~ЧЕРНЫШЕВА НАТА~
~ИРИНА И ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ~
Судьбу не выбирают, с ней живут и умирают
народная мудрость
Проклятая близорукость размывала мир в нечёткое подвижное многоцветье. Надо ж было умудриться где-то посеять очки. Где именно, попробуй теперь найди. Вот световое табло... очень большое, но все равно пришлось подойти к нему едва ли не вплотную. Может, там можно будет что-то узнать...
Не повезло.
На табло вместо привычной кириллицы какие-то совсем уж заграничные иероглифы. Сюрпрайз! Приплыли. Китай, Корея, Япония – выбирай, что нравится.
Как же теперь домой отсюда выбраться? Стоп. Домой – это куда? Родная страна – Россия... да, Россия. Тургенев, Толстой, Гоголь. Чехов. Теория относительности Эйнштейна, закон гравитации, а квадрат плюс бэ квадрат... свадьба. Всплески задорной музыки, белое платье... Чайковский, Рахманинов... марш Турецкого, венгерский вальс, Ванесса Мэй. Урсула ле Гуин и 'Аватар', полёт Юрия Гагарина и МКС, термоядерная бомба и академик Сахаров. Непонятная перестройка непонятно чего.
Всё.
Больше в памяти не было ничего.
Даже собственного имени.
Внимание привлекло вдруг тёмное пятно. Скорее всего, это был человек в чёрной форме. Чёрную форму за границей носила полиция. Вот! То, что доктор прописал!
– Простите, сэр, – обратилась она к полицейскому, – как мне пройти в российское посольство?
Странное ощущение давящего недоброго взгляда заставило её обернуться. Среди идущих людей этот мужчина не выделялся ничем – еще одно размытое пятно. Но внезапно очень чётко вдруг увиделись его лицо и глаза. Волной безудержного ужаса плеснуло воспоминание: он был убийцей. И он уже доставал оружие – медленно-медленно, как в кино, как в кошмарном сне. Но крошечная точка лазерного прицела не была ни сном, ни остросюжетным фильмом.
Времени обдумывать свои поступки не оставалось. Она с силой толкнула полицейского – ведь тот не видел, не мог видеть неотвратимую смерть. Огонь и вспышка запредельной боли швырнули ее на пол. Поднялась суматоха.
Полицейский что-то кричал ей, но она не слышала. Плечо разрывало болью, по пальцам текла горячая кровь. Убийцы нигде не было. Значит, сбежал.
Плохо.
Зато она успела. Слава Богу, успела. Успела спасти жизнь...
Из глубин пустой памяти всплыло вдруг имя.
– Его зовут Флаггерс, он – убийца! Поймайте его, скорее, он должен кого-то здесь убить!
Флаггерс, тьфу. Ну и имя. Откуда оно возникло вдруг в пустой памяти? Да какая разница! Как больно, Боже мой, какая боль, когда же она прекратится?!
Сознание возвращалось с трудом, болезненными рывками. Оранжевый туман душил, не давая вздохнуть как следует. Плыли где-то высоко, почти под самым потолком, чьи-то лица. Врачи, наверное. Хирурги, больше некому.
Снова.
Снова боль.
Снова весь этот липкий медицинский ужас!
Не хочу!
Туман душил, отнимая последние силы...
Она открыла глаза, всматриваясь в окружающий полумрак. Впрочем, толку было немного. Проклятая близорукость! Надо же было умудриться потерять очки! Где и когда… Хоть плачь, ничего не видно.
Тело не слушалось, налитое страшной слабостью. Плечо грызла тупая боль.
Вот про боль вспомнилось очень четко. Аэропорт, убийца, не достигший цели. Он промахнулся и вынужден был бежать. И то добро... Поймают его, куда он денется!
И снова навалился мутный наркотический сон.
Разбудил её свет, льющийся сквозь стены. Неправильный, слишком яркий, слишком резкий свет. Почему он белый, когда должен быть жёлтым с той непередаваемой оранжевинкой, что присуща лишь солнечным лучам?..
– Ты проснулась, милая.
Мягкий, приятный женский голос со странным акцентом...
