Вот помню, годков так тридцать назад блистала в наших краях некая госпожа Сазонова, красавица была, глаз не отвесть, она лишь на балах появлялась, вкруг неё сразу все до единого кавалеры виться начинали. И что же ты думаешь?
- Что? – без всякого интереса, исключительно во имя поддержания беседы спросил Сергей Петрович, невольно покосившись на часы.
- Как-то раз супруг застал её в весьма пикантной ситуации вместе со своим другом, коему, как потом выяснилось, был должен крупную сумму денег. Не стерпев глумления над честью семьи, муж в порыве чувств убил любовника, а жену отдал на потеху слугам, приказав делать с ней, что угодно, лишь бы она кричала погромче. Вот, да… - Настасья Константиновна помолчала, деловито зашуровала ложкой в вазочке с вареньем. – Потом, когда дознание-то проводить стали, оказалось, что жену свою господин Сазонов аккурат за неделю до её измены застраховал на крупную сумму, да и другу своему, с коим застиг неверную, в карты шибко много проиграл. Вот, а ты жену свою одну оставил!
- Так она у меня не застрахована, - пожал плечами Сергей Петрович, - да и в карты я уже давно не играю.
- Вот это правильно, - Настасья Константиновна провела пухлой ручкой по щеке господина Бекетова, - вот и молодец. А то, помню, был случай, лет так… много назад…
- Прошу прощения, бесценная моя Настасья Константиновна, - господин Бекетов решительно отодвинул чашку, встал и поклонился, звучно щёлкнув каблуками, - общение с Вами доставляет мне истинное удовольствие, однако же дела служебные непреклонно призывают меня к себе. Ничего не поделаешь, служба.
- Светоч мой, - всплеснула руками почтенная дама, закачав головой так, что мелкие седые кудряшки так и заплясали у висков, - да что же это такое-то, право слово! Совсем я тебя, сокола ясного, заболтала, а тебе, поди, с дороги-то и умыться надо. Не гоже на службу в неприглядном виде являться, сие не только дурной вкус, но ещё и чрезвычайно скверная примета. Сейчас, сей миг, светоч мой ясный, я слуг кликну, они всё подготовят. Катька! Манька! Глебка! Ванну барину подготовьте, платье его почистите да сапоги надрайте так, чтобы в них, словно в зеркало, смотреться можно было! И чтобы быстро всё, единым духом, Сергей Петрович человек служивый, занятой, ему недосуг, на вас, распустёх негораздых, время тратить!
- Сей момент всё справим, барыня, - пискнула за дверью какая-то девка, не рискнув заглянуть в малую гостиную, дабы господ не обеспокоить и не прогневать ненароком.
Настасья Константиновна довольно улыбнулась, придвинула к себе вазочку с вишнёвым вареньем, поудобнее устроилась на диванчике и завела неспешный разговор о делах давно минувших дней, до коих господину Бекетову не было никакого дела.
Через час, благоухающий дорогим парфюмом (специально ради него слугу в лавку посылали!), в скрипящем от чистоты и крахмала костюме, в начищенных до зеркального блеска сапогах Сергей Петрович вышел на улицу и сел в ожидающий его экипаж. Кучер, чрезвычайно довольный тем, что ему доверили вести барина на службу, да не куда-нибудь, а в само Сыскное Управление, сидел на козлах с гордым видом, точно самого государя-императора вёз, не меньше.
Здание Сыскного Управления было той неприметной сдержанной красоты, которая остаётся совершенно незаметной охотнику за яркими красками, но истинному ценителю, открываясь постепенно, дарит ни с чем несравнимое удовольствие. Строгие колонны гордо возносили ввысь украшенные орлами главы, большие окна придавали бледно-серому зданию ещё большую лёгкость, которую, однако же, сдерживали чеканные изображения Времени, Справедливости, Закона и Магии, расположенные над главным входом. Сергей Петрович не отказал себе в удовольствии полюбоваться зданием, стараясь при этом сильно по сторонам головой не вертеть, дабы никто не принял за совсем уж дремучего провинциала.
