Ты один из нас. Хищный механизм. С твоими талантами ты можешь занять любое место среди общего механизма, но лучше всего вступай в наши ряды. Я даже готов отдать тебе под управление любое из своих новых казино.
– Откуда такая щедрость?
– Не задавай лишних вопросов. Лучше действуй. Бери то, что дают. Дают с благородными намерениями, хочу заметить.
– Я обдумаю твое предложение после того, как решу свою главную проблему.
– Хорошо. Я всегда на связи. А по поводу твоей главной проблемы. Мои люди в курсе. Они уже получили инструкции. Как только ты войдешь, они отведут тебя к Анне. Она будет любезно тебя ждать столько, сколько ты захочешь, потому что иного выбора у нее нет. Она пленница, думающая, что она королева. Лучшего сценария и придумать нельзя.
– Спасибо за помощь.
– Благодари Римса. Он стал очень сентиментальным в последнее время. Я бы убил тебя. И забыл обо всех своих обещаниях. Но Римс до сих пор печется по поводу данному им слова.
– Кому же он его дал, если не секрет?
– Сам еще не догадался?
– Трехглазому?
– Именно так. Перед тем, как отправить старика на тот свет, он обязался исполнить его последнюю волю. Вполне в духе Римса. Он очень эксцентричная натура.
А вот и полная луна. Как я и думал, вид из лимузина открывается просто шикарный. Тенебрис – город, утопающий в грехах его собственных правителей. Все улицы пропитаны смертью и насилием. Но мне кажется, что в моих силах положить этому конец.
– Еще что-нибудь скажешь на прощание?
– А я с тобой не прощаюсь. Мы встретимся снова. Я знаю, что ты примешь верное решение.
Лимузин остановился.
– Было приятно тебя увидеть Дитрих и спасибо за детонатор.
– Мелочи. Мне хотелось дать тебе возможность решить свою судьбу на собственных условиях. Я продал тебя и впервые ощутил укол совести. Хотя вру, во второй раз. В первый раз я ощутил его, когда забрал бизнес у собственного отца.
– Вот как. Весьма польщен.
– Хотелось бы мне то же самое услышать от своего отца, но он бросился на меня с ножом.
– И чем все закончилось?
– Не знаю. Мои люди вышвырнули его. Бродит, наверное, где-то по улицам или умер уже. Не от моей руки, я не настолько плох, как обо мне принято думать.
– Занимательная история, но мне пора.
– Очень надеюсь, что в следующую нашу встречу у нас будет больше времени на личные беседы.
У башни меня уже ждали. Люди Дитриха проводили меня по бесконечным коридорам, наполненным мертвецами. Тут явно была настоящая бойня. Лифт вез меня на самый верх башни, но я больше не чувствовал сомнений в душе. Какое бы решение сегодня я ни принял, я готов жить с его последствиями.
А вот и музей Трехглазого. Воспоминания нахлынули на меня. Я увидел себя, еще совсем ребенком, я с интересом изучаю экспонаты, а мужчина с седыми волосами, собранными в косичку и стеклянными глазами, объясняет мне значение каждого из них. Я мало понимаю из его слов, но мой интерес от этого только растет. Трехглазый – тот самый человек из моих воспоминаний и кошмарных снов:
«Холодный хирургический стол. Мне очень больно и некомфортно, хочется разреветься от злобы и обиды, но я держусь. Мне кажется, что люди, похитившие меня, недостойны моих слез. Я изо всех сил стараюсь выглядеть сильным, но с каждой секундой мне все сложнее и сложнее. Надо мной склоняется человек, седые волосы собраны в косичку, глаза стеклянные, его рот шевелится, но я не могу разобрать слов. Он берет мою голову, и я ощущаю резкий взрыв боли. Перед тем как окончательно отключиться, в сознании ясно отпечатываются слова: „Иногда сладкое забытье намного лучше горькой правды. Приятных грез“».
