И тут Лёха допустил роковую ошибку, решив пошутить.
-А чё, на солёненькое тянет? – видимо кому-то не давала покоя слава юмористов.
О, да! Это был мой шанс избавиться от столь «милого юноши» и заодно слегка развлечься.
-Ага, тянет, - трагическим голосом призналась я.
Для пущего эффекта прогнулась в спине, по максимуму выпятив живот, который благодаря завышенной талии платья стал казаться больше раза в два. По недоумённому взгляду Лёхи поняла, что он, говоря его языком, не въезжает в тему, решила дать ему ещё один намёк.
-Очень тянет, - страдальчески закатывая глазки, сообщила ему и доверительно добавила. – На третьем месяце говорят, ещё хуже будет.
-На каком третьем месяце?! – развязный ловелас тут же превратился в испуганного подростка с тоненьким фальцетом.
-Беременности, - как само собой разумеющееся ответила я, поглаживая живот, и решила добить страдальца, чтоб не мучился. – А ты думаешь, зачем я сюда тащилась?! Ребёнку нужен папа! Папой будешь?
И тут нежная ранимая душа не выдержала пресинга. Лёха шарахнулся от меня, будто мы уже стояли в ЗАГСе, и я успела поставить свою подпись в нужном окошечке. После чего ни разу не брюнет, подскочил к приятелю и, дёрнув его за плечо, всё тем же фальцетом выдал:
-Она беременная! Влад, ты слышишь?! Ты кого мне притащил?!
На этой сцене наш спектакль и закончился. Я выпрямила спину, расправила подол сарафана, попрощалась с Ириной и Олегом и отправилась домой. Да, такого короткого свидания в моей жизни больше не было!
Это я к чему? Это я к тому, что импровизация наше всё!
-1-
Хищно улыбнувшись закрытой двери и своим воспоминаниям, я плавно развернулась лицом к тому, кто уже с полминуты правдоподобно изображал приступ кашля. Это хотя бы и впрямь был брюнетом, жгучим, чернооким и белозубым. Вызывающе белозубым, так и хотелось немного порядить ровный белоснежный оскал! Пока мы смотрели друг на друга, я выбирала подходящую роль для спектакля и, кажется, выбрала.
-Какой цветочек! – резко переведя взгляд за спину князя, восторженно взвыла я и опрометью бросилась к растущей в кадке плетистой розе.
Мужчина, как и рассчитывала, растерялся, озадаченно проводил меня взглядом и завис на пару мгновений. Пришёл в себя он впрочем, быстро и вальяжно направился в мою сторону. Я же, искоса наблюдая за его приближением, ждала, когда князь подойдёт достаточно близко, чтобы с очередным восторженным воплем метнуться в противоположную от него сторону:
-Ой, подушечка!
-Э-э-э…, - снова растерялся брюнет, замерев на месте.
-Птичка! – взвыла я, метнувшись к открытому настежь окну, стоило мужчине ко мне только приблизиться.
-Девочка, ты…, - попытался он перехватить меня, но пальцы схватили пустоту.
-Тут балкончик!!! – вот это вообще было, кстати, хоть мельком гляну расположение здания.
-Мне кажется…, - раздражение начало побеждать растерянность.
-Вот это зеркальце! – проскользнув между его широко расставленными ногами обратно в комнату, я метнулась к напольному зеркалу в полный рост.
-Да стой же ты ненормальная! – в зеркальных глубинах отразилось раздосадованное смуглое лицо, давшее понять, что с беготнёй нужно заканчивать.
Чем же его тогда отвлечь? Думай, башка, шапку куплю! Думай, пока паранджу не одели!
-А можно я вам спою?! – резко обернувшись, я ринулась на князя с такой прытью, что он бедняга даже отшатнулся от меня в сторону.
Разве меня это остановило? Нет! Я настигла добычу, вцепилась пальцами в полы расстёгнутого шелкового жилета и, потянув на себя, с нажимом спросила:
-Можно?!
-М-можно, - чуть запнувшись, разрешил в конец дезориентированный мужчина, пытаясь отодрать мои цепки пальцы от своей одежды.
