинтересовался Эрик. И интерес его был столь выразителен, что я предпочла пойти на попятную.
— Показалось, наверное, — вернула рыжему его же фразу и пожала плечами. — Но ты все равно сходи. Демоны пусть и ушли в подполье, но кто знает, где их можно случайно встретить.
— Кто знает… — согласно протянул Эрик и убрал за ухо выбившуюся из прически прядь. Переделывать весь хвост ради такой мелочи он явно не собирался.
— Удачи с новой работой, — пожелала я, отдавая дань вежливости.
— Спасибо, — серьезно кивнул рыжий. Слишком серьезно для обычного проходимца, коим мы все привыкли его видеть, но думать над этим я не стала. Зря, конечно. Но больше меня занимало проклятое везение.
Уж лучше бы госпожа Лийе сожгла мясо и раздала обитателям подвала угольки, чем вот так. Живот протестующе забурлил. А я решила… не предпринимать ничего незаконного сегодня. По крайней мере, попытаться. Необходимость наведаться в другой подвал хоть и была, но до завтрашнего дня зелье могло и потерпеть. В отличие от туфель, у которых осенью прохудилась подошва и чей ремонт я все откладывала, отговариваясь холодами и снегом. Но вот и снега нет, а туфли в надлежащий вид так и не приведены.
Что ж, пришло их время.
Монеты приятно оттягивали карман юбки, давая ложную уверенность в себе. Мастер Лиам, сухонький, пожилой господин, живший через две улицы от моего подвала, заверил, что туфли прохудились не так сильно, как мне казалось, и взял лишь часть приготовленной для оплаты суммы, заставив меня в очередной раз помрачнеть.
Странное везение не хотело меня покидать, подбрасывая все новые неожиданности, как то второй пирожок от лоточника за полцены или промчавшуюся мимо и не обрызгавшую меня лишь чудом карету. Грешным делом, я даже начала подумывать зайти сегодня в лавку артефактора, раз уж день стремится стать лучшим за последний год, но справедливо рассудила, что на этом-то мое везение и закончится. И не пошла. А надо было идти. Определенно. Лучше бы свинью мне подложили там.
Но ничто, кроме везения, разумеется, беду не предвещало, а потому я рискнула податься в городской парк, место публичное, ухоженное, с приличными, по слухам, людьми. Здесь уже и дорожки были очищены от грязи, и трава проросла, и деревья цвели и радовали глаз, чего нельзя было сказать про уши. Насекомых я не любила, но если тараканы, клопы и блохи были злом известным, предсказуемым и отработанно выгоняемым, то пчелы… пугали. И даже то, что моя сила тяготела к природе, не могло избавить от страха перед этими созданиями.
Медленно, стараясь не привлекать жужжащего внимания, я проплыла мимо облюбованной пчелами магнолии и выдохнула, оставляя рой позади. Стерла выступивший на лбу пот и посеменила вглубь парка. Сюда обычно не добирались праздно шатавшиеся по центральным аллеям аристократки, почтенные матрены не таскали выводки детей, а стража появлялась лишь для того, чтоб отметить дежурство на сигнальном артефакте и ретироваться в более людные и прибыльные места. Я же любила дальние аллеи, их спокойствие и умиротворенность, отсутствие людей и пение гнездящихся здесь птиц. А еще… травы. Даже здесь, в центральном городском парке можно было найти что-нибудь интересное. Птичкам ведь закон не указ — они что угодно могут в клюве принести, а после обронить в землю. И прорастали порой по весне — месяц исправительных работ за хранение, год тюрьмы за распространение и венец всему — пожизненное за использование. А всего лишь три неприметных цветочка, один другого скромнее. Впрочем, и кроме них вдоль дальних аллей было чем поживиться.
Я воровато огляделась и сошла с тропинки, приподняв юбку и радуясь, что туфли еще были у мастера. Даже в этом повезло — иначе утопила бы их в грязи, рассмотрев на вершине холма яркие бутоны велинии высокогорной. Вероятно, ее принесли сюда птицы, а унести собиралась я.
