Сашка, сопя, поспешил за ним, крепко прижав ладонью рану. Несколько раз оборачивался, то ли на деда, то ли на Дашу. Сама девочка никак не могла понять, на кого именно – в глазах все расплывалось, а еще их начало щипать. Она наспех вытерла рукавом льющиеся слезы. В голове эхом разносились ужасные слова, брошенные Сашкой.
– Девочка, все хорошо? – вопросил дед, и Даша, шмыгнув носом, неуверенно кивнула.
Старик улыбнулся, показав пожелтевшие зубы, и погладил Дашу по голове.
Девочке совершенно не понравилось такое внимание. Мама еще давно приучила не разговаривать с незнакомцами. Хотя… этот дед выглядел весьма безобидно – толстый, на голове залысина, маленькие глаза сияли, подобно бриллиантам, из-под нависших век. Рубашка, плохо скрывающая пузо, штаны-трико да шлепанцы. От него пахло сигаретами и стиральным порошком. А вот изо рта воняло.
– Они тебя что, задирали? – вопросил старик и присел на корточки. Добродушно улыбнулся.
– Они… Они… – начала было Даша. В голове опять эхом всплыли нехорошие слова, а на глаза выступили слезы.
– Не обращай внимания на них. Это местное хулиганье. Управы на них нет. Я поговорю с их родителями.
Почему-то Даша поверила этим словам. На самом деле, ей очень хотелось бы, чтобы этих дураков родители отшлепали ремнем. И вообще, запретили выходить на улицу! Особенно, этому противному Сашке…
– Они хотели отобрать мою куклу, – выдавила Даша. – Не слушали меня совсем!
Старик вздохнул и положил широкую ладонь девочке на плечо. Она оказалась довольно тяжелой.
– Кто это сделал? – строго спросил дед.
– В кепке… один… Сашка вроде…
– А-а-а, – загадочно протянул старик и обернулся. – Сашка, значит?
– Угу, – кивнула девочка и вытерла рукавом глаза. – Они в футбол играли. А я маму жду! Я хочу, чтобы их наказали!
– Непременно, – все так же загадочно говорил дед, и тут повернул голову обратно к Даше. – Слушай, мама твоя где?
– В мага…
– Даша!!! – отчаянно завопил на всю улицу голос.
Даша встрепенулась, вмиг забыв обо всем. Она широко улыбнулась и помахала маме рукой. Та бежала через дорогу к ней, держа в руке увесистый пакет. Ее пышные волосы забавно подпрыгивали.
– Даша!
– Мама! – радостно завопила малышка и бросилась к ней навстречу. Она схватилась за ее платье и плотно прижалась к ней.
Она дрожала и всхлипывала. Лида опустила пакет на асфальт и растерянно погладила дочь по голове, в надежде успокоить ее. Она почувствовала, как к животу прилипла мокрая ткань.
– Ух, простите, – услышала она низкий голос и наконец, заметила деда перед собой.
– Кто вы? – недоверчиво уронила женщина. – Что вы делали возле моего ребенка?
Ее взгляд метал молнии. И старик слегка опешил. Он совсем не привык к подобному обращению…
– Здравствуйте, – сказал он и выждал паузу. – Меня зовут Семен Владимирович…
– Очень приятно. Лида, – по-прежнему недоверчиво ответила женщина. – Витальевна.
А Даша все не переставала хныкать.
– Дашуль, ну ради Бога, успокойся уже… – попросила мама. В ее голосе скользнули грубые нотки.
Казалось бы, это подействовало. Девочка отлепилась от женщины и вытерла зареванные глаза тыльной стороной ладони. При этом она крепко прижимала к себе Лену, как отважного рыцаря, способного защитить от хулиганов. На сей раз лицо куклы стало… неправильным. Она больше не улыбалась.
Лида нахмурилась и проглотила застрявший в горле ком. Откашлялась и поняла, что забыла, о том, что же так хотела высказать плешивому деду. Но тут Даша дернула рукой, и кукла легла на сгиб ее ладони. Виновато улыбающаяся, как и прежде…
– Ваша девочка молодец, – произнес старик, не сводя тяжелого пристального взгляда с Лиды. – Я понимаю, за всем не уследишь… Это дети. Они правил не понимают.