Ну да, это ж ведь не Россия! Правда, корейцы или там, японцы, они ведь все равно не так говорят. Впрочем, какая разница...
– Где я?
– Не бойся, – на глаза легла влажная лента, тут же намертво прилипшая к коже; сразу же закружилась голова, – Это корректор зрения. Головокружение скоро пройдет. И ты сможешь видеть нормально.
Мир прояснился очень быстро. Стал чётким, как на экране плазменного телевизора. Корректор зрения, надо же! Впрочем, Япония – страна высоких технологий. У них и не то еще, наверное, есть.
– Настройка закончилась? – сочувственно спросила женщина.
– Да...
Поразительно, но видела теперь куда лучше, чем в очках, даже лучше, чем в линзах. И глаза не слезились. А лента корректора вообще никак не ощущалась. Даже под пальцами. – Спасибо, – с чувством поблагодарила она.
А в следующий миг с ужасом осознала внешний облик своей благодетельницы.
Нет, эта женщина не казалась уродиной. У нее не было ни жвал, ни фасеточных глаз, ни щупалец – ничего из того, что вкладывают в облик инопланетян голливудские режиссёры. На вид вполне обычная женщина: две руки, две ноги, одна голова... Вот только – глаза слишком большие, раскосые, ярко-изумрудного оттенка, зрачок – ромбовидной звёздочкой, и волосы тёмно-розовые, цвета фуксии…
Фуксия… фуксия… что такое фуксия? Память молчала.
– Типичная реакция жителя закрытого мира, – прокомментировал мужской голос.
Еще один... Огромный, с плечами не про всякую дверь, весь в черном, и волосы снова розовые, тёмно-розовые и раздражающе яркие. Чёрная форма и розовые волосы, над этим можно было бы посмеяться, вот только почему-то было не до смеха.
Две женщины рядом с этим типом казались совсем девчонками, щуплыми и недокормленными. Они-то, впрочем, выглядели вполне по-человечески. Правда, одна оказалась совсем чёрной, с копной алых кудрей, вторая – просто смуглой, зато полностью лысой. И на фриков обе не тянули ничуть.
– Как я здесь оказалась?
– Хор-роший вопрос! – воскликнула чернокожая, звонко раскатывая звук "р". – А мы об этом у вас собирались спрашивать!
– Я...
А что, собственно, я? Даже имени своего нет в пустой памяти! Не говоря уже об остальном.
– Частичная посттравматическая амнезия экзогенного характера, – будничным тоном сообщила женщина-врач.
– Бэлен лиданум! Избавьте нас от медицинских терминов! – воскликнула чернокожая. – Она что, совсем ничего не помнит?!
– Да, не помнит. И навряд ли вспомнит в ближайшее время.
– Вот ваши вещи, – мужчина передал небольшую сумку. – Это всё, что у вас с собой было, не считая одежды.
Так... смотрим. Косметичка, какие-то билеты, упаковка одноразовых салфеток... Рекламка бутика одежды; бутик назывался "Ясный рассвет". Красная корочка документа. Паспорт!
Она торопливо раскрыла тонкую книжечку.
– Вслух читайте, – любезно предложил мужчина.
– Неужели вы ещё не смотрели?! – искренне удивилась она.
– Можно подумать, здесь кто-то знает ваш язык! – язвительно заметила чернокожая.
– К-как... разве мы не по-русски говорим?..
– Пока вы спали, я подключила лингвенсор и вложила в вашу память один из языков Анэйвалы, – непонятно сказала врач. – Стандартная процедура. Это проще, чем определять происхождение и настраивать унус-переводчик под язык пациента.
– Читайте, – приказал мужчина.
Она послушно посмотрела в свой паспорт.
– Исмуратова Ирина Игоревна, – прочитала она и с радостным изумлением воскликнула: – Это моё имя!
Это и вправду было её имя. Безымянный период завершился. Теперь она знала свое имя: Ирина. Исмуратова Ирина.
– Место рождения: город Ставрополь...
В пустой памяти шевельнулось воспоминание: открытый всем ветрам город Ставрополь, стайка мальчишек носится по пустырю, а Ирина, совсем кроха, смотрит из своей коляски в небо, на пёстрого воздушного змея...
Дата рождения... Семейное положение...