Но теперь я понимаю, что меня никто не похищал, я лег на этот стол добровольно, потому что доверял Трехглазому. Сон, сопровождавший меня всю осознанную жизнь, такая же ложь, как и все остальное. Что вообще во мне есть настоящего? Я весь состою изо лжи и обмана. И не только состою, но и верю в них: я многие годы потворствовал самым худшим чертам своего характера, оправдывая это своим незнанием. Закрывал глаза на насилие, которое творил своими руками, оправдывая себя своей беспомощностью и безвольностью. Я был жалким человеком. Был? Или остаюсь? Сегодня мы это выясним. Смог ли я построить свою собственную личность на обломках воспоминаний и новых идеалах или так и остался рабом? Я иду за ответами.
Дверь в кабинет. Я хорошо помню ее. Много раз я заходил в кабинет и отвлекал Трехглазого от его дел. Он никогда не злился на меня. Но кем он был для меня? Я не могу вспомнить причину, которая связала наши судьбы. Правда ли Трехглазый был моим родственником? Правда ли Анна моя сестра? Так много вопросов, а ответы на них скрываются за этой дверью, и мне страшно. Рука ходит ходуном, когда я подношу ее к двери. Я должен собраться и прийти в себя. Последний рывок. Я повернул ручку и толкнул дверь.
Меня встретил человек, которого я уже раньше видел. Он был на сделке, когда мы с Дарко забирали «лейкопластыри» для нашего дела. Тот самый парень с татуировкой на лбу. Я тогда еще записал его в шестерки, а он оказывается более важная фигура, раз Дитрих посылает его на такие задания.
– Саймон, – татуированный протянул руку. – У нас не было возможности нормально представиться друг другу в прошлый раз.
– Мори, – я пожал руку.
– Твое имя я знаю. В общем, обстановка такая, – Саймон поправил свой длинный кожаный плащ, – мы поймали девушку, двух придурков и какого-то странного мужика без ногтей. Один из придурков пытался застрелиться, но в конце обосрался и дал заднюю. Вся четверка дожидается тебя в сортире. Буйные они, особенно девка, пришлось их закрыть, чтобы на мозги не капали. Можешь поговорить с ними, а можешь сразу направиться в лабораторию. Пока ты здесь, мои парни прикроют тебя. Дитрих сказал, что мы должны выполнять твои приказы. Так что жду распоряжений.
Я осмотрел кабинет. Трехглазый был большим поклонником странных архитектурных решений. Взять хотя бы три яруса, которые тянутся до самой крыши и упираются в стеклянный потолок. Сквозь него в кабинет попадает солнце или лунный свет, здесь почти нет других источников света. Только несколько ламп на первом этаже и по паре на каждом ярусе. Они немного освещают кабинет, но ровно настолько, чтобы ты мог увидеть только основные очертания и контуры обстановки вокруг.
Я помню, как много времени проводил на каждом из ярусов. Трехглазый разместил на них всю свою огромную библиотеку, бесконечные стеллажи книг. Он разрешал мне находиться в его кабинете и читать, если я обещал не отвлекать его от работы.
– Отведешь меня к пленникам? Хочу поговорить с ними.
– Слушаюсь и повинуюсь, – Саймон усмехнулся и двинул первым.
– Ты чего так лыбишься?
– Да забавный ты парень, Мори. Вот и лыблюсь.
– И в чем заключается эта моя забавность?
– Хочешь длинный ответ или короткий?
– Давай длинный.
– Окей, – Саймон остановился у двери в уборную и достал сигарету, – вот смотри, когда приказы отдают, то почти всегда используют приказной тон, чтобы человек сразу понял: или ты делаешь, как я хочу, или получаешь пизды. Я так делаю, когда говорю со своими людьми, Дитрих так делает, когда говорит со мной. Короче, иерархия, все дела. Мы в ней погрязли, мы ж мартышки, нам не привыкать. А ты всегда просишь. То есть, твой приказ звучит, как просьба. Слишком вежливо для узколобых наемников, я, может, тебя еще и пойму, но какой-нибудь примат из моих бойцов – нет. И уважение его к тебе сразу упадет. Он примет твою вежливость за слабость. В общем, я это к чему начал, да к тому, что не место тебе в нашей среде, а ты упорно в нее рвешься. Тебе бы в управлении себя попробовать. Там вежливость и хитрожопость – основные черты.
