- Но он сказал, что приедет завтра с визитом…
- И что? – я встала и задернула шторы, потому что из-за забора в окно заглядывали настырные мальчишки. – Пусть приезжает, если ему хочется. Мне кажется, он поступил благородно, предупредив, что хочет к нам заехать. Хотя бы я успею начистить подсвечники – они все в нагаре.
- И ковры надо почистить снегом – деловито вмешалась матушка. – Анна, а ты отполируй дверную ручку, она совсем потускнела.
- Да, мама, - сказала Анна, хлопая ресницами.
Что касается Констанцы, она смотрела на нас с таким изумлением, будто мы все разом сошли с ума.
- Конечно же, граф де Конмор хочет жениться на мне, - сказала она, - он признал меня первой красавицей и приезжает завтра.
- По-моему, мы слишком торопимся, решив всё за графа, - сказала я. – Никто не знает, зачем он едет к нам.
- Но, Бланш… - начала Констанца.
- Она правильно говорит, - поддержала меня матушка. – Лучше бы тебе успокоиться, Констанца. Своими воплями ты только даешь повод для сплетен. В любом случае, я никогда не отдам тебя замуж против твоей воли, и ты это прекрасно знаешь.
В этом я немного сомневалась, но предпочла промолчать.
Констанца села на диванчике, расправляя юбку и хмуря золотистые брови:
- Но все говорят, что он решил жениться на мне… - сказала она неуверенно.
- Кто говорит? Леди Сплеторе? – матушка выжала тряпку и протерла Констанце лицо. – Или леди Медоус? Две старые язвы – это не «все».
- Мама! Разве так говорят?! – воскликнула Анна, и мы покатились со смеху.
Даже Констанца засмеялась.
- Вот и хорошо, что все успокоились, - подытожила я. – Теперь приступайте к уборке, а я побежала обратно в лавку, иначе господин Маффино меня рассчитает. Подсвечники можете оставить мне.
Я послала сестрам воздушный поцелуй, и матушка отправилась вместе со мной, чтобы запереть калитку после того, как я выйду на улицу.
Но едва мы переступили порог, и сестры не могли нас слышать, матушка остановила меня:
- А теперь скажи, что думаешь на самом деле, Бланш.
Мы тут же отбросили показное спокойствие и взялись за руки, поддерживая друг друга. Губы у матушки задрожали совсем так же, как у Констанцы, и я поспешила обнять её, чтобы и в моих глазах она не увидела беспокойство.
- Всё очень странно, мама, - сказала я. – Но нам не стоит изводить себя раньше времени.
- Неужели он и правда приедет за Констанцой?
- Не такие уж мы ценные невесты.
- Он так богат, что может себе позволить любую прихоть.
- Учитывая, какой характер у Констанцы – он не знает, на что идёт, - пошутила я.
Матушка тихо рассмеялась:
- Ты всегда знаешь, как меня утешить.
Мы прошли по расчищенной в снегу дорожке до калитки, и еще раз обнялись.
Матушка отсчитала мне в ладонь три медяка, подумала и добавила серебряную монетку:
- Купи свежего хлеба и масла. Сделаем к приходу графа тартинки – и красиво, и на стол не стыдно подать. Отправила бы Анну, да она купит вчерашнюю сдобу, а в масле совсем не разбирается…
- Всё будет хорошо, - пообещала я на прощание.
Но душа моя не была так спокойна, как я старалась показать. И пробившись через любопытных, осаждавших наш дом, я убежала в Кирпичный переулок, хотя это была самая длинная дорога до лавки сладостей. Требовалось подумать. Что бы там мы ни говорили, утешая Констанцу, я ни секунды не сомневалась, что граф решил заявиться в наш дом за очередной женой. Счастливый вдовец, прикупивший сладостей для какой-то кокетки… Что за игру он ведет, и зачем ему моя сестра? Из-за красоты? Констанца – красавица, несомненно. Но вряд ли человек вроде графа де Конмора польстился бы на её красоту. В столице найдутся девушки и покрасивее. Может, он приехал в провинцию в надежде, что сюда не доберутся страшные слухи о нем? Тоже нет. В городке, вроде Ренна, все узнают обо всем за пару часов. Узнают, с удовольствием сплетничают и на ходу придумывают еще кучу подробностей – одна другой страшнее.
