По виду они напоминали выходцев из Нижнего Какаду, откуда добраться в Проксити могли только самые упёртые и злобные. Комплекция курильщиков намекала на привычку к регулярным физическим нагрузкам, а висевшие рядом аляпистые мета-пиджаки и обилие блестящих элементов одежды — на самооценку выше пика Ор-Тау.
Бэйзил усадил девушку на подушки у стены и прикрыл её плечи своей курткой. Подошёл тучный чайханщик в многоруком экзоскелете.
— Какой день! Какой гость! — сказал он и с особым значением добавивший: — Какой де-еву-ушка-а!
— Мятный чай, сладкого, приборов на четверых, — коротко заказал Бэйзил.
— Вижу устали, расстроены. Давай валерьяновую чачу? По четыреста капель? Только вчера сделали.
Бэйзил посмотрел на ментально отсутствующую Виолетту. Даже вывод из такого состояния не стоил рисков использования местных настоек.
— Не надо. Тем пароходам подскажи сбавить ход, а то из меня дипломат скверный — нервы слабые. А когда я нервничаю — я начинаю палить почем зря.
«Надо будет купить кобуру, а то неубедительно», — подумал сыщик.
— Э, зачем так! Никто не убивает никого у меня в гостях. Только немытые руки и передоз. Но это не моя вина.
Бэйзил кивнул и оплатил заказ обезличенным кодом.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, — сказал он, присаживаясь рядом с девушкой.
Она прильнула к его плечу, не мигая глядя сквозь узоры ковра. Чайханщик о чём-то говорил с компанией у кальяна.
— Кто были те люди?
— КИЛСы. Контроль Исполнения Лицензионных Соглашений. Всадники Апокалипсиса исковых заявлений. Не сталкивалась?
Виолетта неопределённо двинула головой, словно забыла, как именно это делается.
— Видела всякие сюжеты.
— Короче в моём случае так: компании берут подписанные соглашения, выбирают несоответствие поступков с их трактовкой текста, нанимают КИЛС для подтверждения. А те — мастера: последние штаны снимут и душу вынут. Аресты имущества, блокировки, репутационные потери. По иску арбитры два гроша отсудят, а на последствиях ареста разоришься. Корпорации постоянно их нанимают, когда хотят заазкабанить в клинику или матричник. Не понимаю только, почему сделали это сейчас, а не после коллапса.
Бэйзил вспомнил о первом рейде в Зазеркалье, когда они с Дракод нашкодили, создавая условия высокой нагрузки. Неужели оттуда тянется?
— Они будут нас преследовать?
— Зависит от формулировки найма: локальная операция ограничена местом, задержание человека подразумевает преследование по всему городу. Пока недостаточно информации по масштабам.
— Мне теперь нельзя идти домой?
Бэйзил попробовал отшутиться.
— Босиком — точно нельзя, а на туфлях далеко идти неудобно. Съедим ещё этих мягких душистых булок, да выпьем чаю, потом куплю тебе пару прогулочных кроссовок. Здесь должны продаваться.
Она улыбнулась.
— Когда мы познакомились, ты просил у меня 250 эрви, а теперь хочешь купить мне обувь?
— Ты хорошо на меня влияешь.
— Я даже не думала, что всё будет так…
— Всё будет хорошо. Теперь есть способ очистки сигнатур. Распечатаю обезличенные чеки, найдём вам с Джессикой круиз туда, где тепло, где яблоки настоящие. Я дам тебе коммуникатор, через него можно общаться без риска. Возможно, очень скоро мы будем не нужны.
— Ты решил отделаться от обеих?
— Мы расстаёмся, потому что так будет лучше, втроём нам не выбраться из Проксити — слишком приметно совместное движение. Вдвоём тоже приметно, но вы друг без друга вы будете постоянно общаться через сервера провайдеров.
— Давай я просто закажу такси, а с Джессикой мы сами разберёмся. И с КИЛСами, и с Зест Аурик. Где ближайший таксопоинт?
— Хороший вопрос, — ответил Бэйзил, хотя на самом больше заботила задача со звёздочкой по теме закона сохранения нормальных отношений с девушками.