– Обязательно приму к сведению. Откроешь дверь?
– Ну вот опять. Я об этом тебе и говорил только что.
– Хватит гундеть, дверь открывай.
– Вот, – Саймон расплылся в улыбке, – учишься на своих ошибках.
– Знаешь, учиться на своих ошибках болезненное, сука, дело. Лучше бы я на чужих учился. Но, чтобы это осознать, нужно прожить определенную часть жизни и победить свой юношеский максимализм.
– Так же веселее, не? Если мы все будем по одной программе двигаться, на кой хер вообще тогда жить? В молодости нужно чудить, в зрелом возрасте творить, а в старости опять чудить, наслаждаясь сотворенными тобою плодами.
– Интересная точка зрения.
– Ну я херни и не говорю. Если мысль паршивая, я ее обычно не озвучиваю, – Саймон открыл мне дверь. – Мне зайти или ты сам?
– Побудь у входа.
– Принято, – Саймон воткнул в одно ухо наушник и достал очередную сигарету.
Интересно какую музыку он слушает? И музыку ли вообще?
Даже в туалете Трехглазый не изменил своим вкусам и сделал высокие потолки с целой кучей полочек. Что там на них стоит? Я не могу разглядеть, слишком уж высоко.
Как обстоят дела пленниками? Всех четверых связали, а Анне еще и кляп в рот воткнули. Однако я их понимаю. У Дино лицо сломленного человека. Выглядит, как ходячий труп. Наверное, это он и пытался застрелиться. Я тоже пытался и потом выглядел примерно так же. Так что я его понимаю и особо донимать не хочу. Мне нужны только Анна и Михаил. Последний, кстати, кажется, немного повредился в рассудке. Обычно люди не качаются из стороны в сторону и не шепчут себе что-то под нос. Я наклонился к Анне, ее глаза пылают огнем бешенства, даже мне стало как-то не по себе, и я отвел взор. Нужно вытащить кляп. Не знаю, насколько это удачная затея, но по-другому никак. Нам с ней нужно поговорить.
– Только давай спокойнее, – я извлек тряпку изо рта девушки.
– Предатель! Ублюдок! Мразь!
Я снова запихнул кляп в рот Анны. Идея была и вправду неудачной. Дарко тоже какой-то понурый. Смотрит на меня, как загнанный зверь. Нужно сказать Саймону, чтобы он этих двоих отпустил.
– Ключ от лаборатории у меня. Ты забрала у Дино ключ от архивов?
Анна нехотя кивнула.
– Отдай его мне.
Анна показала на связанные руки. Тогда заберу сам. Я начал шариться по карманам девушки, она явно была против судя по ее мычанию, но меня это мало волнует. Сейчас тут условия ставлю я. А вот и ключ. Теперь у меня есть два ключа от архивов и ключ от лаборатории. Можно сказать, что я сейчас полноправный владелец башни Трехглазого.
Я вышел из уборной, Саймон вопросительно посмотрел на меня.
– Девушку и психа со мной в лабораторию, остальных отпустить, пусть идут с миром.
– Как скажешь, Мори.
А вот и момент истины. Вход в лабораторию расположен в кабинете, слева от стола Трехглазого, дверь просто огромная, выглядит сюрреалистично даже в такой обстановке. Я достал чип, который раньше находился у меня в голове, и приложил его к панели управления. Дверей оказалось шесть. Каждая из них с грохотом опустилась, открыв длинный коридор. По лицу Анны было видно, что она очень взволнована происходящим, как и я сам.
Коридор вывел нас в помещение колоссальных размеров: лаборатория Трехглазого. Вот она какая. Книги, чертежи, необычные приборы, похожие на оружие. Несколько прототипов летающих машин, которые успешно воспроизвел РО. А в центре огромный компьютер. Я интуитивно понял, что мне нужно именно к нему. Я посмотрел на Анну.
– Ты обещаешь не орать?
