— Бегите, глупые! Здесь опасно! — попыталась образумить змей Рена, но те вновь проигнорировали её слова.
Сучьи и ветки потяжелее продолжали лететь в бедняжек, заставляя их выбиваться из строя, но это было ничто по сравнение с приближением Дамиана. Острый меч блеснул в воздухе, и чудовищная боль затопила Рену. Сразу несколько её сестёр по крови замолкли навсегда, лишившись головы.
— Нет! Не делай этого! — закричала она, надеясь повлиять хотя бы на Дамиана, но тот вновь занёс меч, и Рене показалось, что он прошёлся не по телам змей, а по её сердцам. Она не могла дышать, ноги ослабели и едва держали её над змеиным клубком, так и вившимся вокруг. «Глупые! — мысленно стонала она, предчувствуя новые удары. — Бегите же! Бегите!»
— Иди-с-с-с з-з-за нами-с-с! — шипели в ответ они. — З-з-за нами-с-с-с…
Она пойдёт за ними, они убегут вместе! От новой волны боли Рена почти перестала соображать. В голове стучало только одно: ей надо спасти своих сестёр! Она не может бросить их на верную смерть, а кроме неё встать на защиту больше некому. Но Дамиан её не слушал. Он стремительно расчищал себе путь к ней, похоже, вовсе не замечая какую боль причиняет такими действиями. Отчаявшись достучаться до него, Рена побежала. Она намеревалась увести за собой всех уцелевших змей, но, добравшись до края опушки, резко остановилась. Из-за сосен показалась незнакомая фигура, укутанная в чёрный плащ, и некая сила, исходившая от неё, так сильно напугала, что поначалу Рена решила, будто перед ней появился демон, хотя ничего в облике незнакомца не напоминало обличие властителей Фацуки. Чёрные волосы едва достигали плеч, черты лица не были лишены изящества и аристократизма, но не столь идеальны, как то бывало у агни, и лишь холодные голубые глаза, излучающие ту самую неведомую мощь, делали сходство возможным. В руках мужчины обнаружился посох, какие обычно описывались в легендах и историях о волшебниках, и тот, будто желая подтвердить своё родство с магией, ударил им оземь. Паника охватила Рену в тот же миг, желание немедленно скрыться, исчезнуть, просто раствориться в воздухе, оказаться где угодно, главное, как можно дальше от этого места тут же охватило её. Однако ноги словно вросли в землю, не давая пошевелиться. И не только ноги. Всё тело будто одеревенело и пустило корни, в то время как змеи спешно расползлись в неизвестном направлении. Без них стало как-то особенно одиноко и печально. И ужасно страшно, потому как демоноподобный мужчина шагнул ей навстречу. Его рука описала в воздухе замысловатый круг, и тот лёгкой дымкой повис между ними. Тело обмякло, и, ощутив навалившуюся слабость, Рена пошатнулась. Колени подкосились и, казалось, ей уже не удержаться на ногах, но незнакомец ловко подхватил её под руку. Эта внезапная близость настолько шокировала Рену, что она впала в ступор. Не зная ужасаться ли ей или спасаться бегством, Рена продолжала изображать изваяние.
— Стоять сами сможете? — вдруг спросил незнакомец. У него оказался невероятно приятный голос — тягучий, мелодичный, какой-то завораживающий.
Он осторожно отпустил её руку и сделал шаг в сторону. Рена только и могла, что смотреть на него, хоть он и был почти на голову выше, потому взгляд из-за этой разницы упирался куда-то в район решительного подбородка. Она ощущала, что от мужчины по-прежнему исходит невероятная сила, которая напугала не только змей и её. Подошедшие мальчишки несмело замерли в нескольких шагах. Невысказанный вопрос завис в воздухе, а таинственный незнакомец не спешил проявлять инициативу. Он искоса поглядел на подошедших, но так и не нарушил возникшее напряжённое молчание.
— Простите, — не выдержал Дамиан. — Вы, похоже, спасли нашу спутницу! Спасибо вам за это и позвольте узнать ваше имя!
