- Вы что себе позволяете? – произнесла я почти с отчаянием. – Как вы смеете оскорблять моего жениха? Вы его не знаете!
- Вот и познакомлюсь, - подытожил он. – Так, я пошёл посмотрю, как ваши хвалёные слуги, - тут он насмешливо посмотрел на меня, - устроили моего Бобика…
- Бобика?.. – растерянно переспросила я.
- Моего коня, - пояснил Мюфла. – Его зовут Бобик. А вы пока распорядитесь насчёт того, где мне у вас жить. Человек я в быту неприхотливый, довольствуюсь малым, так что устраивайте меня без изысков.
«Овчарня подойдёт?», - чуть не съязвила я, но вовремя прикусила язык.
Если не действует стиль Сегюров, то лучше мне не злить сэра Мюфлу. А просто обратиться завтра к судье, чтобы отправил в замок гвардейцев.
- Вот и договорились, - рыцарь принял моё молчание, как согласие.
Насвистывая, он взял саблю, сунул её под мышку и вышел из зала, а я схватила кувшинчик и с сожалением обнаружила, что судья тоже выпил всё вино до последней капли. А оно было бы сейчас очень кстати.
Ночь я провела отвратительно. Никак не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, дважды перечитывала письмо отца, и всё время думала, почему на сэра Мюфла не подействовало моё фейское очарование. В конце концов, я решила, что причиной всему – необыкновенная твердолобость. Даже удивительно, как мой папа – настоящий аристократ и утончённая натура – выбрал в друзья такого варвара.
Под утро я всё-таки задремала и видела во сне, как бегу по Фиалковой низине, а вокруг лежат прирезанные овцы. Кровь лилась на траву, а из неё весело и совсем некстати выглядывали фиалки.
Проснувшись, я долго плескала водой в лицо, чтобы избавиться от кошмара, оделась в привычную одежду – платье из некрашеной шерсти и накидку, с той лишь разницей, что не стала надевать платок, отсчитала пятьдесят золотых монет и отправилась в конюшню.
В кухне уже колдовала повариха, а кормилица шла из курятника с пустым решетом – она кормила куриц. Выглядела няня неважно, но это и неудивительно – после вчерашних событий.
- Доброе утро, - поздоровалась я. – Где он?
Она без лишних объяснений поняла, про кого речь, и ответила, понизив голос и оглянувшись:
- Спит. Как вы и велели, мы уложили его в гостевой комнате. Мешки с зерном перенесли оттуда в комнату вашего батюшки.
- Всё верно, - я поцеловала её в щёку. – Поеду в город, надо расплатиться с долгами.
- А позавтракать?! – сразу вскинулась кормилица.
- Потом, - ответила я уклончиво. – Лучше сразу разобраться с делами.
На самом деле, я хотела уехать пораньше, чтобы не встречаться со своим гостем. Оставалась надежда, что сэр Мюфла проспится, одумается, и уедет ещё до того, как я вернусь.
Но надеждам не суждено было сбыться, потому что когда на мою лошадь надевали седло, появился он – твердолобый муфлон. То есть сэр Мюфла собственной персоной.
Он был в чёрной шёлковой рубашке, верхние пуговицы которой были расстёгнуты, и, зевая, почёсывал грудь. Я отвернулась, делая вид, что не замечаю его, но он заметил меня сам и подошёл.
- Куда собрались? – спросил он напрямик, без вежливого пожелания доброго утра или благодарности за ночлег.
- В город, - ответила я коротко.
- Платить штраф? – последовал новый вопрос.
- Да, - ответила я, показывая, что не желаю разговаривать.
Но кого интересовало моё желание, если разговаривать хотел сэр Мюфла.
- А за что штраф? – насел он на меня. – Чем вы так провинились? И перед кем? И какая сумма?
- Штраф за членовредительство, - ответила я спокойно, не глядя на него, а очень внимательно наблюдая, как конюх и его помощник затягивают подпруги. – Я побила человека, меня осудили к штрафу.
- Что?..
Тут я не отказала себе в удовольствии посмотреть на физиономию своего гостя. Он был искренне удивлён и разглядывал меня с недоумением, явно прикидывая, какую мышь я могла победить.
- Вас это не касается, - сказала я, не желая ничего объяснять.
