На губах Торика заиграла странная улыбка. Он задумчиво покосился на Нэйдж, после чего весьма вежливо сказал:
— Если моя племянница действительно уверена в своём выборе, я буду только рад породниться с вами, Ваше Величество!
Как вскоре выяснилось, Нэйдж в своём выборе не сомневалась ни капли. Она радостно вскочила со стула и тут же встала подле Дамиана.
— Ваше Величество, я глубоко признательна вам за ваше предложение, — начала она и, взяв короля за руку, внезапно опустилась перед ним на колени. Широкие юбки растеклись по полу подобно голубому облаку. — Вы даже не представляете, как осчастливили меня в эту минуту!
Дамиан выглядел ошеломлённым настолько, что не мог выдавить из себя и слова. Разве что глупую улыбку и поплывший в неге взгляд. Этьен просто не мог справиться с шоком. Он, как и Дамиан онемел, и только и мог, что наблюдать за невероятным представлением.
— Но… — Только что улыбающаяся Нэйдж вдруг погрустнела и отвела от короля взгляд. — Вы же понимаете, что слова, пусть и сказанные при свидетелях, остаются всего лишь словами. Если я отныне ваша невеста, нужно более веское доказательство, — Её пальцы нащупали кольцо и вцепились в выступающий берилл. Камень внезапно вспыхнул, но почти тут же погас.
— Я… не могу… — взволнованно и хрипло заговорил Дамиан. — Это… не просто кольцо!
— Хотите сказать, что я не достойна его? — Нэйдж бросила на короля взгляд, преисполненный разочарования. Спустя секунду в её глазах уже блестели слёзы. — Я… — она осеклась, и её плечи дрогнули. — Я и подумать не могла, что значу для вас так мало!
— Я подарю тебе другое кольцо! — поспешил заверить её Дамиан, но Нэйдж была непреклонна.
— Хотите откупиться от меня какой-то побрякушкой? — Она, отпустив руку короля, резко поднялась. — Я и не представляла, что мой король настолько… Настолько низко ценит меня!
Нэйдж демонстративно отвернулась, но не сдержала вырвавшийся из груди всхлип. В тот момент на Дамиана было жалко смотреть. Его обеспокоенный взгляд метался от кольца к девушке, не в силах определиться. Нэйдж продолжала стоять к нему спиной, её плечи чуть заметно дрожали, намекая о слезах. Они всё больше нервировали растерянного Дамиана, но при этом откровенно злили Этьена. Он вдруг увидел в поведении Нэйдж знакомую стратегию Зарины. Вот только на нём этот фокус обычно плохо срабатывал, однако сейчас Этьен чувствовал, что всё его существо противиться прежним принципам. Слёзы Нэйдж, в отличие от истерик жены, вызывали острое желание немедленно броситься на защиту, забыв обо всём. Он с ужасом понимал, что ему наплевать, что она, возможно, его обманула! Ему было неважно даже то, что у неё, вероятно, что-то было с его лучшим другом. Этьен не желал думать ни об её таинственном муже, ни о глупой помолвке, которая уже висела на волоске, обострившиеся чувства требовали от него куда более решительных шагов. Стащить с пальца Дамиана это проклятое кольцо и вручить глотающей слёзы Нэйдж. А затем утешить и получить заслуженное вознаграждение! Весьма страстное вознаграждение. Этьен, сгорая от желания, наконец, воплотить в жизнь обуревавшие его фантазии, резко поднялся. Однако подобные чувства, похоже, мучили не только его. Дамиан вскочил на ноги вместе с ним.
И он оказался быстрее. Приобняв Нэйдж, Дамиан стащил злосчастное кольцо с пальца.
— Обещай мне никогда не снимать его! — попросил он, вкладывая в её ладонь украшение. — И, я вынужден настаивать на том, чтобы отныне ты жила во дворце!
Нэйдж, сжав в кулаке заветное кольцо, торопливо обернулась. Её лицо разом просветлело, а глаза искрились неподдельным счастьем. Девушка без всякого стеснения наградила Дамиана долгим чувственным поцелуем.