Лида с тревогой посмотрела на него. Словно в подтверждение своих слов дед кивнул в сторону проходивших мимо детей. Трое ребят громко обсуждали новый фильм, и им ни до кого не было дела. Девочка, ковылявшая позади них, несла в руке ярко-розовое ведерко, из которого торчала желтая лопатка. Тут один из мальчиков обернулся и взял ее за руку, и все четверо свернули к пустырю.
– Они хорошие ребята, – флегматично продолжал дед, неотрывно следя за Лидой. – Только иногда им хочется повыпендриваться. Я уверен, они не со зла.
Та перестала сверлить взглядом спины удалившихся детей, и повернулась к старику.
– Так что же они сделали? – поспешила поинтересоваться Лида. Признать, ей было очень тяжело смотреть в его большие серые глаза, в глубине которых клубился густой мрак.
Возникла неловкая пауза.
Справа послышалась возня. Оба взрослых обратили внимание на Дашу. Та сидела на коленях спиной к ним и что-то шептала своей игрушечной подруге. Словно почувствовав на себе внимание, она запнулась и поднялась на ноги.
– Мам, все хорошо, – поспешила сообщить она. – Я уже их простила.
– Простила что? – та изогнула бровь и заложила руку за руку.
– Пацанов. Пусть они и дураки, но сами во всем виноваты. Пойдем уже домой?
Она широко улыбнулась. Только вот глаза ее остались на редкость равнодушными.
– Да, дорогая, – задумчиво ответила мама. – Прошу меня простить, Семен Владимирович. Нам нужно уходить.
Старик вежливо улыбнулся и склонил голову.
– Как вам будет угодно, – произнес он. – Всего хорошего!
– И вам, – дежурно произнесла Лида, и взяла дочь за руку.
И они двинулись прочь.
– Ой, только пакет заберите! – добродушно уронил вслед старик.
– Ах, точно! – вздохнула Лида. – Даш, подожди меня тут.
А сама кинулась обратно.
Дед Семен учтиво передал женщине в руки пакет, и попрощался, пожелав хорошо провести время. И Лида поняла, что зря отнеслась к нему так пренебрежительно – старик оказался очень милым и вежливым. Вернувшись к дочке, она взяла ее за руку, и сказала, что папа их уже заждался. Даша как-то странно улыбнулась и пожала плечами.
По дороге домой девочка не высказала ни единого слова. Мама же все никак не решалась расспросить малышку о том, что на самом деле случилось под деревом. А на полпути к дому у нее вообще появилась глупая уверенность, что за ней и дочкой следили. Лида не могла сказать, что заставило ее так думать. От самого этого факта несло абсурдом и безумием.
Кому понадобилось за ней следить? Зачем? Лида бросила взгляд на мужчину, красившего в яркий голубой цвет калитку. Затем на молодую женщину, читавшую книгу на лавке под склонившимися над ней ветвями сливы. Внезапно та отвлеклась от чтения и подняла к ней голову – Лида резко переметнула внимание на дорогу.
Только тогда странное предчувствие, наконец, удовлетворившее свой аппетит, уснуло.
Даша же, похоже, не забивала себе голову всякой ерундой – с завидным энтузиазмом напевала под нос нескладную мелодию, время от времени меняя мотив. Тут она замолчала и, как могла, подправила немного сползшую Лену. И вновь принялась за свое.
Что-то в этой песенке было знакомым, но Лида никак не могла понять, что именно. Она вновь покосилась на игрушку, голова которой лежала в укромном уголке на внутренней стороне локтя. Ее левая рука с маленькими острыми пальчиками нелепо болталась в воздухе, слово провожала кого-то.
И Лида поняла. Что именно напевала девочка… Это была колыбельная, которую она сама четыре года назад пела Даше, когда та не могла заснуть.
Мороженое и впрямь оказалось очень вкусным. Насыщенным сливочным вкусом долго таяло на языке. Повезло! Ведь на сей раз мама не поскупилась и купила дорогой пломбир. Таким удалось полакомиться только единожды, и то на свой пятый день рождения... Доев последний кусочек, Даша облизнулась.