Ох, не так он себе этот вечер представлял! Ох, не так! Но его он не забудет никогда. Я уж постараюсь, чтобы в далёкой старости князь просыпался в холодном поту, видя в кошмарах не узурпаторов, убийц и отравителей, а меня.
-Спаси-и-ибо! – восторженно взвизгнула я, сама разжала пальцы, но лишь для того, чтобы стиснуть талию мужчины в объятьях, после чего доверительно прошептала. – Вы такой хороший дядечка!
Добившись того, что жертва застыла статуей имени себя, я разжала объятия и отступила на пяток шагов назад. Князь остался недвижим, глядя в одну точку перед собой, на меня он не смотрел. Ушёл в себя, вернётся не скоро. Ничего, я ему помогу вернуться. Поправив одежду и волосы, я широко улыбнулась и, сотворив одухотворённое выражение на лице, затянула песню, сознательно искажая звучание своего голоса:
А я всё чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил.
О морях и не мечтаю –
Телевизор мне природу заменил.
Мне дали допеть только эти слова, но когда я набрала воздуха в грудь, чтобы продолжить, князь очень выразительным жестом дал понять, что мне лучше умолкнуть. А я что? Я девочка послушная, замолчала, невинно хлопая ресничками и со всей наивностью, на которую была способна, спросила:
-Вам не понравилось?
В ответ мне только отрицательно покачали головой. Сделав вид, что раздумываю, а сама же, на самом деле, прикидывая до какого момента мне удастся безнаказанно валять дурака, наконец, радостно предложила:
-Хотите я вам другу песню спою? Лирическую!
Князь снова отрицательно покачал головой. Я принялась давить на жалость: всхлипнула, опустила голову, поковыряла босой ножкой пол и, как контрольный, громко шмыгнула носом, одновременно утирая его пальцем. То ли он мне поверил, то ли побоялся, что я и впрямь начну реветь, но, в конце концов, прозвучал несчастный голос брюнет:
-Пой.
На этот раз я чуточку сменила позу, резко прижала сжатый правый кулак к сердцу и трагическим полустоном затянула новую песню:
Ваше благородие, госпожа Разлука,
Мне с тобою холодно, вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди, не рви…
Если судить по недоброму взгляду, порвать тут хотели исключительно певицу, то есть меня. Ага, надо менять стиль поведения. Замолкнув, я смущённо шаркнула ножкой и тихонечко спросила:
-Опять не понравилось?
-Я не очень люблю песни, - едва смог вежливо выдавить из себя князь.
На самом деле я его не понимала. Перед ним находится его рабыня, собственность, а он очень сдержанно себя ведёт. Странно, если честно! Хотел бы интима, просто принудил был. Есть, конечно, вариант, что самолюбие и непомерное мужское эго привыкло, что женщины в объятья сами падают и себя в качестве ночных грелок предлагают, а тут такой конфуз в моём лице.
-А давайте тогда поиграем! – восторженно предложила ему и, не дав опомниться, возвестила. – Я прячусь, а вы меня ищете!
-Гисар! – не выдержав, громоподобно взревел князь, с неприязнью глядя на меня.
-Мой князь! – работорговец просочился в помещение так быстро, словно сидел под дверью, ожидая, когда его позовут свечку держать. – Что-то случилось?
-Уведи её! Немедленно! – прорычал он в ответ.
-Но как же? – растерялся тот, переводя затравленный взгляд с правителя на меня.
-Как?! – бушевал брюнет, воздевая руки к потолку. – Ты притащил мне душевно больную, а теперь ещё смеешь спрашивать как?!
-А нам всё равно! А нам всё равно! – затянула я, усевшись прямо на пол и лучезарно улыбнувшись. – Пусть боимся мы волка и сову…
-Вот! Вот я о чём! – тыча в меня пальцем, орала жертва моей больной фантазии.
-…дело есть у нас, в самый жуткий час…, - допеть мне снова не дали.