Она кивнула. И я снова достал кляп из ее рта.
– В этот раз я буду куда спокойнее, заяц. Надеюсь, что ты ясно осознаешь, какая сила сейчас находится в твоих руках. Давай распорядимся ей разумно.
– Распорядимся? Ты хотела сказать, распоряжусь?
– Мы в равной степени заслужили принимать решения касательно лаборатории. Римс же тебе все рассказал?
– Что ты моя сестра? Да. И я в это верю с большим трудом.
– Это правда. Мы оба принадлежим к династии де Индра. После смерти наших родителей, Трехглазый взял нас на попечение и проводил с нами свои опыты. Он искал бессмертие. Способ переносить сознание между телами. С обычными людьми у него ничего не вышло, и он решил проверить свою теорию на родственниках. Трехглазый сломал наше детство, лишил нас надежды на будущее. Поэтому мы оба вправе принимать решения касательно его наследства.
– Если бы ты не пыталась меня убить, я бы задумался о твоих словах. А пыталась ты дважды, даже зная, что я твой брат. Очень надеюсь, что не родной.
– Наполовину. У нас разные отцы.
– Это уже упрощает мне задачу. Убивать я тебя не стану, но и слушать тоже. Если хочешь находиться в лаборатории, заткнись. Будешь говорить, Саймон выведет тебя обратно в сортир.
– Какие мы важные, – Анна сверкнула на меня глазами, но успокоилась.
Судя по всему, толку от Михаила теперь немного. Он до сих пор трясется и шепчет себе что-то под нос. Придется во всем разбираться самому. Раньше я никогда не имел дел с компьютерами, в Тенебрисе вообще принято считать, что это забытая технология. Но в памяти у меня всплывают обрывки прошлого. Я точно уже здесь был. И я точно знаю, что нужно делать. Куда нужно вставить ключ и как включить компьютер. Я видел, как это делал Трехглазый.
Я повторил все в точности так, как запомнил, и система ожила. Вместе с ней по всей лаборатории загорелся свет и в движение пришли некоторые механизмы. Лаборатория на самом деле намного больше, чем мне показалось на первый взгляд. Она тянется на сотни метров. Большую часть пространства занимают пустые хирургические столы, с подвешенными над ними странными приборами. На одном из таких столов я когда-то оказался и сам.
– Если ты запустил эту проекцию, значит, дела пошли не по худшему из сценариев, которые я запланировал, – над компьютером появилась голограмма, тот самый седой мужчина, лицо испещрено морщинами, под глазами огромные синяки, весь его вид говорит о том, что Трехглазый был на грани смерти, записывая это сообщение. – Думаю, ты уже понял, кто я. Люди называют меня Трехглазым, но ты можешь звать меня дедушкой. Ты пришел сюда за ответами, и я тебе их дам. А также предложу кое-что, что может загладить мою вину. Но выбор всегда остается за тобой, Мори. Начнем с того, что волнует тебя больше всего – твое прошлое. Ты внук Станислава де Индра, сын простого рабочего и его дочки. У тебя есть сестра. Мать у вас одна, но отец твоей сестры тоже происходит из династии де Индра, он умер за несколько лет до твоего рождения. Я взял тебя на попечение, когда тебе было двенадцать лет. Ты рос в этой башне и проводил со мной очень много времени. Мои исследования в определенный момент застопорились и мне понадобились… тяжело об этом говорить сейчас, но буду полностью откровенен. Мне понадобились мои кровные родственники. Тебя мне было использовать жаль, поэтому я отыскал твою сестру и сделал ее первой подопытной. Результаты меня поразили и, наплевав на свою жалость и человечность, я подключил к эксперименту тебя. Я был тяжело болен и с сумасшествием, достойным самого отвратительного тирана, искал способы продлить свое земное существование. И у меня получилось! Чип, который сейчас активирует эту систему, мой первый удачный опыт. Не только первый, но и последний. Я не успел продолжить исследования, поскольку оказался прикован к постели. До того, как я полностью утратил контроль над своим разумом, я успел передать тебя Марселю вместе с чипом. Чип содержит не только запись моего разума, но и является ключом к пространственным воротам.
