«Что же ты наделала, Кручина? Сколько людей сделала несчастными одной своей ошибкой. Испортила жизнь Олегу и его родителям, не дождавшимся внуков до сих пор. Стасову, себе, своим родителям. Трусиха, тряпка! Вечно винила всех, но не себя!»
Саша открыла дверь в ванную комнату. На полочке в коробке лежала стопка лезвий «Жилет».
«Покончить со своей никчемной жизнью раз и навсегда».
Она открыла горячую воду. В поднимающихся клубах пара в затуманенном зеркале заметила силуэт. Вздрогнув, протерла блестящую поверхность рукой.
Бред. Там в зеркальной глубине мелькнуло лицо Ивана. Потом, как на картине он прорисовался весь. Ей показалось: Ваня парит над городом, высоко в небе. За его спиной Александра разглядела какие-то железные конструкции. Стасов с мольбой и любовью смотрел на неё. Он догадался, что она собирается сделать и безмолвно пытался её остановить.
«Господи, привидится же. Бессонная ночь сказалась», – подумала женщина. В зеркале снова отражалась ванная комната.
Саша спустила горячую воду. Ночная рубашка полетела на кафельный пол. Она встала в ванну и открыла кран с ледяной водой. Через десять минут зубы выбивали дробь от холода. Голова просветлела. Женщина закуталась в мягкий махровый халат и отправилась на кухню. Травяной чай с мятой показался необычайно вкусным. Первые лучи солнца окрасили небо в розовый цвет. Саша сонно потянулась.
В спальне, лежа в кровати, она взглянула на снимок Стасова, с которым не расставалась последний час.
«Даже сейчас ты спасаешь меня, – Александра прижала фотографию к губам. – Если бы я могла изменить прошлое. Клянусь, поступила бы по-другому!»
Она повернула голову и посмотрела на подарок Никиты. От холста веяло покоем. Поверхность картины пошла рябью. Саша была в состоянии полусна, полуяви и ей показалось, что с полотна к ней наклонился ангел, и коснулся её головы. Сквозь ресницы успела заметить: картина стала прозрачной, будто открылось окно в неведомый мир. Женщина на кровати вздохнула и счастливо улыбнулась: «Какой прекрасный сон».
В субботу ему пришлось работать до шестнадцати часов. Хорошо, что ненужно долго добираться домой, перешёл через дорогу и уже в своей квартире. Когда десять лет назад Стасов поменял квартиру в Ремезове на похожую по площади трешку в Новочеркасске, это была окраина города. Спустя время здесь вырос новый микрорайон, но пустырь напротив дома остался. Строительная фирма, в которой Иван работал инженером, начала на этом месте возводить девятиэтажный дом.
После работы он еле успел сбегать в магазин за шампанским и принять душ, когда раздался звонок. Марина выглядела замечательно: яркая брюнетка с хорошей фигурой и немного капризным выражением на лице. Они встречались уже два месяца и Стасов начал подумывать о расставании. Девушка потихоньку стала обживаться в его квартире: сначала в ванной появился её халатик и зубная щетка, потом любимая кружка Марины заняла местечко на кухонном столе, косметика разместилась на трюмо в спальне, розовые тапочки с помпонами поселились в прихожей. Всё происходило по уже обычному сценарию, который Иван наблюдал не раз. Для него это становилось сигналом к прекращению отношений. Какое-то время он не задумывался, почему все его связи коротки? Почему ему быстро надоедают девушки? Потом осознал: у каждой он искал хотя бы отдалённое сходство с Сашей и не находил. Мужчина успокаивал себя: однажды снова встретит девушку, с которой ему захочется связать свою жизнь. Понял, почему его раздражают девушки. Сам себе ответил словами другой Марины.
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк – крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой?
Как живется вам с стотысячной –
Вам, познавшему Лилит !