Этьен жадно смотрел на эту картину, окончательно запутываясь. Он хотел возненавидеть Нэйдж за наглую ложь, за унижение его достоинства, за яростную ревность, что она пробуждала в нём, но не мог. Все разумные чувства плавились в неукротимом безудержном желании, которое, подобно неутолённому голоду, только росло. К его счастью, закончив поцелуй, Дамиан тут же принялся хлопотать об устройстве Нэйдж во дворце, и Этьену, вновь прикинувшемуся слугой, удалось незаметно улизнуть из королевских покоев. Он спешно отнёс полупустые подносы на кухню, после чего, отмахнувшись от ворчаний поварихи, выскочил на улицу. Подставляя своё разгорячённое тело ледяному пронизывающему ветру, Этьен надеялся, что холод хоть немного притупит одуряющее всепоглощающее желание. Ему нужна была трезвая голова и ясный рассудок, чтобы во всём разобраться. Однако требующая утоления страсть никак не хотела оставлять его. Ему нужна была разрядка. С довольно прозаичным намерением Этьен вернулся на кухню, но, вглядываясь в лица собравшихся на ужин служанок, испытал лишь гнев. Пресная лепёшка не могла и близко возместить того невероятного удовольствия, что обещал воздушный кремовый торт. Поняв, что мимолётная связь лишь сильнее подогреет аппетит, Этьен, злясь на самого себя, направился к винному погребу. Стащив несколько бутылок самого крепкого вина, он заперся в бывшей каморке Дамиана. Ему нужно было временно забыться…
Похмельный сон отличался удивительной яркостью. Этьен снова был в наполненном дымом аляповатом шатре гадалки. Удушающий аромат горьких трав забивал лёгкие, а до ушей доносился тревожный звон миниатюрных колокольчиков, развешенных повсюду. Вновь натыкаясь на многочисленные вазы и столики, уставленные разноцветными шкатулками и мерцающими камнями, Этьен пробирался к круглому столу, находившему в центре. Он, сам не зная зачем, искал необычную женщину в просторных серых одеждах, украшенных загадочными узорами. Этьен чувствовал, что она здесь, но гадалка предпочитала прятаться и дразнить, повторяя потусторонним голосом свои давно сделанные предсказания.
— Много женщин, очень много женщин в твоей жизни. — Донесся до него таинственный шёпот.
Этьен, озираясь по сторонам, хмыкнул. Ему было плевать на глупые пророчества, он прекрасно знал, что они не более, чем просто слова, которые потом так удобно подставлять под сложившиеся обстоятельства. И потому его женщины — это его выбор!
Добравшись до круглого стола, Этьен с удивлением обнаружил на нём новую вещь, которая отсутствовала в его воспоминаниях. Светящийся молочный кристалл был водружён на небольшую поставку в самом центре. Внутри, сквозь клубящийся туман, проглядывали неясные образы, но стоило Этьену склониться над странным камнем, как на него из плотной белой дымки внезапно посмотрело симпатичное личико служанки. Флорет! Его милый цветочек! Он тут же узнал её, и сердце наполнилось грустью. Она была его первой любовью, которая, увы, закончилась для них обоих огромной трагедией. Этьен лишился титула и права на престол, а совсем ещё юная девушка оказалась в бэрлокском борделе. Конечно, чуть позднее Гаспьену удалось её выкупить и отправить на южные острова, но к тому времени она уже и слышать не желала об Этьене.
— …но лишь три из них, те, что затронут сердце, изменят твою жизнь, — прошептали совсем рядом, будто бы за спиной.
Этьен резко обернулся, но никого не увидел. Лишь лёгкий ветерок, пробравшийся через полог, пробежался по его волосам, и раздул в догорающем очаге тлеющие угли. Прыткое пламя взметнулось ввысь, и в нём, искрясь, закрутилась золотистая змея. Призрачная огненная Рена вновь исполняла какой-то танец, от которого Этьена не мог оторвать взгляда. Нагская жрица оставила после себя привкус горечи и разочарования. Они смогли разделить лишь один поцелуй, прежде чем судьба развела их навеки. Рена исчезла в глубинах змеиного царства, а ему всё-таки пришлось жениться на Линкской принцессе. Однако эти события Этьен никогда не связывал с нелепым пророчеством. Даже сейчас он не мог с уверенностью сказать, что появившиеся когда-то к наге чувства не были всего лишь наваждением, вызванным её проклятьем.
