Мальчишка вертел в руках конфеты в яркой обёртке.
- "Императорский шоколадный завод имени Эвелин Риттер" - прочёл он. - Фамилия как у вас.
- Да, я из этой семьи, - небрежно ответил он, радуясь, что предыдущий почтальон был столь небрежен. Вряд ли местные осведомлены о морганатическом браке предыдущего императора и о его младшем, безруком теперь сыне.
Элиан слегка улыбнулся, уголки его губ едва заметно дрогнули. Память услужливо подкинула ему картинку из детства: его мама, дочь промышленника, влюбившая в себя вдовца-императора, с веснушками на носу и смехом, похожим на звон хрустальных колокольчиков. Она, правда, была прекрасна. Сейчас Эвелин, некоронованная императрица, ушедшая в монастырь Молчания после смерти мужа, была скорее легендой, нежели живой женщиной. Особенно для далёких от метрополии северян.
– Да, она была моей… родственницей, – ответил Элиан, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. Он не хотел раскрывать подробности о своём родстве, боялся неверной интерпретации.
Мальчишка снова посмотрел на конфету, словно она таила в себе ответы на все тайны мира. Затем, осторожно развернув обертку, он отправил лакомство в рот. Глаза его округлились.
– Вкусно… – пробормотал он, и на его лице появилось выражение чистого, неподдельного наслаждения. – Я никогда не пробовал такого.
Элиан наблюдал за ним, позволяя себе расслабиться. Этот простой момент – мальчик, наслаждающийся шоколадом – казался ему оазисом спокойствия посреди нарастающей тревоги. Он знал, что работа почтальона в этой забытой богом деревне будет не из лёгких. Но пока что, пока еще он был просто человек, позволяющий себе небольшое удовольствие вместе с несчастным юнцом. Даже такая мелочь, как императорский шоколад, казалась Элиану символом той жизни, которую он оставил позади, – жизни, которую он, возможно, больше никогда не увидит.
– Ешь ещё, – сказал Элиан, его голос был тише, чем прежде. – И расскажи подробности о Нездешнем Человеке. У меня есть время. Пока что.
Солнце, пробиваясь сквозь запорошенные снегом окна почты, освещало стол, заваленный пакетами и конвертами. Юный помощник почтальона с неожиданным для этих мест именем Галант, мальчик лет четырнадцати с бледным лицом и светлыми, почти белыми волосами, начисто забыл о своем страхе. Он сидел, затаив дыхание, разглядывая блестящую обертку конфеты, пока Элиан терпеливо слушал его рассказ о Нездешнем человеке.
— ...и говорят, что он собирает свою невесту из тел тех, кто потерял что-то важное при жизни, — шептал мальчик, его голос дрожал от смеси страха и любопытства. — Руки, ноги, глаза… Говорят, что когда он соберет достаточно частей, то его невеста оживет, и тогда… тогда мир перевернется вверх дном!
Мальчик замолчал, его взгляд застыл на чем-то за спиной Элиана. В дверях стоял лекарь, высокий и худой, с молодым лицом, но уже изборожденным морщинами, с добрыми, уставшими глазами. Он улыбнулся, узнав Элиана.
— Элиан Риттер! Не ожидал увидеть вас здесь! — его голос звучал тепло и искренне.
Элиан поднялся навстречу.
— Лекарь Артур! Как ваши дела? Я очень рад вас видеть.
Они обнялись, словно старые друзья. Артур, опустившись на стул, с удовольствием рассказал о своей жизни в маленькой деревне, о трудностях и радостях своей работы. Элиан внимательно слушал, вспоминая их предыдущую встречу в столичном госпитале. Тогда Элиан провел с ним несколько часов, утешая доктора после того, как его молодая пациентка покончила с собой.
— Тогда я думал, что вы никогда не забудете ужас той ночи, — сказал Элиан, грустно улыбаясь. — А теперь вы здесь, в этой уединенной деревне, лечите людей…
Артур вздохнул.