Бедняга Гисар рванул в мою сторону, вздёрнул меня за плечи, ставя на ноги и хорошенечко встряхнул. Довершая образ скорбной на голову девицы, я сложила губы трубочкой, провела по ним указательным пальцем и веско произнесла: «Ббууу!». На работорговца было страшно смотреть. Он сперва побледнел, потом, когда заметил, как я украдкой ему подмигнула, покраснел и наконец, тряся меня за плечи заорал, обращаясь к князю:
-Да, она просто насмехается над нами! – после чего не переставая меня встряхивать потребовала. – Признавайся! Ты же просто шутила с князем! Да?!
-Агуу-у-у! – заискивающе произнесла я, прикусывая кончик указательного пальца.
-Немедленно убери её с моих глаз! – чеканя каждое слово, потребовал брюнет.
-Увести её! – рявкнул Гисар.
Тут же в покои влетели давешние тётки, выдернули меня из рук работорговца и поволокли под белы рученьки назад, откуда притащили. Не отказав себе в удовольствии и, как контрольный выстрел в голову, затянула новую песню:
И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня…
Акустике коридоров дворца позавидовали бы лучшие оперные театры моего мира. Мой голос разносился по всей длине коридора и эхом доходил до соседних этажей. Тётки пытались заткнуть меня, но нести и одновременно закрывать мой рот у них не получалось, поэтому я надрывала лёгкие и чужую неокрепшую психику, пока меня не затолкнули в комнатку в которой очнулась и сотсавили совершенно одну. Ну, что ж, на эту ночь князь обезврежен. Даже, если Гисар сможет его убедить в том, что я притворялась (а он сможет, выбора у него просто нет!), думаю, развлечений брюнет уже никаких не захочет, а на завтра, я что-нибудь придумаю.
-2-
Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как они набросились на меня и попытались принудить к необдуманным действиям, но я пока сопротивлялась. Информации недостаточно! Кстати, об информации. На повестке дня вопрос – как Гисар умудрился блокировать мою силу? Никаких украшений кроме моих серёжек на мне нет, никаких татуировок лишних не появилось, никакого.… Стоять, Зорька! Серёжки! Что-то подозрительно они тяжелее стали. Нет, ну, я допускаю, что мне могло показаться, но посмотреть не мешает.
-Твою же маму, бабушку и деда! – выругалась едва слышно, обломав ноготь в очередной попытке расстегнуть замочек правой серьги.
Та-а-ак, ищем плюсы и в этой полной ЖО. По крайней мере, я знаю с помощью чего блокировали мою магию и даже придумывала вариант, как вернуть себе родную силу, хоть он мне и не нравится, особенно против него громко и матерно орёт инстинкт самосохранения. А кому понравится без анестезии вырвать обе серьги из ушей и как минимум полчаса, пока магия не восстановится до необходимого для исцеления объёма, проходить с кровоточащими органами слуха? Короче, оставим это на крайний случай.
Оставив в покое бедное припухшее от моего чрезмерного усердия ушко, решила осмотреть своё узилище более внимательно. Нет, мебель и всякие подушечки, коврики и прочая дребедень меня не интересовали, а вот стены простукать не помешало бы, вдруг потайные ходы есть. Я трижды обошла, обползла и обпрыгала всё помещение по периметру, но везде, разумеется, кроме двери в коридор, стена была монолитная и тщательно заштукатуренная. Когда я решила на всякий раз обойти комнату в четвёртый раз поймала себя на ностальгическом воспоминании, как то же самое проворачивала в Гелльярэ и тоже, к слову, неудачно.
Так как дверь я проверила в первую очередь, то знала, что продолжить поиски потайных ходов за пределами комнаты не получится, заперли меня эти нехорошие человеки. Решила осмотреть окна, забранные деревянными внутренними ставнями, открыла их и с мученическим вздохом подёргала обнаружившуюся за ними ажурную решётку, через которую могла просунуть разве что руку или ногу, на выбор. Прильнув лицом к прутьям, нагретыми солнцем за день, и попыталась разглядеть в уже сгустившихся сумерках, что творится за пределами сего строения. Ничего интересного кроме глухой стены напротив и узенькой дорожке внизу, по которой гулял стражник, не углядела. С балкона князя я тоже ничего интересно не увидела только скалистый обрыв и бескрайнее море.
