Мы до сих пор не знаем точно, владели ли нивикийцы какими-либо паранормами. Но расспросить со всем тщанием руководителя единственной экспедиции к Гедарсу…
О как. Чего я ещё не знаю, мама? Ты руководила интересной засекреченной экспедицией, а я об этом ничего не знаю! Обидно.
– Ну, она обещала мне рассказать, – сказала я, сама не зная зачем.
– Вот как? – оживился он. – Отлично! А вы можете пригласить на этот разговор и меня тоже?
– С ума сошёл? – изумилась я.
Тумба-Юмба в нашем доме. Картина невозможная, я в принципе не представляла себе это чудо в качестве гостя в моём, чёрт возьми, доме!
– Почему? – он не понял ничего.
– Потому что я не приглашу тебя в свой дом, – объяснила я.
– Почему?
– Потому что не хочу!– огрызнулась я.
Что он о себе возомнил! Чтобы я! Чтобы взялась приглашать в гости этого… этого…
– Почему не хотите? – не издёвка, а чистое, как кактусовый цветок, любопытство, какое-то совсем уже детское.
Эти его бесконечные «почему» начали изрядно бесить. Как ребёнок ясельного возраста, честное слово!
– Потому что ты мне не нравишься!– выдала я наконец честный ответ.
Может, он обидится, и отстанет. Почти все обижаются, когда им говорят, что они не нравятся. Каждый ведь в глубине своей сверкающей души считает, что его, такого чудесного, должны все любить по определению.
Но не на того я напала. Тумба-Юмба ни капельки не обиделся:
– Почему я вам не нравлюсь?
Да блин горелый!
– Потому что бесишь. Только не спрашивай, пожалуйста, почему ты меня бесишь! Бесишь, и всё!
– То есть, вы сами не знаете, почему я вас бешу? – уточнил он. – А почему?
Я взялась за голову. Он меня с ума сведёт и даже не запыхается! Надо это заканчивать.
– Короче, одним словом, не приглашу я тебя никуда. Всё. Закрыли тему.
Он помолчал, потом выдал:
– Жаль. Но я примерно этого и ждал, так что подготовил список вопросов. Вопросы госпоже профессору вы передать можете?
Мне стало немного стыдно за свою несдержанность. И что взъелась на него, человек… тьфу, носитель разума… помирает от любопытства, того гляди, ещё лопнет. И зачем он мне, лопнутый, мне за одной партой с ним ещё сидеть
– Передам, – буркнула я.
– Благодарю. Я перешлю вам в личную почту список чуть позже, сначала просмотрю ещё раз, может, что-то забыл включить…
– Ладно, – сказала я, сама не зная, зачем согласилась.
Вечером, просматривая пресловутый список, я поняла, что согласилась зря. Там вопросов было – на два экрана. Сто сорок семь штук, я посчитала. Больше половины я просто не поняла, чтобы задавать такие вопросы, надо уже серьёзно разбираться в теме.
Но когда я попыталась найти информацию по экспедиции на Гедарсу, то информ выдал мне совершеннейшие крохи. Начало экспедиции, состав экспедиции, длительность, конфликт с местными кристаллами – скупой строчкой вывод ксенолога: экспедиционная деятельность на планете невозможна, посещение планеты научными миссиями невозможны, наблюдение на месте – невозможно, рекомендации – мониторинг с орбиты… Даже перечня обнаруженных экспедицией нивикийских артефактов не оказалось! Тумба-Юмба, составляя свои вопросы, явно не информом пользовался.
Может, у них там, в Оллирейне, информацию не секретили? Хотя друзья наши по разуму очень похожи на нас не только внешне, но и по общественно-социальному устройству: широким народным массам, так сказать, и у них тоже много чего не рассказывают, во избежание. Разве только мой недруг - не широкая народная масса, а тоже кто-то вроде клетчатой Равиойки. Принц там. Или как такие у них называются…
Я кинула сообщение маме, где она сейчас и что планирует на вечер, может, где-нибудь пересечёмся на вопрос что-нибудь поужинать. Она ответила мне скорбным колобком, мол, сильно занята, а договор на разговор по итогу учебной недели в силе. Тогда я выслала ей вопросы Тумбы-Юмбы с припиской «это тебе от моего соседа». Мама ответила, что посмотрит на досуге, если на что-то не ответит, то без обид, она подписку давала о неразглашении некоторых моментов.