Плохо жилось ему со стотысячными женщинами, обыкновенная плотская страсть не могла убить воспоминаний и восторга настоящей любви. Просто прикосновение к Сашиной руке по накалу эмоций было больше целой ночи, проведенной с другой девушкой. Когда Стасов разобрался в своих чувствах, перестал испытывать вину, расставаясь с женщинами. Ни одну он не хотел пускать в свою жизнь надолго.
В девять вечера после бурного объяснения Марина хлопнула дверью, обозвав Ивана сволочью. Мужчина облегчённо вздохнул и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Звонок телефона заставил его вздрогнуть. На дисплее высветился номер Игнатова.
– Привет, давно не виделись!
– Это точно. Лет пять, если не ошибаюсь, – уточнил Стасов.
– Хорошо, что не поменял номер. Я звоню, чтобы сообщить: ваш класс собирается у Ирины Ивановны тридцатого октября. Не хочешь повидать одноклассников? Я случайно узнал об этой встрече. Никто не знает ни твоего нового адреса, ни номера телефона.
– Я подумаю. – Голос Ивана звучал спокойно, но руки похолодели, а сердце вдруг заработало с перебоями.
Они перекинулись ничего не значащими фразами. Никита отключился.
Стасову нестерпимо захотелось курить. Он сел в кресло, стоящее на балконе.
«Ау, прошлое, ты когда оставишь меня в покое?»
Тогда после школы он нашёл в себе силы уехать на остаток лета и не умолять Александру не бросать его. Ему было больно, но он уважал её выбор. В конце сентября Ивана забрали в армию. Он попал в Морфлот на два года. За время службы Стасов написал и сжёг девяносто шесть писем, по одному в неделю. Демобилизовался в начале октября. Его часть находилась в Североморске, когда он уезжал, город начало заносить снегом. По утрам температура опускалась до десяти градусов мороза. Ростов порадовал тёплой погодой и золотым убранством деревьев в парках и скверах. Где-то в этом городе училась Саша, он обязательно повидает её, а сейчас нужно съездить домой. Иван отслужил год, когда в часть пришло сообщение о смерти его родителей. Бремя похорон и поминок легло на плечи тети и дяди. Подлодка, на которой он служил, была на учениях в Северном море. Спустя месяц они вернулись на базу и Стасову вручили телеграмму. Он тупо смотрел на белый листок бумаги и ничего, кроме сожаления, не почувствовал. Родители отравились палёной водкой. Жалкая участь. А ещё через полгода тетя Катя написала о смерти Захара. Брат во время очередной отсидки, пытался совершить побег, и был застрелен тюремным охранником. Старшего брата похоронили под номером в безымянной могиле. И снова Иван испытал лишь сожаление и досаду. Так глупо оборвались жизни его родных.
«Тёте и дяде досталось, а ведь они оба инвалиды», – волновался Иван.
В Ремезов Ваня приехал к полудню. Ключ от квартиры взял у соседей. Отомкнул дверь. Из комнат пахнуло застарелым запахом грязного белья, гнили и спиртного. Юноша щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила обшарпанные стены и закопченный потолок коридора. Иван вздохнул и прошел в общую комнату. Она была совершенно пуста. Грязные обои клочьями свисали со стен, окно сиротливо отсвечивало серыми от пыли стеклами. Тетя видимо попросила грузчиков выбросить из квартиры всю жуткую мебель и вещи. На полу там, где раньше лежал ковер, теперь виднелся неплохой паркет. Этот чистый квадрат, окружала кайма из толстого слоя грязи. Иван заглянул в комнату родителей – та же пустота. Прошел в свою. Здесь мебель была. Ранее аккуратная комната выглядела замызганной: платяной шкаф в сальных пятнах, стол припален сигаретными окурками, матрасы на кроватях в многочисленных желтых кругах. На окне висела разорванная пополам пожелтевшая тюлевая занавеска. Юноша открыл шкаф – на полках лежало несколько его грязных футболок и джинсы. Стасов постоял в раздумье, потом принялся отворять окна настежь.
«Придется переночевать у тетки».
Он запер дверь, подхватив рюкзак, отправился к родственникам.