- Ежели Вам, барин, прошение али заявление какое подать, то можете за рублик магопочтой воспользоваться, - подошёл к господину Бекетову старик дворник, на бляхе которого красовалось стилизованное изображение Сыскного Управления.
- Я на службу, - Сергей Петрович похлопал себя по груди, проверяя на месте ли заветная бумага, не выпала ли, оборони Господь, из нагрудного кармана.
- Во-о-она, как, - уважительно протянул дворник и прищурил бледно-голубые глаза, окинув Сергея Петровича неожиданно цепким взглядом. – А вы не господин ли Бекетов будете? Некромант, способный духов лицезреть?
- И не только лицезреть, но ещё и общаться с ними, - Сергей Петрович немного поколебался, но всё-таки отвесил дворнику короткий поклон. – Он самый.
- Так чего же мы на улице-то стоим, - старик озорно улыбнулся, засеменил в сторону двери. – Дорогого гостя, почитай, с самого утра САМ дожидается, велел, как только приедете, незамедлительно к нему везти.
САМ – именно так и никак иначе принято было в среде сыска называть чародейника Ярослава Макаровича, главного покровителя и попечителя Сыскного Управления, особенно его магического отделения. Злые языки, кои, как известно, готовы судачить даже о самых высокопоставленных особах, не боясь никакой, даже самой суровой кары, утверждали, что столь нежная забота о магах дознавателях вызвана тем, что признанный сын (ставший сыном в результате особого магического ритуала, а не в силу, так сказать, естественных причин) Ярослава Макаровича как раз таким магом дознавателем и был. Только служил не в столице, а в Москве, поскольку, во-первых, именно там обитали все его друзья-коллеги и сродственники супруги, а во-вторых, столица к Зеркальщикам относилась куда менее радушно, чем Москва. Сергей Петрович, разумеется, слышал отголоски истории о Зеркальщике, в которой фигурировала невероятная любовь, страшное коварство и забыто-запретные ритуалы, но подробностями не интересовался. Зачем забивать голову ненужными деталями, коли судьбе будет угодно, она его с этим Всеволодом Алёновичем и так сведёт, а нет – так и не надо. Тут в своей бы жизни до конца разобраться, что уж про чужую говорить!
Кабинет Ярослава Макаровича был под стать своему хозяину: без излишней помпезности, достаточно сдержанных цветов, но при этом с первого же взгляда внушающий невольное уважение к тому, кто в сём кабинете обитал. Самый главный чародейник империи встретил новоприбывшего сотрудника приветливо: из-за стола вышел, приветствовал с едва приметной, но при этом весьма радушной улыбкой, не погнушался пожать руку и предложил присесть. Сергей Петрович опустился в глубокое, светлой кожи кресло, которое под ним едва заметно шевельнулось, принимая наиболее благоприятственную для гостя форму.
- Надеюсь, дорога до столицы не утомила ни Вас, ни Вашу супругу? – спросил Ярослав Макарович, подходя к небольшому чайному столику и принимаясь разливать душистый чай по тонким, полупрозрачным кружкам.
Господин Бекетов едва заметно досадливо поморщился. Право, можно подумать, что на Ольгне свет клином сошёлся, все только и делают, что о ней спрашивают!
- Я прибыл в Петербург один.
- Вот как? – чародейник чуть приподнял густые, едва тронутые сединой брови и невольно покосился на свой рабочий стол, на левом углу которого стояли три овальные рамки с портретами, с места посетителя не приметные. – Что ж… Ваше право. Однако же вынужден напомнить Вам о том, что дознавателю должно блюсти себя не только в чистоте телесной, но также и душевной. Мы, уж простите за излишне высокий слог, оплот государства, а потому должны быть тверды и максимально непогрешимы. То, что купцу, военному, а порой даже духовнику простят, для дознавателя может стать крахом карьеры. Надеюсь, вы меня понимаете?
