Глава 1. Три девицы у ручья
- Да не верю я ни в сон, ни в чох, ни в черный глаз, - сказала я решительно, потому что лепет сестер надоел до оскомины. – Надо вам – идите и гадайте. А я буду спать. Завтра праздник, я не хочу выглядеть бледным призраком на вашем фоне. У вас все равно румянец – недельным постом не выведешь.
Окно в комнату было приоткрыто, и соловьи пели, будто хотели свести с ума всех девиц на выданье, и но мои сестры остались глухи к их чарам и не желали слушать соловьиное пенье этой ночью.
- Ну Кирия!... – канючила Ольрун. – Ну пойдем! Втроем не так страшно!
- И вдвоем не страшно, - отрезала я, забираясь в постель и отворачиваясь к стене.
- Стра-а-ашно! – тут же подхватила Стелла, и обе негодницы принялись стаскивать с меня одеяло, в два голоса упрашивая пойти с ними.
- Возьмите с собой леди Сюсту, - отрезала я, мечтая надавать подзатыльников той и этой. – Даже если встретите черта, он убежит в страхе.
Сестры прыснули, потому что леди Сюста, наша домоправительница, и в самом деле могла обратить в бегство кого угодно. Не только внушительной фигурой и лицом вроде раздавленной репы, но и вздорным характером и голосом, как охотничий рог.
Мне показалось, что сестры отстали от меня, потому что отошли и зашептались, но вскоре Ольрун подкралась на цыпочках и погладила меня по плечу через одеяло.
- Если пойдешь с нами, - сказала она вкрадчиво, - я не скажу папочке, о чем вы разговаривали с сэром Вильямом под липами.
Я медленно повернулась к ней, не веря, что слышу это.
- Ты – что?.. – спросила я, выгадывая время, но по лицу сестры все и так уже было понятно. – Ты шпионила за мной…
Она хихикнула, и Стелла ее поддержала. Глядя, как они посмеивались, уже зная, что победили, я от души пожелала им на завтра сварливых и старых мужей. Но села в постели, сунув ноги в туфли.
- Вот и хорошо, - с улыбкой заявила Ольрун, сложив руки на животе. – Ты можешь не гадать, Кирия. Просто постоишь на тропинке, покараулишь.
Я не ответила, надевая халат и туго подпоясываясь, как воин, собирающийся на войну. Мои сестрицы были уже готовы – поверх халатов надели еще и бархатные накидки, хотя ночь была теплой.
- Пойдемте, - сказала я с отвращением и полезла в окно.
Мне пришлось помогать Ольрун и Стелле - они испуганно пищали, не решаясь спрыгнуть с подоконника, хотя до земли было всего футов пять. Согнувшись и подставив спину, я, стиснув зубы, выдержала вес одной, а потом другой, хотя мои сестры были вовсе не худышки.
Кому из них пришла идея с лунным гаданием, я не знала и знать не хотела, но сегодняшним вечером они прожужжали мне все уши, что хотят сходить к ручью Феи и загадать на женихов, которых им предстояло завтра выбрать. Мои сестры были старшими дочерьми в роду Санлис, и хотя королевство было крохотное, а наш отец – король Бернар, считался вассалом верховного короля Альфреда из Байё, невесты они были завидные, и на завтрашний праздник по случаю их совершеннолетия приехали больше сотни рыцарей разных королевств и земель, чтобы побороться за право назваться зятем короля.
Вообще-то, старшей принцессой была я, но дома об этом вспоминали редко, а в семейные хроники меня и вовсе не вписали, потому что мой папочка не удосужился надеть моей матери обручальное кольцо, оставив ее конкубиной, а после ее смерти в тот же год женился на леди Готшем, уважаемой матушке моих многочисленных сводных сестер и братьев, которые получили все привилегии принцесс и принцев крови.
И хотя я не была служанкой в отцовском доме, но на мое совершеннолетие турнир не собирали, и вот уже три года как сэр Вильям безуспешно пытался заручиться у отца согласием на наш брак, но отцу то было некогда, то он находил это ужасно смешным – чтобы его дочь стала женой безземельного рыцаря, то попросту говорил, что мне еще рано покидать семью.
