Спустя время стеклянные двери кафе открылись. Чуть подвыпившие студенты, громко разговаривая, вышли на улицу. Стали прощаться. Саша с подругами остались втроем. К кафе подъехала черная «Ауди», из неё вышел молодой мужчина с букетом белых роз. Он направился к Саше. Иван видел, как радостно вспыхнули глаза Александры. Незнакомец что-то сказал девушкам, они уселись в машину. «Ауди» тронулась с места.
«А вот и принц! Хорошо, что не поперся! Оказался бы третьим лишним», – разозлился Стасов и только теперь осознал, что уповал на чудо.
Иван не знал, что знакомство Олега Андриади и Саши произошло на его глазах.
Стасов не помнил, как вернулся в Ремезов, дошел до своего двора. Очнулся, когда его окликнул мужской голос.
– Ванька! Отслужил!
Стасов обернулся. Веселая компания под детским грибком махала ему руками.
– Кирюха, ты! – удивился Иван, с трудом узнавая в рыхлом увальне товарища по детским играм.
– Привет, Морфлоту! Дембельнулся? Давай с нами по пять капель. – Кирилл протянул Стасову полный стакан чего-то красного. – Портвейн, – уважительно протянул парень, заметив недоумевающий взгляд Ивана. Всунув стакан ему в руку, произнёс с придыханием: – Дай Бог – не последняя! А если последняя – не дай Бог!
Стасов молча взял стакан и тремя глотками осушил его. Через полчаса настроение поднялось, тоска утихла и появилась весёлая злость.
«Думает, не проживу без неё! Проживу!»
Утром голова Ивана раскалывалась от боли. Тошнота подкатывала к горлу. Он обнаружил себя лежащим у порога. Как открывал дверь квартиры, напрочь стерлось из памяти. Стасов с трудом поднялся, побрел на кухню и жадно припал к струе воды из кухонного крана. Потом пересчитал деньги. В ларьке за углом дома купил четыре бутылки водки, булку хлеба и батон копченой колбасы.
Дома Стасов налил стопку водки, закусил кружочком колбасы и ломтиком хлеба. Постоял, прислушиваясь к себе, и отправился в кровать. Сон одолевал его. Он просыпался пил грамм пятьдесят и снова засыпал. Иван ни как не мог выспаться. Ему стало казаться, что он один из воздушных шаров, отпущенных Сашей на волю. Тело стало лёгким, воздушным, оно всё выше и выше поднималось в небо. Громкий стук в дверь разрушил эйфорию полета.
Он не хотел вставать, но в дверь барабанили всё громче и громче. Иван с трудом встал. Ноги тряслись, перед глазами мелькали чёрные мушки. Он отомкнул дверь. В квартиру ворвался Никита Игнатов.
– Ты совсем чокнулся?
– Уточни вопрос, – прохрипел Стасов. Горло с трудом проталкивало звуки. – Неужели можно чокнуться чуть-чуть?
– Сколько дней ты пьешь?
Иван опёрся о стену. Комната плыла перед глазами.
– Какое сегодня число?
Никита удивлённо округлил глаза.
– Пятое ноября!
– Шесть дней, – подсчитал Стасов и, держась руками за стены, поплёлся на кухню.
Игнатов обошёл его и первым попал в комнату. На кухонном столе лежала почти целая засохшая булка хлеба, начатая палка колбасы, три пустых бутылки водки, четвертая опорожненная наполовину.
– Не понял, ты шесть дней пил три бутылки? Растягивал удовольствие? Стасов, с чего ты такой пьяный? С дозы двести пятьдесят грамм в сутки не опьянеешь? Хватит сходить с ума! Приведи себя в порядок, а я заварю чай.
– А не пошел бы ты, Игнатов, подальше! – огрызнулся Иван.
Никита собрал бутылки, хлеб, засохшую колбасу в пакет и направился к входной двери.
– Когда я вернусь, хотя бы умойся!
Стасов от души выругался ему в след. Мысли разбегались в пустой голове, не давая сосредоточиться. Звон в ушах добавлял неприятных ощущений. В ванной комнате из зеркала на Ивана смотрел отец.
«Глюки!» – вздрогнул Стасов, не сразу узнавая своё лицо.