— Ты не знаешь, где мы?
— Никто не знает где мы, в этом и смысл. Если бы я выбирал дорогу, то делал это осознанно, а значит — предсказуемо. Они не стали нас преследовать, значит, могли рассчитывать на выставленную засаду.
Чайханщик принёс высокий узкий чайник из металлопластика, в зависимости от поэтичности смотрящего похожий на цаплю или на кальян. Рядом приземлились четыре пиалы, плоское блюдо с горкой сладостей, тарелка лепёшек, тарелка с косичками из зверобоя и левзеи. Бэйзил мог только завидовать возможности использовать многорукие костюмы для доставки заказа клиенту.
— Извини, у меня совсем нет аппетита, — сказала Виолетта, когда хозяин ушёл.
— Это к лучшему: чаёвничать в таких местах чревато внезапными фейерверками.
— Тогда зачем мы тут? Ждём кого-то?
— Местным лучше думать, что ждём. Отсюда нам улицу видно лучше, чем нас оттуда. Здесь немноголюдно, не шумно и вопросов не задают. Рядом рынок, где можно достать удобную обувь и коммуникатор. И отсюда можно спокойно сориентироваться. Кортес!
Кортес не ответил, Бэйзил вспомнил, что его виртуальный друг спит за спиной.
— Зачем вам другие голосовые?
— Их можно настроить под себя. В моём случае предпочтительнее отдельная нейросеть, наполненная для моей работы. Это Холмс мог неспешно читать газеты, слушать сплетни и быть в курсе всех дел города. Сейчас объёмы информации такие, что для хорошего розыска нужно переваривать гигабайты бесполезного. Конфиденциальность, точность, уникальность. Клиентам это важно. А мне удобно, что Кортес занимается фильтрацией шелухи и рекламы. Он как напарник, разделяющий интересы, понимающий шутки и рассказывающий всякие штуки из книг. Он хайлайтит то, что мне действительно нравится. Общая сеть загадила бы все глаза и уши никчёмным шумом.
— Он показывает только твоё любимое или ты привык любить его подсказки?
Бэйзил задумался.
— В любом случае, я получаю приятное общение.
— Иллюзию приятного общения, — поправила Виолетта.
— Ну с живыми людьми я тоже самообманываюсь, убеждая себя во взаимопонимании. Я не знаю и вряд ли хочу знать, что в действительности думают обо мне друзья. И другие друзья.
— У тебя нет настоящих друзей?
— У меня есть те, кого я берегу от своих проблем и стараюсь помогать. Они поступают примерно так же. У моего будущего нет гарантийного обеспечения, я просто вдруг могу потерять всех. И чем они будут ближе, тем больнее будет потеря. У тебя иначе?
Виолетта несколько секунд поизучала рельеф потолка.
— Да. Мне нравится жить полностью. Я не хочу отказываться от полной жизни только потому, что могут сделать больно. Да, когда становится больно, всё плохо, но почему не улыбаться в остальное время? Надо спрятаться? Давай, прятаться. Без тебя? Давай, без тебя. Где таксопоинт?
Бэйзил пожал плечами — общение с девушками никогда не было его сильной стороной. Тем более, Виолетта принадлежала совсем иному социальному кругу.
— Ириска, открой карту, построй маршрут до такосопоинта.
Линзы отрисовали полупрозрачный городской план с пятью ближайшими точками высадки обычных такси и время пути к ним. Предстояло прогуляться или воспользоваться транспортными платформами. Неожиданно план закрыло окошко системного уведомления: «Внимание! Бежать бесполезно: я вижу тебя, твои координаты, твои подключения». Окно имело две кнопки: «Принять вызов», «Позвонить самому». Рамка окошка не имела предупреждающего свечения вокруг, что намекало на её легальный статус. Официально использовать настолько антиклиентоориентированные формулировки мог только автор с особыми правами — рядовой сотрудник вылетел бы с работы.
— Массаракш, — Бэйзил встряхнул головой, пытаясь избавиться от окошка. Вместо закрытия или смещения открылось ещё три таких же рядом, почти полностью закрыв поле зрения.
— Что случилось? — спросила Виолетта.