И вот смотрите, будь мой напарник, краб его за ногу, человек, я бы тут же ему всю переписку с мамой и показала, мы бы ещё поговорили про Гедарсу. А так… как я ему напишу? Контакт вон, активный, моргает зелёненьким, то есть, свободен для разговора, можно постучаться. Но – как? Я лучше повешусь.
Так что ничего я не написала. Передам мамин ответ архивом, и хватит с него.
Через пару дней мама прислала мне основательный документ. Со ссылками, вставками, дополнениями. Я не поняла тему ещё больше, хотя, казалось бы, это же ответы. Похоже, самой пора составлять список, чтобы знать, о чём разговаривать с мамой по итогу недели.
Обидно.
Биохимия. Скажете, зачем археологу знать биохимию? О, очень даже зачем! Как анализировать выкопанные органические останки? Как отличить их происхождение: искусственно они получены или сами по себе зародились, развились и благополучно умерли. Остатки пищи, например, окаменевшие – я утрирую, да, но и такие находки как раз по нашей части. Ребята, услышав про еду, много и со вкусом ржали, цепляя друг друга на тему: а вот пришёл космоархеолог в раскоп, да и нашёл биологические отходы чьей-то попойки. Всё задокументировать, описать, классифицировать, провести первичный анализ. В упор не пойму, что смешного.
Можно ведь просто сжечь. И никто не узнает. А наука, надо думать, потеряет не слишком много.
Скорее, мозг изойдёт дырками от органических формул длиною в парсек, – это да, это угроза посерьёзнее. Зачем, скажите мне на милость, всё это заучивать, когда в терминале при себе справочник можно спокойно держать!
Впрочем, некоторое удовлетворение от первой самостоятельной я получила: Тумба-Юмба получил горсть жёлтых плашек. Милое разнообразие среди миллиона зелёных с конфигурацией «выше всех похвал». Про свой дневник промолчу, больная тема. Ещё над биохимией теперь корпеть, в дополнение ко всему…
А после занятий, в релакс-зоне, ко мне внезапно подошёл тип! Я смотрела на него, рот раскрыв: скртчим с Сильфиды, сойти с ума. Они – антропоморфные насекомые, вроде гентбарцев, разве что бескрылых особей у них не бывает, а крылышки прозрачные, стрекозиные, сворачиваются в длинные трубочки за спиной. На голове вместо волос длинные кручёные выросты, с такими тонкими усами до середины спины, как у жуков. Орган осязания и ориентации в пространстве…
Скртчим вообще-то нелюдимы, в Галактику выбираются крайне редко, занимаются сельским хозяйством – Сильфида закономерно входит в топ аграрных планет Федерации. Что этот здесь потерял?!
– Вы – Ликесса Ламберт-Балина, не так ли? – спросил он у меня, на эсперанто говорил чистенько, закрой глаза, на слух не воспримешь, что насекомое, да ещё с Сильфиды…
– Да, – ответила я. – А вам, собственно, какое дело?
– Деликатное, – сказал он и пояснил, видя, что я не понимаю: – Деликатное у меня к вам дело, сударыня.
– И какое именно?
– Кирмчев, – назвался он, – полковник Службы Безопасности Таммееша, – и даже показал мне документ, от которого у меня челюсть отвисла.
Настоящий безопасник! Настоящий полковник оперативной службы! К нему, если верить развлекалкам, в комплекте полагалась парочка чужих шпионов, я даже оглянулась, посмотреть, где эти шпионы сейчас находятся. Никого не нашла, естественно…
– У вас недавно недавно случился конфликт с моей подопечной, рамеевтой Равиой...
– Да я как-то забыла, что у нас конфликт, – честно призналась я. – Ну, она ко мне больше не подходит, я её тоже не трогаю... и ладночки. Вы боитесь, что я захочу её поджарить?