Муж – Исмуратов Рустам Русланович...
Вспышкой белого света – свадьба. Карнавал пестрых красок. Взмывающие в небеса голуби...
Сын – Исмуратов Игорь Рустамович.
Крохотный красный комочек у груди, маленькие пальчики, сжатые в кулачки, беззубая улыбка, глазки-пуговки, темные, как у папы...
– Мой муж! Мой сын! – заволновалась она, нервно озираясь. – Где они? Где?!
– Вы были одна.
Да-да! Она была одна, она вспомнила! Игорёк и Рустам оставались дома. Она возвращалась домой... несла в пакете покупки... и по дороге что-то случилось... Что? Этого в памяти не было. Так она и сказала.
– И все? – разочарованно поинтересовалась чернокожая. – А ВТС-код вашей планеты?
– Какой код? – не поняла Ирина.
– Лилома, – негромко, но со стальной ноткой приказа в голосе проговорил мужчина.
Чернокожая, уже открывшая было рот съязвить, недовольно промолчала.
– Вы попали в скверную историю, госпожа Исмуратова, – проговорил мужчина. – Закрытые миры закрыты, прежде всего, потому, что уровень развития цивилизации на них не соответствует галактическому порогу.
– Мы не освоили ближний космос, – сказала Ирина понимающе.
– В том числе, – согласился мужчина. – Преступники похищают людей из таких миров. С разными целями. Отследить подобные преступления очень сложно. Галактика велика, а закрытых миров много. Но вам знаком Флаггерс, вы уже называли это имя.
Ирина кивнула:
– Он – убийца.
– Флаггерс – убийца-профессионал. Состоит на службе у Артудекта... а это имя вам о чем-то говорит?
– Артудект... – она попробовала на вкус это странное имя, и память вдруг обожгло гневной яростью: – Предатель, сволочь, скотина!!!
Глубинным животным чутьём она поняла, что в её беде виноват мерзавец Артудект. Что она знала его, знала хорошо... а потом, потом... Потом что-то случилось, а что именно, она не помнила.
Так она и сказала.
– Память ваша в дырах, госпожа Исмуратова, – сочувственно проговорила врач. – Не блок и не психокод. Там просто пусто. Стёрто. Похоже, что навсегда...
– Я ненавижу Артудекта, – сказала Ирина и поняла с необычайной ясностью: она ненавидит этого поганца, чьего лица даже не может вспомнить сейчас.
Внезапно стало плохо. Не больно, а просто – очень плохо. Ирина начала терять сознание. Последнее, что ей запомнилось – солоноватый привкус слёз на сухих губах.
Очнулась всё в той же палате. И все так же лился сквозь стены голубовато-белый чужой свет...
Ирина встала – с трудом: в раненом плече боли не ощущалось, но тело было ватное, слабое, голова кружилась и в ушах противно звенело... Она вышла на балкончик и прислонилась к стене, сражаясь с одышкой.
... Крохотное белое солнце раскаленной каплей зависло в зените, заливая мир фиолетово – белыми отвесными лучами. А миром был город. Огромный фантастический город, раскинувшийся от одного края земли до другого. Госпиталь располагался на вершине небольшой горы, а палаты интенсивной терапии находились на верхних этажах. Так что с балкончика открывался великолепный вид.
"Я об этом когда-то читала", – ошеломлённо думала Ирина, – "Или смотрела в каком-то фантастическом фильме..."
Потоки транспорта на семнадцати воздушных уровнях. Огромные купола и такого же размера гигантские башни. Висячие сады. Феерическая иллюминация голографической рекламы. Антигравитация, биоинженерия, полеты в космос, разумные инопланетные расы, Бог знает, что еще...
Будущее.
Мечта.
Светлое завтра, до которого Земля Ирины еще не дожила, и Бог весть, доживёт ли.
Глухим комом шевельнулась в глубине души горькая обида.
Давно, полжизни назад, лет в тринадцать, Ирина со страшной силой мечтала оказаться в Галактике. Изучала астрофизику и качала пресс, заявляя, что непременно пойдет в космонавты. И станет, как Гагарин и Терешкова, легендой... А что пальцем у виска не только сверстники крутили, ее совсем не трогало.