— Маркус Слайнор, — представился с лёгким поклоном незнакомец, и Рена услышала удивлённый возглас, который слетел у Дамиана.
— Лекарь демонов? — вырвалось у него, на что мужчина мягко улыбнулся. Настала пора удивляться всем остальным. Рена судорожно припоминала, где могла слышать об этом человеке или правильнее будет сказать — волшебнике! Однако известно ей было до обидного мало. О лекаре демонов ходили невероятные слухи и слагались легенды, будто бы он настолько впечатлил агни своим мастерством, что те признали его как равного. Что ж, раз этот Маркус Слайнор волшебник — в том не было ничего удивительного! До Последней Войны Драконов демоны не считались всесильными властителями мира, и лишь гибель волшебников позволила им занять это положение. Поговаривали так же, что лекарь демонов прибыл из другого мира, в который в конце войны сбежали уцелевшие маги. Однако проверить все эти домыслы было практически невозможно, но весь вид этого волшебника намекал, что истории о нём во многом не выдумка.
— Меня прислал к вам посол Аулус, — сообщил Маркус. — Он очень беспокоился и решил, что вам может пригодиться моя помощь. И, как я вижу, не ошибся.
— Вы правда волшебник? — задал новый вопрос Дамиан, всё ещё не отводя взгляда от Маркуса. Тот кивнул в ответ. Лицо Дамиана озарилось неподдельным восхищением, но лично Рена была далека от подобных чувств. Мужчина по-прежнему внушал ей серьёзные опасения.
— Вы напугали змей своей магией? — нашла в себе силы спросить она, слегка подрагивая от напряжения.
— Это было куда гуманнее, чем обрубать им головы, — с насмешкой заметил Маркус, заставляя Дамиана понурить голову.
— Я не знаю таких заклинаний, — пробурчал он, заметно тушуясь.
— И где они теперь? — продолжила расспросы Рена. Ей было чрезвычайно важно узнать о судьбах своих сестёр по крови.
— Большинство отправилось в свои норы на зимнюю спячку, — возвестил Маркус, — но есть и те, кому удалось избежать заклинания, и они до сих пор бродят по лесу. Потому вам не стоит задерживаться. Пойдёмте, посол Аулус просил проводить вас до Врат!
Рена задумчиво оглядела волшебника. Ответ ей в целом понравился, змеям и в самом деле стоило сейчас спокойно спать, а не шнырять по лесу, ведя себя как сумасшедшие.
— А вы могли бы воскресить тех, кого постигла ужасная участь? — с волнением произнесла она, косясь в сторону изрубленных тел.
— Боюсь, такое мне не подвластно, — печально ответил Маркус. — Я понимаю, вы связаны с ними, но…
— Связаны? — вклинился в их разговор Дамиан. — Но Рэл меня об этом не предупреждал! — в его голосе ощущалось раскаяние и чувство вины. — Ваш брат говорил, что вас стоит оберегать, вот и я подумал, что эти змеи — опасные враги!
Враги? Сердца Рены горестно сжались, ей больно было смотреть и на тела сестёр по крови и на муки, отразившиеся на лице Дамиана. Молодой волшебник был в такой растерянности и печали, что сам вызывал невольное сочувствие. Он попытался извиниться, но никому от этого не стало легче. Сердца Рены по-прежнему обливались кровью, видя трупы змей, Дамиан же буквально не находил себе места. Марселу и вовсе предложил похоронить несчастных созданий со всеми почестями, но Рена решительно отказалась. Змеи и наги никогда не проводили похорон. Наги, достигшие пятого возвышения, прекращали превращаться в человека и доживали свои змеиные дни в Зачарованном лесу точно так же, как и их сёстры по крови, и кто знает, не оказался ли кто среди сегодняшних змей из тех самых нагов! Рена благоразумно умолчала о таком предположении, пожалев неопытного волшебника, но сама откинуть эту мысль никак не могла. Она вертелась в её голове почти всю дорогу, не давая покоя. Рена не могла спокойно смотреть на Дамиана, да и тот теперь плёлся в конце их нового отряда, доверив вести всех старшему магу.