– Я, скажем так, опасаюсь, что вас поджарит именно она, – серьёзно заявил безопасник.
– Что? – изумилась я. – А у кого из нас паранорма?!
– А у кого из вас Камень Синтарой?
– Какой ещё камень? – не поняла я.
– Вы даже не знаете, что такое Синтарпор, – скорбно покачал он головой. – Это древнее боевое искусство Таммееша, ему обучают всех знатных детей из древних семей с рождения. А учат, знаете ли, на совесть, не слушая нытья. Не дотяни она до Камня, её бы никто не выпустил с планеты.
Я переварила услышанное. Вспомнила личико Равиой – ну куколка же изнеженная. Элитная. Хороший боец? Она-то?!
– Вы ей безоговорочно проиграете в спарринге, – безжалостно заявил Кирмчев. – Несмотря на свою паранорму. Поэтому я предупреждаю вас: не поддавайтесь на провокации. Она зла на вас, она постарается вас если не убить, то серьёзно покалечить при случае… и всё будет выглядеть так, будто вы виноваты сами. Вам ведь известны правила личных поединков?
– Если погиб от руки того, кого ты вызвал на бой сам, то сам ты себе дурак, – севшим голосом выговорила я. – Недооценил соперника и переоценил себя…
– Спровоцировать пирокинетика в таком юном возрасте, как ваш, легко, из-за характерной для носителей этой паранормы возрастной эмоциональной неустойчивости. Вас – особенно, Ликесса, вы уж простите мне обращение к вам по имени. Я наблюдал за вами. Вы – честная храбрая девочка, хотя и немного взбалмошная, как все девушки-пирокинетики в этом возрасте. Вы мне нравитесь. Я не хочу, чтобы моя подопечная лишила вас жизни.
– Вы её не любите, да? – спросила я. – Равиой эту вашу. Не любите? Как-то вы нарушаете свой долг сейчас, разве не так?
– Мой долг – беречь её и защищать, – сурово сказал он. – В том числе – от неё же самой… одним словом, крепко надеюсь на ваше благоразумие, Ликесса. Не разочаровывайте меня.
Он ушёл, а я врылась в информ, хотела уточнить информацию про боевое искусство тамме-отской знати. На удивление, не нашла ничего, кроме комедийных развлекалок и анекдотов в стиле «и вот попали однажды тамме-от, человек и крылатый гентбарец на необитаемоую планету»...
Как-то мне такое умалчивание не понравилось. Неприятностями запахло, причём покрупнее тех, какие устраивал мне наш драгоценный капитан Снежин. Кирмчев, доблестный охранничек нашей принцески, не выглядел досужим любителем шуточек. И оружие при нём было, я вспомнила. Что-то такое в кобуре, явно плазмострельное. Без лицензии телохранителя такое оружие открыто носить не станешь.
Равиой не выглядела бойцом. Она выглядела изнеженной розочкой, вот это – есть. Аристократический шик в одежде, вроде бы простой на первый взгляд и скромных до уныния оттенков, но на ней выглядело изумительно. Пальчики при любом удобном случае показывает, какие ноготочки там холёные, с объёмным рисунком, с моими грабками не сравнить… Причёска. Украшения, имеющие стопроцентную археологическую ценность, и лежать бы им где-нибудь в спецхране музея тамме-отского искусства. А для девчонки всё это – просто цацки, которые цепляет на себя поутру, проснувшись.
Ну, ничего в ней не было боевого, клянусь! Фифа инопланетная, королевская дочка избалованная, соплёй перешибить можно!
– Слышь, – пихнула я локтём Тумбу-Юмбу, он-то самостоятельную уже написал и воткнулся в свой терминал, а я на оценку решила забить, слишком уж важным вопрос оказался, – ты что-нибудь про Камень Санторой слышал?
– Камень Санторой? – у него брови поползли на лоб. – Это – воинское отличие аристократических родов Таммееша. Как у вас в боевой школе кин-дао цвет пояса и дан…
– Да? Вот как…
– Какой у вас индекс Гаманина, Ламберт-Балина? – помолчав, спросил он.
