Я только потом поняла, какой контекст он вложил в свою фразу. Тогда – не сообразила, настолько постигшее меня несчастье выбило из колеи.
– Если вы позволите… Я бы хотел вам помочь с причёской. Моя вина, мне исправлять.
– Как вы мне поможете? – с досадой спросила я. – Вы приведёте сюда стилиста и парикмахера? И они за сорок минут до посадки вернут мне прежний вид?
– Прежний вид, скорее всего, нет, но близко к нему…
Близко к прежнему виду… Это уже интересно. Так я и сказала.
– Какой у вас рейс?
Я назвала.
– Ждите, я приду.
И ушёл. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за одним из поворотов. Потом снова стала рассматривать себя в зеркало. Тоска. Что тут можно исправить и как?
Бывает в жизни. Планируешь, последовательно идёшь к цели ,не считаясь ни с какими потерями, а уже у самого финиша к тебе летит истребитель класса «обломинго». И ты стоишь… и заранее помираешь от вселенского позора, который ждёт тебя, когда ты появишься у стойки регистрации.
Я же туда впритык прибегу! Там же уже все соберутся. И все увидят. Вместо дерзкой лунной Полины вот это вот, что я сейчас в зеркале вижу… Вот тебе и чистящие салфетки. Что-то в них оказалось такое, безвредное для кожи, но смертельное для суперкраски.
К объявлению посадки мой новый знакомец ожидаемо не явился. «Сбежал от ответственности!» – мрачно подумала я. Ещё бы ему было не сбежать! Я же, дура такая, имени не спросила! Я нейросеть «Арбитраж» не вызвала! Я даже скандал не начала! Убилась своим собственным горем, да и всё. А надо было – решительно, смело и бескомпромиссно… Да тьфу! Вечно я правильный алгоритм поведения нахожу тогда, когда шаттл уже улетел и даже в GV-туннель прыгнул.
Мелькнула дурная мысль отказаться от поездки вообще. Ну, как я там такая появлюсь, всем на посмешище?! Но я тут же вспомнила о Ларивинтасме и подумала, что вот уж кто порадуется, если я не явлюсь на регистрацию. Нет уж, гентбарский ты фак закорючечкой, я приду! Драная, с полосатой причёской, но приду непременно!
Я вспомнила, как мой недруг выглядел. Прекрасно, как все они. Гентбарцы мало того, что сами по себе красивые, как эльфы из стародавних сказок докосмической эпохи, они ещё очень тщательно за собой следят. Кроме чабис, эти – солдаты и им плевать на свой внешний вид, лишь бы броня была заряжена, кулак крепок, а оружие – начищено и готово к бою в любой момент. А такие вот, как наш Рамсув и этот Лавиринтасме, кисмирув, – пижоны ещё те.
Так что мой встрёпанный вид будет бесить, как любое несовершенство. Хуже, чем есть, мне уже не будет, нечего и терять. Приеду! Успею! Запишусь. И победю… тьфу! Вырву победу из лап поганого насекомого. Посмотрю я на его кислую рожу, когда он будет награждать победителей. В победители проходит двадцать семь самых-самых проектов; мой получал высокие отметки неоднократно. Так что шансы отличные, и ни один из них я не упущу. И позлю своего врага как следует. Чтоб он от бессилия зубами скрежетал. Вот так.
Я деактивировала зеркальце, сунула его в сумочку и гордо пошла к посадочному гейту. Мне казалось, все на меня смотрят, чуть ли пальцем не показывают на мою несчастную голову, где испорченные пряди почти что светились белым на фоне безупречно сиреневого. Пусть смотрят, пусть. Это хорошо. Привыкну заранее, чтобы не растеряться в самый ответственный момент.
Челнок до Луны не имел ничего общего с хайлайнерами дальнего следования. Там пассажиру отводится целый жилой блок, с индивидуальными удобствами. И то, дальний перелёт обычно занимает несколько дней. А тут – всего шесть часов полёта… и билеты не вип-класса.