Марселу опасливо косился в сторону нового знакомого, и Рена разделяла его тревоги. Она никак не могла разобраться в собственных чувствах: Маркус отчасти её смущал. Особенно его связь с агни Аулусом. О после Фацуки Рена помнила только обеспокоенные слова отца, но что-то внутри подсказывало ей, что это далеко не всё. Было ещё что-то внушающее нешуточную тревогу, и это что-то было точно связано с именем Аулус.
Интерлюдия 2. Полукровка
Филипп:
«Лучше бы меня казнили на площади! — просыпаясь каждое утро, думал он, но стоило ему только открыть глаза, как осознание наваливалось тяжеленной глыбой. — Сам виноват! Нечего было связываться с демонами!»
Затем его мысли вновь возвращались к фатальному знакомству с Мийрис и чудовищный случай, предшествующий ему. Это уже напоминало некий ритуал. Каждый день Филипп заставлял себя прокручивать всю цепь событий, что привела его в дом агни Касайрис. Он словно искал в своём поведении ошибку, за которую мог бы корить себя, но тщетно. Раз за разом Филипп неизменно оказывался в тупике. Какие бы он поступки не совершил, результат его всё равно бы не устроил.
Главная проблема заключалась в Фионе. Его сестра была слишком красива. Пожалуй, даже прекраснее их матери. Едва Фионе исполнилось тринадцать у неё стали появляться поклонники, и с каждым годом армия почитателей только росла. Особо активные кавалеры даже приходили делать официальные предложения. Однако Фиона всем отказывала: и зажиточным купцам, обещавшим обеспеченную жизнь, и бедным романтикам, сулившим большую любовь до гробовой доски. Сестра вообще не хотела замуж.
— Я не желаю зависеть от мужчины! — любила повторять она, продолжая лелеять свою скромную мечту — открыть маленькое ателье.
— Богатый муж вполне мог бы тебе помочь, — качая головой, отвечала мать, но Фиона продолжала воротить нос от выгодных партий.
— Я не хочу замуж за стариков! — возмущалась она.
— У многих купцов есть сыновья! — парировала мать.
— Да, но они избалованны и жестоки! Прости, мама, но я не хочу, чтобы мной помыкали! Поэтому я должна добиться всего сама!
И в этом стремлении Филипп поддерживал сестру. На Шат-мирами, конечно, женщин, сумевших сделать своё имя, было очень мало, и всё же Фиона вполне могла воплотить задуманное. Именно поэтому она устроилась на работу в одно из крупных ателье.
— Тебе даже не придётся волноваться за меня, — с улыбкой заметила Фиона, рассказывая о своей удаче Филиппу. — Там работают одни женщины, а из мужчин лишь старый ткач, да хозяин! Но лорд Нихэльен почти не приходит к нам, у него много других забот на плантациях и ткацких мастерских.
И всё же Филипп каждый вечер приходил её встречать, опасаясь, что на пути домой к сестре могут пристать какие-нибудь незнакомцы. В тот злополучный день, он тоже пришёл за ней. Провожая взглядом усталых одетых в одинаковые платья женщин, выходящих из мастерской, Филипп ждал. Обычно Фиона выскакивала одной из первых, так как не хотела задерживать его. Всё-таки Филипп отчасти пренебрегал работой ради неё. Отец устроил его в городскую стражу, чтобы «закрепить навыки владения оружием». Филиппу надлежало патрулировать город в вечернее время, а по утрам он тренировался с другими новобранцами в военной школе. Утомительно, но действительно полезно. И всё же, когда поток женщин заметно поредел, а Фиона так и не появилось в дверях, Филипп ощутил первые признаки беспокойства.
— Простите! — окликнул он проходящую мимо работницу мастерской. — Вы не видели Фиону Данье?
Женщина моментально отвела взгляд и заспешила прочь. Тревога усилилась. Филипп попробовал остановить другую женщину, но та поступила точно так же. «Да что же это, сговор что ли какой?» — подумал Филипп и устремился к дверям мастерской. У самого входа он вновь обратился к пожилой работнице, и та тоже мгновенно перевела взгляд, словно на ближайшей ограде обнаружилось нечто занимательное.
