— Золото-брильянты и воооооот такой мешок жемчуга? — Лизина жестикуляция напоминала хвастливого рыбака.
— Нет, конечно. Мешок больше раз в пять. Шучу. У меня нет фамильных драгоценностей. Там просто изящные женские вещицы. Как это пасхальное яйцо. — Он показал на полку над камином. — Только их история дольше и счастливей.
— А у яйца история несчастная?
— Я бы сказал, да.
Спрашивать про несчастную историю солнечным утром было как-то неловко и Лиза быстро сменила тему.
В двенадцать часов девушка заторопилась — нужно было успеть в парикмахерскую и купить продукты.
— Не провожай. — она еще раз поцеловала Павла на пороге квартиры.
— Когда мы увидимся снова? У тебя пугающая привычка исчезать.
— Среда, обед. Подходит?
— Очень.
Выйдя из подъезда Лиза обернулась и помахала ему рукой.
Встречи в башне потихоньку становились традицией. В середине недели они вместе обедали, в пятницу Лиза приходила на ужин и оставалась ночевать. Иногда они выбирались в кафе, где было поменьше народу. Домой Лиза уезжала в субботу после завтрака. Паша работал над каким-то очень серьезным проектом и времени у его было в обрез.
Рапиру он забыл в машине и вспомнил о ней когда уже переоделся. Стоять в костюме с маской под мышкой было странно. В огромном зале гуляло только эхо от прыжков фигуры в такой же фехтовальной экипировке. Артем Дмитриевич не знал, что делать дальше: ждать, когда у прыгуна закончится тренировка или попробовать докричаться. Его заметили быстрее, чем он принял решение. Под фехтовальным шлемом обнаружилась рыжая дамочка.
— Алиса Константиновна?
— Давайте без отчества.
— Добрый день, я Артем Дмитриевич.
— Угу. Почему вы с пустыми руками явились? На первый раз прощаю. Пойдемте за учебной рапирой.
Ситуация накалялась все больше. Артем, привыкший к руководящей роли, к тому, что он контролирует практически все вокруг (кроме, пожалуй, секретарши, но это не считается), почувствовал себя первоклассником, который попал к директору за дурацкую шалость. Несколько секунд мужчина стоял стиснув зубы и катая по щекам желваки. «Да что она себе позволяет!», — с этой мыслью он собрался осадить зарвавшуюся спортсменку. И внезапно передумал: «Банальная провокация. Расслабленная поза, снисходительная усмешечка... А глаза серьёзные и смотрит пристально. Ну, хорошо, давай играть по твоим правилам».
— Ага. А чо учебную-то? Я в армейке служил, нас с ножом учили обращаться и даже приемчики со штыком показывали. С настоящим оружием хочу! — и Артем улыбнулся с искренностью Иванушки-дурачка. — Я когда тренировку оплачивал, бумагу подписал, что претензий не имею! Ну так можно настоящую саблю?
— Можно, конечно. А чего мелочиться — хотите ятаган? Меч-кладенец, хопеш?
— Все перечисленное есть?! — восхищение, прозвучавшее в голосе Артема Дмитриевича, в отличии от улыбки было искренним.
— Ага.
— А тепустопильи в наличии?
Волшебное слово растопило маску Алисы Константиновны. Впервые за все время встречи на её лице появился искренний интерес.
— Увы, только макуахутл. Но право хотя бы посмотреть на него еще нужно заслужить.
Рыжая протянула ему рапиру с поцарапанной гардой. Учебная версия холодного оружия основательно пострадала от неумелых рук. Показ исходной позиции, пары выпадов и урок начался. Через десять минут Артем взмок, с трудом держался на ногах, но не сдавался.
— Альт! Это команда, которой останавливают бой, — Алиса закончила тренировку раньше, чем он рухнул на пол.
Стянув шлем, мужчина перчаткой вытер пот и постарался выровнять дыхание.
— О чем вы хотели поговорить?