Тетя жила в пригородном поселке в двадцати километрах от Ремезова. Старый дом, достался ей от родителей. Светлана, мать Вани, в двадцать лет вышла замуж за красивого городского парня. Она познакомилась с ним на заводе. Катя завидовала младшей сестре. Молодая семья через год получила квартиру. Света родила первенца – Захара. Светлана приезжала в гости к родителям с мужем и ребенком, веселая, нарядная. Всё у неё было хорошо. А Катерина могла только мечтать о семье. Она родилась с врождённым пороком сердца и с физическим увечьем: у неё одна нога оказалась короче другой на четыре сантиметра. Сколько Катя себя помнила – всегда ходила медленно, чтобы не задыхаться и сильно припадая на левую ногу. Но она не могла пожаловаться на родителей, нет. Они любили дочерей почти одинаково, болезненную Катю даже чуточку сильнее. А ей так хотелось любви, счастья, детей, ночами женщина плакала от безысходности. К её беде она полюбила мужа сестры, это нечаянное чувство приходилось прятать от всех.
Ивану исполнилось три года, когда закрыли завод. Потеря работы Ильей Петровичем стала крахом для прежде счастливой семьи. Света стала приезжать в поселок навеселе, детей забросила, на укоры родителей огрызалась. Илья поддерживал жену во всём, часто они напивались вместе. Их приезд погостить, превращался в затяжную пьянку. Старенькие родители пили лекарство, не имея сил и возможности повлиять на дочь и зятя. Любовь Екатерины к Илье переросла в ненависть. А ещё через полгода старшие Стасовы превратились в запойных алкоголиков. Свою квартиру теперь они покидали редко.
Катерине исполнилось тридцать шесть, когда на неё обратил внимание мужчина, купивший дом у соседей. Егор стал инвалидом в первую чеченскую войну. Взрывом гранаты ему оторвало ноги до колена. Выйдя из госпиталя, бывший майор, решил поселиться в деревне, недалеко от моря. В соседнем дворе тридцатилетний парень заметил тихую, робкую, застенчивую женщину. Прыгающей, неровной походкой незнакомка сновала по участку. Она то поливала огород, то собирала овощи, то пропалывала траву. Соседка похожая на подбитую взъерошенную птицу, ухитрилась на скудной песчаной почве вырастить замечательный урожай. Они познакомились, и через полгода поженились. На их скромной свадьбе младшая сестра невесты Светлана испортила всем настроение, заявив:
– Двум инвалидам нельзя было жениться. Если вы думаете, что я буду за вами присматривать в старости, то ошибаетесь. У меня на калек нет времени.
Егор заметил, что не только Светлана злоупотребляет спиртным, пил её муж и даже подросток Захар. Этот сигнал был предвестником грядущего несчастья. Вскоре пьянки новоявленных родственников стали беспробудными. Третьего сына Ромку пьяная Светлана привезла в посёлок и оставила сестре. Родителей к тому времени уже не было в живых. Дыша перегаром, женщина сказала:
– В этом доме есть и моя доля наследства. Поэтому пусть мелкий живет здесь. Мне некогда им заниматься.
Она положила сверток на кровать и, шатаясь, пошла к выходу.
Екатерина в ужасе побежала за ней. Сестра, не слушая её возражений, с силой оттолкнула её и направилась к автобусной остановке. Потрясенная Катя вернулась в дом. Егор, развернув грязное одеяльце, рассматривал на удивление крепкого младенца. Голубые глаза трёхмесячного ребенка спокойно и серьёзно глядели на новые для него лица. Малыш не плакал.