— Внеплановый разговор, — ответил Бэйзил. Он поборол желание немедленно достать линзы из глаз и выбрал самостоятельный вызов. Как минимум, у него останется открытая информация о вызванном контакте. Одно из окон пропало, посреди зала отрисовалась фигура в костюме Зест Аурик и осмотрелась.
— Не оцифрованный объект. Это конура для собак или шкаф?
— Комната для особо важных переговоров. Ты кто?
— Хозяин твоих проблем. У Зест Аурик есть корпоративные претензии к тебе и к девушке с тобой, а у меня полномочия закрыть их или вас.
— Ты прямо Ультан Всемогущий! Только похвастаться хотел или дать время на дорогу своим крумбумбесам?
— Предложить сделку.
— Готов слушать, только окна лишние убери.
Окошки пропали, давая возможность снова видеть карту, наложенную поверх интерьера контейнерного кафе. Бэйзил понимал, что не будет второго шанса её увидеть, но опасался давать команды на сохранение. Поэтому сделал единственное неконтролируемое действие — стал запоминать.
— Ты расскажешь всё известное о порталах, я закрою претензии.
— Присаживайся, это займёт время.
— На живой встрече.
Бэйзил от неожиданности прекратил заучивать повороты и сфокусировал взгляд на собеседнике.
— Я должен просто поверить и сам прийти к тебе на арест? У тебя запредельная лень или наивность?
— Осторожность. Раз ты такой сообразительный, то понимаешь, что времени мало, да?
Компания с кальяном по-своему оценила монолог Бэйзила и момент в целом. Они встали, расправляя глянцевые мета-пиджаки поверх принтованных маек. Могло показаться, что их внимание привлекла виртуальная модель в центре зала, но её видел только Бэйзил. Значит, они смотрели на него и Виолетту. Сыщик отметил спортивную обувь: «Без хорошей форы не убежим».
— Моё уже истекло.
Бэйзил ненавидел доставать линзы и вообще касаться их, но сейчас это было самым быстрым решением. Он чуть-чуть поддел каждую, вызывая автоматическое отключение. Теперь до нового выхода в сеть провайдер не сможет отследить его координаты, засыпать служебными сообщениями или получить звук с микрофона.
— Они нас выследили? — спросила Виолетта.
«Нельзя паниковать! Нельзя показывать панику!»
— Нет, просто пора идти по кратчайшей траектории. Держи сумочку крепче, тут обычно говорят: «Мой задний карман — не мой карман».
Он решил не добавлять, чтобы Виолетта была готова к тому, что кто-нибудь начнёт искать задний карман на её платье. Бэйзил взял её за руку и повёл прямо на вошедших, которые перекрыли пространство и приближались.
— Гога! — крикнул он в сторону выхода, — Наконец-то! Как долго я тебя искал!
Пока чайханщик сыпал полными обиды вопросами, а южные гости оценивали изменение обстановки, Бэйзил полным ходом прошёл между ними и увлекая Виолетту наружу.
— Гога! Мы зде-е-есь! — он махал рукой воображаемому другу и обдумывал возможные действия.
Снаружи вероятность нападения снизилась, но не исчезла. Углубляться в лабиринт рядов рынка выглядело опасным — трио курильщиков знало местность лучше. Можно было попробовать взять платформу или самокат, но потребуется время на активацию. К тому же, пользоваться подключением для построения маршрута и оплаты грозило продолжением диалога с сотрудником провайдера. Может, просить его приехать и арестовать их? Хотя бы шкуру сохранит, а дальше выкрутится. Другой способ? Откуп. Им же нужен не он, не дискетон с Кортесом, не сумка с вещами. Возможно, деньги. Но пошли-то они из-за девушки. Им нужна она, всем прочим можно торговаться. Бэйзил невольно посмотрел на Виолетту, и что-то внутри резко воспротивилось такому варианту выхода из положения.
Бэйзил выбирал дорогу, удерживая в памяти карту с маршрутом к таксопоинту. Слишком далеко и слишком оптимальный путь — через узкие проходы между домами. Троица следовала за ними, пока без суеты, с привычной уверенностью в успехе.