Сергей Петрович понял, что пришла пора объясниться. Чистая беда с этим супружеством, всё время приходится оправдываться, точно ты не зрелый муж, многого добившийся, а первогодок-гимназист!
- Я не взял с собой супругу исключительно потому, что не был до конца уверен в том, где и как смогу обосноваться в столице. Сейчас же, когда этот вопрос решён…
- И где же Вы остановились на первое время? В гостинице? Или у кого-нибудь из своих знакомцев?
Тон Ярослава Макаровича был по-прежнему дружелюбен, но господин Бекетов ни на миг не усомнился, что оправданиям его чародейник не поверил. Что ж, раз так, придётся вызывать Ольгу в столицу и продолжать играть роль почтенного отца семейства. Эх, и угораздило же его повестись на милое личико и обворожительные манеры и повесить на шею хомут под названием семейная жизнь! Вот кабы случилось хоть какое-нибудь происшествие, которое избавило бы его от наскучившей жены… Загуляла бы она, что ли… А ещё лучше умерла. Уж он бы в таком случае вдругорядь не оплошал, нипочём второй раз не женился бы! Сергей Петрович так задумался, что не ответил на вопрос Ярослава Макаровича, которому пришлось повторить:
- Так где же Вы остановились?
- У своей дальней родственницы, Настасьи Константиновны Иваницкой.
- Знаю такую, - улыбнулся чародейник, - милейшая особа и отнюдь не глупа. Дом у неё большой и добротный, но, полагаю, Вам бы хотелось своё собственное жильё?
Господин Бекетов задумался, почувствовав в вопросе какой-то подвох. Конечно, свой дом, да ещё и в Петербурге – это прекрасно, но вряд ли Сыскное Управление всем своим сотрудникам вот так вот сразу дома даёт. Добро, если квартиру предложат, а не комнату какую-нибудь. Да и своим умом жить, спору нет, хорошо, но уж больно затратно и хлопотно. У Настасьи Константиновны полон дом челяди, у самого же Сергея Петровича один верный Прошка, который, откровенно говоря, бабские дела не сильно жалует. И готовит преотвратно, мда. Конечно, можно вызвать Ольгу, в конце концов, это её святая обязанность быт мужа обустраивать, но к чему торопить и без того неизбежное? Лучше уж хоть пару недель, а ещё лучше месяц-другой пожить на холостом положении, хоть с просяное зёрнышко стосковаться по житию семейному. Следовательно, разумнее оставаться у Настасьи Константиновны, да и она рада будет, вон, как приезду обрадовалась.
- Если Вы не возражаете, я бы хотел остаться у своей родственницы.
- Добро, - Ярослав Макарович протянул господину Бекетову исходящую душистым парком чашку чая. – Прошу Вас, угощайтесь.
- Благодарю.
Чаепитие, сопровождающееся приятной беседой ни о чём конкретном и обо всём понемножку, длилось уже минут двадцать, когда в дверь деликатно постучали.
- О, а вот и Ваш наставник пожаловал, - Ярослав Макарович благодушно улыбнулся и зычно крикнул, - войдите!
В кабинет, низко наклонившись, дабы не снести головой притолоку, вошёл длинный тощий субьект в сером форменном мундире, пошитом из добротной ткани и тщательно пригнанном по фигуре. Руки мужчины были затянуты в плотные светло-серые перчатки, а подбородок и нижняя половина щёк были менее загорелы, чем лоб и скулы.
«Алхимик», - решил господин Бекетов, обратив внимание на едва приметные пятнышки, украшающие носы, а особенно задники форменных же туфель.
- Вызывали, Ярослав Макарович? – неожиданно резким скрипучим голосом спросил вошедший, бросив в сторону Сергея Петровича холодный неприязненный взгляд.
- Проходите, Сигизмунд Карлович, присаживайтесь. Чайку не желаете?
- Благодарю. В пору моего служебного начинания, - очередной колючий взгляд в сторону Бекетова, - трапезничать в присутствии начальства считалось дурным тоном.
- Да полно Вам, Сигизмунд Карлович, стоит ли чинами считаться? Одно дело делаем, одним воздухом дышим, - мягко пожурил Ярослав Макарович.