Индекс Гаманина – совокупная характеристика носителя психокинетических паранорм. У монстров, отслуживших действительную, может достигать заоблачных высот – под тысячу. У агентов специальной оперативной службы Альфа-Геспина в шпионских развлекалках - две тысячи и больше, но это, конечно, сказки. У Снежина нашего, для сведения, триста двадцать, и это безумно круто, сама видела.
Индекс Гаманина нельзя скрыть. Он публикуется в твоём профиле сразу после сдачи квалификационного экзамена. Чтобы, значит, все понимали, какая ты опасная сволочь и как больно можешь сделать каждому, кто захочет дать тебе в рыло.
– Сто тридцать три, – ответила я на вопрос Тумбы-Юмбы. – Ну?
– Как бы так сказать… Если вы поссоритесь с тамме-отом, который получил на состязаниях Сантунарапори Камень, то я поставлю на того тамме-ота, а не на вас. Без обид, Ламберт-Балина. Объективный факт. Но это закрытая информация, где вы услышали про искусство сантунпори?
– А вон, – ткнула я пальцем за спину, – у нас сидит в аудитории такая.
Тумба-Юмба обернулся, нашёл взглядом Равиой, какое-то время смотрел на неё, она почувствовала, подняла голову. Улыбнулась мило, ресничками захлопала, вся такая из себя миленькая и сладенькая. А точно ли у неё по боевым искусствам этот чёртов Камень или, может, по другому какому предмету?
– Логично, – сказал наконец мой сосед. – Она из хорошего рода.
Тут меня окончательно разобрало злом. Ну, да, среди моих предков нет королей, только врачи, учёные и космодесант. Но это ещё не значит, что я прямо второй сорт не первой свежести!
– Смотри, – ядовито прошипела я, – она на тебя глаз положила. Не отобьёшься, – будешь на коленях ползти следом: «Моя госпожа-а… чего изволите?»
Он посмотрел на меня с интересом:
– Почему вас это так волнует, Ламберт-Балина?
– С чего ты взял, что волнует?
– Почему вы отрицаете очевидное?
Всё, тушите солнце, Тумба-Юмба включил «почемучку»! Невыносимый тип.
Разговор мог закончиться чем угодно, но тут нам пришли результаты. Мне – ожидаемо, напарнику – жёлтым, с пометкой: «штрафные баллы за посторонние разговоры во время проверочного часа». Я оставила его это как-то пережить, ушла из аудитории первой. И в дверях столкнулась с нашей принцеской.
Нет, я не специально, честное слово, я её не видела вообще, но получилось так, что она на меня наткнулась. Привыкла, что все перед нею стелются ковриками пушистыми, а тут кому-то внезапно дела нет. Я извинилась, и получила в награду мимолётный взгляд, полный искренней злости. Девочка тут же взяла себя в руки, но всё, что надо, я увидела. Злобненькая красавица, злобненькая, есть такое, прав её насекомый хранитель тела, ой как прав.
Но мне по-прежнему не верилось, что в этой тоненькой капризной куколке сидит боец высокого ранга. Настолько высокого, что аж двое на серьёзных щах заявили: случись драка, и они поставят не на меня.
Практические занятия с выездом в Танаис перенесли на другую неделю – по погодным условиям. На северное полушарие Старой Терры пришли осенние циклоны, на десять дней раньше, чем прогнозировалось. Климат-контроля на планете нет, слишком уж затратное удовольствие. Климат-контроля нет даже в планах планетарного правительства! Вся Терра – материнская планета Человечества! – заповедное пространство, имеющее особый статус; здесь запрещена любая, нарушающая исторически сложившийся природный баланс, деятельность.
В конце-то концов, нам, пирокинетикам, холода не мешают, это наша естественная среда обитания, а остальные… кто хотел, давно уехал в более тёплые миры, а кто остался или зачем-то сюда эмигрировал, для работы или учёбы, тот смирился.
Мама вернулась домой, у неё лекции в Универе начинались только на следующей неделе. Свободный график, всё же она занимается научной деятельностью, а преподавание – лишняя нагрузка, от которой она в силу своего профессорского звания не может отказаться совсем.