То есть, грубо говоря, единый на всех салон, кресла располагаются блоками по два кресла в каждом, одно напротив другого. Слева – экран-имитация широкого окна, куда будет транслироваться стрим с внешней системы видеонаблюдения челнока. Сенсорная панель в подлокотнике предлагала три режима: сон, бодрствование, приват. Подставка под терминал откидывалась, удобно, можно было активировать голографический экран и заняться делом. Слева виднелся лючок со стилизованным рисунком вилки с ложкой. Ага, можно поесть, если захочется, правда, разносолов не жди, конечно же. Всё будет стандартно. Ладно, пускай. Главное, с голоду не умру.
Я села, вытянула ноги, подогнала кресло под себя. Можно будет подремать по дороге… старт только посмотрю. Как мы удаляемся от Орбитальной, как облетаем планету, чтобы выйти на курс к Луне…
Эй, а что же стоим так долго? Пора бы уже и отчаливать!
Внезапно, словно отвечая на мой вопрос, ожили динамики. Мягкий женский голос уведомил о задержке отправления «по техническим причинам» на десять минут.
Десять минут – не то, чтобы критично, но прямо много. Я нервно выкатила на экран карту спринтерского забега до Башни Северной Звезды – форум будет проходить в старой части Селеналэнда, а в те времена любили давать деловым кварталам всякие пафосные названия. Впрочем, традицию город сохранил до сих пор: когда на его окраинах вырастает новое пространство, ему тотчас же, через городскую нейросеть и конкурс на лучшее название, придумывают что-то вроде «Синяя Птица», «Туманные Зори» или, демоны простора простите, «Вишнёвый Цвет».
Десять минут прошли, и я напряглась. Снова включились динамики, и я уже почти услышала «Просим всех занять свои места и включить противоперегрузочный режим»… Но нет. Опять задержка. На пять минут.
Да что такое! Почему?! Если я опоздаю из-за какого-то ведра с болтами, у которого уже на старте – технические проблемы!
Что будет, если технические проблемы возникнуть в полёте, этак на середине пути, когда и до Терры и до Луны расстояние станет одинаковым, я не смогла даже подумать. Слишком уж нехороший сценарий. И если не думать о плохом, то его совершенно точно не случится…
Ехидный голос Рамсува эхом отдался в сознании так, будто у нашего управляющего был высший телепатический ранг, и он транслировал свои поучения прямо в мой мозг:
«Именно поэтому, Полина, билеты всегда покупаются за-ра-не-е! Не затем, чтобы кому-то насолить, а для того, чтобы внезапные неожиданности не сбили с курса в самый последний момент!»
Пустое кресло напротив меня внезапно кто-то занял. А и то, все билеты были раскуплены заранее, даже на такой сомнительный класс, значит, челнок просто ждал опоздавшего! Технические проблемы, ха!
И точно: включились динамики «займите свои места…»
Слава богу, отлепились мы наконец-то от причала! Может быть, я не опоздаю. По времени выходило, что пока успеваю.
Но когда маневры около Орбитальной закончились, челнок лёг на курс к Луне и защитное поле втянулось обратно, открывая мне прекрасный вид на соседа-растяпу… Я потеряла дар речи, и какое-то время хлопала ртом, как выброшенная на берег рыба!
– Вы! – только и смогла я из себя выдавить.
Тот самый шароглазый неудачник, обливший меня кофе! А потом давший мне те мерзкие салфетки, как он их там назвал, уже не вспомнить. Короче, тот, благодаря которому великолепная Лунная Полина улеглась в гробик, закрыла крышку и забила ту крышку изнутри гвоздями.
– Я, – лучезарно улыбнулся он мне. – Мне удалось поменять билеты в самый последний момент…
– Что-о?! – я даже заикаться начала от гнева.
То есть, задержка рейса – целиком и полностью на его совести! Бонус к кофе и пакле вместо красивейших, изысканнейших кудрей Лунной Полины.
Он поднял вверх ладони примирительным жестом:
– Я всё равно должен был лететь на Луну в самое ближайшее время, поэтому абсолютно не надо переживать за меня, юный человек.
– В мыслях не было переживать за вас, – мстительно заявила я. – Я о вас уже забыла!
– И об испорченной причёске вы тоже забыли? – невинно поинтересовался он.
