Рассказывать мне нечего. Имя мое ты уже знаешь. А остальная моя жизнь слишком скучна, чтобы забивать тебе голову подробностями о ней.
– И все-таки меня не покидает ощущение, что ты один из этих загадочных засранцев. Ладно. Будем играть по твоим правилам.
– Спасибо, Мори. Мне правда очень приятно находиться здесь с тобой. Мне очень жаль, что я совсем не могу ничего тебе рассказать, чтобы поддержать беседу.
Мы молча продолжили есть свои пирожные. Холодно. Конец осени уже, скоро зима. Выйдя из лаборатории, я был на взводе, не чувствовал, как зябнут ноги, насколько у меня холодные пальцы на руках, как неприятно ноет поясница и болит голова. Чувства снова вернулись ко мне и от этого стало погано. Быть человеком – значит страдать. Всегда что-нибудь болит, ноет, мерзнет, не нравится. Какая ирония. Я залпом прикончил первую бутылку и положил пистолет на стол. Будь что будет. Не хочу убивать этого человека, даже если он шпион или наемный убийца.
– Будешь? – я указал головой на вторую бутылку.
– Если только совсем немного. Я принесу нам стаканы или бокалы.
Си ушел, походка уверенная, ступни смотрят немного вовнутрь, совсем незаметно, если не присматриваться. Постоянно поправляет свои волосы. Я так тоже когда-то делал, пока не подстригся почти под ноль. Люди очень похожи. Мне кажется, по миру бродит не меньше десятка таких же желчных придурков, как я; и точно не меньше десятка таких же странных, слащавых засранцев, как Си. Что же это у него за имя такое? Сокращение? Кличка? К черту. Буду я еще над этим голову ломать. Хотя первое, что мне приходит в голову – Сильвер. Долговязый Джон Сильвер из Острова сокровищ. Но кто в здравом уме назовет своего ребенка Сильвер? Любой житель Тенебриса, тут здравомыслящих уже не осталось, все давно с катушек слетели.
– Во вкусе тебе не откажешь! – я посмотрел на пару длинных, изогнутых бокалов с позолотой.
– Наверное, – Си поставил бокалы на стол, – пью я редко, поэтому не хотелось превращать это событие во что-то обыденное.
– А что, по-твоему, не обыденность? – я разлил мартини по бокалам. – Вот тебе и тема для беседы появилась.
– Не знаю, наверное, то, что после себя оставляет четкое воспоминание. То есть, я хочу сказать, Мори… ты не против, что я по имени и на «ты»? – Си немного замялся.
– Нет, продолжай.
– Еще раз спасибо. Так вот. Ты же ведь тоже не помнишь большую часть своей жизни? Ну… – Си снова замялся, но почему-то меня не покидало ощущение, что этот человек совсем не из робкого десятка; и вот так мяться для него скорее исключение из правил, чем норма. – Я не хочу сказать что-то плохое или намекнуть на твое прошлое, я сейчас без контекста совсем. Я вот помню только обрывки, небольшие картинки из детства, юности и начала взрослой жизни. Более-менее цельно я помню только то, что происходило со мной в течение последнего года, а эмоциональную окраску в воспоминаниях имеют лишь самые яркие события. И вот я клоню к тому, что мы ведь, в сущности говоря, каждый год становимся разными людьми, но вот именно такие четкие, эмоционально окрашенные, воспоминания из прошлого, именно они помогают нам точно переносить свой образ из года в год и принимать верные решения. Если бы не они, мы бы стали безликими. Благодаря тебе, будущий я, возможно, когда-нибудь примет верное решение.
– Ты – это я пару лет назад. У меня тогда еще были силы на то, чтобы размышлять о таких вещах. И посмотри, где я оказался после таких размышлений… Давай лучше выпьем. Через час мне нужно быть у моих боссов с отчетом. Я не особо их люблю, но с недавних пор я заделался педантом, поэтому опозданий не приемлю.
– Давай! – Си поднял свой бокал, и мы чокнулись.