Дыхание перехватило, и я облизнула пересохшие губы. Настоящая удача найти ее здесь. И мне бы сообразить, что такого везения просто быть не может, но я слишком ее хотела.
Холм, как назло, оказался достаточно крутым. Подошвы скользили по мокрой земле, зарывались в грязь, но я не сдавалась, цепляясь за высокие прутья кустарников. Причина моей одержимости была проста: отвар из велинии ненадолго, но притуплял ведьминский дар, а значит мог мне пригодиться в любой момент. И пусть официально ограничений на продажу этой травки в Балиаре не было, едва ли травник не сообщал куда следует о покупателях. А мне не хотелось привлекать еще больше внимания к своей персоне.
Наверное, стоило отступить, еще когда нога соскользнула вниз и я чудом удержалась на склоне, оставив после торможения две узкие канавы. Увы, я слишком хотела велинию и готова была потерпеть небольшие неудобства на пути ее достижения.
С трудом удерживая равновесие, я наклонилась, чтобы сжать стебель. Хорошая новость — мне это удалось. Плохая — хорошие новости на этом закончились, и сила тяжести стремительно потащила меня вниз. Но и тут повезло: шею я не свернула, хотя сколько придется отстирывать платье… посчитать не успела, скатившись вниз и затормозив ровно у чьих-то дорогих сапог.
— А вот и первая кандидатка, — весело заметил незнакомый голос, и мне очень захотелось, чтобы и его обладатель, и стоявший рядом инквизитор оказались последствиями удара головы о камень. В противном случае, пришла моя расплата за удачу. C процентами и пеней.
— И я даже не удивлен, — усмехнулся блондин и, опустившись на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне, добавил: — Добрый день, госпожа Тронс.
— Здравствуйте. — У меня даже получилось улыбнуться. Не слишком искренне, но достаточно вежливо, чтобы собеседник понял, насколько мне хотелось бы оказаться в другом месте. Попробовала подняться, но попытка принесла лишь боль в лодыжке. На глазах выступили слезы, таким резким был приступ.
— Дамиан, вы знакомы? — вмешался в наш обмен любезностями спутник блондина, темноволосый маг с худым бледным лицом, не скрывавший принадлежность к инквизиторской братии: серебряный знак ордена был приколот к воротнику пальто.
Хм, я осела на землю, уже не думая о сохранности юбки. Судя по отсутствию форменного мундира, инквизитор был не при исполнении, а значит до тех пор, пока я не совершу чего-то противозаконного, его полномочия ограничены.
— Немного, — задумчиво отозвался блондин и пояснил для собеседника: — Вчера познакомились.
— О, — с пониманием протянул его собеседник и по примеру товарища опустился на корточки. — Значит это вам я обязан незабываемыми ароматами, до утра витавшими в моем кабинете?
— Простите, я не знаю, кто вы, — честно ответила я, виновато пожимая плечами. Попыталась было сменить позу, но поморщилась, почувствовав, как боль в лодыжке усилилась. А ведь могла и шею свернуть на потеху наблюдателям…
— Доминик Лакрей, — представился брюнет, обозначив вежливый кивок.
Я подавилась воздухом и поняла, что пора начинать молиться. Кому? Да всем без исключения. Разве что демонов следовало обойти стороной, с ними связываться — себе дороже, но если обстоятельства вынудят… От волнения пересохли губы, но я не рискнула что-либо предпринимать, во все глаза глядя на главу Биленской службы по контролю за одаренными и их деятельностью.
— Вижу, вы знаете, кто я, — улыбнулся Доминик и предложил: — Чистосердечное признание?
Я глубоко вдохнула, подумала немного и, решив, что и так задний двор тюрьмы маячит неубранным плацом, рискнула кивнуть.
— Благодарю за сотрудничество. — Мне протянули руку, помогая подняться. И, убедившись, что я не стремлюсь вновь припасть к земле, крепко сжимая его ладонь, инквизитор добавил для своего спутника: — Скоро вернусь.