Слуги, возившиеся возле лошади, посматривали на рыцаря с опаской, и затянули подпруги в считанные секунды. Я привязала к луке седла сумку, а потом подняла валявшуюся у колодца дубинку (раньше она была ножкой моего детского креслица) и сунула в сумку.
- А это зачем?! – поразился сэр Мюфла.
- Сейчас столько проходимцев, - ответила я, бросив на него выразительный взгляд, - что честной девушке надо быть готовой ко всему.
- Если вы на меня намекаете, - проявил он необыкновенную догадливость, - то я – не проходимец, вам меня незачем бояться. Да и этой палкой для игры в лапту вы точно не отобьетесь.
- Отбилась же? – сказала я, подводя лошадь к каменной скамеечке, чтобы забраться в седло.
Я не успела встать на возвышение, когда рыцарь шагнул ко мне, взял меня за талию, легко поднял и усадил в седло.
Совсем некстати во двор выглянула кормилица, и лицо у неё так и вытянулось.
- Благодарю, - сказала я, беря поводья. – Но если вы, добрый сэр, ещё раз прикоснётесь ко мне, то получите палкой для лапты по голове. Понятно?
Мне хотелось сказать это грозно, и я даже нахмурилась, чтобы показать, что настроена серьезно, но на сэра Мюфла это не подействовало.
- Конечно, понятно, - вежливо ответил он, не выдержал и прыснул. – Более чем.
- Захотите есть – попросите на кухне, - сердито сказала я. – Я буду часа через четыре.
- Я поеду с вами, - заявил он.
- Нет, не поедете! – я не выдержала и сорвалась.
- Почему это? – а вот он был спокоен, и наблюдал за мной с насмешливой снисходительностью, как за глупым ребёнком.
И это злило ещё больше.
- Во-первых, - я посмотрела на него сверху вниз – благо, что сидела в седле, - вы мне в качестве сопровождающего не нужны. Во-вторых, вы не умеете вести себя. Как вы смели вчера нагрубить судье?
- Я не грубил, - возразил он.
- Вы намекнули, что он не сможет выполнить свои обязанности, и что вы не признаете его власти!
– Ни черта подобного не говорил, - сказал он и поскрёб щетинистый подбородок. – А вообще, у нас свободная страна. И каждый может говорить, что хочет. Подождите, сейчас я выведу Бобика…
- И каждый может делать, что хочет! – я пришпорила лошадь, заставляя её круто развернуться, и рыцарю пришлось отступить. – И вы со мной не поедете! – я пустила лошадь галопом, думая, что в придачу к отаре получила ещё одного упрямого барана.
Я храбрилась, стараясь разозлиться посильнее, но добравшись до города тут же пожалела, что не взяла в провожатые хотя бы мальчишку на ослике. Стоило мне выехать на главную улицу, как из таверны выскочил мужчина – лохматый и черноволосый, немного пьяный и очень раздражённый. Это был Румьер Рубертун, чьи земли граничили с моими по восточной стороне.
Сделав вид, что не замечаю его, я понукала лошадь, чтобы поскорее проехать, но Рубертун оказался быстрее и преградил мне дорогу. Чтобы не сшибить его, пришлось натянуть поводья.
- Доброе утро, господин Румьер, - сказала я вежливо. – Позвольте проехать и не пугайте мою лошадь.
- И у вас ещё хватило наглости заявиться сюда, леди Сегюр? – прохрипел он, прокашлялся и зло посмотрел на меня. – Да ещё и заговорить со мной?
- Город для всех, - ответила я, не желая провоцировать ссору, - а заговорила я с вами только потому, что вы мешаете мне проехать. Давайте сделаем приятное и вам, и мне, и разойдёмся с миром.
- С миром? – вскипел он. – Вы чуть не убили моего сына!
Из таверны начали выглядывать горожане. Некоторые даже вышли, чтобы получше увидеть и услышать, что происходит. И никто, разумеется, не подумал вступиться за меня.
- Не преувеличивайте, - сказала я, заставляя лошадь отступить, потому что Рубертун лез почти под копыта. – Ваш драгоценный Клод жив и здоров.
Но мужчина совсем не слушал меня.