— В кабинете лорда, — тихо прошептала она, поспешно проходя мимо. Её походка была нервной и неровной, отчего волнение Филиппа достигло предела. Он моментально сложил в голове разрозненные факты и влетел в мастерскую. Филипп не помнил, как добрался до кабинета, кажется, он ещё пытался спрашивать что-то у последних уходящих. «Только бы не опоздать!» — кричало сознание. Филипп ворвался внутрь подобно урагану, снося двери и молниеносно вытаскивая меч. Только приставив оружие к горлу лорда, он ощутил облегчение. «Успел». Лорд зажал плачущую Фиону в угол и пока только пытался задрать юбки. Ещё минут пять или даже меньше и было бы поздно.
— Убери от неё свои руки! — Филипп явно не контролировал себя.
— Как ты позволяешь себе разговаривать с лордом, ничтожество?! — Прозвучало в ответ.
— А как лорд, чья жена беременна, позволяет себе приставать к невинным девушкам?! — парировал Филипп. Компромат на лорда Нихэльена он раздобыл ещё в первые же дни, когда узнал, что Фиона собралась работать в мастерской.
— Какое тебе до этого дело, мерзкий полукровка? — взвился лорд, но руки от Фионы убрал. Та мгновенно воспользовалась ситуацией и поспешила выскользнуть из угла и спрятаться за спиной Филиппа.
— Городская стража обязана следить за порядком и соблюдением законов, мой лорд, — с сарказмом ответил Филипп, отводя клинок. Лорд едва не задыхался от гнева, но смог прорычать:
— Забирай свою шлюху, и пусть больше не показывается мне на глаза. Она уволена!
Впрочем, это было лишь воплем отчаяния, загнанного в угол эльфа. После сегодняшних приставаний, Фиона никогда бы не вернулась в эту мастерскую.
— Я проработала всего месяц! — плакала сестра, утыкаясь в плечо Филиппу. — Всего месяц! Мне даже не заплатили жалование!
Филиппу не мог её утешить. Ситуация складывалась явно не в их пользу. Деньги Нихэльен точно не вернёт, он и так испытал унижение от полукровки. Хорошо ещё, что собственная вина не позволит ему пойти жаловаться начальнику охраны. От беременных жен эльфам категорически запрещалось гулять. За такой проступок легко можно было лишиться титула, а при самых неудачных обстоятельствах и вовсе остаться без головы. Нихэльен не глупец и на такой риск не пойдёт, но, как и любой эльф, он коварен и злопамятен, потому непременно попытается отомстить. Вряд ли теперь кто-то возьмёт на работу Фиону… Она и сама это понимала, потому и проплакала всю ночь. Филипп страдал вместе с ней, именно поэтому он всё-таки решился встретиться с отцом.
У лорда Филберьена статус и влияние были намного выше, чем у лорда Нихэльена. Отец Филиппа входил палату лордов на Шат-мирами, и потому с легкостью мог надавить на более мелких лордов. Однако сильно на него надеяться не стоило. Признаться, отношения у них были весьма сложные. Филипп ненавидел отца из-за сломанной судьбы и страданий матери, за невнимание и полное равнодушие к сестре. Правда, к нему самому лорд Филберьен относился весьма тепло и благодушно. Филипп прекрасно знал причину этой любви. Он был единственным сыном, эльфийская жена так и не смогла подарить ему наследника, лишь двух взбалмошных и таких же капризных дочерей. А лорд Филберьен очень хотел сына, потому смирился даже с полукровкой. Вопреки традициям, благодаря заботам отца, Филипп получил хорошее образование и в будущем вполне мог претендовать на серьёзную карьеру. Но сначала ему надлежало прослужить пару лет в городской страже и окончить военную школу.
— Вы не могли бы устроить Фиону на работу? — попросил Филипп, оказавшись в кабинете отца.
— Работу? — фыркнул лорд Филберьен. — Зачем малолетней пигалице работа? Просто выдай её замуж и не мучайся! Она достаточно смазлива, чтобы привлечь состоятельного кавалера!