Что же на уме у господина Синей Бороды?
И что из слухов о нем – правда, а что – выдумки?
Ах, этот человек казался мне средоточием тайн, и скучное житьё последних лет делала его по-особенному привлекательным в моих глазах.
Но никакая привлекательность не стоила счастья моей родной сестры.
Если завтра милорду графу захочется стать мужем Констанцы, он должен будет рассказать всю правду о своих бывших женах, и если с ними (а вернее, с их смертью) что-то нечисто, то матушка никогда не согласится на брак.
Я кивала в такт своим мыслям, и всё казалось мне совершенно простым – это мы решаем, согласиться или нет. А графу де Конмору останется только принять наше решение.
К приезду графа де Конмора возле нашего дома собралось полгорода. Госпожа Сплеторе что-то рассказывала своим подругам, и даже сквозь стекла окон был слышен её противный высокий голос. Несколько раз она повторила имя Констанцы. Я стояла у окна спальни, глядя на улицу в щелочку между шторами. Мы опустили занавеси, потому что стоило кому-нибудь из нас появиться в окне, как сбегались десятки зевак и таращились, только что не показывая пальцами.
- Бланш! – позвала меня матушка, и я поспешила спуститься.
В гостиной всё было вычищено и вымыто до блеска, и у меня до сих пор горели руки от едкого мыла, и ныла спина, потому что именно мне пришлось приводить в порядок дом к приезду знатного гостя. Зато подсвечники так и сверкали, словно были из настоящего золота. Оглядев комнату, я осталась довольна результатом, но матушка не дала мне полюбоваться вдосталь.
- Твоей сестре опять плохо! Принеси из моей комнаты нюхательные соли!
Констанца полулежала на диване, прикладывая ко лбу руку и постанывая. Анна сидела рядышком в кресле, но никому и в голову не пришло отправить за нюхательными солями её.
Мне пришлось бежать наверх, отыскивать флаконы, а когда я спустилась, Констанца уже чинно сидела на диванчике, сложив руки на коленях, а рядом с ней примостилась Анна, улыбаясь нежно и скромно. Матушка стояла за ними – очень спокойная и строгая, а в кресле сидел граф де Конмор. При моем появлении он встал и поклонился, а я чуть не забыла поклониться в ответ.
- Нюхательная соль? – спросил граф, указывая на два флакона, которые я держала. – Вы нездоровы?
- Нет, благодарю, - ответила я резче, чем следовало, - моё здоровье не доставляет мне беспокойства.
- Я попросила Бланш позаботиться об этом, - пояснила матушка и добавила многозначительно, - кто знает, вдруг кому-то понадобится помощь.
- Весьма предусмотрительно, - сказал граф. – Но не будем долго тянуть. Вы прекрасно понимаете, для чего я прибыл сюда, поэтому…
Констанца пискнула, и граф посмотрел на нее.
- Продолжайте, милорд, - попросила его матушка, незаметно щипая Констанцу за шею. – Если честно, я понятия не имею, что могло привести столь важного господина в наш скромный дом.
- Я хочу жениться, - сказал граф де Конмор без обиняков. – Жениться на вашей дочери, леди Авердин.
Констанца повалилась на Анну без чувств.
Несколько минут мы хлопотали, пытаясь привести ее в сознание. Нюхательные соли не помогли, хотя воняли они так, что могли бы поднять и мёртвого, и я сильно подозревала, что моя сестрица просто изображает обморок. Матушка причитала, умоляя Констанцу прийти в себя, Анна испуганно повизгивала и все время рассыпала соль из флакона, который я сунула ей в руку. Сама я массировала ладони Констанцы, как учил меня когда-то доктор, лечивший папу.
Граф остался в стороне от нашей суеты и не проявил никакого участия к несчастной Констанце, но когда ему надоело ждать, сказал, повысив голос:
- Пока вы помогаете леди Констанце, я прошу разрешения поговорить с леди Бланш наедине.