– Не напоминайте, – злобно высказалась я. – Хотите жить – даже не напоминайте!
– Это угроза? – спросил турист серьёзно, но в его синих гляделках плескалась насмешка.
А я вдруг заметила нож у него на поясе. Такой, знаете, кинжалище с гнутой рукоятью и голографической идеограммой в торце. Этот-то рисуночек и послал мне в глаз внезапно колкую искру. Если бы я ещё умела читать на языке этой расы! Ну, или хотя бы знала про основные их родовые знаки. А так ничего в моей пустой головёшке не отразилось и не дёрнулось. И не пришло туда хотя бы информ посмотреть. Тогда – не пришло, а потом – стало некогда, и так оно и не провертелось до самого последнего момента.
– У вас при себе нет даже ножа, – продолжил сосед, улыбаясь. – Как вы меня убивать собираетесь?
– Вам это важно? – окрысилась я.
– Очень. Какие-то же корни у вашей самоуверенности есть? Не может же быть, чтобы вы угрожали на пустом месте, без оснований!
Я смерила его взглядом. Здоровый! Лапищи вон какие. Ну, мужик, что тут скажешь. И ещё нож этот… Явно не для красоты прицепленный, вон какие ножны потёртые…
Ничего! У меня найдётся чем ему ответить! И на его кулаки размером с моё бедро, и на его стальной ковыряльник на поясе, и на этот насмешливый взгляд!
Я медленно сжала кулак, и вокруг него соткалось рыжее пламя паранормы. До бойцов мне далеко, всё-таки я экспериментальный образец, и мама делала упор не на мощь, а на какие-то качественные штуки, вроде улучшения самоконтроля при приступах гнева, например. Но каким бы ни был низким мой индекс Гаманина по сравнению с настоящими военными, поджариться можно и на слабом огне. Потому что это огонь, а не сливочное мороженое!
– Аргумент, – признал турист с уважением. – Можете называть меня Ириз. Такое имя.
– Оно не ваше? – с подозрением спросила я. – Придуманное только что для меня?
Я читала, что у таких, как он, с именами всё сложно. Точнее, с тем, кому эти имена можно называть, и кто имеет право ими пользоваться.
– Как бы сказать… Моё. Придумано давно. Для друзей. Но это не… как это… не полное имя... Не по паспорту. То имя вам пока лучше не знать, юный человек.
Я дунула на кулак и пламя исчезло. Никого поджаривать я, разумеется, не собиралась. Это было так… фигура речи. И показать, что голыми руками меня не возьмёшь, бери шипцы. Если успеешь.
– Тогда и вы зовите меня по имени, – буркнула я и назвалась: – Полина.
Прозвища у меня не было, точнее, братья частенько обзывали поленом, но не буду же я обидную детскую кличку озвучивать! Ха, не дождётесь.
Вот только Полину он выговорить не смог.
– Я не полено! – взвыла я в отчаянии после того, как Ириз попытался повторить моё имя.
Да что ж такое! Братья достали, теперь этот будет называть так же!
– Я не пол, – вторая попытка оказалась не лучше первой. – По полу ногами ходят! – Поул – на паука похоже, нате вам экран из информа, посмотрите, что это за твари! Может, по фамилии тогда уже? Жарова!
Но Жарова оказалось для него совсем запредельно.
– Я не шар. И не шур. И не шрув! Вот вы бестолочь, а? Такое простое имя выговорить не можете. А ещё с ножом.
– Колючка, – добродушно посмеиваясь, сказал Ириз. – Поуленн.
Я сдалась. Пусть будет Поуленн. Лучше шара и полена, в любом случае.
– Вы пока отдохните, – посоветовал мне турист. – Поспите. Я разбужу вас за час до прибытия.
– Зачем? – подозрительно спросила я.
– Зачем спать? Отдохнуть надо. У вас ведь важное мероприятие, на которое вы боитесь опоздать…
– Откуда вы знаете, что я боюсь опоздать? – задохнулась я от возмущения. – Вы что, следите за мной? Ещё не хватало! Сначала волосы из-за вас в утиль пошли, теперь ещё и слежка…
Я его не простила. И прощать не собиралась. Вот ещё! А он, похоже, всерьёз подумал, что со мной уже договорился. Ха!
