— Мы допросим всех захваченных в плен. Выбьем из этих тварей имена всех подельников! Приготовьтесь, среди свершивших зверство предателей легко могут оказаться слуги, которые приносят вам ужин. Которые бреют ваши бороды, присматривают за вашими детьми. Которые вооружены и охраняют, до поры до времени, ваши поместья!
Бойтесь ближних своих. Укусивший раз руку хозяина, сожрёт его целиком.
— Никому из бедняков нельзя верить! Каждый из них — потенциальный убийца. Религиозный фанатик, насильник, садист! Каждый…
Лишь мы заботимся о вашем благополучии. Всё для вашего же блага и процветания.
— Вы можете верить только друг другу. Только таким же законнорожденным, как и вы. Можете доверять королю и его воинам. Но упаси вас силы подземные, поверить хоть одному бедняку.
* * *
Неприятная ноющая боль в спине заставила Рвазара очнуться. Он лежал на холодном каменном полу, тупо уставившись в потолок и пытаясь собрать из обрывочных воспоминаний картину реальности. Получалось плохо.
Он был один, без одежды, с ног до головы покрытый засохшей кровью. При каждом движении корка ломалась и с тела ссыпались тёмные крошки. Мышцы болели так, словно Рвазар в одиночку перетаскал накануне тон двести камней. Он едва смог разжать закостеневшие пальцы, долгое время сгибал и разгибал суставы, пытаясь вернуть тем подвижность.
Тело страдало, но внутри него была пустота. Бездна поглощала эмоции, переживания, страхи.
Он жив. Он пробрался в Оплот. Кого-то убил. Поужинал чьими-то внутренностями. Разве это имеет значение? Он жив…
Рвазар находился в тёмной комнате, покрытой от пола до потолка жирной сажей. Здесь был пожар, всё сгорело дотла. От убранства остались одни обугленные головешки, но обострённые чувства подсказывали, что место ночлега было выбрано не случайно.
Запах магии, поверженной магии — он был слаще аромата цветов. Древняя, враждебная Рвазару сила потерпела здесь сокрушительное поражение и не сумела спасти своего повелителя. Как же это прекрасно…
Рвазар стоял в центре комнаты, вдыхая не пепел, но триумф. Всё внутри него пело, он совершенно забыл о мучившем его физическом дискомфорте. Пепел великих побед…
Он закашлялся. Какого демона с ним творится? Что ему чудилось только что? Нужно выбираться из этого гиблого места. Найти и допросить какого-нибудь гнома о ситуации в городе.
Заброшенное поместье, где он очутился, оказалось не таким уж заброшенным.
* * *
— Импер, у нас проблемы. Даже не проблемы, а настоящая катастрофа! Мы… Импер, ты меня вообще слушаешь?!
Импер слушал взбудораженного Солкиса, но вполуха. Меньше всего его волновали сейчас такие мелочи, как настроение жителей города. Оплот находился на краю гибели, разве имеют значения в подобной ситуации раздутые из ничего своры?
— Наше убежище в имении Кременькана раскрыли! Ещё днём, пока мы репетировали версию нападения бедняков на дворец, всё было тихо. Но во время собрания законнорожденных неизвестные проникли в поместье, замучили и убили охранника, освободили заложника…
— Ты имеешь в виду беременную супругу того засланного в Квартал гнома? — невольно отвлёкся от своих мыслей Импер. — Я же приказал привести её во дворец ещё два дня назад! Держать женщину в окружении взведённых ребят, означает провоцировать их на насилие.
Солкис покраснел пуще прежнего:
— Мы… э-э-э… на самом деле, мы не успели. Сам понимаешь, в последние дни всё так закрутилось, дел было невпроворот, — чтобы уйти от неприятной темы, пронырливый гном сразу перевёл разговор в прежнее русло. — Но ведь важно не это! Имеет значение то, что нас раскусили! Скоро законнорожденные узнают, что конфликт с чернью был спровоцирован властью! Если Пещера и Квартал объединятся против короны…
А вот это уже мелочью не было.