У бара через дорогу стояла небольшая толпа и что-то оживлённо обсуждала у большого экрана. Разглядев на видимой его части знакомые элементы, Бэйзил потащил Виолетту на ту сторону и завёл поглубже в толпу.
— Кто нас преследует теперь?
— Критики моего театрального мастерства. Скажем так, это местная версия стилусов.
— У них странное представление о стиле. Выглядят скорее бандитами какими-то. У вас каждый вечер так?
— В чужом районе, с красивой девушкой и дорогой техникой — всегда. Стилусы, как я слышал, тоже не прочь побить чужаков за неправильно застёгнутые пуговки. Пока посмотри за матчем, мне нужно немного времени.
Виолетта решила, что Бэйзил всё равно ничего не объяснит, и посмотрела на экран. Бедный на краски, он делился на две неравные части, на границе которых разместилось несколько красных, жёлтых и чёрных угловатых пятен. Приглядевшись, она уловила сходство пятен с военной техникой. Части экрана оказались примитивным отображением неба и земли. От красной машинки отрисовалась дуга, закончившаяся разрастающейся окружностью взрыва. Когда она закрыла две жёлтые машинки, толпа возликовала.
Бэйзил нарочито громко прокомментировал.
— Трансляция матча по Скорчу. Красные — братушки, жёлтые — глобалисты. Тут всё уже ясно: у Глобов из сильных остался только Мика Харкконен, ему два хода максимум, потом Кейниты накроют.
Рядом кто-то возмутился прогнозу. Зрители громче заспорили, размахивая транспортирами и показывая ожидаемые смещения, траектории, радиусы поражения. Каждый объект на экране имел собственное имя и возможности.
— Как вы различаете эти кубики?
— Они ж все разные! — искренне воскликнул Бэйзил. — Платформы, башни, стволы настроены индивидуально. Ну и стиль боя у каждого свой.
— А, уловила: красные — кроют, жёлтые — сливают, чёрненьким не повезло. Я эксперт с мировым именем по Скорчу.
Пока Бэйзил придумывал ответ, толпа отметила ликованием ловкий выстрел жёлтых.
— Они вообще за кого? — спросила Виолетта про зрителей.
— Эти — за изящество, эстетику, умение воспользоваться шансом. Фанаты команд сидят в фанбарах, а после матча устраивают смертный бой в трёх частях.
— Зачем?
— Проигравшие от обиды бьют победителей, подмога победителей бьёт проигравших, охрана ближайшего дома бьёт всех. Традиция. Всем надо выпустить накопившееся недовольство жизнью, почувствовать себя частью успешной команды. Поэтому нормальные дерутся бережно, с пониманием.
Он посмотрел на троицу преследователей — те отталкивали людей с дороги, наслаждаясь своим превосходством над зрителями-одиночками. Хищники и жертва прекрасно понимали, что никто здесь не станет конфликтовать с рыночными бандитами за парочку неудачников.
— Пойдём внутрь.
Они зашли в бар. Почти сразу за ограничительным турникетом начиналась змейка барной стойки-экрана, над которой крутился конвейер манипуляторов с бутылками, банками закусок, модулями очистки стола. По обе стороны стойки горбились зрители. Бэйзил нашёл местечко на внутренней стороне поворота стойки.
— Шу Ми-Кер промахнётся! — заявил он на весь бар. — Харкконен кинет МИРВ — и привет. Прогноз успел прозвучать за секунду до выстрела. Дуга трассера легла с перелётом, переливающийся круг взрыва выгрыз землю, последний из красных танков сполз по образовавшемуся склону. Толпа сдетонировала злорадством и разочарованием.
— Ха! Я же сказал, что он промажет! — Бэйзил очень старался перекричать шум. — Косячуля! Миру — МИРВу!
Кто-то подхватил клич и получил удар, бутылка разбилась о стену. Бэйзил обнял Виолетту и пересадил на пол в углу стойки, дал ей в руки Кортеса и закрыл собой обоих от разгорающегося хаоса. Они, как и половина присутствующих, не увидели финала матча. Увлечённые дебошем, люди мутузили друг друга и высыпались на улицу, делиться впечатлениями с находившимися там. Бэйзил увлёк девушку за толпой. Пока фанаты Скорча толкались друг с другом и гостями из Нижнего Какаду, сыщик и хайлайтер второй раз за день занялись чуждым спортом.