- Вы измолотили его безо всякой жалости! – он почти кричал. - Таким людям, как вы, опасно находиться в обществе! А вы ведь девица! Благородная! Леди! Хотя, точно ли вы девица? – он окинул меня взглядом. – Я видел вас на лугу, вместе с вилланками…
- Ваш сын сам виноват, - перебила я его, пытаясь поменять тему. – Досталось бы и Ленарду, да он успел сбежать.
Ленард был младшим сыном господина Румьера, а Клод – старшим. И мнение о том и о другом у меня было самое нелицеприятное.
От таверны послышались сдержанные смешки, и Рубертун побагровел.
- Вы говорите, что мой сын трус?! – чуть не зарычал он. – Мои сыновья никогда ни от кого не бегали! А вы… - он схватил мою лошадь за поводья, и она опасно заплясала на месте.
- Отпустите сейчас же, - велела я, дёргая поводья в свою сторону.
Ни о каком мире уже и речи быть не могло.
- Оба ваших сына - трусы! – сказала я, прикидывая, смогу ли применить стиль Сегюров в таких условиях. - Потому что осмелились напасть на женщину!
- А вы уверены, что вы – женщина? – опять завёл свою волынку Рубертун.
- Да! – бросила я ему в лицо.
- Во всяком случае, не благородная, - тут же ответил он. – Ваш покойный батюшка слишком много проводил время в навозе, вот вы и переняли любовь к этому запаху…
Наверное, я пустила бы в ход свою самодельную дубинку, но тут по камням мостовой зацокали копыта, Рубертун посмотрел мимо меня и замер, но поводья не отпустил.
Я оглянулась, чтобы увидеть, что его так поразило, и чуть не застонала – по улице прямо к нам двигался вороной конь, а на нём ехал ни кто иной, как сэр Мюфла. Он смотрел на нас, а за его правым плечом очень хорошо смотрелась рукоять сабли.
Возле таверны стало тихо и пусто – люди исчезли в одно мгновение. Но я не сомневалась, что они продолжают подглядывать – в окна, в щёлки двери…
Тем временем вороной конь уже поравнялся с моей лошадью, и сэр Мюфла наклонился в седле, уперев в бедро кулак.
- Я правильно понял, - произнёс рыцарь медленно и отчётливо, - что два ваших сына, господин Не-знаю-как-вас-там, напали на леди, она их отдубасила, они нажаловались, и теперь её ещё заставляют платить штраф?
Рубертун хмуро промолчал, морща лоб и явно соображая, кто перед ним такой и насколько далеко можно зайти в угрозах и оскорблениях. Я воспользовалась его раздумьями и выдернула у него из руки поводья, похлопывая лошадь по холке, чтобы успокоить.
- Сколько лет вашим деточкам? – снова спросил сэр Мюфла, не дождавшись ответа. – Пять?
- Им семнадцать! – ожил Рубертен и сразу бросился в наступление. – И что вы тут себе позволяете? Вы кто, вообще?
Мне показалось, что сейчас рыцарь вытащит свою саблю – потому что он сделал движение рукой, и поспешила вмешаться.
- Давайте остановимся на этом, - сказала я, направляя лошадь между Рубертуном и вороным конём. - Я приехала заплатить штраф, а не ссориться.
- Никто и не ссорится, - сказал сэр Мюфла и поскрёб подбородок, а потом опустил руку на луку седла. – Просто выясняю для себя кое-что. Так значит, я вас правильно понял, - он вытянул шею, чтобы из-за меня видеть Рубертуна, - ваши два семнадцатилетних остолопа осмелились напасть на леди, а теперь изображают из себя жертв? Где они, - он оглянулся и даже присвистнул, словно подзывая собак. – Опять сбежали? И спрятались за матушкину юбку?
- Как вы смеете! – заорал Рубертун, но тут вороной конь переступил копытами, решив поухаживать за моей лошадью.
Его хозяину пришлось повернуть коня, чтобы отвести его в сторону, и стала видна сабля – во всей красе, от эфеса до кончика ножен.
Рубертен поперхнулся и долго не мог прокашляться, постепенно отступая к стене дома.
- Что за варварское оружие?! – произнёс он, наконец, но воинственного пыла в нём сразу поубавилось. - Кто позволил разгуливать по городу вместе с ним? Куда смотрят гвардейцы?