— Жизнь продолжается, Элиан. И даже после самых ужасных событий всегда есть место для надежды.
Их разговор тек всего спокойно и тепло, словно ручей, прокладывающий себе дорогу через зимние ледяные поля. Мальчик, забыв о страшной легенде, потихоньку вытащил еще две конфеты из пакета и, с довольной улыбкой, быстро выскользнул из помещения. Элиан и Артур, оставшись наедине, еще долго разговаривали, прежде чем Элиан приступил к своим новым обязанностям.
Тишина в маленькой почтовой конторе царила недолго после ухода лекаря. Оставшись один, Элиан повернулся к связному аппарату, больше напоминавшему сложно сочленённую механическую птицу, чем что-либо понятное. Металлические пластины, переливающиеся под тусклым светом масляной лампы, казались готовыми взлететь. Небольшие рубиновые кристаллы, встроенные в тело аппарата, мягко светились, словно дышали. Это было сердце системы связи, передающей и принимающей телепатические послания.
Элиан сосредоточился, закрыв глаза. Он чувствовал слабое пульсирование магической энергии, исходящее от аппарата, словно тихий шепот из далека. Сначала пришёл поток информации из столицы – сухой, сжатый, лишенный эмоций. Прогноз погоды на ближайшие дни – северный ветер, похолодание, возможность снежных буранов. Новости империи – ничего примечательного. Цены на товары, курс валюты – все записано в понятных и стандартных цифрах. Элиан аккуратно переписывал все на официальные бланки, управляя пером с помощью магии.
Затем пришло время сообщений из соседних деревень. Здесь информация была более живой, полной человеческих эмоций. Сообщение из деревни Северный Перевал – о медведе-людоеде, описание его примет. Сообщение из деревни Ветряные Мельницы – о проворовавшемся старосте и предстоящих выборах. Элиан улавливал в этих сообщениях смятение, волнение, надежду. Каждое слово он вписывал на новый бланк, стараясь точно передать интонацию и настроение отправителя.
Наконец, когда все сообщения были записаны, Элиан аккуратно вывесил их на дверях почты, по одному. Простые новости, ожидаемые в таких глухих местах, теперь были доступны всем жителям, не только почтальону. Даже без рук Элиан чувствовал себя нужным, полезным, на своем месте. Его работа была не только физической, но и духовной; это небольшое действие соединяло отдаленные деревни с большим миром.
Солнце, низкое и бледное, едва пробивалось сквозь плотный слой облаков, окрашивая снег в сероватые тона. Элиан вышел из отделения, одетый в шерстяную куртку и поверх нее в толстый меховой плащ, застегнутый у ворот на цепочку. Сам себе он в этом облачении напоминал стог сена. За ним плавно двигалась платформа, на которой лежали несколько небольших посылок, обернутых грубой мешковиной. Воздух был пронизан холодом, но Элиан чувствовал внутри странное умиротворение.
Первые мгновения прогулки были такими же напряженными, как и все предыдущие встречи с жителями Холодной Ветви. Дети, увидев его, с визгом разбежались в разные стороны, некоторые отчаянно осеняли себя защитными знаками, закрывая лица руками. Даже взрослые отворачивались, сжимая губы в тонкую линию. Элиан не обращал на это внимания. Он медленно шел по заснеженной улице, его взгляд скользил по мрачным домам, по застывшим в своем безмолвии фигурам людей.
Но постепенно напряжение сходило на нет. Дети, увидев, что "безрукий маг" не представляет угрозы, осмелели. Они начали постепенно сближаться, шепча между собой, но не убегая. Один из мальчишек, наиболее смелый, осторожно подошел к Элиану и, смущенно опустив глаза, указал на одну из посылок. Элиан, улыбнувшись, легким движением поднял посылку и протянул ее ребенку. Мальчик с испугом, но и с нескрываемым любопытством, взял посылку.