Есть в этом парне что-то такое… почему-то мне хочется говорить с ним и дальше, но дела не ждут, тем более судя по тому, как сгустились облака, скоро точно начнется дождь, а, может быть, и первый снег.
– Мне пора идти. Можно задать тебе вопрос?
– Я работаю на Римса. Ты же это хотел узнать?
– Да. Зачем он прислал тебя?
– Уговор был всего на один вопрос, хотя, мы же теперь вроде как друзья. Ты первый человек, с которым я вот так вот смог выпить и почесать языком, обычно люди меня боятся или сторонятся, так что частично отвечу на второй вопрос: я наблюдатель. Большего тебе знать не нужно.
– Вы точно сговорились и решили свести меня с ума. К черту! Если я не буду слишком много об этом думать, то и с ума не сойду. Верно?
– Верно, Мори. Приятно было провести с тобой время, мне тоже пора.
– Удачи.
Мы поднялись с мест, Си на секунду застыл, пока я не пожелал ему удачи, вид у парня был достаточно расслабленный и собранный, но стоило мне произнести это слово, Си изменился в лице, его скулы дрогнули, он словно пропустил через себя разряд тока. Такое бывает, когда человек испытывает очень яркие, сильные эмоции.
– И тебе, – Си отвернулся и очень быстрым шагом направился к выходу. Даже сама его походка изменилась, стала очень нервной и неуверенной. Что же необычного я сказал? Как простое пожелание удачи может так сильно выбить человека из колеи?
Я знаю ответ на этот вопрос! Какой? К черту! Раньше я слишком много думал, в этом и был главный корень всех моих проблем. Теперь я действую. А мысли… этих паршивых мелких подстрекателей, что бегают внутри моей черепной коробки, я стараюсь отсеивать и не пускать к себе в сознание. Слишком уж дерьмово они влияют на мое настроение и продуктивность. Можно возразить, дескать, бегство от мыслей – это бегство от самого себя. Раньше бы и я сам так сказал, но теперь, когда каждую секунду мое тело сотрясается от приступов ненависти к себе и паники, я не могу позволить себе такую роскошь: серьезно думать обо всем, что приходит мне в голову.
Я крепко затянулся и направился к выходу из ресторана. Лилия отдала мне свой портсигар, очень удобная и необычная вещь. Почему-то она навевает мысли о Стильном. Интересно, что в голове у Римса? После той истории два года назад, мы с ним больше не встречались. Этот придурок остался на посту министра, окончательно закрепился у власти и развязал войну со всем миром. И как неудивительно, но Тенебрис может себе не только позволить ее вести, но и победить в ней. Больше половины свободных городов-стран приняли вассальные договоры и вступили в Федерацию РТ. Несложно догадаться почему именно РТ. Римс-Тенебрис. У нашего нового министра гонора и самолюбия столько, что, если его разделить между всеми жителями планеты, мы получим расу сверхлюдей по Ницше. Правда, эти сверхлюди даже задницу без посторонней помощи подтереть не смогут. Таков уж наш министр.
Вышел на улицу и попал под проливной дождь. Знал же, что так и будет. Точно ведь знал, но через дорогу меня терпеливо дожидается мой водитель. Сказал так, как будто сам уже стал большой шишкой, но нет, машину и водителя мне предоставил РО. Еще один придурок с именем из двух букв. Сейчас придется говорить с ним и Лилией. Они возомнили себя невесть кем, думают, что только им под силу направить Тенебрис на путь развития и «спасти его от коварных планов Римса». Все это – политическая чушь и профанация, в которой я участвую лишь потому, что… я уже говорил почему. Не вижу смысла повторяться и так ною, не переставая.
Дошел до машины, бросил сигарету и погрузился в мягкий кожаный салон WMB4 - WNB – единственная фирма-производитель машин в Тенебрисе. N5s, новая машина в линейке, купе люкс-класса с откидной крышей, подогревом жопы и дверьми, которые автоматически открываются при приближении зарегистрированного в системе машины человека. Очень удобно. Последние пару месяцев меня любезно катает на ней татуированный здоровяк по имени Иван. Мы обычно перекидываемся только дежурными фразами, ничего более.