— Солкис, если главы Домов поверят, не узнают, а именно поверят в причастность к раздору правителей города, то твоя голова, как и головы твоих подопечных, станут первым и главным извинением власти! От вас отрекутся, вас назовут сумасбродами, лжецами, манипуляторами! Я лично прослежу, чтобы твою супругу изнасиловали во дворце все, у кого способен встать член! Прослежу, чтобы перед смертью вас обоих замучили так, что вы сами будете умолять о скорейшей кончине!
Импер не любил бессмысленное насилие, но знал, что угрозы безжалостной расправы порой необходимы как воздух.
— Ты сам виноват, что не исполнил приказ! Хлопцы внушили тебе, что сами прекрасно позаботятся о заложнице, так? А что с ней творится в твоё отсутствие не твоя забота и вина, верно? Зачем замечать неприятные вещи, когда можно просто делать вид, что всё хорошо.
Солкис хотел было что-то сказать в оправдание, но Импер грубо перебил его, продолжив свой монолог:
— Молчать! Пудрить мозги будешь идиотам из местной элиты, не мне! — Он сделал глубокий вдох успокаиваясь. — Так или иначе, слова простой служанки сами по себе мало что значат. Вряд ли она даже сумеет связно изложить ситуацию. Замученный до смерти охранник-соглядатай мог рассказать куда больше. Но покуда всё это лишь чьи-то слова, то можно всё отрицать и обвинять в очередной провокации Скалозуба.
Будете устраивать сборища в другом месте. Хоть в том самом доме, где накануне разорвали в клочья семейство. Вряд ли кто позарится в ближайшее время на проклятое имущество обедневшего Дома, а вы всегда сможете притвориться, что ведёте расследование убийства.
Солкис, ещё раз, мне глубоко наплевать на возникшие трудности. Если чернь или законнорожденные приблизятся к Королевской пещере с намерением восстановить справедливость, то восстановление будет происходить за твой счёт. Выкручивайся как хочешь, плети любую херню, но держи всех подальше от дворца. Это единственное, что от тебя сейчас требуется и видят боги, я тебе дико завидую! Ибо по сравнению с задачей, с которой столкнулись мы с Велером, твоё поручение — всего лишь разминка в красноречии и не более.
* * *
Ужин. У нормальных гномов сейчас, наверно, был ужин. Но Рвазар никогда не причислял себя к нормальным. Что поделать, так уж сложилась судьба.
Чудом выживший на задворках Квартала сирота, он прошёл строжайший отбор в стражи, едва на его подбородке пробились первые волоски. Его сразу же невзлюбил старшина, устроивший ему в учебке сущий ад. Рвазар мужественно терпел все годы, пока проходил обучение, не понимая, чем не угодил руководству. Во время показательного поединка на финальных испытаниях, не рассчитав силы, он проломил незаточенным топориком шлем и череп обидчика. Его обвинили в мстительности, осудили, бросили в темницу, пытали.
Именно там он впервые встретился с Королём. Владыка Оплота проводил в темницах некие эксперименты и случайно обратил внимание на юного воина. Взяв Рвазара под своё личное покровительство, тот отправил его на новое обучение, теперь уже на тайного стража-карателя. Ад в учебке стражей показался Рвазару лёгкой разминкой…
Те, кто не мог выдержать испытаний, не просто отсеивались, они выбывали из числа живых гномов. Но Рвазар снова справился. И после двадцати лет службы стал капитаном элитного отряда стражей, получающим приказы только лично от Короля. Прошло ещё двадцать лет…
Они сидели с Ханной в заброшенном здании, некогда служившим для обучения отпрысков законнорожденных ремеслу. Упрямая женщина рвалась домой, но Рвазар подозревал, что её похитители станут искать и караулить её в первую очередь именно там.