Бэйзил усадил девушку на подушки у стены и прикрыл её плечи своей курткой. Подошёл тучный чайханщик в многоруком экзоскелете.
— Какой день! Какой гость! — сказал он и с особым значением добавивший: — Какой де-еву-ушка-а!
— Мятный чай, сладкого, приборов на четверых, — коротко заказал Бэйзил.
— Вижу устали, расстроены. Давай валерьяновую чачу? По четыреста капель? Только вчера сделали.
Бэйзил посмотрел на ментально отсутствующую Виолетту. Даже вывод из такого состояния не стоил рисков использования местных настоек.
— Не надо. Тем пароходам подскажи сбавить ход, а то из меня дипломат скверный — нервы слабые. А когда я нервничаю — я начинаю палить почем зря.
«Надо будет купить кобуру, а то неубедительно», — подумал сыщик.
— Э, зачем так! Никто не убивает никого у меня в гостях. Только немытые руки и передоз. Но это не моя вина.
Бэйзил кивнул и оплатил заказ обезличенным кодом.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, — сказал он, присаживаясь рядом с девушкой.
Она прильнула к его плечу, не мигая глядя сквозь узоры ковра. Чайханщик о чём-то говорил с компанией у кальяна.
— Кто были те люди?
— КИЛСы. Контроль Исполнения Лицензионных Соглашений. Всадники Апокалипсиса исковых заявлений. Не сталкивалась?
Виолетта неопределённо двинула головой, словно забыла, как именно это делается.
— Видела всякие сюжеты.
— Короче в моём случае так: компании берут подписанные соглашения, выбирают несоответствие поступков с их трактовкой текста, нанимают КИЛС для подтверждения. А те — мастера: последние штаны снимут и душу вынут. Аресты имущества, блокировки, репутационные потери. По иску арбитры два гроша отсудят, а на последствиях ареста разоришься. Корпорации постоянно их нанимают, когда хотят заазкабанить в клинику или матричник. Не понимаю только, почему сделали это сейчас, а не после коллапса.
Бэйзил вспомнил о первом рейде в Зазеркалье, когда они с Дракод нашкодили, создавая условия высокой нагрузки. Неужели оттуда тянется?
— Они будут нас преследовать?
— Зависит от формулировки найма: локальная операция ограничена местом, задержание человека подразумевает преследование по всему городу. Пока недостаточно информации по масштабам.
— Мне теперь нельзя идти домой?
Бэйзил попробовал отшутиться.
— Босиком — точно нельзя, а на туфлях далеко идти неудобно. Съедим ещё этих мягких душистых булок, да выпьем чаю, потом куплю тебе пару прогулочных кроссовок. Здесь должны продаваться.
Она улыбнулась.
— Когда мы познакомились, ты просил у меня 250 эрви, а теперь хочешь купить мне обувь?
— Ты хорошо на меня влияешь.
— Я даже не думала, что всё будет так…
— Всё будет хорошо. Теперь есть способ очистки сигнатур. Распечатаю обезличенные чеки, найдём вам с Джессикой круиз туда, где тепло, где яблоки настоящие. Я дам тебе коммуникатор, через него можно общаться без риска. Возможно, очень скоро мы будем не нужны.
— Ты решил отделаться от обеих?
— Мы расстаёмся, потому что так будет лучше, втроём нам не выбраться из Проксити — слишком приметно совместное движение. Вдвоём тоже приметно, но вы друг без друга вы будете постоянно общаться через сервера провайдеров.
— Давай я просто закажу такси, а с Джессикой мы сами разберёмся. И с КИЛСами, и с Зест Аурик. Где ближайший таксопоинт?
— Хороший вопрос, — ответил Бэйзил, хотя на самом больше заботила задача со звёздочкой по теме закона сохранения нормальных отношений с девушками.
— Ты не знаешь, где мы?
— Никто не знает где мы, в этом и смысл. Если бы я выбирал дорогу, то делал это осознанно, а значит — предсказуемо. Они не стали нас преследовать, значит, могли рассчитывать на выставленную засаду.