- Дело-то, может, делаем и одно, да с разным старанием, - проворчал негромко, однако же вполне различимо алхимик, - что же касается воздуха, то в сём вопросе, глубокоуважаемый Ярослав Макарович, позвольте с Вами не согласиться.
- Не позволю, - нахмурился чародейник. – Вы и так трёх хороших чародеев из Сыскного Управления выжили, а у нас каждый сотрудник на вес золота.
- Так то не золото было, а обыкновенный пирит, в просторечии именуемый, - Сигизмунд Карлович осёкся, чуть побледнел и замолчал.
- Золотом дураков. Что же Вы на самом интересном замолкли? Или в пылу спора запамятовали, что я и в алхимии разбираюсь?
- Прошу меня простить, Ярослав Макарович, - алхимик поклонился так низко, что стала заметна лысина на его затылке. – Вы правы, нам нужны опытные дознаватели, особенно с магическими способностями, однако современные молодые люди…
- Ничуть не хуже таких потрёпанных житейскими штормами скал, как мы с Вами, - Ярослав Макарович прихлопнул ладонью по столу, тем самым показывая, что более тратить время на пустые споры не желает. – Позвольте Вам рекомендовать: Бекетов Сергей Петрович, некромант с уникальным даром вещего. Введите его в курс дел и будьте первое время наставником.
- Очередной вертопрах, у коего ни собственного имения, ни супруги не имеется, - пробурчал алхимик даже не удосужившись ответить на приветственный поклон.
- А вот тут Вы ошибаетесь, Сигизмунд Карлович, супруга у Сергея Петровича имеется. Она приводит в порядок дела имения, пока её муж обустраивается на новом месте. В скором времени, полагаю, уже на балу в эту субботу, мы будем иметь честь лицезреть госпожу Бекетову. Верно, Сергей Петрович?
Господин Бекетов почувствовал себя лисицей, угодившей в капкан. Спорить с начальством дело вообще рискованное, а уж в первый день на новом месте службы, да ещё и под неприязненным взором своего наставника и вовсе смерти подобное. Что ж, раз такова воля великого чародейника, придётся пригласить Ольгу к себе. Одно радует: служба у дознавателя весьма напряжённая, хлопотливая, а значит, можно изловчиться и урвать минутку-другую для какой-нибудь согласной на всё прелестницы. В конце концов, не он один такой, все мужья, за очень редким исключением, украшают головы своих жён развесистыми рогами и никто сие за грех или преступление не считает. Даже жёны, хотя их, по большому счёту, никто и не спрашивает, ещё не хватало!
- Вы совершенно правы, Ярослав Макарович. Я сегодня же магопочтой сообщу Ольге Григорьевне, чтобы она незамедлительно выезжала ко мне.
Алхимик скривился, точно лимон зелёный, чёрным перцем натёртый, прожевать изволил, глаза закатил, однако же спорить в присутствии начальства не рискнул. Про себя же решил, что столь самонадеянный вертопрах в Сыскном Управлении не задержится. Нечему всякому, тем более некроманту, честь мундира марать!
Сергей Петрович, хоть и был мужем вполне себе взрослым, как-никак почти тридцать стукнуло, однако же порой не отказывал себе в юношеском стремлении к мечтам. И в своих мечтах частенько рисовал себе первый день на новом месте службы: благоволение начальства, расположение коллег, которые быстро станут закадычными друзьями, удобный, снабжённый всем необходимым кабинет. Реальность, как это чаще всего и бывает, оказалась несколько иной, не такой возвышенной и более прозаичной. И пусть начальство приняло молодого дознавателя вполне радушно, коллега, коего помпезно наименовали наставником, не спешил распахивать дружеские объятия, наоборот, пока до кабинета шли Сигизмунд Карлович только и делал, что сетовал на молодых вертопрахов, коих учить, лишь время терять. Всё равно, мол, они к серьёзным знаниям не пригодны, думать не хотят, не умеют и не любят, а в дознании понимают ничуть не больше кисейной барышни, институт благородных девиц окончившей.