Он знал, что сила внутри него способна уничтожить не только горстку этих бандитов, но целую армию! Однако, Рвазар также знал, что это сила контролирует его, а не он силу. Пробудится ли бездна в критической ситуации, либо оставит его с проблемами один на один? Вооружённый отобранными у горе-охранника ножом и дубинкой он мог перебить дюжину возомнивших себя воинами клоунов, но учитывая, кому те служили, они запросто могли привести по-настоящему опасное подкрепление.
— Успокойся, твоего мужа там нет. Всё, что тебя ожидает дома, так это новые изнасилования. Ты не похожа на шлюху, поэтому угомонись, сядь и ещё раз расскажи мне всё, что происходило в Оплоте с момента взятия под стражу Дома Среброделов. У меня накопилась целая куча вопросов и чем быстрее и точнее ты опишешь мне ситуацию, тем раньше я найду решение, чтобы спасти тебя… и Оплот.
Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь, — всё это абсолютно необходимо.
Джордж Оруэлл
Адрид широко улыбался, заранее смакуя победу над оппонентами. Эмоциональная история изнасилованной гномки, которую Солкис и его подручные использовали для шантажа её мужа, казалась наивному дурачку неоспоримым доказательством, гарантирующим разоблачение и низвержение королевских провокаторов. Как будто знание правды когда-нибудь давало решающее преимущество в спорах…
На сей раз Солкис не взял на собрание законнорожденных ни одного из своих подопечных. Ханна могла указать на любого из них, обвинив в изнасиловании, и тот мог совершить то, чего в подобной ситуации нельзя делать категорически — начать всё отрицать или, что ещё хуже, оправдываться.
Он молча выслушал всю речь гномихи, сохраняя абсолютную невозмутимость под осуждающими взглядами окружающих. Перетерпел шквал гневных нападок возмущённых таким наглым обманом и подлостью глав Домов. Не проронил ни единого слова, когда Адрид и ещё пара гномов стали красочно описывать всё, что они в скором времени сделают с провокатором. И наконец улыбнулся, когда увлёкшиеся горе-ораторы начали выкрикивать угрозы в адрес самого короля.
— Браво, Адрид, браво, — с демонстративным скептицизмом похлопал Солкис в ладоши. — Превосходный спектакль. Я даже рад, что ты решился на такой хитрый шаг — благодаря тебе удалось вывести на чистую воду столь многих гномов.
Адрид побагровел:
— На чистую воду удалось вывести не их, а тебя, Солкис! Ты шестёрка Велера! Подстрекатель, предатель!
— Глава насильников! Шантажист! — добавила разгневанная игрой Солкиса Ханна. — Не смей отрицать свою вину и вину твоих подчинённых-насильников!
Солкис развёл руки в стороны, как бы каясь:
— Признаюсь, дорогие мои, я во всём признаюсь. Я действительно… виноват во всех бедах нашего несчастного города.
Все замолчали. Солкис театрально вздохнул:
— Это я ограбил сад черни. Именно я напал на охрану Верхних ворот. Слегка перебрав, перебил гарнизон наймитов в Королевской пещере тоже я! — он выдержал паузу. — Я устроил восстание и убил Предателя! Я виновен в поражении Союза свободных рас! Я призвал в наш мир Проявленного и руководил отродьями! Я… я много чего натворил за свою долгую жизнь. Но клянусь вам, эта гномиха залетела не от меня!
Послышались робкие смешки, часть гномов, особенно из тех, кто был помоложе, заулыбалась. Молодые удальцы, желавшие трахать всё, что движется, очень редко хотели брать ответственность за своих отпрысков. Гномы постарше от недостатка внимания противоположного пола страдали значительно меньше, но тоже прекрасно поняли шутку. Что касается женщин… те на собрания законнорожденных отроду не допускались. Разве что в качестве свидетелей, как в случае с Ханной.