Другие дети последовали его примеру. Они окружили Элиана, с восторгом наблюдая, как он с помощью магии перемещает посылки. Некоторые насмешливо бормотали, демонстрируя понимание нездешнего чуда. Мужчины и женщины, сначала наблюдавшие за этой сценой с подозрением, постепенно приблизились. Они брали свои посылки, отдавая Элиану короткую благодарность без лишних слов. В их глазах было чуть больше доверия, чуть меньше страха.
Элиан медленно и спокойно прошел по всей деревне. Он оставил за собой слегка разогретый ветер изменений. Его первая прогулка стала не просто выполнением обязанностей, а началом долгого и трудного пути к пониманию, к доверию, к принятию. Холодная Ветвь, пока еще не согревшаяся, но ледяной панцирь ее страхов дал первую микроскопическую трещину.
На вечернем сеансе связи, ровно в шесть, сухой, как потрескавшаяся земля, голос столичного связного закончил стандартный отчет добавлением, заставившим Элиана резко выпрямиться: "Север – пятьдесят шесть, 'Холодная Ветвь', оставаться на линии связи, переключиться на линию прием-ответ".
Техномагический аппарат, похожий на хитроумно сплетенное гнездо из бронзы и кристаллов, издал серию звуков, удивительно похожих на птичьи трели. Затем в трубке раздался знакомый голос – голос его брата, императора Арриана.
"Эл, привет. Неужели ты думал, что так легко от меня спрячешься?" В голосе императора слышалось веселое ехидство, но и что-то еще – скрытая забота, которую он, как всегда, старался скрыть под маской безразличия.
Элиан рассмеялся, откидываясь на спинку жесткого стула. Для лучшего приема сигнала он обычно прижимался к аппарату, но тереться носом и щекой об холодную бронзу было неудобно. Поэтому он предпочитал закинуть ноги на низенькую табуретку, стоящую рядом с узлом связи.
"Не думал, Арри. От твоего всевидящего ока не спрячешься," – парировал Элиан, улыбаясь в пустоту.
"Ты в чем-нибудь нуждаешься?" – спросил император.
Элиан задумался.
"Ну, не знаю… Разве что в конфетах. Очень конфеты нужны."
"Зачем?" – удивился Арриан.
"Подкупать и взятки давать. Здесь все расчеты в конфетах," – пояснил Элиан с улыбкой.
"Взятки?" – переспросил император, на мгновение теряя свою привычную уверенность.
"Собираюсь начать завоевание местных с желудков… с детей, точнее. Главное – не перестараться, чтобы детей не обсыпало от шоколада и живот не скрутило. А еще мне нужна вся информация о Нездешнем."
— Информация засекречена, — быстро сказал Арриан. — Десять лет назад за упоминание о Нездешнем на Севере давали двадцать палок.
— "А ты отменил это распоряжение? Благодетель наш..."
— "Да," — подтвердил Арриан. — Благодетель ваш. Я такой. Добрый и щедрый. И мудрый, и благородный. Все, что я смогу вытащить из архивов, я тебе пришлю".
Император не обманул. Он прислал и конфеты, и документы. Того самого рода, которые в шутку именовались: «Перед прочтением сжечь».
По оговоркам и вымаранным фразам Элиан мог предположить, что имперские маги не удержались и пытались повторить ритуал.
Легенда гласит о существовании древнего злого духа или демона, которого нельзя уничтожить обычными средствами. Чтобы обрести физическую форму и силу, этому существу необходимо собрать воедино части тел людей, при жизни потерявших конечности или органы чувств. Каждая такая часть тела наполняет Нездешнего Человека мощью, придавая ему способности жертвы, часть тела которой он всосал. При этом жертва не просто теряет часть тела — она теряет часть своей сути, своей силы, своей личности.
Ладно, но почему калеки? Разве недостаточно просто...
Исследователь объясняет, что именно калеки — люди, испытавшие страдания и потерявшие что-то важное, — являются идеальным источником силы для Нездешнего Человека. Их боль, отчаяние и незаживающие раны разума становятся питательной средой для злого существа. Сбор частей тел калек — это не просто физический процесс, а ритуал, наполненный темной магией. Это позволяет духу не только получить физическую оболочку, но и наделить себя некой формой святости, прикосновением к трагедии. К тому же, по древним верованиям, лишившись конечности в этом мире, человек не лишается её в духовном мире. Именно эту, духовную часть тела и забирает себе Нездешний Человек.
