– Ты людей хотя бы с ног не сбивай, защитница.
Он подхватил меня под локоть и мы свернули в аптечный переулок. Здесь было не так людно, как на площади.
– А с Атталем все донельзя просто. Таких благодетелей нужно время от времени щелкать по носу, чтобы не совали его в чужие дела. А если успеет к сроку, в конце концов, сделаю брату подарок, почему нет?
«Такой подарок для многих был целым состоянием, а этот парень, не слишком беспокоясь, разгуливал по городу с драгоценностями в кармане потертой куртки и рассуждал, что такому уважаемому человеку, как мсье Атталь, следует знать свое место. Мальчишка по сравнению со старым французом, а вздумал воспитывать его. Вот ведь напыщенный индюк! Ни с кем не считается»…
Откуда-то в голову закралась преступная мысль, что ничего не бояться и не считаться ни с кем – дорогого стоит. Если ты и в самом деле можешь себе это позволить.
В аптечном переулке мы провели почти час. Я не ожидала от Беркута такой щепетильности в вопросе – едва не довел до заикания услужливых, но плохо говорящих по-английски китайцев в «Снадобьях дядюшки Вонга» и не успокоился, пока ему не собрали все по списку.
Никогда до этого я не видела азиатов. Они были какими-то непостижимо иными, ни на кого непохожими, непривычными. Даже если сделать скидку на незнакомую речь и традиционную одежду, от них так и веяло чуждостью, инаковостью. Мимика, движения, манера общения – все выдавало в них иноземцев. В Луизиане живут самые разные народы – французы, итальянцы, ирландцы, а черных здесь больше, чем всех остальных вместе взятых. И это не шутка. Но встретить среди дорогих салонов и магазинов филиппинского квартала китайскую лавку было настоящим приключением. Банки и флаконы от огромных, до самых крошечных – с маслами, мазями, притирками и настойками, громоздились до потолка. Воздух здесь оказался влажным настолько, что мои волосы от него еще плотнее свивались в мелкие кольца.
Было видно, как за цветастой шторой, за которой то и дело скрывались суетливые аптекари, что-то грелось на двух больших жаровнях, щедро укутывая паром не только заднюю комнату, но и часть торгового зала.
Один из мужчин в очередной раз вынырнул из-за шторы, неся на подносе несколько склянок с плотно притертыми крышками.
– Это нужное, как прошлый раз, господин! – Китаец поставил поднос перед Френсисом, коротко поклонившись. Прямо не люди, а качели – туда-сюда, едва ли не после каждой сказанной фразы. У нас даже прислуга никогда себя так не вела. Они были удивительно почтительны и угодливы, но от таких странных манер становилось крайней неуютно.
– Какой прошлый раз, чурбан ты узкоглазый?! – Не выдержал Френсис, стукнув кулаком по столу. Банки звякнули, но остались стоять на месте. – Я тебя первый раз в жизни вижу!
– Примите извинения, господин! Мой племянник совсем рано в Америке. Хорошо спутывает вас, белых. Ему все на одно лицо, бестолковому ослу!
Я покатывалась со смеху, пока Беркут пытался добиться чего-то вразумительного от хозяина лавки. В итоге, он оставил китайцев спорить между собой, выдал мне несколько купюр и велел не возвращаться без фунта лимонных леденцов.
Мне совершенно не хотелось пропускать представление, потому что племянник дядюшки Вонга оказался весьма упрямым малым и отказывался признавать собственную неправоту, ведь был «точно уверен в один и тот же белый господин». И он, скорее всего, был прав. Ну, почти.
– А что мне за это будет? – Заявила я, пытаясь перекричать спорящих аптекарей.
– Щедрая доля от добычи! – Огрызнулся Беркут, пытаясь выпроводить меня из лавки. – Если сумеешь отвоевать ее у Джерри.
Френсис все-таки открыл мною дверь, я едва успела выставить вперед руки.
– Ну, что ж, леденцы так леденцы, – я заглянула в карман, куда Беркут напоследок сунул мне деньги, – и, определенно, мороженое.