— Я прекрасно понимаю, как трудно приходится в наше время одинокой беременной женщине. Но, милая моя, — как там тебя звать? — если ты хотела, чтобы тебя и будущего ребёнка взял под опеку какой-нибудь влиятельный гном, можно было придумать способ значительно проще. Например, забеременеть от главы Дома, а не от придурковатых шалопаев по пьяни! Или у Адрида уже совсем не стоит?
Выведенные из себя Адрид и Ханна стали наперебой выкрикивать проклятия в адрес Солкиса, чем лишь ещё сильнее дискредитировали себя в глазах уже вовсю посмеивающихся законнорожденных.
— Ладно, ладно, Адрид, не надо демонстрировать нам свою шишечку! Все мы ведь гномы, понимаем, возраст уже, все дела…
Заткнуть Адрида оказалось проще, чем взбешённую Ханну, которая снова начала обвинять приспешников Солкиса в похищении и изнасилованиях. Напрочь позабыв, что её главной задачей было разоблачить стравливание Солкисом черни и законнорожденных, а вовсе не выяснение интимных подробностей происшедшего.
Собрание превратилось в сплошной балаган, и, хотя репутация Солкиса впервые была серьёзно подмочена, особых последствий для него порча служанки не повлекла. Изрядная часть законнорожденных поверили, будто Адрид использовал дурочку для провокации и последующего охаивания оппонента, пообещав ей и её ребёнку опеку. Другие в историю с изнасилованием поверили и теперь посматривали на Солкиса с откровенным презрением, пообещав найти и наказать давших волю похоти негодяев. Его самого, как представителя власти, трогать всё же боялись, тем паче, что Ханна обвиняла в насилии именно его приспешников, пешек.
До нескольких сохранивших трезвую голову гномов, пытавшихся выяснить обстоятельства стравливания сословий, никому дела не было и их вопросы просто-напросто игнорировались.
Пусть весьма грязно, но Солкис вновь победил в сегодняшнем противостоянии с Адридом, которому Рвазар по ошибке доверил девушку и разоблачение подстрекателя. Досадный промах, но это было единственное имя, неоднократно упомянутое в качестве оппонента королевской власти при допросе того мерзкого гнома. К кому же ещё Рвазар должен был отвести бедную девушку?
Однако в отличие от прямолинейного Адрида, наблюдавший издали за собранием Рвазар сделал верные выводы. Взывать надо не к разуму и чувствам зажиточных законнорожденных, но к эксплуатируемым ими слугам. И лишь затем разговаривать с богачами на том единственном языке, который они понимают. На языке силы.
* * *
— Занятная биография, — прокомментировал Велер доклад Импера, — впрочем, ничего необычного. Смилостивившийся тиран спасает отчаявшегося юношу, берёт под своё покровительство, а благодарный отпрыск посвящает тому свою жизнь.
В голосе повелителя гномов слышались нотки разочарования, он явно ожидал от истории большего.
— Ладно, Импер, я знаю, ты выяснил всё что мог. Я ведь и сам за годы службы во дворце сталкивался с этим гномом всего пару раз. Тайный отряд стражей на то и тайный, что о нём знают лишь избранные. По крайней мере, теперь мы точно знаем, кто пожаловал к нам в Оплот.
— Немногое же даёт нам имя…
— Ошибаешься, мой верный Импер, ещё как ошибаешься. Это имя я неоднократно встречал в записях Маронона.
Велер никому не позволял трогать какие-либо записи в личных покоях Предателя, а потому всю информацию о госте извне Имперу пришлось добывать по описанию внешности среди немногочисленных переживших дворцовый переворот слуг.
Элитный отряд держался особняком даже от остальных стражей, мог на несколько недель куда-то пропасть, в рутинных и публичных делах никогда не участвовал. Но хочешь не хочешь, его бойцы были живые гномы, а не големы. Им нужно было есть, одеваться, тренироваться, трахаться иногда… Вот гномихи низкого социального статуса Рвазара по характерным шрамам и опознали. Дальше дело оставалось за малым. Перерыть несметную кучу архивов, выудить из бюрократического бумагомарательства крупицу стоящей информации. Доложить своему повелителю, которого заинтересовало лишь имя вернувшегося из ниоткуда воина.