– Я тут закончил, можем ехать.
– Принято. Не возражаете против музыки?
– Давай, только что-нибудь нормальное, никакой попсы. И так голова болит.
– Сам такое не люблю. Что думаете насчет Die So Fluid?
– Никогда не слышал, и это хороший знак. Ставь.
– Отличная группа. Начнем с «Spawn Of Dysfunction», чтобы ввести вас в курс их музыки.
– Поехали. Я очень устал.
Стоило упомянуть, что водитель мой – жуткий меломан. Я даже возраста его не знаю, зато знаю, какую музыку он любит. Рок и чем альтернативнее этот рок, тем сильнее мой водитель будет воспевать ему дифирамбы. Машина двинулась, довольный здоровяк на переднем сиденье покачивал головой в такт музыке и, кажется, даже напевал что-то по памяти.
Солнце окончательно скрылось, а луна спряталась в облаках. Теперь одни лишь уличные фонари и редкие неоновые вывески поддерживают порядок во всем Тенебрисе, без них мы бы все исчезли в бесконечной тьме. Мимо иногда проносятся встречные машины, но их очень мало. Пешеходов же совсем нет, все прячутся от дождя по домам или в многочисленных забегаловках/барах и прочих заведениях. Удивительно, как жизнь такого никчемного ублюдка, вроде меня, может измениться всего за пару лет. Совсем недавно я передвигался только на своих двоих и то, сложно назвать передвижением, редкие прогулки вокруг дома; а теперь у меня есть личный водитель, карманы ломятся от лутума, который я спускаю в казино и барах, но… при этом нет части руки, нормального зрения и мотивации жить.
Тогда, два года назад, мне тоже казалось, что я потерянный человек, что жизнь моя проходит мимо и все в этом духе, но я не понимал, насколько на самом деле счастлив. Моим счастьем были люди, окружавшие меня в то время. Своей любовью и дружбой они заткнули зияющие в моей памяти дыры. А я взял и подвел их. Как можно одновременно быть и бесполезным, и невезучим? Если бы я был только бесполезным или только невезучим, все вышло бы совсем иначе. Дмитрий Петрович мертв, Марсель мертв, Дикий мертв, Маэстро мертв, МВ мертв, Крис покончила с собой, от Стильного остались только ошметки на ебучем ковре. Ублюдок НП сначала спелся с РО и во всем ему угождал, а после и вовсе куда-то пропал. Дохлый и его мать уехали почти сразу после случившего в башне. Я отдал им остатки своего лутума и отправил в закат. Все, кому я мог довериться, растворились в пустоте. Какое красивое выражение… Нет! Они не растворились в пустоте, их тела где-то гниют. Те, кого я смог похоронить, – гниют в могиле; те, кого не смог, – гниют непонятно где. Вот это уже похоже на правду. Все мы удобрения.
Зато я жив. Человек без прошлого и будущего. Я до сих пор так и не понял, что из моего прошлого правда, а что ложь. Римс жив. Отделался парой шрамов. И теперь продолжает строить козни. До сих пор не понимаю, почему после всего случившегося, он так просто отпустил меня. А теперь вот присылает своих шестерок, чтобы они разделили со мной вечернюю трапезу. И это несмотря на то, что я совершил особо тяжкое преступление. Убил целую кучу людей. Римс не мог не знать об этом и все равно послал только одного человека, чтобы тот покормил меня. Это абсурд. Сумасшествие. Я не понимаю Римса, а потому презираю его… и боюсь.