- Что? – без всякого интереса, исключительно во имя поддержания беседы спросил Сергей Петрович, невольно покосившись на часы.
- Как-то раз супруг застал её в весьма пикантной ситуации вместе со своим другом, коему, как потом выяснилось, был должен крупную сумму денег. Не стерпев глумления над честью семьи, муж в порыве чувств убил любовника, а жену отдал на потеху слугам, приказав делать с ней, что угодно, лишь бы она кричала погромче. Вот, да… - Настасья Константиновна помолчала, деловито зашуровала ложкой в вазочке с вареньем. – Потом, когда дознание-то проводить стали, оказалось, что жену свою господин Сазонов аккурат за неделю до её измены застраховал на крупную сумму, да и другу своему, с коим застиг неверную, в карты шибко много проиграл. Вот, а ты жену свою одну оставил!
- Так она у меня не застрахована, - пожал плечами Сергей Петрович, - да и в карты я уже давно не играю.
- Вот это правильно, - Настасья Константиновна провела пухлой ручкой по щеке господина Бекетова, - вот и молодец. А то, помню, был случай, лет так… много назад…
- Прошу прощения, бесценная моя Настасья Константиновна, - господин Бекетов решительно отодвинул чашку, встал и поклонился, звучно щёлкнув каблуками, - общение с Вами доставляет мне истинное удовольствие, однако же дела служебные непреклонно призывают меня к себе. Ничего не поделаешь, служба.
- Светоч мой, - всплеснула руками почтенная дама, закачав головой так, что мелкие седые кудряшки так и заплясали у висков, - да что же это такое-то, право слово! Совсем я тебя, сокола ясного, заболтала, а тебе, поди, с дороги-то и умыться надо. Не гоже на службу в неприглядном виде являться, сие не только дурной вкус, но ещё и чрезвычайно скверная примета. Сейчас, сей миг, светоч мой ясный, я слуг кликну, они всё подготовят. Катька! Манька! Глебка! Ванну барину подготовьте, платье его почистите да сапоги надрайте так, чтобы в них, словно в зеркало, смотреться можно было! И чтобы быстро всё, единым духом, Сергей Петрович человек служивый, занятой, ему недосуг, на вас, распустёх негораздых, время тратить!
- Сей момент всё справим, барыня, - пискнула за дверью какая-то девка, не рискнув заглянуть в малую гостиную, дабы господ не обеспокоить и не прогневать ненароком.
Настасья Константиновна довольно улыбнулась, придвинула к себе вазочку с вишнёвым вареньем, поудобнее устроилась на диванчике и завела неспешный разговор о делах давно минувших дней, до коих господину Бекетову не было никакого дела.
***
Через час, благоухающий дорогим парфюмом (специально ради него слугу в лавку посылали!), в скрипящем от чистоты и крахмала костюме, в начищенных до зеркального блеска сапогах Сергей Петрович вышел на улицу и сел в ожидающий его экипаж. Кучер, чрезвычайно довольный тем, что ему доверили вести барина на службу, да не куда-нибудь, а в само Сыскное Управление, сидел на козлах с гордым видом, точно самого государя-императора вёз, не меньше.
Здание Сыскного Управления было той неприметной сдержанной красоты, которая остаётся совершенно незаметной охотнику за яркими красками, но истинному ценителю, открываясь постепенно, дарит ни с чем несравнимое удовольствие. Строгие колонны гордо возносили ввысь украшенные орлами главы, большие окна придавали бледно-серому зданию ещё большую лёгкость, которую, однако же, сдерживали чеканные изображения Времени, Справедливости, Закона и Магии, расположенные над главным входом. Сергей Петрович не отказал себе в удовольствии полюбоваться зданием, стараясь при этом сильно по сторонам головой не вертеть, дабы никто не принял за совсем уж дремучего провинциала.