Отлепившись от решётки, вернулась к пугающей своей громадностью постели, присела на краешек и попробовала пригорюниться. Не получилось. Мысль о том, что я в любой момент могу вернуть себе магию и разнести всё вокруг ко всем чертям, грела душу, а желание заставить похитителей покаяться и вернуть меня назад, откуда взяли, пересиливало здравый смысл. А ещё мне было смешно. Нет, ну, они серьёзно думали, что смогут меня обезвредить серёжками? Видимо им и в голову не пришло, что девушка ради свободы сможет вырвать серьги из ушей. Ха-ха – три раза! Не на ту напали! Я бы на их месте татуировку блокирующую где-нибудь между лопаток наколола, чтобы ни увидеть, ни достать нормально не получилось. Дилетанты!
-Что ты там вытворяла?! – неожиданно прогремел над моим ухом грозный голос.
Эк, я задумалась, что не заметила, как Гисар отпер дверь и подкрался ко мне почти вплотную. Меланхолично подняв на него взгляд и, презрительно фыркнув, выдала:
-Скройся в тень, будь любезен!
-Что?! – взревел мужик, краснея, как помидор. – Да как ты смеешь, ничтожная рабыня, так разговаривать с главным княжеским…
-Сутенёром? – предположила я, но вспомнила, что здесь до подобного ещё не додумались.
-Поставщиком! – взревел тот, потрясая воздетыми к потолку руками.
-Слышь, Гисар, ты бы здоровье-то поберёг, не орал бы так, - решила сжалиться над ним и дать дельный совет. – А то тебя удар хватит, прежде чем твой князь прикажет меня обратно вернуть.
-Он тебя не вернёт! – запальчиво воскликнул работорговец-поставщик.
-Поспорим!? – серьёзно предложила я ему, протягивая ему руку.
-Никогда! – воскликнул он, пытаясь прожечь меня презрительным взглядом.
-Ну, как знаешь, - пожала я плечами и сложила обе ладони на коленях. – Кстати, ты мне всё высказал или ещё нет? А то так спать хочется. Словом, мешаешь.
-Наглая девчонка! – возопил Гисар, по-видимому, совершенно не умеющий разговаривать спокойно. – Ничего совсем скоро князь узнает, что ты притворялась, а потом тебя приручит, как дикого зверька, и ты будешь послушно сидеть у его ног. Вот увидишь!
-Сильно сомневаюсь, - скроив скептическую мину сообщила ему и, громко зевнув, заявила. – Всё, утомил. Выйди вон и закрой дверь с той стороны!
-Князь тебя укротит, дикарка! – с показной гордыней возвестил он и, сцепив руки в замок за спиной, напоследок выдал. – Препираться с рабыней ниже моего достоинства!
-Ха! А что ты тогда целых пять минут тут делала? – поинтересовалась ему вдогонку, насмешливо фыркнув.
Работорговец молча покинул моё узилище, напоследок громко хлопнув дверью. Хоть так душу отвёл. Усмехнулась, глядя на запертую дверь и не раздеваясь, завалилась спать поверх одеяла.
И теперь сидит на стуле
Мой красавчик-обалдуй.
И в пиджак пускает слюни,
Вспоминая поцелуй.
(группа «Стрелки», текст песни «А я маленькая мерзость»)
Проснулась я почти на рассвете, видимо отоспавшись во время плавания на месяц вперёд, и поняла, что смертельно хочу есть, вот только кормить меня никто не спешил. Доползя по-пластунски до края кровати, свесила ноги вниз и с трудом поднялась, голова отчего-то была тяжёлой, а мышцы ломило. Было у меня подозрение, что в моём нынешнем состоянии виноваты блокираторы магии, но это только предположение. Подобное состояние проявляется только при длительном воздействии блокирующих магию артефактов, а на меня такую штуку не так давно нацепили. Хотя чего не бывает.
Несмотря на паршивое состояние, всё же чуточку погуляла по комнате, разминая мышцы и энергично массируя пальцами виски, если легче и стало, то не намного, а вот есть уже не хотелось, хотелось жрать. Именно это я громко и требовательно озвучила в замочную скважину, в надежде, что под дверью хоть кто-нибудь есть.