- У меня личное разрешение его величества на ношение и применение оружия в любом месте, при любых обстоятельствах, - сказал Мюфла, не моргнув глазом. – Поэтому прекратите визжать и пропустите леди. Если уж она решила проявить благородство и оплатить страдания ваших щенков… простите, деточек. Хотя, на мой взгляд, это лишнее благородство, - последние слова предназначались мне, потому что он посмотрел на меня, как на идиотку, которая отдаёт последнюю монетку королю.
Проворчав что-то непонятное, Рубертун предпочёл обойти нас стороной и скрылся в таверне. Улица была пустынной, будто весь город уснул. Хотя часы на площади ещё не пробили одиннадцать.
Пришпорив лошадь, я поехала по улице, и вороной конь тут же двинулся следом.
- Лишнее благородство? – прошипела я, когда мы отъехали шагов на двадцать. – Вас никто не просил вмешиваться!
- Это вместо благодарности? – поинтересовался сэр Мюфла. – Я только что защитил вас от этого хама. И вам даже не понадобилось размахивать дубинкой.
- Помолчите! – вспылила я, но он не унимался
- Значит, вот на что пойдут отцовские деньги, - он чуть обогнал меня и теперь ехал, посматривая мне в лицо. – Я думал, увижу тут настоящую леди, нежную, как фею, а вместо этого повстречал разбойника с большой дороги.
- Вы что себе…
- Ладно, это была шутка, - сказал он лениво, и взбесил меня ещё сильнее. – На самом деле, я возмущён тем, что произошло, и тоже всыпал бы этим соплякам от души. И никаких штрафов бы не платил. Мне кажется, я приехал вовремя.
- Вам кажется, - процедила я сквозь зубы. – Мало того, что вы вмешались, вы ещё и угрожали простому человеку!.. В Сегюре такого не любят. И лучше бы вам уехать, добрый сэр!
- Уехать? – он резко дёрнул поводья, и его конь встал поперёк дороги, заставляя меня остановиться. – После того, что я тут увидел? Прирезанные овцы, вы платите штраф, хотя оскорбление было нанесено вам. И когда какой-то мордоворот пристаёт к вам средь белого дня, в вашем же городе – ни один из тех трусов не сказал ни слова. И вы думаете, что я уеду, бросив вас одну? Да ваш отец проклянет меня с небес за это.
Я не ответила, потому что глаза вдруг защипало от набежавших слёз, а губы совершенно неприлично задёргались. Ещё немного – и я разревусь на глазах у всех. На глазах у этого…
- Ну всё, плакать не нужно, - неуклюже утешил меня рыцарь и заставил коня отступить, давая мне дорогу. – Платим этот дурацкий штраф и возвращаемся, если у вас нет других дел. А на обратном пути вы всё мне расскажете. И я хочу услышать только правду, а не ложь в стиле леди Сегюр.
Заплатив штраф, я в сопровождении сэра Мюфла проехала до городской лавки и заказала мёда, вина и патоки с доставкой. Увидев в моих руках новенькие золотые, лавочник просиял почти так же, как они, и проворно сгрёб монеты с прилавка.
- Смотрю, дела налаживаются, леди Сегюр, - сказал он, многозначительно посмотрев на рыцаря, который хмуро поглядывал по сторонам и держался на два шага позади меня – будто опасался, что сейчас на меня набросятся пять наёмных убийц.
- Они всегда были неплохи, - ответила я сдержанно.
- Но золотом вы раньше не платили, - захихикал лавочник и снова посмотрел на моего сопровождающего.
Я не успела ответить, потому что в это время рыцарь шагнул вперёд и прихлопнул ладонью по прилавку. Не сильно, но впечатление это произвело – я от неожиданности вздрогнула, а лавочник так и вовсе подпрыгнул и рассыпал монеты, которые собирался спрятать в сундучок.
- Тебе какая разница, чем леди расплатилась? – угрюмо произнёс сэр Мюфла. – Ты с какой целью выспрашиваешь? И что хихикаешь, как дурачок? Ещё раз засмеёшься, когда говоришь с благородной девицей, я тебе зубы повыбиваю. Понял?
- Да, сэр, - проблеял лавочник и сразу стал – сама серьёзность. – Всё будет доставлено в Сегюр сегодня же. В лучшем виде, сэр.