Так Ромка остался жить у тётки. Через год Катя официально оформила опекунство на себя. Егору пришлось задействовать все связи, чтобы двум инвалидам отдали малыша. Мальчик рос тихим и спокойным ребенком, никогда не плакал. До двух лет Роман не произнёс ни слова. Они переживали, пьянство родителей могло сказаться на развитии малыша. Врачи не делали никаких прогнозов. В три года он сказал первое слово. Екатерина не отдала мальчика в детский сад: он с трудом общался с другими детьми. Доктора, наблюдавшие ребенка, в один голос твердили: Рома никогда не сможет догнать сверстников. В четыре года мальчик произносил с десяток слов, но производил впечатление смышленого ребенка. Он всё понимал и быстро выполнял просьбы родителей – это обнадеживало. Изредка проведать брата приезжал Иван, но Катерина не поощряла общение братьев. Она не любила подростка, Ваня всё больше становился похожим на ненавистного ей Илью. Женщина даже не догадывалась, что Рома выжил только благодаря брату – это он три месяца кормил его дешевыми смесями, воруя деньги у родителей и их собутыльников. Ромке повезло, что он родился летом в теплое время года. Ивану исполнилось одиннадцать лет, когда брат появился на свет. Подросток радовался, что Ромка живет у тетки, и старался навещать его. Если он и обижался на холодный приём родственницы, то не показывал вида. Начав работать, Ваня стал помогать тете деньгами.
Стасов шёл по улице поселка. Здесь ничего не изменилось: те же колдобины на дороге, серый от пыли бурьян на обочине. Дом тети Кати отличался от соседних домов: обилием цветов на клумбах, ухоженным садом и огородом. Железный забор сверкал голубой эмалевой краской. Фронтон дома и оконные переплеты видимо тоже недавно покрасили, они радовали глаз сочетанием желтого и голубого цвета.
– Иван вернулся! – Тетя всплеснула руками, открывая дверь на его стук.
– Я смогу у вас переночевать. В квартире не на чем спать, нет постельного белья, – спросил он, обнимая женщину.
На звук его голоса из комнаты выскочил Ромка и бросился брату на шею.
– Какой ты вымахал! – обрадовался Ваня.
– Ну, до тебя мне ещё расти, и расти, – чётко произнёс мальчик.
Старший брат покосился на довольное лицо тети Кати. Только благодаря её усилиям и старанию к шести годам Рома начал хорошо говорить и в восемь лет пошел в обычную школу. Брат цеплялся за руки и заглядывал Ивану в глаза.
– Где вы там? Проходите! – раздался голос дяди Егора.
– Да, Ваня, не стой на пороге. Сейчас накрою на стол и позову всех на кухню.
Иван взъерошил волосы на голове брата.
– Как я рад тебя видеть и спасибо за письма.
Рома начал писать раньше, чем говорить и два года посылал старшему брату короткие трогательные весточки.
Он давно сидел в сквере напротив института, где училась Саша. Сегодня был день её рождения. Стасов встретился с Никитой и попытался расспросить его о девушке.
– Вань, я редко вижу Сашку. Она, как и я в Ремезове бывает редко. Ты не забыл, мы с ней учимся в разных городах. Вам нужно встретиться и поговорить.
Остаток денег Иван потратил на новый матрац, постельное белье и крохотный холодильник. За десять дней он успел содрать со стен старые обои, прошпаклевать потолок, стены и отциклевать паркет. Вымытые окна блестели, пахло лаком и свежей краской. Квартира приобрела нарядный вид. Прохаживаясь по гулким пустым комнатам, юноша испытывал двойственные чувства: горечи, досады, вкупе с удовольствием от проделанной работы и болью, что все это некому оценить.
Стасов встрепенулся: на ступеньки института вывалила толпа. Молодежь расступилась, и он увидел Сашу. Девушка держала в руках воздушные шарики на длинных ленточках. Смеясь от удовольствия, она стала по одному отпускать шары в небо. Иван замер. Александра почти не изменилась, только её волосы, уложенные в причудливую прическу, стали длиннее. Римма и Элина стояли рядом, держа букеты цветов. Потом все стали поздравлять Сашу, она улыбалась друзьям, такой знакомой ему, необыкновенной улыбкой.
«Значит, закадычные подруги все ещё вместе», – подумал Иван.
Студенты стайкой побежали через дорогу к кафе.
Стасов не сдвинулся с места. Просто не мог.