- Ежели Вам, барин, прошение али заявление какое подать, то можете за рублик магопочтой воспользоваться, - подошёл к господину Бекетову старик дворник, на бляхе которого красовалось стилизованное изображение Сыскного Управления.
- Я на службу, - Сергей Петрович похлопал себя по груди, проверяя на месте ли заветная бумага, не выпала ли, оборони Господь, из нагрудного кармана.
- Во-о-она, как, - уважительно протянул дворник и прищурил бледно-голубые глаза, окинув Сергея Петровича неожиданно цепким взглядом. – А вы не господин ли Бекетов будете? Некромант, способный духов лицезреть?
- И не только лицезреть, но ещё и общаться с ними, - Сергей Петрович немного поколебался, но всё-таки отвесил дворнику короткий поклон. – Он самый.
- Так чего же мы на улице-то стоим, - старик озорно улыбнулся, засеменил в сторону двери. – Дорогого гостя, почитай, с самого утра САМ дожидается, велел, как только приедете, незамедлительно к нему везти.
САМ – именно так и никак иначе принято было в среде сыска называть чародейника Ярослава Макаровича, главного покровителя и попечителя Сыскного Управления, особенно его магического отделения. Злые языки, кои, как известно, готовы судачить даже о самых высокопоставленных особах, не боясь никакой, даже самой суровой кары, утверждали, что столь нежная забота о магах дознавателях вызвана тем, что признанный сын (ставший сыном в результате особого магического ритуала, а не в силу, так сказать, естественных причин) Ярослава Макаровича как раз таким магом дознавателем и был. Только служил не в столице, а в Москве, поскольку, во-первых, именно там обитали все его друзья-коллеги и сродственники супруги, а во-вторых, столица к Зеркальщикам относилась куда менее радушно, чем Москва. Сергей Петрович, разумеется, слышал отголоски истории о Зеркальщике, в которой фигурировала невероятная любовь, страшное коварство и забыто-запретные ритуалы, но подробностями не интересовался. Зачем забивать голову ненужными деталями, коли судьбе будет угодно, она его с этим Всеволодом Алёновичем и так сведёт, а нет – так и не надо. Тут в своей бы жизни до конца разобраться, что уж про чужую говорить!
Кабинет Ярослава Макаровича был под стать своему хозяину: без излишней помпезности, достаточно сдержанных цветов, но при этом с первого же взгляда внушающий невольное уважение к тому, кто в сём кабинете обитал. Самый главный чародейник империи встретил новоприбывшего сотрудника приветливо: из-за стола вышел, приветствовал с едва приметной, но при этом весьма радушной улыбкой, не погнушался пожать руку и предложил присесть. Сергей Петрович опустился в глубокое, светлой кожи кресло, которое под ним едва заметно шевельнулось, принимая наиболее благоприятственную для гостя форму.
- Надеюсь, дорога до столицы не утомила ни Вас, ни Вашу супругу? – спросил Ярослав Макарович, подходя к небольшому чайному столику и принимаясь разливать душистый чай по тонким, полупрозрачным кружкам.
Господин Бекетов едва заметно досадливо поморщился. Право, можно подумать, что на Ольгне свет клином сошёлся, все только и делают, что о ней спрашивают!
- Я прибыл в Петербург один.
- Вот как? – чародейник чуть приподнял густые, едва тронутые сединой брови и невольно покосился на свой рабочий стол, на левом углу которого стояли три овальные рамки с портретами, с места посетителя не приметные. – Что ж… Ваше право. Однако же вынужден напомнить Вам о том, что дознавателю должно блюсти себя не только в чистоте телесной, но также и душевной. Мы, уж простите за излишне высокий слог, оплот государства, а потому должны быть тверды и максимально непогрешимы. То, что купцу, военному, а порой даже духовнику простят, для дознавателя может стать крахом карьеры. Надеюсь, вы меня понимаете?
Сергей Петрович понял, что пришла пора объясниться. Чистая беда с этим супружеством, всё время приходится оправдываться, точно ты не зрелый муж, многого добившийся, а первогодок-гимназист!