Сколько "космических опер" она тогда прочитала и просмотрела! Зарубежных и отечественных. Дрянных и очень даже хороших. Всяких. От Урсулы ле Гуин и "Гостьи из Будущего" до Лукьяненко и "Звездных войн".
Ну почему?..
"Почему дурацкая детская мечта сбылась тогда, когда я о ней давно и прочно забыла?!
Почему, научившись жить и любить свою Землю, свою семью, своего ребенка, меня выкинули в чужой мир, не спросив, хочу я этого или нет?
Или я все-таки радуюсь своим приключениям? Ну? Радуюсь?"
Ирина прислушалась к себе. Слабость. Головная боль. Боль в плече, пока еще тупая, терпимая. Амнезия. Киллер в аэропорту. А где-то там, за десятки и сотни световых лет отсюда, остались Рустам и годовалый Игорёк.
Можно такому радоваться? А? То-то же.
Горели б эти галактические приключения синим пламенем...
– Вам полагается постельный режим, госпожа Исмуратова. Пойдемте в палату.
На балкончике сразу стало мало места. Этот вчерашний господин оказался настоящим гигантом. Два метра с лишком. Вчера Ирина его не разглядела, как следует, зато сегодня... Сердце противно ухнуло от страха.
Хотя бояться было абсолютно нечего, Ирина уже знала, кто он такой, хотя не запомнила имени, слишком длинным и сложным оно оказалось. Тот, кого хотел прикончить киллер в аэропорту. Высокий чин в администрации этой солнечной системы, как её там… Нэйва, что ли. Проще говоря, местный царь и бог.
– Я хотела посмотреть на город...
– Здоровье дороже. Пойдемте в палату.
– Мне надоело лежать, – тихо сказала Ирина. – Давайте здесь поговорим, пожалуйста. Что с моей памятью?
– Как и предполагала с самого начала Бэлен лиданум... Стерта. От того момента, когда вы возвращаетесь домой по дорожке через парк, и до событий в аэропорту Сихраува. Очень качественная хирургическая ментокоррекция, проведенная специалистом высокой квалификации.
Ирина невольно коснулась пальцами головы. Вроде не было там никаких шрамов...
– Успокойтесь, – с иронией сказал он. – Никто не вскрывал вам череп. Это делается при помощи специального нейроизлучения. Участки мозга, ответственные за память, выжигаются серией узконаправленных лучей. Томография, кстати, подтверждает органическое поражение обоих полушарий. Сами понимаете, утраченная подобным образом память не восстановится уже никогда.
– Сволочи, – глухо сказала Ирина.
– Сволочи, – согласились с нею. – Вам еще повезло. С вами работал хороший специалист. А во что превращают мозги своих жертв любители-практиканты, я видел. Так что вам повезло.
– Да, – уныло согласилась Ирина. – А вот скажите... простите уж за глупый вопрос... у меня в мозгах не остался какой-нибудь психокод?
– Что?
– Психокод... Ну... Такая программа, – Ирина смутилась.
Она читала о психическом кодировании в фантастических романах, вот слово и всплыло из памяти. Но, может быть, эта дрянь и здесь тоже – всего лишь безобидная фантастика?
– Я знаю, что такое психокод, – с явным раздражением проговорил он.
"Значит, не фантастика", – обреченно подумала Ирина.
– Не беспокойтесь. Ничего похожего в вашем сознании не отмечено.
– Но тогда зачем? – спросила Ирина. – Зачем они это сделали?
– Хороший вопрос... Удалить все нейронные цепи без необратимого повреждения мозга невозможно. У вас остались неясные сумбурные фрагменты. Эмоции. Они-то и интересовали нас прежде всего. Артудект, к примеру, вызывает у вас обиду, ненависть, гнев, неприязнь, ярость. А Флаггерс...
– Я и его ненавижу! – быстро сказала Ирина.
– Безусловно. Но куда меньше, чем Артудекта. Более того. У нас есть основания полагать, что вы заключили с Флаггерсом некую сделку. Жизнь, пусть и со стёртой памятью, в обмен на что-то, о чем теперь можно только гадать.
– Я не помню...
– Еще бы вы помнили! Говорю же, специалист поработал.