Леди Готшем, впрочем, мечтала об иной для меня участи. С тех самых пор, как мне исполнилось двадцать два года, она всячески намекала, что монастырь – лучшее место для такой девушки, как я. Тем, кто не особо красив, запятнан грехами распутной матери, да еще и сварлив характером, одна дорога – в послушницы, а затем и в монахини, чтобы исправить дурную душу молитвами и божеским послушанием. И я больше всего боялась, что если Ольрун или Стелла расскажут отцу о наших с Вильямом встречах, мачеха точно позаботиться, чтобы я поскорее отправилась в обитель святых сестер - замаливать грехи дурной души.
Поэтому сейчас я обреченно шла по тропинке к ручью Феи, а мои сестры семенили следом, ахая и пища от страха всякий раз, когда где-то в темноте ломалась ветка или суслик перебегал дорогу.
Каким образом я могла бы защитить сестер от призраков, нетопырей или разбойников, если таковым придет в голову напасть на них в королевском саду – для меня оставалось загадкой. Как оставалось загадкой и то, кто осмелился бы пробраться в королевский сад, обнесенный, к тому же, двухметровой стеной.
Дыхание ручья мы почувствовали шагов за тридцать – потянуло сыростью и прохладой… Собственно, это был не ручей, а маленькая река – шириной шагов десять. Ручьем ее называли по старой памяти – вроде как когда-то вместо реки здесь бил ключ и протекал ручей, а у ручья жила прекрасная фея, которая вышла замуж за смертного рыцаря и принесла ему удачу и счастье.
Я не верила в легенды, но мои глупенькие сестры верили. И были убеждены (как и все девицы в округе), что если в полнолуние прийти на берег и бросить шпильку в отражение луны в воде, то дух феи покажет образ будущего мужа.
В эту ночь луна как раз была полной, и Ольрун со Стеллой дрожали от предвкушения разузнать, кто же завтра окажется победителем турнира и попросит их руки у отца. Мы вышли на берег, и я сделала широкий жест рукой, приглашая сестер бросаться шпильками в отражение луны – благо, луна висела прямо над садом, желтая, как головка сыра.
Ольрун осмелилась первой и бочком приблизилась к самой воде, чтобы бросить шпильку наверняка. Я зевнула, услышав бульканье. Что-то подсказывало мне, что предсказания мы будем ждать очень долго.
Так и случилось - Стелла извелась в ожидании, пока Ольрун стояла столбом, вглядываясь в лунное отражение. Когда она вернулась, лицо ее выражало досаду.
- Ну что? – спросила Стелла с придыханием. – Ты что-нибудь видела?! Лицо разглядела? Старый или молодой?
- Ах, не говори так быстро, даже голова закружилась, - ответила Ольрун, поднося ладонь ко лбу, чтобы показать, как утомила ее болтовня Стеллы. – Лица не разглядела, потому что пошла рябь. Но он был на гнедом коне, и красивый.
Хотелось бы мне знать, как она определила, что он красивый, если не разглядела лица! Но Стелла приняла все за правду и завистливо вздохнула.
- Теперь я, - сказала она тоненьким голоском.
- Красивый, значит? – спросила я, когда мы с Ольрун остались в тени дуба, глядя, как Стелла крадется к воде, приподнимая подол, чтобы не промочить во влажной траве.
- Очень, - тут же ответила Ольрун.
- И конь гнедой?
- Да, с черной гривой и черным хвостом.
Почти у всех наших рыцарей кони были восточной породы – как раз гнедые, с черными гривами и хвостами. Я едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть, но не стала ничего говорить. Тому, кто хочет быть обманут, обманываться не запретишь. Мы услышали всплеск, а потом ждали, пока Стелла разглядит свою судьбу.
Стелла стояла, вытянув шею, потом начала переминаться с ноги на ногу, а потом оглянулась на нас раза три и поспешила обратно.
- Я ничего не увидела, - объявила она. – Только луну…
- Ну все, значит, завтра замуж выйдет одна только Ольрун, - сказала я скорбно.
Стелла вскрикнула и приготовилась разреветься, но Ольрун перебила ее слезы, зябко кутаясь в накидку:
- Кто хотел – тот узнал. Пойдемте домой. Я совсем замерзла.
Я была с ней полностью согласна, но Стелла захлопала глазами и затопталась на месте.