Он судорожно ощупал впалые щеки, заросшие щетиной, пригладил свалявшиеся волосы на голове.
«Господи, и правда, нужно завязывать! Противно смотреть!»
Иван побрился, ухитрившись не порезаться. Принял душ, переоделся. Хлопнула дверь. Игнатов, не обращая внимания на хозяина квартиры, прошел на кухню. Зашуршали пакеты. Поплыл запах жареной курицы. Рот Стасова наполнился слюной.
– Ну вот, совсем другой вид! – оглядел его Никита. – Я поставил бульон с куриной грудкой. После твоего добровольного поста тебе жареную курочку нельзя, – сказал он, заметив голодный взгляд, брошенный Стасовым на стол. – Объясни, чего ты сорвался с цепи?
– Тебе какое дело?
– Значит, есть дело! Прекращай, Стасов. Этим ты только докажешь, что она не зря опасалась!
– Что ты понимаешь? Мне плохо! – озлился Иван.
– Я что понимаю?! Целых пять лет ты был рядом с ней! Касался её руки, обнимал. Она любила тебя! А знаешь ли ты, что это такое, всегда быть только другом и не больше? «Дружба! – последняя казнь недоказненного тела» .
Стасов удивлённо посмотрел на него.
– Что смотришь? Неизвестно, кому хуже? – буркнул Игнатов.
Иван сидел в кресле на балконе и не мог принять решение: ехать на встречу в Ремезов или нет. Тогда во время его первого и последнего запоя Никита основательно встряхнул его. Он устроился на работу и стал готовиться к поступлению в институт. Стасов не хотел учиться в Ростове, боялся столкнуться с Сашей. Подвернулся удачный обмен с квартирой, и он уехал из города детства. К тридцати годам у Ивана была интересная работа, неплохая зарплата и пустота в сердце. Он всё чаще задумывался, а правильно ли он поступил, отказавшись от Александры. Даже не попробовал побороться за свою любовь. И кто из них оказался большим трусом? Стасов очнулся от дум, когда первые лучи солнца пронзили облака.
«Неужели я просидел на балконе всю ночь?»
Его охватило сумасшедшее желание посмотреть на восход солнца. Он вышел из квартиры. Потревожив охранника на стройке, полез на башенный кран. Иван стоял на площадке и любовался встающим солнцем. В какой-то миг перед глазами возникло изображение какой-то комнаты, заплаканная Саша держала в руке лезвие бритвы. Он понял, что она собирается сделать, и дико закричал: «Нет!!!»
Картинка пропала.
«Бессонная ночь до добра не доводит», – подумал Стасов. Любоваться солнцем перехотелось.
«Если бы я мог изменить прошлое!»
Иван вернулся в квартиру. Умылся. Руки тряслись от пережитого страха. Солнце вставало над городом, когда он лёг в кровать и тотчас заснул.
Сквозь плотно сомкнутые веки Саша почувствовала, в глаза светит солнце, давно наступил день.
«Хорошо, что сегодня воскресенье, на работу идти не нужно. После вчерашней ночи воспоминаний и слёз лицо, наверно, опухло? Я пойду на встречу с учительницей», – решила она и потянулась.
И тут Александра испуганно съёжилась в кровати. Солнце не могло светить ей в глаза. Спальня находилась на северной стороне квартиры. Она открыла глаза и вздрогнула: невесомую капроновую занавеску трепал тёплый ветерок. В широко открытое окно вливался свежий воздух. Взгляд уперся в стену – оливкового цвета обои в белых веточках ландышей! Она выбирала их, когда была в десятом классе. Девушка встала с кровати, удивляясь лёгкости во всём теле, и оглянулась вокруг. Множество мягких разноцветных игрушек расположились повсюду.
«Что за метаморфозы?»
Это была её девичья комната в родительской квартире. Я что не уходила с альбомом домой и осталась тут ночевать? Саша ущипнула себя за руку.
«Ой, больно!»
Окончательно запутавшись, выглянула в окно. Во дворе бегала малышня, сопровождаемая сонными молодыми мамашами.
«Весна?!»