– Поуленн, прошу вас, – он изящно прикоснулся пальцами к виску жестом «ах, не говори глупост!». – Вы громко и совсем не изящно выражались вслух по поводу своего грядущего опоздания, когда я подошёл к своему месту. Я опознал гентбарский чинтсах и, кажется, русский. Не говоря уже об эсперанто…
– И вы стояли спокойно и слушали? – поразилась я.
Любой бы уже сделал замечание. Я-то думала, меня никто не слышит. Эти боксы на два места в салоне прекрасно глушат звук, и привата не надобно. Соседи совершенно точно не слышали, иначе давно бы поставили мне на вид. А этот… этот… подошёл и слушал и ничего сказала!
– У вас проскальзывали в речи интересные обороты, – обстоятельно объяснил Ириз. – Я даже несколько новый конструкций узнал. И вот, чисто с физиологической точки зрения, как это может быть, объясните, пожалуйста…
И тут он на голубом глазу выдаёт «конструкцию». Почти правильно, только звук «ж» не выговаривает совсем, «шопа», например, – звучит просто песней, и ещё ударения не везде верно ставит.
Я почувствовала, как у меня горят уши. Буквально горят, такая у меня особенность. Когда стыдно или неловко или ещё как-то не по себе, по ушам начинает гулять пламя паранормы.
– Не вздумайте это где-нибудь повторить, – посоветовала я. – Особенно при девушках.
– Почему?
– Неприлично потому что.
– Почему неприлично повторять при девушке то, что она сама не так давно произносила?
– Неважно, произносила или нет. Неприлично, и всё. Нехорошо подслушивать!
Я потёрла ладонями уши, пытаясь согнать с них проклятое пламя.
– Если вы не хотите, чтобы вас слушали, то не произносите вслух, разве не так?
Вот же… репейник. Прицепился. А из челнока на полдороге не высигнешь, пешком до Луны не побежишь. Но возразить мне было нечем. Могла не материться? В общественном месте! Скажи спасибо, что турист в «Арбитраж» не сунулся, наказывать за хулиганство. Потому что обсценная лексика на публику – это штраф, штраф и штраф, в зависимости от настроения услышавшего. А у меня и так на моём счету – яхты покупать некуда. Сарказм.
– Кажется, мне действительно нужно сейчас отдохнуть, – свернула я тему по-быстрому. – Прошу прощения.
Он улыбнулся, понимающе так. Чем снова взбесил: да он же нарочно отправлял меня спать, чтобы… не знаю… чтобы своими делами заняться, что ли… Р-р-р! Но я не стала развивать тему, помнила о штрафах за матюки. И потому активировала защитное поле и перевела кресло в режим для сна. Прежде, чем пространство вокруг меня замерцало и потеряло прозрачность, я успела увидеть, как Ириз активировал голографический экран своего терминала. Там мелькнуло что-то знакомое, но что именно, я распознать не смогла. И не приват же теперь убирать, чтобы спросить!
Я думала, я не усну ни за что. Мучили раздражение на попутчика и обида за прекрасные сиреневые кудри, местами превратившиеся в некреативную уродливую паклю. Но нет, веки отяжелели почти сразу же. И я сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Я очнулась, когда в окне-экране уже показывали Луну. Далековато: в правом верхнем углу бежали строчки информации: расстояние, время подлёта, время манёвра, стыковка… Я нервно сличила окончание стыковки со своим планом безумного забега к месту регистрации. В резерве – пять минут. Максимум. Страшненько. Проморозило по позвоночнику до самых пяток. Что такое пять минут? Да практически ничего…
Кажется, я опоздала. Фатально опоздала. Лавиринтасме будет плясать от счастья.
Паранорма невезения, как она есть.
– Паранорма невезения – это местный, старотерранский, фольклор, – живо прокомментировал сорвавшуюся с моих губ фразу отчаяния сосед. – Такой паранормы не существует. Я узнавал у генетиков.