-А чё, на солёненькое тянет? – видимо кому-то не давала покоя слава юмористов.
О, да! Это был мой шанс избавиться от столь «милого юноши» и заодно слегка развлечься.
-Ага, тянет, - трагическим голосом призналась я.
Для пущего эффекта прогнулась в спине, по максимуму выпятив живот, который благодаря завышенной талии платья стал казаться больше раза в два. По недоумённому взгляду Лёхи поняла, что он, говоря его языком, не въезжает в тему, решила дать ему ещё один намёк.
-Очень тянет, - страдальчески закатывая глазки, сообщила ему и доверительно добавила. – На третьем месяце говорят, ещё хуже будет.
-На каком третьем месяце?! – развязный ловелас тут же превратился в испуганного подростка с тоненьким фальцетом.
-Беременности, - как само собой разумеющееся ответила я, поглаживая живот, и решила добить страдальца, чтоб не мучился. – А ты думаешь, зачем я сюда тащилась?! Ребёнку нужен папа! Папой будешь?
И тут нежная ранимая душа не выдержала пресинга. Лёха шарахнулся от меня, будто мы уже стояли в ЗАГСе, и я успела поставить свою подпись в нужном окошечке. После чего ни разу не брюнет, подскочил к приятелю и, дёрнув его за плечо, всё тем же фальцетом выдал:
-Она беременная! Влад, ты слышишь?! Ты кого мне притащил?!
На этой сцене наш спектакль и закончился. Я выпрямила спину, расправила подол сарафана, попрощалась с Ириной и Олегом и отправилась домой. Да, такого короткого свидания в моей жизни больше не было!
Это я к чему? Это я к тому, что импровизация наше всё!
-1-
Хищно улыбнувшись закрытой двери и своим воспоминаниям, я плавно развернулась лицом к тому, кто уже с полминуты правдоподобно изображал приступ кашля. Это хотя бы и впрямь был брюнетом, жгучим, чернооким и белозубым. Вызывающе белозубым, так и хотелось немного порядить ровный белоснежный оскал! Пока мы смотрели друг на друга, я выбирала подходящую роль для спектакля и, кажется, выбрала.
-Какой цветочек! – резко переведя взгляд за спину князя, восторженно взвыла я и опрометью бросилась к растущей в кадке плетистой розе.
Мужчина, как и рассчитывала, растерялся, озадаченно проводил меня взглядом и завис на пару мгновений. Пришёл в себя он впрочем, быстро и вальяжно направился в мою сторону. Я же, искоса наблюдая за его приближением, ждала, когда князь подойдёт достаточно близко, чтобы с очередным восторженным воплем метнуться в противоположную от него сторону:
-Ой, подушечка!
-Э-э-э…, - снова растерялся брюнет, замерев на месте.
-Птичка! – взвыла я, метнувшись к открытому настежь окну, стоило мужчине ко мне только приблизиться.
-Девочка, ты…, - попытался он перехватить меня, но пальцы схватили пустоту.
-Тут балкончик!!! – вот это вообще было, кстати, хоть мельком гляну расположение здания.
-Мне кажется…, - раздражение начало побеждать растерянность.
-Вот это зеркальце! – проскользнув между его широко расставленными ногами обратно в комнату, я метнулась к напольному зеркалу в полный рост.
-Да стой же ты ненормальная! – в зеркальных глубинах отразилось раздосадованное смуглое лицо, давшее понять, что с беготнёй нужно заканчивать.
Чем же его тогда отвлечь? Думай, башка, шапку куплю! Думай, пока паранджу не одели!
-А можно я вам спою?! – резко обернувшись, я ринулась на князя с такой прытью, что он бедняга даже отшатнулся от меня в сторону.
Разве меня это остановило? Нет! Я настигла добычу, вцепилась пальцами в полы расстёгнутого шелкового жилета и, потянув на себя, с нажимом спросила:
-Можно?!
-М-можно, - чуть запнувшись, разрешил в конец дезориентированный мужчина, пытаясь отодрать мои цепки пальцы от своей одежды.