Мозг отказывался признавать очевидное. Она заснула в квартире мужа осенью, а проснулась в квартире родителей весной. Перевела взгляд на стену над кроватью. Конечно же, никакого полотна не было. Картина! Мысль зацепилась за подарок Никиты. Это его необыкновенная картина стала окном в прошлое. Девушка снова выглянула в окно. По дорожке, пересекающей двор по диагонали, шла Элина. Увидев её, подруга помахала рукой. Машинально Александра ответила на приветствие.
Элина была юной, не тридцатилетней, чуть располневшей женщиной, а именно юной девушкой семнадцати лет.
Саша вышла из комнаты и побрела на кухню. За столом обедали родители. Мать строго блюла воскресные обеды и только в выходной готовила курицу в духовке. На половину съеденная птица лежала на овальном блюде.
– Наконец-то! Мы не могли тебя добудиться. Двенадцать часов дня. Я понимаю, полночи готовилась к экзаменам, но больше так не засиживайся! – возмутилась сердитая мать.
По выходным они всегда завтракали вместе – правило семейного обеда соблюдалось свято. Ольга Вадимовна обожала за совместными трапезами советоваться с мужем и намечать планы на будущее.
Саша снова метнулась в спальню.
– Дочь, с тобой всё в порядке?
– Нет! – хотелось ей крикнуть в ответ, она пробормотала что-то неразборчивое и подбежала к зеркалу. В нем отразилось молодое лицо. Сердце колотилось, сознание бунтовало. Александра замерла в догадке.
«Я получила второй шанс!»
Ум ещё не принимал очевидное, а душа уже ликовала: «Я увижу Ивана!»
Саша взглянула на календарь.
«Что я собиралась делать в этот день?»
Память услужливо подсказала: она хотела с подругами пройтись по магазинам и подобрать аксессуары к бальному платью для выпускного бала.
Раздалась трель дверного звонка. Девушка как была, в пижаме, помчалась открывать.
– Ты почему не готова? Мы же договорились, – Римма обиженно надула губы.
«Интересно, она всегда строила из себя капризную девочку», – промелькнула у Саши в голове.
– Придется вам отправиться без меня. Извините, я себя плохо чувствую.
– А по тебе не видно, – укорила Элина.
«Бродить по магазинам с Риммой ещё то удовольствие», – вспомнила Александра.
– Может, по мне и не видно, но это так! – Ей хотелось быстрее отделаться от подружек.
– Девочки, проходите, попейте с нами чаю, – послышался голос Ольги Вадимовны.
Подружки замахали руками, зная, что мать Саши замучает расспросами, если они согласятся разделить с ней чаепитие.
– Ольга Вадимовна, мы торопимся! – громко ответила Элина.
Подруги ушли. Девушка отправилась в ванную умываться и чистить зубы. После с удовольствием поела. Она давно не чувствовала себя такой живой. Чувства переполняли её. Саша открыла шкаф, рассматривая подзабытые девичьи вещи. Выбрала белые джинсы и белую рубашку поло. Ей хотелось бежать к Ване. Долгие тринадцать лет разлуки съеживались в тугой ком и рвали сердце своей тяжестью.
Судьба дала ей второй шанс. Она всё исправит. И никогда больше не будет жить, как во сне, без радости и желания. Теперь она знает, как дорого обходится комфортное существование и обеспеченная жизнь с подходящим, но не любимым человеком. Больше она не будет мямлей! Не станет бояться трудностей – лишь бы Стасов был рядом. Этот Иван не знает о её предательстве, и она постарается не делать ему больно.
Машинально девушка наводила порядок в своей комнате, размышляя, что предпринять дальше.
– Чего ты взялась за уборку? – мать отвлекла её от мыслей. Ольга Вадимовна стояла на пороге, с удивлением глядя на опустевшую комнату. Ещё вчера вечером мягкие игрушки сидели на столе, трюмо, тумбочке, кровати. Этими цветными зверюшками было заполнено всё свободное пространство. Они жутко раздражали женщину.
– Куда ты дела игрушки?
Саша огляделась вокруг, она не заметила, как убрала мягкие игрушки. Комната приобрела строгий вид.
– В шкаф.
– Ты даже стол очистила от глупых анкет? – изумилась мать и стала поправлять причёску. Она всегда так делала, когда её что-то ставило в тупик.