- Вот и познакомлюсь, - подытожил он. – Так, я пошёл посмотрю, как ваши хвалёные слуги, - тут он насмешливо посмотрел на меня, - устроили моего Бобика…
- Бобика?.. – растерянно переспросила я.
- Моего коня, - пояснил Мюфла. – Его зовут Бобик. А вы пока распорядитесь насчёт того, где мне у вас жить. Человек я в быту неприхотливый, довольствуюсь малым, так что устраивайте меня без изысков.
«Овчарня подойдёт?», - чуть не съязвила я, но вовремя прикусила язык.
Если не действует стиль Сегюров, то лучше мне не злить сэра Мюфлу. А просто обратиться завтра к судье, чтобы отправил в замок гвардейцев.
- Вот и договорились, - рыцарь принял моё молчание, как согласие.
Насвистывая, он взял саблю, сунул её под мышку и вышел из зала, а я схватила кувшинчик и с сожалением обнаружила, что судья тоже выпил всё вино до последней капли. А оно было бы сейчас очень кстати.
Глава 2
Ночь я провела отвратительно. Никак не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, дважды перечитывала письмо отца, и всё время думала, почему на сэра Мюфла не подействовало моё фейское очарование. В конце концов, я решила, что причиной всему – необыкновенная твердолобость. Даже удивительно, как мой папа – настоящий аристократ и утончённая натура – выбрал в друзья такого варвара.
Под утро я всё-таки задремала и видела во сне, как бегу по Фиалковой низине, а вокруг лежат прирезанные овцы. Кровь лилась на траву, а из неё весело и совсем некстати выглядывали фиалки.
Проснувшись, я долго плескала водой в лицо, чтобы избавиться от кошмара, оделась в привычную одежду – платье из некрашеной шерсти и накидку, с той лишь разницей, что не стала надевать платок, отсчитала пятьдесят золотых монет и отправилась в конюшню.
В кухне уже колдовала повариха, а кормилица шла из курятника с пустым решетом – она кормила куриц. Выглядела няня неважно, но это и неудивительно – после вчерашних событий.
- Доброе утро, - поздоровалась я. – Где он?
Она без лишних объяснений поняла, про кого речь, и ответила, понизив голос и оглянувшись:
- Спит. Как вы и велели, мы уложили его в гостевой комнате. Мешки с зерном перенесли оттуда в комнату вашего батюшки.
- Всё верно, - я поцеловала её в щёку. – Поеду в город, надо расплатиться с долгами.
- А позавтракать?! – сразу вскинулась кормилица.
- Потом, - ответила я уклончиво. – Лучше сразу разобраться с делами.
На самом деле, я хотела уехать пораньше, чтобы не встречаться со своим гостем. Оставалась надежда, что сэр Мюфла проспится, одумается, и уедет ещё до того, как я вернусь.
Но надеждам не суждено было сбыться, потому что когда на мою лошадь надевали седло, появился он – твердолобый муфлон. То есть сэр Мюфла собственной персоной.
Он был в чёрной шёлковой рубашке, верхние пуговицы которой были расстёгнуты, и, зевая, почёсывал грудь. Я отвернулась, делая вид, что не замечаю его, но он заметил меня сам и подошёл.
- Куда собрались? – спросил он напрямик, без вежливого пожелания доброго утра или благодарности за ночлег.
- В город, - ответила я коротко.
- Платить штраф? – последовал новый вопрос.
- Да, - ответила я, показывая, что не желаю разговаривать.
Но кого интересовало моё желание, если разговаривать хотел сэр Мюфла.
- А за что штраф? – насел он на меня. – Чем вы так провинились? И перед кем? И какая сумма?
- Штраф за членовредительство, - ответила я спокойно, не глядя на него, а очень внимательно наблюдая, как конюх и его помощник затягивают подпруги. – Я побила человека, меня осудили к штрафу.
- Что?..
Тут я не отказала себе в удовольствии посмотреть на физиономию своего гостя. Он был искренне удивлён и разглядывал меня с недоумением, явно прикидывая, какую мышь я могла победить.
- Вас это не касается, - сказала я, не желая ничего объяснять.