Бойтесь ближних своих. Укусивший раз руку хозяина, сожрёт его целиком.
— Никому из бедняков нельзя верить! Каждый из них — потенциальный убийца. Религиозный фанатик, насильник, садист! Каждый…
Лишь мы заботимся о вашем благополучии. Всё для вашего же блага и процветания.
— Вы можете верить только друг другу. Только таким же законнорожденным, как и вы. Можете доверять королю и его воинам. Но упаси вас силы подземные, поверить хоть одному бедняку.
* * *
Неприятная ноющая боль в спине заставила Рвазара очнуться. Он лежал на холодном каменном полу, тупо уставившись в потолок и пытаясь собрать из обрывочных воспоминаний картину реальности. Получалось плохо.
Он был один, без одежды, с ног до головы покрытый засохшей кровью. При каждом движении корка ломалась и с тела ссыпались тёмные крошки. Мышцы болели так, словно Рвазар в одиночку перетаскал накануне тон двести камней. Он едва смог разжать закостеневшие пальцы, долгое время сгибал и разгибал суставы, пытаясь вернуть тем подвижность.
Тело страдало, но внутри него была пустота. Бездна поглощала эмоции, переживания, страхи.
Он жив. Он пробрался в Оплот. Кого-то убил. Поужинал чьими-то внутренностями. Разве это имеет значение? Он жив…
Рвазар находился в тёмной комнате, покрытой от пола до потолка жирной сажей. Здесь был пожар, всё сгорело дотла. От убранства остались одни обугленные головешки, но обострённые чувства подсказывали, что место ночлега было выбрано не случайно.
Запах магии, поверженной магии — он был слаще аромата цветов. Древняя, враждебная Рвазару сила потерпела здесь сокрушительное поражение и не сумела спасти своего повелителя. Как же это прекрасно…
Рвазар стоял в центре комнаты, вдыхая не пепел, но триумф. Всё внутри него пело, он совершенно забыл о мучившем его физическом дискомфорте. Пепел великих побед…
Он закашлялся. Какого демона с ним творится? Что ему чудилось только что? Нужно выбираться из этого гиблого места. Найти и допросить какого-нибудь гнома о ситуации в городе.
Заброшенное поместье, где он очутился, оказалось не таким уж заброшенным.
* * *
— Импер, у нас проблемы. Даже не проблемы, а настоящая катастрофа! Мы… Импер, ты меня вообще слушаешь?!
Импер слушал взбудораженного Солкиса, но вполуха. Меньше всего его волновали сейчас такие мелочи, как настроение жителей города. Оплот находился на краю гибели, разве имеют значения в подобной ситуации раздутые из ничего своры?
— Наше убежище в имении Кременькана раскрыли! Ещё днём, пока мы репетировали версию нападения бедняков на дворец, всё было тихо. Но во время собрания законнорожденных неизвестные проникли в поместье, замучили и убили охранника, освободили заложника…
— Ты имеешь в виду беременную супругу того засланного в Квартал гнома? — невольно отвлёкся от своих мыслей Импер. — Я же приказал привести её во дворец ещё два дня назад! Держать женщину в окружении взведённых ребят, означает провоцировать их на насилие.
Солкис покраснел пуще прежнего:
— Мы… э-э-э… на самом деле, мы не успели. Сам понимаешь, в последние дни всё так закрутилось, дел было невпроворот, — чтобы уйти от неприятной темы, пронырливый гном сразу перевёл разговор в прежнее русло. — Но ведь важно не это! Имеет значение то, что нас раскусили! Скоро законнорожденные узнают, что конфликт с чернью был спровоцирован властью! Если Пещера и Квартал объединятся против короны…
А вот это уже мелочью не было.