– Будешь еще? – тихо спросила Лида, заметив, как дочь отложила ложку и принялась вылизывать тарелку.
– Конечно! – заулыбалась малышка. И получила новую порцию.
Все обиды были забыты. А потому перед тем, как лечь спать, девочка пригласила маму к себе в комнату, и во всех подробностях рассказала, как отважно отбивалась днем от мальчишек. Но в разгаре душещипательной истории получила вопрос, поставивший ее в тупик. Мама поинтересовалась, чем же ей так нравится Лена. Немного подумав, девочка ответила, что Лена очень добрая и сильная, а еще и отважная. Потому и помогла защитить ее от пацанов. Потом пришел дедушка Семен, и прогнал негодяев.
Лида молча выслушала и кивнула. Не решалась спросить что-то еще, полагая, что дочка и без того придумала больше, чем было на самом деле.
– Но это правда, мамуля! – расстроилась малышка.
– Конечно! А кто сказал, что нет? – прикрыв рот, как можно серьезнее произнесла мама Лида. – Ладно, уже поздно. Пора спать.
Она поцеловала Дашу в лоб, и, выйдя из комнаты, осторожно прикрыла дверь. Девочка услышала, как в коридоре скрипнула половица, и раздался звук закрывшейся двери – мама действительно ушла спать.
Даша перевернулась на другой бок и засунула руку по подушку. Сон все не шел. Перед глазами так и стояли трое пацанов, и тот, что посередине, был в красной кепке, надетой козырьком назад. Глаза его друзей – круглые, как монеты, от ужаса. Тут Сашка с криком схватился за предплечье и рассыпался ругательствами. Из-под его пальцев начала течь кровь, и с каждой секундой ее становилось все больше и больше. Картинка переменилась; Сашка начал плакать, за его спиной в темноте вспыхивает пара алых огоньков. Его приятель-коротышка одергивает его, Сашка на мгновение отпускает руку.
Словно в замедленном кино, Даша видит огромные следы зубов.
Но потом пришли другие образы. Мороженое и смех. Веселые родители, семейное кино по телевизору. Но затем все стало медленно просачиваться в бездну. Пустота все росла, и вскоре поглотила и Дашу. Появилось немного странное ощущение полета, и что вокруг не существовало ничего, кроме густой всепоглощающей тьмы.
А потому девочка не могла видеть, как с лежавшей рядом с ней на подушке Леной стали происходить непонятные вещи. От ее ножек по покрывалу поползли две черные полосы, вскоре перевалились через ее край и потекли по покрытому лаком дощатому полу к раскрытому окну, поднялись к подоконнику и просочились на улицу. Даша уже не могла слышать, как несколько минут спустя в одном из дворов отчаянно залаяла собака.
Она пребывала в другом мире.
Изящным единорогом скакала по мощеной дороге к большому и красивому замку, стоящему на краю отвесной скалы. Его башни сурово выглядывали из-за высокой каменной стены, но сразу исчезли, едва дорога взяла резкий поворот. Однако, стоило добежать до огромных кованых ворот, как видение растаяло, а в окно постучался новый день.
Даша сладко потянулась. Схватила Лену в охапку и побежала умываться.
За пару дней, проведенных с утра до вечера, на пляже, семья Липниковых вдоволь отдохнула. Больше никто и ничто не мешало наслаждаться отпуском. Тех мальчишек Даша больше не видела. Зато объелась в кафе чудесной ухи из омуля и запеченого хариуса с картошкой. Насладилась жареными и безумно ароматными лесными грибами.
На второй день папа Игорь на обратном пути прикупил в рыбной лавке «Щедрое Озеро» несколько баночек домашней судаковой икры, нахваленной приветливым продавцом. Они стоили довольно недешево, но под закрытие магазинчика за них удалось сбить неплохую скидку. Эта маленькая победа настолько воодушевила Игоря, что дома, принимая душ перед сном, он залился звонкой песней. Учитывая, что петь он совершенно не умел, Даше и Лиде пришлось перенести настоящее испытание.