Слуги, возившиеся возле лошади, посматривали на рыцаря с опаской, и затянули подпруги в считанные секунды. Я привязала к луке седла сумку, а потом подняла валявшуюся у колодца дубинку (раньше она была ножкой моего детского креслица) и сунула в сумку.
- А это зачем?! – поразился сэр Мюфла.
- Сейчас столько проходимцев, - ответила я, бросив на него выразительный взгляд, - что честной девушке надо быть готовой ко всему.
- Если вы на меня намекаете, - проявил он необыкновенную догадливость, - то я – не проходимец, вам меня незачем бояться. Да и этой палкой для игры в лапту вы точно не отобьетесь.
- Отбилась же? – сказала я, подводя лошадь к каменной скамеечке, чтобы забраться в седло.
Я не успела встать на возвышение, когда рыцарь шагнул ко мне, взял меня за талию, легко поднял и усадил в седло.
Совсем некстати во двор выглянула кормилица, и лицо у неё так и вытянулось.
- Благодарю, - сказала я, беря поводья. – Но если вы, добрый сэр, ещё раз прикоснётесь ко мне, то получите палкой для лапты по голове. Понятно?
Мне хотелось сказать это грозно, и я даже нахмурилась, чтобы показать, что настроена серьезно, но на сэра Мюфла это не подействовало.
- Конечно, понятно, - вежливо ответил он, не выдержал и прыснул. – Более чем.
- Захотите есть – попросите на кухне, - сердито сказала я. – Я буду часа через четыре.
- Я поеду с вами, - заявил он.
- Нет, не поедете! – я не выдержала и сорвалась.
- Почему это? – а вот он был спокоен, и наблюдал за мной с насмешливой снисходительностью, как за глупым ребёнком.
И это злило ещё больше.
- Во-первых, - я посмотрела на него сверху вниз – благо, что сидела в седле, - вы мне в качестве сопровождающего не нужны. Во-вторых, вы не умеете вести себя. Как вы смели вчера нагрубить судье?
- Я не грубил, - возразил он.
- Вы намекнули, что он не сможет выполнить свои обязанности, и что вы не признаете его власти!
– Ни черта подобного не говорил, - сказал он и поскрёб щетинистый подбородок. – А вообще, у нас свободная страна. И каждый может говорить, что хочет. Подождите, сейчас я выведу Бобика…
- И каждый может делать, что хочет! – я пришпорила лошадь, заставляя её круто развернуться, и рыцарю пришлось отступить. – И вы со мной не поедете! – я пустила лошадь галопом, думая, что в придачу к отаре получила ещё одного упрямого барана.
Я храбрилась, стараясь разозлиться посильнее, но добравшись до города тут же пожалела, что не взяла в провожатые хотя бы мальчишку на ослике. Стоило мне выехать на главную улицу, как из таверны выскочил мужчина – лохматый и черноволосый, немного пьяный и очень раздражённый. Это был Румьер Рубертун, чьи земли граничили с моими по восточной стороне.
Сделав вид, что не замечаю его, я понукала лошадь, чтобы поскорее проехать, но Рубертун оказался быстрее и преградил мне дорогу. Чтобы не сшибить его, пришлось натянуть поводья.
- Доброе утро, господин Румьер, - сказала я вежливо. – Позвольте проехать и не пугайте мою лошадь.
- И у вас ещё хватило наглости заявиться сюда, леди Сегюр? – прохрипел он, прокашлялся и зло посмотрел на меня. – Да ещё и заговорить со мной?
- Город для всех, - ответила я, не желая провоцировать ссору, - а заговорила я с вами только потому, что вы мешаете мне проехать. Давайте сделаем приятное и вам, и мне, и разойдёмся с миром.
- С миром? – вскипел он. – Вы чуть не убили моего сына!
Из таверны начали выглядывать горожане. Некоторые даже вышли, чтобы получше увидеть и услышать, что происходит. И никто, разумеется, не подумал вступиться за меня.
- Не преувеличивайте, - сказала я, заставляя лошадь отступить, потому что Рубертун лез почти под копыта. – Ваш драгоценный Клод жив и здоров.
Но мужчина совсем не слушал меня.