— Хочу узнать, чем Петру Поползневу мешает дом № 4 на Хитровке. Гражданину Поползневу 61 год. За этот временной промежуток в доме случилось три убийства, пара квартирных краж, пара зарегистрированных драк. Еще несколько смертей выглядят подозрительно, но никаких доказательств криминала нет. Ну, и в гастрономе регулярно случались то махинации, то недостачи, то скандал с Роспотребнадзором. Связи с Поползневым не нашли ни с чем перечисленным. Но я уверен, что она есть.
— Мне будут нужны фотографии, некоторые документы и список всех событий с датами.
— Вот, — замглавы протянул пухлую папку, — бумаги, которые принес клиент, когда подавал заявку на реновацию здания. Распечатаны все снимки, которые я нашел за шестьдесят лет. С фотографиями, кстати, почти мистическая история. Года с две тысячи четвертого по две тысячи семнадцатый не нашел ничего.
— Чем больше странностей, тем легче выяснить правду, — сказала рыжая, просматривая содержимое папки. Вдруг её брови на долю секунды взметнулись вверх.
— Вот это здание хочет снести клиент? — она показала Артему Дмитриевичу фото старого гастронома.
— Совершенно верно.
— Когда соберете остальные бумаги, договоримся о тренировке. Советую прокачать выносливость и захватить свою рапиру. Учебную. Хотя я верю, что с ножом вы обращаться умеете.
***
На террасе «Трех булочек» Лиза появилась только перед выходными. Эльфийская официантка обрадовалась и вздохнула с облегчением, увидев постоянную посетительницу на обычном месте. Заказав густой суп-пюре из белых грибов со сливками, Лиза принялась за кофе. Очень хотелось по привычке приложить руку к фундаменту и получить порцию запретного счастья. Но она честно ждала рыжую. Алиса опоздала всего на пару минут.
— Привет.
Лиза кивнула.
— Готова?
— Нет.
— Страшно?
— Нет.
— А что тогда?
— Это не то, чем хочется делиться. Ощущение, словно мне придется еще раз попрощаться с сыном.
Алиса промолчала. Подошедшая официантка налила кофе и ей.
— Не вижу смысла тянуть, — Лиза сдернула перчатку и наконец-то прижала ладонь к ледяной стене. В ту же секунду её окружил полумрак детской. В уголке горел розовый ночничок. От окна до высокой двери, словно плиты мостовой, лежали квадраты лунного света. В одном из них стояла молодая темноволосая женщина с младенцем на руках. Бархатный темно-зеленый халат был накинут на плечи, золоченые кисти пояса подметали дубовый паркет… Напевая незатейливую песенку молодая мама дошла до кресла. Из вороха батиста и кружев донеслось недовольное кряхтение, и женщина заворковала ещё нежнее. Устроившись поудобнее, она дала ребенку грудь и опять запела вполголоса. Когда малыш закончил есть, женщина позвонила в колокольчик. Вошедшая няня забрала кулек. Даме в халате подали чай, но Лизу совершенно не интересовал быт свежеиспеченной мамочки. Она с жадностью смотрела, как няня держит малютку столбиком, чтобы тот срыгнул воздух, как пеленает, укладывает в люльку, как потом качает колыбель. Очнулась от того, что рука окончательно замерзла и онемела. Прошло уже минут сорок, и если бы не холод, Лиза просидела бы еще столько же. Алиса стоически ждала, когда Лиза вернется в реальность.
— Я удивлена, что тебя нашли наши, а не загребла в дурку психбригада на первом же обеде в таком... эээ... формате. — Рыжая протянула телефон с фото. Девушка на экране напоминала медиума из мистического триллера: полузакрытые глаза с черными кругами, неестественно бледное лицо с опущенными уголками губ. В обрамлении черного шарфа это выглядело как будто утопленница выглядывает из омута.
— Летом я сидела за другим столиком, вон там, — Лиза махнула рукой в сторону маленького закутка. Судя по всему, в том темном углу можно было не только впадать в транс, но и устраивать подпольное казино, стриптиз, а так же вербовать в МИ-6 — вероятность, что хоть кто-то заметит безобразия, стремилась к нулю.
— Специально его выбирала? — в рыжей опять проснулся детектив.
— Да, но не для того, чтобы устраивать себе кино. Когда все потеряно, невыносимо находиться среди людей, у которых жизнь продолжается. Было жарко, прислонилась затылком к холодному камню и меня накрыло.