Вывески и фонари вместе сливаются в бесконечную полосу. Стоит машине немного набрать скорость, и полоса меняет свой цвет. Она словно делит мир пополам, на верхнюю и нижнюю части. А если машина тормозит, мир вновь собирается в единое целое. Красочные ночные клубы и вызывающие рестораны закончились, мы въехали в деловую часть города, тут все, наоборот, выглядит крайне тусклым и скучным, а огоньки горят только в окнах высоких домов, каждый из которых принадлежит очередной корпорации, бандитскому клану или еще какой шайке проходимцев. Честные люди остались далеко позади, в дешевых мотелях и полуразрушенных хибарах, им никогда не узнать, что скрывается за огоньками небоскребов. Какие темные делишки плетут те, кто распоряжается их жизнями.
Самолично взяв себе такое право обитатели небоскребов, любители деловых костюмов и лутума, или проще говоря – напыщенные ублюдки, принимают решения не только за свои самодовольные рожи, но и за народ, который никогда ни о чем подобном их не просил. Сколько же гордости, напыщенности и дерьма должно быть в человеке, чтобы он вдруг решил, что он выше остальных и имеет право повелевать. Я не верю в Бога, но верю в блядское равенство. И пока я жив, ни один пиджак рядом со мной не причинит вреда простому человеку. Это уж я могу себе пообещать. На это только я теперь и годен.
– Скоро будем на месте, – Иван остановил машину на светофоре и повернулся ко мне, – у вас не найдется закурить? Пока вас ждал, добил свою пачку.
Точно! У меня же есть сигареты… я был так взбудоражен, так всклокочен событиями прошедшего дня, что совсем забыл о том, что я сраный курильщик. Ну и шутка юмора, однако.
– Держи, – я протянул пачку Ивану, и сам взял одну сигарету. Мы оба не без удовольствия закурили.
– Как вам эта песня?
Я прислушался, снова рок, женский вокал, на мой вкус очень даже ничего, но названия группы я снова не мог припомнить. Все-таки рок не мой жанр.
– Неплохо. Если мне когда-нибудь дадут другого водителя, я буду очень расстроен. Честно. Что за группа?
– The Pretty Reckless, песня «My Medicine». Моя жена ее просто обожала. Я сначала носом воротил, но потом и сам проникся.
– Почему про жену в прошедшем времени?
– Потому что теперь она не моя жена. Уехала из Тенебриса. Сказала, что тут не может найти себя. Понимаете? Не может найти себя…
– Отчасти. Я никогда не был женат. И никогда не пытался найти себя.
– Знаете, я вот считаю, что если человек не может найти себя в себе, если ему для этого нужны переезды, медитации, наставники и прочая галиматья, то нет в этом человеке человека. Пустой он. Настоящий человек всегда есть, он себя не терял и не потеряет. Вот я сижу перед вами. И я – это я. Отнимите у меня имя, лишите одежды и татуировок, да хоть в лесу среди мартышек поселите, но я, бля, останусь собой, потому что тот путь, который моя личность прошла, сформировал меня, окончательно оформил. Мне ничего не нужно, чтобы быть собой, потому что… сложно это. А вы, что думаете?
Ивана явно сильно задел переезд его жены, раз он так вспылил. Я передал ему вторую сигарету и закурил сам, над нами уже возвышалось огромное, монструозное здание – башня РО или как его прозвали в народе – Великого. Еще пара поворотов и мне придется встретиться с хозяином этой башни. Хотелось бы добавить, что в процессе я убью дракона и спасу принцессу, но, к сожалению, дракон – это я. А убивать себя, я пока что не планирую.
– В этом вопросе я не так критичен, как ты. То есть, знаешь… я тоже думаю, что все эти поиски – туфта, но немного по другой причине. Не каждому везет стать цельной и независимой личностью, и тем более не каждый может провозгласить себя окончательной версией себя. Как по мне, однажды предназначение само находит человека. Он может даже не подозревать, что его предназначение уже найдено или вообще исполнено. В этом главная ирония всего нашего идиотского существования. Человек может искать себя, как ты говоришь, но при этом в этих поисках не будет никакого смысла по причине того, что предназначение человека уже выполнено, и теперь он просто пустой сосуд, который волен распоряжаться своей судьбой, как ему захочется. Ему уже не нужно искать себя, он может быть всем.