Интересно, он там надолго? Я еще никогда не гуляла по городу в одиночку. А ведь за леденцами можно заглянуть не в ближайшую аптеку, а в «Сладкий дом». Ноги сами несли меня из аптечного переулка обратно к ярким витринам, шумным прохожим и возвышающимся над площадью белоснежной колокольней собора, за которую как раз закатилось солнце. И я совершенно потеряла счет времени. Кулек с леденцами получился небольшим, но увесистым, я гуляла с ним в обнимку, млея от сладкого аромата. Никогда раньше не отдавала должное карамели, но эти конфеты были особенными. Они пахли лимоном, лимонником, апельсином, темным сахаром. В меру сладкие, приятно кислые, с остринкой. Я, кажется, теперь тоже отказывалась уступать их без боя. А про мороженное и думать забыла, как и о том, что мы с Френсисом даже не договорились, где встретимся.
Поняла это только когда услышала насмешливый голос за своей спиной.
– Ну что, овечка, не съели тебя злые волки?
Я отрицательно замотала головой, распушив и без того пребывающие в беспорядке кудри. Чем только усилила свое сходство с овцой.
– Нашла! – Я протянула ему пакет со сладостями.
– Оставь пока, – его руки были заняты кульками и коробками из аптечного переулка. – Да и совсем оставь себе. Будет чем подкупать Ястреба. А пока пойдем, бросим это все, и за тряпками.
– А его надо подкупать?
Беркут склонился надо мной и заговорил низким, пугающим голосом.
– Не верь его сладким речам, маленькая овечка! На самом деле он абсолютно невыносим!
Мне кажется, стало понятно, у кого Кречет подцепил эту манеру. Тоже пугал нас «страшными сказками» по дороге, только про Ворона.
– Невыносим? – Я задумчиво прищурилась.
– Точно!
– И чем тогда подкупать тебя?
Френсис расхохотался.
– Хорошая попытка, мелкая, даже засчитаю.
Мы перепаковали седельные сумки и направились, наконец, в магазин готовой одежды. Мне приглянулась лавочка на первом этаже небольшого особняка. Узкая витрина, не шире обычной оконной рамы, в ней цветы в подвесных горшках и целая гирлянда из шляп и платков. Все это удивительно сочеталось между собой.
Магазин оказался обманчиво мал. Я не ожидала увидеть просторный зал и с полдюжины покупателей, деловито выбирающих хлопок и шелк, примеряющих шляпы, разглядывающих в зеркало хорошо ли сидит новая одежда.
Мне понадобилось время, чтобы осмотреться, выбрать пару моделей простых платьев – нежно-персиковое, на дневную жару и темно-серое с цветочным узором. Наверное, даже слишком красивое, но, при всем многообразии, на мой рост выбор здесь был невелик. К тому же платье на самом деле мне понравилось.
Мадам Обье – элегантная улыбчивая женщина лет тридцати яркой бабочкой порхала между столов и манекенов, с легкостью справляясь с наплывом покупателей.
Пока мы ждали, Френсис со скучающим видом бродил по магазину, а я примеряла шляпы. Выбор пал на плетеную канотье с прямыми полями и серебристо – белой лентой на тулье.
Когда, наконец, я смогла обратить на себя внимание хозяйки, в магазине остался только пожилой мужчина, вместе со своим черным слугой ожидавший какой-то большой заказ. И девушка, битый час выбирающая шляпные булавки и, похоже, ни в чьей помощи не нуждавшаяся. Я подошла к стойке и поздоровалась.
Хозяйка что-то записывала в расходную книгу и продолжила, почти не глядя. Оторвавшись от записей, она дежурно улыбнулась.
– Я могу вам чем-то помочь?
Женщина оглядела меня внимательно и недовольно сморщила носик, всем своим видом показывая, что мое появление в ее магазине – ошибка.
Я прекрасно понимала, что оказалась в неудобном положении и мой вид многих вводит в заблуждение, но сейчас вдруг чаша переполнилась. Неужели даже в таком заведении я не могу рассчитывать на вежливость и понимание, ведь не сделала ничего плохого!
Я почувствовала, как начинаю краснеть и отнюдь не от стыда. Френсис маячил где-то за моей спиной, что неожиданно добавляло уверенности в себе.