Матушка перестала причитать, Анна уронила флакон на пол. Раздался жалобный звон стекла, и Констанца открыла глаза, уставившись на меня в немом изумленье.
- Вы хотите поговорить с Бланш? – спросила матушка, запинаясь на каждом слове.
Что касается меня, то моё сердце провалилось в пятки, и я не нашла сил даже оглянуться на графа.
- Вы против? – спросил граф с преувеличенной вежливостью.
- Конечно же нет, вы можете поговорить с ней здесь, - сказала матушка, подхватывая моих старших сестер под руки и выпроваживая в прихожую, - мы подождем снаружи.
Едва за ними закрылась дверь, как из прихожей послышались недовольные возгласы, стук и шорох. Чей-то спокойный голос перекрыл все шумы, а потом стало тихо.
- Что там происходит? – спросила я тревожно.
- Пепе у дверей, чтобы нас никто не подслушал, - сказал граф, вольготнее устраиваясь в кресле. – Пепе – мой слуга. Он очень предан мне, так что можем побеседовать спокойно. Прости, но я не верю, что твоя почтенная матушка и твои милые сёстры откажутся погреть ушки возле двери. Присядь, - великодушно предложил он, указывая на диванчик, на котором только что сидели мои сестры.
Я села, мельком подумав, что будь де Конмор хоть трижды граф, распоряжаться в нашем доме ему никто права не давал. А его мгновенный переход от учтивого «вы» при свидетелях и пренебрежительного «ты» наедине был и вовсе оскорбителен. Но недовольные мысли я до времени оставила при себе.
- Предлагаю тебе стать моей женой, Бланш.
Он сделал паузу, явно ожидая моего ответа, но я молчала, разглядывая кристаллики соли и осколки стекла, покрывающие ковер. Я столько трудилась, отчищая его снегом.
- Что-нибудь скажешь? – спросил граф, выждав пару минут, и продолжил будничным тоном: - Мы обвенчаемся в конце недели, у тебя будет время приготовиться. Если хочешь пышную церемонию – устроим публичное венчание, но я бы предпочел сделать всё при близких и паре свидетелей.
- В конце недели? Вы быстрый, - сказала я, уже не сдерживая злости. – Вы уверены, что я не откажу вам?
- Уверен.
- Откуда же такая уверенность, милорд? Вы считаете себя неотразимым?
Вместо ответа он поднялся из кресла и подошёл ко мне вплотную, так что наши колени почти соприкоснулись. Невольно я вжалась в спинку дивана, стараясь хоть так установить расстояние между нами. Граф усмехнулся, когда я подняла на него глаза, и перевел взгляд на мои губы.
- Целоваться я неплохо умею, - сказал он. – Ты ведь убедилась в этом.
Кровь бросилась мне в лицо, и я вцепилась в собственные колени, мечтая сбежать. Но граф преграждал мне путь, да и бежать было некуда. Куда можно сбежать из мышеловки, если рядом находится кот?
- Мне показалось, тебе понравились мои поцелуи. Разве нет? - он отошел к окну, а я смогла перевести дыхание, и сразу же вскочила. – Не бойся, Бланш, - успокоил меня граф, - твоей чести ничто не угрожает. Дело не в поцелуях. Видишь ли, его величество дал мне карт-бланш на выбор невесты. У меня есть королевская грамота, заверенная печатью, остается только вписать имя невесты. И я решил, что впишу твоё.
- Моё?
- Да, - он упер левый кулак в бедро, откинув полу камзола.
На поясе висел тяжелый бархатный кошель с вышитой золотом монограммой. Демонстрация этого кошелька, пусть даже случайная, показалась мне оскорбительной, и я саркастически засмеялась:
- И правда, зачем красота и обходительность, если остается только вписать имя невесты в брачное разрешение! Но вы просчитались, граф. Невеста, как оказывается, умеет говорить и предполагает, что её воля свободна, поэтому если вы впишете имя Бланш Авердин, вам придется ехать к королю за новым разрешением.
- Ты мне отказываешь? – он поднял брови.
- Для вас это будет страшным ударом, но вы переживете.
- Ты удивительно милосердна.
- Церковь учит милосердию, милорд. Вы знали об этом?