— Солкис, если главы Домов поверят, не узнают, а именно поверят в причастность к раздору правителей города, то твоя голова, как и головы твоих подопечных, станут первым и главным извинением власти! От вас отрекутся, вас назовут сумасбродами, лжецами, манипуляторами! Я лично прослежу, чтобы твою супругу изнасиловали во дворце все, у кого способен встать член! Прослежу, чтобы перед смертью вас обоих замучили так, что вы сами будете умолять о скорейшей кончине!
Импер не любил бессмысленное насилие, но знал, что угрозы безжалостной расправы порой необходимы как воздух.
— Ты сам виноват, что не исполнил приказ! Хлопцы внушили тебе, что сами прекрасно позаботятся о заложнице, так? А что с ней творится в твоё отсутствие не твоя забота и вина, верно? Зачем замечать неприятные вещи, когда можно просто делать вид, что всё хорошо.
Солкис хотел было что-то сказать в оправдание, но Импер грубо перебил его, продолжив свой монолог:
— Молчать! Пудрить мозги будешь идиотам из местной элиты, не мне! — Он сделал глубокий вдох успокаиваясь. — Так или иначе, слова простой служанки сами по себе мало что значат. Вряд ли она даже сумеет связно изложить ситуацию. Замученный до смерти охранник-соглядатай мог рассказать куда больше. Но покуда всё это лишь чьи-то слова, то можно всё отрицать и обвинять в очередной провокации Скалозуба.
Будете устраивать сборища в другом месте. Хоть в том самом доме, где накануне разорвали в клочья семейство. Вряд ли кто позарится в ближайшее время на проклятое имущество обедневшего Дома, а вы всегда сможете притвориться, что ведёте расследование убийства.
Солкис, ещё раз, мне глубоко наплевать на возникшие трудности. Если чернь или законнорожденные приблизятся к Королевской пещере с намерением восстановить справедливость, то восстановление будет происходить за твой счёт. Выкручивайся как хочешь, плети любую херню, но держи всех подальше от дворца. Это единственное, что от тебя сейчас требуется и видят боги, я тебе дико завидую! Ибо по сравнению с задачей, с которой столкнулись мы с Велером, твоё поручение — всего лишь разминка в красноречии и не более.
* * *
Ужин. У нормальных гномов сейчас, наверно, был ужин. Но Рвазар никогда не причислял себя к нормальным. Что поделать, так уж сложилась судьба.
Чудом выживший на задворках Квартала сирота, он прошёл строжайший отбор в стражи, едва на его подбородке пробились первые волоски. Его сразу же невзлюбил старшина, устроивший ему в учебке сущий ад. Рвазар мужественно терпел все годы, пока проходил обучение, не понимая, чем не угодил руководству. Во время показательного поединка на финальных испытаниях, не рассчитав силы, он проломил незаточенным топориком шлем и череп обидчика. Его обвинили в мстительности, осудили, бросили в темницу, пытали.
Именно там он впервые встретился с Королём. Владыка Оплота проводил в темницах некие эксперименты и случайно обратил внимание на юного воина. Взяв Рвазара под своё личное покровительство, тот отправил его на новое обучение, теперь уже на тайного стража-карателя. Ад в учебке стражей показался Рвазару лёгкой разминкой…
Те, кто не мог выдержать испытаний, не просто отсеивались, они выбывали из числа живых гномов. Но Рвазар снова справился. И после двадцати лет службы стал капитаном элитного отряда стражей, получающим приказы только лично от Короля. Прошло ещё двадцать лет…
Они сидели с Ханной в заброшенном здании, некогда служившим для обучения отпрысков законнорожденных ремеслу. Упрямая женщина рвалась домой, но Рвазар подозревал, что её похитители станут искать и караулить её в первую очередь именно там.
Он знал, что сила внутри него способна уничтожить не только горстку этих бандитов, но целую армию! Однако, Рвазар также знал, что это сила контролирует его, а не он силу. Пробудится ли бездна в критической ситуации, либо оставит его с проблемами один на один? Вооружённый отобранными у горе-охранника ножом и дубинкой он мог перебить дюжину возомнивших себя воинами клоунов, но учитывая, кому те служили, они запросто могли привести по-настоящему опасное подкрепление.