– Откуда такая щедрость?
– Не задавай лишних вопросов. Лучше действуй. Бери то, что дают. Дают с благородными намерениями, хочу заметить.
– Я обдумаю твое предложение после того, как решу свою главную проблему.
– Хорошо. Я всегда на связи. А по поводу твоей главной проблемы. Мои люди в курсе. Они уже получили инструкции. Как только ты войдешь, они отведут тебя к Анне. Она будет любезно тебя ждать столько, сколько ты захочешь, потому что иного выбора у нее нет. Она пленница, думающая, что она королева. Лучшего сценария и придумать нельзя.
– Спасибо за помощь.
– Благодари Римса. Он стал очень сентиментальным в последнее время. Я бы убил тебя. И забыл обо всех своих обещаниях. Но Римс до сих пор печется по поводу данному им слова.
– Кому же он его дал, если не секрет?
– Сам еще не догадался?
– Трехглазому?
– Именно так. Перед тем, как отправить старика на тот свет, он обязался исполнить его последнюю волю. Вполне в духе Римса. Он очень эксцентричная натура.
А вот и полная луна. Как я и думал, вид из лимузина открывается просто шикарный. Тенебрис – город, утопающий в грехах его собственных правителей. Все улицы пропитаны смертью и насилием. Но мне кажется, что в моих силах положить этому конец.
– Еще что-нибудь скажешь на прощание?
– А я с тобой не прощаюсь. Мы встретимся снова. Я знаю, что ты примешь верное решение.
Лимузин остановился.
– Было приятно тебя увидеть Дитрих и спасибо за детонатор.
– Мелочи. Мне хотелось дать тебе возможность решить свою судьбу на собственных условиях. Я продал тебя и впервые ощутил укол совести. Хотя вру, во второй раз. В первый раз я ощутил его, когда забрал бизнес у собственного отца.
– Вот как. Весьма польщен.
– Хотелось бы мне то же самое услышать от своего отца, но он бросился на меня с ножом.
– И чем все закончилось?
– Не знаю. Мои люди вышвырнули его. Бродит, наверное, где-то по улицам или умер уже. Не от моей руки, я не настолько плох, как обо мне принято думать.
– Занимательная история, но мне пора.
– Очень надеюсь, что в следующую нашу встречу у нас будет больше времени на личные беседы.
У башни меня уже ждали. Люди Дитриха проводили меня по бесконечным коридорам, наполненным мертвецами. Тут явно была настоящая бойня. Лифт вез меня на самый верх башни, но я больше не чувствовал сомнений в душе. Какое бы решение сегодня я ни принял, я готов жить с его последствиями.
А вот и музей Трехглазого. Воспоминания нахлынули на меня. Я увидел себя, еще совсем ребенком, я с интересом изучаю экспонаты, а мужчина с седыми волосами, собранными в косичку и стеклянными глазами, объясняет мне значение каждого из них. Я мало понимаю из его слов, но мой интерес от этого только растет. Трехглазый – тот самый человек из моих воспоминаний и кошмарных снов:
«Холодный хирургический стол. Мне очень больно и некомфортно, хочется разреветься от злобы и обиды, но я держусь. Мне кажется, что люди, похитившие меня, недостойны моих слез. Я изо всех сил стараюсь выглядеть сильным, но с каждой секундой мне все сложнее и сложнее. Надо мной склоняется человек, седые волосы собраны в косичку, глаза стеклянные, его рот шевелится, но я не могу разобрать слов. Он берет мою голову, и я ощущаю резкий взрыв боли. Перед тем как окончательно отключиться, в сознании ясно отпечатываются слова: „Иногда сладкое забытье намного лучше горькой правды. Приятных грез“».