Снаружи опять послышались голоса – матушка о чем-то спрашивала, а ей отвечал незнакомый мужской голос.
- Пепе на страже, - сказал граф, кивая на дверь.
- Моя матушка тоже, - ответила я ледяным тоном.
- Что относительно моего предложения?
- Нет.
- Нет?
- Нет.
- Есть хотя бы какие-то причины? – казалось, мой отказ прошел мимо его слуха. Он уже решил всё за меня, и теперь забавлялся, наблюдая, как я пытаюсь изобразить леди, обладающую свободной волей.
- Вы производите впечатление разумного человека, - сказала я, сцепив руки за спиной, чтобы призвать себя к выдержке и здравомыслию.
- Таким и являюсь, - сказал граф.
- Тогда должны понимать, что я не могу принять ваше предложение.
- Почему же?
- Потому что мои старшие сёстры ещё не замужем.
- Тебя останавливает только это?
- Не только, - ответила я после секундного колебания. – Но это одна из причин отказа.
- Что скажешь, если в воскресенье, за час до нашего венчания, твои сестры будут выданы замуж, и за каждой я дам приданое в шестьдесят золотых?
Шестьдесят! У меня потемнело в глазах – о такой удаче наша семья и мечтать не могла!
- Шестьдесят золотых приданого, да ещё дом за городом, - продолжал искушать граф. – Например, тот самый, в котором вы жили, будучи детьми.
Вернуть отцовский дом! Как много это будет значить для мамы…
- Вы хотите меня купить? – спросила я.
- Хочу, - признал он. – А почему – это уже второй вопрос.
- Это мой вопрос, - перебила я его. – Почему вы выбрали именно меня? В этом городе много девушек, которые подойдут вам гораздо больше. Леди Алария открыто выказала вам симпатию.
- Леди Алария… - повторил он и еле заметно поморщился, словно я сказала что-то неприятное.
- И даже моя старшая сестра – она красивее, чем я, вы выделили её на балу. Все уверены, что вы приехали в наш дом просить именно её руки.
- Ты бы хотела мне в жены свою сестру? – спросил он.
- Нет! – помимо воли ответила я.
- Так в чем же дело? Я выбрал вовсе не её, а тебя.
- Я требую объяснений.
- И не сомневался, что ты их потребуешь. Поэтому выслушай меня очень внимательно, а потом дай ответ. Присядь, так будет удобнее.
Он положил руку мне на плечо, принуждая сесть, и я послушно опустилась обратно на диван. Что он сейчас поведает мне? Что влюбился с первого взгляда? Разве такое бывает?
- Ты мне подходишь, Бланш. Ты умна, рассудительна, знакома с трудностями, но никогда не унывала. Я убедился, что ты умеешь хранить секреты, что ты умеешь владеть своими чувствами…
- Можно подумать, вы следили за мной от колыбели, - сказала я.
- Я хорошо разбираюсь в людях, - заверил он. – И, признаться, порасспросил о тебе и твоей семье. А ещё видел, что ты даже не переменилась в лице, когда я назвал твою сестру королевой бала.
- Значит, вы меня проверяли? – только теперь я поняла причину его поведения.
Он кивнул.
- Жестокая проверка.
- Я возмещу все твои душевные волнения после женитьбы.
- Поцелуями? Благодарю, но мне это не подходит.
- Не волнуйся, - он посмотрел на меня с мягкой насмешкой. – Я обещаю тебе нечто другое, что очень тебя заинтересует. Брак между нами будет только для вида. Никаких поцелуев и супружеских отношений. Через год мы разведемся, и ты получишь золотых монет в два раза больше, чем твои сестры.
- Разведемся через год? Но зачем вам брак на год?!
- Потому что так хочет моя невеста.
Мне понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.
Год ложного брака с де Конмором по желанию его невесты, а потом развод – и огромные деньги в моем распоряжении? Это походило на горячечный бред.
- Понимаю твое удивление, - сказал де Конмор, - и сейчас всё объясню. Не вижу смысла скрывать правду и надеюсь, что ты сохранишь мои секреты.