— Но… но она не хочет замуж! — возразил Филипп, но так и нашёл в глазах отца понимания.
Сучьи и ветки потяжелее продолжали лететь в бедняжек, заставляя их выбиваться из строя, но это было ничто по сравнение с приближением Дамиана. Острый меч блеснул в воздухе, и чудовищная боль затопила Рену. Сразу несколько её сестёр по крови замолкли навсегда, лишившись головы.
— Нет! Не делай этого! — закричала она, надеясь повлиять хотя бы на Дамиана, но тот вновь занёс меч, и Рене показалось, что он прошёлся не по телам змей, а по её сердцам. Она не могла дышать, ноги ослабели и едва держали её над змеиным клубком, так и вившимся вокруг. «Глупые! — мысленно стонала она, предчувствуя новые удары. — Бегите же! Бегите!»
— Иди-с-с-с з-з-за нами-с-с! — шипели в ответ они. — З-з-за нами-с-с-с…
Она пойдёт за ними, они убегут вместе! От новой волны боли Рена почти перестала соображать. В голове стучало только одно: ей надо спасти своих сестёр! Она не может бросить их на верную смерть, а кроме неё встать на защиту больше некому. Но Дамиан её не слушал. Он стремительно расчищал себе путь к ней, похоже, вовсе не замечая какую боль причиняет такими действиями. Отчаявшись достучаться до него, Рена побежала. Она намеревалась увести за собой всех уцелевших змей, но, добравшись до края опушки, резко остановилась. Из-за сосен показалась незнакомая фигура, укутанная в чёрный плащ, и некая сила, исходившая от неё, так сильно напугала, что поначалу Рена решила, будто перед ней появился демон, хотя ничего в облике незнакомца не напоминало обличие властителей Фацуки. Чёрные волосы едва достигали плеч, черты лица не были лишены изящества и аристократизма, но не столь идеальны, как то бывало у агни, и лишь холодные голубые глаза, излучающие ту самую неведомую мощь, делали сходство возможным. В руках мужчины обнаружился посох, какие обычно описывались в легендах и историях о волшебниках, и тот, будто желая подтвердить своё родство с магией, ударил им оземь. Паника охватила Рену в тот же миг, желание немедленно скрыться, исчезнуть, просто раствориться в воздухе, оказаться где угодно, главное, как можно дальше от этого места тут же охватило её. Однако ноги словно вросли в землю, не давая пошевелиться. И не только ноги. Всё тело будто одеревенело и пустило корни, в то время как змеи спешно расползлись в неизвестном направлении. Без них стало как-то особенно одиноко и печально. И ужасно страшно, потому как демоноподобный мужчина шагнул ей навстречу. Его рука описала в воздухе замысловатый круг, и тот лёгкой дымкой повис между ними. Тело обмякло, и, ощутив навалившуюся слабость, Рена пошатнулась. Колени подкосились и, казалось, ей уже не удержаться на ногах, но незнакомец ловко подхватил её под руку. Эта внезапная близость настолько шокировала Рену, что она впала в ступор. Не зная ужасаться ли ей или спасаться бегством, Рена продолжала изображать изваяние.
— Стоять сами сможете? — вдруг спросил незнакомец. У него оказался невероятно приятный голос — тягучий, мелодичный, какой-то завораживающий.
Он осторожно отпустил её руку и сделал шаг в сторону. Рена только и могла, что смотреть на него, хоть он и был почти на голову выше, потому взгляд из-за этой разницы упирался куда-то в район решительного подбородка. Она ощущала, что от мужчины по-прежнему исходит невероятная сила, которая напугала не только змей и её. Подошедшие мальчишки несмело замерли в нескольких шагах. Невысказанный вопрос завис в воздухе, а таинственный незнакомец не спешил проявлять инициативу. Он искоса поглядел на подошедших, но так и не нарушил возникшее напряжённое молчание.
— Простите, — не выдержал Дамиан. — Вы, похоже, спасли нашу спутницу! Спасибо вам за это и позвольте узнать ваше имя!
— Маркус Слайнор, — представился с лёгким поклоном незнакомец, и Рена услышала удивлённый возглас, который слетел у Дамиана.