Я подумала, и решила, что тоже отправлюсь на выходные домой. Не удастся вернуться вовремя из-за погоды, буду заниматься из дома, это допускается.
О как. Чего я ещё не знаю, мама? Ты руководила интересной засекреченной экспедицией, а я об этом ничего не знаю! Обидно.
– Ну, она обещала мне рассказать, – сказала я, сама не зная зачем.
– Вот как? – оживился он. – Отлично! А вы можете пригласить на этот разговор и меня тоже?
– С ума сошёл? – изумилась я.
Тумба-Юмба в нашем доме. Картина невозможная, я в принципе не представляла себе это чудо в качестве гостя в моём, чёрт возьми, доме!
– Почему? – он не понял ничего.
– Потому что я не приглашу тебя в свой дом, – объяснила я.
– Почему?
– Потому что не хочу!– огрызнулась я.
Что он о себе возомнил! Чтобы я! Чтобы взялась приглашать в гости этого… этого…
– Почему не хотите? – не издёвка, а чистое, как кактусовый цветок, любопытство, какое-то совсем уже детское.
Эти его бесконечные «почему» начали изрядно бесить. Как ребёнок ясельного возраста, честное слово!
– Потому что ты мне не нравишься!– выдала я наконец честный ответ.
Может, он обидится, и отстанет. Почти все обижаются, когда им говорят, что они не нравятся. Каждый ведь в глубине своей сверкающей души считает, что его, такого чудесного, должны все любить по определению.
Но не на того я напала. Тумба-Юмба ни капельки не обиделся:
– Почему я вам не нравлюсь?
Да блин горелый!
– Потому что бесишь. Только не спрашивай, пожалуйста, почему ты меня бесишь! Бесишь, и всё!
– То есть, вы сами не знаете, почему я вас бешу? – уточнил он. – А почему?
Я взялась за голову. Он меня с ума сведёт и даже не запыхается! Надо это заканчивать.
– Короче, одним словом, не приглашу я тебя никуда. Всё. Закрыли тему.
Он помолчал, потом выдал:
– Жаль. Но я примерно этого и ждал, так что подготовил список вопросов. Вопросы госпоже профессору вы передать можете?
Мне стало немного стыдно за свою несдержанность. И что взъелась на него, человек… тьфу, носитель разума… помирает от любопытства, того гляди, ещё лопнет. И зачем он мне, лопнутый, мне за одной партой с ним ещё сидеть
– Передам, – буркнула я.
– Благодарю. Я перешлю вам в личную почту список чуть позже, сначала просмотрю ещё раз, может, что-то забыл включить…
– Ладно, – сказала я, сама не зная, зачем согласилась.
Вечером, просматривая пресловутый список, я поняла, что согласилась зря. Там вопросов было – на два экрана. Сто сорок семь штук, я посчитала. Больше половины я просто не поняла, чтобы задавать такие вопросы, надо уже серьёзно разбираться в теме.
Но когда я попыталась найти информацию по экспедиции на Гедарсу, то информ выдал мне совершеннейшие крохи. Начало экспедиции, состав экспедиции, длительность, конфликт с местными кристаллами – скупой строчкой вывод ксенолога: экспедиционная деятельность на планете невозможна, посещение планеты научными миссиями невозможны, наблюдение на месте – невозможно, рекомендации – мониторинг с орбиты… Даже перечня обнаруженных экспедицией нивикийских артефактов не оказалось! Тумба-Юмба, составляя свои вопросы, явно не информом пользовался.
Может, у них там, в Оллирейне, информацию не секретили? Хотя друзья наши по разуму очень похожи на нас не только внешне, но и по общественно-социальному устройству: широким народным массам, так сказать, и у них тоже много чего не рассказывают, во избежание. Разве только мой недруг - не широкая народная масса, а тоже кто-то вроде клетчатой Равиойки. Принц там. Или как такие у них называются…
Я кинула сообщение маме, где она сейчас и что планирует на вечер, может, где-нибудь пересечёмся на вопрос что-нибудь поужинать. Она ответила мне скорбным колобком, мол, сильно занята, а договор на разговор по итогу учебной недели в силе. Тогда я выслала ей вопросы Тумбы-Юмбы с припиской «это тебе от моего соседа». Мама ответила, что посмотрит на досуге, если на что-то не ответит, то без обид, она подписку давала о неразглашении некоторых моментов.