— Ты увидела то же самое, что мы сейчас?
— Нет. Картины не повторяются. В первый раз были роды. Не сразу поняла, что происходит. Дошло, только когда ей отдали ребенка. — Лиза закусила губу.
— Ты ни разу не попала в комнату? В смысле, не попала по настоящему, как с Дымовым?
— Нет конечно. Это фантастика.
— Сказала девушка, которая два раза в неделю моталась на свидания в тысяча девятьсот десятый год. Ха. Ха. Ха. — голос Алисы был мрачным, как и выражение лица.
— Я не знала, что ходила в прошлое.
— Сюда пойдем?
— Нас заметят.
— Трусиха.
— А я этого и не скрываю.
— Я сделаю так, чтобы не заметили. Давай руку.
— Это обязательно? Господи, как в детском саду на прогулке.
— Мммм, нет. Тебе не хватает бантика и майки с Микки Маусом. Так что мы скорее будем как Эллен Дедженерес с супругой, — Алиса ухмыльнулась.
— Можно без троллинга?
— Ещё и неженка. Хорошо, я так больше не буду.
Лиза протянула ладонь. Через секунду мир вокруг начал медленно терять четкость. И, как на фотобумаге в темной лаборатории, стала проявляться детская. Вот знакомая печь с голубыми изразцами, вот окно, колыбелька, уютное кресло и плед, переброшенный чрез подлокотник. Лиза зажмурилась и...
— Прекрати, мы сейчас вывалимся обратно в наш родной двадцать первый! — шипение в ухе заставило её открыть глаза. Картинка осталась прежней. Лиза пощупала портьеру, за которой стояли девушки. В комнате было тихо. Пахло лавандой, молоком и теплой печью. Они на цыпочках подошли к кроватке. На кружевной розовой подушке с вышитым в уголке вензелем крепко спала малышка месяцев семи.
— Это девочка. — снова шипение в ухе, теперь в правом.
— С чего ты взяла?
— В кресле письмо, там про дочь и все такое. Я пару верхних строк прочитала.
Лиза еще раз посмотрела в кроватку. Малышка перевернулась на бочок и сладко зевнула. В этот момент Алиса дернула руку своей спутницы и они вернулись в кафе. Со столика ничего не убрали и кофе остыл совсем чуть-чуть. Рыжая позвала официантку и попросила порцию шоколадного торта. Отправив в рот приличный кусок десерта, она закатила глаза.
— Божественно!! Хочешь обратно?
Лиза с совершенно расстроенным лицом помотала головой.
— Почему? Можно выбрать момент, когда в комнате никого не будет и подержать её на руках.
—Ты с ума сошла? Нельзя хватать чужих детей. Не хочу я обратно, вообще зря согласилась на эту авантюру.
— Ну, тебя не тащили под дулом пистолета. Могла сказать нет.
— Алис, ты все испортила!!! Что ты ко мне прицепилась?! До встречи с тобой я жила обычной жизнью. Ну, во всяком случае, думала, что обычной. У меня был роман, были воспоминания, было... — Лиза запнулась, подыскивая слово, — была отдушина. А теперь нет ничего.
— Роман и воспоминания все ещё при тебе. После встречи со мной у тебя появился шанс выяснить правду о Дымове. И, я не гарантирую, конечно, — она положила ложку на пустое блюдце, — даже возможность еще раз с ним увидеться. По поводу отдушины — это была иллюзия. Не люблю бить чужие розовые очки, но видимо, я где-то погнула карму, раз мне пришлось кокнуть твои. — в голосе рыжей сквозила досада. — Лиз, ты правда думаешь, что если бы не я, то твои проблемы рассосались сами по себе? Ты веришь, что встреча с оперативным отделом тебе понравилась бы больше? Подумай как следует обо всем. Мой телефон ты знаешь. У тебя неделя. — Алиса положила деньги на стол, подхватила сумку и ушла.
***
Герман сидел напротив Ивана Сергеевича Козыря и ждал пока тот дочитает объяснительную.