– И все-таки меня не покидает ощущение, что ты один из этих загадочных засранцев. Ладно. Будем играть по твоим правилам.
– Спасибо, Мори. Мне правда очень приятно находиться здесь с тобой. Мне очень жаль, что я совсем не могу ничего тебе рассказать, чтобы поддержать беседу.
Мы молча продолжили есть свои пирожные. Холодно. Конец осени уже, скоро зима. Выйдя из лаборатории, я был на взводе, не чувствовал, как зябнут ноги, насколько у меня холодные пальцы на руках, как неприятно ноет поясница и болит голова. Чувства снова вернулись ко мне и от этого стало погано. Быть человеком – значит страдать. Всегда что-нибудь болит, ноет, мерзнет, не нравится. Какая ирония. Я залпом прикончил первую бутылку и положил пистолет на стол. Будь что будет. Не хочу убивать этого человека, даже если он шпион или наемный убийца.
– Будешь? – я указал головой на вторую бутылку.
– Если только совсем немного. Я принесу нам стаканы или бокалы.
Си ушел, походка уверенная, ступни смотрят немного вовнутрь, совсем незаметно, если не присматриваться. Постоянно поправляет свои волосы. Я так тоже когда-то делал, пока не подстригся почти под ноль. Люди очень похожи. Мне кажется, по миру бродит не меньше десятка таких же желчных придурков, как я; и точно не меньше десятка таких же странных, слащавых засранцев, как Си. Что же это у него за имя такое? Сокращение? Кличка? К черту. Буду я еще над этим голову ломать. Хотя первое, что мне приходит в голову – Сильвер. Долговязый Джон Сильвер из Острова сокровищ. Но кто в здравом уме назовет своего ребенка Сильвер? Любой житель Тенебриса, тут здравомыслящих уже не осталось, все давно с катушек слетели.
– Во вкусе тебе не откажешь! – я посмотрел на пару длинных, изогнутых бокалов с позолотой.
– Наверное, – Си поставил бокалы на стол, – пью я редко, поэтому не хотелось превращать это событие во что-то обыденное.
– А что, по-твоему, не обыденность? – я разлил мартини по бокалам. – Вот тебе и тема для беседы появилась.
– Не знаю, наверное, то, что после себя оставляет четкое воспоминание. То есть, я хочу сказать, Мори… ты не против, что я по имени и на «ты»? – Си немного замялся.
– Нет, продолжай.
– Еще раз спасибо. Так вот. Ты же ведь тоже не помнишь большую часть своей жизни? Ну… – Си снова замялся, но почему-то меня не покидало ощущение, что этот человек совсем не из робкого десятка; и вот так мяться для него скорее исключение из правил, чем норма. – Я не хочу сказать что-то плохое или намекнуть на твое прошлое, я сейчас без контекста совсем. Я вот помню только обрывки, небольшие картинки из детства, юности и начала взрослой жизни. Более-менее цельно я помню только то, что происходило со мной в течение последнего года, а эмоциональную окраску в воспоминаниях имеют лишь самые яркие события. И вот я клоню к тому, что мы ведь, в сущности говоря, каждый год становимся разными людьми, но вот именно такие четкие, эмоционально окрашенные, воспоминания из прошлого, именно они помогают нам точно переносить свой образ из года в год и принимать верные решения. Если бы не они, мы бы стали безликими. Благодаря тебе, будущий я, возможно, когда-нибудь примет верное решение.
– Ты – это я пару лет назад. У меня тогда еще были силы на то, чтобы размышлять о таких вещах. И посмотри, где я оказался после таких размышлений… Давай лучше выпьем. Через час мне нужно быть у моих боссов с отчетом. Я не особо их люблю, но с недавних пор я заделался педантом, поэтому опозданий не приемлю.
– Давай! – Си поднял свой бокал, и мы чокнулись.