Чайханщик принёс высокий узкий чайник из металлопластика, в зависимости от поэтичности смотрящего похожий на цаплю или на кальян. Рядом приземлились четыре пиалы, плоское блюдо с горкой сладостей, тарелка лепёшек, тарелка с косичками из зверобоя и левзеи. Бэйзил мог только завидовать возможности использовать многорукие костюмы для доставки заказа клиенту.
— Извини, у меня совсем нет аппетита, — сказала Виолетта, когда хозяин ушёл.
— Это к лучшему: чаёвничать в таких местах чревато внезапными фейерверками.
— Тогда зачем мы тут? Ждём кого-то?
— Местным лучше думать, что ждём. Отсюда нам улицу видно лучше, чем нас оттуда. Здесь немноголюдно, не шумно и вопросов не задают. Рядом рынок, где можно достать удобную обувь и коммуникатор. И отсюда можно спокойно сориентироваться. Кортес!
Кортес не ответил, Бэйзил вспомнил, что его виртуальный друг спит за спиной.
— Зачем вам другие голосовые?
— Их можно настроить под себя. В моём случае предпочтительнее отдельная нейросеть, наполненная для моей работы. Это Холмс мог неспешно читать газеты, слушать сплетни и быть в курсе всех дел города. Сейчас объёмы информации такие, что для хорошего розыска нужно переваривать гигабайты бесполезного. Конфиденциальность, точность, уникальность. Клиентам это важно. А мне удобно, что Кортес занимается фильтрацией шелухи и рекламы. Он как напарник, разделяющий интересы, понимающий шутки и рассказывающий всякие штуки из книг. Он хайлайтит то, что мне действительно нравится. Общая сеть загадила бы все глаза и уши никчёмным шумом.
— Он показывает только твоё любимое или ты привык любить его подсказки?
Бэйзил задумался.
— В любом случае, я получаю приятное общение.
— Иллюзию приятного общения, — поправила Виолетта.
— Ну с живыми людьми я тоже самообманываюсь, убеждая себя во взаимопонимании. Я не знаю и вряд ли хочу знать, что в действительности думают обо мне друзья. И другие друзья.
— У тебя нет настоящих друзей?
— У меня есть те, кого я берегу от своих проблем и стараюсь помогать. Они поступают примерно так же. У моего будущего нет гарантийного обеспечения, я просто вдруг могу потерять всех. И чем они будут ближе, тем больнее будет потеря. У тебя иначе?
Виолетта несколько секунд поизучала рельеф потолка.
— Да. Мне нравится жить полностью. Я не хочу отказываться от полной жизни только потому, что могут сделать больно. Да, когда становится больно, всё плохо, но почему не улыбаться в остальное время? Надо спрятаться? Давай, прятаться. Без тебя? Давай, без тебя. Где таксопоинт?
Бэйзил пожал плечами — общение с девушками никогда не было его сильной стороной. Тем более, Виолетта принадлежала совсем иному социальному кругу.
— Ириска, открой карту, построй маршрут до такосопоинта.
Линзы отрисовали полупрозрачный городской план с пятью ближайшими точками высадки обычных такси и время пути к ним. Предстояло прогуляться или воспользоваться транспортными платформами. Неожиданно план закрыло окошко системного уведомления: «Внимание! Бежать бесполезно: я вижу тебя, твои координаты, твои подключения». Окно имело две кнопки: «Принять вызов», «Позвонить самому». Рамка окошка не имела предупреждающего свечения вокруг, что намекало на её легальный статус. Официально использовать настолько антиклиентоориентированные формулировки мог только автор с особыми правами — рядовой сотрудник вылетел бы с работы.
— Массаракш, — Бэйзил встряхнул головой, пытаясь избавиться от окошка. Вместо закрытия или смещения открылось ещё три таких же рядом, почти полностью закрыв поле зрения.
— Что случилось? — спросила Виолетта.
— Внеплановый разговор, — ответил Бэйзил. Он поборол желание немедленно достать линзы из глаз и выбрал самостоятельный вызов. Как минимум, у него останется открытая информация о вызванном контакте. Одно из окон пропало, посреди зала отрисовалась фигура в костюме Зест Аурик и осмотрелась.