~ИРИНА И ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ~
Судьбу не выбирают, с ней живут и умирают
народная мудрость
ГЛАВА 1
Проклятая близорукость размывала мир в нечёткое подвижное многоцветье. Надо ж было умудриться где-то посеять очки. Где именно, попробуй теперь найди. Вот световое табло... очень большое, но все равно пришлось подойти к нему едва ли не вплотную. Может, там можно будет что-то узнать...
Не повезло.
На табло вместо привычной кириллицы какие-то совсем уж заграничные иероглифы. Сюрпрайз! Приплыли. Китай, Корея, Япония – выбирай, что нравится.
Как же теперь домой отсюда выбраться? Стоп. Домой – это куда? Родная страна – Россия... да, Россия. Тургенев, Толстой, Гоголь. Чехов. Теория относительности Эйнштейна, закон гравитации, а квадрат плюс бэ квадрат... свадьба. Всплески задорной музыки, белое платье... Чайковский, Рахманинов... марш Турецкого, венгерский вальс, Ванесса Мэй. Урсула ле Гуин и 'Аватар', полёт Юрия Гагарина и МКС, термоядерная бомба и академик Сахаров. Непонятная перестройка непонятно чего.
Всё.
Больше в памяти не было ничего.
Даже собственного имени.
Внимание привлекло вдруг тёмное пятно. Скорее всего, это был человек в чёрной форме. Чёрную форму за границей носила полиция. Вот! То, что доктор прописал!
– Простите, сэр, – обратилась она к полицейскому, – как мне пройти в российское посольство?
Странное ощущение давящего недоброго взгляда заставило её обернуться. Среди идущих людей этот мужчина не выделялся ничем – еще одно размытое пятно. Но внезапно очень чётко вдруг увиделись его лицо и глаза. Волной безудержного ужаса плеснуло воспоминание: он был убийцей. И он уже доставал оружие – медленно-медленно, как в кино, как в кошмарном сне. Но крошечная точка лазерного прицела не была ни сном, ни остросюжетным фильмом.
Времени обдумывать свои поступки не оставалось. Она с силой толкнула полицейского – ведь тот не видел, не мог видеть неотвратимую смерть. Огонь и вспышка запредельной боли швырнули ее на пол. Поднялась суматоха.
Полицейский что-то кричал ей, но она не слышала. Плечо разрывало болью, по пальцам текла горячая кровь. Убийцы нигде не было. Значит, сбежал.
Плохо.
Зато она успела. Слава Богу, успела. Успела спасти жизнь...
Из глубин пустой памяти всплыло вдруг имя.
– Его зовут Флаггерс, он – убийца! Поймайте его, скорее, он должен кого-то здесь убить!
Флаггерс, тьфу. Ну и имя. Откуда оно возникло вдруг в пустой памяти? Да какая разница! Как больно, Боже мой, какая боль, когда же она прекратится?!
Сознание возвращалось с трудом, болезненными рывками. Оранжевый туман душил, не давая вздохнуть как следует. Плыли где-то высоко, почти под самым потолком, чьи-то лица. Врачи, наверное. Хирурги, больше некому.
Снова.
Снова боль.
Снова весь этот липкий медицинский ужас!
Не хочу!
Туман душил, отнимая последние силы...
Она открыла глаза, всматриваясь в окружающий полумрак. Впрочем, толку было немного. Проклятая близорукость! Надо же было умудриться потерять очки! Где и когда… Хоть плачь, ничего не видно.
Тело не слушалось, налитое страшной слабостью. Плечо грызла тупая боль.
Вот про боль вспомнилось очень четко. Аэропорт, убийца, не достигший цели. Он промахнулся и вынужден был бежать. И то добро... Поймают его, куда он денется!
И снова навалился мутный наркотический сон.
Разбудил её свет, льющийся сквозь стены. Неправильный, слишком яркий, слишком резкий свет. Почему он белый, когда должен быть жёлтым с той непередаваемой оранжевинкой, что присуща лишь солнечным лучам?..
– Ты проснулась, милая.
Мягкий, приятный женский голос со странным акцентом...
Ну да, это ж ведь не Россия! Правда, корейцы или там, японцы, они ведь все равно не так говорят. Впрочем, какая разница...