— Успокойся, твоего мужа там нет. Всё, что тебя ожидает дома, так это новые изнасилования. Ты не похожа на шлюху, поэтому угомонись, сядь и ещё раз расскажи мне всё, что происходило в Оплоте с момента взятия под стражу Дома Среброделов. У меня накопилась целая куча вопросов и чем быстрее и точнее ты опишешь мне ситуацию, тем раньше я найду решение, чтобы спасти тебя… и Оплот.
Глава 9. Абсурд
Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь, — всё это абсолютно необходимо.
Джордж Оруэлл
Адрид широко улыбался, заранее смакуя победу над оппонентами. Эмоциональная история изнасилованной гномки, которую Солкис и его подручные использовали для шантажа её мужа, казалась наивному дурачку неоспоримым доказательством, гарантирующим разоблачение и низвержение королевских провокаторов. Как будто знание правды когда-нибудь давало решающее преимущество в спорах…
На сей раз Солкис не взял на собрание законнорожденных ни одного из своих подопечных. Ханна могла указать на любого из них, обвинив в изнасиловании, и тот мог совершить то, чего в подобной ситуации нельзя делать категорически — начать всё отрицать или, что ещё хуже, оправдываться.
Он молча выслушал всю речь гномихи, сохраняя абсолютную невозмутимость под осуждающими взглядами окружающих. Перетерпел шквал гневных нападок возмущённых таким наглым обманом и подлостью глав Домов. Не проронил ни единого слова, когда Адрид и ещё пара гномов стали красочно описывать всё, что они в скором времени сделают с провокатором. И наконец улыбнулся, когда увлёкшиеся горе-ораторы начали выкрикивать угрозы в адрес самого короля.
— Браво, Адрид, браво, — с демонстративным скептицизмом похлопал Солкис в ладоши. — Превосходный спектакль. Я даже рад, что ты решился на такой хитрый шаг — благодаря тебе удалось вывести на чистую воду столь многих гномов.
Адрид побагровел:
— На чистую воду удалось вывести не их, а тебя, Солкис! Ты шестёрка Велера! Подстрекатель, предатель!
— Глава насильников! Шантажист! — добавила разгневанная игрой Солкиса Ханна. — Не смей отрицать свою вину и вину твоих подчинённых-насильников!
Солкис развёл руки в стороны, как бы каясь:
— Признаюсь, дорогие мои, я во всём признаюсь. Я действительно… виноват во всех бедах нашего несчастного города.
Все замолчали. Солкис театрально вздохнул:
— Это я ограбил сад черни. Именно я напал на охрану Верхних ворот. Слегка перебрав, перебил гарнизон наймитов в Королевской пещере тоже я! — он выдержал паузу. — Я устроил восстание и убил Предателя! Я виновен в поражении Союза свободных рас! Я призвал в наш мир Проявленного и руководил отродьями! Я… я много чего натворил за свою долгую жизнь. Но клянусь вам, эта гномиха залетела не от меня!
Послышались робкие смешки, часть гномов, особенно из тех, кто был помоложе, заулыбалась. Молодые удальцы, желавшие трахать всё, что движется, очень редко хотели брать ответственность за своих отпрысков. Гномы постарше от недостатка внимания противоположного пола страдали значительно меньше, но тоже прекрасно поняли шутку. Что касается женщин… те на собрания законнорожденных отроду не допускались. Разве что в качестве свидетелей, как в случае с Ханной.
— Я прекрасно понимаю, как трудно приходится в наше время одинокой беременной женщине. Но, милая моя, — как там тебя звать? — если ты хотела, чтобы тебя и будущего ребёнка взял под опеку какой-нибудь влиятельный гном, можно было придумать способ значительно проще. Например, забеременеть от главы Дома, а не от придурковатых шалопаев по пьяни! Или у Адрида уже совсем не стоит?