Я продолжала смотреть на него, гадая, не сошел ли граф с ума, а он продолжал:
- И что? – я встала и задернула шторы, потому что из-за забора в окно заглядывали настырные мальчишки. – Пусть приезжает, если ему хочется. Мне кажется, он поступил благородно, предупредив, что хочет к нам заехать. Хотя бы я успею начистить подсвечники – они все в нагаре.
- И ковры надо почистить снегом – деловито вмешалась матушка. – Анна, а ты отполируй дверную ручку, она совсем потускнела.
- Да, мама, - сказала Анна, хлопая ресницами.
Что касается Констанцы, она смотрела на нас с таким изумлением, будто мы все разом сошли с ума.
- Конечно же, граф де Конмор хочет жениться на мне, - сказала она, - он признал меня первой красавицей и приезжает завтра.
- По-моему, мы слишком торопимся, решив всё за графа, - сказала я. – Никто не знает, зачем он едет к нам.
- Но, Бланш… - начала Констанца.
- Она правильно говорит, - поддержала меня матушка. – Лучше бы тебе успокоиться, Констанца. Своими воплями ты только даешь повод для сплетен. В любом случае, я никогда не отдам тебя замуж против твоей воли, и ты это прекрасно знаешь.
В этом я немного сомневалась, но предпочла промолчать.
Констанца села на диванчике, расправляя юбку и хмуря золотистые брови:
- Но все говорят, что он решил жениться на мне… - сказала она неуверенно.
- Кто говорит? Леди Сплеторе? – матушка выжала тряпку и протерла Констанце лицо. – Или леди Медоус? Две старые язвы – это не «все».
- Мама! Разве так говорят?! – воскликнула Анна, и мы покатились со смеху.
Даже Констанца засмеялась.
- Вот и хорошо, что все успокоились, - подытожила я. – Теперь приступайте к уборке, а я побежала обратно в лавку, иначе господин Маффино меня рассчитает. Подсвечники можете оставить мне.
Я послала сестрам воздушный поцелуй, и матушка отправилась вместе со мной, чтобы запереть калитку после того, как я выйду на улицу.
Но едва мы переступили порог, и сестры не могли нас слышать, матушка остановила меня:
- А теперь скажи, что думаешь на самом деле, Бланш.
Мы тут же отбросили показное спокойствие и взялись за руки, поддерживая друг друга. Губы у матушки задрожали совсем так же, как у Констанцы, и я поспешила обнять её, чтобы и в моих глазах она не увидела беспокойство.
- Всё очень странно, мама, - сказала я. – Но нам не стоит изводить себя раньше времени.
- Неужели он и правда приедет за Констанцой?
- Не такие уж мы ценные невесты.
- Он так богат, что может себе позволить любую прихоть.
- Учитывая, какой характер у Констанцы – он не знает, на что идёт, - пошутила я.
Матушка тихо рассмеялась:
- Ты всегда знаешь, как меня утешить.
Мы прошли по расчищенной в снегу дорожке до калитки, и еще раз обнялись.
Матушка отсчитала мне в ладонь три медяка, подумала и добавила серебряную монетку:
- Купи свежего хлеба и масла. Сделаем к приходу графа тартинки – и красиво, и на стол не стыдно подать. Отправила бы Анну, да она купит вчерашнюю сдобу, а в масле совсем не разбирается…
- Всё будет хорошо, - пообещала я на прощание.
Но душа моя не была так спокойна, как я старалась показать. И пробившись через любопытных, осаждавших наш дом, я убежала в Кирпичный переулок, хотя это была самая длинная дорога до лавки сладостей. Требовалось подумать. Что бы там мы ни говорили, утешая Констанцу, я ни секунды не сомневалась, что граф решил заявиться в наш дом за очередной женой. Счастливый вдовец, прикупивший сладостей для какой-то кокетки… Что за игру он ведет, и зачем ему моя сестра? Из-за красоты? Констанца – красавица, несомненно. Но вряд ли человек вроде графа де Конмора польстился бы на её красоту. В столице найдутся девушки и покрасивее. Может, он приехал в провинцию в надежде, что сюда не доберутся страшные слухи о нем? Тоже нет. В городке, вроде Ренна, все узнают обо всем за пару часов. Узнают, с удовольствием сплетничают и на ходу придумывают еще кучу подробностей – одна другой страшнее.