— Я бы на это не надеялся, — хмыкнул Дамиан и, перехватив мой осуждающий взгляд, заметил: — Пожалуй, я к вам присоединюсь. — И пояснил для друга: — Давно не был в театре, наверстываю.
На миг мне показалось, что на лице Лакрея обозначилась недовольна морщинка. Будто он не был рад словам своего спутника. Но отказать инквизитор, похоже, не мог, а потому кивнул утвердительно.
Мне слова Дамиана тоже не понравились. Да что там не понравились! Если бы можно было лишить дара речи одним взглядом и не отправиться за сие благое деяние драить плац пожизненно, я бы может и рискнула, но… сейчас было не место и не время. А потому я глубоко вдохнула, успокаиваясь и собираясь с мыслями, и позволила увлечь себя в открывшийся портал.
Комната, в которой мы оказались, пусть и была мне незнакома, но я не сомневалась, что где-то здесь, неподалеку, находится и давешний кабинет, где прошло мое первое выступление перед замещавшим главу инквизиции Дамианом.
И тут мне вновь поплохело. Боль в лодыжке мешала думать, как и насмешливые взгляды зрителей, но я четко осознала: дело дрянь. Прохожий с улицы не смог бы замещать главу инквизиции, а раз уж он это сделал, значит имел на то и полномочия, и желание. А я врала не просто инквизитору при исполнении, а… кому-то еще, и лучше мне не знать, кому именно.
Лакрей тем временем сел в кресло и хозяйским жестом сгреб часть бумаг в открывшийся по щелчку ящик стола. Мне кивнули на кресло напротив. Даже на вид оно казалось мягким, но… слишком дорогим, чтобы я могла себе позволить после валяния в грязи в него сесть, потому так и осталась балансировать на одной ноге, одной рукой аккуратно держась за край стола.
— Присаживайтесь…
— Эвильен, — подсказал Дамиан, обходя стол друга и указательным пальцем касаясь одной из папок. Я вытянула шею и с неудовольствием увидела собственное имя, выведенное каллиграфическим — у меня бы так не получилось — почерком.
— Не хотелось бы испортить обивку, — призналась я смущенно под сдвоенным требовательным взглядом. Доминик только усмехнулся, а у меня все волоски на коже поднялись от окутавших тело чар.
— Садитесь, обивка теперь в безопасности, — заверили меня, но я и сама поняла, что сэкономила на прачке. Если бы еще удалось избежать похода к целителю… Боюсь, последний съест весь мой месячный бюджет. Услуги магов слишком дороги для обычного смертного.
— Благодарю. — Я чинно присела, положив руки на коленки и широко раскрытыми глазами ожидая продолжения. И даже смешок, раздавшийся за спиной, не заставил меня вздрогнуть.
— Начинайте, — предложил Доминик, раскрывая мое дело так, что я видела верхние строчки со своим именем и ничего больше, хотя строчки определенно были полны слов.
— Конечно, — охотно кивнула я, запрещая себе думать обо всем, что могло бы испортить мой образ честной горожанки, решившей сорвать красивый цветочек и принести его домой, чтобы вдоволь полюбоваться.
— Вот как? — Лакрей вздернул бровь, давая понять, что мои опасения не были приступом паранойи. — И в чем же вы собирались мне признаться в таком случае?
Он подался вперед, откладывая папку, но взгляд у менталиста оказался вовсе не злым. НЕ ЗЛЫМ?
Я опустила голову, разрывая зрительный контакт. Еще чего не хватало: смотреть в глаза ментальному магу! ЕЩЕ ОДНОМУ! Будто стоявшего за спиной Дамиана мне было мало. Осознание того, что этот маленький факт сам собой вылетел из головы и лишь сейчас, когда ситуация повторялась, я смогла вспомнить об этом незначительном обстоятельстве нашей прошлой беседы, меня практически подкосило. Хорошо, что кресло не дало пошатнуться.