– Безусловно, мэм. Это ведь магазин одежды, я ничего не путаю? – Мадам Обье вскинула брови, но ответом меня не удостоила. – Тогда, надеюсь, не нужно объяснять, чем вы здесь должны заниматься?
Хозяйка бросила на меня злобный взгляд из-под стекол очков.
– Я могу отказать вам в обслуживании, если сочту это нужным… мисс.
– Не утруждайте себя на этот раз. К тому же, мы торопимся. – Я облокотилась на стойку, чтобы обрести хоть какую-то опору и унять дрожь. – Итак, мне нужны достойные и удобные домашние платья, сорочка, три смены белья и, – я выложила канотье на прилавок, – пожалуй, эта шляпа.
– Отправляетесь в путешествие, мисс? – Растерявшись от моей настойчивости, она сменила тон на деловой, но я больше любезничать с ней не собиралась. По горлу прокатился ледяной комок, но я справилась с волнением.
– Не отвлекайтесь. – Одернула ее я. – Кроме этого, пара рубашек на юношу приблизительно моего роста.
– Я полагаю, вы имеете в виду не этого юношу, – она украдкой глянула мне за спину и обаятельно улыбнулась.
– Ни на этот раз, мадам.
Еще одна попытка вывести меня на разговор. Но, почему-то, чем дольше я общалась с этой женщиной, тем неприятнее она мне казалась, несмотря на ее попытки исправить положение.
– Как скажите, мисс, – она вышла из-за прилавка, снова деловито окинула меня взглядом. – Примерно пять с половиной футов, верно? – Ей не нужен был мой ответ. – Идемте, я помогу с примеркой. Кажется, я знаю, что вам предложить.
Так и хотелось заявить ей прямо в глаза, что ее позерство меня не впечатляет, но настолько откровенная грубость была для меня уже не допустимой.
– Надеюсь на это, мэм, но давайте договоримся сразу: никаких лишних шнуровок, открытых плечей, кружева, лент и рукавов с манжетами.
Мадам Обье на этот раз не сдержала едкую усмешку, но я позволила эту выходку, ведь и так изрядно попортила ей крови. По крайней мере, я на это рассчитывала.
Пять платьев спустя, я вышла из примерочной обратно в зал, оставив хозяйку прибирать устроенный ради меня беспорядок.
Френсис стоял у прилавка, нетерпеливо постукивая по нему пальцами.
– Прости что так долго.
– Почти в самый раз, детка. Где там эта крыса?
Кажется, ни мне одной не понравилось здешнее обслуживание.
– Скоро явится, а что?
– Предлагаю тебе маленькую прогулку, но на нее нужно успеть.
Он говорил со мной, а сам внимательно вглядывался в зеркало на прилавке, в котором отражалась витрина магазина. За стеклом услужливый возница открывал дверцу экипажа перед пожилым, хорошо одетым мужчиной – тем самым, что ждал на софе в углу, пока принесут его заказ.
– Что происходит? – зашептала я, чуть слышно.
Он приложил палец к губам и подмигнул мне.
– Просто подыграй, потом все объясню.
Как раз в этот момент хозяйка магазина вышла из примерочной, неся с собой чехлы с одеждой.
– Я думаю, мы берем все, верно сестренка? – Он покровительственно обнял меня за плечи.
«Во что ты меня втягиваешь?» – Я насупилась, выворачиваясь из-под его руки. «Ну, я тебе сейчас так подыграю, не обрадуешься»!
Все, что мне оставалось, после общения с Обье – не испортить впечатление капризной стервы.
– Только это и все? – Я надула губы и хмуро уставилась на новообретенного братца. – Ливень, грязь, испорченное платье! Целый день в этой ужасной одежде. По-твоему моих страданий недостаточно?
Френсис нацепил на себя мягкую, снисходительную улыбку и одаривал ею поочередно то меня, то мадам Обье. Не забывая украдкой поглядывать в отражение.
– На сегодня все, юная леди! – Он погрозил мне пальцем и добавил с интонацией строгого папаши, – на этот раз я буду непреклонен!
Я драматично вздохнула и даже пустила слезу. Поджала губы и отвернулась от Беркута, найдя предлог тоже глянуть в зеркало. Повозка как раз двинулась с места и медленно покинула отражение.