Но теперь я понимаю, что меня никто не похищал, я лег на этот стол добровольно, потому что доверял Трехглазому. Сон, сопровождавший меня всю осознанную жизнь, такая же ложь, как и все остальное. Что вообще во мне есть настоящего? Я весь состою изо лжи и обмана. И не только состою, но и верю в них: я многие годы потворствовал самым худшим чертам своего характера, оправдывая это своим незнанием. Закрывал глаза на насилие, которое творил своими руками, оправдывая себя своей беспомощностью и безвольностью. Я был жалким человеком. Был? Или остаюсь? Сегодня мы это выясним. Смог ли я построить свою собственную личность на обломках воспоминаний и новых идеалах или так и остался рабом? Я иду за ответами.
Дверь в кабинет. Я хорошо помню ее. Много раз я заходил в кабинет и отвлекал Трехглазого от его дел. Он никогда не злился на меня. Но кем он был для меня? Я не могу вспомнить причину, которая связала наши судьбы. Правда ли Трехглазый был моим родственником? Правда ли Анна моя сестра? Так много вопросов, а ответы на них скрываются за этой дверью, и мне страшно. Рука ходит ходуном, когда я подношу ее к двери. Я должен собраться и прийти в себя. Последний рывок. Я повернул ручку и толкнул дверь.
Меня встретил человек, которого я уже раньше видел. Он был на сделке, когда мы с Дарко забирали «лейкопластыри» для нашего дела. Тот самый парень с татуировкой на лбу. Я тогда еще записал его в шестерки, а он оказывается более важная фигура, раз Дитрих посылает его на такие задания.
– Саймон, – татуированный протянул руку. – У нас не было возможности нормально представиться друг другу в прошлый раз.
– Мори, – я пожал руку.
– Твое имя я знаю. В общем, обстановка такая, – Саймон поправил свой длинный кожаный плащ, – мы поймали девушку, двух придурков и какого-то странного мужика без ногтей. Один из придурков пытался застрелиться, но в конце обосрался и дал заднюю. Вся четверка дожидается тебя в сортире. Буйные они, особенно девка, пришлось их закрыть, чтобы на мозги не капали. Можешь поговорить с ними, а можешь сразу направиться в лабораторию. Пока ты здесь, мои парни прикроют тебя. Дитрих сказал, что мы должны выполнять твои приказы. Так что жду распоряжений.
Я осмотрел кабинет. Трехглазый был большим поклонником странных архитектурных решений. Взять хотя бы три яруса, которые тянутся до самой крыши и упираются в стеклянный потолок. Сквозь него в кабинет попадает солнце или лунный свет, здесь почти нет других источников света. Только несколько ламп на первом этаже и по паре на каждом ярусе. Они немного освещают кабинет, но ровно настолько, чтобы ты мог увидеть только основные очертания и контуры обстановки вокруг.
Я помню, как много времени проводил на каждом из ярусов. Трехглазый разместил на них всю свою огромную библиотеку, бесконечные стеллажи книг. Он разрешал мне находиться в его кабинете и читать, если я обещал не отвлекать его от работы.
– Отведешь меня к пленникам? Хочу поговорить с ними.
– Слушаюсь и повинуюсь, – Саймон усмехнулся и двинул первым.
– Ты чего так лыбишься?
– Да забавный ты парень, Мори. Вот и лыблюсь.
– И в чем заключается эта моя забавность?
– Хочешь длинный ответ или короткий?
– Давай длинный.
– Окей, – Саймон остановился у двери в уборную и достал сигарету, – вот смотри, когда приказы отдают, то почти всегда используют приказной тон, чтобы человек сразу понял: или ты делаешь, как я хочу, или получаешь пизды. Я так делаю, когда говорю со своими людьми, Дитрих так делает, когда говорит со мной. Короче, иерархия, все дела. Мы в ней погрязли, мы ж мартышки, нам не привыкать. А ты всегда просишь. То есть, твой приказ звучит, как просьба. Слишком вежливо для узколобых наемников, я, может, тебя еще и пойму, но какой-нибудь примат из моих бойцов – нет. И уважение его к тебе сразу упадет. Он примет твою вежливость за слабость. В общем, я это к чему начал, да к тому, что не место тебе в нашей среде, а ты упорно в нее рвешься. Тебе бы в управлении себя попробовать. Там вежливость и хитрожопость – основные черты.