— Не оцифрованный объект. Это конура для собак или шкаф?
— Комната для особо важных переговоров. Ты кто?
— Хозяин твоих проблем. У Зест Аурик есть корпоративные претензии к тебе и к девушке с тобой, а у меня полномочия закрыть их или вас.
— Ты прямо Ультан Всемогущий! Только похвастаться хотел или дать время на дорогу своим крумбумбесам?
— Предложить сделку.
— Готов слушать, только окна лишние убери.
Окошки пропали, давая возможность снова видеть карту, наложенную поверх интерьера контейнерного кафе. Бэйзил понимал, что не будет второго шанса её увидеть, но опасался давать команды на сохранение. Поэтому сделал единственное неконтролируемое действие — стал запоминать.
— Ты расскажешь всё известное о порталах, я закрою претензии.
— Присаживайся, это займёт время.
— На живой встрече.
Бэйзил от неожиданности прекратил заучивать повороты и сфокусировал взгляд на собеседнике.
— Я должен просто поверить и сам прийти к тебе на арест? У тебя запредельная лень или наивность?
— Осторожность. Раз ты такой сообразительный, то понимаешь, что времени мало, да?
Компания с кальяном по-своему оценила монолог Бэйзила и момент в целом. Они встали, расправляя глянцевые мета-пиджаки поверх принтованных маек. Могло показаться, что их внимание привлекла виртуальная модель в центре зала, но её видел только Бэйзил. Значит, они смотрели на него и Виолетту. Сыщик отметил спортивную обувь: «Без хорошей форы не убежим».
— Моё уже истекло.
Бэйзил ненавидел доставать линзы и вообще касаться их, но сейчас это было самым быстрым решением. Он чуть-чуть поддел каждую, вызывая автоматическое отключение. Теперь до нового выхода в сеть провайдер не сможет отследить его координаты, засыпать служебными сообщениями или получить звук с микрофона.
— Они нас выследили? — спросила Виолетта.
«Нельзя паниковать! Нельзя показывать панику!»
— Нет, просто пора идти по кратчайшей траектории. Держи сумочку крепче, тут обычно говорят: «Мой задний карман — не мой карман».
Он решил не добавлять, чтобы Виолетта была готова к тому, что кто-нибудь начнёт искать задний карман на её платье. Бэйзил взял её за руку и повёл прямо на вошедших, которые перекрыли пространство и приближались.
— Гога! — крикнул он в сторону выхода, — Наконец-то! Как долго я тебя искал!
Пока чайханщик сыпал полными обиды вопросами, а южные гости оценивали изменение обстановки, Бэйзил полным ходом прошёл между ними и увлекая Виолетту наружу.
— Гога! Мы зде-е-есь! — он махал рукой воображаемому другу и обдумывал возможные действия.
Снаружи вероятность нападения снизилась, но не исчезла. Углубляться в лабиринт рядов рынка выглядело опасным — трио курильщиков знало местность лучше. Можно было попробовать взять платформу или самокат, но потребуется время на активацию. К тому же, пользоваться подключением для построения маршрута и оплаты грозило продолжением диалога с сотрудником провайдера. Может, просить его приехать и арестовать их? Хотя бы шкуру сохранит, а дальше выкрутится. Другой способ? Откуп. Им же нужен не он, не дискетон с Кортесом, не сумка с вещами. Возможно, деньги. Но пошли-то они из-за девушки. Им нужна она, всем прочим можно торговаться. Бэйзил невольно посмотрел на Виолетту, и что-то внутри резко воспротивилось такому варианту выхода из положения.
Бэйзил выбирал дорогу, удерживая в памяти карту с маршрутом к таксопоинту. Слишком далеко и слишком оптимальный путь — через узкие проходы между домами. Троица следовала за ними, пока без суеты, с привычной уверенностью в успехе.
У бара через дорогу стояла небольшая толпа и что-то оживлённо обсуждала у большого экрана. Разглядев на видимой его части знакомые элементы, Бэйзил потащил Виолетту на ту сторону и завёл поглубже в толпу.