– Вот же дьяволица, – обратился он уже к хозяйке, – знает, что я ни в чем не могу ей отказать и пользуется этим.
Мадам Обье растеряно, но с явным любопытством наблюдала за спектаклем, который мы устроили.
– Упакуйте все, что подошло, я пришлю посыльного сегодня вечером. И простите нас за излишнее беспокойство, девочка просто устала с дороги.
Он выложил на стол несколько крупных купюр.
– Надеюсь, этого компенсирует доставленные неудобства?
– Все в порядке, мсье, – хозяйка завороженно смотрела на Френсиса снизу вверх, ее щеки раскраснелись, – вам совершенно не о чем переживать.
– Безмерно рад это слышать! А теперь нам пора, Джаси. Доброго дня, мэм!
Он приподнял шляпу, которую отобрал у меня еще на подъезде к центру, и подтолкнул вперёд к выходу из магазина.
Уже за дверью, он взял меня за руку и мы, прогулочным шагом, направились в сторону гостиницы, где оставили лошадей.
– Чего ты трясешься? – Он толкнул меня в бок, – было весело! Хоть мне и пришлось строить из себя добродушного болвана.
– А мне что пришлось из себя строить! – Возмутилась я. – Да я чуть со страху не умерла! Сначала с самой этой грубиянкой, потом с твоим спектаклем! – Я вернула ему тычок. – Зачем вообще нужна была эта выходка?
– Затем, чтобы любопытная мадам Обье во всех подробностях запомнила эту выходку и сделку, и не запомнила нас самих. А то, что она считает нас родственниками, совсем собьет ее с толку. Стоит сменить одежду и ее воспоминания рассыплются, как карточный домик.
– А с чего ты вообще решил прятаться от портнихи? Ты что, заплатил ей фальшивыми деньгами? – Я совершенно не удивилась бы, признайся он в этом. – И откуда вообще у тебя столько денег? Ты меня пугаешь!
– Деньги – бумага, Фрэн, – он пожал плечами, – сегодня есть, завтра нет. И пока есть, лучше себе ни в чем не отказывать. Удача любит щедрых. К тому же, если сейчас не сплоховать, свои траты я покрою с избытком!
Когда мы ушли достаточно далеко от «Готовых платьев Обье», Френсис заметно ускорил шаг, заставляя и меня поторопиться.
– Только не суетись лишний раз, делай вид, что ничего особенного не происходит.
– И чего именно не происходит?
– Видела старого хлыща в экипаже? Это давний дружок Брэннигана. Его в городе давно не видно. Все утверждали, что уехал, или убили, а он тут как тут! Надо выяснить, не понесли ли его черти к подельничку. А еще я заглянул в книгу драгоценной мадам Обье, сделки со стариком неспроста там не было.
– Да как это может быть связано! – Удивилась я,– какие-то солидные бандиты и готовые платья? Опять твои шуточки!
– Я серьезен, как никогда, птичка. Как это связано мысли есть, но я предпочитаю сначала добыть доказательства. Этим мы с тобой и займемся.
– Ты, правда, возьмешь меня на задание?
Сердце громко заколотилось от страха и предвкушения.
– А куда еще мне тебя девать? Покрутишься рядом, пока я присматриваюсь к паре подозрительных заведений. Ничего серьезного, не обольщайся.
– Умеешь же ты портить настроение! – Сникла я.
– Зато я в этом чертовски хорош!
Вопреки моим ожиданиям, забрав лошадей, мы не помчались преследовать злополучный экипаж.
– Мы разве не торопимся?
– Совершенно. Если он к ирландцам – я его найду, а если нет, меня это дело уже мало волнует, мне за его махинации никто не платит. К тому же, всадники пройдут там, где экипажу придется тащиться в объезд. Я хорошо знаю город.
– И ирландский квартал тоже?
– Меньше, чем стоило бы, больше, чем хотелось. Несколько месяцев назад искали с Ястребом пару беглецов, к слову говоря, нашли. С тех пор висит там несколько приятных и пара паршивых знакомств. Но по большей части – сплошная куча мусора, что люди, что заведения.