Александра посмотрела на родительницу новым взглядом. Перед ней стояла стройная сорокалетняя женщина с гладкими чёрными волосами и жёсткими складками у рта.
– Мама, не волнуйся, всё в порядке. До окончания школы два месяца, пора взрослеть. – Саша поправила покрывало на кровати. – Пойдем пить чай.
Она допивала чай, удивив Ольгу Вадимовну ещё раз, своим нежеланием класть в кружку сахар.
– Ты же любишь сладкий! – поразилась мать изменившимся за ночь вкусовым предпочтениям дочери.
Александра чертыхнулась про себя. Нужно быть внимательнее.
«Была бы шпионкой, уже бы прокололась».
– Мне нужно в библиотеку, вернусь не скоро, поищу материал для реферата.
– Ты же собиралась с девочками в магазины, а потом на примерку платья, – напомнила мать.
Точно в тот день ей нужно было в ателье.
– Я зайду, примерю платье, – успокоила её Саша.
Конец марта в тот год выдался теплым. Она вышла во двор, вдохнула весенний воздух, расстегнула лёгкую куртку. Сердце пело от радости. Саша не заметила, как добралась до швейной мастерской.
– Ну как, понравилось? – спросила портниха. – Это, конечно, первая примерка. Ещё нет рюшей и должной пышности, но обещаю, ты будешь, как золушка.
Александра в ужасе смотрела на платье: она будет похожа на шапку торта, обильно украшенного сливками и кремом.
– Скажите, вы уже раскроили материал на рюши и оборки?
– Ещё нет.
– Слава Богу, – вырвалось у неё. – А можно сделать так и так. – Девушка взяла лист бумаги и быстро нарисовала классическое платье строгих линий с расклешенной юбкой.
– Зачем тогда розовый шелк? – удивилась швея.
– А не надо никакого розового шелка. Платье будет просто белым. Для вставки на груди я принесу кружева.
– Хорошо, что я раскроила только силуэт, основу, – пробурчала мастер. – Ещё раз не передумаешь?
– Нет.
«На выпускном балу я выглядела, как пирожное», – усмехнулась Саша и вспомнила: кто старательно убеждал её шить платье именно такого фасона и уверял, что она будет самой красивой. Римма! Она послушалась мнения подруги, хотя считала иначе.
«Завтра я увижу Стасова!», – вспомнила Александра.
Ей хотелось скакать от радости. И тут она похолодела: именно сегодня вечером старший брат изобьет Ивана. Девушка в ужасе прижала ладонь ко рту.
«Нужно предотвратить избиение любым способом!»
Иван тем вечером работал допоздна. Они собирались встретиться только в понедельник. Александра посмотрела на часы – четырнадцать сорок.
«Что же делать?» Она переступила с пятки на носок. Повздыхала и решительно направилась к остановке маршрутного такси. Саша помнила адрес, он врезался ей в память: Лесная шесть. Вышла на остановке у завода и пошла знакомым маршрутом.
«Надо же, ничего не изменилось, – подумала она и одернула себя: – Здесь не прошли тринадцать лет, пролетевшие в прошлой жизни».
И тут девушка замерла. Ей показалось: сном была та жизнь, она приснилась ей ночью. Приснилось, что она расставалась со Стасовым, выходила замуж, училась на экономиста. Саша тряхнула головой, разум играл с ней в странные игры.
«Так, спокойно! Если прошлая жизнь только сон… Я не знаю семью Стасовых, поскольку не была у них дома. И если сейчас будет всё, как я помню – значит, действительно меня вернули в прошлое».
Девушка поднялась по грязным ступенькам лестницы и постучала в приоткрытую дверь. Нестройное пение доносилось из глубины квартиры.
«Они пьют и к вечеру, когда закончится водка, начнут ломать дверь в комнату Ивана, – вспомнила она.
Страх вдруг накрыл её с головой, она не забыла, как бросил её на пол старший брат Ивана. Захотелось бежать сломя голову от этой жуткой квартиры. Саша с трудом заставила себя стоять.
– Хозяева! – сдавленно пискнула гостья.