— Лекарь демонов? — вырвалось у него, на что мужчина мягко улыбнулся. Настала пора удивляться всем остальным. Рена судорожно припоминала, где могла слышать об этом человеке или правильнее будет сказать — волшебнике! Однако известно ей было до обидного мало. О лекаре демонов ходили невероятные слухи и слагались легенды, будто бы он настолько впечатлил агни своим мастерством, что те признали его как равного. Что ж, раз этот Маркус Слайнор волшебник — в том не было ничего удивительного! До Последней Войны Драконов демоны не считались всесильными властителями мира, и лишь гибель волшебников позволила им занять это положение. Поговаривали так же, что лекарь демонов прибыл из другого мира, в который в конце войны сбежали уцелевшие маги. Однако проверить все эти домыслы было практически невозможно, но весь вид этого волшебника намекал, что истории о нём во многом не выдумка.
— Меня прислал к вам посол Аулус, — сообщил Маркус. — Он очень беспокоился и решил, что вам может пригодиться моя помощь. И, как я вижу, не ошибся.
— Вы правда волшебник? — задал новый вопрос Дамиан, всё ещё не отводя взгляда от Маркуса. Тот кивнул в ответ. Лицо Дамиана озарилось неподдельным восхищением, но лично Рена была далека от подобных чувств. Мужчина по-прежнему внушал ей серьёзные опасения.
— Вы напугали змей своей магией? — нашла в себе силы спросить она, слегка подрагивая от напряжения.
— Это было куда гуманнее, чем обрубать им головы, — с насмешкой заметил Маркус, заставляя Дамиана понурить голову.
— Я не знаю таких заклинаний, — пробурчал он, заметно тушуясь.
— И где они теперь? — продолжила расспросы Рена. Ей было чрезвычайно важно узнать о судьбах своих сестёр по крови.
— Большинство отправилось в свои норы на зимнюю спячку, — возвестил Маркус, — но есть и те, кому удалось избежать заклинания, и они до сих пор бродят по лесу. Потому вам не стоит задерживаться. Пойдёмте, посол Аулус просил проводить вас до Врат!
Рена задумчиво оглядела волшебника. Ответ ей в целом понравился, змеям и в самом деле стоило сейчас спокойно спать, а не шнырять по лесу, ведя себя как сумасшедшие.
— А вы могли бы воскресить тех, кого постигла ужасная участь? — с волнением произнесла она, косясь в сторону изрубленных тел.
— Боюсь, такое мне не подвластно, — печально ответил Маркус. — Я понимаю, вы связаны с ними, но…
— Связаны? — вклинился в их разговор Дамиан. — Но Рэл меня об этом не предупреждал! — в его голосе ощущалось раскаяние и чувство вины. — Ваш брат говорил, что вас стоит оберегать, вот и я подумал, что эти змеи — опасные враги!
Враги? Сердца Рены горестно сжались, ей больно было смотреть и на тела сестёр по крови и на муки, отразившиеся на лице Дамиана. Молодой волшебник был в такой растерянности и печали, что сам вызывал невольное сочувствие. Он попытался извиниться, но никому от этого не стало легче. Сердца Рены по-прежнему обливались кровью, видя трупы змей, Дамиан же буквально не находил себе места. Марселу и вовсе предложил похоронить несчастных созданий со всеми почестями, но Рена решительно отказалась. Змеи и наги никогда не проводили похорон. Наги, достигшие пятого возвышения, прекращали превращаться в человека и доживали свои змеиные дни в Зачарованном лесу точно так же, как и их сёстры по крови, и кто знает, не оказался ли кто среди сегодняшних змей из тех самых нагов! Рена благоразумно умолчала о таком предположении, пожалев неопытного волшебника, но сама откинуть эту мысль никак не могла. Она вертелась в её голове почти всю дорогу, не давая покоя. Рена не могла спокойно смотреть на Дамиана, да и тот теперь плёлся в конце их нового отряда, доверив вести всех старшему магу.