- А моя шпилька? – спросила она растерянно.
- Какая шпилька? – переспросила я, сразу насторожившись.
- Шпилька, - она махнула в строну реки. – Которую папа подарил…
- Ты бросила в реку папин подарок?! – зашипела Ольрун. – Жемчужную шпильку?!
- А ты какую? – спросила Стелла, запинаясь.
- Простую! – повысила голос Ольрун. – Ты с ума сошла – бросать драгоценности в воду?
На этот раз Стелла расплакалась.
- Я думала… я думала… - бормотала она сквозь слезы.
- Не плачь, - досадливо сказала я. – Завтра отправим кого-нибудь из слуг, они достанут.
- Как ты себе это представляешь? – напустилась на меня Ольрун. – Да ты тоже с ума сошла, Кирия! Если леди Сюста узнает – она обязательно донесет папе. А если он узнает, что мы ночью бегали по саду…
- Да что он сделает? – передернула я плечами. – Покричит на вас и успокоится… Вы что на меня так смотрите?
Но сестры замолчали и уставились на меня. Стелла даже перестала плакать.
- Ты же умеешь плавать, - сказала Ольрун, и ее голос очень живо напомнил мне голос леди Готшем. – Достань шпильку.
- Вы с ума сошли, - сказала я, потому что Стелла кивнула, соглашаясь со словами сестры. – Сейчас ночь, как я ее найду?
- Луна на месте, я бросила шпильку прямо в середину, - с готовностью подсказала Стелла.
- Пусть завтра достанет кто-нибудь из слуг, - попробовала убедить их я. – Вот, сейчас луна как раз напротив дуба…
- Завтра шпильку затянет в ил, - сказала Ольрун. – Она тяжелая.
- Не полезу туда, - огрызнулась я. – Надо – ныряйте сами, тут неглубоко.
Решительно разведя сестер в стороны, чтобы дали дорогу, я пошла по тропинке к дому, но сладкий голосок Стеллы меня остановил.
- А ты не боишься, что мы расскажем папе про сэра Вильяма?..
Я медленно обернулась. Сестры смотрели на меня, сложив руки и одинаково склонив головы набок – совсем как их мать.
- Вы бессовестные, - только и сказала я.
- Поторопись, пока луна не ушла в сторону, - с улыбкой пожелала мне Ольрун.
Не глядя на них, я распустила пояс, сняла халат и бросила в лицо Ольрун. Она недовольно заворчала, а я уже сняла рубашку, оставшись голой. Подвязав волосы и сбросив туфли, я босиком прошла к речке и осторожно спустилась в воду. Здесь все заросло осокой, и я раздвигала ее руками, с содроганием чувствуя, как пиявки тычутся в ноги. Зайдя по грудь, я оттолкнулась и поплыла. Теперь луна казалась мне длинным желтым пятном на черной воде, а не головкой сыра.
Ругая про себя недотепу Стеллу, решившую погадать отцовским подарком, я сделала глубокий вдох и нырнула, зажмурившись. Здесь оказалось глубже, чем я ожидала, но я достала дна и наугад черпнула ил и песок горстью. Неудача.
Вынырнув и отфыркиваясь, я увидела на берегу сестер – Ольрун прижимала к груди мою одежду, а Стелла в нетерпении подпрыгивала на месте.
- Нашла? – пискнула она.
Вместо ответа я нырнула снова.
Я умела плавать. В отличие от сестер, мое детство прошло не за обучением вышиванию и игре на музыкальных инструментах. Леди Готшем считала, что незаконнорожденной дочери не полагается изящных знаний, и личная служанка и гувернантка ей тоже не требуются. Поэтому я была предоставлена сама себе и предпочитала проводить время в компании нашего конюшего. Сэр Донован не умел вышивать и играть на лютне, зато знал, как вскочить в седло, не опираясь на стремя, и как плавать саженками.
На этот раз мне повезло больше, и я коснулась пальцем чего-то твердого. Задержав дыхание, я зарылась в ил двумя руками и нащупала эту проклятую шпильку. Я совсем задохнулась, и, вынырнув, едва отдышалась. Отбросив с лица прилипшие волосы, я поплыла к берегу, зажав шпильку в кулаке, и тут обнаружила, что то-то было не так…
Мои сестры исчезли, будто их и не бывало. Я нашарила ногой дно и огляделась. Ольрун и Стелла пропали, а вместе с ними пропали мои рубашка и халат.