Выведенные из себя Адрид и Ханна стали наперебой выкрикивать проклятия в адрес Солкиса, чем лишь ещё сильнее дискредитировали себя в глазах уже вовсю посмеивающихся законнорожденных.
— Ладно, ладно, Адрид, не надо демонстрировать нам свою шишечку! Все мы ведь гномы, понимаем, возраст уже, все дела…
Заткнуть Адрида оказалось проще, чем взбешённую Ханну, которая снова начала обвинять приспешников Солкиса в похищении и изнасилованиях. Напрочь позабыв, что её главной задачей было разоблачить стравливание Солкисом черни и законнорожденных, а вовсе не выяснение интимных подробностей происшедшего.
Собрание превратилось в сплошной балаган, и, хотя репутация Солкиса впервые была серьёзно подмочена, особых последствий для него порча служанки не повлекла. Изрядная часть законнорожденных поверили, будто Адрид использовал дурочку для провокации и последующего охаивания оппонента, пообещав ей и её ребёнку опеку. Другие в историю с изнасилованием поверили и теперь посматривали на Солкиса с откровенным презрением, пообещав найти и наказать давших волю похоти негодяев. Его самого, как представителя власти, трогать всё же боялись, тем паче, что Ханна обвиняла в насилии именно его приспешников, пешек.
До нескольких сохранивших трезвую голову гномов, пытавшихся выяснить обстоятельства стравливания сословий, никому дела не было и их вопросы просто-напросто игнорировались.
Пусть весьма грязно, но Солкис вновь победил в сегодняшнем противостоянии с Адридом, которому Рвазар по ошибке доверил девушку и разоблачение подстрекателя. Досадный промах, но это было единственное имя, неоднократно упомянутое в качестве оппонента королевской власти при допросе того мерзкого гнома. К кому же ещё Рвазар должен был отвести бедную девушку?
Однако в отличие от прямолинейного Адрида, наблюдавший издали за собранием Рвазар сделал верные выводы. Взывать надо не к разуму и чувствам зажиточных законнорожденных, но к эксплуатируемым ими слугам. И лишь затем разговаривать с богачами на том единственном языке, который они понимают. На языке силы.
* * *
— Занятная биография, — прокомментировал Велер доклад Импера, — впрочем, ничего необычного. Смилостивившийся тиран спасает отчаявшегося юношу, берёт под своё покровительство, а благодарный отпрыск посвящает тому свою жизнь.
В голосе повелителя гномов слышались нотки разочарования, он явно ожидал от истории большего.
— Ладно, Импер, я знаю, ты выяснил всё что мог. Я ведь и сам за годы службы во дворце сталкивался с этим гномом всего пару раз. Тайный отряд стражей на то и тайный, что о нём знают лишь избранные. По крайней мере, теперь мы точно знаем, кто пожаловал к нам в Оплот.
— Немногое же даёт нам имя…
— Ошибаешься, мой верный Импер, ещё как ошибаешься. Это имя я неоднократно встречал в записях Маронона.
Велер никому не позволял трогать какие-либо записи в личных покоях Предателя, а потому всю информацию о госте извне Имперу пришлось добывать по описанию внешности среди немногочисленных переживших дворцовый переворот слуг.
Элитный отряд держался особняком даже от остальных стражей, мог на несколько недель куда-то пропасть, в рутинных и публичных делах никогда не участвовал. Но хочешь не хочешь, его бойцы были живые гномы, а не големы. Им нужно было есть, одеваться, тренироваться, трахаться иногда… Вот гномихи низкого социального статуса Рвазара по характерным шрамам и опознали. Дальше дело оставалось за малым. Перерыть несметную кучу архивов, выудить из бюрократического бумагомарательства крупицу стоящей информации. Доложить своему повелителю, которого заинтересовало лишь имя вернувшегося из ниоткуда воина.