– Чё надо? – в коридоре, шатаясь, показалась мамаша семейства. – Ты кто такая?
– Неважно. Вот деньги. Это зарплата Ивана, передайте деньги сыну. – Девушка вложила купюры в руку обрадованной женщины.
«А вот и принц! Хорошо, что не поперся! Оказался бы третьим лишним», – разозлился Стасов и только теперь осознал, что уповал на чудо.
Иван не знал, что знакомство Олега Андриади и Саши произошло на его глазах.
Стасов не помнил, как вернулся в Ремезов, дошел до своего двора. Очнулся, когда его окликнул мужской голос.
– Ванька! Отслужил!
Стасов обернулся. Веселая компания под детским грибком махала ему руками.
– Кирюха, ты! – удивился Иван, с трудом узнавая в рыхлом увальне товарища по детским играм.
– Привет, Морфлоту! Дембельнулся? Давай с нами по пять капель. – Кирилл протянул Стасову полный стакан чего-то красного. – Портвейн, – уважительно протянул парень, заметив недоумевающий взгляд Ивана. Всунув стакан ему в руку, произнёс с придыханием: – Дай Бог – не последняя! А если последняя – не дай Бог!
Стасов молча взял стакан и тремя глотками осушил его. Через полчаса настроение поднялось, тоска утихла и появилась весёлая злость.
«Думает, не проживу без неё! Проживу!»
Утром голова Ивана раскалывалась от боли. Тошнота подкатывала к горлу. Он обнаружил себя лежащим у порога. Как открывал дверь квартиры, напрочь стерлось из памяти. Стасов с трудом поднялся, побрел на кухню и жадно припал к струе воды из кухонного крана. Потом пересчитал деньги. В ларьке за углом дома купил четыре бутылки водки, булку хлеба и батон копченой колбасы.
Дома Стасов налил стопку водки, закусил кружочком колбасы и ломтиком хлеба. Постоял, прислушиваясь к себе, и отправился в кровать. Сон одолевал его. Он просыпался пил грамм пятьдесят и снова засыпал. Иван ни как не мог выспаться. Ему стало казаться, что он один из воздушных шаров, отпущенных Сашей на волю. Тело стало лёгким, воздушным, оно всё выше и выше поднималось в небо. Громкий стук в дверь разрушил эйфорию полета.
Он не хотел вставать, но в дверь барабанили всё громче и громче. Иван с трудом встал. Ноги тряслись, перед глазами мелькали чёрные мушки. Он отомкнул дверь. В квартиру ворвался Никита Игнатов.
– Ты совсем чокнулся?
– Уточни вопрос, – прохрипел Стасов. Горло с трудом проталкивало звуки. – Неужели можно чокнуться чуть-чуть?
– Сколько дней ты пьешь?
Иван опёрся о стену. Комната плыла перед глазами.
– Какое сегодня число?
Никита удивлённо округлил глаза.
– Пятое ноября!
– Шесть дней, – подсчитал Стасов и, держась руками за стены, поплёлся на кухню.
Игнатов обошёл его и первым попал в комнату. На кухонном столе лежала почти целая засохшая булка хлеба, начатая палка колбасы, три пустых бутылки водки, четвертая опорожненная наполовину.
– Не понял, ты шесть дней пил три бутылки? Растягивал удовольствие? Стасов, с чего ты такой пьяный? С дозы двести пятьдесят грамм в сутки не опьянеешь? Хватит сходить с ума! Приведи себя в порядок, а я заварю чай.
– А не пошел бы ты, Игнатов, подальше! – огрызнулся Иван.
Никита собрал бутылки, хлеб, засохшую колбасу в пакет и направился к входной двери.
– Когда я вернусь, хотя бы умойся!
Стасов от души выругался ему в след. Мысли разбегались в пустой голове, не давая сосредоточиться. Звон в ушах добавлял неприятных ощущений. В ванной комнате из зеркала на Ивана смотрел отец.
«Глюки!» – вздрогнул Стасов, не сразу узнавая своё лицо.
Он судорожно ощупал впалые щеки, заросшие щетиной, пригладил свалявшиеся волосы на голове.
«Господи, и правда, нужно завязывать! Противно смотреть!»