Легенда повествует о том, что, собрав достаточное количество частей тел, Нездешний Человек объединится со своей «Мертвой Невестой» — существом, созданным из душ людей, погибших от несчастных случаев, покончивших с собой, смертельно больных или скончавшихся в муках. Объединение Нездешнего Человека и его Невесты приведёт к катастрофическим изменениям в мире. Мир перевернется. Не будет хорошего и плохого, справедливого и несправедливого. Всё станет серым, бесформенным и лишенным значения.
В легенде присутствует пророчество, указывающее на то, что появление Нездешнего Человека связано с определенными событиями или знаками. Это может быть затмение, необычное появление звёзд на небе, пророчество из древних рукописей, событие, связанное с жертвой и так далее и тому подобное.
Элиан поднял взгляд со стола, потянулся к ложке и почесал её черенком нос. Есть надежда, что может, его духовному носу приходится проще, чем телесному. Уже хорошо...
Что там ещё? Какие из этого можно сделать выводы?
Убийства калек – это не просто зверства, а форма молчаливого протеста против насаждаемого империей гуманизма и часть ритуала, необходимого для воплощения Нездешнего Человека. Убийца – человек, находящийся под влиянием злого духа или сам являющийся его орудием.
«Север не терпит калек». Эту фразу Элиан слышал не раз. Конечно, в суровых условиях Севера калека — лишний рот. Но только в этом ли дело? Страх и неприязнь к калекам — это причина или следствие появления легенды о Нездешнем Человеке? Легенды ли?
Память у Элиана всегда была хорошей. Он делал записи, конспектировал прочитанное и то, что успевал услышать краем уха. Отделял метафоры и эвфемизмы от сути, старался представить, как эти легенды и ритуалы выглядели тогда, когда империя впервые пришла сюда.
Согласно поверьям северян, Зимний Судья — это могучий дух, являющийся прообразом бога смерти, который забирает души тех, кто осмеливается отвернуться от своих предков и законов предков. Он ходит по земле во время длинных зимних ночей, ищет тех, кто нарушает заповеди. Поговаривают, что за непослушание Судья наказывает, забирая души в вечный холод, а тела оставляет блуждающими по странам, лишая покоя. Как только ночь достигает своего апогея, души непослушных становятся слухами в деревнях, а люди начинают прислушиваться к шорохам в пути — это, как полагают, души тех, кто не смог вернуться.
Живые Мертвецы.
На Севере также существует миф о Живых Мертвецах, тех, кто остался между мирами от невыполненных обязательств перед богами смерти. Эти фигуры, ни живые, ни мертвые, блуждают по лесам и полям, ища способ устранить свою вину, наказывая тех, кто не чтит древние традиции. Они могли проявляться в виде стужи или снега, с их приходом всегда наступала беда. Говорят, что местные жрецы в определенные ночи могли слышать их меланхоличные песни, и те, кто запомнил мелодию, могли избежать гнева.
Северяне проводили, и вероятно, тайно еще проводят ритуалы, посвящённые богам смерти, в которых жертвенности придается особое значение — они уверены, что только так можно угодить божествам. Один из таких ритуалов, «Обсидиановая Чаша», требует от участников принести в жертву что-то ценное — например, личную вещь. Во время церемонии они садятся в круг, держат предметы в руках и поют песню, зовущую духа смерти, чтобы тот пришёл и забрал их заботы.
Другой важный ритуал, «День Примирения», проводится в день закрытия зимы. В этот день северяне собирают еду и дары на могилах предков, прося прощения за свою жизнь и упоминая имена всех, кто ушел. Для многих это становится моментом глубокой рефлексии — важно не только вспомнить усопших, но и понять значение жизни и смерти.