Две баночки очень быстро закончились за завтраком. На обед же Лида запекла в специях и с лимоном парочку хариусов. Но уже вечером она заявила, что больше видеть не может эту рыбу, и что завтра стоит взять с собой на пляж что-то другое. Брать бутерброды с колбасой никто не захотел, посему супруги договорились взять деньги. А там по ситуации разобраться.
Голод застал в самый неподходящий момент – около двенадцати, когда уже вовсю пекло солнце, а ветерок пропитался ароматным запахом шашлыка, жарившегося на мангале в стоявшей неподалеку кафешке.
К счастью, решение пришло быстро. Откуда-то появилась девушка, лет четырнадцати, с корзинкой в руках. Она непрерывно вещала о вареной кукурузе за низкую цену. От такого искушения не удержались ни Лида, ни Игорь, ни тем более, Даша.
Девушка с кукурузой уходила и появлялась вновь, но с еще более удрученным и уставшим выражением лица. Ее «Горячая кукуруза. Дешево» звучала все измученней и измученней, и очень скоро Лиде стало ее жаль.
– Нет, чтобы в школе учиться, ходит, занимается не пойми чем! – тихо сетовала она, едва девушка появилась вновь.
Она бросила съеденный кочан на газетку, где уже лежала гора ему подобных, и тяжело вздохнула. Перевернулась на живот, предоставляя солнцу румянить спину.
– Успокойся, дорогая, – прожевал Игорь, – на, возьми поешь.
Он протянул ей очередной теплый кочан и спичечный коробок с солью. Лида покорно взяла его и принялась грызть.
– Так и всю жизнь свою будет она кукурузу таскать, – не переставала нудеть она, проводя девушку взглядом.
– Как «не пойми чем»? Деньги она зарабатывает, – ответил муж, и взял следующий кочан. – По-моему, это нормально. Даш, еще будешь?
– Конечно! – радостно отозвалась та.
– Игорь, но не в ее годы! Она же дитя совсем! – не унималась Лида, наблюдая, как Даша с аппетитом поглощала кукурузу.
– К твоему сведению, во многих глухих деревеньках девушек ее возраста выдают замуж, – усмехнулся Игорь. – Что-то мне подсказывает, что здесь не исключение…
Лида цокнула и треснула мужа по спине.
– Что за бред ты несешь? – гневно выплюнула она. – Не в средние века же живем!
– Это традиции, – поправил Игорь, дожевывая вкусные зернышки.
– Пап, а можно еще кукурузы?
– Конечно, дорогая, держи.
– Спасибо! А что такое «традиции»? – решила поинтересоваться девочка. Она положила кочан себе на колени.
– Ну… как бы тебе объяснить, – повернул к ней голову лежащий на животе папа. – Так. Давайте зонтик откроем, печет сильно.
– Да! – поддержала Даша. – Пап, ну так что это?
– Смотри, – задумался тот. – Когда люди уже некоторое время делают то, что привыкли. Что считают правильным.
Едва на спину легла тень, Лида подправила купальник и села. Посмотрела на дочь, державшую в руке полусъеденный кочан. На детском лице застыла глубокая озадаченность.
– Как риту… – тихо начала она.
– Даша, рот вытри. Как ты кукурузу ешь? Смотри! Все теперь на подстилке! Ну ты что, поросенок что ли? – раздраженно перебила ее Лида.
Девочка взглянула на маму и захлопала глазами. Странная отрешенность, витавшая в ее глазах, сменилась игривостью.
– Нет, мам! Я – курочка! – с этими словами девочка собрала зернышки на ладошку и стряхнула на песок. Прикопала их, чтобы случайно не испачкаться.
– Молодец. Хоть не стала их есть, – решила подыграть Лида. – Курочки-то их едят.
Игорь рассмеялся. Слышала бы она себя! Хотя б для начала проглотила, а потом стала бы говорить…
Даша поддержала его. И даже не постеснялась. А мама ничего и не сказала. Мало того, тоже захохотала. Впервые за многие годы. Сама с себя.
– Ладно, давайте собираться, – произнес Игорь, когда последний кочан был съеден. – Солнце печет. Я уже обгорел, похоже…
Никто не стал возражать. И даже когда он кашлянул, никто не обратил внимания. Зато, шагая уже по асфальтированной дороге Третьей Линии, семья заметила группу сельчан, собравшихся у одного дома возле перекрестка. Они кольцом облепили сухого старика, который активно жестикулировал и что-то говорил.