— Кто нас преследует теперь?
— Критики моего театрального мастерства. Скажем так, это местная версия стилусов.
— У них странное представление о стиле. Выглядят скорее бандитами какими-то. У вас каждый вечер так?
— В чужом районе, с красивой девушкой и дорогой техникой — всегда. Стилусы, как я слышал, тоже не прочь побить чужаков за неправильно застёгнутые пуговки. Пока посмотри за матчем, мне нужно немного времени.
Виолетта решила, что Бэйзил всё равно ничего не объяснит, и посмотрела на экран. Бедный на краски, он делился на две неравные части, на границе которых разместилось несколько красных, жёлтых и чёрных угловатых пятен. Приглядевшись, она уловила сходство пятен с военной техникой. Части экрана оказались примитивным отображением неба и земли. От красной машинки отрисовалась дуга, закончившаяся разрастающейся окружностью взрыва. Когда она закрыла две жёлтые машинки, толпа возликовала.
Бэйзил нарочито громко прокомментировал.
— Трансляция матча по Скорчу. Красные — братушки, жёлтые — глобалисты. Тут всё уже ясно: у Глобов из сильных остался только Мика Харкконен, ему два хода максимум, потом Кейниты накроют.
Рядом кто-то возмутился прогнозу. Зрители громче заспорили, размахивая транспортирами и показывая ожидаемые смещения, траектории, радиусы поражения. Каждый объект на экране имел собственное имя и возможности.
— Как вы различаете эти кубики?
— Они ж все разные! — искренне воскликнул Бэйзил. — Платформы, башни, стволы настроены индивидуально. Ну и стиль боя у каждого свой.
— А, уловила: красные — кроют, жёлтые — сливают, чёрненьким не повезло. Я эксперт с мировым именем по Скорчу.
Пока Бэйзил придумывал ответ, толпа отметила ликованием ловкий выстрел жёлтых.
— Они вообще за кого? — спросила Виолетта про зрителей.
— Эти — за изящество, эстетику, умение воспользоваться шансом. Фанаты команд сидят в фанбарах, а после матча устраивают смертный бой в трёх частях.
— Зачем?
— Проигравшие от обиды бьют победителей, подмога победителей бьёт проигравших, охрана ближайшего дома бьёт всех. Традиция. Всем надо выпустить накопившееся недовольство жизнью, почувствовать себя частью успешной команды. Поэтому нормальные дерутся бережно, с пониманием.
Он посмотрел на троицу преследователей — те отталкивали людей с дороги, наслаждаясь своим превосходством над зрителями-одиночками. Хищники и жертва прекрасно понимали, что никто здесь не станет конфликтовать с рыночными бандитами за парочку неудачников.
— Пойдём внутрь.
Они зашли в бар. Почти сразу за ограничительным турникетом начиналась змейка барной стойки-экрана, над которой крутился конвейер манипуляторов с бутылками, банками закусок, модулями очистки стола. По обе стороны стойки горбились зрители. Бэйзил нашёл местечко на внутренней стороне поворота стойки.
— Шу Ми-Кер промахнётся! — заявил он на весь бар. — Харкконен кинет МИРВ — и привет. Прогноз успел прозвучать за секунду до выстрела. Дуга трассера легла с перелётом, переливающийся круг взрыва выгрыз землю, последний из красных танков сполз по образовавшемуся склону. Толпа сдетонировала злорадством и разочарованием.
— Ха! Я же сказал, что он промажет! — Бэйзил очень старался перекричать шум. — Косячуля! Миру — МИРВу!
Кто-то подхватил клич и получил удар, бутылка разбилась о стену. Бэйзил обнял Виолетту и пересадил на пол в углу стойки, дал ей в руки Кортеса и закрыл собой обоих от разгорающегося хаоса. Они, как и половина присутствующих, не увидели финала матча. Увлечённые дебошем, люди мутузили друг друга и высыпались на улицу, делиться впечатлениями с находившимися там. Бэйзил увлёк девушку за толпой. Пока фанаты Скорча толкались друг с другом и гостями из Нижнего Какаду, сыщик и хайлайтер второй раз за день занялись чуждым спортом.