Он подхватил меня под локоть и мы свернули в аптечный переулок. Здесь было не так людно, как на площади.
– А с Атталем все донельзя просто. Таких благодетелей нужно время от времени щелкать по носу, чтобы не совали его в чужие дела. А если успеет к сроку, в конце концов, сделаю брату подарок, почему нет?
«Такой подарок для многих был целым состоянием, а этот парень, не слишком беспокоясь, разгуливал по городу с драгоценностями в кармане потертой куртки и рассуждал, что такому уважаемому человеку, как мсье Атталь, следует знать свое место. Мальчишка по сравнению со старым французом, а вздумал воспитывать его. Вот ведь напыщенный индюк! Ни с кем не считается»…
Откуда-то в голову закралась преступная мысль, что ничего не бояться и не считаться ни с кем – дорогого стоит. Если ты и в самом деле можешь себе это позволить.
В аптечном переулке мы провели почти час. Я не ожидала от Беркута такой щепетильности в вопросе – едва не довел до заикания услужливых, но плохо говорящих по-английски китайцев в «Снадобьях дядюшки Вонга» и не успокоился, пока ему не собрали все по списку.
Никогда до этого я не видела азиатов. Они были какими-то непостижимо иными, ни на кого непохожими, непривычными. Даже если сделать скидку на незнакомую речь и традиционную одежду, от них так и веяло чуждостью, инаковостью. Мимика, движения, манера общения – все выдавало в них иноземцев. В Луизиане живут самые разные народы – французы, итальянцы, ирландцы, а черных здесь больше, чем всех остальных вместе взятых. И это не шутка. Но встретить среди дорогих салонов и магазинов филиппинского квартала китайскую лавку было настоящим приключением. Банки и флаконы от огромных, до самых крошечных – с маслами, мазями, притирками и настойками, громоздились до потолка. Воздух здесь оказался влажным настолько, что мои волосы от него еще плотнее свивались в мелкие кольца.
Было видно, как за цветастой шторой, за которой то и дело скрывались суетливые аптекари, что-то грелось на двух больших жаровнях, щедро укутывая паром не только заднюю комнату, но и часть торгового зала.
Один из мужчин в очередной раз вынырнул из-за шторы, неся на подносе несколько склянок с плотно притертыми крышками.
– Это нужное, как прошлый раз, господин! – Китаец поставил поднос перед Френсисом, коротко поклонившись. Прямо не люди, а качели – туда-сюда, едва ли не после каждой сказанной фразы. У нас даже прислуга никогда себя так не вела. Они были удивительно почтительны и угодливы, но от таких странных манер становилось крайней неуютно.
– Какой прошлый раз, чурбан ты узкоглазый?! – Не выдержал Френсис, стукнув кулаком по столу. Банки звякнули, но остались стоять на месте. – Я тебя первый раз в жизни вижу!
– Примите извинения, господин! Мой племянник совсем рано в Америке. Хорошо спутывает вас, белых. Ему все на одно лицо, бестолковому ослу!
Я покатывалась со смеху, пока Беркут пытался добиться чего-то вразумительного от хозяина лавки. В итоге, он оставил китайцев спорить между собой, выдал мне несколько купюр и велел не возвращаться без фунта лимонных леденцов.
Мне совершенно не хотелось пропускать представление, потому что племянник дядюшки Вонга оказался весьма упрямым малым и отказывался признавать собственную неправоту, ведь был «точно уверен в один и тот же белый господин». И он, скорее всего, был прав. Ну, почти.
– А что мне за это будет? – Заявила я, пытаясь перекричать спорящих аптекарей.
– Щедрая доля от добычи! – Огрызнулся Беркут, пытаясь выпроводить меня из лавки. – Если сумеешь отвоевать ее у Джерри.
Френсис все-таки открыл мною дверь, я едва успела выставить вперед руки.
– Ну, что ж, леденцы так леденцы, – я заглянула в карман, куда Беркут напоследок сунул мне деньги, – и, определенно, мороженое.
Интересно, он там надолго? Я еще никогда не гуляла по городу в одиночку. А ведь за леденцами можно заглянуть не в ближайшую аптеку, а в «Сладкий дом». Ноги сами несли меня из аптечного переулка обратно к ярким витринам, шумным прохожим и возвышающимся над площадью белоснежной колокольней собора, за которую как раз закатилось солнце. И я совершенно потеряла счет времени. Кулек с леденцами получился небольшим, но увесистым, я гуляла с ним в обнимку, млея от сладкого аромата. Никогда раньше не отдавала должное карамели, но эти конфеты были особенными. Они пахли лимоном, лимонником, апельсином, темным сахаром. В меру сладкие, приятно кислые, с остринкой. Я, кажется, теперь тоже отказывалась уступать их без боя. А про мороженное и думать забыла, как и о том, что мы с Френсисом даже не договорились, где встретимся.
Поняла это только когда услышала насмешливый голос за своей спиной.
– Ну что, овечка, не съели тебя злые волки?
Я отрицательно замотала головой, распушив и без того пребывающие в беспорядке кудри. Чем только усилила свое сходство с овцой.
– Нашла! – Я протянула ему пакет со сладостями.
– Оставь пока, – его руки были заняты кульками и коробками из аптечного переулка. – Да и совсем оставь себе. Будет чем подкупать Ястреба. А пока пойдем, бросим это все, и за тряпками.
– А его надо подкупать?
Беркут склонился надо мной и заговорил низким, пугающим голосом.
– Не верь его сладким речам, маленькая овечка! На самом деле он абсолютно невыносим!
Мне кажется, стало понятно, у кого Кречет подцепил эту манеру. Тоже пугал нас «страшными сказками» по дороге, только про Ворона.
– Невыносим? – Я задумчиво прищурилась.
– Точно!
– И чем тогда подкупать тебя?
Френсис расхохотался.
– Хорошая попытка, мелкая, даже засчитаю.
Мы перепаковали седельные сумки и направились, наконец, в магазин готовой одежды. Мне приглянулась лавочка на первом этаже небольшого особняка. Узкая витрина, не шире обычной оконной рамы, в ней цветы в подвесных горшках и целая гирлянда из шляп и платков. Все это удивительно сочеталось между собой.
Магазин оказался обманчиво мал. Я не ожидала увидеть просторный зал и с полдюжины покупателей, деловито выбирающих хлопок и шелк, примеряющих шляпы, разглядывающих в зеркало хорошо ли сидит новая одежда.
Мне понадобилось время, чтобы осмотреться, выбрать пару моделей простых платьев – нежно-персиковое, на дневную жару и темно-серое с цветочным узором. Наверное, даже слишком красивое, но, при всем многообразии, на мой рост выбор здесь был невелик. К тому же платье на самом деле мне понравилось.
Мадам Обье – элегантная улыбчивая женщина лет тридцати яркой бабочкой порхала между столов и манекенов, с легкостью справляясь с наплывом покупателей.
Пока мы ждали, Френсис со скучающим видом бродил по магазину, а я примеряла шляпы. Выбор пал на плетеную канотье с прямыми полями и серебристо – белой лентой на тулье.
Когда, наконец, я смогла обратить на себя внимание хозяйки, в магазине остался только пожилой мужчина, вместе со своим черным слугой ожидавший какой-то большой заказ. И девушка, битый час выбирающая шляпные булавки и, похоже, ни в чьей помощи не нуждавшаяся. Я подошла к стойке и поздоровалась.
Хозяйка что-то записывала в расходную книгу и продолжила, почти не глядя. Оторвавшись от записей, она дежурно улыбнулась.
– Я могу вам чем-то помочь?
Женщина оглядела меня внимательно и недовольно сморщила носик, всем своим видом показывая, что мое появление в ее магазине – ошибка.
Я прекрасно понимала, что оказалась в неудобном положении и мой вид многих вводит в заблуждение, но сейчас вдруг чаша переполнилась. Неужели даже в таком заведении я не могу рассчитывать на вежливость и понимание, ведь не сделала ничего плохого!
Я почувствовала, как начинаю краснеть и отнюдь не от стыда. Френсис маячил где-то за моей спиной, что неожиданно добавляло уверенности в себе.
– Безусловно, мэм. Это ведь магазин одежды, я ничего не путаю? – Мадам Обье вскинула брови, но ответом меня не удостоила. – Тогда, надеюсь, не нужно объяснять, чем вы здесь должны заниматься?
Хозяйка бросила на меня злобный взгляд из-под стекол очков.
– Я могу отказать вам в обслуживании, если сочту это нужным… мисс.
– Не утруждайте себя на этот раз. К тому же, мы торопимся. – Я облокотилась на стойку, чтобы обрести хоть какую-то опору и унять дрожь. – Итак, мне нужны достойные и удобные домашние платья, сорочка, три смены белья и, – я выложила канотье на прилавок, – пожалуй, эта шляпа.
– Отправляетесь в путешествие, мисс? – Растерявшись от моей настойчивости, она сменила тон на деловой, но я больше любезничать с ней не собиралась. По горлу прокатился ледяной комок, но я справилась с волнением.
– Не отвлекайтесь. – Одернула ее я. – Кроме этого, пара рубашек на юношу приблизительно моего роста.
– Я полагаю, вы имеете в виду не этого юношу, – она украдкой глянула мне за спину и обаятельно улыбнулась.
– Ни на этот раз, мадам.
Еще одна попытка вывести меня на разговор. Но, почему-то, чем дольше я общалась с этой женщиной, тем неприятнее она мне казалась, несмотря на ее попытки исправить положение.
– Как скажите, мисс, – она вышла из-за прилавка, снова деловито окинула меня взглядом. – Примерно пять с половиной футов, верно? – Ей не нужен был мой ответ. – Идемте, я помогу с примеркой. Кажется, я знаю, что вам предложить.
Так и хотелось заявить ей прямо в глаза, что ее позерство меня не впечатляет, но настолько откровенная грубость была для меня уже не допустимой.
– Надеюсь на это, мэм, но давайте договоримся сразу: никаких лишних шнуровок, открытых плечей, кружева, лент и рукавов с манжетами.
Мадам Обье на этот раз не сдержала едкую усмешку, но я позволила эту выходку, ведь и так изрядно попортила ей крови. По крайней мере, я на это рассчитывала.
Пять платьев спустя, я вышла из примерочной обратно в зал, оставив хозяйку прибирать устроенный ради меня беспорядок.
Френсис стоял у прилавка, нетерпеливо постукивая по нему пальцами.
– Прости что так долго.
– Почти в самый раз, детка. Где там эта крыса?
Кажется, ни мне одной не понравилось здешнее обслуживание.
– Скоро явится, а что?
– Предлагаю тебе маленькую прогулку, но на нее нужно успеть.
Он говорил со мной, а сам внимательно вглядывался в зеркало на прилавке, в котором отражалась витрина магазина. За стеклом услужливый возница открывал дверцу экипажа перед пожилым, хорошо одетым мужчиной – тем самым, что ждал на софе в углу, пока принесут его заказ.
– Что происходит? – зашептала я, чуть слышно.
Он приложил палец к губам и подмигнул мне.
– Просто подыграй, потом все объясню.
Как раз в этот момент хозяйка магазина вышла из примерочной, неся с собой чехлы с одеждой.
– Я думаю, мы берем все, верно сестренка? – Он покровительственно обнял меня за плечи.
«Во что ты меня втягиваешь?» – Я насупилась, выворачиваясь из-под его руки. «Ну, я тебе сейчас так подыграю, не обрадуешься»!
Все, что мне оставалось, после общения с Обье – не испортить впечатление капризной стервы.
– Только это и все? – Я надула губы и хмуро уставилась на новообретенного братца. – Ливень, грязь, испорченное платье! Целый день в этой ужасной одежде. По-твоему моих страданий недостаточно?
Френсис нацепил на себя мягкую, снисходительную улыбку и одаривал ею поочередно то меня, то мадам Обье. Не забывая украдкой поглядывать в отражение.
– На сегодня все, юная леди! – Он погрозил мне пальцем и добавил с интонацией строгого папаши, – на этот раз я буду непреклонен!
Я драматично вздохнула и даже пустила слезу. Поджала губы и отвернулась от Беркута, найдя предлог тоже глянуть в зеркало. Повозка как раз двинулась с места и медленно покинула отражение.
– Вот же дьяволица, – обратился он уже к хозяйке, – знает, что я ни в чем не могу ей отказать и пользуется этим.
Мадам Обье растеряно, но с явным любопытством наблюдала за спектаклем, который мы устроили.
– Упакуйте все, что подошло, я пришлю посыльного сегодня вечером. И простите нас за излишнее беспокойство, девочка просто устала с дороги.
Он выложил на стол несколько крупных купюр.
– Надеюсь, этого компенсирует доставленные неудобства?
– Все в порядке, мсье, – хозяйка завороженно смотрела на Френсиса снизу вверх, ее щеки раскраснелись, – вам совершенно не о чем переживать.
– Безмерно рад это слышать! А теперь нам пора, Джаси. Доброго дня, мэм!
Он приподнял шляпу, которую отобрал у меня еще на подъезде к центру, и подтолкнул вперёд к выходу из магазина.
Уже за дверью, он взял меня за руку и мы, прогулочным шагом, направились в сторону гостиницы, где оставили лошадей.
– Чего ты трясешься? – Он толкнул меня в бок, – было весело! Хоть мне и пришлось строить из себя добродушного болвана.
– А мне что пришлось из себя строить! – Возмутилась я. – Да я чуть со страху не умерла! Сначала с самой этой грубиянкой, потом с твоим спектаклем! – Я вернула ему тычок. – Зачем вообще нужна была эта выходка?
– Затем, чтобы любопытная мадам Обье во всех подробностях запомнила эту выходку и сделку, и не запомнила нас самих. А то, что она считает нас родственниками, совсем собьет ее с толку. Стоит сменить одежду и ее воспоминания рассыплются, как карточный домик.
– А с чего ты вообще решил прятаться от портнихи? Ты что, заплатил ей фальшивыми деньгами? – Я совершенно не удивилась бы, признайся он в этом. – И откуда вообще у тебя столько денег? Ты меня пугаешь!
– Деньги – бумага, Фрэн, – он пожал плечами, – сегодня есть, завтра нет. И пока есть, лучше себе ни в чем не отказывать. Удача любит щедрых. К тому же, если сейчас не сплоховать, свои траты я покрою с избытком!
Когда мы ушли достаточно далеко от «Готовых платьев Обье», Френсис заметно ускорил шаг, заставляя и меня поторопиться.
– Только не суетись лишний раз, делай вид, что ничего особенного не происходит.
– И чего именно не происходит?
– Видела старого хлыща в экипаже? Это давний дружок Брэннигана. Его в городе давно не видно. Все утверждали, что уехал, или убили, а он тут как тут! Надо выяснить, не понесли ли его черти к подельничку. А еще я заглянул в книгу драгоценной мадам Обье, сделки со стариком неспроста там не было.
– Да как это может быть связано! – Удивилась я,– какие-то солидные бандиты и готовые платья? Опять твои шуточки!
– Я серьезен, как никогда, птичка. Как это связано мысли есть, но я предпочитаю сначала добыть доказательства. Этим мы с тобой и займемся.
– Ты, правда, возьмешь меня на задание?
Сердце громко заколотилось от страха и предвкушения.
– А куда еще мне тебя девать? Покрутишься рядом, пока я присматриваюсь к паре подозрительных заведений. Ничего серьезного, не обольщайся.
– Умеешь же ты портить настроение! – Сникла я.
– Зато я в этом чертовски хорош!
Вопреки моим ожиданиям, забрав лошадей, мы не помчались преследовать злополучный экипаж.
– Мы разве не торопимся?
– Совершенно. Если он к ирландцам – я его найду, а если нет, меня это дело уже мало волнует, мне за его махинации никто не платит. К тому же, всадники пройдут там, где экипажу придется тащиться в объезд. Я хорошо знаю город.
– И ирландский квартал тоже?
– Меньше, чем стоило бы, больше, чем хотелось. Несколько месяцев назад искали с Ястребом пару беглецов, к слову говоря, нашли. С тех пор висит там несколько приятных и пара паршивых знакомств. Но по большей части – сплошная куча мусора, что люди, что заведения.