– Где я?
– Не бойся, – на глаза легла влажная лента, тут же намертво прилипшая к коже; сразу же закружилась голова, – Это корректор зрения. Головокружение скоро пройдет. И ты сможешь видеть нормально.
Мир прояснился очень быстро. Стал чётким, как на экране плазменного телевизора. Корректор зрения, надо же! Впрочем, Япония – страна высоких технологий. У них и не то еще, наверное, есть.
– Настройка закончилась? – сочувственно спросила женщина.
– Да...
Поразительно, но видела теперь куда лучше, чем в очках, даже лучше, чем в линзах. И глаза не слезились. А лента корректора вообще никак не ощущалась. Даже под пальцами. – Спасибо, – с чувством поблагодарила она.
А в следующий миг с ужасом осознала внешний облик своей благодетельницы.
Нет, эта женщина не казалась уродиной. У нее не было ни жвал, ни фасеточных глаз, ни щупалец – ничего из того, что вкладывают в облик инопланетян голливудские режиссёры. На вид вполне обычная женщина: две руки, две ноги, одна голова... Вот только – глаза слишком большие, раскосые, ярко-изумрудного оттенка, зрачок – ромбовидной звёздочкой, и волосы тёмно-розовые, цвета фуксии…
Фуксия… фуксия… что такое фуксия? Память молчала.
– Типичная реакция жителя закрытого мира, – прокомментировал мужской голос.
Еще один... Огромный, с плечами не про всякую дверь, весь в черном, и волосы снова розовые, тёмно-розовые и раздражающе яркие. Чёрная форма и розовые волосы, над этим можно было бы посмеяться, вот только почему-то было не до смеха.
Две женщины рядом с этим типом казались совсем девчонками, щуплыми и недокормленными. Они-то, впрочем, выглядели вполне по-человечески. Правда, одна оказалась совсем чёрной, с копной алых кудрей, вторая – просто смуглой, зато полностью лысой. И на фриков обе не тянули ничуть.
– Как я здесь оказалась?
– Хор-роший вопрос! – воскликнула чернокожая, звонко раскатывая звук "р". – А мы об этом у вас собирались спрашивать!
– Я...
А что, собственно, я? Даже имени своего нет в пустой памяти! Не говоря уже об остальном.
– Частичная посттравматическая амнезия экзогенного характера, – будничным тоном сообщила женщина-врач.
– Бэлен лиданум! Избавьте нас от медицинских терминов! – воскликнула чернокожая. – Она что, совсем ничего не помнит?!
– Да, не помнит. И навряд ли вспомнит в ближайшее время.
– Вот ваши вещи, – мужчина передал небольшую сумку. – Это всё, что у вас с собой было, не считая одежды.
Так... смотрим. Косметичка, какие-то билеты, упаковка одноразовых салфеток... Рекламка бутика одежды; бутик назывался "Ясный рассвет". Красная корочка документа. Паспорт!
Она торопливо раскрыла тонкую книжечку.
– Вслух читайте, – любезно предложил мужчина.
– Неужели вы ещё не смотрели?! – искренне удивилась она.
– Можно подумать, здесь кто-то знает ваш язык! – язвительно заметила чернокожая.
– К-как... разве мы не по-русски говорим?..
– Пока вы спали, я подключила лингвенсор и вложила в вашу память один из языков Анэйвалы, – непонятно сказала врач. – Стандартная процедура. Это проще, чем определять происхождение и настраивать унус-переводчик под язык пациента.
– Читайте, – приказал мужчина.
Она послушно посмотрела в свой паспорт.
– Исмуратова Ирина Игоревна, – прочитала она и с радостным изумлением воскликнула: – Это моё имя!
Это и вправду было её имя. Безымянный период завершился. Теперь она знала свое имя: Ирина. Исмуратова Ирина.
– Место рождения: город Ставрополь...
В пустой памяти шевельнулось воспоминание: открытый всем ветрам город Ставрополь, стайка мальчишек носится по пустырю, а Ирина, совсем кроха, смотрит из своей коляски в небо, на пёстрого воздушного змея...
Дата рождения... Семейное положение...