— Признание, Эвильен. Мы собрались здесь из-за него, — напомнили мне из-за спины и положили ладони на плечи, давая понять, что подняться я смогу только в одном случае — если мне позволят. И это разрешение еще придется заслужить.
— Да… Конечно… — вышло тихо и как-то пришиблено. Я же понимала, что последует дальше. Глубоко вдохнула и выпалила: — Чистосердечно признаюсь, что знаю, кто возглавляет Биленскую службу по контролю за одаренными и их деятельностью.
Сказала и затаила дыхание. Главное не думать, а если мысли так и лезут в голову — лучше говорить. Честно и открыто. Например…
— Почему вы такой красивый? — протянула я расстроено. Бывает же такая несправедливость. Может, я бы с радостью на них посмотрела, если бы каждый не пытался извлечь из моей головы состав преступления, КОТОРОГО Я НЕ СОВЕРШАЛА.
— Разумеется, — усмехнулся Лакрей, давая понять, что рассчитывать на приватность не приходится.
Я видела, как он откидывается на спинку кресла, как сводит пальцы треугольником, как изгибаются в странной улыбке губы. Увидела — и отвернулась, почувствовав, как пальцы уже совсем другого мужчины сжали мои плечи. Синяков бы не наставил…
— Не ревнуй, — фыркнул брюнет. Казалось, ситуация его забавляла. — Лучше давай послушаем, что еще поведает нам, — он сверился с папкой, — госпожа Эвильен Тронс о прогулке в парке и внезапной тяге к цветам.
— Хотела украсить свое недостойное жилище. — Я шмыгнула носом от жалости к самой себе. Припомнила все выпавшие на мою долю испытания и вывалила перед менталистами. А что — сами хотели. Пусть теперь наслаждаются зрелищем. Я что зря в поисках более-менее пристойного варианта все комнаты доступные для съема осмотрела? Из нижней части списка, конечно. На верхние даже Лори претендовать не могла.
— И именно велинией высокогорной?
— Что в парке росло и никому не нужно было, то и хотела взять, — призналась и потянулась было в карман за платком, чтобы утереть выступившие от пристального, не моргающего взгляда слезы, но не успела: мне на колени спланировал чужой аксессуар. Пришлось ловить, пока шелковая ткань не упала на пол, а там и слезы вытирать, раз уж до них дело дошло. Вот только чего я не ожидала, что едва я промокну глаза, как платок у меня самым варварским способом из рук выхватят.
— Прекрасно, — прокомментировал Лакрей действия сообщника и вновь обратился ко мне: — Продолжайте, Эвильен. Значит, велиния была просто необходима вам в вашем, — он замялся, подбирая слова, — жилище?
— Цветок, — поправила я, пытаясь разглядеть, что творит с украденным платком блондин. — Мне бы любой подошел, главное — бесплатный. А здесь такой красивый, бесхозный…
— Все растения парка принадлежат короне, — напомнил Лакрей.
— Но высажены же они за-ради жителей столицы? Для их удовольствия и благодарности за королевскую щедрость, — нахмурившись, я частично процитировала надпись на камне-памятнике, установленном перед главным входом в парк.
— И в чем же выражается ваша благодарность, госпожа Тронс? — продолжал допытываться инквизитор.
— В верности и преданности королю и отечеству?.. — я попыталась угадать правильный вариант, чем вызвала одинокий смешок у Лакрея.
— И вы готовы ее доказать?
И так насмешливо это прозвучало, что я почти поддалась на провокацию и ляпнула «да», но вовремя остановилась. Закрыла уже открывший рот, сжала зубы, чтобы случайно не выпалить еще чего-то, что можно было истолковать как обещание, и задумалась.
— Только не говори, что щедрость госпожи Лийе была вызвана испорченностью продуктов, — касаясь живота, попросила я. — Иначе я не прощу себе, что так поступила с котиком.
— Нет, с мясом все в полном порядке, — поморщился Эрик и отступил на шаг, отворачиваясь. — Показалось, видимо.
— Ну, чтоб не казалось, нужно хоть раз в неделю посещать храм, — припомнила я рекомендации жреца. — Можно даже чаще. Хотя, я смотрю, тебе не помогает, а говорили действенный метод.
— Когда это ты видела меня в храме? — заинтересовался Эрик. И интерес его был столь выразителен, что я предпочла пойти на попятную.
— Показалось, наверное, — вернула рыжему его же фразу и пожала плечами. — Но ты все равно сходи. Демоны пусть и ушли в подполье, но кто знает, где их можно случайно встретить.
— Кто знает… — согласно протянул Эрик и убрал за ухо выбившуюся из прически прядь. Переделывать весь хвост ради такой мелочи он явно не собирался.
— Удачи с новой работой, — пожелала я, отдавая дань вежливости.
— Спасибо, — серьезно кивнул рыжий. Слишком серьезно для обычного проходимца, коим мы все привыкли его видеть, но думать над этим я не стала. Зря, конечно. Но больше меня занимало проклятое везение.
Уж лучше бы госпожа Лийе сожгла мясо и раздала обитателям подвала угольки, чем вот так. Живот протестующе забурлил. А я решила… не предпринимать ничего незаконного сегодня. По крайней мере, попытаться. Необходимость наведаться в другой подвал хоть и была, но до завтрашнего дня зелье могло и потерпеть. В отличие от туфель, у которых осенью прохудилась подошва и чей ремонт я все откладывала, отговариваясь холодами и снегом. Но вот и снега нет, а туфли в надлежащий вид так и не приведены.
Что ж, пришло их время.
Монеты приятно оттягивали карман юбки, давая ложную уверенность в себе. Мастер Лиам, сухонький, пожилой господин, живший через две улицы от моего подвала, заверил, что туфли прохудились не так сильно, как мне казалось, и взял лишь часть приготовленной для оплаты суммы, заставив меня в очередной раз помрачнеть.
Странное везение не хотело меня покидать, подбрасывая все новые неожиданности, как то второй пирожок от лоточника за полцены или промчавшуюся мимо и не обрызгавшую меня лишь чудом карету. Грешным делом, я даже начала подумывать зайти сегодня в лавку артефактора, раз уж день стремится стать лучшим за последний год, но справедливо рассудила, что на этом-то мое везение и закончится. И не пошла. А надо было идти. Определенно. Лучше бы свинью мне подложили там.
Но ничто, кроме везения, разумеется, беду не предвещало, а потому я рискнула податься в городской парк, место публичное, ухоженное, с приличными, по слухам, людьми. Здесь уже и дорожки были очищены от грязи, и трава проросла, и деревья цвели и радовали глаз, чего нельзя было сказать про уши. Насекомых я не любила, но если тараканы, клопы и блохи были злом известным, предсказуемым и отработанно выгоняемым, то пчелы… пугали. И даже то, что моя сила тяготела к природе, не могло избавить от страха перед этими созданиями.
Медленно, стараясь не привлекать жужжащего внимания, я проплыла мимо облюбованной пчелами магнолии и выдохнула, оставляя рой позади. Стерла выступивший на лбу пот и посеменила вглубь парка. Сюда обычно не добирались праздно шатавшиеся по центральным аллеям аристократки, почтенные матрены не таскали выводки детей, а стража появлялась лишь для того, чтоб отметить дежурство на сигнальном артефакте и ретироваться в более людные и прибыльные места. Я же любила дальние аллеи, их спокойствие и умиротворенность, отсутствие людей и пение гнездящихся здесь птиц. А еще… травы. Даже здесь, в центральном городском парке можно было найти что-нибудь интересное. Птичкам ведь закон не указ — они что угодно могут в клюве принести, а после обронить в землю. И прорастали порой по весне — месяц исправительных работ за хранение, год тюрьмы за распространение и венец всему — пожизненное за использование. А всего лишь три неприметных цветочка, один другого скромнее. Впрочем, и кроме них вдоль дальних аллей было чем поживиться.