Есть в этом парне что-то такое… почему-то мне хочется говорить с ним и дальше, но дела не ждут, тем более судя по тому, как сгустились облака, скоро точно начнется дождь, а, может быть, и первый снег.
– Мне пора идти. Можно задать тебе вопрос?
– Я работаю на Римса. Ты же это хотел узнать?
– Да. Зачем он прислал тебя?
– Уговор был всего на один вопрос, хотя, мы же теперь вроде как друзья. Ты первый человек, с которым я вот так вот смог выпить и почесать языком, обычно люди меня боятся или сторонятся, так что частично отвечу на второй вопрос: я наблюдатель. Большего тебе знать не нужно.
– Вы точно сговорились и решили свести меня с ума. К черту! Если я не буду слишком много об этом думать, то и с ума не сойду. Верно?
– Верно, Мори. Приятно было провести с тобой время, мне тоже пора.
– Удачи.
Мы поднялись с мест, Си на секунду застыл, пока я не пожелал ему удачи, вид у парня был достаточно расслабленный и собранный, но стоило мне произнести это слово, Си изменился в лице, его скулы дрогнули, он словно пропустил через себя разряд тока. Такое бывает, когда человек испытывает очень яркие, сильные эмоции.
– И тебе, – Си отвернулся и очень быстрым шагом направился к выходу. Даже сама его походка изменилась, стала очень нервной и неуверенной. Что же необычного я сказал? Как простое пожелание удачи может так сильно выбить человека из колеи?
Я знаю ответ на этот вопрос! Какой? К черту! Раньше я слишком много думал, в этом и был главный корень всех моих проблем. Теперь я действую. А мысли… этих паршивых мелких подстрекателей, что бегают внутри моей черепной коробки, я стараюсь отсеивать и не пускать к себе в сознание. Слишком уж дерьмово они влияют на мое настроение и продуктивность. Можно возразить, дескать, бегство от мыслей – это бегство от самого себя. Раньше бы и я сам так сказал, но теперь, когда каждую секунду мое тело сотрясается от приступов ненависти к себе и паники, я не могу позволить себе такую роскошь: серьезно думать обо всем, что приходит мне в голову.
Я крепко затянулся и направился к выходу из ресторана. Лилия отдала мне свой портсигар, очень удобная и необычная вещь. Почему-то она навевает мысли о Стильном. Интересно, что в голове у Римса? После той истории два года назад, мы с ним больше не встречались. Этот придурок остался на посту министра, окончательно закрепился у власти и развязал войну со всем миром. И как неудивительно, но Тенебрис может себе не только позволить ее вести, но и победить в ней. Больше половины свободных городов-стран приняли вассальные договоры и вступили в Федерацию РТ. Несложно догадаться почему именно РТ. Римс-Тенебрис. У нашего нового министра гонора и самолюбия столько, что, если его разделить между всеми жителями планеты, мы получим расу сверхлюдей по Ницше. Правда, эти сверхлюди даже задницу без посторонней помощи подтереть не смогут. Таков уж наш министр.
Вышел на улицу и попал под проливной дождь. Знал же, что так и будет. Точно ведь знал, но через дорогу меня терпеливо дожидается мой водитель. Сказал так, как будто сам уже стал большой шишкой, но нет, машину и водителя мне предоставил РО. Еще один придурок с именем из двух букв. Сейчас придется говорить с ним и Лилией. Они возомнили себя невесть кем, думают, что только им под силу направить Тенебрис на путь развития и «спасти его от коварных планов Римса». Все это – политическая чушь и профанация, в которой я участвую лишь потому, что… я уже говорил почему. Не вижу смысла повторяться и так ною, не переставая.
Дошел до машины, бросил сигарету и погрузился в мягкий кожаный салон WMB4 - WNB – единственная фирма-производитель машин в Тенебрисе. N5s, новая машина в линейке, купе люкс-класса с откидной крышей, подогревом жопы и дверьми, которые автоматически открываются при приближении зарегистрированного в системе машины человека. Очень удобно. Последние пару месяцев меня любезно катает на ней татуированный здоровяк по имени Иван. Мы обычно перекидываемся только дежурными фразами, ничего более.