Муж – Исмуратов Рустам Русланович...
Вспышкой белого света – свадьба. Карнавал пестрых красок. Взмывающие в небеса голуби...
Сын – Исмуратов Игорь Рустамович.
Крохотный красный комочек у груди, маленькие пальчики, сжатые в кулачки, беззубая улыбка, глазки-пуговки, темные, как у папы...
– Мой муж! Мой сын! – заволновалась она, нервно озираясь. – Где они? Где?!
– Вы были одна.
Да-да! Она была одна, она вспомнила! Игорёк и Рустам оставались дома. Она возвращалась домой... несла в пакете покупки... и по дороге что-то случилось... Что? Этого в памяти не было. Так она и сказала.
– И все? – разочарованно поинтересовалась чернокожая. – А ВТС-код вашей планеты?
– Какой код? – не поняла Ирина.
– Лилома, – негромко, но со стальной ноткой приказа в голосе проговорил мужчина.
Чернокожая, уже открывшая было рот съязвить, недовольно промолчала.
– Вы попали в скверную историю, госпожа Исмуратова, – проговорил мужчина. – Закрытые миры закрыты, прежде всего, потому, что уровень развития цивилизации на них не соответствует галактическому порогу.
– Мы не освоили ближний космос, – сказала Ирина понимающе.
– В том числе, – согласился мужчина. – Преступники похищают людей из таких миров. С разными целями. Отследить подобные преступления очень сложно. Галактика велика, а закрытых миров много. Но вам знаком Флаггерс, вы уже называли это имя.
Ирина кивнула:
– Он – убийца.
– Флаггерс – убийца-профессионал. Состоит на службе у Артудекта... а это имя вам о чем-то говорит?
– Артудект... – она попробовала на вкус это странное имя, и память вдруг обожгло гневной яростью: – Предатель, сволочь, скотина!!!
Глубинным животным чутьём она поняла, что в её беде виноват мерзавец Артудект. Что она знала его, знала хорошо... а потом, потом... Потом что-то случилось, а что именно, она не помнила.
Так она и сказала.
– Память ваша в дырах, госпожа Исмуратова, – сочувственно проговорила врач. – Не блок и не психокод. Там просто пусто. Стёрто. Похоже, что навсегда...
– Я ненавижу Артудекта, – сказала Ирина и поняла с необычайной ясностью: она ненавидит этого поганца, чьего лица даже не может вспомнить сейчас.
Внезапно стало плохо. Не больно, а просто – очень плохо. Ирина начала терять сознание. Последнее, что ей запомнилось – солоноватый привкус слёз на сухих губах.
Очнулась всё в той же палате. И все так же лился сквозь стены голубовато-белый чужой свет...
Ирина встала – с трудом: в раненом плече боли не ощущалось, но тело было ватное, слабое, голова кружилась и в ушах противно звенело... Она вышла на балкончик и прислонилась к стене, сражаясь с одышкой.
... Крохотное белое солнце раскаленной каплей зависло в зените, заливая мир фиолетово – белыми отвесными лучами. А миром был город. Огромный фантастический город, раскинувшийся от одного края земли до другого. Госпиталь располагался на вершине небольшой горы, а палаты интенсивной терапии находились на верхних этажах. Так что с балкончика открывался великолепный вид.
"Я об этом когда-то читала", – ошеломлённо думала Ирина, – "Или смотрела в каком-то фантастическом фильме..."
Потоки транспорта на семнадцати воздушных уровнях. Огромные купола и такого же размера гигантские башни. Висячие сады. Феерическая иллюминация голографической рекламы. Антигравитация, биоинженерия, полеты в космос, разумные инопланетные расы, Бог знает, что еще...
Будущее.
Мечта.
Светлое завтра, до которого Земля Ирины еще не дожила, и Бог весть, доживёт ли.
Глухим комом шевельнулась в глубине души горькая обида.
Давно, полжизни назад, лет в тринадцать, Ирина со страшной силой мечтала оказаться в Галактике. Изучала астрофизику и качала пресс, заявляя, что непременно пойдет в космонавты. И станет, как Гагарин и Терешкова, легендой... А что пальцем у виска не только сверстники крутили, ее совсем не трогало.