Ох, не так он себе этот вечер представлял! Ох, не так! Но его он не забудет никогда. Я уж постараюсь, чтобы в далёкой старости князь просыпался в холодном поту, видя в кошмарах не узурпаторов, убийц и отравителей, а меня.
-Спаси-и-ибо! – восторженно взвизгнула я, сама разжала пальцы, но лишь для того, чтобы стиснуть талию мужчины в объятьях, после чего доверительно прошептала. – Вы такой хороший дядечка!
Добившись того, что жертва застыла статуей имени себя, я разжала объятия и отступила на пяток шагов назад. Князь остался недвижим, глядя в одну точку перед собой, на меня он не смотрел. Ушёл в себя, вернётся не скоро. Ничего, я ему помогу вернуться. Поправив одежду и волосы, я широко улыбнулась и, сотворив одухотворённое выражение на лице, затянула песню, сознательно искажая звучание своего голоса:
А я всё чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил.
О морях и не мечтаю –
Телевизор мне природу заменил.
Мне дали допеть только эти слова, но когда я набрала воздуха в грудь, чтобы продолжить, князь очень выразительным жестом дал понять, что мне лучше умолкнуть. А я что? Я девочка послушная, замолчала, невинно хлопая ресничками и со всей наивностью, на которую была способна, спросила:
-Вам не понравилось?
В ответ мне только отрицательно покачали головой. Сделав вид, что раздумываю, а сама же, на самом деле, прикидывая до какого момента мне удастся безнаказанно валять дурака, наконец, радостно предложила:
-Хотите я вам другу песню спою? Лирическую!
Князь снова отрицательно покачал головой. Я принялась давить на жалость: всхлипнула, опустила голову, поковыряла босой ножкой пол и, как контрольный, громко шмыгнула носом, одновременно утирая его пальцем. То ли он мне поверил, то ли побоялся, что я и впрямь начну реветь, но, в конце концов, прозвучал несчастный голос брюнет:
-Пой.
На этот раз я чуточку сменила позу, резко прижала сжатый правый кулак к сердцу и трагическим полустоном затянула новую песню:
Ваше благородие, госпожа Разлука,
Мне с тобою холодно, вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди, не рви…
Если судить по недоброму взгляду, порвать тут хотели исключительно певицу, то есть меня. Ага, надо менять стиль поведения. Замолкнув, я смущённо шаркнула ножкой и тихонечко спросила:
-Опять не понравилось?
-Я не очень люблю песни, - едва смог вежливо выдавить из себя князь.
На самом деле я его не понимала. Перед ним находится его рабыня, собственность, а он очень сдержанно себя ведёт. Странно, если честно! Хотел бы интима, просто принудил был. Есть, конечно, вариант, что самолюбие и непомерное мужское эго привыкло, что женщины в объятья сами падают и себя в качестве ночных грелок предлагают, а тут такой конфуз в моём лице.
-А давайте тогда поиграем! – восторженно предложила ему и, не дав опомниться, возвестила. – Я прячусь, а вы меня ищете!
-Гисар! – не выдержав, громоподобно взревел князь, с неприязнью глядя на меня.
-Мой князь! – работорговец просочился в помещение так быстро, словно сидел под дверью, ожидая, когда его позовут свечку держать. – Что-то случилось?
-Уведи её! Немедленно! – прорычал он в ответ.
-Но как же? – растерялся тот, переводя затравленный взгляд с правителя на меня.
-Как?! – бушевал брюнет, воздевая руки к потолку. – Ты притащил мне душевно больную, а теперь ещё смеешь спрашивать как?!
-А нам всё равно! А нам всё равно! – затянула я, усевшись прямо на пол и лучезарно улыбнувшись. – Пусть боимся мы волка и сову…
-Вот! Вот я о чём! – тыча в меня пальцем, орала жертва моей больной фантазии.
-…дело есть у нас, в самый жуткий час…, - допеть мне снова не дали.