«Она весела и счастлива. Убедился! Теперь можешь навсегда исчезнуть. Не стоит отравлять ей жизнь своим появлением», – говорил он себе и продолжал сидеть.
Саша открыла дверь в ванную комнату. На полочке в коробке лежала стопка лезвий «Жилет».
«Покончить со своей никчемной жизнью раз и навсегда».
Она открыла горячую воду. В поднимающихся клубах пара в затуманенном зеркале заметила силуэт. Вздрогнув, протерла блестящую поверхность рукой.
Бред. Там в зеркальной глубине мелькнуло лицо Ивана. Потом, как на картине он прорисовался весь. Ей показалось: Ваня парит над городом, высоко в небе. За его спиной Александра разглядела какие-то железные конструкции. Стасов с мольбой и любовью смотрел на неё. Он догадался, что она собирается сделать и безмолвно пытался её остановить.
«Господи, привидится же. Бессонная ночь сказалась», – подумала женщина. В зеркале снова отражалась ванная комната.
Саша спустила горячую воду. Ночная рубашка полетела на кафельный пол. Она встала в ванну и открыла кран с ледяной водой. Через десять минут зубы выбивали дробь от холода. Голова просветлела. Женщина закуталась в мягкий махровый халат и отправилась на кухню. Травяной чай с мятой показался необычайно вкусным. Первые лучи солнца окрасили небо в розовый цвет. Саша сонно потянулась.
В спальне, лежа в кровати, она взглянула на снимок Стасова, с которым не расставалась последний час.
«Даже сейчас ты спасаешь меня, – Александра прижала фотографию к губам. – Если бы я могла изменить прошлое. Клянусь, поступила бы по-другому!»
Она повернула голову и посмотрела на подарок Никиты. От холста веяло покоем. Поверхность картины пошла рябью. Саша была в состоянии полусна, полуяви и ей показалось, что с полотна к ней наклонился ангел, и коснулся её головы. Сквозь ресницы успела заметить: картина стала прозрачной, будто открылось окно в неведомый мир. Женщина на кровати вздохнула и счастливо улыбнулась: «Какой прекрасный сон».
Глава 7 Стасов
В субботу ему пришлось работать до шестнадцати часов. Хорошо, что ненужно долго добираться домой, перешёл через дорогу и уже в своей квартире. Когда десять лет назад Стасов поменял квартиру в Ремезове на похожую по площади трешку в Новочеркасске, это была окраина города. Спустя время здесь вырос новый микрорайон, но пустырь напротив дома остался. Строительная фирма, в которой Иван работал инженером, начала на этом месте возводить девятиэтажный дом.
После работы он еле успел сбегать в магазин за шампанским и принять душ, когда раздался звонок. Марина выглядела замечательно: яркая брюнетка с хорошей фигурой и немного капризным выражением на лице. Они встречались уже два месяца и Стасов начал подумывать о расставании. Девушка потихоньку стала обживаться в его квартире: сначала в ванной появился её халатик и зубная щетка, потом любимая кружка Марины заняла местечко на кухонном столе, косметика разместилась на трюмо в спальне, розовые тапочки с помпонами поселились в прихожей. Всё происходило по уже обычному сценарию, который Иван наблюдал не раз. Для него это становилось сигналом к прекращению отношений. Какое-то время он не задумывался, почему все его связи коротки? Почему ему быстро надоедают девушки? Потом осознал: у каждой он искал хотя бы отдалённое сходство с Сашей и не находил. Мужчина успокаивал себя: однажды снова встретит девушку, с которой ему захочется связать свою жизнь. Понял, почему его раздражают девушки. Сам себе ответил словами другой Марины.
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк – крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой?
Как живется вам с стотысячной –
Вам, познавшему Лилит !
Плохо жилось ему со стотысячными женщинами, обыкновенная плотская страсть не могла убить воспоминаний и восторга настоящей любви. Просто прикосновение к Сашиной руке по накалу эмоций было больше целой ночи, проведенной с другой девушкой. Когда Стасов разобрался в своих чувствах, перестал испытывать вину, расставаясь с женщинами. Ни одну он не хотел пускать в свою жизнь надолго.