— Надеюсь, вы не считает, что нужно было драться с моей бывшей начальницей? — в голосе пижона не было ни грамма насмешки. Просто потому что она вся поместилась в его взгляд.
— А рискнул бы? — Козырь был руководителем брюнета и одним из девяти Старших.
— Не люблю бить женщин. Это низко. А устраивать схватку с Алисой в общественном месте не хотелось по причине абсолютной непредсказуемости финала.
— Стыдно получать оплеухи от девушки на глазах изумленной публики?
— Бросьте. Оплеухи, в случае с Алисой Константиновной, мелочь не стоящая внимания. Не понимаю, чего она вцепилась в эту бедную Лизу. Будете вызывать её на совет? Тогда надо оформлять повестку, а я без понятия, какая фамилия у Елизаветы.
— А там есть из-за чего вызывать?
— Не уверен. Но если ей так хочется спасти эту девицу, может, пойдем навстречу? И дурацкая история с ошибкой наконец-то придет к завершению?
— Фамилия, кстати, вкусная. Ветчинкина. Оформляй документы. А стиратель все равно надо вернуть.
— Окей. — Герман смахнул невидимую пылинку с рукава, полюбовался на своё отражение в стеклянной дверце шкафа с папками и вышел.
Поднявшись на три этажа, он оказался в своем отделе. Смех и болтовня моментально смолкли, но Герман сделал вид, что ничего не заметил. Хотя... Может и правда не обратил внимания на такую ерунду.
— Катя, сделай мне кружечку матча. Через пятнадцать минут жду всех на планерку. — с этими словами он скрылся за дверью собственного кабинета.
Катя скорчила рожицу, но пошла ставить чайник.
— Просто зеленый чай его сиятельство не устроит. Вчера я его записывала к мастеру ногтевого сервиса и на массаж лица. Олежек, ты посещаешь косметолога?
— Я посещаю футбол и баню по субботам. Плюнь ему в кружку, — посоветовал вихрастый парень в очках.
— Сам плюнь. Мне пока не хочется писать заявление на увольнение. Ты же знаешь, что он следит за процессом. Там не то что плюнуть, не в том направлении венчик повернуть нельзя. — чайник вскипел и Катя пошла в кабинет шефа.
Прослушку Герман выключил за секунду до того, как раздался стук в дверь.
— Входи. — Он включил вытяжку, достал пачку «Макинтоша» и с наслаждением закурил, любуясь между затяжками идеальным маникюром. Катя приготовила чай на небольшом сервировочном столике, добавила вспененное кокосовое молоко и поставила чашку перед начальником.
— Спасибо. У вас десять минут. Предупреди Олега, что он будет отчитываться первым.
Планерка всегда была короткой и шла по известному сценарию. Начинались двадцать адских минут с того, у кого было больше косяков за предыдущую неделю. После крайне саркастичного разбора полетов народ выскакивал из кабинета шефа быстрее, чем мячики из теннисной пушки. В отделе Германа откровенно не любили, считая самозванцем, обманом занявшим место Алисы Константиновны. Воспоминания о прежней начальнице сплотили коллектив перед лицом врага. Но новый руководитель смог извлечь пользу даже из этого и спустя полгода всем пришлось признать, что со своей работой он справляется.
Дома Лиза первым делом залезла в душ. Сделала воду горячей, насколько могла терпеть и всласть наревелась. Плакать в подушку она не любила — мокрое лицо, распухший нос, глаза щелочки, кожу щиплет от соли... Плакать надо в душе — вода смоет слезы и горечь обиды.
Ужинать не хотелось. Лиза заварила чай, завернулась в плед и забралась в кресло с ногами. После натуральной истерики в кафе ей было стыдно. Она никогда не искала виноватых, считая, что судьбу себе каждый человек создает своими руками. Упреки, брошенные в адрес рыжей, были несправедливыми, и Алиса скорее всего права — встреча с оперативным отделом Лизе не сулила ничего хорошего. Но свалившиеся на неё события кого угодно могли свести с ума. «А может уже свели. Может на самом деле, я сейчас сплю в дурдоме, обколотая лекарствами?» — она смотрела в окно, где сверкал огнями торговый центр.