- "Императорский шоколадный завод имени Эвелин Риттер" - прочёл он. - Фамилия как у вас.
- Да, я из этой семьи, - небрежно ответил он, радуясь, что предыдущий почтальон был столь небрежен. Вряд ли местные осведомлены о морганатическом браке предыдущего императора и о его младшем, безруком теперь сыне.
Элиан слегка улыбнулся, уголки его губ едва заметно дрогнули. Память услужливо подкинула ему картинку из детства: его мама, дочь промышленника, влюбившая в себя вдовца-императора, с веснушками на носу и смехом, похожим на звон хрустальных колокольчиков. Она, правда, была прекрасна. Сейчас Эвелин, некоронованная императрица, ушедшая в монастырь Молчания после смерти мужа, была скорее легендой, нежели живой женщиной. Особенно для далёких от метрополии северян.
– Да, она была моей… родственницей, – ответил Элиан, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. Он не хотел раскрывать подробности о своём родстве, боялся неверной интерпретации.
Мальчишка снова посмотрел на конфету, словно она таила в себе ответы на все тайны мира. Затем, осторожно развернув обертку, он отправил лакомство в рот. Глаза его округлились.
– Вкусно… – пробормотал он, и на его лице появилось выражение чистого, неподдельного наслаждения. – Я никогда не пробовал такого.
Элиан наблюдал за ним, позволяя себе расслабиться. Этот простой момент – мальчик, наслаждающийся шоколадом – казался ему оазисом спокойствия посреди нарастающей тревоги. Он знал, что работа почтальона в этой забытой богом деревне будет не из лёгких. Но пока что, пока еще он был просто человек, позволяющий себе небольшое удовольствие вместе с несчастным юнцом. Даже такая мелочь, как императорский шоколад, казалась Элиану символом той жизни, которую он оставил позади, – жизни, которую он, возможно, больше никогда не увидит.
– Ешь ещё, – сказал Элиан, его голос был тише, чем прежде. – И расскажи подробности о Нездешнем Человеке. У меня есть время. Пока что.
Глава 6. Старые и новые знакомства
Солнце, пробиваясь сквозь запорошенные снегом окна почты, освещало стол, заваленный пакетами и конвертами. Юный помощник почтальона с неожиданным для этих мест именем Галант, мальчик лет четырнадцати с бледным лицом и светлыми, почти белыми волосами, начисто забыл о своем страхе. Он сидел, затаив дыхание, разглядывая блестящую обертку конфеты, пока Элиан терпеливо слушал его рассказ о Нездешнем человеке.
— ...и говорят, что он собирает свою невесту из тел тех, кто потерял что-то важное при жизни, — шептал мальчик, его голос дрожал от смеси страха и любопытства. — Руки, ноги, глаза… Говорят, что когда он соберет достаточно частей, то его невеста оживет, и тогда… тогда мир перевернется вверх дном!
Мальчик замолчал, его взгляд застыл на чем-то за спиной Элиана. В дверях стоял лекарь, высокий и худой, с молодым лицом, но уже изборожденным морщинами, с добрыми, уставшими глазами. Он улыбнулся, узнав Элиана.
— Элиан Риттер! Не ожидал увидеть вас здесь! — его голос звучал тепло и искренне.
Элиан поднялся навстречу.
— Лекарь Артур! Как ваши дела? Я очень рад вас видеть.
Они обнялись, словно старые друзья. Артур, опустившись на стул, с удовольствием рассказал о своей жизни в маленькой деревне, о трудностях и радостях своей работы. Элиан внимательно слушал, вспоминая их предыдущую встречу в столичном госпитале. Тогда Элиан провел с ним несколько часов, утешая доктора после того, как его молодая пациентка покончила с собой.
— Тогда я думал, что вы никогда не забудете ужас той ночи, — сказал Элиан, грустно улыбаясь. — А теперь вы здесь, в этой уединенной деревне, лечите людей…
Артур вздохнул.
— Жизнь продолжается, Элиан. И даже после самых ужасных событий всегда есть место для надежды.