– Девочка, все хорошо? – вопросил дед, и Даша, шмыгнув носом, неуверенно кивнула.
Старик улыбнулся, показав пожелтевшие зубы, и погладил Дашу по голове.
Девочке совершенно не понравилось такое внимание. Мама еще давно приучила не разговаривать с незнакомцами. Хотя… этот дед выглядел весьма безобидно – толстый, на голове залысина, маленькие глаза сияли, подобно бриллиантам, из-под нависших век. Рубашка, плохо скрывающая пузо, штаны-трико да шлепанцы. От него пахло сигаретами и стиральным порошком. А вот изо рта воняло.
– Они тебя что, задирали? – вопросил старик и присел на корточки. Добродушно улыбнулся.
– Они… Они… – начала было Даша. В голове опять эхом всплыли нехорошие слова, а на глаза выступили слезы.
– Не обращай внимания на них. Это местное хулиганье. Управы на них нет. Я поговорю с их родителями.
Почему-то Даша поверила этим словам. На самом деле, ей очень хотелось бы, чтобы этих дураков родители отшлепали ремнем. И вообще, запретили выходить на улицу! Особенно, этому противному Сашке…
– Они хотели отобрать мою куклу, – выдавила Даша. – Не слушали меня совсем!
Старик вздохнул и положил широкую ладонь девочке на плечо. Она оказалась довольно тяжелой.
– Кто это сделал? – строго спросил дед.
– В кепке… один… Сашка вроде…
– А-а-а, – загадочно протянул старик и обернулся. – Сашка, значит?
– Угу, – кивнула девочка и вытерла рукавом глаза. – Они в футбол играли. А я маму жду! Я хочу, чтобы их наказали!
– Непременно, – все так же загадочно говорил дед, и тут повернул голову обратно к Даше. – Слушай, мама твоя где?
– В мага…
– Даша!!! – отчаянно завопил на всю улицу голос.
Даша встрепенулась, вмиг забыв обо всем. Она широко улыбнулась и помахала маме рукой. Та бежала через дорогу к ней, держа в руке увесистый пакет. Ее пышные волосы забавно подпрыгивали.
– Даша!
– Мама! – радостно завопила малышка и бросилась к ней навстречу. Она схватилась за ее платье и плотно прижалась к ней.
Она дрожала и всхлипывала. Лида опустила пакет на асфальт и растерянно погладила дочь по голове, в надежде успокоить ее. Она почувствовала, как к животу прилипла мокрая ткань.
– Ух, простите, – услышала она низкий голос и наконец, заметила деда перед собой.
– Кто вы? – недоверчиво уронила женщина. – Что вы делали возле моего ребенка?
Ее взгляд метал молнии. И старик слегка опешил. Он совсем не привык к подобному обращению…
– Здравствуйте, – сказал он и выждал паузу. – Меня зовут Семен Владимирович…
– Очень приятно. Лида, – по-прежнему недоверчиво ответила женщина. – Витальевна.
А Даша все не переставала хныкать.
– Дашуль, ну ради Бога, успокойся уже… – попросила мама. В ее голосе скользнули грубые нотки.
Казалось бы, это подействовало. Девочка отлепилась от женщины и вытерла зареванные глаза тыльной стороной ладони. При этом она крепко прижимала к себе Лену, как отважного рыцаря, способного защитить от хулиганов. На сей раз лицо куклы стало… неправильным. Она больше не улыбалась.
Лида нахмурилась и проглотила застрявший в горле ком. Откашлялась и поняла, что забыла, о том, что же так хотела высказать плешивому деду. Но тут Даша дернула рукой, и кукла легла на сгиб ее ладони. Виновато улыбающаяся, как и прежде…
– Ваша девочка молодец, – произнес старик, не сводя тяжелого пристального взгляда с Лиды. – Я понимаю, за всем не уследишь… Это дети. Они правил не понимают.