— Нет, конечно. Мешок больше раз в пять. Шучу. У меня нет фамильных драгоценностей. Там просто изящные женские вещицы. Как это пасхальное яйцо. — Он показал на полку над камином. — Только их история дольше и счастливей.
— А у яйца история несчастная?
— Я бы сказал, да.
Спрашивать про несчастную историю солнечным утром было как-то неловко и Лиза быстро сменила тему.
В двенадцать часов девушка заторопилась — нужно было успеть в парикмахерскую и купить продукты.
— Не провожай. — она еще раз поцеловала Павла на пороге квартиры.
— Когда мы увидимся снова? У тебя пугающая привычка исчезать.
— Среда, обед. Подходит?
— Очень.
Выйдя из подъезда Лиза обернулась и помахала ему рукой.
Встречи в башне потихоньку становились традицией. В середине недели они вместе обедали, в пятницу Лиза приходила на ужин и оставалась ночевать. Иногда они выбирались в кафе, где было поменьше народу. Домой Лиза уезжала в субботу после завтрака. Паша работал над каким-то очень серьезным проектом и времени у его было в обрез.
Прода от 19.09.2022, 22:40
Рапиру он забыл в машине и вспомнил о ней когда уже переоделся. Стоять в костюме с маской под мышкой было странно. В огромном зале гуляло только эхо от прыжков фигуры в такой же фехтовальной экипировке. Артем Дмитриевич не знал, что делать дальше: ждать, когда у прыгуна закончится тренировка или попробовать докричаться. Его заметили быстрее, чем он принял решение. Под фехтовальным шлемом обнаружилась рыжая дамочка.
— Алиса Константиновна?
— Давайте без отчества.
— Добрый день, я Артем Дмитриевич.
— Угу. Почему вы с пустыми руками явились? На первый раз прощаю. Пойдемте за учебной рапирой.
Ситуация накалялась все больше. Артем, привыкший к руководящей роли, к тому, что он контролирует практически все вокруг (кроме, пожалуй, секретарши, но это не считается), почувствовал себя первоклассником, который попал к директору за дурацкую шалость. Несколько секунд мужчина стоял стиснув зубы и катая по щекам желваки. «Да что она себе позволяет!», — с этой мыслью он собрался осадить зарвавшуюся спортсменку. И внезапно передумал: «Банальная провокация. Расслабленная поза, снисходительная усмешечка... А глаза серьёзные и смотрит пристально. Ну, хорошо, давай играть по твоим правилам».
— Ага. А чо учебную-то? Я в армейке служил, нас с ножом учили обращаться и даже приемчики со штыком показывали. С настоящим оружием хочу! — и Артем улыбнулся с искренностью Иванушки-дурачка. — Я когда тренировку оплачивал, бумагу подписал, что претензий не имею! Ну так можно настоящую саблю?
— Можно, конечно. А чего мелочиться — хотите ятаган? Меч-кладенец, хопеш?
— Все перечисленное есть?! — восхищение, прозвучавшее в голосе Артема Дмитриевича, в отличии от улыбки было искренним.
— Ага.
— А тепустопильи в наличии?
Волшебное слово растопило маску Алисы Константиновны. Впервые за все время встречи на её лице появился искренний интерес.
— Увы, только макуахутл. Но право хотя бы посмотреть на него еще нужно заслужить.
Рыжая протянула ему рапиру с поцарапанной гардой. Учебная версия холодного оружия основательно пострадала от неумелых рук. Показ исходной позиции, пары выпадов и урок начался. Через десять минут Артем взмок, с трудом держался на ногах, но не сдавался.
— Альт! Это команда, которой останавливают бой, — Алиса закончила тренировку раньше, чем он рухнул на пол.
Стянув шлем, мужчина перчаткой вытер пот и постарался выровнять дыхание.
— О чем вы хотели поговорить?
— Хочу узнать, чем Петру Поползневу мешает дом № 4 на Хитровке. Гражданину Поползневу 61 год. За этот временной промежуток в доме случилось три убийства, пара квартирных краж, пара зарегистрированных драк. Еще несколько смертей выглядят подозрительно, но никаких доказательств криминала нет. Ну, и в гастрономе регулярно случались то махинации, то недостачи, то скандал с Роспотребнадзором. Связи с Поползневым не нашли ни с чем перечисленным. Но я уверен, что она есть.