В девять вечера после бурного объяснения Марина хлопнула дверью, обозвав Ивана сволочью. Мужчина облегчённо вздохнул и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Звонок телефона заставил его вздрогнуть. На дисплее высветился номер Игнатова.
– Привет, давно не виделись!
– Это точно. Лет пять, если не ошибаюсь, – уточнил Стасов.
– Хорошо, что не поменял номер. Я звоню, чтобы сообщить: ваш класс собирается у Ирины Ивановны тридцатого октября. Не хочешь повидать одноклассников? Я случайно узнал об этой встрече. Никто не знает ни твоего нового адреса, ни номера телефона.
– Я подумаю. – Голос Ивана звучал спокойно, но руки похолодели, а сердце вдруг заработало с перебоями.
Они перекинулись ничего не значащими фразами. Никита отключился.
Стасову нестерпимо захотелось курить. Он сел в кресло, стоящее на балконе.
«Ау, прошлое, ты когда оставишь меня в покое?»
Тогда после школы он нашёл в себе силы уехать на остаток лета и не умолять Александру не бросать его. Ему было больно, но он уважал её выбор. В конце сентября Ивана забрали в армию. Он попал в Морфлот на два года. За время службы Стасов написал и сжёг девяносто шесть писем, по одному в неделю. Демобилизовался в начале октября. Его часть находилась в Североморске, когда он уезжал, город начало заносить снегом. По утрам температура опускалась до десяти градусов мороза. Ростов порадовал тёплой погодой и золотым убранством деревьев в парках и скверах. Где-то в этом городе училась Саша, он обязательно повидает её, а сейчас нужно съездить домой. Иван отслужил год, когда в часть пришло сообщение о смерти его родителей. Бремя похорон и поминок легло на плечи тети и дяди. Подлодка, на которой он служил, была на учениях в Северном море. Спустя месяц они вернулись на базу и Стасову вручили телеграмму. Он тупо смотрел на белый листок бумаги и ничего, кроме сожаления, не почувствовал. Родители отравились палёной водкой. Жалкая участь. А ещё через полгода тетя Катя написала о смерти Захара. Брат во время очередной отсидки, пытался совершить побег, и был застрелен тюремным охранником. Старшего брата похоронили под номером в безымянной могиле. И снова Иван испытал лишь сожаление и досаду. Так глупо оборвались жизни его родных.
«Тёте и дяде досталось, а ведь они оба инвалиды», – волновался Иван.
В Ремезов Ваня приехал к полудню. Ключ от квартиры взял у соседей. Отомкнул дверь. Из комнат пахнуло застарелым запахом грязного белья, гнили и спиртного. Юноша щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила обшарпанные стены и закопченный потолок коридора. Иван вздохнул и прошел в общую комнату. Она была совершенно пуста. Грязные обои клочьями свисали со стен, окно сиротливо отсвечивало серыми от пыли стеклами. Тетя видимо попросила грузчиков выбросить из квартиры всю жуткую мебель и вещи. На полу там, где раньше лежал ковер, теперь виднелся неплохой паркет. Этот чистый квадрат, окружала кайма из толстого слоя грязи. Иван заглянул в комнату родителей – та же пустота. Прошел в свою. Здесь мебель была. Ранее аккуратная комната выглядела замызганной: платяной шкаф в сальных пятнах, стол припален сигаретными окурками, матрасы на кроватях в многочисленных желтых кругах. На окне висела разорванная пополам пожелтевшая тюлевая занавеска. Юноша открыл шкаф – на полках лежало несколько его грязных футболок и джинсы. Стасов постоял в раздумье, потом принялся отворять окна настежь.
«Придется переночевать у тетки».
Он запер дверь, подхватив рюкзак, отправился к родственникам.