Лида с тревогой посмотрела на него. Словно в подтверждение своих слов дед кивнул в сторону проходивших мимо детей. Трое ребят громко обсуждали новый фильм, и им ни до кого не было дела. Девочка, ковылявшая позади них, несла в руке ярко-розовое ведерко, из которого торчала желтая лопатка. Тут один из мальчиков обернулся и взял ее за руку, и все четверо свернули к пустырю.
– Они хорошие ребята, – флегматично продолжал дед, неотрывно следя за Лидой. – Только иногда им хочется повыпендриваться. Я уверен, они не со зла.
Та перестала сверлить взглядом спины удалившихся детей, и повернулась к старику.
– Так что же они сделали? – поспешила поинтересоваться Лида. Признать, ей было очень тяжело смотреть в его большие серые глаза, в глубине которых клубился густой мрак.
Возникла неловкая пауза.
Справа послышалась возня. Оба взрослых обратили внимание на Дашу. Та сидела на коленях спиной к ним и что-то шептала своей игрушечной подруге. Словно почувствовав на себе внимание, она запнулась и поднялась на ноги.
– Мам, все хорошо, – поспешила сообщить она. – Я уже их простила.
– Простила что? – та изогнула бровь и заложила руку за руку.
– Пацанов. Пусть они и дураки, но сами во всем виноваты. Пойдем уже домой?
Она широко улыбнулась. Только вот глаза ее остались на редкость равнодушными.
– Да, дорогая, – задумчиво ответила мама. – Прошу меня простить, Семен Владимирович. Нам нужно уходить.
Старик вежливо улыбнулся и склонил голову.
– Как вам будет угодно, – произнес он. – Всего хорошего!
– И вам, – дежурно произнесла Лида, и взяла дочь за руку.
И они двинулись прочь.
– Ой, только пакет заберите! – добродушно уронил вслед старик.
– Ах, точно! – вздохнула Лида. – Даш, подожди меня тут.
А сама кинулась обратно.
Дед Семен учтиво передал женщине в руки пакет, и попрощался, пожелав хорошо провести время. И Лида поняла, что зря отнеслась к нему так пренебрежительно – старик оказался очень милым и вежливым. Вернувшись к дочке, она взяла ее за руку, и сказала, что папа их уже заждался. Даша как-то странно улыбнулась и пожала плечами.
По дороге домой девочка не высказала ни единого слова. Мама же все никак не решалась расспросить малышку о том, что на самом деле случилось под деревом. А на полпути к дому у нее вообще появилась глупая уверенность, что за ней и дочкой следили. Лида не могла сказать, что заставило ее так думать. От самого этого факта несло абсурдом и безумием.
Кому понадобилось за ней следить? Зачем? Лида бросила взгляд на мужчину, красившего в яркий голубой цвет калитку. Затем на молодую женщину, читавшую книгу на лавке под склонившимися над ней ветвями сливы. Внезапно та отвлеклась от чтения и подняла к ней голову – Лида резко переметнула внимание на дорогу.
Только тогда странное предчувствие, наконец, удовлетворившее свой аппетит, уснуло.
Даша же, похоже, не забивала себе голову всякой ерундой – с завидным энтузиазмом напевала под нос нескладную мелодию, время от времени меняя мотив. Тут она замолчала и, как могла, подправила немного сползшую Лену. И вновь принялась за свое.
Что-то в этой песенке было знакомым, но Лида никак не могла понять, что именно. Она вновь покосилась на игрушку, голова которой лежала в укромном уголке на внутренней стороне локтя. Ее левая рука с маленькими острыми пальчиками нелепо болталась в воздухе, слово провожала кого-то.
И Лида поняла. Что именно напевала девочка… Это была колыбельная, которую она сама четыре года назад пела Даше, когда та не могла заснуть.
Глава 7
Мороженое и впрямь оказалось очень вкусным. Насыщенным сливочным вкусом долго таяло на языке. Повезло! Ведь на сей раз мама не поскупилась и купила дорогой пломбир. Таким удалось полакомиться только единожды, и то на свой пятый день рождения... Доев последний кусочек, Даша облизнулась.
– Будешь еще? – тихо спросила Лида, заметив, как дочь отложила ложку и принялась вылизывать тарелку.
– Конечно! – заулыбалась малышка. И получила новую порцию.