— Мне будут нужны фотографии, некоторые документы и список всех событий с датами.
— Вот, — замглавы протянул пухлую папку, — бумаги, которые принес клиент, когда подавал заявку на реновацию здания. Распечатаны все снимки, которые я нашел за шестьдесят лет. С фотографиями, кстати, почти мистическая история. Года с две тысячи четвертого по две тысячи семнадцатый не нашел ничего.
— Чем больше странностей, тем легче выяснить правду, — сказала рыжая, просматривая содержимое папки. Вдруг её брови на долю секунды взметнулись вверх.
— Вот это здание хочет снести клиент? — она показала Артему Дмитриевичу фото старого гастронома.
— Совершенно верно.
— Когда соберете остальные бумаги, договоримся о тренировке. Советую прокачать выносливость и захватить свою рапиру. Учебную. Хотя я верю, что с ножом вы обращаться умеете.
***
На террасе «Трех булочек» Лиза появилась только перед выходными. Эльфийская официантка обрадовалась и вздохнула с облегчением, увидев постоянную посетительницу на обычном месте. Заказав густой суп-пюре из белых грибов со сливками, Лиза принялась за кофе. Очень хотелось по привычке приложить руку к фундаменту и получить порцию запретного счастья. Но она честно ждала рыжую. Алиса опоздала всего на пару минут.
— Привет.
Лиза кивнула.
— Готова?
— Нет.
— Страшно?
— Нет.
— А что тогда?
— Это не то, чем хочется делиться. Ощущение, словно мне придется еще раз попрощаться с сыном.
Алиса промолчала. Подошедшая официантка налила кофе и ей.
— Не вижу смысла тянуть, — Лиза сдернула перчатку и наконец-то прижала ладонь к ледяной стене. В ту же секунду её окружил полумрак детской. В уголке горел розовый ночничок. От окна до высокой двери, словно плиты мостовой, лежали квадраты лунного света. В одном из них стояла молодая темноволосая женщина с младенцем на руках. Бархатный темно-зеленый халат был накинут на плечи, золоченые кисти пояса подметали дубовый паркет… Напевая незатейливую песенку молодая мама дошла до кресла. Из вороха батиста и кружев донеслось недовольное кряхтение, и женщина заворковала ещё нежнее. Устроившись поудобнее, она дала ребенку грудь и опять запела вполголоса. Когда малыш закончил есть, женщина позвонила в колокольчик. Вошедшая няня забрала кулек. Даме в халате подали чай, но Лизу совершенно не интересовал быт свежеиспеченной мамочки. Она с жадностью смотрела, как няня держит малютку столбиком, чтобы тот срыгнул воздух, как пеленает, укладывает в люльку, как потом качает колыбель. Очнулась от того, что рука окончательно замерзла и онемела. Прошло уже минут сорок, и если бы не холод, Лиза просидела бы еще столько же. Алиса стоически ждала, когда Лиза вернется в реальность.
Прода от 26.09.2022, 16:52
— Я удивлена, что тебя нашли наши, а не загребла в дурку психбригада на первом же обеде в таком... эээ... формате. — Рыжая протянула телефон с фото. Девушка на экране напоминала медиума из мистического триллера: полузакрытые глаза с черными кругами, неестественно бледное лицо с опущенными уголками губ. В обрамлении черного шарфа это выглядело как будто утопленница выглядывает из омута.
— Летом я сидела за другим столиком, вон там, — Лиза махнула рукой в сторону маленького закутка. Судя по всему, в том темном углу можно было не только впадать в транс, но и устраивать подпольное казино, стриптиз, а так же вербовать в МИ-6 — вероятность, что хоть кто-то заметит безобразия, стремилась к нулю.
— Специально его выбирала? — в рыжей опять проснулся детектив.
— Да, но не для того, чтобы устраивать себе кино. Когда все потеряно, невыносимо находиться среди людей, у которых жизнь продолжается. Было жарко, прислонилась затылком к холодному камню и меня накрыло.