Что же на уме у господина Синей Бороды?
И что из слухов о нем – правда, а что – выдумки?
Ах, этот человек казался мне средоточием тайн, и скучное житьё последних лет делала его по-особенному привлекательным в моих глазах.
Но никакая привлекательность не стоила счастья моей родной сестры.
Если завтра милорду графу захочется стать мужем Констанцы, он должен будет рассказать всю правду о своих бывших женах, и если с ними (а вернее, с их смертью) что-то нечисто, то матушка никогда не согласится на брак.
Я кивала в такт своим мыслям, и всё казалось мне совершенно простым – это мы решаем, согласиться или нет. А графу де Конмору останется только принять наше решение.
Прода от 11.03.2022, 08:37
Глава 7
К приезду графа де Конмора возле нашего дома собралось полгорода. Госпожа Сплеторе что-то рассказывала своим подругам, и даже сквозь стекла окон был слышен её противный высокий голос. Несколько раз она повторила имя Констанцы. Я стояла у окна спальни, глядя на улицу в щелочку между шторами. Мы опустили занавеси, потому что стоило кому-нибудь из нас появиться в окне, как сбегались десятки зевак и таращились, только что не показывая пальцами.
- Бланш! – позвала меня матушка, и я поспешила спуститься.
В гостиной всё было вычищено и вымыто до блеска, и у меня до сих пор горели руки от едкого мыла, и ныла спина, потому что именно мне пришлось приводить в порядок дом к приезду знатного гостя. Зато подсвечники так и сверкали, словно были из настоящего золота. Оглядев комнату, я осталась довольна результатом, но матушка не дала мне полюбоваться вдосталь.
- Твоей сестре опять плохо! Принеси из моей комнаты нюхательные соли!
Констанца полулежала на диване, прикладывая ко лбу руку и постанывая. Анна сидела рядышком в кресле, но никому и в голову не пришло отправить за нюхательными солями её.
Мне пришлось бежать наверх, отыскивать флаконы, а когда я спустилась, Констанца уже чинно сидела на диванчике, сложив руки на коленях, а рядом с ней примостилась Анна, улыбаясь нежно и скромно. Матушка стояла за ними – очень спокойная и строгая, а в кресле сидел граф де Конмор. При моем появлении он встал и поклонился, а я чуть не забыла поклониться в ответ.
- Нюхательная соль? – спросил граф, указывая на два флакона, которые я держала. – Вы нездоровы?
- Нет, благодарю, - ответила я резче, чем следовало, - моё здоровье не доставляет мне беспокойства.
- Я попросила Бланш позаботиться об этом, - пояснила матушка и добавила многозначительно, - кто знает, вдруг кому-то понадобится помощь.
- Весьма предусмотрительно, - сказал граф. – Но не будем долго тянуть. Вы прекрасно понимаете, для чего я прибыл сюда, поэтому…
Констанца пискнула, и граф посмотрел на нее.
- Продолжайте, милорд, - попросила его матушка, незаметно щипая Констанцу за шею. – Если честно, я понятия не имею, что могло привести столь важного господина в наш скромный дом.
- Я хочу жениться, - сказал граф де Конмор без обиняков. – Жениться на вашей дочери, леди Авердин.
Констанца повалилась на Анну без чувств.
Несколько минут мы хлопотали, пытаясь привести ее в сознание. Нюхательные соли не помогли, хотя воняли они так, что могли бы поднять и мёртвого, и я сильно подозревала, что моя сестрица просто изображает обморок. Матушка причитала, умоляя Констанцу прийти в себя, Анна испуганно повизгивала и все время рассыпала соль из флакона, который я сунула ей в руку. Сама я массировала ладони Констанцы, как учил меня когда-то доктор, лечивший папу.
Граф остался в стороне от нашей суеты и не проявил никакого участия к несчастной Констанце, но когда ему надоело ждать, сказал, повысив голос:
- Пока вы помогаете леди Констанце, я прошу разрешения поговорить с леди Бланш наедине.