Марселу опасливо косился в сторону нового знакомого, и Рена разделяла его тревоги. Она никак не могла разобраться в собственных чувствах: Маркус отчасти её смущал. Особенно его связь с агни Аулусом. О после Фацуки Рена помнила только обеспокоенные слова отца, но что-то внутри подсказывало ей, что это далеко не всё. Было ещё что-то внушающее нешуточную тревогу, и это что-то было точно связано с именем Аулус.
Интерлюдия 2. Полукровка
Филипп:
«Лучше бы меня казнили на площади! — просыпаясь каждое утро, думал он, но стоило ему только открыть глаза, как осознание наваливалось тяжеленной глыбой. — Сам виноват! Нечего было связываться с демонами!»
Затем его мысли вновь возвращались к фатальному знакомству с Мийрис и чудовищный случай, предшествующий ему. Это уже напоминало некий ритуал. Каждый день Филипп заставлял себя прокручивать всю цепь событий, что привела его в дом агни Касайрис. Он словно искал в своём поведении ошибку, за которую мог бы корить себя, но тщетно. Раз за разом Филипп неизменно оказывался в тупике. Какие бы он поступки не совершил, результат его всё равно бы не устроил.
Главная проблема заключалась в Фионе. Его сестра была слишком красива. Пожалуй, даже прекраснее их матери. Едва Фионе исполнилось тринадцать у неё стали появляться поклонники, и с каждым годом армия почитателей только росла. Особо активные кавалеры даже приходили делать официальные предложения. Однако Фиона всем отказывала: и зажиточным купцам, обещавшим обеспеченную жизнь, и бедным романтикам, сулившим большую любовь до гробовой доски. Сестра вообще не хотела замуж.
— Я не желаю зависеть от мужчины! — любила повторять она, продолжая лелеять свою скромную мечту — открыть маленькое ателье.
— Богатый муж вполне мог бы тебе помочь, — качая головой, отвечала мать, но Фиона продолжала воротить нос от выгодных партий.
— Я не хочу замуж за стариков! — возмущалась она.
— У многих купцов есть сыновья! — парировала мать.
— Да, но они избалованны и жестоки! Прости, мама, но я не хочу, чтобы мной помыкали! Поэтому я должна добиться всего сама!
И в этом стремлении Филипп поддерживал сестру. На Шат-мирами, конечно, женщин, сумевших сделать своё имя, было очень мало, и всё же Фиона вполне могла воплотить задуманное. Именно поэтому она устроилась на работу в одно из крупных ателье.
— Тебе даже не придётся волноваться за меня, — с улыбкой заметила Фиона, рассказывая о своей удаче Филиппу. — Там работают одни женщины, а из мужчин лишь старый ткач, да хозяин! Но лорд Нихэльен почти не приходит к нам, у него много других забот на плантациях и ткацких мастерских.
И всё же Филипп каждый вечер приходил её встречать, опасаясь, что на пути домой к сестре могут пристать какие-нибудь незнакомцы. В тот злополучный день, он тоже пришёл за ней. Провожая взглядом усталых одетых в одинаковые платья женщин, выходящих из мастерской, Филипп ждал. Обычно Фиона выскакивала одной из первых, так как не хотела задерживать его. Всё-таки Филипп отчасти пренебрегал работой ради неё. Отец устроил его в городскую стражу, чтобы «закрепить навыки владения оружием». Филиппу надлежало патрулировать город в вечернее время, а по утрам он тренировался с другими новобранцами в военной школе. Утомительно, но действительно полезно. И всё же, когда поток женщин заметно поредел, а Фиона так и не появилось в дверях, Филипп ощутил первые признаки беспокойства.
— Простите! — окликнул он проходящую мимо работницу мастерской. — Вы не видели Фиону Данье?
Женщина моментально отвела взгляд и заспешила прочь. Тревога усилилась. Филипп попробовал остановить другую женщину, но та поступила точно так же. «Да что же это, сговор что ли какой?» — подумал Филипп и устремился к дверям мастерской. У самого входа он вновь обратился к пожилой работнице, и та тоже мгновенно перевела взгляд, словно на ближайшей ограде обнаружилось нечто занимательное.