Иван побрился, ухитрившись не порезаться. Принял душ, переоделся. Хлопнула дверь. Игнатов, не обращая внимания на хозяина квартиры, прошел на кухню. Зашуршали пакеты. Поплыл запах жареной курицы. Рот Стасова наполнился слюной.
– Ну вот, совсем другой вид! – оглядел его Никита. – Я поставил бульон с куриной грудкой. После твоего добровольного поста тебе жареную курочку нельзя, – сказал он, заметив голодный взгляд, брошенный Стасовым на стол. – Объясни, чего ты сорвался с цепи?
– Тебе какое дело?
– Значит, есть дело! Прекращай, Стасов. Этим ты только докажешь, что она не зря опасалась!
– Что ты понимаешь? Мне плохо! – озлился Иван.
– Я что понимаю?! Целых пять лет ты был рядом с ней! Касался её руки, обнимал. Она любила тебя! А знаешь ли ты, что это такое, всегда быть только другом и не больше? «Дружба! – последняя казнь недоказненного тела» .
Стасов удивлённо посмотрел на него.
– Что смотришь? Неизвестно, кому хуже? – буркнул Игнатов.
***
Иван сидел в кресле на балконе и не мог принять решение: ехать на встречу в Ремезов или нет. Тогда во время его первого и последнего запоя Никита основательно встряхнул его. Он устроился на работу и стал готовиться к поступлению в институт. Стасов не хотел учиться в Ростове, боялся столкнуться с Сашей. Подвернулся удачный обмен с квартирой, и он уехал из города детства. К тридцати годам у Ивана была интересная работа, неплохая зарплата и пустота в сердце. Он всё чаще задумывался, а правильно ли он поступил, отказавшись от Александры. Даже не попробовал побороться за свою любовь. И кто из них оказался большим трусом? Стасов очнулся от дум, когда первые лучи солнца пронзили облака.
«Неужели я просидел на балконе всю ночь?»
Его охватило сумасшедшее желание посмотреть на восход солнца. Он вышел из квартиры. Потревожив охранника на стройке, полез на башенный кран. Иван стоял на площадке и любовался встающим солнцем. В какой-то миг перед глазами возникло изображение какой-то комнаты, заплаканная Саша держала в руке лезвие бритвы. Он понял, что она собирается сделать, и дико закричал: «Нет!!!»
Картинка пропала.
«Бессонная ночь до добра не доводит», – подумал Стасов. Любоваться солнцем перехотелось.
«Если бы я мог изменить прошлое!»
Иван вернулся в квартиру. Умылся. Руки тряслись от пережитого страха. Солнце вставало над городом, когда он лёг в кровать и тотчас заснул.
Глава 8 Возвращение
Сквозь плотно сомкнутые веки Саша почувствовала, в глаза светит солнце, давно наступил день.
«Хорошо, что сегодня воскресенье, на работу идти не нужно. После вчерашней ночи воспоминаний и слёз лицо, наверно, опухло? Я пойду на встречу с учительницей», – решила она и потянулась.
И тут Александра испуганно съёжилась в кровати. Солнце не могло светить ей в глаза. Спальня находилась на северной стороне квартиры. Она открыла глаза и вздрогнула: невесомую капроновую занавеску трепал тёплый ветерок. В широко открытое окно вливался свежий воздух. Взгляд уперся в стену – оливкового цвета обои в белых веточках ландышей! Она выбирала их, когда была в десятом классе. Девушка встала с кровати, удивляясь лёгкости во всём теле, и оглянулась вокруг. Множество мягких разноцветных игрушек расположились повсюду.
«Что за метаморфозы?»
Это была её девичья комната в родительской квартире. Я что не уходила с альбомом домой и осталась тут ночевать? Саша ущипнула себя за руку.
«Ой, больно!»
Окончательно запутавшись, выглянула в окно. Во дворе бегала малышня, сопровождаемая сонными молодыми мамашами.
«Весна?!»
Мозг отказывался признавать очевидное. Она заснула в квартире мужа осенью, а проснулась в квартире родителей весной. Перевела взгляд на стену над кроватью. Конечно же, никакого полотна не было. Картина! Мысль зацепилась за подарок Никиты. Это его необыкновенная картина стала окном в прошлое. Девушка снова выглянула в окно. По дорожке, пересекающей двор по диагонали, шла Элина. Увидев её, подруга помахала рукой. Машинально Александра ответила на приветствие.