Тетя жила в пригородном поселке в двадцати километрах от Ремезова. Старый дом, достался ей от родителей. Светлана, мать Вани, в двадцать лет вышла замуж за красивого городского парня. Она познакомилась с ним на заводе. Катя завидовала младшей сестре. Молодая семья через год получила квартиру. Света родила первенца – Захара. Светлана приезжала в гости к родителям с мужем и ребенком, веселая, нарядная. Всё у неё было хорошо. А Катерина могла только мечтать о семье. Она родилась с врождённым пороком сердца и с физическим увечьем: у неё одна нога оказалась короче другой на четыре сантиметра. Сколько Катя себя помнила – всегда ходила медленно, чтобы не задыхаться и сильно припадая на левую ногу. Но она не могла пожаловаться на родителей, нет. Они любили дочерей почти одинаково, болезненную Катю даже чуточку сильнее. А ей так хотелось любви, счастья, детей, ночами женщина плакала от безысходности. К её беде она полюбила мужа сестры, это нечаянное чувство приходилось прятать от всех.
Ивану исполнилось три года, когда закрыли завод. Потеря работы Ильей Петровичем стала крахом для прежде счастливой семьи. Света стала приезжать в поселок навеселе, детей забросила, на укоры родителей огрызалась. Илья поддерживал жену во всём, часто они напивались вместе. Их приезд погостить, превращался в затяжную пьянку. Старенькие родители пили лекарство, не имея сил и возможности повлиять на дочь и зятя. Любовь Екатерины к Илье переросла в ненависть. А ещё через полгода старшие Стасовы превратились в запойных алкоголиков. Свою квартиру теперь они покидали редко.
Катерине исполнилось тридцать шесть, когда на неё обратил внимание мужчина, купивший дом у соседей. Егор стал инвалидом в первую чеченскую войну. Взрывом гранаты ему оторвало ноги до колена. Выйдя из госпиталя, бывший майор, решил поселиться в деревне, недалеко от моря. В соседнем дворе тридцатилетний парень заметил тихую, робкую, застенчивую женщину. Прыгающей, неровной походкой незнакомка сновала по участку. Она то поливала огород, то собирала овощи, то пропалывала траву. Соседка похожая на подбитую взъерошенную птицу, ухитрилась на скудной песчаной почве вырастить замечательный урожай. Они познакомились, и через полгода поженились. На их скромной свадьбе младшая сестра невесты Светлана испортила всем настроение, заявив:
– Двум инвалидам нельзя было жениться. Если вы думаете, что я буду за вами присматривать в старости, то ошибаетесь. У меня на калек нет времени.
Егор заметил, что не только Светлана злоупотребляет спиртным, пил её муж и даже подросток Захар. Этот сигнал был предвестником грядущего несчастья. Вскоре пьянки новоявленных родственников стали беспробудными. Третьего сына Ромку пьяная Светлана привезла в посёлок и оставила сестре. Родителей к тому времени уже не было в живых. Дыша перегаром, женщина сказала:
– В этом доме есть и моя доля наследства. Поэтому пусть мелкий живет здесь. Мне некогда им заниматься.
Она положила сверток на кровать и, шатаясь, пошла к выходу.
Екатерина в ужасе побежала за ней. Сестра, не слушая её возражений, с силой оттолкнула её и направилась к автобусной остановке. Потрясенная Катя вернулась в дом. Егор, развернув грязное одеяльце, рассматривал на удивление крепкого младенца. Голубые глаза трёхмесячного ребенка спокойно и серьёзно глядели на новые для него лица. Малыш не плакал.