Матушка перестала причитать, Анна уронила флакон на пол. Раздался жалобный звон стекла, и Констанца открыла глаза, уставившись на меня в немом изумленье.
- Вы хотите поговорить с Бланш? – спросила матушка, запинаясь на каждом слове.
Что касается меня, то моё сердце провалилось в пятки, и я не нашла сил даже оглянуться на графа.
- Вы против? – спросил граф с преувеличенной вежливостью.
- Конечно же нет, вы можете поговорить с ней здесь, - сказала матушка, подхватывая моих старших сестер под руки и выпроваживая в прихожую, - мы подождем снаружи.
Едва за ними закрылась дверь, как из прихожей послышались недовольные возгласы, стук и шорох. Чей-то спокойный голос перекрыл все шумы, а потом стало тихо.
- Что там происходит? – спросила я тревожно.
- Пепе у дверей, чтобы нас никто не подслушал, - сказал граф, вольготнее устраиваясь в кресле. – Пепе – мой слуга. Он очень предан мне, так что можем побеседовать спокойно. Прости, но я не верю, что твоя почтенная матушка и твои милые сёстры откажутся погреть ушки возле двери. Присядь, - великодушно предложил он, указывая на диванчик, на котором только что сидели мои сестры.
Я села, мельком подумав, что будь де Конмор хоть трижды граф, распоряжаться в нашем доме ему никто права не давал. А его мгновенный переход от учтивого «вы» при свидетелях и пренебрежительного «ты» наедине был и вовсе оскорбителен. Но недовольные мысли я до времени оставила при себе.
- Предлагаю тебе стать моей женой, Бланш.
Он сделал паузу, явно ожидая моего ответа, но я молчала, разглядывая кристаллики соли и осколки стекла, покрывающие ковер. Я столько трудилась, отчищая его снегом.
- Что-нибудь скажешь? – спросил граф, выждав пару минут, и продолжил будничным тоном: - Мы обвенчаемся в конце недели, у тебя будет время приготовиться. Если хочешь пышную церемонию – устроим публичное венчание, но я бы предпочел сделать всё при близких и паре свидетелей.
- В конце недели? Вы быстрый, - сказала я, уже не сдерживая злости. – Вы уверены, что я не откажу вам?
- Уверен.
- Откуда же такая уверенность, милорд? Вы считаете себя неотразимым?
Вместо ответа он поднялся из кресла и подошёл ко мне вплотную, так что наши колени почти соприкоснулись. Невольно я вжалась в спинку дивана, стараясь хоть так установить расстояние между нами. Граф усмехнулся, когда я подняла на него глаза, и перевел взгляд на мои губы.
- Целоваться я неплохо умею, - сказал он. – Ты ведь убедилась в этом.
Кровь бросилась мне в лицо, и я вцепилась в собственные колени, мечтая сбежать. Но граф преграждал мне путь, да и бежать было некуда. Куда можно сбежать из мышеловки, если рядом находится кот?
- Мне показалось, тебе понравились мои поцелуи. Разве нет? - он отошел к окну, а я смогла перевести дыхание, и сразу же вскочила. – Не бойся, Бланш, - успокоил меня граф, - твоей чести ничто не угрожает. Дело не в поцелуях. Видишь ли, его величество дал мне карт-бланш на выбор невесты. У меня есть королевская грамота, заверенная печатью, остается только вписать имя невесты. И я решил, что впишу твоё.
- Моё?
- Да, - он упер левый кулак в бедро, откинув полу камзола.
На поясе висел тяжелый бархатный кошель с вышитой золотом монограммой. Демонстрация этого кошелька, пусть даже случайная, показалась мне оскорбительной, и я саркастически засмеялась:
- И правда, зачем красота и обходительность, если остается только вписать имя невесты в брачное разрешение! Но вы просчитались, граф. Невеста, как оказывается, умеет говорить и предполагает, что её воля свободна, поэтому если вы впишете имя Бланш Авердин, вам придется ехать к королю за новым разрешением.
- Ты мне отказываешь? – он поднял брови.
- Для вас это будет страшным ударом, но вы переживете.
- Ты удивительно милосердна.
- Церковь учит милосердию, милорд. Вы знали об этом?