– Обязательно приму к сведению. Откроешь дверь?
– Ну вот опять. Я об этом тебе и говорил только что.
– Хватит гундеть, дверь открывай.
– Вот, – Саймон расплылся в улыбке, – учишься на своих ошибках.
– Знаешь, учиться на своих ошибках болезненное, сука, дело. Лучше бы я на чужих учился. Но, чтобы это осознать, нужно прожить определенную часть жизни и победить свой юношеский максимализм.
– Так же веселее, не? Если мы все будем по одной программе двигаться, на кой хер вообще тогда жить? В молодости нужно чудить, в зрелом возрасте творить, а в старости опять чудить, наслаждаясь сотворенными тобою плодами.
– Интересная точка зрения.
– Ну я херни и не говорю. Если мысль паршивая, я ее обычно не озвучиваю, – Саймон открыл мне дверь. – Мне зайти или ты сам?
– Побудь у входа.
– Принято, – Саймон воткнул в одно ухо наушник и достал очередную сигарету.
Интересно какую музыку он слушает? И музыку ли вообще?
Даже в туалете Трехглазый не изменил своим вкусам и сделал высокие потолки с целой кучей полочек. Что там на них стоит? Я не могу разглядеть, слишком уж высоко.
Как обстоят дела пленниками? Всех четверых связали, а Анне еще и кляп в рот воткнули. Однако я их понимаю. У Дино лицо сломленного человека. Выглядит, как ходячий труп. Наверное, это он и пытался застрелиться. Я тоже пытался и потом выглядел примерно так же. Так что я его понимаю и особо донимать не хочу. Мне нужны только Анна и Михаил. Последний, кстати, кажется, немного повредился в рассудке. Обычно люди не качаются из стороны в сторону и не шепчут себе что-то под нос. Я наклонился к Анне, ее глаза пылают огнем бешенства, даже мне стало как-то не по себе, и я отвел взор. Нужно вытащить кляп. Не знаю, насколько это удачная затея, но по-другому никак. Нам с ней нужно поговорить.
– Только давай спокойнее, – я извлек тряпку изо рта девушки.
– Предатель! Ублюдок! Мразь!
Я снова запихнул кляп в рот Анны. Идея была и вправду неудачной. Дарко тоже какой-то понурый. Смотрит на меня, как загнанный зверь. Нужно сказать Саймону, чтобы он этих двоих отпустил.
– Ключ от лаборатории у меня. Ты забрала у Дино ключ от архивов?
Анна нехотя кивнула.
– Отдай его мне.
Анна показала на связанные руки. Тогда заберу сам. Я начал шариться по карманам девушки, она явно была против судя по ее мычанию, но меня это мало волнует. Сейчас тут условия ставлю я. А вот и ключ. Теперь у меня есть два ключа от архивов и ключ от лаборатории. Можно сказать, что я сейчас полноправный владелец башни Трехглазого.
Я вышел из уборной, Саймон вопросительно посмотрел на меня.
– Девушку и психа со мной в лабораторию, остальных отпустить, пусть идут с миром.
– Как скажешь, Мори.
А вот и момент истины. Вход в лабораторию расположен в кабинете, слева от стола Трехглазого, дверь просто огромная, выглядит сюрреалистично даже в такой обстановке. Я достал чип, который раньше находился у меня в голове, и приложил его к панели управления. Дверей оказалось шесть. Каждая из них с грохотом опустилась, открыв длинный коридор. По лицу Анны было видно, что она очень взволнована происходящим, как и я сам.
Коридор вывел нас в помещение колоссальных размеров: лаборатория Трехглазого. Вот она какая. Книги, чертежи, необычные приборы, похожие на оружие. Несколько прототипов летающих машин, которые успешно воспроизвел РО. А в центре огромный компьютер. Я интуитивно понял, что мне нужно именно к нему. Я посмотрел на Анну.
– Ты обещаешь не орать?
Она кивнула. И я снова достал кляп из ее рта.