Сколько "космических опер" она тогда прочитала и просмотрела! Зарубежных и отечественных. Дрянных и очень даже хороших. Всяких. От Урсулы ле Гуин и "Гостьи из Будущего" до Лукьяненко и "Звездных войн".
Ну почему?..
"Почему дурацкая детская мечта сбылась тогда, когда я о ней давно и прочно забыла?!
Почему, научившись жить и любить свою Землю, свою семью, своего ребенка, меня выкинули в чужой мир, не спросив, хочу я этого или нет?
Или я все-таки радуюсь своим приключениям? Ну? Радуюсь?"
Ирина прислушалась к себе. Слабость. Головная боль. Боль в плече, пока еще тупая, терпимая. Амнезия. Киллер в аэропорту. А где-то там, за десятки и сотни световых лет отсюда, остались Рустам и годовалый Игорёк.
Можно такому радоваться? А? То-то же.
Горели б эти галактические приключения синим пламенем...
– Вам полагается постельный режим, госпожа Исмуратова. Пойдемте в палату.
На балкончике сразу стало мало места. Этот вчерашний господин оказался настоящим гигантом. Два метра с лишком. Вчера Ирина его не разглядела, как следует, зато сегодня... Сердце противно ухнуло от страха.
Хотя бояться было абсолютно нечего, Ирина уже знала, кто он такой, хотя не запомнила имени, слишком длинным и сложным оно оказалось. Тот, кого хотел прикончить киллер в аэропорту. Высокий чин в администрации этой солнечной системы, как её там… Нэйва, что ли. Проще говоря, местный царь и бог.
– Я хотела посмотреть на город...
– Здоровье дороже. Пойдемте в палату.
– Мне надоело лежать, – тихо сказала Ирина. – Давайте здесь поговорим, пожалуйста. Что с моей памятью?
– Как и предполагала с самого начала Бэлен лиданум... Стерта. От того момента, когда вы возвращаетесь домой по дорожке через парк, и до событий в аэропорту Сихраува. Очень качественная хирургическая ментокоррекция, проведенная специалистом высокой квалификации.
Ирина невольно коснулась пальцами головы. Вроде не было там никаких шрамов...
– Успокойтесь, – с иронией сказал он. – Никто не вскрывал вам череп. Это делается при помощи специального нейроизлучения. Участки мозга, ответственные за память, выжигаются серией узконаправленных лучей. Томография, кстати, подтверждает органическое поражение обоих полушарий. Сами понимаете, утраченная подобным образом память не восстановится уже никогда.
– Сволочи, – глухо сказала Ирина.
– Сволочи, – согласились с нею. – Вам еще повезло. С вами работал хороший специалист. А во что превращают мозги своих жертв любители-практиканты, я видел. Так что вам повезло.
– Да, – уныло согласилась Ирина. – А вот скажите... простите уж за глупый вопрос... у меня в мозгах не остался какой-нибудь психокод?
– Что?
– Психокод... Ну... Такая программа, – Ирина смутилась.
Она читала о психическом кодировании в фантастических романах, вот слово и всплыло из памяти. Но, может быть, эта дрянь и здесь тоже – всего лишь безобидная фантастика?
– Я знаю, что такое психокод, – с явным раздражением проговорил он.
"Значит, не фантастика", – обреченно подумала Ирина.
– Не беспокойтесь. Ничего похожего в вашем сознании не отмечено.
– Но тогда зачем? – спросила Ирина. – Зачем они это сделали?
– Хороший вопрос... Удалить все нейронные цепи без необратимого повреждения мозга невозможно. У вас остались неясные сумбурные фрагменты. Эмоции. Они-то и интересовали нас прежде всего. Артудект, к примеру, вызывает у вас обиду, ненависть, гнев, неприязнь, ярость. А Флаггерс...
– Я и его ненавижу! – быстро сказала Ирина.
– Безусловно. Но куда меньше, чем Артудекта. Более того. У нас есть основания полагать, что вы заключили с Флаггерсом некую сделку. Жизнь, пусть и со стёртой памятью, в обмен на что-то, о чем теперь можно только гадать.
– Я не помню...
– Еще бы вы помнили! Говорю же, специалист поработал.