И вот смотрите, будь мой напарник, краб его за ногу, человек, я бы тут же ему всю переписку с мамой и показала, мы бы ещё поговорили про Гедарсу. А так… как я ему напишу? Контакт вон, активный, моргает зелёненьким, то есть, свободен для разговора, можно постучаться. Но – как? Я лучше повешусь.
Так что ничего я не написала. Передам мамин ответ архивом, и хватит с него.
Через пару дней мама прислала мне основательный документ. Со ссылками, вставками, дополнениями. Я не поняла тему ещё больше, хотя, казалось бы, это же ответы. Похоже, самой пора составлять список, чтобы знать, о чём разговаривать с мамой по итогу недели.
Обидно.
***
Биохимия. Скажете, зачем археологу знать биохимию? О, очень даже зачем! Как анализировать выкопанные органические останки? Как отличить их происхождение: искусственно они получены или сами по себе зародились, развились и благополучно умерли. Остатки пищи, например, окаменевшие – я утрирую, да, но и такие находки как раз по нашей части. Ребята, услышав про еду, много и со вкусом ржали, цепляя друг друга на тему: а вот пришёл космоархеолог в раскоп, да и нашёл биологические отходы чьей-то попойки. Всё задокументировать, описать, классифицировать, провести первичный анализ. В упор не пойму, что смешного.
Можно ведь просто сжечь. И никто не узнает. А наука, надо думать, потеряет не слишком много.
Скорее, мозг изойдёт дырками от органических формул длиною в парсек, – это да, это угроза посерьёзнее. Зачем, скажите мне на милость, всё это заучивать, когда в терминале при себе справочник можно спокойно держать!
Впрочем, некоторое удовлетворение от первой самостоятельной я получила: Тумба-Юмба получил горсть жёлтых плашек. Милое разнообразие среди миллиона зелёных с конфигурацией «выше всех похвал». Про свой дневник промолчу, больная тема. Ещё над биохимией теперь корпеть, в дополнение ко всему…
А после занятий, в релакс-зоне, ко мне внезапно подошёл тип! Я смотрела на него, рот раскрыв: скртчим с Сильфиды, сойти с ума. Они – антропоморфные насекомые, вроде гентбарцев, разве что бескрылых особей у них не бывает, а крылышки прозрачные, стрекозиные, сворачиваются в длинные трубочки за спиной. На голове вместо волос длинные кручёные выросты, с такими тонкими усами до середины спины, как у жуков. Орган осязания и ориентации в пространстве…
Скртчим вообще-то нелюдимы, в Галактику выбираются крайне редко, занимаются сельским хозяйством – Сильфида закономерно входит в топ аграрных планет Федерации. Что этот здесь потерял?!
– Вы – Ликесса Ламберт-Балина, не так ли? – спросил он у меня, на эсперанто говорил чистенько, закрой глаза, на слух не воспримешь, что насекомое, да ещё с Сильфиды…
– Да, – ответила я. – А вам, собственно, какое дело?
– Деликатное, – сказал он и пояснил, видя, что я не понимаю: – Деликатное у меня к вам дело, сударыня.
– И какое именно?
– Кирмчев, – назвался он, – полковник Службы Безопасности Таммееша, – и даже показал мне документ, от которого у меня челюсть отвисла.
Настоящий безопасник! Настоящий полковник оперативной службы! К нему, если верить развлекалкам, в комплекте полагалась парочка чужих шпионов, я даже оглянулась, посмотреть, где эти шпионы сейчас находятся. Никого не нашла, естественно…
– У вас недавно недавно случился конфликт с моей подопечной, рамеевтой Равиой...
– Да я как-то забыла, что у нас конфликт, – честно призналась я. – Ну, она ко мне больше не подходит, я её тоже не трогаю... и ладночки. Вы боитесь, что я захочу её поджарить?
– Я, скажем так, опасаюсь, что вас поджарит именно она, – серьёзно заявил безопасник.