Их разговор тек всего спокойно и тепло, словно ручей, прокладывающий себе дорогу через зимние ледяные поля. Мальчик, забыв о страшной легенде, потихоньку вытащил еще две конфеты из пакета и, с довольной улыбкой, быстро выскользнул из помещения. Элиан и Артур, оставшись наедине, еще долго разговаривали, прежде чем Элиан приступил к своим новым обязанностям.
Тишина в маленькой почтовой конторе царила недолго после ухода лекаря. Оставшись один, Элиан повернулся к связному аппарату, больше напоминавшему сложно сочленённую механическую птицу, чем что-либо понятное. Металлические пластины, переливающиеся под тусклым светом масляной лампы, казались готовыми взлететь. Небольшие рубиновые кристаллы, встроенные в тело аппарата, мягко светились, словно дышали. Это было сердце системы связи, передающей и принимающей телепатические послания.
Элиан сосредоточился, закрыв глаза. Он чувствовал слабое пульсирование магической энергии, исходящее от аппарата, словно тихий шепот из далека. Сначала пришёл поток информации из столицы – сухой, сжатый, лишенный эмоций. Прогноз погоды на ближайшие дни – северный ветер, похолодание, возможность снежных буранов. Новости империи – ничего примечательного. Цены на товары, курс валюты – все записано в понятных и стандартных цифрах. Элиан аккуратно переписывал все на официальные бланки, управляя пером с помощью магии.
Затем пришло время сообщений из соседних деревень. Здесь информация была более живой, полной человеческих эмоций. Сообщение из деревни Северный Перевал – о медведе-людоеде, описание его примет. Сообщение из деревни Ветряные Мельницы – о проворовавшемся старосте и предстоящих выборах. Элиан улавливал в этих сообщениях смятение, волнение, надежду. Каждое слово он вписывал на новый бланк, стараясь точно передать интонацию и настроение отправителя.
Наконец, когда все сообщения были записаны, Элиан аккуратно вывесил их на дверях почты, по одному. Простые новости, ожидаемые в таких глухих местах, теперь были доступны всем жителям, не только почтальону. Даже без рук Элиан чувствовал себя нужным, полезным, на своем месте. Его работа была не только физической, но и духовной; это небольшое действие соединяло отдаленные деревни с большим миром.
Солнце, низкое и бледное, едва пробивалось сквозь плотный слой облаков, окрашивая снег в сероватые тона. Элиан вышел из отделения, одетый в шерстяную куртку и поверх нее в толстый меховой плащ, застегнутый у ворот на цепочку. Сам себе он в этом облачении напоминал стог сена. За ним плавно двигалась платформа, на которой лежали несколько небольших посылок, обернутых грубой мешковиной. Воздух был пронизан холодом, но Элиан чувствовал внутри странное умиротворение.
Первые мгновения прогулки были такими же напряженными, как и все предыдущие встречи с жителями Холодной Ветви. Дети, увидев его, с визгом разбежались в разные стороны, некоторые отчаянно осеняли себя защитными знаками, закрывая лица руками. Даже взрослые отворачивались, сжимая губы в тонкую линию. Элиан не обращал на это внимания. Он медленно шел по заснеженной улице, его взгляд скользил по мрачным домам, по застывшим в своем безмолвии фигурам людей.
Но постепенно напряжение сходило на нет. Дети, увидев, что "безрукий маг" не представляет угрозы, осмелели. Они начали постепенно сближаться, шепча между собой, но не убегая. Один из мальчишек, наиболее смелый, осторожно подошел к Элиану и, смущенно опустив глаза, указал на одну из посылок. Элиан, улыбнувшись, легким движением поднял посылку и протянул ее ребенку. Мальчик с испугом, но и с нескрываемым любопытством, взял посылку.