Так Ромка остался жить у тётки. Через год Катя официально оформила опекунство на себя. Егору пришлось задействовать все связи, чтобы двум инвалидам отдали малыша. Мальчик рос тихим и спокойным ребенком, никогда не плакал. До двух лет Роман не произнёс ни слова. Они переживали, пьянство родителей могло сказаться на развитии малыша. Врачи не делали никаких прогнозов. В три года он сказал первое слово. Екатерина не отдала мальчика в детский сад: он с трудом общался с другими детьми. Доктора, наблюдавшие ребенка, в один голос твердили: Рома никогда не сможет догнать сверстников. В четыре года мальчик произносил с десяток слов, но производил впечатление смышленого ребенка. Он всё понимал и быстро выполнял просьбы родителей – это обнадеживало. Изредка проведать брата приезжал Иван, но Катерина не поощряла общение братьев. Она не любила подростка, Ваня всё больше становился похожим на ненавистного ей Илью. Женщина даже не догадывалась, что Рома выжил только благодаря брату – это он три месяца кормил его дешевыми смесями, воруя деньги у родителей и их собутыльников. Ромке повезло, что он родился летом в теплое время года. Ивану исполнилось одиннадцать лет, когда брат появился на свет. Подросток радовался, что Ромка живет у тетки, и старался навещать его. Если он и обижался на холодный приём родственницы, то не показывал вида. Начав работать, Ваня стал помогать тете деньгами.
Стасов шёл по улице поселка. Здесь ничего не изменилось: те же колдобины на дороге, серый от пыли бурьян на обочине. Дом тети Кати отличался от соседних домов: обилием цветов на клумбах, ухоженным садом и огородом. Железный забор сверкал голубой эмалевой краской. Фронтон дома и оконные переплеты видимо тоже недавно покрасили, они радовали глаз сочетанием желтого и голубого цвета.
– Иван вернулся! – Тетя всплеснула руками, открывая дверь на его стук.
– Я смогу у вас переночевать. В квартире не на чем спать, нет постельного белья, – спросил он, обнимая женщину.
На звук его голоса из комнаты выскочил Ромка и бросился брату на шею.
– Какой ты вымахал! – обрадовался Ваня.
– Ну, до тебя мне ещё расти, и расти, – чётко произнёс мальчик.
Старший брат покосился на довольное лицо тети Кати. Только благодаря её усилиям и старанию к шести годам Рома начал хорошо говорить и в восемь лет пошел в обычную школу. Брат цеплялся за руки и заглядывал Ивану в глаза.
– Где вы там? Проходите! – раздался голос дяди Егора.
– Да, Ваня, не стой на пороге. Сейчас накрою на стол и позову всех на кухню.
Иван взъерошил волосы на голове брата.
– Как я рад тебя видеть и спасибо за письма.
Рома начал писать раньше, чем говорить и два года посылал старшему брату короткие трогательные весточки.
***
Он давно сидел в сквере напротив института, где училась Саша. Сегодня был день её рождения. Стасов встретился с Никитой и попытался расспросить его о девушке.
– Вань, я редко вижу Сашку. Она, как и я в Ремезове бывает редко. Ты не забыл, мы с ней учимся в разных городах. Вам нужно встретиться и поговорить.
Остаток денег Иван потратил на новый матрац, постельное белье и крохотный холодильник. За десять дней он успел содрать со стен старые обои, прошпаклевать потолок, стены и отциклевать паркет. Вымытые окна блестели, пахло лаком и свежей краской. Квартира приобрела нарядный вид. Прохаживаясь по гулким пустым комнатам, юноша испытывал двойственные чувства: горечи, досады, вкупе с удовольствием от проделанной работы и болью, что все это некому оценить.
Стасов встрепенулся: на ступеньки института вывалила толпа. Молодежь расступилась, и он увидел Сашу. Девушка держала в руках воздушные шарики на длинных ленточках. Смеясь от удовольствия, она стала по одному отпускать шары в небо. Иван замер. Александра почти не изменилась, только её волосы, уложенные в причудливую прическу, стали длиннее. Римма и Элина стояли рядом, держа букеты цветов. Потом все стали поздравлять Сашу, она улыбалась друзьям, такой знакомой ему, необыкновенной улыбкой.
«Значит, закадычные подруги все ещё вместе», – подумал Иван.
Студенты стайкой побежали через дорогу к кафе.
Стасов не сдвинулся с места. Просто не мог.
«Она весела и счастлива. Убедился! Теперь можешь навсегда исчезнуть. Не стоит отравлять ей жизнь своим появлением», – говорил он себе и продолжал сидеть.