– Что? – изумилась я. – А у кого из нас паранорма?!
– А у кого из вас Камень Синтарой?
– Какой ещё камень? – не поняла я.
– Вы даже не знаете, что такое Синтарпор, – скорбно покачал он головой. – Это древнее боевое искусство Таммееша, ему обучают всех знатных детей из древних семей с рождения. А учат, знаете ли, на совесть, не слушая нытья. Не дотяни она до Камня, её бы никто не выпустил с планеты.
Я переварила услышанное. Вспомнила личико Равиой – ну куколка же изнеженная. Элитная. Хороший боец? Она-то?!
– Вы ей безоговорочно проиграете в спарринге, – безжалостно заявил Кирмчев. – Несмотря на свою паранорму. Поэтому я предупреждаю вас: не поддавайтесь на провокации. Она зла на вас, она постарается вас если не убить, то серьёзно покалечить при случае… и всё будет выглядеть так, будто вы виноваты сами. Вам ведь известны правила личных поединков?
– Если погиб от руки того, кого ты вызвал на бой сам, то сам ты себе дурак, – севшим голосом выговорила я. – Недооценил соперника и переоценил себя…
– Спровоцировать пирокинетика в таком юном возрасте, как ваш, легко, из-за характерной для носителей этой паранормы возрастной эмоциональной неустойчивости. Вас – особенно, Ликесса, вы уж простите мне обращение к вам по имени. Я наблюдал за вами. Вы – честная храбрая девочка, хотя и немного взбалмошная, как все девушки-пирокинетики в этом возрасте. Вы мне нравитесь. Я не хочу, чтобы моя подопечная лишила вас жизни.
– Вы её не любите, да? – спросила я. – Равиой эту вашу. Не любите? Как-то вы нарушаете свой долг сейчас, разве не так?
– Мой долг – беречь её и защищать, – сурово сказал он. – В том числе – от неё же самой… одним словом, крепко надеюсь на ваше благоразумие, Ликесса. Не разочаровывайте меня.
Он ушёл, а я врылась в информ, хотела уточнить информацию про боевое искусство тамме-отской знати. На удивление, не нашла ничего, кроме комедийных развлекалок и анекдотов в стиле «и вот попали однажды тамме-от, человек и крылатый гентбарец на необитаемоую планету»...
Как-то мне такое умалчивание не понравилось. Неприятностями запахло, причём покрупнее тех, какие устраивал мне наш драгоценный капитан Снежин. Кирмчев, доблестный охранничек нашей принцески, не выглядел досужим любителем шуточек. И оружие при нём было, я вспомнила. Что-то такое в кобуре, явно плазмострельное. Без лицензии телохранителя такое оружие открыто носить не станешь.
Равиой не выглядела бойцом. Она выглядела изнеженной розочкой, вот это – есть. Аристократический шик в одежде, вроде бы простой на первый взгляд и скромных до уныния оттенков, но на ней выглядело изумительно. Пальчики при любом удобном случае показывает, какие ноготочки там холёные, с объёмным рисунком, с моими грабками не сравнить… Причёска. Украшения, имеющие стопроцентную археологическую ценность, и лежать бы им где-нибудь в спецхране музея тамме-отского искусства. А для девчонки всё это – просто цацки, которые цепляет на себя поутру, проснувшись.
Ну, ничего в ней не было боевого, клянусь! Фифа инопланетная, королевская дочка избалованная, соплёй перешибить можно!
– Слышь, – пихнула я локтём Тумбу-Юмбу, он-то самостоятельную уже написал и воткнулся в свой терминал, а я на оценку решила забить, слишком уж важным вопрос оказался, – ты что-нибудь про Камень Санторой слышал?
– Камень Санторой? – у него брови поползли на лоб. – Это – воинское отличие аристократических родов Таммееша. Как у вас в боевой школе кин-дао цвет пояса и дан…
– Да? Вот как…
– Какой у вас индекс Гаманина, Ламберт-Балина? – помолчав, спросил он.