– Я тут закончил, можем ехать.
– Принято. Не возражаете против музыки?
– Давай, только что-нибудь нормальное, никакой попсы. И так голова болит.
– Сам такое не люблю. Что думаете насчет Die So Fluid?
– Никогда не слышал, и это хороший знак. Ставь.
– Отличная группа. Начнем с «Spawn Of Dysfunction», чтобы ввести вас в курс их музыки.
– Поехали. Я очень устал.
Стоило упомянуть, что водитель мой – жуткий меломан. Я даже возраста его не знаю, зато знаю, какую музыку он любит. Рок и чем альтернативнее этот рок, тем сильнее мой водитель будет воспевать ему дифирамбы. Машина двинулась, довольный здоровяк на переднем сиденье покачивал головой в такт музыке и, кажется, даже напевал что-то по памяти.
Солнце окончательно скрылось, а луна спряталась в облаках. Теперь одни лишь уличные фонари и редкие неоновые вывески поддерживают порядок во всем Тенебрисе, без них мы бы все исчезли в бесконечной тьме. Мимо иногда проносятся встречные машины, но их очень мало. Пешеходов же совсем нет, все прячутся от дождя по домам или в многочисленных забегаловках/барах и прочих заведениях. Удивительно, как жизнь такого никчемного ублюдка, вроде меня, может измениться всего за пару лет. Совсем недавно я передвигался только на своих двоих и то, сложно назвать передвижением, редкие прогулки вокруг дома; а теперь у меня есть личный водитель, карманы ломятся от лутума, который я спускаю в казино и барах, но… при этом нет части руки, нормального зрения и мотивации жить.
Тогда, два года назад, мне тоже казалось, что я потерянный человек, что жизнь моя проходит мимо и все в этом духе, но я не понимал, насколько на самом деле счастлив. Моим счастьем были люди, окружавшие меня в то время. Своей любовью и дружбой они заткнули зияющие в моей памяти дыры. А я взял и подвел их. Как можно одновременно быть и бесполезным, и невезучим? Если бы я был только бесполезным или только невезучим, все вышло бы совсем иначе. Дмитрий Петрович мертв, Марсель мертв, Дикий мертв, Маэстро мертв, МВ мертв, Крис покончила с собой, от Стильного остались только ошметки на ебучем ковре. Ублюдок НП сначала спелся с РО и во всем ему угождал, а после и вовсе куда-то пропал. Дохлый и его мать уехали почти сразу после случившего в башне. Я отдал им остатки своего лутума и отправил в закат. Все, кому я мог довериться, растворились в пустоте. Какое красивое выражение… Нет! Они не растворились в пустоте, их тела где-то гниют. Те, кого я смог похоронить, – гниют в могиле; те, кого не смог, – гниют непонятно где. Вот это уже похоже на правду. Все мы удобрения.
Зато я жив. Человек без прошлого и будущего. Я до сих пор так и не понял, что из моего прошлого правда, а что ложь. Римс жив. Отделался парой шрамов. И теперь продолжает строить козни. До сих пор не понимаю, почему после всего случившегося, он так просто отпустил меня. А теперь вот присылает своих шестерок, чтобы они разделили со мной вечернюю трапезу. И это несмотря на то, что я совершил особо тяжкое преступление. Убил целую кучу людей. Римс не мог не знать об этом и все равно послал только одного человека, чтобы тот покормил меня. Это абсурд. Сумасшествие. Я не понимаю Римса, а потому презираю его… и боюсь.