Элина была юной, не тридцатилетней, чуть располневшей женщиной, а именно юной девушкой семнадцати лет.
Саша вышла из комнаты и побрела на кухню. За столом обедали родители. Мать строго блюла воскресные обеды и только в выходной готовила курицу в духовке. На половину съеденная птица лежала на овальном блюде.
– Наконец-то! Мы не могли тебя добудиться. Двенадцать часов дня. Я понимаю, полночи готовилась к экзаменам, но больше так не засиживайся! – возмутилась сердитая мать.
По выходным они всегда завтракали вместе – правило семейного обеда соблюдалось свято. Ольга Вадимовна обожала за совместными трапезами советоваться с мужем и намечать планы на будущее.
Саша снова метнулась в спальню.
– Дочь, с тобой всё в порядке?
– Нет! – хотелось ей крикнуть в ответ, она пробормотала что-то неразборчивое и подбежала к зеркалу. В нем отразилось молодое лицо. Сердце колотилось, сознание бунтовало. Александра замерла в догадке.
«Я получила второй шанс!»
Ум ещё не принимал очевидное, а душа уже ликовала: «Я увижу Ивана!»
Саша взглянула на календарь.
«Что я собиралась делать в этот день?»
Память услужливо подсказала: она хотела с подругами пройтись по магазинам и подобрать аксессуары к бальному платью для выпускного бала.
Раздалась трель дверного звонка. Девушка как была, в пижаме, помчалась открывать.
– Ты почему не готова? Мы же договорились, – Римма обиженно надула губы.
«Интересно, она всегда строила из себя капризную девочку», – промелькнула у Саши в голове.
– Придется вам отправиться без меня. Извините, я себя плохо чувствую.
– А по тебе не видно, – укорила Элина.
«Бродить по магазинам с Риммой ещё то удовольствие», – вспомнила Александра.
– Может, по мне и не видно, но это так! – Ей хотелось быстрее отделаться от подружек.
– Девочки, проходите, попейте с нами чаю, – послышался голос Ольги Вадимовны.
Подружки замахали руками, зная, что мать Саши замучает расспросами, если они согласятся разделить с ней чаепитие.
– Ольга Вадимовна, мы торопимся! – громко ответила Элина.
Подруги ушли. Девушка отправилась в ванную умываться и чистить зубы. После с удовольствием поела. Она давно не чувствовала себя такой живой. Чувства переполняли её. Саша открыла шкаф, рассматривая подзабытые девичьи вещи. Выбрала белые джинсы и белую рубашку поло. Ей хотелось бежать к Ване. Долгие тринадцать лет разлуки съеживались в тугой ком и рвали сердце своей тяжестью.
Судьба дала ей второй шанс. Она всё исправит. И никогда больше не будет жить, как во сне, без радости и желания. Теперь она знает, как дорого обходится комфортное существование и обеспеченная жизнь с подходящим, но не любимым человеком. Больше она не будет мямлей! Не станет бояться трудностей – лишь бы Стасов был рядом. Этот Иван не знает о её предательстве, и она постарается не делать ему больно.
Машинально девушка наводила порядок в своей комнате, размышляя, что предпринять дальше.
– Чего ты взялась за уборку? – мать отвлекла её от мыслей. Ольга Вадимовна стояла на пороге, с удивлением глядя на опустевшую комнату. Ещё вчера вечером мягкие игрушки сидели на столе, трюмо, тумбочке, кровати. Этими цветными зверюшками было заполнено всё свободное пространство. Они жутко раздражали женщину.
– Куда ты дела игрушки?
Саша огляделась вокруг, она не заметила, как убрала мягкие игрушки. Комната приобрела строгий вид.
– В шкаф.
– Ты даже стол очистила от глупых анкет? – изумилась мать и стала поправлять причёску. Она всегда так делала, когда её что-то ставило в тупик.
Александра посмотрела на родительницу новым взглядом. Перед ней стояла стройная сорокалетняя женщина с гладкими чёрными волосами и жёсткими складками у рта.