Другие дети последовали его примеру. Они окружили Элиана, с восторгом наблюдая, как он с помощью магии перемещает посылки. Некоторые насмешливо бормотали, демонстрируя понимание нездешнего чуда. Мужчины и женщины, сначала наблюдавшие за этой сценой с подозрением, постепенно приблизились. Они брали свои посылки, отдавая Элиану короткую благодарность без лишних слов. В их глазах было чуть больше доверия, чуть меньше страха.
Элиан медленно и спокойно прошел по всей деревне. Он оставил за собой слегка разогретый ветер изменений. Его первая прогулка стала не просто выполнением обязанностей, а началом долгого и трудного пути к пониманию, к доверию, к принятию. Холодная Ветвь, пока еще не согревшаяся, но ледяной панцирь ее страхов дал первую микроскопическую трещину.
На вечернем сеансе связи, ровно в шесть, сухой, как потрескавшаяся земля, голос столичного связного закончил стандартный отчет добавлением, заставившим Элиана резко выпрямиться: "Север – пятьдесят шесть, 'Холодная Ветвь', оставаться на линии связи, переключиться на линию прием-ответ".
Техномагический аппарат, похожий на хитроумно сплетенное гнездо из бронзы и кристаллов, издал серию звуков, удивительно похожих на птичьи трели. Затем в трубке раздался знакомый голос – голос его брата, императора Арриана.
"Эл, привет. Неужели ты думал, что так легко от меня спрячешься?" В голосе императора слышалось веселое ехидство, но и что-то еще – скрытая забота, которую он, как всегда, старался скрыть под маской безразличия.
Элиан рассмеялся, откидываясь на спинку жесткого стула. Для лучшего приема сигнала он обычно прижимался к аппарату, но тереться носом и щекой об холодную бронзу было неудобно. Поэтому он предпочитал закинуть ноги на низенькую табуретку, стоящую рядом с узлом связи.
"Не думал, Арри. От твоего всевидящего ока не спрячешься," – парировал Элиан, улыбаясь в пустоту.
"Ты в чем-нибудь нуждаешься?" – спросил император.
Элиан задумался.
"Ну, не знаю… Разве что в конфетах. Очень конфеты нужны."
"Зачем?" – удивился Арриан.
"Подкупать и взятки давать. Здесь все расчеты в конфетах," – пояснил Элиан с улыбкой.
"Взятки?" – переспросил император, на мгновение теряя свою привычную уверенность.
"Собираюсь начать завоевание местных с желудков… с детей, точнее. Главное – не перестараться, чтобы детей не обсыпало от шоколада и живот не скрутило. А еще мне нужна вся информация о Нездешнем."
— Информация засекречена, — быстро сказал Арриан. — Десять лет назад за упоминание о Нездешнем на Севере давали двадцать палок.
— "А ты отменил это распоряжение? Благодетель наш..."
— "Да," — подтвердил Арриан. — Благодетель ваш. Я такой. Добрый и щедрый. И мудрый, и благородный. Все, что я смогу вытащить из архивов, я тебе пришлю".
Глава 7. Конфеты, эль и песни
Император не обманул. Он прислал и конфеты, и документы. Того самого рода, которые в шутку именовались: «Перед прочтением сжечь».
По оговоркам и вымаранным фразам Элиан мог предположить, что имперские маги не удержались и пытались повторить ритуал.
Легенда гласит о существовании древнего злого духа или демона, которого нельзя уничтожить обычными средствами. Чтобы обрести физическую форму и силу, этому существу необходимо собрать воедино части тел людей, при жизни потерявших конечности или органы чувств. Каждая такая часть тела наполняет Нездешнего Человека мощью, придавая ему способности жертвы, часть тела которой он всосал. При этом жертва не просто теряет часть тела — она теряет часть своей сути, своей силы, своей личности.
Ладно, но почему калеки? Разве недостаточно просто...
Исследователь объясняет, что именно калеки — люди, испытавшие страдания и потерявшие что-то важное, — являются идеальным источником силы для Нездешнего Человека. Их боль, отчаяние и незаживающие раны разума становятся питательной средой для злого существа. Сбор частей тел калек — это не просто физический процесс, а ритуал, наполненный темной магией. Это позволяет духу не только получить физическую оболочку, но и наделить себя некой формой святости, прикосновением к трагедии. К тому же, по древним верованиям, лишившись конечности в этом мире, человек не лишается её в духовном мире. Именно эту, духовную часть тела и забирает себе Нездешний Человек.