— Ты увидела то же самое, что мы сейчас?
— Нет. Картины не повторяются. В первый раз были роды. Не сразу поняла, что происходит. Дошло, только когда ей отдали ребенка. — Лиза закусила губу.
— Ты ни разу не попала в комнату? В смысле, не попала по настоящему, как с Дымовым?
— Нет конечно. Это фантастика.
— Сказала девушка, которая два раза в неделю моталась на свидания в тысяча девятьсот десятый год. Ха. Ха. Ха. — голос Алисы был мрачным, как и выражение лица.
— Я не знала, что ходила в прошлое.
— Сюда пойдем?
— Нас заметят.
— Трусиха.
— А я этого и не скрываю.
— Я сделаю так, чтобы не заметили. Давай руку.
— Это обязательно? Господи, как в детском саду на прогулке.
— Мммм, нет. Тебе не хватает бантика и майки с Микки Маусом. Так что мы скорее будем как Эллен Дедженерес с супругой, — Алиса ухмыльнулась.
— Можно без троллинга?
— Ещё и неженка. Хорошо, я так больше не буду.
Лиза протянула ладонь. Через секунду мир вокруг начал медленно терять четкость. И, как на фотобумаге в темной лаборатории, стала проявляться детская. Вот знакомая печь с голубыми изразцами, вот окно, колыбелька, уютное кресло и плед, переброшенный чрез подлокотник. Лиза зажмурилась и...
— Прекрати, мы сейчас вывалимся обратно в наш родной двадцать первый! — шипение в ухе заставило её открыть глаза. Картинка осталась прежней. Лиза пощупала портьеру, за которой стояли девушки. В комнате было тихо. Пахло лавандой, молоком и теплой печью. Они на цыпочках подошли к кроватке. На кружевной розовой подушке с вышитым в уголке вензелем крепко спала малышка месяцев семи.
— Это девочка. — снова шипение в ухе, теперь в правом.
— С чего ты взяла?
— В кресле письмо, там про дочь и все такое. Я пару верхних строк прочитала.
Лиза еще раз посмотрела в кроватку. Малышка перевернулась на бочок и сладко зевнула. В этот момент Алиса дернула руку своей спутницы и они вернулись в кафе. Со столика ничего не убрали и кофе остыл совсем чуть-чуть. Рыжая позвала официантку и попросила порцию шоколадного торта. Отправив в рот приличный кусок десерта, она закатила глаза.
— Божественно!! Хочешь обратно?
Лиза с совершенно расстроенным лицом помотала головой.
— Почему? Можно выбрать момент, когда в комнате никого не будет и подержать её на руках.
—Ты с ума сошла? Нельзя хватать чужих детей. Не хочу я обратно, вообще зря согласилась на эту авантюру.
— Ну, тебя не тащили под дулом пистолета. Могла сказать нет.
— Алис, ты все испортила!!! Что ты ко мне прицепилась?! До встречи с тобой я жила обычной жизнью. Ну, во всяком случае, думала, что обычной. У меня был роман, были воспоминания, было... — Лиза запнулась, подыскивая слово, — была отдушина. А теперь нет ничего.
— Роман и воспоминания все ещё при тебе. После встречи со мной у тебя появился шанс выяснить правду о Дымове. И, я не гарантирую, конечно, — она положила ложку на пустое блюдце, — даже возможность еще раз с ним увидеться. По поводу отдушины — это была иллюзия. Не люблю бить чужие розовые очки, но видимо, я где-то погнула карму, раз мне пришлось кокнуть твои. — в голосе рыжей сквозила досада. — Лиз, ты правда думаешь, что если бы не я, то твои проблемы рассосались сами по себе? Ты веришь, что встреча с оперативным отделом тебе понравилась бы больше? Подумай как следует обо всем. Мой телефон ты знаешь. У тебя неделя. — Алиса положила деньги на стол, подхватила сумку и ушла.
***
Герман сидел напротив Ивана Сергеевича Козыря и ждал пока тот дочитает объяснительную.