- Вы измолотили его безо всякой жалости! – он почти кричал. - Таким людям, как вы, опасно находиться в обществе! А вы ведь девица! Благородная! Леди! Хотя, точно ли вы девица? – он окинул меня взглядом. – Я видел вас на лугу, вместе с вилланками…
- Ваш сын сам виноват, - перебила я его, пытаясь поменять тему. – Досталось бы и Ленарду, да он успел сбежать.
Ленард был младшим сыном господина Румьера, а Клод – старшим. И мнение о том и о другом у меня было самое нелицеприятное.
От таверны послышались сдержанные смешки, и Рубертун побагровел.
- Вы говорите, что мой сын трус?! – чуть не зарычал он. – Мои сыновья никогда ни от кого не бегали! А вы… - он схватил мою лошадь за поводья, и она опасно заплясала на месте.
- Отпустите сейчас же, - велела я, дёргая поводья в свою сторону.
Ни о каком мире уже и речи быть не могло.
- Оба ваших сына - трусы! – сказала я, прикидывая, смогу ли применить стиль Сегюров в таких условиях. - Потому что осмелились напасть на женщину!
- А вы уверены, что вы – женщина? – опять завёл свою волынку Рубертун.
- Да! – бросила я ему в лицо.
- Во всяком случае, не благородная, - тут же ответил он. – Ваш покойный батюшка слишком много проводил время в навозе, вот вы и переняли любовь к этому запаху…
Наверное, я пустила бы в ход свою самодельную дубинку, но тут по камням мостовой зацокали копыта, Рубертун посмотрел мимо меня и замер, но поводья не отпустил.
Я оглянулась, чтобы увидеть, что его так поразило, и чуть не застонала – по улице прямо к нам двигался вороной конь, а на нём ехал ни кто иной, как сэр Мюфла. Он смотрел на нас, а за его правым плечом очень хорошо смотрелась рукоять сабли.
Возле таверны стало тихо и пусто – люди исчезли в одно мгновение. Но я не сомневалась, что они продолжают подглядывать – в окна, в щёлки двери…
Тем временем вороной конь уже поравнялся с моей лошадью, и сэр Мюфла наклонился в седле, уперев в бедро кулак.
- Я правильно понял, - произнёс рыцарь медленно и отчётливо, - что два ваших сына, господин Не-знаю-как-вас-там, напали на леди, она их отдубасила, они нажаловались, и теперь её ещё заставляют платить штраф?
Рубертун хмуро промолчал, морща лоб и явно соображая, кто перед ним такой и насколько далеко можно зайти в угрозах и оскорблениях. Я воспользовалась его раздумьями и выдернула у него из руки поводья, похлопывая лошадь по холке, чтобы успокоить.
- Сколько лет вашим деточкам? – снова спросил сэр Мюфла, не дождавшись ответа. – Пять?
- Им семнадцать! – ожил Рубертен и сразу бросился в наступление. – И что вы тут себе позволяете? Вы кто, вообще?
Мне показалось, что сейчас рыцарь вытащит свою саблю – потому что он сделал движение рукой, и поспешила вмешаться.
- Давайте остановимся на этом, - сказала я, направляя лошадь между Рубертуном и вороным конём. - Я приехала заплатить штраф, а не ссориться.
- Никто и не ссорится, - сказал сэр Мюфла и поскрёб подбородок, а потом опустил руку на луку седла. – Просто выясняю для себя кое-что. Так значит, я вас правильно понял, - он вытянул шею, чтобы из-за меня видеть Рубертуна, - ваши два семнадцатилетних остолопа осмелились напасть на леди, а теперь изображают из себя жертв? Где они, - он оглянулся и даже присвистнул, словно подзывая собак. – Опять сбежали? И спрятались за матушкину юбку?
- Как вы смеете! – заорал Рубертун, но тут вороной конь переступил копытами, решив поухаживать за моей лошадью.
Его хозяину пришлось повернуть коня, чтобы отвести его в сторону, и стала видна сабля – во всей красе, от эфеса до кончика ножен.
Рубертен поперхнулся и долго не мог прокашляться, постепенно отступая к стене дома.
- Что за варварское оружие?! – произнёс он, наконец, но воинственного пыла в нём сразу поубавилось. - Кто позволил разгуливать по городу вместе с ним? Куда смотрят гвардейцы?