– Я – экспериментальный образец, – желчно заявила я. – На меня всё время все шишки валятся… а документировать всё это никто не хочет. Кому оно надо, признаваться в своих неудачах…
– Если вы позволите… Я бы хотел вам помочь с причёской. Моя вина, мне исправлять.
– Как вы мне поможете? – с досадой спросила я. – Вы приведёте сюда стилиста и парикмахера? И они за сорок минут до посадки вернут мне прежний вид?
– Прежний вид, скорее всего, нет, но близко к нему…
Близко к прежнему виду… Это уже интересно. Так я и сказала.
– Какой у вас рейс?
Я назвала.
– Ждите, я приду.
И ушёл. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за одним из поворотов. Потом снова стала рассматривать себя в зеркало. Тоска. Что тут можно исправить и как?
Бывает в жизни. Планируешь, последовательно идёшь к цели ,не считаясь ни с какими потерями, а уже у самого финиша к тебе летит истребитель класса «обломинго». И ты стоишь… и заранее помираешь от вселенского позора, который ждёт тебя, когда ты появишься у стойки регистрации.
Я же туда впритык прибегу! Там же уже все соберутся. И все увидят. Вместо дерзкой лунной Полины вот это вот, что я сейчас в зеркале вижу… Вот тебе и чистящие салфетки. Что-то в них оказалось такое, безвредное для кожи, но смертельное для суперкраски.
К объявлению посадки мой новый знакомец ожидаемо не явился. «Сбежал от ответственности!» – мрачно подумала я. Ещё бы ему было не сбежать! Я же, дура такая, имени не спросила! Я нейросеть «Арбитраж» не вызвала! Я даже скандал не начала! Убилась своим собственным горем, да и всё. А надо было – решительно, смело и бескомпромиссно… Да тьфу! Вечно я правильный алгоритм поведения нахожу тогда, когда шаттл уже улетел и даже в GV-туннель прыгнул.
Мелькнула дурная мысль отказаться от поездки вообще. Ну, как я там такая появлюсь, всем на посмешище?! Но я тут же вспомнила о Ларивинтасме и подумала, что вот уж кто порадуется, если я не явлюсь на регистрацию. Нет уж, гентбарский ты фак закорючечкой, я приду! Драная, с полосатой причёской, но приду непременно!
Я вспомнила, как мой недруг выглядел. Прекрасно, как все они. Гентбарцы мало того, что сами по себе красивые, как эльфы из стародавних сказок докосмической эпохи, они ещё очень тщательно за собой следят. Кроме чабис, эти – солдаты и им плевать на свой внешний вид, лишь бы броня была заряжена, кулак крепок, а оружие – начищено и готово к бою в любой момент. А такие вот, как наш Рамсув и этот Лавиринтасме, кисмирув, – пижоны ещё те.
Так что мой встрёпанный вид будет бесить, как любое несовершенство. Хуже, чем есть, мне уже не будет, нечего и терять. Приеду! Успею! Запишусь. И победю… тьфу! Вырву победу из лап поганого насекомого. Посмотрю я на его кислую рожу, когда он будет награждать победителей. В победители проходит двадцать семь самых-самых проектов; мой получал высокие отметки неоднократно. Так что шансы отличные, и ни один из них я не упущу. И позлю своего врага как следует. Чтоб он от бессилия зубами скрежетал. Вот так.
Я деактивировала зеркальце, сунула его в сумочку и гордо пошла к посадочному гейту. Мне казалось, все на меня смотрят, чуть ли пальцем не показывают на мою несчастную голову, где испорченные пряди почти что светились белым на фоне безупречно сиреневого. Пусть смотрят, пусть. Это хорошо. Привыкну заранее, чтобы не растеряться в самый ответственный момент.
Челнок до Луны не имел ничего общего с хайлайнерами дальнего следования. Там пассажиру отводится целый жилой блок, с индивидуальными удобствами. И то, дальний перелёт обычно занимает несколько дней. А тут – всего шесть часов полёта… и билеты не вип-класса.