— Всё ещё не веришь моим предсказаниям? — Голос гадалки стал громче, и в нём явственно слышалась насмешка.
— Конечно, нет! — фыркнул Этьен, вновь начиная оглядывать по сторонам. Туман стремительно редел, позволяя лучше рассмотреть необычную обстановку. Уже гораздо чётче проступали очертания многочисленных сундуков, заваленных необычными драгоценностями, роскошными украшениями и прекрасными тканями. Сделав шаг в сторону, Этьен почти тут же наткнулся на небрежную собранную кучу книг. Подхватив верхнюю, он почти тут отбросил её, завидя бесстыдную обложку романа Шарльена. И это отчего-то насмешило хозяйку шатра. Её каркающий неприятный смех раздражал слух. Этьен, ощущая, как внутри него разгорается ярость, решительно направился к источнику отвратительного звука. Обойдя несколько кресел, сундуков, груды кристаллов и камней, он уткнулся в заставленный мерцающими и оплывшими свечами столик. В слабом неверном свете Этьен обнаружил висящий на колыхающейся стенке гобелен. Без сомнения, то была искусная работа леди Даниэлы. Однако Этьен просто не мог поверить, что мать Дамиана, когда-то ткала нечто подобное. С гобелена на него взирала корчащаяся от смеха гадалка.
Этьен резко очнулся. Обрывки странного сна и оглушающий мерзкий хохот тут же растворились в охватившей его голову боли. Черепная коробка раскалывалась на сотни частиц. Организм отчаянно требовал воды. Этьен, кряхтя, перевернулся на бок и с трудом разлепил глаза, смутно вспоминая, где очутился. В тесной маленькой каморке было сумрачно, отчего он решил было, что проспал целый день и проснулся только под вечер. Мысленно укоряя себя за столь недальновидное поведение, Этьен кое-как заставил себя подняться и доковылять до стрельчатого окна. Опершись на подоконник, он воззрился на узкую полоску неба, что удавалось увидеть из-за башен дворца. Тёмная и хмурая, словно перед бурей, она внушала смутные опасения. Этьен поразился воцарившейся тишине, так словно мир замер в ожидании чего-то неотвратимого и ужасного. Он только успел моргнуть, как его худшие страхи воплотились в жизнь. Неведомый чудовищный звук, подобно грому, прокатился в вышине, а вслед за ним небо озарило ярким пламенем. Эльфийский флот вновь штурмовал купол, а тот, внезапно потемнев и растрескавшись, не выдержал и начал осыпаться огненными осколками.
Этьену страстно хотелось, чтобы виденное оказалось сном, но нещадно раскалывающаяся голова не оставляла сомнений. Он с ужасом взирал на то, как пламя охватило дворцовую башню, а разразившаяся почти тут же гроза оказалась не в силах его погасить. Новый удар заставил вспыхнуть крышу тронного зала. Ливень встал стеной, но огонь, яростно шипя, продолжал облизывать черепицу, пробираясь к соседним постройкам. Небо то и дело озаряли ослепительные молнии и огненные всполохи, но когда сквозь пелену дождя над городом поплыли пламенные облака, Этьен с отчаянием понял, что магия Дамиана уступила силе Императора. Это оказалось крайне неприятным открытием, не оставляющим Каэру никаких надежд. Вальену уже приходилось сжигать дотла целые города, потому прогноз ожидался трагический. Лихорадочно соображая, как защитить полыхающий дворец, Этьен, шатаясь и проклиная собственную глупость и неуёмные амбиции дядюшки, потащился на улицу. Колдовать из каморки, глядя лишь на полоску неба, да несколько крыш, было бы несколько неосмотрительно. Он запрещал себе даже думать о том, что с ним сделает Император за предательство, но честь не позволяла ему допустить, чтобы Дамиан разом лишился всего.
Вывалившись во двор, Этьен остановился под небольшим портиком. Стихающий дождь без помощи унявшегося ветра уже не способен был его достать. Привалившись к холодной стене, Этьен глубоко вдохнул и, игнорируя чудовищную головную боль, принялся выстраивать новый защитный купол. Он собирался окружить своей силой весь дворец, чтобы противостоять атакам Императора, но не успел создать и грани, когда проплывшая над двором огромная тень, заставила его поднять глаза на небо. Огромный алый дракон заходил на опасный манёвр, входя в пике. Секундой спустя он с оглушающим рёвом протаранил зависший над дворцом эльфийский шаттл. Молнией пронесся ему на помощь зелёный собрат. Он встретил неприятеля с другой стороны, выпуская испепеляющее пламя. Зажатый между двух драконов эльфийский корабль вспыхнул, словно факел.
— Какого демона здесь происходит! — простонал Этьен, наблюдая за тем, как внезапно появившиеся незваные драконы сцепились с эльфийским флотом.
Огромный чёрный дракон, застив собой едва ли не всё небо, появился над Каэром под конец сражения. Эльфийский флот, завидя короля О’дара, перешёл в отступление. И только, когда последний корабль скрылся за горизонтом, дракон, важно покружив над городом, завис над тронным залом. Затем с ним в воздухе начали происходить странные метаморфозы. Сначала он стал стремительно уменьшаться в размерах, потом его чешуя вспыхнула красным, а размашистые кожистые крылья вдруг обросли перьями, а под конец, когтистые лапы стали преображаться в руки и ноги, а на драконьей морде начало проступать нечто человеческое. Выбравшееся из-за туч солнце на миг ослепило Этьена, не дав узреть последний этап превращения. Когда же глаза привыкли к свету, в тронный зал через зияющую обгоревшую дыру в крыше спускался в облике краснокрылого драконеанина король драконов О’дар. С недавних пор его личность обросла диковинными легендами, и Этьен, слыша о промышляемых послом Одореда коварных делишках во Дворце Совета, не был склонен доверять их внезапно ставшему слишком амбициозным правителю. Он поспешил к тронному залу и успел как раз вовремя. Дамиан уже стоял у дверей, раздавая указания прибывшему во главе с генералом Вейгом отряду королевской стражи. Рядом с ним маячил Торик, и, признаться, вид у лорда-канцлера был очень странный. Ещё вчера он поражал своей невозмутимостью, равнодушно взирая на беспардонный спектакль, затеянный племянницей, а сегодня выглядел так, будто на него разом обрушилась вся скорбь мира. Яркие янтарные глаза потемнели, лицо осунулось, а кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок.
«Может, эльфийские шаттлы или драконы сожгли его дом и корабли?» — пытаясь разгадать причину безмолвного горя, предположил Этьен. Он с трудом мог понять, что ещё могло так сильно расстроить лорда. В сознании проскользнула тревога за Нэйдж, но Этьен не придал ей должного значения. Невеста короля во время сражения должна была быть во дворце, а, значит, находилась под его непосредственной защитой. Вдобавок Дамиан, хоть и выглядел сильно обеспокоенным, но не подавал признаков того, что произошла некая трагедия.
Чтобы привлечь внимание друга, Этьену пришлось толкнуть стоявшего перед ним стражника. Тот тут же оскалился и, прорычав негромко какое-то ругательство, толкнул его в ответ. Этьен отскочил в сторону, задевая другого стражника, так что возникший переполох уже не смог остаться незамеченным.
— Что происходит?! — гаркнул генерал Вейг.
От его возгласа весь отряд тут же выпрямился, а Этьену удалось поймать взгляд Дамиана. На лице друга тут же появилась лёгкая полуулыбка.
— А вот и наш верный слуга! — воскликнул Дамиан. — Нам известно, что он прекрасно владеет мечом. Прошу вас, генерал, выдайте ему оружие, мы желаем назначить его личным телохранителем и взять с собой!
Генерал Вейг неодобрительно покосился в сторону Этьена и явно хотел что-то возразить, но в дело вмешался Торик.
— Если моя племянница действительно уверена в своём выборе, я буду только рад породниться с вами, Ваше Величество!
Как вскоре выяснилось, Нэйдж в своём выборе не сомневалась ни капли. Она радостно вскочила со стула и тут же встала подле Дамиана.
— Ваше Величество, я глубоко признательна вам за ваше предложение, — начала она и, взяв короля за руку, внезапно опустилась перед ним на колени. Широкие юбки растеклись по полу подобно голубому облаку. — Вы даже не представляете, как осчастливили меня в эту минуту!
Дамиан выглядел ошеломлённым настолько, что не мог выдавить из себя и слова. Разве что глупую улыбку и поплывший в неге взгляд. Этьен просто не мог справиться с шоком. Он, как и Дамиан онемел, и только и мог, что наблюдать за невероятным представлением.
— Но… — Только что улыбающаяся Нэйдж вдруг погрустнела и отвела от короля взгляд. — Вы же понимаете, что слова, пусть и сказанные при свидетелях, остаются всего лишь словами. Если я отныне ваша невеста, нужно более веское доказательство, — Её пальцы нащупали кольцо и вцепились в выступающий берилл. Камень внезапно вспыхнул, но почти тут же погас.
— Я… не могу… — взволнованно и хрипло заговорил Дамиан. — Это… не просто кольцо!
— Хотите сказать, что я не достойна его? — Нэйдж бросила на короля взгляд, преисполненный разочарования. Спустя секунду в её глазах уже блестели слёзы. — Я… — она осеклась, и её плечи дрогнули. — Я и подумать не могла, что значу для вас так мало!
— Я подарю тебе другое кольцо! — поспешил заверить её Дамиан, но Нэйдж была непреклонна.
— Хотите откупиться от меня какой-то побрякушкой? — Она, отпустив руку короля, резко поднялась. — Я и не представляла, что мой король настолько… Настолько низко ценит меня!
Нэйдж демонстративно отвернулась, но не сдержала вырвавшийся из груди всхлип. В тот момент на Дамиана было жалко смотреть. Его обеспокоенный взгляд метался от кольца к девушке, не в силах определиться. Нэйдж продолжала стоять к нему спиной, её плечи чуть заметно дрожали, намекая о слезах. Они всё больше нервировали растерянного Дамиана, но при этом откровенно злили Этьена. Он вдруг увидел в поведении Нэйдж знакомую стратегию Зарины. Вот только на нём этот фокус обычно плохо срабатывал, однако сейчас Этьен чувствовал, что всё его существо противиться прежним принципам. Слёзы Нэйдж, в отличие от истерик жены, вызывали острое желание немедленно броситься на защиту, забыв обо всём. Он с ужасом понимал, что ему наплевать, что она, возможно, его обманула! Ему было неважно даже то, что у неё, вероятно, что-то было с его лучшим другом. Этьен не желал думать ни об её таинственном муже, ни о глупой помолвке, которая уже висела на волоске, обострившиеся чувства требовали от него куда более решительных шагов. Стащить с пальца Дамиана это проклятое кольцо и вручить глотающей слёзы Нэйдж. А затем утешить и получить заслуженное вознаграждение! Весьма страстное вознаграждение. Этьен, сгорая от желания, наконец, воплотить в жизнь обуревавшие его фантазии, резко поднялся. Однако подобные чувства, похоже, мучили не только его. Дамиан вскочил на ноги вместе с ним.
И он оказался быстрее. Приобняв Нэйдж, Дамиан стащил злосчастное кольцо с пальца.
— Обещай мне никогда не снимать его! — попросил он, вкладывая в её ладонь украшение. — И, я вынужден настаивать на том, чтобы отныне ты жила во дворце!
Нэйдж, сжав в кулаке заветное кольцо, торопливо обернулась. Её лицо разом просветлело, а глаза искрились неподдельным счастьем. Девушка без всякого стеснения наградила Дамиана долгим чувственным поцелуем.
Этьен жадно смотрел на эту картину, окончательно запутываясь. Он хотел возненавидеть Нэйдж за наглую ложь, за унижение его достоинства, за яростную ревность, что она пробуждала в нём, но не мог. Все разумные чувства плавились в неукротимом безудержном желании, которое, подобно неутолённому голоду, только росло. К его счастью, закончив поцелуй, Дамиан тут же принялся хлопотать об устройстве Нэйдж во дворце, и Этьену, вновь прикинувшемуся слугой, удалось незаметно улизнуть из королевских покоев. Он спешно отнёс полупустые подносы на кухню, после чего, отмахнувшись от ворчаний поварихи, выскочил на улицу. Подставляя своё разгорячённое тело ледяному пронизывающему ветру, Этьен надеялся, что холод хоть немного притупит одуряющее всепоглощающее желание. Ему нужна была трезвая голова и ясный рассудок, чтобы во всём разобраться. Однако требующая утоления страсть никак не хотела оставлять его. Ему нужна была разрядка. С довольно прозаичным намерением Этьен вернулся на кухню, но, вглядываясь в лица собравшихся на ужин служанок, испытал лишь гнев. Пресная лепёшка не могла и близко возместить того невероятного удовольствия, что обещал воздушный кремовый торт. Поняв, что мимолётная связь лишь сильнее подогреет аппетит, Этьен, злясь на самого себя, направился к винному погребу. Стащив несколько бутылок самого крепкого вина, он заперся в бывшей каморке Дамиана. Ему нужно было временно забыться…
***
Похмельный сон отличался удивительной яркостью. Этьен снова был в наполненном дымом аляповатом шатре гадалки. Удушающий аромат горьких трав забивал лёгкие, а до ушей доносился тревожный звон миниатюрных колокольчиков, развешенных повсюду. Вновь натыкаясь на многочисленные вазы и столики, уставленные разноцветными шкатулками и мерцающими камнями, Этьен пробирался к круглому столу, находившему в центре. Он, сам не зная зачем, искал необычную женщину в просторных серых одеждах, украшенных загадочными узорами. Этьен чувствовал, что она здесь, но гадалка предпочитала прятаться и дразнить, повторяя потусторонним голосом свои давно сделанные предсказания.
— Много женщин, очень много женщин в твоей жизни. — Донесся до него таинственный шёпот.
Этьен, озираясь по сторонам, хмыкнул. Ему было плевать на глупые пророчества, он прекрасно знал, что они не более, чем просто слова, которые потом так удобно подставлять под сложившиеся обстоятельства. И потому его женщины — это его выбор!
Добравшись до круглого стола, Этьен с удивлением обнаружил на нём новую вещь, которая отсутствовала в его воспоминаниях. Светящийся молочный кристалл был водружён на небольшую поставку в самом центре. Внутри, сквозь клубящийся туман, проглядывали неясные образы, но стоило Этьену склониться над странным камнем, как на него из плотной белой дымки внезапно посмотрело симпатичное личико служанки. Флорет! Его милый цветочек! Он тут же узнал её, и сердце наполнилось грустью. Она была его первой любовью, которая, увы, закончилась для них обоих огромной трагедией. Этьен лишился титула и права на престол, а совсем ещё юная девушка оказалась в бэрлокском борделе. Конечно, чуть позднее Гаспьену удалось её выкупить и отправить на южные острова, но к тому времени она уже и слышать не желала об Этьене.
— …но лишь три из них, те, что затронут сердце, изменят твою жизнь, — прошептали совсем рядом, будто бы за спиной.
Этьен резко обернулся, но никого не увидел. Лишь лёгкий ветерок, пробравшийся через полог, пробежался по его волосам, и раздул в догорающем очаге тлеющие угли. Прыткое пламя взметнулось ввысь, и в нём, искрясь, закрутилась золотистая змея. Призрачная огненная Рена вновь исполняла какой-то танец, от которого Этьена не мог оторвать взгляда. Нагская жрица оставила после себя привкус горечи и разочарования. Они смогли разделить лишь один поцелуй, прежде чем судьба развела их навеки. Рена исчезла в глубинах змеиного царства, а ему всё-таки пришлось жениться на Линкской принцессе. Однако эти события Этьен никогда не связывал с нелепым пророчеством. Даже сейчас он не мог с уверенностью сказать, что появившиеся когда-то к наге чувства не были всего лишь наваждением, вызванным её проклятьем.