— В кабинете лорда, — тихо прошептала она, поспешно проходя мимо. Её походка была нервной и неровной, отчего волнение Филиппа достигло предела. Он моментально сложил в голове разрозненные факты и влетел в мастерскую. Филипп не помнил, как добрался до кабинета, кажется, он ещё пытался спрашивать что-то у последних уходящих. «Только бы не опоздать!» — кричало сознание. Филипп ворвался внутрь подобно урагану, снося двери и молниеносно вытаскивая меч. Только приставив оружие к горлу лорда, он ощутил облегчение. «Успел». Лорд зажал плачущую Фиону в угол и пока только пытался задрать юбки. Ещё минут пять или даже меньше и было бы поздно.
— Убери от неё свои руки! — Филипп явно не контролировал себя.
— Как ты позволяешь себе разговаривать с лордом, ничтожество?! — Прозвучало в ответ.
— А как лорд, чья жена беременна, позволяет себе приставать к невинным девушкам?! — парировал Филипп. Компромат на лорда Нихэльена он раздобыл ещё в первые же дни, когда узнал, что Фиона собралась работать в мастерской.
— Какое тебе до этого дело, мерзкий полукровка? — взвился лорд, но руки от Фионы убрал. Та мгновенно воспользовалась ситуацией и поспешила выскользнуть из угла и спрятаться за спиной Филиппа.
— Городская стража обязана следить за порядком и соблюдением законов, мой лорд, — с сарказмом ответил Филипп, отводя клинок. Лорд едва не задыхался от гнева, но смог прорычать:
— Забирай свою шлюху, и пусть больше не показывается мне на глаза. Она уволена!
Впрочем, это было лишь воплем отчаяния, загнанного в угол эльфа. После сегодняшних приставаний, Фиона никогда бы не вернулась в эту мастерскую.
— Я проработала всего месяц! — плакала сестра, утыкаясь в плечо Филиппу. — Всего месяц! Мне даже не заплатили жалование!
Филиппу не мог её утешить. Ситуация складывалась явно не в их пользу. Деньги Нихэльен точно не вернёт, он и так испытал унижение от полукровки. Хорошо ещё, что собственная вина не позволит ему пойти жаловаться начальнику охраны. От беременных жен эльфам категорически запрещалось гулять. За такой проступок легко можно было лишиться титула, а при самых неудачных обстоятельствах и вовсе остаться без головы. Нихэльен не глупец и на такой риск не пойдёт, но, как и любой эльф, он коварен и злопамятен, потому непременно попытается отомстить. Вряд ли теперь кто-то возьмёт на работу Фиону… Она и сама это понимала, потому и проплакала всю ночь. Филипп страдал вместе с ней, именно поэтому он всё-таки решился встретиться с отцом.
У лорда Филберьена статус и влияние были намного выше, чем у лорда Нихэльена. Отец Филиппа входил палату лордов на Шат-мирами, и потому с легкостью мог надавить на более мелких лордов. Однако сильно на него надеяться не стоило. Признаться, отношения у них были весьма сложные. Филипп ненавидел отца из-за сломанной судьбы и страданий матери, за невнимание и полное равнодушие к сестре. Правда, к нему самому лорд Филберьен относился весьма тепло и благодушно. Филипп прекрасно знал причину этой любви. Он был единственным сыном, эльфийская жена так и не смогла подарить ему наследника, лишь двух взбалмошных и таких же капризных дочерей. А лорд Филберьен очень хотел сына, потому смирился даже с полукровкой. Вопреки традициям, благодаря заботам отца, Филипп получил хорошее образование и в будущем вполне мог претендовать на серьёзную карьеру. Но сначала ему надлежало прослужить пару лет в городской страже и окончить военную школу.
— Вы не могли бы устроить Фиону на работу? — попросил Филипп, оказавшись в кабинете отца.
— Работу? — фыркнул лорд Филберьен. — Зачем малолетней пигалице работа? Просто выдай её замуж и не мучайся! Она достаточно смазлива, чтобы привлечь состоятельного кавалера!
— Но… но она не хочет замуж! — возразил Филипп, но так и нашёл в глазах отца понимания.