- Не смешно! – сказала я в сердцах. – Даже не думайте прятаться!
Но мне никто не ответил, и я закипела, хотя вода в речке была холодной. Дурацкая шутка! Совсем дурацкая! Я подавила желание бросить шпильку обратно в воду – пусть бы сами ее доставали! Но в это время от дуба отделилась черная тень. Человек шагнул к реке, попав в полосу лунного света, и я увидела, что это мужчина… Он был мне незнаком – я никогда раньше не видела его среди вассалов отца или гостей. Я стояла в воде по пояс, но даже не сообразила прикрыться. А он не подумал отвернуться и смотрел на меня не отрываясь.
Мое сердце провалилось в пятки, если не ниже. Незнакомец показался мне страшным и грозным, как демон ночи. А ведь я не верила в демонов! У него были прямые, чуть нахмуренные брови, длинный, крючковатый нос, с хищно вырезанными ноздрями, сурово сжатые губы и нижняя челюсть, чуть выдвинутая вперед - что придавало ему свирепый вид. Неровно подрезанные волосы придавали ему диковатый вид, как и короткая борода и усы – все знакомые мне рыцари брились гладко, по моде, заведенной королем Альфредом. Но этому, видимо, мода была безразлична.
Мне показалось, что даже соловьи замолчали, напуганные появлением этого мужчины, а на меня словно навалилось колдовское оцепенение, хотя я не верила и в колдовство. Прошла минута, вторая, а мы все так же смотрели друг на друга – молча, не шевелясь.
Пиявки вновь засновали вокруг меня, и я дернула в воде ногой, прогоняя их. Это разрушило колдовство, и я вместо страха и удивления ощутила злость. Какой-то мужлан залез в наш сад и позволяет себе таращиться на голую принцессу! Пусть я и незаконнорожденная, но в моих жилах тоже течет кровь Санлисов. А благородному рыцарю в этой ситуации следовало бы отвернуться!
Можно было переплыть на ту сторону и убежать, но я не хотела бегать голой нахалу на потеху.
- Не желаете отвернуться, добрый сэр? – спросила я зло. - И может, дадите что-то, чтобы даме прикрыться?
Он медленно снял плащ и развернул его, держа на вытянутых руках. И даже не подумал опустить глаза, как будто ждал, что я выйду из воды прямо к нему в объятия.
- Положите плащ на траву и отвернитесь! – приказала я, теряя терпение.
В этот раз до него дошло, он положил плащ на поваленное дерево и отвернулся.
Я выскочила из воды так быстро, как только смогла, оскальзывая и падая на колени, потом схватила плащ, набросила на плечи и помчалась к дому, не оглядываясь. Побеги незнакомец за мной – вряд ли догнал бы. Но позади было тихо, он не стал меня преследовать. Я добежала до клумбы с тюльпанами и остановилась отдышаться. Туфли остались на берегу, но их можно забрать и завтра, зато шпилька была у меня. Вытерев мокрое лицо полой плаща, я подошла к окну спальни и первым делом швырнула туда шпильку. Из окна тут же показались лица Ольрун и Стеллы.
- Вы спятили?! – шепотом закричала я на них.
- Прости, Кирия, - виновато всхлипнула Стелла, протягивая мне руку, чтобы помочь забраться в окно. – Там кто-то был, мы так испугались!
Помощи от ее руки было никакой, поэтому я просто вцепилась в подоконник, подтянулась и нырнула в комнату.
- Мы убежали и только потом вспомнили про твою одежду, - вторила Ольрун. – Ой, а что у тебя за плащ? – она коснулась моего плеча, гладя тяжелую ткань, а потом взвизгнула: - Там был мужчина?!
В этот момент я готова была задушить своих милых сестер.
Что разговоры о любви с сэром Вильямом и пара поцелуев, если какой-то мужчина видел меня голой и даже одарил своим плащом – ночью, у ручья Феи? Да леди Готшем после такого точно отправит меня в монастырь, растрезвонив, что дочь пошла по стопам матери и отдалась первому встречному.