Вывески и фонари вместе сливаются в бесконечную полосу. Стоит машине немного набрать скорость, и полоса меняет свой цвет. Она словно делит мир пополам, на верхнюю и нижнюю части. А если машина тормозит, мир вновь собирается в единое целое. Красочные ночные клубы и вызывающие рестораны закончились, мы въехали в деловую часть города, тут все, наоборот, выглядит крайне тусклым и скучным, а огоньки горят только в окнах высоких домов, каждый из которых принадлежит очередной корпорации, бандитскому клану или еще какой шайке проходимцев. Честные люди остались далеко позади, в дешевых мотелях и полуразрушенных хибарах, им никогда не узнать, что скрывается за огоньками небоскребов. Какие темные делишки плетут те, кто распоряжается их жизнями.
Самолично взяв себе такое право обитатели небоскребов, любители деловых костюмов и лутума, или проще говоря – напыщенные ублюдки, принимают решения не только за свои самодовольные рожи, но и за народ, который никогда ни о чем подобном их не просил. Сколько же гордости, напыщенности и дерьма должно быть в человеке, чтобы он вдруг решил, что он выше остальных и имеет право повелевать. Я не верю в Бога, но верю в блядское равенство. И пока я жив, ни один пиджак рядом со мной не причинит вреда простому человеку. Это уж я могу себе пообещать. На это только я теперь и годен.
– Скоро будем на месте, – Иван остановил машину на светофоре и повернулся ко мне, – у вас не найдется закурить? Пока вас ждал, добил свою пачку.
Точно! У меня же есть сигареты… я был так взбудоражен, так всклокочен событиями прошедшего дня, что совсем забыл о том, что я сраный курильщик. Ну и шутка юмора, однако.
– Держи, – я протянул пачку Ивану, и сам взял одну сигарету. Мы оба не без удовольствия закурили.
– Как вам эта песня?
Я прислушался, снова рок, женский вокал, на мой вкус очень даже ничего, но названия группы я снова не мог припомнить. Все-таки рок не мой жанр.
– Неплохо. Если мне когда-нибудь дадут другого водителя, я буду очень расстроен. Честно. Что за группа?
– The Pretty Reckless, песня «My Medicine». Моя жена ее просто обожала. Я сначала носом воротил, но потом и сам проникся.
– Почему про жену в прошедшем времени?
– Потому что теперь она не моя жена. Уехала из Тенебриса. Сказала, что тут не может найти себя. Понимаете? Не может найти себя…
– Отчасти. Я никогда не был женат. И никогда не пытался найти себя.
– Знаете, я вот считаю, что если человек не может найти себя в себе, если ему для этого нужны переезды, медитации, наставники и прочая галиматья, то нет в этом человеке человека. Пустой он. Настоящий человек всегда есть, он себя не терял и не потеряет. Вот я сижу перед вами. И я – это я. Отнимите у меня имя, лишите одежды и татуировок, да хоть в лесу среди мартышек поселите, но я, бля, останусь собой, потому что тот путь, который моя личность прошла, сформировал меня, окончательно оформил. Мне ничего не нужно, чтобы быть собой, потому что… сложно это. А вы, что думаете?
Ивана явно сильно задел переезд его жены, раз он так вспылил. Я передал ему вторую сигарету и закурил сам, над нами уже возвышалось огромное, монструозное здание – башня РО или как его прозвали в народе – Великого. Еще пара поворотов и мне придется встретиться с хозяином этой башни. Хотелось бы добавить, что в процессе я убью дракона и спасу принцессу, но, к сожалению, дракон – это я. А убивать себя, я пока что не планирую.
– В этом вопросе я не так критичен, как ты. То есть, знаешь… я тоже думаю, что все эти поиски – туфта, но немного по другой причине. Не каждому везет стать цельной и независимой личностью, и тем более не каждый может провозгласить себя окончательной версией себя. Как по мне, однажды предназначение само находит человека. Он может даже не подозревать, что его предназначение уже найдено или вообще исполнено. В этом главная ирония всего нашего идиотского существования. Человек может искать себя, как ты говоришь, но при этом в этих поисках не будет никакого смысла по причине того, что предназначение человека уже выполнено, и теперь он просто пустой сосуд, который волен распоряжаться своей судьбой, как ему захочется. Ему уже не нужно искать себя, он может быть всем.