- У меня личное разрешение его величества на ношение и применение оружия в любом месте, при любых обстоятельствах, - сказал Мюфла, не моргнув глазом. – Поэтому прекратите визжать и пропустите леди. Если уж она решила проявить благородство и оплатить страдания ваших щенков… простите, деточек. Хотя, на мой взгляд, это лишнее благородство, - последние слова предназначались мне, потому что он посмотрел на меня, как на идиотку, которая отдаёт последнюю монетку королю.
Проворчав что-то непонятное, Рубертун предпочёл обойти нас стороной и скрылся в таверне. Улица была пустынной, будто весь город уснул. Хотя часы на площади ещё не пробили одиннадцать.
Пришпорив лошадь, я поехала по улице, и вороной конь тут же двинулся следом.
- Лишнее благородство? – прошипела я, когда мы отъехали шагов на двадцать. – Вас никто не просил вмешиваться!
- Это вместо благодарности? – поинтересовался сэр Мюфла. – Я только что защитил вас от этого хама. И вам даже не понадобилось размахивать дубинкой.
- Помолчите! – вспылила я, но он не унимался
- Значит, вот на что пойдут отцовские деньги, - он чуть обогнал меня и теперь ехал, посматривая мне в лицо. – Я думал, увижу тут настоящую леди, нежную, как фею, а вместо этого повстречал разбойника с большой дороги.
- Вы что себе…
- Ладно, это была шутка, - сказал он лениво, и взбесил меня ещё сильнее. – На самом деле, я возмущён тем, что произошло, и тоже всыпал бы этим соплякам от души. И никаких штрафов бы не платил. Мне кажется, я приехал вовремя.
- Вам кажется, - процедила я сквозь зубы. – Мало того, что вы вмешались, вы ещё и угрожали простому человеку!.. В Сегюре такого не любят. И лучше бы вам уехать, добрый сэр!
- Уехать? – он резко дёрнул поводья, и его конь встал поперёк дороги, заставляя меня остановиться. – После того, что я тут увидел? Прирезанные овцы, вы платите штраф, хотя оскорбление было нанесено вам. И когда какой-то мордоворот пристаёт к вам средь белого дня, в вашем же городе – ни один из тех трусов не сказал ни слова. И вы думаете, что я уеду, бросив вас одну? Да ваш отец проклянет меня с небес за это.
Я не ответила, потому что глаза вдруг защипало от набежавших слёз, а губы совершенно неприлично задёргались. Ещё немного – и я разревусь на глазах у всех. На глазах у этого…
- Ну всё, плакать не нужно, - неуклюже утешил меня рыцарь и заставил коня отступить, давая мне дорогу. – Платим этот дурацкий штраф и возвращаемся, если у вас нет других дел. А на обратном пути вы всё мне расскажете. И я хочу услышать только правду, а не ложь в стиле леди Сегюр.
Заплатив штраф, я в сопровождении сэра Мюфла проехала до городской лавки и заказала мёда, вина и патоки с доставкой. Увидев в моих руках новенькие золотые, лавочник просиял почти так же, как они, и проворно сгрёб монеты с прилавка.
- Смотрю, дела налаживаются, леди Сегюр, - сказал он, многозначительно посмотрев на рыцаря, который хмуро поглядывал по сторонам и держался на два шага позади меня – будто опасался, что сейчас на меня набросятся пять наёмных убийц.
- Они всегда были неплохи, - ответила я сдержанно.
- Но золотом вы раньше не платили, - захихикал лавочник и снова посмотрел на моего сопровождающего.
Я не успела ответить, потому что в это время рыцарь шагнул вперёд и прихлопнул ладонью по прилавку. Не сильно, но впечатление это произвело – я от неожиданности вздрогнула, а лавочник так и вовсе подпрыгнул и рассыпал монеты, которые собирался спрятать в сундучок.
- Тебе какая разница, чем леди расплатилась? – угрюмо произнёс сэр Мюфла. – Ты с какой целью выспрашиваешь? И что хихикаешь, как дурачок? Ещё раз засмеёшься, когда говоришь с благородной девицей, я тебе зубы повыбиваю. Понял?
- Да, сэр, - проблеял лавочник и сразу стал – сама серьёзность. – Всё будет доставлено в Сегюр сегодня же. В лучшем виде, сэр.