Легенда повествует о том, что, собрав достаточное количество частей тел, Нездешний Человек объединится со своей «Мертвой Невестой» — существом, созданным из душ людей, погибших от несчастных случаев, покончивших с собой, смертельно больных или скончавшихся в муках. Объединение Нездешнего Человека и его Невесты приведёт к катастрофическим изменениям в мире. Мир перевернется. Не будет хорошего и плохого, справедливого и несправедливого. Всё станет серым, бесформенным и лишенным значения.
В легенде присутствует пророчество, указывающее на то, что появление Нездешнего Человека связано с определенными событиями или знаками. Это может быть затмение, необычное появление звёзд на небе, пророчество из древних рукописей, событие, связанное с жертвой и так далее и тому подобное.
Элиан поднял взгляд со стола, потянулся к ложке и почесал её черенком нос. Есть надежда, что может, его духовному носу приходится проще, чем телесному. Уже хорошо...
Что там ещё? Какие из этого можно сделать выводы?
Убийства калек – это не просто зверства, а форма молчаливого протеста против насаждаемого империей гуманизма и часть ритуала, необходимого для воплощения Нездешнего Человека. Убийца – человек, находящийся под влиянием злого духа или сам являющийся его орудием.
«Север не терпит калек». Эту фразу Элиан слышал не раз. Конечно, в суровых условиях Севера калека — лишний рот. Но только в этом ли дело? Страх и неприязнь к калекам — это причина или следствие появления легенды о Нездешнем Человеке? Легенды ли?
***
Память у Элиана всегда была хорошей. Он делал записи, конспектировал прочитанное и то, что успевал услышать краем уха. Отделял метафоры и эвфемизмы от сути, старался представить, как эти легенды и ритуалы выглядели тогда, когда империя впервые пришла сюда.
Согласно поверьям северян, Зимний Судья — это могучий дух, являющийся прообразом бога смерти, который забирает души тех, кто осмеливается отвернуться от своих предков и законов предков. Он ходит по земле во время длинных зимних ночей, ищет тех, кто нарушает заповеди. Поговаривают, что за непослушание Судья наказывает, забирая души в вечный холод, а тела оставляет блуждающими по странам, лишая покоя. Как только ночь достигает своего апогея, души непослушных становятся слухами в деревнях, а люди начинают прислушиваться к шорохам в пути — это, как полагают, души тех, кто не смог вернуться.
Живые Мертвецы.
На Севере также существует миф о Живых Мертвецах, тех, кто остался между мирами от невыполненных обязательств перед богами смерти. Эти фигуры, ни живые, ни мертвые, блуждают по лесам и полям, ища способ устранить свою вину, наказывая тех, кто не чтит древние традиции. Они могли проявляться в виде стужи или снега, с их приходом всегда наступала беда. Говорят, что местные жрецы в определенные ночи могли слышать их меланхоличные песни, и те, кто запомнил мелодию, могли избежать гнева.
Северяне проводили, и вероятно, тайно еще проводят ритуалы, посвящённые богам смерти, в которых жертвенности придается особое значение — они уверены, что только так можно угодить божествам. Один из таких ритуалов, «Обсидиановая Чаша», требует от участников принести в жертву что-то ценное — например, личную вещь. Во время церемонии они садятся в круг, держат предметы в руках и поют песню, зовущую духа смерти, чтобы тот пришёл и забрал их заботы.
Другой важный ритуал, «День Примирения», проводится в день закрытия зимы. В этот день северяне собирают еду и дары на могилах предков, прося прощения за свою жизнь и упоминая имена всех, кто ушел. Для многих это становится моментом глубокой рефлексии — важно не только вспомнить усопших, но и понять значение жизни и смерти.