Бедняга Гисар рванул в мою сторону, вздёрнул меня за плечи, ставя на ноги и хорошенечко встряхнул. Довершая образ скорбной на голову девицы, я сложила губы трубочкой, провела по ним указательным пальцем и веско произнесла: «Ббууу!». На работорговца было страшно смотреть. Он сперва побледнел, потом, когда заметил, как я украдкой ему подмигнула, покраснел и наконец, тряся меня за плечи заорал, обращаясь к князю:
-Да, она просто насмехается над нами! – после чего не переставая меня встряхивать потребовала. – Признавайся! Ты же просто шутила с князем! Да?!
-Агуу-у-у! – заискивающе произнесла я, прикусывая кончик указательного пальца.
-Немедленно убери её с моих глаз! – чеканя каждое слово, потребовал брюнет.
-Увести её! – рявкнул Гисар.
Тут же в покои влетели давешние тётки, выдернули меня из рук работорговца и поволокли под белы рученьки назад, откуда притащили. Не отказав себе в удовольствии и, как контрольный выстрел в голову, затянула новую песню:
И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня…
Акустике коридоров дворца позавидовали бы лучшие оперные театры моего мира. Мой голос разносился по всей длине коридора и эхом доходил до соседних этажей. Тётки пытались заткнуть меня, но нести и одновременно закрывать мой рот у них не получалось, поэтому я надрывала лёгкие и чужую неокрепшую психику, пока меня не затолкнули в комнатку в которой очнулась и сотсавили совершенно одну. Ну, что ж, на эту ночь князь обезврежен. Даже, если Гисар сможет его убедить в том, что я притворялась (а он сможет, выбора у него просто нет!), думаю, развлечений брюнет уже никаких не захочет, а на завтра, я что-нибудь придумаю.
-2-
Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как они набросились на меня и попытались принудить к необдуманным действиям, но я пока сопротивлялась. Информации недостаточно! Кстати, об информации. На повестке дня вопрос – как Гисар умудрился блокировать мою силу? Никаких украшений кроме моих серёжек на мне нет, никаких татуировок лишних не появилось, никакого.… Стоять, Зорька! Серёжки! Что-то подозрительно они тяжелее стали. Нет, ну, я допускаю, что мне могло показаться, но посмотреть не мешает.
-Твою же маму, бабушку и деда! – выругалась едва слышно, обломав ноготь в очередной попытке расстегнуть замочек правой серьги.
Та-а-ак, ищем плюсы и в этой полной ЖО. По крайней мере, я знаю с помощью чего блокировали мою магию и даже придумывала вариант, как вернуть себе родную силу, хоть он мне и не нравится, особенно против него громко и матерно орёт инстинкт самосохранения. А кому понравится без анестезии вырвать обе серьги из ушей и как минимум полчаса, пока магия не восстановится до необходимого для исцеления объёма, проходить с кровоточащими органами слуха? Короче, оставим это на крайний случай.
Оставив в покое бедное припухшее от моего чрезмерного усердия ушко, решила осмотреть своё узилище более внимательно. Нет, мебель и всякие подушечки, коврики и прочая дребедень меня не интересовали, а вот стены простукать не помешало бы, вдруг потайные ходы есть. Я трижды обошла, обползла и обпрыгала всё помещение по периметру, но везде, разумеется, кроме двери в коридор, стена была монолитная и тщательно заштукатуренная. Когда я решила на всякий раз обойти комнату в четвёртый раз поймала себя на ностальгическом воспоминании, как то же самое проворачивала в Гелльярэ и тоже, к слову, неудачно.
Так как дверь я проверила в первую очередь, то знала, что продолжить поиски потайных ходов за пределами комнаты не получится, заперли меня эти нехорошие человеки. Решила осмотреть окна, забранные деревянными внутренними ставнями, открыла их и с мученическим вздохом подёргала обнаружившуюся за ними ажурную решётку, через которую могла просунуть разве что руку или ногу, на выбор. Прильнув лицом к прутьям, нагретыми солнцем за день, и попыталась разглядеть в уже сгустившихся сумерках, что творится за пределами сего строения. Ничего интересного кроме глухой стены напротив и узенькой дорожке внизу, по которой гулял стражник, не углядела. С балкона князя я тоже ничего интересно не увидела только скалистый обрыв и бескрайнее море.