– В этот раз я буду куда спокойнее, заяц. Надеюсь, что ты ясно осознаешь, какая сила сейчас находится в твоих руках. Давай распорядимся ей разумно.
– Распорядимся? Ты хотела сказать, распоряжусь?
– Мы в равной степени заслужили принимать решения касательно лаборатории. Римс же тебе все рассказал?
– Что ты моя сестра? Да. И я в это верю с большим трудом.
– Это правда. Мы оба принадлежим к династии де Индра. После смерти наших родителей, Трехглазый взял нас на попечение и проводил с нами свои опыты. Он искал бессмертие. Способ переносить сознание между телами. С обычными людьми у него ничего не вышло, и он решил проверить свою теорию на родственниках. Трехглазый сломал наше детство, лишил нас надежды на будущее. Поэтому мы оба вправе принимать решения касательно его наследства.
– Если бы ты не пыталась меня убить, я бы задумался о твоих словах. А пыталась ты дважды, даже зная, что я твой брат. Очень надеюсь, что не родной.
– Наполовину. У нас разные отцы.
– Это уже упрощает мне задачу. Убивать я тебя не стану, но и слушать тоже. Если хочешь находиться в лаборатории, заткнись. Будешь говорить, Саймон выведет тебя обратно в сортир.
– Какие мы важные, – Анна сверкнула на меня глазами, но успокоилась.
Судя по всему, толку от Михаила теперь немного. Он до сих пор трясется и шепчет себе что-то под нос. Придется во всем разбираться самому. Раньше я никогда не имел дел с компьютерами, в Тенебрисе вообще принято считать, что это забытая технология. Но в памяти у меня всплывают обрывки прошлого. Я точно уже здесь был. И я точно знаю, что нужно делать. Куда нужно вставить ключ и как включить компьютер. Я видел, как это делал Трехглазый.
Я повторил все в точности так, как запомнил, и система ожила. Вместе с ней по всей лаборатории загорелся свет и в движение пришли некоторые механизмы. Лаборатория на самом деле намного больше, чем мне показалось на первый взгляд. Она тянется на сотни метров. Большую часть пространства занимают пустые хирургические столы, с подвешенными над ними странными приборами. На одном из таких столов я когда-то оказался и сам.
– Если ты запустил эту проекцию, значит, дела пошли не по худшему из сценариев, которые я запланировал, – над компьютером появилась голограмма, тот самый седой мужчина, лицо испещрено морщинами, под глазами огромные синяки, весь его вид говорит о том, что Трехглазый был на грани смерти, записывая это сообщение. – Думаю, ты уже понял, кто я. Люди называют меня Трехглазым, но ты можешь звать меня дедушкой. Ты пришел сюда за ответами, и я тебе их дам. А также предложу кое-что, что может загладить мою вину. Но выбор всегда остается за тобой, Мори. Начнем с того, что волнует тебя больше всего – твое прошлое. Ты внук Станислава де Индра, сын простого рабочего и его дочки. У тебя есть сестра. Мать у вас одна, но отец твоей сестры тоже происходит из династии де Индра, он умер за несколько лет до твоего рождения. Я взял тебя на попечение, когда тебе было двенадцать лет. Ты рос в этой башне и проводил со мной очень много времени. Мои исследования в определенный момент застопорились и мне понадобились… тяжело об этом говорить сейчас, но буду полностью откровенен. Мне понадобились мои кровные родственники. Тебя мне было использовать жаль, поэтому я отыскал твою сестру и сделал ее первой подопытной. Результаты меня поразили и, наплевав на свою жалость и человечность, я подключил к эксперименту тебя. Я был тяжело болен и с сумасшествием, достойным самого отвратительного тирана, искал способы продлить свое земное существование. И у меня получилось! Чип, который сейчас активирует эту систему, мой первый удачный опыт. Не только первый, но и последний. Я не успел продолжить исследования, поскольку оказался прикован к постели. До того, как я полностью утратил контроль над своим разумом, я успел передать тебя Марселю вместе с чипом. Чип содержит не только запись моего разума, но и является ключом к пространственным воротам.