Я воровато огляделась и сошла с тропинки, приподняв юбку и радуясь, что туфли еще были у мастера. Даже в этом повезло — иначе утопила бы их в грязи, рассмотрев на вершине холма яркие бутоны велинии высокогорной. Вероятно, ее принесли сюда птицы, а унести собиралась я.
Дыхание перехватило, и я облизнула пересохшие губы. Настоящая удача найти ее здесь. И мне бы сообразить, что такого везения просто быть не может, но я слишком ее хотела.
Холм, как назло, оказался достаточно крутым. Подошвы скользили по мокрой земле, зарывались в грязь, но я не сдавалась, цепляясь за высокие прутья кустарников. Причина моей одержимости была проста: отвар из велинии ненадолго, но притуплял ведьминский дар, а значит мог мне пригодиться в любой момент. И пусть официально ограничений на продажу этой травки в Балиаре не было, едва ли травник не сообщал куда следует о покупателях. А мне не хотелось привлекать еще больше внимания к своей персоне.
Наверное, стоило отступить, еще когда нога соскользнула вниз и я чудом удержалась на склоне, оставив после торможения две узкие канавы. Увы, я слишком хотела велинию и готова была потерпеть небольшие неудобства на пути ее достижения.
С трудом удерживая равновесие, я наклонилась, чтобы сжать стебель. Хорошая новость — мне это удалось. Плохая — хорошие новости на этом закончились, и сила тяжести стремительно потащила меня вниз. Но и тут повезло: шею я не свернула, хотя сколько придется отстирывать платье… посчитать не успела, скатившись вниз и затормозив ровно у чьих-то дорогих сапог.
— А вот и первая кандидатка, — весело заметил незнакомый голос, и мне очень захотелось, чтобы и его обладатель, и стоявший рядом инквизитор оказались последствиями удара головы о камень. В противном случае, пришла моя расплата за удачу. C процентами и пеней.
— И я даже не удивлен, — усмехнулся блондин и, опустившись на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне, добавил: — Добрый день, госпожа Тронс.
— Здравствуйте. — У меня даже получилось улыбнуться. Не слишком искренне, но достаточно вежливо, чтобы собеседник понял, насколько мне хотелось бы оказаться в другом месте. Попробовала подняться, но попытка принесла лишь боль в лодыжке. На глазах выступили слезы, таким резким был приступ.
— Дамиан, вы знакомы? — вмешался в наш обмен любезностями спутник блондина, темноволосый маг с худым бледным лицом, не скрывавший принадлежность к инквизиторской братии: серебряный знак ордена был приколот к воротнику пальто.
Хм, я осела на землю, уже не думая о сохранности юбки. Судя по отсутствию форменного мундира, инквизитор был не при исполнении, а значит до тех пор, пока я не совершу чего-то противозаконного, его полномочия ограничены.
— Немного, — задумчиво отозвался блондин и пояснил для собеседника: — Вчера познакомились.
— О, — с пониманием протянул его собеседник и по примеру товарища опустился на корточки. — Значит это вам я обязан незабываемыми ароматами, до утра витавшими в моем кабинете?
— Простите, я не знаю, кто вы, — честно ответила я, виновато пожимая плечами. Попыталась было сменить позу, но поморщилась, почувствовав, как боль в лодыжке усилилась. А ведь могла и шею свернуть на потеху наблюдателям…
— Доминик Лакрей, — представился брюнет, обозначив вежливый кивок.
Я подавилась воздухом и поняла, что пора начинать молиться. Кому? Да всем без исключения. Разве что демонов следовало обойти стороной, с ними связываться — себе дороже, но если обстоятельства вынудят… От волнения пересохли губы, но я не рискнула что-либо предпринимать, во все глаза глядя на главу Биленской службы по контролю за одаренными и их деятельностью.
— Вижу, вы знаете, кто я, — улыбнулся Доминик и предложил: — Чистосердечное признание?