Отлепившись от решётки, вернулась к пугающей своей громадностью постели, присела на краешек и попробовала пригорюниться. Не получилось. Мысль о том, что я в любой момент могу вернуть себе магию и разнести всё вокруг ко всем чертям, грела душу, а желание заставить похитителей покаяться и вернуть меня назад, откуда взяли, пересиливало здравый смысл. А ещё мне было смешно. Нет, ну, они серьёзно думали, что смогут меня обезвредить серёжками? Видимо им и в голову не пришло, что девушка ради свободы сможет вырвать серьги из ушей. Ха-ха – три раза! Не на ту напали! Я бы на их месте татуировку блокирующую где-нибудь между лопаток наколола, чтобы ни увидеть, ни достать нормально не получилось. Дилетанты!
-Что ты там вытворяла?! – неожиданно прогремел над моим ухом грозный голос.
Эк, я задумалась, что не заметила, как Гисар отпер дверь и подкрался ко мне почти вплотную. Меланхолично подняв на него взгляд и, презрительно фыркнув, выдала:
-Скройся в тень, будь любезен!
-Что?! – взревел мужик, краснея, как помидор. – Да как ты смеешь, ничтожная рабыня, так разговаривать с главным княжеским…
-Сутенёром? – предположила я, но вспомнила, что здесь до подобного ещё не додумались.
-Поставщиком! – взревел тот, потрясая воздетыми к потолку руками.
-Слышь, Гисар, ты бы здоровье-то поберёг, не орал бы так, - решила сжалиться над ним и дать дельный совет. – А то тебя удар хватит, прежде чем твой князь прикажет меня обратно вернуть.
-Он тебя не вернёт! – запальчиво воскликнул работорговец-поставщик.
-Поспорим!? – серьёзно предложила я ему, протягивая ему руку.
-Никогда! – воскликнул он, пытаясь прожечь меня презрительным взглядом.
-Ну, как знаешь, - пожала я плечами и сложила обе ладони на коленях. – Кстати, ты мне всё высказал или ещё нет? А то так спать хочется. Словом, мешаешь.
-Наглая девчонка! – возопил Гисар, по-видимому, совершенно не умеющий разговаривать спокойно. – Ничего совсем скоро князь узнает, что ты притворялась, а потом тебя приручит, как дикого зверька, и ты будешь послушно сидеть у его ног. Вот увидишь!
-Сильно сомневаюсь, - скроив скептическую мину сообщила ему и, громко зевнув, заявила. – Всё, утомил. Выйди вон и закрой дверь с той стороны!
-Князь тебя укротит, дикарка! – с показной гордыней возвестил он и, сцепив руки в замок за спиной, напоследок выдал. – Препираться с рабыней ниже моего достоинства!
-Ха! А что ты тогда целых пять минут тут делала? – поинтересовалась ему вдогонку, насмешливо фыркнув.
Работорговец молча покинул моё узилище, напоследок громко хлопнув дверью. Хоть так душу отвёл. Усмехнулась, глядя на запертую дверь и не раздеваясь, завалилась спать поверх одеяла.
Глава 11. О большом побеге маленькой мерзости.
И теперь сидит на стуле
Мой красавчик-обалдуй.
И в пиджак пускает слюни,
Вспоминая поцелуй.
(группа «Стрелки», текст песни «А я маленькая мерзость»)
Проснулась я почти на рассвете, видимо отоспавшись во время плавания на месяц вперёд, и поняла, что смертельно хочу есть, вот только кормить меня никто не спешил. Доползя по-пластунски до края кровати, свесила ноги вниз и с трудом поднялась, голова отчего-то была тяжёлой, а мышцы ломило. Было у меня подозрение, что в моём нынешнем состоянии виноваты блокираторы магии, но это только предположение. Подобное состояние проявляется только при длительном воздействии блокирующих магию артефактов, а на меня такую штуку не так давно нацепили. Хотя чего не бывает.
Несмотря на паршивое состояние, всё же чуточку погуляла по комнате, разминая мышцы и энергично массируя пальцами виски, если легче и стало, то не намного, а вот есть уже не хотелось, хотелось жрать. Именно это я громко и требовательно озвучила в замочную скважину, в надежде, что под дверью хоть кто-нибудь есть.