То есть, грубо говоря, единый на всех салон, кресла располагаются блоками по два кресла в каждом, одно напротив другого. Слева – экран-имитация широкого окна, куда будет транслироваться стрим с внешней системы видеонаблюдения челнока. Сенсорная панель в подлокотнике предлагала три режима: сон, бодрствование, приват. Подставка под терминал откидывалась, удобно, можно было активировать голографический экран и заняться делом. Слева виднелся лючок со стилизованным рисунком вилки с ложкой. Ага, можно поесть, если захочется, правда, разносолов не жди, конечно же. Всё будет стандартно. Ладно, пускай. Главное, с голоду не умру.
Я села, вытянула ноги, подогнала кресло под себя. Можно будет подремать по дороге… старт только посмотрю. Как мы удаляемся от Орбитальной, как облетаем планету, чтобы выйти на курс к Луне…
Эй, а что же стоим так долго? Пора бы уже и отчаливать!
Внезапно, словно отвечая на мой вопрос, ожили динамики. Мягкий женский голос уведомил о задержке отправления «по техническим причинам» на десять минут.
Десять минут – не то, чтобы критично, но прямо много. Я нервно выкатила на экран карту спринтерского забега до Башни Северной Звезды – форум будет проходить в старой части Селеналэнда, а в те времена любили давать деловым кварталам всякие пафосные названия. Впрочем, традицию город сохранил до сих пор: когда на его окраинах вырастает новое пространство, ему тотчас же, через городскую нейросеть и конкурс на лучшее название, придумывают что-то вроде «Синяя Птица», «Туманные Зори» или, демоны простора простите, «Вишнёвый Цвет».
Десять минут прошли, и я напряглась. Снова включились динамики, и я уже почти услышала «Просим всех занять свои места и включить противоперегрузочный режим»… Но нет. Опять задержка. На пять минут.
Да что такое! Почему?! Если я опоздаю из-за какого-то ведра с болтами, у которого уже на старте – технические проблемы!
Что будет, если технические проблемы возникнуть в полёте, этак на середине пути, когда и до Терры и до Луны расстояние станет одинаковым, я не смогла даже подумать. Слишком уж нехороший сценарий. И если не думать о плохом, то его совершенно точно не случится…
Ехидный голос Рамсува эхом отдался в сознании так, будто у нашего управляющего был высший телепатический ранг, и он транслировал свои поучения прямо в мой мозг:
«Именно поэтому, Полина, билеты всегда покупаются за-ра-не-е! Не затем, чтобы кому-то насолить, а для того, чтобы внезапные неожиданности не сбили с курса в самый последний момент!»
Пустое кресло напротив меня внезапно кто-то занял. А и то, все билеты были раскуплены заранее, даже на такой сомнительный класс, значит, челнок просто ждал опоздавшего! Технические проблемы, ха!
И точно: включились динамики «займите свои места…»
Слава богу, отлепились мы наконец-то от причала! Может быть, я не опоздаю. По времени выходило, что пока успеваю.
Но когда маневры около Орбитальной закончились, челнок лёг на курс к Луне и защитное поле втянулось обратно, открывая мне прекрасный вид на соседа-растяпу… Я потеряла дар речи, и какое-то время хлопала ртом, как выброшенная на берег рыба!
– Вы! – только и смогла я из себя выдавить.
Тот самый шароглазый неудачник, обливший меня кофе! А потом давший мне те мерзкие салфетки, как он их там назвал, уже не вспомнить. Короче, тот, благодаря которому великолепная Лунная Полина улеглась в гробик, закрыла крышку и забила ту крышку изнутри гвоздями.
– Я, – лучезарно улыбнулся он мне. – Мне удалось поменять билеты в самый последний момент…
– Что-о?! – я даже заикаться начала от гнева.
То есть, задержка рейса – целиком и полностью на его совести! Бонус к кофе и пакле вместо красивейших, изысканнейших кудрей Лунной Полины.
Он поднял вверх ладони примирительным жестом:
– Я всё равно должен был лететь на Луну в самое ближайшее время, поэтому абсолютно не надо переживать за меня, юный человек.
– В мыслях не было переживать за вас, – мстительно заявила я. – Я о вас уже забыла!
– И об испорченной причёске вы тоже забыли? – невинно поинтересовался он.
– Не напоминайте, – злобно высказалась я. – Хотите жить – даже не напоминайте!