Снаружи опять послышались голоса – матушка о чем-то спрашивала, а ей отвечал незнакомый мужской голос.
- Пепе на страже, - сказал граф, кивая на дверь.
- Моя матушка тоже, - ответила я ледяным тоном.
- Что относительно моего предложения?
- Нет.
- Нет?
- Нет.
- Есть хотя бы какие-то причины? – казалось, мой отказ прошел мимо его слуха. Он уже решил всё за меня, и теперь забавлялся, наблюдая, как я пытаюсь изобразить леди, обладающую свободной волей.
- Вы производите впечатление разумного человека, - сказала я, сцепив руки за спиной, чтобы призвать себя к выдержке и здравомыслию.
- Таким и являюсь, - сказал граф.
- Тогда должны понимать, что я не могу принять ваше предложение.
- Почему же?
- Потому что мои старшие сёстры ещё не замужем.
- Тебя останавливает только это?
- Не только, - ответила я после секундного колебания. – Но это одна из причин отказа.
- Что скажешь, если в воскресенье, за час до нашего венчания, твои сестры будут выданы замуж, и за каждой я дам приданое в шестьдесят золотых?
Шестьдесят! У меня потемнело в глазах – о такой удаче наша семья и мечтать не могла!
- Шестьдесят золотых приданого, да ещё дом за городом, - продолжал искушать граф. – Например, тот самый, в котором вы жили, будучи детьми.
Вернуть отцовский дом! Как много это будет значить для мамы…
- Вы хотите меня купить? – спросила я.
- Хочу, - признал он. – А почему – это уже второй вопрос.
- Это мой вопрос, - перебила я его. – Почему вы выбрали именно меня? В этом городе много девушек, которые подойдут вам гораздо больше. Леди Алария открыто выказала вам симпатию.
- Леди Алария… - повторил он и еле заметно поморщился, словно я сказала что-то неприятное.
- И даже моя старшая сестра – она красивее, чем я, вы выделили её на балу. Все уверены, что вы приехали в наш дом просить именно её руки.
- Ты бы хотела мне в жены свою сестру? – спросил он.
- Нет! – помимо воли ответила я.
- Так в чем же дело? Я выбрал вовсе не её, а тебя.
- Я требую объяснений.
- И не сомневался, что ты их потребуешь. Поэтому выслушай меня очень внимательно, а потом дай ответ. Присядь, так будет удобнее.
Он положил руку мне на плечо, принуждая сесть, и я послушно опустилась обратно на диван. Что он сейчас поведает мне? Что влюбился с первого взгляда? Разве такое бывает?
- Ты мне подходишь, Бланш. Ты умна, рассудительна, знакома с трудностями, но никогда не унывала. Я убедился, что ты умеешь хранить секреты, что ты умеешь владеть своими чувствами…
- Можно подумать, вы следили за мной от колыбели, - сказала я.
- Я хорошо разбираюсь в людях, - заверил он. – И, признаться, порасспросил о тебе и твоей семье. А ещё видел, что ты даже не переменилась в лице, когда я назвал твою сестру королевой бала.
- Значит, вы меня проверяли? – только теперь я поняла причину его поведения.
Он кивнул.
- Жестокая проверка.
- Я возмещу все твои душевные волнения после женитьбы.
- Поцелуями? Благодарю, но мне это не подходит.
- Не волнуйся, - он посмотрел на меня с мягкой насмешкой. – Я обещаю тебе нечто другое, что очень тебя заинтересует. Брак между нами будет только для вида. Никаких поцелуев и супружеских отношений. Через год мы разведемся, и ты получишь золотых монет в два раза больше, чем твои сестры.
- Разведемся через год? Но зачем вам брак на год?!
- Потому что так хочет моя невеста.
Мне понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.
Год ложного брака с де Конмором по желанию его невесты, а потом развод – и огромные деньги в моем распоряжении? Это походило на горячечный бред.
- Понимаю твое удивление, - сказал де Конмор, - и сейчас всё объясню. Не вижу смысла скрывать правду и надеюсь, что ты сохранишь мои секреты.
Я продолжала смотреть на него, гадая, не сошел ли граф с ума, а он продолжал:
