Если Ласова архимаг, то почему скрывает, этот великий дар? Если Зубова 'кукла', то зачем вообще он здесь нужен? Почему его послали сюда в столь странном амплуа? Неужели психологи не смогли подобрать другую, более мужественную внешность, чтобы внушить доверие? А Верес бы сумел очаровать. Недели бы не прошло, а Василиса лежала бы у его ног.
О сексе речь не шла, только работа - новый архимаг в управлении был очень нужен. Плюс брюнетка была не в его вкусе. А вот 'кукла' куда более ему симпатична. Верес любил блондинок, и от ночи с Дашей не отказался бы, тем более ее неприкрытая агрессия к мужскому полу только раззадоривала. Возможно когда-нибудь он осуществит этот дерзкий план, только внешность для этого сменит.
Вообще ему было жалко эту девочку. Еще вчера прочел в досье 'куклы' о смерти ее матери, а сегодня утром за чаем она рассказала ему свою версию событий. В глубине его души что-то зашевелилось.
Даша жарила оладьи и говорила о своей великой цели - спасти мать от страшной болезни. А Верес слушал и понимал, в этом новом рыжем теле Даша не воспринимает его как опасного мужчину, а потому честно и искренне выкладывает перед ним большинство своих карт.
Лже-Олежка строил нелепые выражения лица, огрызался, отшучивался, как предписывала роль. А Вересу было противно, наверное от того что Даша 'кукла', а следовательно человек без воли.
До конца практики она вполне сможет побыть самостоятельной, а потом до нее доберутся врачи и обновят слетевшие заклинания. А он, Верес, уже сейчас знает, чем закончится ее грустная история, но ничем не сможет помочь.
А она жарила оладьи, пыталась положить ему добавку, искренне считала, что сутки до этого Олежка ничего не ел. Заботилась, в общем.
Такие моральными терзания у Вереса случались часто. Вначале было сложно, но с каждым разом угрызений совести становилось все меньше, а черствости все больше. У оперативника не может быть привязанностей, друзей, собак, у него есть сослуживцы, коллеги, задания и работа. Все остальное вторично.
Когда час икс наступил, мужчина подошел к разложенному спутниковому терминалу. Несколько набранных на клавиатуре комбинаций, пароль для активации и аппарат послушно установил соединение с управлением.
Не важно, что в Шкрябинке не работают мобильники, спецсвязь осечек не дает.
Уникальные разработки позволяли совмещать ранее не совместимые вещи. Магические контактные линзы помешались в специальный контейнер, а прибор считывал с них информацию, обрабатывал, конвертировал в привычный цифровой формат и отправлял пакетом данных по месту назначения. От Вереса требовалось лишь нажимать нужные кнопки.
За то время, что оперативник будет спать, в столице расшифруют запись и к утру пришлют скорректированное задание и приказы.
Терминал перемигивался разноцветными огоньками, на экране ползла полоска, с процентами, показывая объем переданной информации. Полчаса непрерывного жужжания прибора и работа сделана. Оставалось извлечь линзы и заново одеть их. Стоило им коснуться сетчатки глаз, и они начали новую запись.
Все же без магических способностей Верес чувствовал себя не уютно. Интуитивно беззащитно. Отогнав от себя дурные мысли, оперативник решил, что самым лучшим времяпровождением в этот поздний час станет полноценный сон.
Свернув спутниковый терминал и спрятав его в палатку, Верес со спокойной душой направился к скрипучей раскладушке.
Хилому рыжему телу требовался отдых, и так сил кот наплакал. Черт бы проклял тех психологов, которые решили, что такая внешность будет самой подходящей.
Верес выматерился в голос и лег спать.
***
Мечтам о спокойном сне сбыться было не суждено.
Даже спящее сознание оперативника, умудрялось контролировать окружающую обстановку. Спустя несколько часов положенного отдыха, что-то разбудило мужчину. Но открывать глаза Верес не спешил, сосредоточился.
В комнате было невообразимо холодно, будто все окна открыты нараспашку. Но отсутствие звуков ночной улицы говорило об обратном. В мистику, будучи магом, мужчина не верил, но на сердце отчего-то скреблись кошки, и становилось жутко.
Невольно вспомнился фильм, на который в детстве его сводил отец. Про графа Дракулу. В кинозале было прохладно, а на экране происходили страшные вещи. Только тогда Вересу было смешно, киношная история казалась выдуманной комедийной сказкой.
Оперативник решительно открыл глаза и, прислушиваясь к собственным ощущениям, аккуратно начал осмотр комнаты. За несколько часов тут ничего не изменилось - стол, стулья, сложенная палатка. И только собачий холод, который словно клубясь по полу, распространялся из соседней комнаты.
Бесшумно встав с раскладушки, Верес направился к источнику неприятных ощущений.
- Как же хреново, - думал он,- что это тело не способно к магии, многие вещи стали бы проще.
Подойдя к двери, которая разделяла два помещения, оперативник обнаружил изморозь пробежавшую по кромке дверного косяка.
- Чертовщина. Не удивлюсь, если глупые девчонки подшутить решили. Наверное, это кажется им веселым приколом, напустить на бедного рыжего мальчика собачий холод и поржать над ним, - злился оперативник, натягивая на свое лицо выражение посуровее и готовясь высказать горе-практиканткам всё, что он о них думает.
Новая доза стыда им не помешает, тем более они так забавно краснеют и смущаются.
Лже-Олежка рывком раскрыл замерзшую дверь, и уже открыл рот для изобличающей речи, когда понял что это не глупая шутка. Знание пришло с опозданием, но заставило оперативника замереть и не шевелится.
О таких явлениях он слышал, только на лекциях. Уж очень редко такое происходило. В народе это называлось 'памятью стен'- событие, произошедшее многие годы, а порой и века назад, отпечатывалось в окружающем пространстве. А затем призрачными силуэтами, словно немое кино, прокручивалось, с периодичностью раз в год или в десятилетие, порой даже реже.
Все слухи о приведениях, которые появлялись в родовых замках, были ни чем иным как 'памятью стен'. Скитающиеся души графов, баронов, королей и королев в поисках чего-то, мучали своих потомков тысячелетиями. Эти призраки, не были фантомами в привычном понимании, они не обладали разумом, или свойствами объекта с которого были скопированы. Они были воспоминаниями, событиями которые заставили окружающую обстановку запомнить их навсегда.
То, что сейчас видел перед собой Верес, было не похоже на скитающегося призрака или неуспокоенную душу.
Комната перед ним преобразилась, вместо растрескавшихся стен и сквозящих окон, теперь была каменная кладка и узкие окошки, закрывающиеся на деревянные ставни. Само пространство тоже изменилось - небольшой стол, грубо сбитый из массива дерева, прялка, стоящая в углу комнаты, русская печка с едва теплящимися угольками, тусклая свеча озарявшая все вокруг редкими всполохами пламени. Посреди комнаты сидела женщина с длинными белыми волосами, заплетенными в косу. Она была простенько одета в белый сарафан расшитый обычными символами и узорами - ромбы, квадраты, какие-то цветочки. Незнакомка баюкала кроватку с маленьким черноволосым младенцем. Ее губы беззвучно шевелились, напевая ребенку нежную колыбельную. Ее взгляд выражал настолько сильную любовь, на которую способна только мать.
Обстановка в комнате была настолько милой и спокойной, что Верес невольно подался вперед, рассмотреть происходящее поближе. Он словно оказался посреди киносъемок, где действие идет, но его никто не замечает.
Но что-то пошло не так.
Внезапно женщина подскочила, и заметалась по комнате, словно услышала какие-то звуки за пределами своего дома. Ее прежде теплый взгляд, выражал неподдельный ужас и страх. Ребенок в колыбельке разрывался в беззвучном крике.
Мать подхватила свое чадо на руки, и в попытках успокоить плачь что-то шептала, а по ее лицу текли слезы.
Внезапно картинка содрогнулась, словно от удара. Кто-то снаружи выламывал ставни окон. Дверь, пока еще державшая натиск неизвестных врагов, прогибалась под ударами, показывая - долго ей не выстоять.
Женщина, словно понимая неизбежность неминуемого вторжения, как-то по-особому поцеловала в лоб своего ребенка, погладила по коротеньким темным волосам, прошептала какие-то слова, будто прощаясь в последний раз.
Верес догадывался, что может произойти дальше. Судя по обстановке в комнате эти события происходили века четыре-пять назад. А в те дикие времена с одинокими женщинами захватчики поступали всегда одинаково унизительно, в лучшем случае она могла рассчитывать на быструю или легкую смерть.
Но 'память стен' преподнесла очередной сюрприз.
Окно уже было выбито, а дверь еще удерживала последнюю оборону, когда с женщиной стали происходить непонятные метаморфозы. Ее светлые длинные волосы на глазах укорачивались, руки и ноги удлинялись, тело выгибалось в припадке сильнейшей боли. Белый сарафан спал на пол, становясь не нужным аксессуаром для другой ипостаси незнакомки.
- Подумать только, - мелькнула удивленная мысль оперативника, - оборотень.
Сейчас он видел перед собой огромного снежного барса - грациозное создание сверкало глазами, шипело и скалилось неизвестной угрозе, огромный хвост, словно кнут, рассекал воздух. Кошка готовилась к бою.
Мгновение, и дверь сорвана с петель, в дом ворвались пятеро вооруженных мужчин. Их лица были сосредоточены и озлоблены. Глядя на них стало ясно: такие люди ради цели пойдут на всё! Не смущаясь любых методов.
Разъяренная мать-кошка прыгнула на вторгшихся в ее дом людей, первому одним ударом вспорола брюхо, его не спасла даже легкая броня, одетая поверх одежды. Второму прокусила горло, хотя он оказал более достойное сопротивление, размахивал саблей, и даже умудрился рассечь оборотнице ухо, чем вызвал у нее еще больший приступ ярости. Их смерть была молниеносной, снежный зверь не знал пощады для своих врагов.
Третий и четвертый, глядя на безвременную кончину товарищей, решили выбрать другую тактику, их совместная атака фактически увенчалась успехом, но против природной мощи животного им было нечего предоставить. Ирбис уже расправлялась с предпоследним врагом, острые клыки как раз перекусывали его шейные позвонки, когда неожиданный удар в спину заставил ее осесть.
Пятый вторженец, всю схватку простоявший в углу и наблюдающий кровавую расправу над своими товарищами, стоял позади снежного зверя, держа в руках самопальную короткую пищаль.
- Как подло,- думал Верес, - одно из первых огнестрельных оружий, а уже несет столько смерти и трусости. Кто же ты, незнакомка, если на тебя объявили эту кровавую охоту?
Но что такое один выстрел, для огромного и полного жизни создания. Мать-оборотень развернулась навстречу своему последнему врагу. Одного прыжка ей бы хватило убить трусливого недомерка.
Но вторая заряженная ручница, внесла свои коррективы в исход боя, выстрел в голову принес гордому ирбису смерть.
Верес даже не понял, откуда взялся второй ствол, ведь оружие того времени было массивным и невероятно тяжелым, но результата боя это не меняло. Прекрасное белоснежное создание умирало. Еще несколько томительных секунд после выстрела, снежная кошка пыталась сопротивляться смерти, идти навстречу врагу, в бесплотных попытках защитить свой дом и своего ребенка. На подгибающихся лапах из последних сил она двигалась вперед. Жизнь медленно рывками уходила из ее тела. Прощальный рык, последние сантиметры. Женщина умирала, осознавая свое полное бессилие, но продолжала бесстрашно сопротивляется неизбежному. Ей не хватило каких-то мгновений чтобы расправиться с врагом.
Проклятая старуха-смерть пришла за ней. Еще недавно живые глаза остекленели, навеки становясь жутким мертвым взором.
Верес ждал, что вот-вот 'память стен' прекратиться, оборвется, он не хотел смотреть, на то, что произойдет дальше. Но загадочное явление решило за него.
Выживший в нечестной схватке мужчина, решительным шагом направился к малышу. Лицо убийцы выражало полное удовлетворение произошедшим, было видно, как он упивался своей победой. Дойдя до ребенка, подлец критичным и равнодушным взглядом осмотрел маленькое и невинное существо, разрывающееся в неслышимом для Вереса плаче.
Убийца нагнулся к малышу поближе, зачем-то потрогал его волосы, а решительным движением вытащил из-за пазухи нож.
Занесенная рука, и детский плач прекратился.
Верес смотрел на детоубийцу и не понимал. ЗА ЧТО?
Кем надо быть, чтобы убить невинного ребенка?
Сердце оперативника гулко стучало. Пусть это произошло много веков назад, но ведь всё это было. В этом доме, в администрации деревни Шкрябинка несколько столетий назад произошла эта кровавая резня.
А убийца стоял, над телом бездыханного малыша, улыбался и чего-то ждал. Раз мгновение, два мгновение, три...
Пространство озарила яркая вспышка и в следующую секунду что-то изменилось.
Это была все та же комната - тела четверых мертвых чужаков лежали там же, где их настигла гибель в лице ныне бездыханной хозяйки дома. Она приняла мужественную и достойную смерть. И только детоубийца с ребенком исчезли, испарились.
Верес оглядывался по сторонам, ища, куда они могли подеваться, но 'память стен' вновь перетасовала колоду. Еще минуту назад яркие картины начали выцветать, пока совсем не исчезли.
Вместе с видениями исчез и холод.
Оперативник шумно выдохнул, адреналин бурлил в крови, а его хваленое хладнокровие куда-то исчезло.
Увиденные картины, перевернули что-то внутри сознания мужчины.Дом, еще недавно казавшийся теплым и уютным, теперь давил своими стенами, напоминая, о минувших жестоких событиях.
Но больше всего Вереса смущал другой момент, странное совпадение, почему именно снежные барсы, почему именно сейчас проявилось это видение в стенах? Есть ли связь увиденного с Василисой? Не может же ее кровное родство с этим видом оборотней оказаться странными стечением обстоятельств?
И хотя этому аспекту ее биографии в деле было посвящено всего лишь пару строчек - эту информацию он помнил очень хорошо.
Загадок становилось больше - а ответов пока не появились.
Несомненно, радовал тот факт, что магические записывающие линзы все это время были на оперативнике, а значит, передать запись уникального магического явления в управление он сможет. Зато не радовала, перспектива заново разворачивать спутниковый терминал и выходить на незапланированный сеанс связи.
Будь эта ночь спокойной, терминал Верес до утра не включил бы точно. Но вышло, как вышло, а значит, придется потерпеть.
Новые данные требовали незамедлительной передачи и обработки информации. Аналитикам наверняка будет интересно ознакомиться с записью такого редкого явления.
Для сеанса связи уже было все готово, оставалось лишь поместить линзы в контейнер.
С радостью, сняв оные, Верес с чувством протер ладонью глаза. Невероятный кайф! Какими бы продвинутыми не были эти артефакты, но раздражали слизистую они знатно, а спать в них еще-то удовольствие. Морально мужчина был готов, что утром в копилку к его несуразной внешности добавятся еще и красные от раздражения вампирские глаза. Он утешал себя лишь тем, что, едва примет в конце задания настоящий облик, - весь дискомфорт уйдет вместе с рыжим телом в небытие.
О сексе речь не шла, только работа - новый архимаг в управлении был очень нужен. Плюс брюнетка была не в его вкусе. А вот 'кукла' куда более ему симпатична. Верес любил блондинок, и от ночи с Дашей не отказался бы, тем более ее неприкрытая агрессия к мужскому полу только раззадоривала. Возможно когда-нибудь он осуществит этот дерзкий план, только внешность для этого сменит.
Вообще ему было жалко эту девочку. Еще вчера прочел в досье 'куклы' о смерти ее матери, а сегодня утром за чаем она рассказала ему свою версию событий. В глубине его души что-то зашевелилось.
Даша жарила оладьи и говорила о своей великой цели - спасти мать от страшной болезни. А Верес слушал и понимал, в этом новом рыжем теле Даша не воспринимает его как опасного мужчину, а потому честно и искренне выкладывает перед ним большинство своих карт.
Лже-Олежка строил нелепые выражения лица, огрызался, отшучивался, как предписывала роль. А Вересу было противно, наверное от того что Даша 'кукла', а следовательно человек без воли.
До конца практики она вполне сможет побыть самостоятельной, а потом до нее доберутся врачи и обновят слетевшие заклинания. А он, Верес, уже сейчас знает, чем закончится ее грустная история, но ничем не сможет помочь.
А она жарила оладьи, пыталась положить ему добавку, искренне считала, что сутки до этого Олежка ничего не ел. Заботилась, в общем.
Такие моральными терзания у Вереса случались часто. Вначале было сложно, но с каждым разом угрызений совести становилось все меньше, а черствости все больше. У оперативника не может быть привязанностей, друзей, собак, у него есть сослуживцы, коллеги, задания и работа. Все остальное вторично.
Когда час икс наступил, мужчина подошел к разложенному спутниковому терминалу. Несколько набранных на клавиатуре комбинаций, пароль для активации и аппарат послушно установил соединение с управлением.
Не важно, что в Шкрябинке не работают мобильники, спецсвязь осечек не дает.
Уникальные разработки позволяли совмещать ранее не совместимые вещи. Магические контактные линзы помешались в специальный контейнер, а прибор считывал с них информацию, обрабатывал, конвертировал в привычный цифровой формат и отправлял пакетом данных по месту назначения. От Вереса требовалось лишь нажимать нужные кнопки.
За то время, что оперативник будет спать, в столице расшифруют запись и к утру пришлют скорректированное задание и приказы.
Терминал перемигивался разноцветными огоньками, на экране ползла полоска, с процентами, показывая объем переданной информации. Полчаса непрерывного жужжания прибора и работа сделана. Оставалось извлечь линзы и заново одеть их. Стоило им коснуться сетчатки глаз, и они начали новую запись.
Все же без магических способностей Верес чувствовал себя не уютно. Интуитивно беззащитно. Отогнав от себя дурные мысли, оперативник решил, что самым лучшим времяпровождением в этот поздний час станет полноценный сон.
Свернув спутниковый терминал и спрятав его в палатку, Верес со спокойной душой направился к скрипучей раскладушке.
Хилому рыжему телу требовался отдых, и так сил кот наплакал. Черт бы проклял тех психологов, которые решили, что такая внешность будет самой подходящей.
Верес выматерился в голос и лег спать.
***
Мечтам о спокойном сне сбыться было не суждено.
Даже спящее сознание оперативника, умудрялось контролировать окружающую обстановку. Спустя несколько часов положенного отдыха, что-то разбудило мужчину. Но открывать глаза Верес не спешил, сосредоточился.
В комнате было невообразимо холодно, будто все окна открыты нараспашку. Но отсутствие звуков ночной улицы говорило об обратном. В мистику, будучи магом, мужчина не верил, но на сердце отчего-то скреблись кошки, и становилось жутко.
Невольно вспомнился фильм, на который в детстве его сводил отец. Про графа Дракулу. В кинозале было прохладно, а на экране происходили страшные вещи. Только тогда Вересу было смешно, киношная история казалась выдуманной комедийной сказкой.
Оперативник решительно открыл глаза и, прислушиваясь к собственным ощущениям, аккуратно начал осмотр комнаты. За несколько часов тут ничего не изменилось - стол, стулья, сложенная палатка. И только собачий холод, который словно клубясь по полу, распространялся из соседней комнаты.
Бесшумно встав с раскладушки, Верес направился к источнику неприятных ощущений.
- Как же хреново, - думал он,- что это тело не способно к магии, многие вещи стали бы проще.
Подойдя к двери, которая разделяла два помещения, оперативник обнаружил изморозь пробежавшую по кромке дверного косяка.
- Чертовщина. Не удивлюсь, если глупые девчонки подшутить решили. Наверное, это кажется им веселым приколом, напустить на бедного рыжего мальчика собачий холод и поржать над ним, - злился оперативник, натягивая на свое лицо выражение посуровее и готовясь высказать горе-практиканткам всё, что он о них думает.
Новая доза стыда им не помешает, тем более они так забавно краснеют и смущаются.
Лже-Олежка рывком раскрыл замерзшую дверь, и уже открыл рот для изобличающей речи, когда понял что это не глупая шутка. Знание пришло с опозданием, но заставило оперативника замереть и не шевелится.
О таких явлениях он слышал, только на лекциях. Уж очень редко такое происходило. В народе это называлось 'памятью стен'- событие, произошедшее многие годы, а порой и века назад, отпечатывалось в окружающем пространстве. А затем призрачными силуэтами, словно немое кино, прокручивалось, с периодичностью раз в год или в десятилетие, порой даже реже.
Все слухи о приведениях, которые появлялись в родовых замках, были ни чем иным как 'памятью стен'. Скитающиеся души графов, баронов, королей и королев в поисках чего-то, мучали своих потомков тысячелетиями. Эти призраки, не были фантомами в привычном понимании, они не обладали разумом, или свойствами объекта с которого были скопированы. Они были воспоминаниями, событиями которые заставили окружающую обстановку запомнить их навсегда.
То, что сейчас видел перед собой Верес, было не похоже на скитающегося призрака или неуспокоенную душу.
Комната перед ним преобразилась, вместо растрескавшихся стен и сквозящих окон, теперь была каменная кладка и узкие окошки, закрывающиеся на деревянные ставни. Само пространство тоже изменилось - небольшой стол, грубо сбитый из массива дерева, прялка, стоящая в углу комнаты, русская печка с едва теплящимися угольками, тусклая свеча озарявшая все вокруг редкими всполохами пламени. Посреди комнаты сидела женщина с длинными белыми волосами, заплетенными в косу. Она была простенько одета в белый сарафан расшитый обычными символами и узорами - ромбы, квадраты, какие-то цветочки. Незнакомка баюкала кроватку с маленьким черноволосым младенцем. Ее губы беззвучно шевелились, напевая ребенку нежную колыбельную. Ее взгляд выражал настолько сильную любовь, на которую способна только мать.
Обстановка в комнате была настолько милой и спокойной, что Верес невольно подался вперед, рассмотреть происходящее поближе. Он словно оказался посреди киносъемок, где действие идет, но его никто не замечает.
Но что-то пошло не так.
Внезапно женщина подскочила, и заметалась по комнате, словно услышала какие-то звуки за пределами своего дома. Ее прежде теплый взгляд, выражал неподдельный ужас и страх. Ребенок в колыбельке разрывался в беззвучном крике.
Мать подхватила свое чадо на руки, и в попытках успокоить плачь что-то шептала, а по ее лицу текли слезы.
Внезапно картинка содрогнулась, словно от удара. Кто-то снаружи выламывал ставни окон. Дверь, пока еще державшая натиск неизвестных врагов, прогибалась под ударами, показывая - долго ей не выстоять.
Женщина, словно понимая неизбежность неминуемого вторжения, как-то по-особому поцеловала в лоб своего ребенка, погладила по коротеньким темным волосам, прошептала какие-то слова, будто прощаясь в последний раз.
Верес догадывался, что может произойти дальше. Судя по обстановке в комнате эти события происходили века четыре-пять назад. А в те дикие времена с одинокими женщинами захватчики поступали всегда одинаково унизительно, в лучшем случае она могла рассчитывать на быструю или легкую смерть.
Но 'память стен' преподнесла очередной сюрприз.
Окно уже было выбито, а дверь еще удерживала последнюю оборону, когда с женщиной стали происходить непонятные метаморфозы. Ее светлые длинные волосы на глазах укорачивались, руки и ноги удлинялись, тело выгибалось в припадке сильнейшей боли. Белый сарафан спал на пол, становясь не нужным аксессуаром для другой ипостаси незнакомки.
- Подумать только, - мелькнула удивленная мысль оперативника, - оборотень.
Сейчас он видел перед собой огромного снежного барса - грациозное создание сверкало глазами, шипело и скалилось неизвестной угрозе, огромный хвост, словно кнут, рассекал воздух. Кошка готовилась к бою.
Мгновение, и дверь сорвана с петель, в дом ворвались пятеро вооруженных мужчин. Их лица были сосредоточены и озлоблены. Глядя на них стало ясно: такие люди ради цели пойдут на всё! Не смущаясь любых методов.
Разъяренная мать-кошка прыгнула на вторгшихся в ее дом людей, первому одним ударом вспорола брюхо, его не спасла даже легкая броня, одетая поверх одежды. Второму прокусила горло, хотя он оказал более достойное сопротивление, размахивал саблей, и даже умудрился рассечь оборотнице ухо, чем вызвал у нее еще больший приступ ярости. Их смерть была молниеносной, снежный зверь не знал пощады для своих врагов.
Третий и четвертый, глядя на безвременную кончину товарищей, решили выбрать другую тактику, их совместная атака фактически увенчалась успехом, но против природной мощи животного им было нечего предоставить. Ирбис уже расправлялась с предпоследним врагом, острые клыки как раз перекусывали его шейные позвонки, когда неожиданный удар в спину заставил ее осесть.
Пятый вторженец, всю схватку простоявший в углу и наблюдающий кровавую расправу над своими товарищами, стоял позади снежного зверя, держа в руках самопальную короткую пищаль.
- Как подло,- думал Верес, - одно из первых огнестрельных оружий, а уже несет столько смерти и трусости. Кто же ты, незнакомка, если на тебя объявили эту кровавую охоту?
Но что такое один выстрел, для огромного и полного жизни создания. Мать-оборотень развернулась навстречу своему последнему врагу. Одного прыжка ей бы хватило убить трусливого недомерка.
Но вторая заряженная ручница, внесла свои коррективы в исход боя, выстрел в голову принес гордому ирбису смерть.
Верес даже не понял, откуда взялся второй ствол, ведь оружие того времени было массивным и невероятно тяжелым, но результата боя это не меняло. Прекрасное белоснежное создание умирало. Еще несколько томительных секунд после выстрела, снежная кошка пыталась сопротивляться смерти, идти навстречу врагу, в бесплотных попытках защитить свой дом и своего ребенка. На подгибающихся лапах из последних сил она двигалась вперед. Жизнь медленно рывками уходила из ее тела. Прощальный рык, последние сантиметры. Женщина умирала, осознавая свое полное бессилие, но продолжала бесстрашно сопротивляется неизбежному. Ей не хватило каких-то мгновений чтобы расправиться с врагом.
Проклятая старуха-смерть пришла за ней. Еще недавно живые глаза остекленели, навеки становясь жутким мертвым взором.
Верес ждал, что вот-вот 'память стен' прекратиться, оборвется, он не хотел смотреть, на то, что произойдет дальше. Но загадочное явление решило за него.
Выживший в нечестной схватке мужчина, решительным шагом направился к малышу. Лицо убийцы выражало полное удовлетворение произошедшим, было видно, как он упивался своей победой. Дойдя до ребенка, подлец критичным и равнодушным взглядом осмотрел маленькое и невинное существо, разрывающееся в неслышимом для Вереса плаче.
Убийца нагнулся к малышу поближе, зачем-то потрогал его волосы, а решительным движением вытащил из-за пазухи нож.
Занесенная рука, и детский плач прекратился.
Верес смотрел на детоубийцу и не понимал. ЗА ЧТО?
Кем надо быть, чтобы убить невинного ребенка?
Сердце оперативника гулко стучало. Пусть это произошло много веков назад, но ведь всё это было. В этом доме, в администрации деревни Шкрябинка несколько столетий назад произошла эта кровавая резня.
А убийца стоял, над телом бездыханного малыша, улыбался и чего-то ждал. Раз мгновение, два мгновение, три...
Пространство озарила яркая вспышка и в следующую секунду что-то изменилось.
Это была все та же комната - тела четверых мертвых чужаков лежали там же, где их настигла гибель в лице ныне бездыханной хозяйки дома. Она приняла мужественную и достойную смерть. И только детоубийца с ребенком исчезли, испарились.
Верес оглядывался по сторонам, ища, куда они могли подеваться, но 'память стен' вновь перетасовала колоду. Еще минуту назад яркие картины начали выцветать, пока совсем не исчезли.
Вместе с видениями исчез и холод.
Оперативник шумно выдохнул, адреналин бурлил в крови, а его хваленое хладнокровие куда-то исчезло.
Увиденные картины, перевернули что-то внутри сознания мужчины.Дом, еще недавно казавшийся теплым и уютным, теперь давил своими стенами, напоминая, о минувших жестоких событиях.
Но больше всего Вереса смущал другой момент, странное совпадение, почему именно снежные барсы, почему именно сейчас проявилось это видение в стенах? Есть ли связь увиденного с Василисой? Не может же ее кровное родство с этим видом оборотней оказаться странными стечением обстоятельств?
И хотя этому аспекту ее биографии в деле было посвящено всего лишь пару строчек - эту информацию он помнил очень хорошо.
Загадок становилось больше - а ответов пока не появились.
Несомненно, радовал тот факт, что магические записывающие линзы все это время были на оперативнике, а значит, передать запись уникального магического явления в управление он сможет. Зато не радовала, перспектива заново разворачивать спутниковый терминал и выходить на незапланированный сеанс связи.
Будь эта ночь спокойной, терминал Верес до утра не включил бы точно. Но вышло, как вышло, а значит, придется потерпеть.
Новые данные требовали незамедлительной передачи и обработки информации. Аналитикам наверняка будет интересно ознакомиться с записью такого редкого явления.
Для сеанса связи уже было все готово, оставалось лишь поместить линзы в контейнер.
С радостью, сняв оные, Верес с чувством протер ладонью глаза. Невероятный кайф! Какими бы продвинутыми не были эти артефакты, но раздражали слизистую они знатно, а спать в них еще-то удовольствие. Морально мужчина был готов, что утром в копилку к его несуразной внешности добавятся еще и красные от раздражения вампирские глаза. Он утешал себя лишь тем, что, едва примет в конце задания настоящий облик, - весь дискомфорт уйдет вместе с рыжим телом в небытие.