- Я не взял с собой супругу исключительно потому, что не был до конца уверен в том, где и как смогу обосноваться в столице. Сейчас же, когда этот вопрос решён…
- И где же Вы остановились на первое время? В гостинице? Или у кого-нибудь из своих знакомцев?
Тон Ярослава Макаровича был по-прежнему дружелюбен, но господин Бекетов ни на миг не усомнился, что оправданиям его чародейник не поверил. Что ж, раз так, придётся вызывать Ольгу в столицу и продолжать играть роль почтенного отца семейства. Эх, и угораздило же его повестись на милое личико и обворожительные манеры и повесить на шею хомут под названием семейная жизнь! Вот кабы случилось хоть какое-нибудь происшествие, которое избавило бы его от наскучившей жены… Загуляла бы она, что ли… А ещё лучше умерла. Уж он бы в таком случае вдругорядь не оплошал, нипочём второй раз не женился бы! Сергей Петрович так задумался, что не ответил на вопрос Ярослава Макаровича, которому пришлось повторить:
- Так где же Вы остановились?
- У своей дальней родственницы, Настасьи Константиновны Иваницкой.
- Знаю такую, - улыбнулся чародейник, - милейшая особа и отнюдь не глупа. Дом у неё большой и добротный, но, полагаю, Вам бы хотелось своё собственное жильё?
Господин Бекетов задумался, почувствовав в вопросе какой-то подвох. Конечно, свой дом, да ещё и в Петербурге – это прекрасно, но вряд ли Сыскное Управление всем своим сотрудникам вот так вот сразу дома даёт. Добро, если квартиру предложат, а не комнату какую-нибудь. Да и своим умом жить, спору нет, хорошо, но уж больно затратно и хлопотно. У Настасьи Константиновны полон дом челяди, у самого же Сергея Петровича один верный Прошка, который, откровенно говоря, бабские дела не сильно жалует. И готовит преотвратно, мда. Конечно, можно вызвать Ольгу, в конце концов, это её святая обязанность быт мужа обустраивать, но к чему торопить и без того неизбежное? Лучше уж хоть пару недель, а ещё лучше месяц-другой пожить на холостом положении, хоть с просяное зёрнышко стосковаться по житию семейному. Следовательно, разумнее оставаться у Настасьи Константиновны, да и она рада будет, вон, как приезду обрадовалась.
- Если Вы не возражаете, я бы хотел остаться у своей родственницы.
- Добро, - Ярослав Макарович протянул господину Бекетову исходящую душистым парком чашку чая. – Прошу Вас, угощайтесь.
- Благодарю.
Чаепитие, сопровождающееся приятной беседой ни о чём конкретном и обо всём понемножку, длилось уже минут двадцать, когда в дверь деликатно постучали.
- О, а вот и Ваш наставник пожаловал, - Ярослав Макарович благодушно улыбнулся и зычно крикнул, - войдите!
В кабинет, низко наклонившись, дабы не снести головой притолоку, вошёл длинный тощий субьект в сером форменном мундире, пошитом из добротной ткани и тщательно пригнанном по фигуре. Руки мужчины были затянуты в плотные светло-серые перчатки, а подбородок и нижняя половина щёк были менее загорелы, чем лоб и скулы.
«Алхимик», - решил господин Бекетов, обратив внимание на едва приметные пятнышки, украшающие носы, а особенно задники форменных же туфель.
- Вызывали, Ярослав Макарович? – неожиданно резким скрипучим голосом спросил вошедший, бросив в сторону Сергея Петровича холодный неприязненный взгляд.
- Проходите, Сигизмунд Карлович, присаживайтесь. Чайку не желаете?
- Благодарю. В пору моего служебного начинания, - очередной колючий взгляд в сторону Бекетова, - трапезничать в присутствии начальства считалось дурным тоном.
- Да полно Вам, Сигизмунд Карлович, стоит ли чинами считаться? Одно дело делаем, одним воздухом дышим, - мягко пожурил Ярослав Макарович.
- Дело-то, может, делаем и одно, да с разным старанием, - проворчал негромко, однако же вполне различимо алхимик, - что же касается воздуха, то в сём вопросе, глубокоуважаемый Ярослав Макарович, позвольте с Вами не согласиться.
- Не позволю, - нахмурился чародейник. – Вы и так трёх хороших чародеев из Сыскного Управления выжили, а у нас каждый сотрудник на вес золота.
- Так то не золото было, а обыкновенный пирит, в просторечии именуемый, - Сигизмунд Карлович осёкся, чуть побледнел и замолчал.
- Золотом дураков. Что же Вы на самом интересном замолкли? Или в пылу спора запамятовали, что я и в алхимии разбираюсь?
- Прошу меня простить, Ярослав Макарович, - алхимик поклонился так низко, что стала заметна лысина на его затылке. – Вы правы, нам нужны опытные дознаватели, особенно с магическими способностями, однако современные молодые люди…
- Ничуть не хуже таких потрёпанных житейскими штормами скал, как мы с Вами, - Ярослав Макарович прихлопнул ладонью по столу, тем самым показывая, что более тратить время на пустые споры не желает. – Позвольте Вам рекомендовать: Бекетов Сергей Петрович, некромант с уникальным даром вещего. Введите его в курс дел и будьте первое время наставником.
- Очередной вертопрах, у коего ни собственного имения, ни супруги не имеется, - пробурчал алхимик даже не удосужившись ответить на приветственный поклон.
- А вот тут Вы ошибаетесь, Сигизмунд Карлович, супруга у Сергея Петровича имеется. Она приводит в порядок дела имения, пока её муж обустраивается на новом месте. В скором времени, полагаю, уже на балу в эту субботу, мы будем иметь честь лицезреть госпожу Бекетову. Верно, Сергей Петрович?
Господин Бекетов почувствовал себя лисицей, угодившей в капкан. Спорить с начальством дело вообще рискованное, а уж в первый день на новом месте службы, да ещё и под неприязненным взором своего наставника и вовсе смерти подобное. Что ж, раз такова воля великого чародейника, придётся пригласить Ольгу к себе. Одно радует: служба у дознавателя весьма напряжённая, хлопотливая, а значит, можно изловчиться и урвать минутку-другую для какой-нибудь согласной на всё прелестницы. В конце концов, не он один такой, все мужья, за очень редким исключением, украшают головы своих жён развесистыми рогами и никто сие за грех или преступление не считает. Даже жёны, хотя их, по большому счёту, никто и не спрашивает, ещё не хватало!
- Вы совершенно правы, Ярослав Макарович. Я сегодня же магопочтой сообщу Ольге Григорьевне, чтобы она незамедлительно выезжала ко мне.
Алхимик скривился, точно лимон зелёный, чёрным перцем натёртый, прожевать изволил, глаза закатил, однако же спорить в присутствии начальства не рискнул. Про себя же решил, что столь самонадеянный вертопрах в Сыскном Управлении не задержится. Нечему всякому, тем более некроманту, честь мундира марать!
Глава 3. О мальчике, который всё забыл
Сергей Петрович, хоть и был мужем вполне себе взрослым, как-никак почти тридцать стукнуло, однако же порой не отказывал себе в юношеском стремлении к мечтам. И в своих мечтах частенько рисовал себе первый день на новом месте службы: благоволение начальства, расположение коллег, которые быстро станут закадычными друзьями, удобный, снабжённый всем необходимым кабинет. Реальность, как это чаще всего и бывает, оказалась несколько иной, не такой возвышенной и более прозаичной. И пусть начальство приняло молодого дознавателя вполне радушно, коллега, коего помпезно наименовали наставником, не спешил распахивать дружеские объятия, наоборот, пока до кабинета шли Сигизмунд Карлович только и делал, что сетовал на молодых вертопрахов, коих учить, лишь время терять. Всё равно, мол, они к серьёзным знаниям не пригодны, думать не хотят, не умеют и не любят, а в дознании понимают ничуть не больше кисейной барышни, институт благородных девиц окончившей.