— Всё ещё не веришь моим предсказаниям? — Голос гадалки стал громче, и в нём явственно слышалась насмешка.
— Конечно, нет! — фыркнул Этьен, вновь начиная оглядывать по сторонам. Туман стремительно редел, позволяя лучше рассмотреть необычную обстановку. Уже гораздо чётче проступали очертания многочисленных сундуков, заваленных необычными драгоценностями, роскошными украшениями и прекрасными тканями. Сделав шаг в сторону, Этьен почти тут же наткнулся на небрежную собранную кучу книг. Подхватив верхнюю, он почти тут отбросил её, завидя бесстыдную обложку романа Шарльена. И это отчего-то насмешило хозяйку шатра. Её каркающий неприятный смех раздражал слух. Этьен, ощущая, как внутри него разгорается ярость, решительно направился к источнику отвратительного звука. Обойдя несколько кресел, сундуков, груды кристаллов и камней, он уткнулся в заставленный мерцающими и оплывшими свечами столик. В слабом неверном свете Этьен обнаружил висящий на колыхающейся стенке гобелен. Без сомнения, то была искусная работа леди Даниэлы. Однако Этьен просто не мог поверить, что мать Дамиана, когда-то ткала нечто подобное. С гобелена на него взирала корчащаяся от смеха гадалка.
Этьен резко очнулся. Обрывки странного сна и оглушающий мерзкий хохот тут же растворились в охватившей его голову боли. Черепная коробка раскалывалась на сотни частиц. Организм отчаянно требовал воды. Этьен, кряхтя, перевернулся на бок и с трудом разлепил глаза, смутно вспоминая, где очутился. В тесной маленькой каморке было сумрачно, отчего он решил было, что проспал целый день и проснулся только под вечер. Мысленно укоряя себя за столь недальновидное поведение, Этьен кое-как заставил себя подняться и доковылять до стрельчатого окна. Опершись на подоконник, он воззрился на узкую полоску неба, что удавалось увидеть из-за башен дворца. Тёмная и хмурая, словно перед бурей, она внушала смутные опасения. Этьен поразился воцарившейся тишине, так словно мир замер в ожидании чего-то неотвратимого и ужасного. Он только успел моргнуть, как его худшие страхи воплотились в жизнь. Неведомый чудовищный звук, подобно грому, прокатился в вышине, а вслед за ним небо озарило ярким пламенем. Эльфийский флот вновь штурмовал купол, а тот, внезапно потемнев и растрескавшись, не выдержал и начал осыпаться огненными осколками.
Этьену страстно хотелось, чтобы виденное оказалось сном, но нещадно раскалывающаяся голова не оставляла сомнений. Он с ужасом взирал на то, как пламя охватило дворцовую башню, а разразившаяся почти тут же гроза оказалась не в силах его погасить. Новый удар заставил вспыхнуть крышу тронного зала. Ливень встал стеной, но огонь, яростно шипя, продолжал облизывать черепицу, пробираясь к соседним постройкам. Небо то и дело озаряли ослепительные молнии и огненные всполохи, но когда сквозь пелену дождя над городом поплыли пламенные облака, Этьен с отчаянием понял, что магия Дамиана уступила силе Императора. Это оказалось крайне неприятным открытием, не оставляющим Каэру никаких надежд. Вальену уже приходилось сжигать дотла целые города, потому прогноз ожидался трагический. Лихорадочно соображая, как защитить полыхающий дворец, Этьен, шатаясь и проклиная собственную глупость и неуёмные амбиции дядюшки, потащился на улицу. Колдовать из каморки, глядя лишь на полоску неба, да несколько крыш, было бы несколько неосмотрительно. Он запрещал себе даже думать о том, что с ним сделает Император за предательство, но честь не позволяла ему допустить, чтобы Дамиан разом лишился всего.