Я глубоко вдохнула, подумала немного и, решив, что и так задний двор тюрьмы маячит неубранным плацом, рискнула кивнуть.
— Благодарю за сотрудничество. — Мне протянули руку, помогая подняться. И, убедившись, что я не стремлюсь вновь припасть к земле, крепко сжимая его ладонь, инквизитор добавил для своего спутника: — Скоро вернусь.
— Я бы на это не надеялся, — хмыкнул Дамиан и, перехватив мой осуждающий взгляд, заметил: — Пожалуй, я к вам присоединюсь. — И пояснил для друга: — Давно не был в театре, наверстываю.
На миг мне показалось, что на лице Лакрея обозначилась недовольна морщинка. Будто он не был рад словам своего спутника. Но отказать инквизитор, похоже, не мог, а потому кивнул утвердительно.
Мне слова Дамиана тоже не понравились. Да что там не понравились! Если бы можно было лишить дара речи одним взглядом и не отправиться за сие благое деяние драить плац пожизненно, я бы может и рискнула, но… сейчас было не место и не время. А потому я глубоко вдохнула, успокаиваясь и собираясь с мыслями, и позволила увлечь себя в открывшийся портал.
Комната, в которой мы оказались, пусть и была мне незнакома, но я не сомневалась, что где-то здесь, неподалеку, находится и давешний кабинет, где прошло мое первое выступление перед замещавшим главу инквизиции Дамианом.
И тут мне вновь поплохело. Боль в лодыжке мешала думать, как и насмешливые взгляды зрителей, но я четко осознала: дело дрянь. Прохожий с улицы не смог бы замещать главу инквизиции, а раз уж он это сделал, значит имел на то и полномочия, и желание. А я врала не просто инквизитору при исполнении, а… кому-то еще, и лучше мне не знать, кому именно.
Лакрей тем временем сел в кресло и хозяйским жестом сгреб часть бумаг в открывшийся по щелчку ящик стола. Мне кивнули на кресло напротив. Даже на вид оно казалось мягким, но… слишком дорогим, чтобы я могла себе позволить после валяния в грязи в него сесть, потому так и осталась балансировать на одной ноге, одной рукой аккуратно держась за край стола.
— Присаживайтесь…
— Эвильен, — подсказал Дамиан, обходя стол друга и указательным пальцем касаясь одной из папок. Я вытянула шею и с неудовольствием увидела собственное имя, выведенное каллиграфическим — у меня бы так не получилось — почерком.
— Не хотелось бы испортить обивку, — призналась я смущенно под сдвоенным требовательным взглядом. Доминик только усмехнулся, а у меня все волоски на коже поднялись от окутавших тело чар.
— Садитесь, обивка теперь в безопасности, — заверили меня, но я и сама поняла, что сэкономила на прачке. Если бы еще удалось избежать похода к целителю… Боюсь, последний съест весь мой месячный бюджет. Услуги магов слишком дороги для обычного смертного.
— Благодарю. — Я чинно присела, положив руки на коленки и широко раскрытыми глазами ожидая продолжения. И даже смешок, раздавшийся за спиной, не заставил меня вздрогнуть.
— Начинайте, — предложил Доминик, раскрывая мое дело так, что я видела верхние строчки со своим именем и ничего больше, хотя строчки определенно были полны слов.
— Конечно, — охотно кивнула я, запрещая себе думать обо всем, что могло бы испортить мой образ честной горожанки, решившей сорвать красивый цветочек и принести его домой, чтобы вдоволь полюбоваться.
— Вот как? — Лакрей вздернул бровь, давая понять, что мои опасения не были приступом паранойи. — И в чем же вы собирались мне признаться в таком случае?
Он подался вперед, откладывая папку, но взгляд у менталиста оказался вовсе не злым. НЕ ЗЛЫМ?