— Надеюсь, вы не считает, что нужно было драться с моей бывшей начальницей? — в голосе пижона не было ни грамма насмешки. Просто потому что она вся поместилась в его взгляд.
— А рискнул бы? — Козырь был руководителем брюнета и одним из девяти Старших.
— Не люблю бить женщин. Это низко. А устраивать схватку с Алисой в общественном месте не хотелось по причине абсолютной непредсказуемости финала.
— Стыдно получать оплеухи от девушки на глазах изумленной публики?
— Бросьте. Оплеухи, в случае с Алисой Константиновной, мелочь не стоящая внимания. Не понимаю, чего она вцепилась в эту бедную Лизу. Будете вызывать её на совет? Тогда надо оформлять повестку, а я без понятия, какая фамилия у Елизаветы.
— А там есть из-за чего вызывать?
— Не уверен. Но если ей так хочется спасти эту девицу, может, пойдем навстречу? И дурацкая история с ошибкой наконец-то придет к завершению?
— Фамилия, кстати, вкусная. Ветчинкина. Оформляй документы. А стиратель все равно надо вернуть.
— Окей. — Герман смахнул невидимую пылинку с рукава, полюбовался на своё отражение в стеклянной дверце шкафа с папками и вышел.
Поднявшись на три этажа, он оказался в своем отделе. Смех и болтовня моментально смолкли, но Герман сделал вид, что ничего не заметил. Хотя... Может и правда не обратил внимания на такую ерунду.
— Катя, сделай мне кружечку матча. Через пятнадцать минут жду всех на планерку. — с этими словами он скрылся за дверью собственного кабинета.
Катя скорчила рожицу, но пошла ставить чайник.
— Просто зеленый чай его сиятельство не устроит. Вчера я его записывала к мастеру ногтевого сервиса и на массаж лица. Олежек, ты посещаешь косметолога?
— Я посещаю футбол и баню по субботам. Плюнь ему в кружку, — посоветовал вихрастый парень в очках.
— Сам плюнь. Мне пока не хочется писать заявление на увольнение. Ты же знаешь, что он следит за процессом. Там не то что плюнуть, не в том направлении венчик повернуть нельзя. — чайник вскипел и Катя пошла в кабинет шефа.
Прослушку Герман выключил за секунду до того, как раздался стук в дверь.
— Входи. — Он включил вытяжку, достал пачку «Макинтоша» и с наслаждением закурил, любуясь между затяжками идеальным маникюром. Катя приготовила чай на небольшом сервировочном столике, добавила вспененное кокосовое молоко и поставила чашку перед начальником.
— Спасибо. У вас десять минут. Предупреди Олега, что он будет отчитываться первым.
Планерка всегда была короткой и шла по известному сценарию. Начинались двадцать адских минут с того, у кого было больше косяков за предыдущую неделю. После крайне саркастичного разбора полетов народ выскакивал из кабинета шефа быстрее, чем мячики из теннисной пушки. В отделе Германа откровенно не любили, считая самозванцем, обманом занявшим место Алисы Константиновны. Воспоминания о прежней начальнице сплотили коллектив перед лицом врага. Но новый руководитель смог извлечь пользу даже из этого и спустя полгода всем пришлось признать, что со своей работой он справляется.
Дома Лиза первым делом залезла в душ. Сделала воду горячей, насколько могла терпеть и всласть наревелась. Плакать в подушку она не любила — мокрое лицо, распухший нос, глаза щелочки, кожу щиплет от соли... Плакать надо в душе — вода смоет слезы и горечь обиды.
Ужинать не хотелось. Лиза заварила чай, завернулась в плед и забралась в кресло с ногами. После натуральной истерики в кафе ей было стыдно. Она никогда не искала виноватых, считая, что судьбу себе каждый человек создает своими руками. Упреки, брошенные в адрес рыжей, были несправедливыми, и Алиса скорее всего права — встреча с оперативным отделом Лизе не сулила ничего хорошего. Но свалившиеся на неё события кого угодно могли свести с ума. «А может уже свели. Может на самом деле, я сейчас сплю в дурдоме, обколотая лекарствами?» — она смотрела в окно, где сверкал огнями торговый центр.