– Это угроза? – спросил турист серьёзно, но в его синих гляделках плескалась насмешка.
А я вдруг заметила нож у него на поясе. Такой, знаете, кинжалище с гнутой рукоятью и голографической идеограммой в торце. Этот-то рисуночек и послал мне в глаз внезапно колкую искру. Если бы я ещё умела читать на языке этой расы! Ну, или хотя бы знала про основные их родовые знаки. А так ничего в моей пустой головёшке не отразилось и не дёрнулось. И не пришло туда хотя бы информ посмотреть. Тогда – не пришло, а потом – стало некогда, и так оно и не провертелось до самого последнего момента.
– У вас при себе нет даже ножа, – продолжил сосед, улыбаясь. – Как вы меня убивать собираетесь?
– Вам это важно? – окрысилась я.
– Очень. Какие-то же корни у вашей самоуверенности есть? Не может же быть, чтобы вы угрожали на пустом месте, без оснований!
Я смерила его взглядом. Здоровый! Лапищи вон какие. Ну, мужик, что тут скажешь. И ещё нож этот… Явно не для красоты прицепленный, вон какие ножны потёртые…
Ничего! У меня найдётся чем ему ответить! И на его кулаки размером с моё бедро, и на его стальной ковыряльник на поясе, и на этот насмешливый взгляд!
Я медленно сжала кулак, и вокруг него соткалось рыжее пламя паранормы. До бойцов мне далеко, всё-таки я экспериментальный образец, и мама делала упор не на мощь, а на какие-то качественные штуки, вроде улучшения самоконтроля при приступах гнева, например. Но каким бы ни был низким мой индекс Гаманина по сравнению с настоящими военными, поджариться можно и на слабом огне. Потому что это огонь, а не сливочное мороженое!
– Аргумент, – признал турист с уважением. – Можете называть меня Ириз. Такое имя.
– Оно не ваше? – с подозрением спросила я. – Придуманное только что для меня?
Я читала, что у таких, как он, с именами всё сложно. Точнее, с тем, кому эти имена можно называть, и кто имеет право ими пользоваться.
– Как бы сказать… Моё. Придумано давно. Для друзей. Но это не… как это… не полное имя... Не по паспорту. То имя вам пока лучше не знать, юный человек.
Я дунула на кулак и пламя исчезло. Никого поджаривать я, разумеется, не собиралась. Это было так… фигура речи. И показать, что голыми руками меня не возьмёшь, бери шипцы. Если успеешь.
– Тогда и вы зовите меня по имени, – буркнула я и назвалась: – Полина.
Прозвища у меня не было, точнее, братья частенько обзывали поленом, но не буду же я обидную детскую кличку озвучивать! Ха, не дождётесь.
Вот только Полину он выговорить не смог.
– Я не полено! – взвыла я в отчаянии после того, как Ириз попытался повторить моё имя.
Да что ж такое! Братья достали, теперь этот будет называть так же!
– Я не пол, – вторая попытка оказалась не лучше первой. – По полу ногами ходят! – Поул – на паука похоже, нате вам экран из информа, посмотрите, что это за твари! Может, по фамилии тогда уже? Жарова!
Но Жарова оказалось для него совсем запредельно.
– Я не шар. И не шур. И не шрув! Вот вы бестолочь, а? Такое простое имя выговорить не можете. А ещё с ножом.
– Колючка, – добродушно посмеиваясь, сказал Ириз. – Поуленн.
Я сдалась. Пусть будет Поуленн. Лучше шара и полена, в любом случае.
– Вы пока отдохните, – посоветовал мне турист. – Поспите. Я разбужу вас за час до прибытия.
– Зачем? – подозрительно спросила я.
– Зачем спать? Отдохнуть надо. У вас ведь важное мероприятие, на которое вы боитесь опоздать…
– Откуда вы знаете, что я боюсь опоздать? – задохнулась я от возмущения. – Вы что, следите за мной? Ещё не хватало! Сначала волосы из-за вас в утиль пошли, теперь ещё и слежка…
Я его не простила. И прощать не собиралась. Вот ещё! А он, похоже, всерьёз подумал, что со мной уже договорился. Ха!