Я опустила голову, разрывая зрительный контакт. Еще чего не хватало: смотреть в глаза ментальному магу! ЕЩЕ ОДНОМУ! Будто стоявшего за спиной Дамиана мне было мало. Осознание того, что этот маленький факт сам собой вылетел из головы и лишь сейчас, когда ситуация повторялась, я смогла вспомнить об этом незначительном обстоятельстве нашей прошлой беседы, меня практически подкосило. Хорошо, что кресло не дало пошатнуться.
— Признание, Эвильен. Мы собрались здесь из-за него, — напомнили мне из-за спины и положили ладони на плечи, давая понять, что подняться я смогу только в одном случае — если мне позволят. И это разрешение еще придется заслужить.
— Да… Конечно… — вышло тихо и как-то пришиблено. Я же понимала, что последует дальше. Глубоко вдохнула и выпалила: — Чистосердечно признаюсь, что знаю, кто возглавляет Биленскую службу по контролю за одаренными и их деятельностью.
Сказала и затаила дыхание. Главное не думать, а если мысли так и лезут в голову — лучше говорить. Честно и открыто. Например…
— Почему вы такой красивый? — протянула я расстроено. Бывает же такая несправедливость. Может, я бы с радостью на них посмотрела, если бы каждый не пытался извлечь из моей головы состав преступления, КОТОРОГО Я НЕ СОВЕРШАЛА.
— Разумеется, — усмехнулся Лакрей, давая понять, что рассчитывать на приватность не приходится.
Я видела, как он откидывается на спинку кресла, как сводит пальцы треугольником, как изгибаются в странной улыбке губы. Увидела — и отвернулась, почувствовав, как пальцы уже совсем другого мужчины сжали мои плечи. Синяков бы не наставил…
— Не ревнуй, — фыркнул брюнет. Казалось, ситуация его забавляла. — Лучше давай послушаем, что еще поведает нам, — он сверился с папкой, — госпожа Эвильен Тронс о прогулке в парке и внезапной тяге к цветам.
— Хотела украсить свое недостойное жилище. — Я шмыгнула носом от жалости к самой себе. Припомнила все выпавшие на мою долю испытания и вывалила перед менталистами. А что — сами хотели. Пусть теперь наслаждаются зрелищем. Я что зря в поисках более-менее пристойного варианта все комнаты доступные для съема осмотрела? Из нижней части списка, конечно. На верхние даже Лори претендовать не могла.
— И именно велинией высокогорной?
— Что в парке росло и никому не нужно было, то и хотела взять, — призналась и потянулась было в карман за платком, чтобы утереть выступившие от пристального, не моргающего взгляда слезы, но не успела: мне на колени спланировал чужой аксессуар. Пришлось ловить, пока шелковая ткань не упала на пол, а там и слезы вытирать, раз уж до них дело дошло. Вот только чего я не ожидала, что едва я промокну глаза, как платок у меня самым варварским способом из рук выхватят.
— Прекрасно, — прокомментировал Лакрей действия сообщника и вновь обратился ко мне: — Продолжайте, Эвильен. Значит, велиния была просто необходима вам в вашем, — он замялся, подбирая слова, — жилище?
— Цветок, — поправила я, пытаясь разглядеть, что творит с украденным платком блондин. — Мне бы любой подошел, главное — бесплатный. А здесь такой красивый, бесхозный…
— Все растения парка принадлежат короне, — напомнил Лакрей.
— Но высажены же они за-ради жителей столицы? Для их удовольствия и благодарности за королевскую щедрость, — нахмурившись, я частично процитировала надпись на камне-памятнике, установленном перед главным входом в парк.
— И в чем же выражается ваша благодарность, госпожа Тронс? — продолжал допытываться инквизитор.
— В верности и преданности королю и отечеству?.. — я попыталась угадать правильный вариант, чем вызвала одинокий смешок у Лакрея.
— И вы готовы ее доказать?
И так насмешливо это прозвучало, что я почти поддалась на провокацию и ляпнула «да», но вовремя остановилась. Закрыла уже открывший рот, сжала зубы, чтобы случайно не выпалить еще чего-то, что можно было истолковать как обещание, и задумалась.