– Мама, не волнуйся, всё в порядке. До окончания школы два месяца, пора взрослеть. – Саша поправила покрывало на кровати. – Пойдем пить чай.
Она допивала чай, удивив Ольгу Вадимовну ещё раз, своим нежеланием класть в кружку сахар.
– Ты же любишь сладкий! – поразилась мать изменившимся за ночь вкусовым предпочтениям дочери.
Александра чертыхнулась про себя. Нужно быть внимательнее.
«Была бы шпионкой, уже бы прокололась».
– Мне нужно в библиотеку, вернусь не скоро, поищу материал для реферата.
– Ты же собиралась с девочками в магазины, а потом на примерку платья, – напомнила мать.
Точно в тот день ей нужно было в ателье.
– Я зайду, примерю платье, – успокоила её Саша.
Конец марта в тот год выдался теплым. Она вышла во двор, вдохнула весенний воздух, расстегнула лёгкую куртку. Сердце пело от радости. Саша не заметила, как добралась до швейной мастерской.
– Ну как, понравилось? – спросила портниха. – Это, конечно, первая примерка. Ещё нет рюшей и должной пышности, но обещаю, ты будешь, как золушка.
Александра в ужасе смотрела на платье: она будет похожа на шапку торта, обильно украшенного сливками и кремом.
– Скажите, вы уже раскроили материал на рюши и оборки?
– Ещё нет.
– Слава Богу, – вырвалось у неё. – А можно сделать так и так. – Девушка взяла лист бумаги и быстро нарисовала классическое платье строгих линий с расклешенной юбкой.
– Зачем тогда розовый шелк? – удивилась швея.
– А не надо никакого розового шелка. Платье будет просто белым. Для вставки на груди я принесу кружева.
– Хорошо, что я раскроила только силуэт, основу, – пробурчала мастер. – Ещё раз не передумаешь?
– Нет.
«На выпускном балу я выглядела, как пирожное», – усмехнулась Саша и вспомнила: кто старательно убеждал её шить платье именно такого фасона и уверял, что она будет самой красивой. Римма! Она послушалась мнения подруги, хотя считала иначе.
«Завтра я увижу Стасова!», – вспомнила Александра.
Ей хотелось скакать от радости. И тут она похолодела: именно сегодня вечером старший брат изобьет Ивана. Девушка в ужасе прижала ладонь ко рту.
«Нужно предотвратить избиение любым способом!»
Иван тем вечером работал допоздна. Они собирались встретиться только в понедельник. Александра посмотрела на часы – четырнадцать сорок.
«Что же делать?» Она переступила с пятки на носок. Повздыхала и решительно направилась к остановке маршрутного такси. Саша помнила адрес, он врезался ей в память: Лесная шесть. Вышла на остановке у завода и пошла знакомым маршрутом.
«Надо же, ничего не изменилось, – подумала она и одернула себя: – Здесь не прошли тринадцать лет, пролетевшие в прошлой жизни».
И тут девушка замерла. Ей показалось: сном была та жизнь, она приснилась ей ночью. Приснилось, что она расставалась со Стасовым, выходила замуж, училась на экономиста. Саша тряхнула головой, разум играл с ней в странные игры.
«Так, спокойно! Если прошлая жизнь только сон… Я не знаю семью Стасовых, поскольку не была у них дома. И если сейчас будет всё, как я помню – значит, действительно меня вернули в прошлое».
Девушка поднялась по грязным ступенькам лестницы и постучала в приоткрытую дверь. Нестройное пение доносилось из глубины квартиры.
«Они пьют и к вечеру, когда закончится водка, начнут ломать дверь в комнату Ивана, – вспомнила она.
Страх вдруг накрыл её с головой, она не забыла, как бросил её на пол старший брат Ивана. Захотелось бежать сломя голову от этой жуткой квартиры. Саша с трудом заставила себя стоять.
– Хозяева! – сдавленно пискнула гостья.
– Чё надо? – в коридоре, шатаясь, показалась мамаша семейства. – Ты кто такая?
– Неважно. Вот деньги. Это зарплата Ивана, передайте деньги сыну. – Девушка вложила купюры в руку обрадованной женщины.