– Поуленн, прошу вас, – он изящно прикоснулся пальцами к виску жестом «ах, не говори глупост!». – Вы громко и совсем не изящно выражались вслух по поводу своего грядущего опоздания, когда я подошёл к своему месту. Я опознал гентбарский чинтсах и, кажется, русский. Не говоря уже об эсперанто…
– И вы стояли спокойно и слушали? – поразилась я.
Любой бы уже сделал замечание. Я-то думала, меня никто не слышит. Эти боксы на два места в салоне прекрасно глушат звук, и привата не надобно. Соседи совершенно точно не слышали, иначе давно бы поставили мне на вид. А этот… этот… подошёл и слушал и ничего сказала!
– У вас проскальзывали в речи интересные обороты, – обстоятельно объяснил Ириз. – Я даже несколько новый конструкций узнал. И вот, чисто с физиологической точки зрения, как это может быть, объясните, пожалуйста…
И тут он на голубом глазу выдаёт «конструкцию». Почти правильно, только звук «ж» не выговаривает совсем, «шопа», например, – звучит просто песней, и ещё ударения не везде верно ставит.
Я почувствовала, как у меня горят уши. Буквально горят, такая у меня особенность. Когда стыдно или неловко или ещё как-то не по себе, по ушам начинает гулять пламя паранормы.
– Не вздумайте это где-нибудь повторить, – посоветовала я. – Особенно при девушках.
– Почему?
– Неприлично потому что.
– Почему неприлично повторять при девушке то, что она сама не так давно произносила?
– Неважно, произносила или нет. Неприлично, и всё. Нехорошо подслушивать!
Я потёрла ладонями уши, пытаясь согнать с них проклятое пламя.
– Если вы не хотите, чтобы вас слушали, то не произносите вслух, разве не так?
Вот же… репейник. Прицепился. А из челнока на полдороге не высигнешь, пешком до Луны не побежишь. Но возразить мне было нечем. Могла не материться? В общественном месте! Скажи спасибо, что турист в «Арбитраж» не сунулся, наказывать за хулиганство. Потому что обсценная лексика на публику – это штраф, штраф и штраф, в зависимости от настроения услышавшего. А у меня и так на моём счету – яхты покупать некуда. Сарказм.
– Кажется, мне действительно нужно сейчас отдохнуть, – свернула я тему по-быстрому. – Прошу прощения.
Он улыбнулся, понимающе так. Чем снова взбесил: да он же нарочно отправлял меня спать, чтобы… не знаю… чтобы своими делами заняться, что ли… Р-р-р! Но я не стала развивать тему, помнила о штрафах за матюки. И потому активировала защитное поле и перевела кресло в режим для сна. Прежде, чем пространство вокруг меня замерцало и потеряло прозрачность, я успела увидеть, как Ириз активировал голографический экран своего терминала. Там мелькнуло что-то знакомое, но что именно, я распознать не смогла. И не приват же теперь убирать, чтобы спросить!
Я думала, я не усну ни за что. Мучили раздражение на попутчика и обида за прекрасные сиреневые кудри, местами превратившиеся в некреативную уродливую паклю. Но нет, веки отяжелели почти сразу же. И я сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Я очнулась, когда в окне-экране уже показывали Луну. Далековато: в правом верхнем углу бежали строчки информации: расстояние, время подлёта, время манёвра, стыковка… Я нервно сличила окончание стыковки со своим планом безумного забега к месту регистрации. В резерве – пять минут. Максимум. Страшненько. Проморозило по позвоночнику до самых пяток. Что такое пять минут? Да практически ничего…
Кажется, я опоздала. Фатально опоздала. Лавиринтасме будет плясать от счастья.
Паранорма невезения, как она есть.
– Паранорма невезения – это местный, старотерранский, фольклор, – живо прокомментировал сорвавшуюся с моих губ фразу отчаяния сосед. – Такой паранормы не существует. Я узнавал у генетиков.
– Я – экспериментальный образец, – желчно заявила я. – На меня всё время все шишки валятся… а документировать всё это никто не хочет. Кому оно надо, признаваться в своих неудачах…