Вывалившись во двор, Этьен остановился под небольшим портиком. Стихающий дождь без помощи унявшегося ветра уже не способен был его достать. Привалившись к холодной стене, Этьен глубоко вдохнул и, игнорируя чудовищную головную боль, принялся выстраивать новый защитный купол. Он собирался окружить своей силой весь дворец, чтобы противостоять атакам Императора, но не успел создать и грани, когда проплывшая над двором огромная тень, заставила его поднять глаза на небо. Огромный алый дракон заходил на опасный манёвр, входя в пике. Секундой спустя он с оглушающим рёвом протаранил зависший над дворцом эльфийский шаттл. Молнией пронесся ему на помощь зелёный собрат. Он встретил неприятеля с другой стороны, выпуская испепеляющее пламя. Зажатый между двух драконов эльфийский корабль вспыхнул, словно факел.
— Какого демона здесь происходит! — простонал Этьен, наблюдая за тем, как внезапно появившиеся незваные драконы сцепились с эльфийским флотом.
***
Огромный чёрный дракон, застив собой едва ли не всё небо, появился над Каэром под конец сражения. Эльфийский флот, завидя короля О’дара, перешёл в отступление. И только, когда последний корабль скрылся за горизонтом, дракон, важно покружив над городом, завис над тронным залом. Затем с ним в воздухе начали происходить странные метаморфозы. Сначала он стал стремительно уменьшаться в размерах, потом его чешуя вспыхнула красным, а размашистые кожистые крылья вдруг обросли перьями, а под конец, когтистые лапы стали преображаться в руки и ноги, а на драконьей морде начало проступать нечто человеческое. Выбравшееся из-за туч солнце на миг ослепило Этьена, не дав узреть последний этап превращения. Когда же глаза привыкли к свету, в тронный зал через зияющую обгоревшую дыру в крыше спускался в облике краснокрылого драконеанина король драконов О’дар. С недавних пор его личность обросла диковинными легендами, и Этьен, слыша о промышляемых послом Одореда коварных делишках во Дворце Совета, не был склонен доверять их внезапно ставшему слишком амбициозным правителю. Он поспешил к тронному залу и успел как раз вовремя. Дамиан уже стоял у дверей, раздавая указания прибывшему во главе с генералом Вейгом отряду королевской стражи. Рядом с ним маячил Торик, и, признаться, вид у лорда-канцлера был очень странный. Ещё вчера он поражал своей невозмутимостью, равнодушно взирая на беспардонный спектакль, затеянный племянницей, а сегодня выглядел так, будто на него разом обрушилась вся скорбь мира. Яркие янтарные глаза потемнели, лицо осунулось, а кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок.
«Может, эльфийские шаттлы или драконы сожгли его дом и корабли?» — пытаясь разгадать причину безмолвного горя, предположил Этьен. Он с трудом мог понять, что ещё могло так сильно расстроить лорда. В сознании проскользнула тревога за Нэйдж, но Этьен не придал ей должного значения. Невеста короля во время сражения должна была быть во дворце, а, значит, находилась под его непосредственной защитой. Вдобавок Дамиан, хоть и выглядел сильно обеспокоенным, но не подавал признаков того, что произошла некая трагедия.
Чтобы привлечь внимание друга, Этьену пришлось толкнуть стоявшего перед ним стражника. Тот тут же оскалился и, прорычав негромко какое-то ругательство, толкнул его в ответ. Этьен отскочил в сторону, задевая другого стражника, так что возникший переполох уже не смог остаться незамеченным.
— Что происходит?! — гаркнул генерал Вейг.
От его возгласа весь отряд тут же выпрямился, а Этьену удалось поймать взгляд Дамиана. На лице друга тут же появилась лёгкая полуулыбка.
— А вот и наш верный слуга! — воскликнул Дамиан. — Нам известно, что он прекрасно владеет мечом. Прошу вас, генерал, выдайте ему оружие, мы желаем назначить его личным телохранителем и взять с собой!
Генерал Вейг неодобрительно покосился в сторону Этьена и явно хотел что-то возразить, но в дело вмешался Торик.