Все обиды были забыты. А потому перед тем, как лечь спать, девочка пригласила маму к себе в комнату, и во всех подробностях рассказала, как отважно отбивалась днем от мальчишек. Но в разгаре душещипательной истории получила вопрос, поставивший ее в тупик. Мама поинтересовалась, чем же ей так нравится Лена. Немного подумав, девочка ответила, что Лена очень добрая и сильная, а еще и отважная. Потому и помогла защитить ее от пацанов. Потом пришел дедушка Семен, и прогнал негодяев.
Лида молча выслушала и кивнула. Не решалась спросить что-то еще, полагая, что дочка и без того придумала больше, чем было на самом деле.
– Но это правда, мамуля! – расстроилась малышка.
– Конечно! А кто сказал, что нет? – прикрыв рот, как можно серьезнее произнесла мама Лида. – Ладно, уже поздно. Пора спать.
Она поцеловала Дашу в лоб, и, выйдя из комнаты, осторожно прикрыла дверь. Девочка услышала, как в коридоре скрипнула половица, и раздался звук закрывшейся двери – мама действительно ушла спать.
Даша перевернулась на другой бок и засунула руку по подушку. Сон все не шел. Перед глазами так и стояли трое пацанов, и тот, что посередине, был в красной кепке, надетой козырьком назад. Глаза его друзей – круглые, как монеты, от ужаса. Тут Сашка с криком схватился за предплечье и рассыпался ругательствами. Из-под его пальцев начала течь кровь, и с каждой секундой ее становилось все больше и больше. Картинка переменилась; Сашка начал плакать, за его спиной в темноте вспыхивает пара алых огоньков. Его приятель-коротышка одергивает его, Сашка на мгновение отпускает руку.
Словно в замедленном кино, Даша видит огромные следы зубов.
Но потом пришли другие образы. Мороженое и смех. Веселые родители, семейное кино по телевизору. Но затем все стало медленно просачиваться в бездну. Пустота все росла, и вскоре поглотила и Дашу. Появилось немного странное ощущение полета, и что вокруг не существовало ничего, кроме густой всепоглощающей тьмы.
А потому девочка не могла видеть, как с лежавшей рядом с ней на подушке Леной стали происходить непонятные вещи. От ее ножек по покрывалу поползли две черные полосы, вскоре перевалились через ее край и потекли по покрытому лаком дощатому полу к раскрытому окну, поднялись к подоконнику и просочились на улицу. Даша уже не могла слышать, как несколько минут спустя в одном из дворов отчаянно залаяла собака.
Она пребывала в другом мире.
Изящным единорогом скакала по мощеной дороге к большому и красивому замку, стоящему на краю отвесной скалы. Его башни сурово выглядывали из-за высокой каменной стены, но сразу исчезли, едва дорога взяла резкий поворот. Однако, стоило добежать до огромных кованых ворот, как видение растаяло, а в окно постучался новый день.
Даша сладко потянулась. Схватила Лену в охапку и побежала умываться.
За пару дней, проведенных с утра до вечера, на пляже, семья Липниковых вдоволь отдохнула. Больше никто и ничто не мешало наслаждаться отпуском. Тех мальчишек Даша больше не видела. Зато объелась в кафе чудесной ухи из омуля и запеченого хариуса с картошкой. Насладилась жареными и безумно ароматными лесными грибами.
На второй день папа Игорь на обратном пути прикупил в рыбной лавке «Щедрое Озеро» несколько баночек домашней судаковой икры, нахваленной приветливым продавцом. Они стоили довольно недешево, но под закрытие магазинчика за них удалось сбить неплохую скидку. Эта маленькая победа настолько воодушевила Игоря, что дома, принимая душ перед сном, он залился звонкой песней. Учитывая, что петь он совершенно не умел, Даше и Лиде пришлось перенести настоящее испытание.
Две баночки очень быстро закончились за завтраком. На обед же Лида запекла в специях и с лимоном парочку хариусов. Но уже вечером она заявила, что больше видеть не может эту рыбу, и что завтра стоит взять с собой на пляж что-то другое. Брать бутерброды с колбасой никто не захотел, посему супруги договорились взять деньги. А там по ситуации разобраться.