Индекс Гаманина – совокупная характеристика носителя психокинетических паранорм. У монстров, отслуживших действительную, может достигать заоблачных высот – под тысячу. У агентов специальной оперативной службы Альфа-Геспина в шпионских развлекалках - две тысячи и больше, но это, конечно, сказки. У Снежина нашего, для сведения, триста двадцать, и это безумно круто, сама видела.
Индекс Гаманина нельзя скрыть. Он публикуется в твоём профиле сразу после сдачи квалификационного экзамена. Чтобы, значит, все понимали, какая ты опасная сволочь и как больно можешь сделать каждому, кто захочет дать тебе в рыло.
– Сто тридцать три, – ответила я на вопрос Тумбы-Юмбы. – Ну?
– Как бы так сказать… Если вы поссоритесь с тамме-отом, который получил на состязаниях Сантунарапори Камень, то я поставлю на того тамме-ота, а не на вас. Без обид, Ламберт-Балина. Объективный факт. Но это закрытая информация, где вы услышали про искусство сантунпори?
– А вон, – ткнула я пальцем за спину, – у нас сидит в аудитории такая.
Тумба-Юмба обернулся, нашёл взглядом Равиой, какое-то время смотрел на неё, она почувствовала, подняла голову. Улыбнулась мило, ресничками захлопала, вся такая из себя миленькая и сладенькая. А точно ли у неё по боевым искусствам этот чёртов Камень или, может, по другому какому предмету?
– Логично, – сказал наконец мой сосед. – Она из хорошего рода.
Тут меня окончательно разобрало злом. Ну, да, среди моих предков нет королей, только врачи, учёные и космодесант. Но это ещё не значит, что я прямо второй сорт не первой свежести!
– Смотри, – ядовито прошипела я, – она на тебя глаз положила. Не отобьёшься, – будешь на коленях ползти следом: «Моя госпожа-а… чего изволите?»
Он посмотрел на меня с интересом:
– Почему вас это так волнует, Ламберт-Балина?
– С чего ты взял, что волнует?
– Почему вы отрицаете очевидное?
Всё, тушите солнце, Тумба-Юмба включил «почемучку»! Невыносимый тип.
Разговор мог закончиться чем угодно, но тут нам пришли результаты. Мне – ожидаемо, напарнику – жёлтым, с пометкой: «штрафные баллы за посторонние разговоры во время проверочного часа». Я оставила его это как-то пережить, ушла из аудитории первой. И в дверях столкнулась с нашей принцеской.
Нет, я не специально, честное слово, я её не видела вообще, но получилось так, что она на меня наткнулась. Привыкла, что все перед нею стелются ковриками пушистыми, а тут кому-то внезапно дела нет. Я извинилась, и получила в награду мимолётный взгляд, полный искренней злости. Девочка тут же взяла себя в руки, но всё, что надо, я увидела. Злобненькая красавица, злобненькая, есть такое, прав её насекомый хранитель тела, ой как прав.
Но мне по-прежнему не верилось, что в этой тоненькой капризной куколке сидит боец высокого ранга. Настолько высокого, что аж двое на серьёзных щах заявили: случись драка, и они поставят не на меня.
***
Практические занятия с выездом в Танаис перенесли на другую неделю – по погодным условиям. На северное полушарие Старой Терры пришли осенние циклоны, на десять дней раньше, чем прогнозировалось. Климат-контроля на планете нет, слишком уж затратное удовольствие. Климат-контроля нет даже в планах планетарного правительства! Вся Терра – материнская планета Человечества! – заповедное пространство, имеющее особый статус; здесь запрещена любая, нарушающая исторически сложившийся природный баланс, деятельность.
В конце-то концов, нам, пирокинетикам, холода не мешают, это наша естественная среда обитания, а остальные… кто хотел, давно уехал в более тёплые миры, а кто остался или зачем-то сюда эмигрировал, для работы или учёбы, тот смирился.
Мама вернулась домой, у неё лекции в Универе начинались только на следующей неделе. Свободный график, всё же она занимается научной деятельностью, а преподавание – лишняя нагрузка, от которой она в силу своего профессорского звания не может отказаться совсем.
Я подумала, и решила, что тоже отправлюсь на выходные домой. Не удастся вернуться вовремя из-за погоды, буду заниматься из дома, это допускается.