Голод застал в самый неподходящий момент – около двенадцати, когда уже вовсю пекло солнце, а ветерок пропитался ароматным запахом шашлыка, жарившегося на мангале в стоявшей неподалеку кафешке.
К счастью, решение пришло быстро. Откуда-то появилась девушка, лет четырнадцати, с корзинкой в руках. Она непрерывно вещала о вареной кукурузе за низкую цену. От такого искушения не удержались ни Лида, ни Игорь, ни тем более, Даша.
Девушка с кукурузой уходила и появлялась вновь, но с еще более удрученным и уставшим выражением лица. Ее «Горячая кукуруза. Дешево» звучала все измученней и измученней, и очень скоро Лиде стало ее жаль.
– Нет, чтобы в школе учиться, ходит, занимается не пойми чем! – тихо сетовала она, едва девушка появилась вновь.
Она бросила съеденный кочан на газетку, где уже лежала гора ему подобных, и тяжело вздохнула. Перевернулась на живот, предоставляя солнцу румянить спину.
– Успокойся, дорогая, – прожевал Игорь, – на, возьми поешь.
Он протянул ей очередной теплый кочан и спичечный коробок с солью. Лида покорно взяла его и принялась грызть.
– Так и всю жизнь свою будет она кукурузу таскать, – не переставала нудеть она, проводя девушку взглядом.
– Как «не пойми чем»? Деньги она зарабатывает, – ответил муж, и взял следующий кочан. – По-моему, это нормально. Даш, еще будешь?
– Конечно! – радостно отозвалась та.
– Игорь, но не в ее годы! Она же дитя совсем! – не унималась Лида, наблюдая, как Даша с аппетитом поглощала кукурузу.
– К твоему сведению, во многих глухих деревеньках девушек ее возраста выдают замуж, – усмехнулся Игорь. – Что-то мне подсказывает, что здесь не исключение…
Лида цокнула и треснула мужа по спине.
– Что за бред ты несешь? – гневно выплюнула она. – Не в средние века же живем!
– Это традиции, – поправил Игорь, дожевывая вкусные зернышки.
– Пап, а можно еще кукурузы?
– Конечно, дорогая, держи.
– Спасибо! А что такое «традиции»? – решила поинтересоваться девочка. Она положила кочан себе на колени.
– Ну… как бы тебе объяснить, – повернул к ней голову лежащий на животе папа. – Так. Давайте зонтик откроем, печет сильно.
– Да! – поддержала Даша. – Пап, ну так что это?
– Смотри, – задумался тот. – Когда люди уже некоторое время делают то, что привыкли. Что считают правильным.
Едва на спину легла тень, Лида подправила купальник и села. Посмотрела на дочь, державшую в руке полусъеденный кочан. На детском лице застыла глубокая озадаченность.
– Как риту… – тихо начала она.
– Даша, рот вытри. Как ты кукурузу ешь? Смотри! Все теперь на подстилке! Ну ты что, поросенок что ли? – раздраженно перебила ее Лида.
Девочка взглянула на маму и захлопала глазами. Странная отрешенность, витавшая в ее глазах, сменилась игривостью.
– Нет, мам! Я – курочка! – с этими словами девочка собрала зернышки на ладошку и стряхнула на песок. Прикопала их, чтобы случайно не испачкаться.
– Молодец. Хоть не стала их есть, – решила подыграть Лида. – Курочки-то их едят.
Игорь рассмеялся. Слышала бы она себя! Хотя б для начала проглотила, а потом стала бы говорить…
Даша поддержала его. И даже не постеснялась. А мама ничего и не сказала. Мало того, тоже захохотала. Впервые за многие годы. Сама с себя.
– Ладно, давайте собираться, – произнес Игорь, когда последний кочан был съеден. – Солнце печет. Я уже обгорел, похоже…
Никто не стал возражать. И даже когда он кашлянул, никто не обратил внимания. Зато, шагая уже по асфальтированной дороге Третьей Линии, семья заметила группу сельчан, собравшихся у одного дома возле перекрестка. Они кольцом облепили сухого старика, который активно жестикулировал и что-то говорил.
